Бледнолицый шаман

Глава 11

Майкл серьезно занялся мальчиком, предположив, что следует держать больного в тепле. Чтобы он не задохнулся под тяжестью, Рори убрал лишние одеяла и снова прислушался к дыханию и пульсу. Они стали немножко увереннее, голова уже не болталась так безнадежно и безжизненно из стороны в сторону. Но время от времени в вигвам врывались громкий лай собак или крики индейцев. При каждом таком взрыве шума мальчик вздрагивал и замирал. Заметив это, Рори стал обдумывать свои дальнейшие действия.

Вождь с женой сидели возле сына, стараясь казаться спокойными, и неотрывно следили за каждым его движением. Рори подслушал, как индеец прошептал своей скво:

— Видишь, новое колдовство начинает действовать, наверное, оно — в прикосновении его рук,

— Тише, тише, — шептала та. Даже в ее шепоте чувствовалась пульсирующая боль за сына.

Тянулись часы. Каждый раз, когда страдающий, казалось, засыпал, его глаза испуганно распахивались при каждом громком звуке, раздающемся в лагере. И всякий раз он что-то шептал.

— Что он пытается сказать? — спросил Рори.

— Он просит изгнать злых духов, — ответила мать. -

— Да, злых духов. Он говорит только о них, — подтвердил вождь. — Он видел их во сне.

— Он видел правду, — простонала мать.

Майкл ничего не сказал. Он знал, кто вбил в голову бедного паренька злых духов — этот зловещий колдун. А шум, доносившийся снаружи, оживлял эти образы у него в мозгу.

Не удивительно, что мальчику было так» плохо. Лагерь тонул в громких звуках: не утихали вой и грызня собак, только заканчивалась одна драка, как в отдалении уже начиналась другая, превращая все в кромешный ад и заглушая даже вопли веселящейся молодежи, от которых могла подняться и крыша в преисподней. К этому добавлялся, иголками впиваясь в уши, плач детей, их рев, писк и нытье.

Похоже, апачи привыкли к этому гаму и не замечали его, но больной все время дрожал от его раскатов. И вот перед рассветом Рори придумал, что ему делать. Он сказал:

— Злые духи привыкли к этому месту. Мы должны уйти отсюда. Может быть, тогда они его не найдут. Сделайте носилки, положите на них мальчика и несите за мной.

В ответ не прозвучало ни слова. Встающий Бизон и его жена поднялись и пошли выполнять приказ. Носилки были тут же изготовлены. Мать несла носилки со стороны головы, отец — со стороны ног, Рори шел перед ними. Они проследовали через весь лагерь.

Когда они стали выходить из деревушки, вождь заволновался и спросил, не далеко ли они ушли. Майкл успокоил его. Они вышли за самые дальние вигвамы, окружающая темнота поглотила их и, как показалось Рори, дружелюбно обняла.

Он почувствовал, что идущие за ним стали понемногу отставать.

— Отец, — проговорил, наконец, вождь, — у нас много врагов, они могут подкрасться к селению. Они шныряют тут, чтобы украсть лошадей или снять скальп.

— Я, — дерзко провозгласил Рори, — не подпущу врагов. Идите!

Зная, что индейцы часто разбивают лагерь возле воды, он сказал:

— Я чувствую, что рядом есть река.

— Наш отец знает все, — проговорил индеец робким голосом, — сюда, направо.

Рори повернул направо и услышал звук струящейся воды, а затем увидел переливающийся в ней свет звезд. Он продолжал идти по берегу, пока не затихли кряки, доносящиеся из деревни. И только тогда остановился.

Небольшая, аккуратная рощица спускалась вниз к узкой речке. Вода, лес, защита от палящего солнца, свежий воздух, тишина — это было то, что нужно. Сам он вряд ли сделает большее. Настоящий целитель должен доверять природе.

— Вот это место, — Майкл топнул ногой. Наверное, сам он рассмеялся бы при виде такого церемонного поведения, но апачи восприняли все очень серьезно. Они дважды передвигали носилки пока не убедились, что они находятся точно на том месте, где он ступил пяткой. Рори улыбнулся.

Приближалось утро. Свет был еще едва различим, но звезды потускнели, и темный силуэт горы четче проступил на фоне неба.

Рори сидел, скрестив ноги, возле больного. Он пощупал пульс, который стал сильнее, чем раньше. Рот мальчика был приоткрыт. Майкл склонился над ним и услышал легкое, трепетное дыхание. Было видно, что этот путь был серьезным испытанием для него, и при янтарно-розовом свете рождающегося дня, Рори внимательно наблюдал за переменами, происходившими в пареньке. За это короткое время тот, казалось, окреп. Он вдруг задрожал, но дрожь прошла, когда его получше укрыли.

— Отец, — прошептала мать, — это суровая битва, не правда ли?

— Да, это большая битва, — честно ответил Рори.

— И ты борешься, словно мать за жизнь своего ребенка? Так бы боролась и я, если бы только у меня было мудрое сердце чародея и его умелые руки.

Майкл почувствовал смущение, ему хотелось сказать, что она сама могла бы сделать все это еще лучше, но понимая, что обладает такой властью над этими людьми только благодаря их заблуждениям, он не осмелился признать свое незнание. Вместо этого он прибегнул к еще более дерзкому обману, но сделал это ради родителей. Когда рассвет превратился в светлое «утро, он воскликнул:

— А сейчас, Встающий Бизон, скажи своему сыну, чтобы он проснулся.

Вождь что-то выкрикнул, и глаза страдающего мальчика, обращенные в зенит, удивленно открылись.

— Вот они, зеленые, золотые, счастливые прерии для охоты, — прошептал он. — Я уже умер.

— Ты не умер! — громко сказал Рори. — Посмотри на меня, я пришел спасти тебя. Я сидел рядом с тобой и изгнал из твоего тела всех злых духов. Сейчас ты просто слаб. Они захотят вернуться, и когда ты это почувствуешь и сердце твое замрет от страха, схвати мою правую руку и ты почувствуешь, как зло вместе с болью выйдет из кончиков твоих пальцев!

Мальчик с удавлением и возрастающим доверием смотрел на незнакомца.

— Это странно, — вымолвил он, — но я верю во все, что ты говоришь.

— Закрой глаза и усни. Ты слышишь? Ответь!

— Я слышу, — ответил больной.

— Скоро ты перестанешь меня слышать и погрузишься в глубокий сон. Все страхи ушли, ты в безопасности. Ты словно проваливаешься в сладкую дремоту.

— Да, я засыпаю, — прошептал тот в ответ.

Почти сразу же его дыхание стало ровным, тело расслабилось в спокойном сне.

Рори присмотрелся к нему и впервые почувствовал, что эту борьбу можно выиграть. Он поразился, — оказывается, чудесное исцеление с незапамятных времен основывалось на простом здравом смысле, а воспринималось как волшебство. Он встал и увидел выжидательные взгляды в исстрадавшихся глазах вождя и его жены. Вдруг женщина улыбнулась, ее глаза переполнились слезами и они хлынули по лицу. Она походила сейчас на мексиканку Марию.

— Ты победил, ты — победитель, — зашептала она.

Майкл жестом остановил ее, и воцарилось молчание. Он сказал, что пока можно прилечь, но они не захотели, продолжая терпеливо сидеть рядом с ним. Рори чувствовал почти физически, как силы мальчика то прибывали, то убывали. Дважды Южный Ветер резко вздрагивал во сне и со стоном просыпался, дважды он протягивал руку. И дважды рука Рори и его успокаивающий голос тотчас же заставляли больного снова погрузиться в сон.

Это заметили родители. Майкл увидел, как они обменялись взглядами и зашептались. Но ему не была нужна их благодарность, теперь он был озабочен только выздоровлением их сына.

Неделю он не был уверен в удачном исходе. Ни днем, ни ночью он не отходил от Южного Ветра почти ни на минуту. Он сам готовил ему пищу, варил бульоны и постепенно добавлял в них молотую просеянную кукурузу. Затем перешел на более густой суп, и так постепенно составлял щадящую диету для больного.

Однако прошло еще семь дней до того, как он окончательно поверил, что Южный Ветер выздоровеет. На седьмую ночь бдения Рори его пациент вдруг оперся рукой и сам сел на постели.

Рори Майкл позвал мать:

— Подойдите и побудьте рядом с ним. Я свое дело сделал, хочу поспать. Все злые духи вышли из него, теперь ему нужно только время. Завтра нам можно возвращаться в селение, сейчас же я должен отдохнуть.

У него не хватило сил даже отойти. Он растянулся тут же на земле, разбросав руки в стороны и заснул мертвым сном. Накопившаяся за эти семь дней усталость навалилась на него, но сон постепенно уносил ее точно так же, как течение уносит песок.