Блог «Серп и молот» 2017–2018

Был ли СССР социалистическим? Продолжение ответа товарищу blau_kraehe из Германии.

27 июня, 2017 https://p-balaev.livejournal.com/2017/06/27/

Коротко продолжу за Ярослава Подкопаева, по этой статье http://1957-anti.livejournal.com/56920.html

Я прошу только никого не обижаться. Просто мне уже от этой ситуации давно хочется только смеяться. Уже сил и особенного желания что-то кому-то объяснять в дискуссиях не осталось. Перегорел.

И сейчас я, при всем моем уважении к оппоненту, при действительном уважении, не буду раскладывать аргументы и факты по полочкам. Тем более, что Ярослав Подкопаев это уже сделал.

Я приведу еще раз один единственный аргумент, и всё. Есть такая карта в покере, которая кроет любую карту. У меня есть такой аргумент, я его еще раз назову.

Но перед этим… Несколько лет назад я смотрел какую-то довольно глупую телепрограмму. Там такой сюжет был: одному мальчику мама с детства говорила, что его папа не разбившийся летчик-истребитель и не погибший в волнах океана моряк, а живой и здоровый всемирно известный артист. С этим артистом у мамы была взаимная любовь, в результате которой получился плод — этот мальчик. Любовь была такая неземная, что мама мальчика решила хранить их тайну, чтобы не разрушать семью артиста. Вот с чувством своего происхождения от всемирной знаменитости мальчик и прожил долгие годы, храня эту тайну и ею гордясь.

Наконец, мальчик, ставший уже мужем, узнаёт, что папа-артист отчалил от берега на лодке Харона, оставив наследникам квартиры в столице, дачи недалеко от столицы и даже набор серебряных ложек в буфете.

Покойному папе разрушение семьи уже не грозит, но встаёт вопрос о справедливом распределении семейной жилплощади и буфетного серебра, поэтому неизвестный до сей поры публике наследник заявил о своих правах.

Наследника пригласили в телевизор и при всех зрителях взяли из недр его ротовой полости образец слюны и слизистой для ДНК-теста. Вся семья артиста замерла в ожидании. Сам новоявленный наследник нетерпеливо ждал подтверждения своих прав.

Принесли результаты теста. Увы! Мама в молодости согрешила не с артистом! Похоже, что зачат был мальчик от дяди Юры, сотрудника профкома, с которым мама ездила в заводской дом отдыха. Но у дяди Юры всё наследство ушло уже давно вместе с ним в могилу в двух объемных мешках…

Вы думаете, что разоблаченный «сын» артиста поник головой, покорившись фактам и аргументам? Нет, конечно. Он устроил в телевизоре дебош. Орал, что слюну подменили, слизистую подложили, эксперта подкупили, а ДНК-тест — врет, его специально придумали дурить народ…

Вот то же самое у нас с социализмом и Советской властью в наших дискуссиях.

ДНК-тест читаем и никак ему поверить не можем.

Я понимаю, насколько сложно сразу ощутить, что то, что ты принимал за надежный фундамент, на самом деле — трясина. Теперь нужно тащить из нее себя за уши и искать надежную опору. Это сложно. Для многих проще утонуть в болоте, чем так напрягаться.

Без обид — это действительно очень сложно. Неимоверно сложно психологически. Поэтому даже самые доброжелательные критики не хотят видеть самых главных аргументов. Они боятся их увидеть.

Ведь я же написал, что в резолюции 22-го съезда КПСС Советы были отнесены не к органам власти, а к общественным организациям. Понимаете? Сначала Н. С. Хрущев в своем отчетном докладе съезду это произнес. Потом это внесли в резолюцию. А в съездовские резолюции оговорки и опечатки не попадают. Там отработано каждое слово. Это нужно знать.

Вот после того как орган диктатуры пролетариата стал общественной организацией, а не органом власти, вы можете хоть верить этому «ДНК-тесту», хоть не верить. Вы можете смотреть на его результат сверху, снизу, слева, справа, под любым углом зрения — хоть в 34 градуса, хоть в 189 градусов. Вы можете искать любые аргументы — экономические, политические, статистические, объективные и субъективные — это бесполезно. Мама с артистом не спала!!!

Правители государства объявили, что Советской власти теперь в стране нет! Эта карта бьет любую! Даже козырного туза.

А без советской власти, без органа диктатуры пролетариата — какой социализм может быть?

Даже не буду про то, что Партия, которая в Сталинской Конституции была общественной организацией, потом перекочевала в «руководящую и направляющую» — это уже так, если и козырь, то только мелкий…

Еще автор, начавший полемику, такой вопрос задает: «Почему утверждение о том, что „это был не социализм“ вредно?».

Отвечаю — не вредно. Напротив. Утверждение, что это был социализм — вот это вредно. Доказательства? Сейчас будут. Еще одна небьющаяся карта.

Давайте вспомним, кто из видных буржуазных идеологов, глав буржуазных правительств, откровенных антикоммунистов хоть раз обмолвился, что Брежнев и его компания — совсем не коммунисты, они оппортунисты и ревизионисты, и в СССР нет социализма, а то, что они называют социализмом — обман народа?

Были такие? Нет!!! Вся буржуазная пропаганда тех лет четко обрисовывала позиции: СССР — государство социалистическое, режим в государстве — коммунистический.

А вот говорили о том, что в СССР к власти пришли ревизионисты — это китайские коммунисты.

А теперь смотрим, что сегодня происходит: вы много знаете буржуазных пропагандистов, которые заявляют, что КНР — государство социалистическое? Нет!!! Их нет таких пропагандистов! Эти пропагандисты как раз утверждают, что социализм в Китае — ширма, а успехи китайской экономики — это успехи рыночной, капиталистической экономики!

Ничего не напрягает? Все нормально. Буржуазная пропаганда вам правду-матку режет? Даже то не напрягает, что КНР в ВТО напрямую обвиняют в том, что её экономика нерыночная?

Давайте думать. Спокойно, глубоко дышать и очень сильно думать. И тогда вы поймете, что наше Движение своими тезисами не фундамент у вас из под ног вышибает, а точку опоры даёт. И «ДНК-тесту» верить нужно больше, чем рассказам непутевой мамы.

Немного совсем добавлю про присвоение прибавочной стоимости. Вот это аргумент, что никто ничего не присваивал, члены ЦК в очереди за пенсией в собесе умирали…

Знаете, СССР экспортировал в вале, а если еще и пересчитать в валюте, нефти, газа, всяческого сырья. да еще оружия. оборудования, машин и прочих товаров — ну, по крайне мере, не меньше, чем РФ. Правильно?

А теперь сравните объем массы импортных товаров в РФ и вспомните — каким он был в СССР. У вас нет желания задать вопрос: где деньги, т. е. валюта, Зин? Вам не кажется, что умирающие в собесе члены ЦК — это наглый стёб над вами, лохами?

По поводу советских учителей.

5 октября, 2017 https://p-balaev.livejournal.com/2017/10/05/

На меня обижаются за нелестные отзывы о советских учителях. Как же, я пишу, что среди них было много дурочек (сегодня не меньше, если не больше)! Вот удивительно, я же не утверждаю, что они все дурочками были, так чего обижаться? Или обижаются те, кто подозревают, что они…

А вот почему среди них не может быть дурочек? Разве дураков среди врачей нет? Но если написать, что среди врачей много дураков, то я не думаю, что врачи сразу обидятся. Врачи такой народ, что только признают: да, дураков в профессии предостаточно.

Интересно, правда?

Так вот, если среди учителей все такие умные, то такой к ним вопрос: а было ли советское школьное образование коммунистическим? И что такое коммунистическое образование, чем оно отличается от другого?

Училки, ГУГЛ вам в помощь! Может хоть так узнаете, что вы ни дня в советской школе, т. е. в школе коммунистической не работали. А то так дурочками и останетесь.

Трудодни и палочки.

27 декабря, 2017 https://p-balaev.livejournal.com/2017/12/27/

Уважаемые граждане, внуки затерроризированных Сталиным колхозников, перестаньте писать мне в личку письма с рассказами об ужасном житье-бытье ваших глубоко несчастных дедушек и бабушек. Я отвечу вам всем здесь и больше не буду на вас обращать внимания. Мне надоедает жевать одно и тоже, только разным персонажам.

Хватит уже придумывать себе бабушек и дедушек, которые рассказывали вам, внучкам, эти ужасные истории. Особенно, если вам самим только в районе 30 лет. Каких дедушек вы застали?

Да, историй про то, как колхозники работали за палочки-трудодни, много. И даже есть записанные интервью с шамкающими стариками, которые рассказывают об этом ужасе. А с чего вы этим старикам так безоглядно верите? Потому что брехун в молодости с возрастом набирается честности?

Эта песня про то, как старики в молодости работали в три смены без выходных и за бесплатно, да еще и в колхозе — как началась при Хрущеве, так все только новых солистов находит.

Сидит перед камерой какой-нибудь дедуля и с ясными глазами рассказывает, как они на трудодни в колхозе ничего не получали… Жив-то как дед остался? С огорода жил? Хватило картошки, не опух? Штаны и штиблеты тоже на огороде выращивал?

У него, заметьте, еще и куча детей была, выросли учителями-инженерами, в школу тоже ходили, небось, не в домотканных портках, но денег дедуле колхоз не платил. Только палочки.

Типа, от личной коровы молочко продавал на рынке и этим жил? На эти деньги детишкам ранцы покупал?

Конечно, это бред сивой кобылы. Есть такие старики — те еще старики! Только уши развешивайте. Вот думаю, что те деды, которые действительно помнят колхозную жизнь, для записи интервью не годятся. В политическую струю их рассказы не попадут.

Мой дед в колхозе был с 1930 года. И я писал в «Анти-Старикове-2», что он про трудодни говорил.

Напомню. Если на трудодни колхозник не получал ни грамма зерна и сена, то это не значит, что он ничего не получал.

Каждому колхозу был установлен план обязательной сдачи государству определенного количества зерна, овощей, мяса, молока. И не дай бог председатель колхоза сорвет выполнение плана и у него не будет для оправдания веских объективных причин!!! Видели, как тузик грелку рвёт? Так этому председателю хуже грелки будет.

Вот потому, что этот план был обязательным и потому, что его не выполнить могли только особо рисковые отморозки, деньги у колхозников были всегда! Обязательные поставки государству продукции — они обязательные, конечно, но не реквизиционные. Государство за эту сданную продукцию расплачивалось по твердым государственным ценам.

Поэтому дедушкам, которые журналистам плетут, что они за трудодень ни фига не получали колхозного овса, нормальный журналист задал бы вопрос: дедуля, овес — это овес, а сколько рубликов тебе за трудодень начисляли?

Доходы колхозников имели две составляющих: денежную и натуральную.

Денежная складывалась из того, что им платило государство за обязательные поставки. И эти деньги распределялись по трудоднями. После выполнения плана обязательных поставок, сам колхоз еще часть продукции реализовывал на рынке, и потом полученные деньги тоже распределялись по трудодням. Так что, деньги у колхозников были в любом случае. Если только председатель и бухгалтер с кассой не сбегали.

А вторая часть доходов — натуральная плата. Тот овес и пшеница, которые остались после выполнения обязательств перед государством, уже как натуральные продукты в мешках тоже распределялся по трудодням.

И потом этим зерном колхозники кормили свиней, коров и кур. Еще и на рынке продавали продукцию личного хозяйства.

Вот когда у них был такой колхоз, в котором после сдачи государству продукции, не оставалось ничего натурального, что можно мешками и ведрами поделить по трудодням — вот это дедушки и вспоминают. Потому что при таком урожае, в личном хозяйстве остаётся один хромой петух. Свиноматку уже кормить нечем.

Но это дедушка пусть на Сталина не кивает. Это он с односельчанами сам такого председателя выбрал и сам так на поле работал, что получил на руки только деньги.

Вот поэтому мой дед артиста М. Ульянова, который в фильме «Председатель» изобразил председателя колхоза, очень не любил. Потому что фильм настолько лжив, что колхозника он бесил.

И вообще мой дед артиста М. Ульянова не любил. За роль Жукова еще. И оказалось, не напрасно не любил. В Перестройку артист Ульянов перестроился одним из первых.

Конечно, в начале коллективизации были и такие колхозы, где на трудодни даже денег не было. Это так особо хитрые работали, что урожая не было даже на обязательные поставки государству. Приезжали уполномоченные и выметали им амбары под метелку. Потому что рабочие на заводах не виноваты, что в колхозе такие все хитрожопые. И учителя не виноваты, которые детей этих колхозников учили, и врачи не виноваты, которые этих колхозников лечили…

И еще нужно было налоги заплатить. Или армию отдать на содержание друзьям-соседям?

В результате, действительно у таких не было ни овса в мешках, ни денег. Пухли от голода всю зиму и во время опухания умнели. Уже к середине 30-х поумнели почти все.

Хорошее про СССР.

29 декабря, 2017 https://p-balaev.livejournal.com/2017/12/29/

Был в СССР один плюс по сравнению с развитыми кап. странами. Всего один. Единственный. Это даже после того, как мы многое об этих европах и америках узнали.

Только один плюс. Почти все было хуже. Даже социалка была хуже. Про 300 сортов колбасы я даже не говорю.

Вот этот один плюс кроет все козыри. Это джокер. Вот потому и ностальгия по СССР у тех, кого я называю совкодрочерами. Только они из-за своей замшелости не могут сами понять, почему они так тоскуют.

А свобода слова, печати и прочая — по сравнению с этим — тьфу!

Это было самое лучшее образование в мире? Коммунистическое (советское)?

11 января, 2018 https://p-balaev.livejournal.com/2018/01/11/

Из книги «Три еврея» одного из самых припадочных борцов за брежневский социализм Ю. И. Мухина:

Ну что, где политехническое (коммунистическое) образование? Выпускник средней школы — балбес. который даже не успел с выбором специальности определиться?

Дальше:

И что лучше — ЕГЭ или «девушка»? И еще жестче, выпускник средней школы сел писать не диктант, а сочинение. Т. е. он выбирал слова и конструкции, которые мог написать без ошибок. Написал на двойку!

И это еще не самый худший выпускник советской школы! В институт поступал!

Система самого лучшего в мире образования не обеспечивала обучения подавляющей части учеников грамотному письму! О том, как иностранные языки изучали в советской школе я даже не заикаюсь!

Так называемая советская школа была обычной буржуазной школой, выдающей огромный массив образовательного брака.

Вот когда вы, граждане «савецкие патриоты» топите за брежневскую муть, то вы становитесь в ряды антикоммунистов и антисоветчиков.

Вопрос продуктам «лучшего в мире образования»?

12 января, 2018 https://p-balaev.livejournal.com/2018/01/12/

Ребята, апологеты «лучшего в мире образования», которое вы называете советским, ответьте мне на такой вопрос: это какое такое советское образование вы получили, если в 90-е годы вам с такой легкостью навешали лапшу на уши и вы разинули рты тогда на образовавшиеся прямо в недрах КПСС разные «демократические» партейки, заглотили, не поперхнувшись, всю галиматью, которую вам несли Гайдары, Чубайсы, Травкины, Бурбулисы и с радостным визгом отдали фабрики-заводы, недра и землю Абрамовичам?

Что, выучились на строителей-инженеров и настроили-наинженерили? Для Абрамовичей? А сами сейчас сидите лапу сосете и перед «жертвами ЕГЭ» павлиньи хвосты распускаете, хвастаясь что теорему Пифагора в школе выучили?

Если вас в школах и институтах не научили элементарному: разбираться в окружающей действительности с необходимой ясностью для того, чтобы у вас не отобрали и не присвоили себе Абрамовичи главное, что у вас было — собственность, то что в этих школах и институтах было советского? Может они, наоборот, антисоветские были, коль такую продукцию на выходе выдавали?

Да, химию и физику вы могли выучить. Могли грамотными инженерами стать. А японское буржуазное образование, немецкое буржуазное образование, американское буржуазное образование грамотных инженеров совсем не готовило? У них одни беглецы из СССР в конструкторских бюро работали?

Только не говорите, что вы в 90-е всё знали и понимали! Вы и в 60-е, и в 70-е, и в 80-е ничего не знали и не понимали. Да и сейчас ничего не понимаете, жуя свои сопли про «лучшее в мире образование».

К статье С. Плетнева об образовании, опубликованной в Сообществе им. «антипартийной группы 1957 г.»

25 января, 2018 https://p-balaev.livejournal.com/2018/01/25/

https://1957-anti.livejournal.com/124641.html

Вчера участник нашего Движения Сергей Плетнев опубликовал статью об образовании, высказав в ней нашу общую позицию о том, что советская школа никогда не была школой коммунистической, в ней жили те же, еще средневековые методы обучения детей, какие были в любой буржуазной школе.

Единственным плюсом советского образование стала его более высокая доступность для широких слоев населения. Но и в этой области так и не была преодолена градация образования на более качественное и менее качественное. Далеко не всему народу было доступно качественное образование.

Я написал в комментариях к статье, что сельская школа стояла очень далеко от городской по качеству образования, давало колоссальный процент образовательного брака, и с этим почти ничего не делали.

Естественно, мы нарвались на злобную критику лиц, постоянно топящих в интернете за райский СССР. Это естественно. Интернет-аудитория имеет два противоположных полюса по вопросу отношения к СССР. На одном — тупоголовые либероидно-монархиздские зомби, на другом — не менее тупоголовые савецкие «патриоты».

Причем, значительная часть этих людей получила «лучшее в мире образование» в недрах советской школы. И сами они демонстрируют результат этого образования: отбитая способность к критическому мышлению, отбитая способность учиться и получать знания самостоятельно.

Все, что им напихают в головы пропагандисты-учителя, с тем они и живут. Своих мыслей там не имеется.

Дошло даже до того, что меня обвиняли в том, что я клевещу на сельскую школу, доказывая, что она была хуже городской. И это обвинение звучало от тех, кто себя считает чуть не коммунистом. Ребята, вы не коммунисты. Коммунист не может быть идиотом. Идиот — он просто идиот. Разве в СССР было преодолено различие между городом и деревней? Что, культурная, бытовая сторона жизни советского села сравнялась с городом? Так вы чего образование сельское и городское уравняли? Я не знаю, как вас называть. Только идиотами. Вас даже в школе учили тому, что различия между городом и деревней далеко не преодолены… Не запомнили? Двоечники?

Более того, эти савецкие патриоты еще стали приписывать нам обиду на советскую школу, придумав что мы на ней вымещаем зло. Потому что не получили хорошего образования. Про себя не буду говорить. Это Сергей Плетнев не получил хорошее образование? Если уж он…, то вы тогда точно три Гарварда закончили, если его образование критикуете.

Главная проблема, наши критики так и не поняли, о чем мы ведем речь. В следующих статьях, надеюсь, Плетнев продолжит тему коммунистической школы.

Наша позиция состоит в том, что советская школа так и не стала коммунистической, т. е. советской, не по принадлежности к советскому государству, а по ее духу и смыслу.

Советская, коммунистическая школа отличается от буржуазной тем, что она дает народу не просто образование, а политехническое образование. Главный смысл его — соединение школы с производством, уход от абстрактно-схоластической школы в направлении школы трудовой. Качество такого образования несопоставимо с тем, которое дает школа с почти средневековой организацией учебного процесса.

И мы писали на эту тему, но савецкие «патриоты» нам пытались доказать, что политехническое образование в СССР уже было, приводя примеры, какие кабинеты труда и какие в них станки токарные стояли для обучения школьников ремеслу.

Они так ничего и не поняли. А самим поинтересоваться вопросами политехнического образования им мешает заложенная в них ограниченность той, «советской», школой. Они так и представляют, что «много техники» — это и есть политехническое образование. Или политехнический институт — это политехническое образование.

Про то, какое оно было «политехническим» хорошо написала Н. К. Крупская:

Вот вам характеристика «советской» школы. Школа-монастырь с ее кабинетами труда и пришкольными огородами. Оторванная от жизни.

Крупской при жизни так и не удалось сломить сопротивление педагогической мафии в вопросе внедрения политехнического образования. К этому вопросу вернулись в 1952 году, на 19-м съезде КПСС, но дальнейшие события поставили на нем окончательный крест. Мы так и остались со старой буржуазной школой.

Будем ждать продолжения от Сергея Плетнева.

А ты хотел бы жить при Сталине?

6 марта, 2018 https://p-balaev.livejournal.com/2018/03/06/

Автор публикации: Пётр Балаев

Думаю, что всех пишущих о Сталине и его времени, публицистов, историков, журналистов, блогеров, можно разделить на две группы: на сталиниздов и сталинистов.

Сталинисты — это те, кто действительно принимает учение Маркса-Ленина-Сталина как целостное марксистское и занимается коммунистической деятельностью (пропагандой, как ее частью) с ясной целью — реставрация социализма, возвращение России на путь коммунистического строительства. Сталинизды — это либо спекулирующие на имени Сталина, либо откровенные провокаторы, которые, прикрываясь Иосифом Виссарионовичем, ведут откровенно антикоммунистическую деятельность.

И даже можно проводить тестирование для выявления среди всех, кто пишет о Сталине, настоящих сталинистов и сталиниздов. Всего по одному вопросу. Этот вопрос в полемике о том времени любят задавать так называемые либералы: вы бы сами хотели жить при Сталине?

Вот как только сталинизды получают этот вопрос, так сразу начинается откровенно позорное бульканье насчет того, что не надо сравнивать времена, тогда были другие условия, другая историческая обстановка… А ответа прямого они не дают. Здесь и приходит конец полемике. На самом деле, чего ты топишь за Сталина, если у тебя нет желания жить при Сталине? Явно видно, что ты придуряешься. Правда же? Причем, что характерно, все эти сталинизды с удовольствием пишут о том, что рады были бы купить билет для переезда в брежневский СССР.

У меня нет убеждения, что нынешняя жизнь по сравнению с СССР 60–80-х годов — замечательное настоящее в апельсиновых тонах. В те времена было много плюсов, которые мы потеряли, свалившись из государственного в частнособственнический капитализм. Но возвращаться в брежневятину — это как бы шило на мыло не сменять. Времена были довольно подловатенькие, если честно.

А вот на машину времени рейсом до 30-х годов я бы взял билет, даже не задумываясь. Ни на секунду. Конечно, я исхожу только из личного опыта, из того, что знаю от предков, что видел своими глазами, а не из «научно» обоснованных выкладок учОных и самой достоверной в мире савецкой статистики, в которой мы при Лёне жрали в три горла (только если очередь за жратвой успеешь занять). Я сам разную статистику рисовал так красиво, что самому иногда было смешно. Самую правдивую в мире статистику обычно рисуют самые упоротые фантазеры.

Начнем, наверно, с 1937 года. Именно с отсылки на 37-ой год начинаются споры сталиниздов с либералами по вопросу — «ты бы хотел жить при Сталине?».

Я родился в 1964 году. Т. е. застал еще людей, которые жили в 30-х, мои деды и бабки, тетки и дядьки, которые были старше моих родителей. Мои односельчане.

Может быть, с. Ленинское Хорольского района Приморского края — не показатель. Может быть, на всю страну обобщать не надо и т. п., но я что видел, слышал своими ушами, о том и сужу. Мне до ноги статистика в рамках всей страны. Как-то так всегда получалось, что мое бытие вываливалось из этой статистики. Как будто я жил в параллельном мире.

Так вот, про 37-ой и другие сталинские ужасы я узнал только в конце 80-х годов. Подозреваю, что и как почти весь советский народ. Ни от своего деда по отцу, ни от бабки по матери, ни от других стариков я вообще ничего не слышал об этих репрессиях. Т. е. просто абсолютно ничего. Узнал про 35-ый, 37-ой и другие годы «правду» уже из книг Солженицына, Рыбакова и перестроечной прессы. Хотя, вокруг было полно живых свидетелей тех лет.

Может быть, те старики и люди старшего поколения, с которыми мне довелось рядом жить, работать, общаться были настолько запуганы, что боялись об этом говорить? Ну, не знаю, запуганных среди них чего-то мне лично не попадалось.

Скорее, наоборот. Я еще застал в совхозах людей, которые выросли и работали при Сталине. Они очень сильно отличались даже от моих родителей и их ровесников. Они были, если так можно сказать, особенно бóрзыми в смысле отношений с любым начальством. Наезжать на них, ущемлять их права (не дай бог закрыть наряд на работу хоть с малейшей недоплатой!) было опасно. Скандал получишь прямо на месте. При этом все они отличались какой-то особенной добросовестностью в работе. Считалось, что лучше иметь одного такого деда на работе, чем трёх моих ровесников.

Ну так послесталинские поколения воспитывали «советская» школа, пионерия и комсомол. В духе творцов-созидателей. Ага, прямо в этом духе.

Но вот биография моей семьи такая, что в ней гарантировано должны были быть жертвы режима. Мой дед по отцу и все его пять братьев были из раскулаченных.

По семейным преданиям, род Балаевых в Пензенской губернии начался от какого-то черкеса, который на родине угнал табун лошадей, их продал и скрылся в окрестностях Пензы. Там он женился на мещанке. Завел уже свой табун. Недолгое время жили богато. Потом лошадей выкосил ящур, разорились. На остатки денег купили себе в деревне дом, вошли в общину и стали крестьянами.

В 1905 году погиб отец моего деда. Был эсером, и его убили во время небольшого бунта полицейские. Мать чуть раньше умерла при родах. Остались сиротами шесть братьев с единственным опекуном — их дедом. Моим прапрадедом. Жили, конечно, уже бедно. Деду даже не удалось закончить церковно-приходскую школу, грамоте обучился в РККА. Жена Ворошилова у него «уроки вела» в Первой Конной.

Потом — революция, гражданская война. Мой дед остался на сверхсрочную. Демобилизовался в 30-м году, вернулся домой, а там все его братья с их дедом жили одним домом и вели кулацкое хозяйство. За время НЭПа приподнялись так. Семьи красноармейцев не раскулачивали, а когда демобилизовался — на следующий день куркулей распатронили.

Были типичными кулаками. Деревню держали в долговой кабале. Нанимали работников. Ездили по деревне только на тарантасе, запряженном четверкой лошадей. Короче — олигархи местного масштаба. Ну при этом и сами ишачили, само собой.

Отношение к раскулачиванию у моего деда было интересным. И не только у него, у всех его братьев — тоже. Примерно такое: «Ну и черт с этим хозяйством! Нахрен эта каторга нужна!». Их в узде держал их дед, мой прапрадед, не давал жить раздельно. Мужик был крутейшего нрава. А раскулачили — все разлетелись по всей стране. Прапрадед захандрил и умер от ангины.

Характерно — их никуда не выселяли насильно. Сами разъехались. Может потому, что они с обрезами за комсомольцами не охотились? Но как-то раскулачивание моих предков не вписывается в общую «историческую картину». Характерно, что 37-ой год, когда «историческая картина» рисует ежовские репрессии против бывших кулаков, тоже мимо моего рода пролетел. Шесть бывших кулаков ускользнули от правосудия?!

Дед, Павел Карпович, завербовался на следующий день после раскулачивания, прямо в сельсовете, работать на извозе в Ленинград, возили грузы для Ленинградского военного округа лошадьми. Через год — завербовался на Дальний Восток и уже стал колхозником в Приморском крае. В колхозе до войны и работал.

Но об одной репрессии он мне рассказал. Перед самой войной дед должен был колхозного жеребца русской рысистой везти на ВДНХ, как завконефермой колхоза. Они для РККА выращивали лошадей. Рысак был выдающимся, как он мне рассказывал. Как раз в ночь перед отправкой председатель колхоза пришел на конюшню. Взял этого рысака, запряг его в бричку и поехал к зазнобе в соседнее село. Пока они там шпили-вили, местные парни увели с лошади сбрую. После шпили-вили председатель ничего лучшего не придумал, как привязать рысака к бричке за хвост. Ну по дороге хвост и оторвал коню. Еще и «запалил» рысака. Был пьяный.

Разумеется, поездка моего деда на ВДНХ накрылась. Племенной конь загублен. Павел Карпович пошел в милицию и написал на председателя заявление. Я не помню уже, сколько лет тому влепили. Но освободился он уже после войны. Мне несколько стариков еще рассказывали эту историю. Не только мой дед. Того председателя я еще застал живым. В селе его не особо любили почему-то. Почему — не знаю.

Всё. Больше ничего о каких-то репрессиях я от родственников и односельчан не слышал…

(Продолжение следует)

https://p-balaev.livejournal.com/2018/03/06/

Война. Моим предкам, как и всему народу, досталось. У матери погиб отец в 1942-м под Сталинградом. Шестеро сирот, дяде Егору, самому старшему, было тогда 14 лет, моей матери, самой младшей — 5. Дядя Егор пошел учиться в ФЗУ, потом уже, после войны, закончил техникум. Бабка с 1942 года — одна с пятью детьми. Работала в колхозе. Очень трудно жили. При этом дети ходили в школу, конечно. Самый трудный год был 1946 для семьи матери. Хуже, чем все военные года. Неурожай в колхозе был страшный. Мать рассказывала, как у них от голода ноги опухали. Кору липы и листья клена перетирали, мешали с мукой и пекли лепешки. Потом страшными запорами мучились. Но никто не умер. Буквально год-два и всё пришло в норму. Мать была из Пензенской области, из соседней деревни, в которой жила кулацкая семья моего деда. Дед с отцом уже в 1961 году поехали посмотреть родину предков, там, когда гостили у дальних родственников, мой отец и познакомился с матерью. Она приехала как раз из Калинина, где на стройке работала, в отпуск. Гришу Балаева там местные немного даже побили за то, что на их девку глаз положил. Но Гриша Балаев был в пиджаке с карманами и штиблетах, поэтому местные женихи рядом с ним не котировались. Да, мать старше отца на 3 года. В молодости была очень красивой и очень разборчивой. Выбирала жениха долго.

А гости из далекого Приморья в деревне старая Каштановка выглядели богачами. В ст. Каштановке еще избы соломой в то время крыли и в некоторых домах полы были земляные. Колхоз — захудалый. Причем, рядом были вполне нормальные села и люди жили нормально. Такой вот разброс был.

Семье отца было намного легче. Дед вернулся с войны живым и здоровым. Во время самой войны и та бабка хватанула лиха, конечно. Тоже с детьми одна. С четырьмя. Самому младшему, Пете, был один месяц, когда дед на фронт ушел. В память о том моем покойном дядьке меня и назвали. Умер он в 4 года. Уже под самый конец войны. Там история неприятная случилась. В селе расквартировали войсковую часть. Уже собирали войска для войны с Японией, в 1945, весной уже начали. И мою бабку с детьми председатель сельсовета выселил из дома. Дом отводился под расквартирование военных. Точнее, подселяли к другой семье. Толком из рассказов деда я даже не запомнил, в чем там была проблема, но какая-то несправедливость. А выселяли, когда бабка была на работе. Вынесли вещи и дети сидели возле них, ждали мать. Апрель месяц был, земля еще холодная, маленький ребенок, мой дядька, сидел на земле и застудил почки. К утру умер. Врач приехал из Хороля ночью, но уже ничего сделать не смог.

По селу ходили слухи, что мой дед, когда вернулся с фронта, этого председателя убил. Его нашли избитым без сознания и он, не приходя в сознание, умер. Говорили, что его дед Балаев кнутом насмерть забил. Сам дед мне об этом ничего не говорил. Но убить он кнутом человека мог. Он после войны даже волков им убивал. Тогда волков в Хорольском районе было столько, что зимой и на людей нападали. Охотникам за них хорошо платили. У деда был конь, который их не боялся. Он гонял волков на этом коне и с коня перешибал кнутом позвоночники. Дом на деньги за волков построил. Я больше нигде не встречал упоминаний именно о такой охоте. При мне только один раз дед человека кнутом изо всей силы ударил. Скотник сдавал коня после рабочего дня на конеферму и дед увидел, что у лошади грудь сбита хомутом (при запрягании не был нормально дотянут чресседельник), со злости шарахнул мужика кнутом. Того с ног сдуло.

Это я видел своими глазами. А вот про волков — рассказы. Правда или нет — утверждать не буду. Но рассказывал не только мой дед. В селе говорили, как дед Балаев заработал на дом охотой.

А так, за время войны больше и у этой бабки с детьми эксцессов не было. Дети тоже ходили в школу. 1946 год Приморского села не коснулся. В Приморье неурожая не было.

В Приморье вообще люди легче и зажиточней жили. И у нас не было многочисленных солдатских вдов в селе. Я еще раз повторюсь — жизнь села Ленинского на всю страну экстраполировать я не хочу, но что видел своими глазами — то видел. Село довольно большое — почти 2000 человек. Мы «тимурили» в школе за двумя вдовами-солдатками. Бабушка Задорожная одна жила. У нее муж и сыновья погибли. Фамилию второй бабушки не помню. У них на воротах были нарисованы красные звездочки, пионеры им приходили по хозяйству помогать. Третья вдова была — моя бабка по матери, Ксения Яковлевна Чекашова. Она потом с сыном, после замужества моей матери, перебралась из Пензенской области в Ленинское, дед ей дом купил с барского плеча. Но она не была объектом заботы тимуровцев. Она не одна жила. С семьей сына.

В середине 70-х в селе собирали деньги от народа на строительство памятника погибшим в войне односельчанам. Сдали все. И моя бабка Ксения Яковлевна. На этом памятнике есть и фамилия моего погибшего деда Чекашова. Но только он из деревни ст. Каштановка на фронт ушел, а не из Ленинского. Но бабка деньги сдала, поэтому на памятнике и его фамилия. И таких «односельчан» — там много. Фамилия деда Чекашова, наверняка, есть и на памятнике в деревне ст. Каштановка Пензенской области. Если там, конечно, такой памятник есть.

С. Ленинское, разумеется, не было под оккупацией, особенное лихолетье его не сильно коснулось. Но — что видел. У нас не было такого, чтобы женщины без мужиков куковали. потому что все мужики на фронте погибли. Я не видел дисбаланса в половом составе населения села. Одинокие бабы были. Кроме трех вдов — еще две. Две сестры вместе жили. Но они были немного странными. С задержкой умственного развития. Здоровые, как лошади и на лошадей похожи.

А так — как-то всё обычно было. Без того кинематографического надрыва, к которому мы привыкли. Но, повторюсь, может с. Ленинское — не показатель…

Оригинал здесь http://1957anti.ru/publications/item/351-a-ty-khotel-by-zhit-pri-staline-chast-ii

https://p-balaev.livejournal.com/2018/03/07/

Дальше будет всё намного жестче. В смысле, сталинистей. В детстве и в юности я уже видел, как жизнь в селе после Сталина если и не ухудшалась, в бытовом, материальном плане, то лучше и не становилась. Как будто всё замерло. Нет, мотоциклы, телевизоры и холодильники появились. В этом плане — улучшение было, разумеется. Но одновременно становилось хуже в очень значимых, даже еще в более значимых, вещах. Но по порядку…

Все старики всегда говорили, что так, как они жили перед самой войной, они уже никогда не жили. В те годы для меня это утверждение звучало абсолютно дико. Ну мы же были молодыми, нам всё, что ни скажут старики — стариковские байки.

Если честно, то я и сегодня не могу понять, на чем это утверждение основывалось. Вот бытовые условия были точно хуже. Я еще застал несколько домиков с. Ленинского, которые до войны были построены. Если коротко — халупы. Еще русские печи в них стояли. Топили дровами. А в Хорольском районе — лесостепь, дров мало, так что и кизяками, и хворостом топили. Уже во время войны и после войны открыли новые угольные разрезы и перешли на отопление углем. От русских печей отказались, печи стали другими, более удобными. Русская печь — это нечто особенно ужасное. Это только для любителей экзотики.

Домики были почти у всех однокомнатными. Леса для строительства нормальных домов в 30-е годы не хватало в Хороле.

Но зато в семье деда каждое воскресенье резали барана. Бабка ему варила баранью голову. Что там за рецепт — я не знаю. Но — деликатесом считалось. Может, жизнь особенно счастливой воспринималась после не очень сытых 20-х годов — не знаю. Судить об этом не готов. Но я видел остатки послесталинского времени и могу их сравнить с брежневскими временами.

Во-первых, во времена Брежнева начали резко ухудшаться жилищные условия на селе. Странно звучит? Не спешите с выводами.

Сразу после войны в селе началось какое-то лихорадочное строительство. Вдруг появился строительный лес для желающих строиться. От Хороля тайга находится за 300 км. В 30-е годы не хватало транспорта для доставки леса. После войны это уже было не проблемой. Колхоз леса получал достаточно и на хоз. постройки, и для продажи колхозникам.

Все эти довоенные халупы были снесены. Остались только два домика, в которых жили вдовы. Но им больше и не надо было, только печки им переделали под уголь.

Остальные колхозники в 40–50-х отстроились заново. Строили, не экономя. Нормальной толщины стены из бруса (из кругляка у нас не строили, сруб из кругляка считался нищетой), штукатуренные с двух сторон, тамбура просторные, с кладовками, веранды по площади почти как жилые помещения. Сараи для скота с нормальными стенами. Опять же, из бруса, штукатуренные только снаружи. Бани. Летние кухни — обязательно.

Удобные деревенские дома. Зимой — теплые. Летом — прохладные. Подсобные помещения — просторные. Сараи для скотины — тоже просторные и теплые.

Сразу после войны дед построил 3-комнатный дом, прожили в нем до 1948 года. У тети Любы, старшей из детей в семье, родился первый ребенок. Она уже замужем была за дядей Васей Гавриком. Дядя Вася с 1943 года и до конца войны в танковом десанте автоматчиком воевал. Тетя Люба в семье была старше следующего ребенка лет на 7 или 8. Почему то детей не было долго с таким перерывом. После рождения первого внука решили дом оставить молодым и строиться заново. Построили еще один. Еще больше. Женился средний сын, дядя Вася Балаев. Оставили дом ему и построили третий. Третий дом уже возводили после Сталина, в хрущёвщину. Уже не деревянный. Уже шлакоблочный. Лафа со строительным лесом закончилась. Куда-то в сторону Японии он уплыл. Но дом всё-равно получился очень хорошим. В том доме я родился. Точнее, родился в роддоме, конечно. Но мои родители с дедом и бабкой в нем жили.

Потом родители захотели жить отдельно и дед им помог купить дом, тоже построенный в 50-х годах. Такой же удобный. Со всеми пристройками. Мы жили в нем до 1974 года. Пока ночью пьяный тракторист не врезался в стену дома. Дом устоял, но треснул брус наполовину стены. Ремонтировать было бесполезно, только сносить и заново строить. А строить уже было не из чего. Родители были вынуждены переехать в совхозную квартиру.

Конечно, все эти дома не только своими руками строили. Нанимали еще и рабочих. Как-то хватало денег. И цемент был, и металл на кровли (тогда еще шифером крыши не крыли), краска, гвозди, стекло — всё было. Всё через колхоз можно было выписать.

В 60-е годы в моем селе уже никто сам себе дома не строил. В принципе, до 2009 года, когда я там был в последний раз, еще больше половины домов составляли дома сталинской постройки. 60 лет прошло, а они стояли. Да и сейчас, наверняка, стоят.

Я живу сегодня в Тверской области — такая же картина. Такое впечатление, что в 50-е годы села и деревни по всей стране были заново отстроены, а потом всё почти замерло.

А с начала 70-х в с. Ленинском развернулось строительство совхозных жилых домов. Строила районная передвижная механизированная колонна (ПМК). Начали браво — выстроили сразу целую улицу и назвали ее Молодежной.

В селе уже были проблемы с жильем к тому времени. Индивидуальное строительство давно прекратилось из-за отсутствия стройматериалов, а дети у людей подрастали, женились, своих детей заводили… Но дома на ул. Молодежной несколько лет стояли пустыми. Народ не хотел в них жить. Эту улицу потом заселили переселенцами с Украины. Про это переселение нужно отдельно писать.

В конце концов, люди всё-таки поняли, что надеяться на лучшее в плане жилья уже бессмысленно и стали соглашаться на совхозные дома. Приходилось соглашаться на дерьмо.

Эти дома были обычным дерьмом. Брусовые. Стены тонкие, зимой в морозы в углах промерзали, покрывались инеем. Двухкомнатные, кухня и еще две комнаты. Погребов предусмотрено не было. Уже после получения ордера на квартиру мы снимали пол на кухне и копали погреб, ведрами выносили землю. Обшили его досками, более-менее получился. Только доски каждые пять лет меняли — они сгнивали.

В старых домах погреба были или кирпичными, или, как у моего деда — бетонными. Мои родители уже столько цемента достать не могли. Да и не зальёшь ты погреб бетоном, если над ним уже дом стоит. Нет, залить можно. Но надорвешься ведрами бетон таскать. Тем более, что в это время еще в совхозе работать нужно — только вечерами.

Еще фишка в том, что они были двухквартирными, на двух хозяев. Кто жил в деревне, тот представляет, как собачились женщины в таких домах из-за кур, которые у соседей в палисадниках укроп разрыли. Это было издевательство над людьми.

И общий сарай, разделённый на две половины. Дощатый. В две доски-двушки. Между ними — рубероид. Крытый рубероидом. Тесный. Две коровы помещались, закуток для теленка можно было выгородить, но свиней туда уже не засунешь. Там же куры на рогах у коров. И холодный, естественно.

После переселения в совхозный дом мы впервые стали зимой брать из сарая прямо в дом новорожденных телят. Почти как до революции жили крестьяне. Если корова телилась в марте-апреле, когда уже сильных морозов не было — теленок мог жить в сарае. Но в январе — феврале — замерз бы. Представляете теленка дома на кухне держать? В очень небольшой квартире.

Это еще не всё. Еще водоснабжение. В колхозе и в совхозе до 1976 года у нас воду возили по домам водовозкой. Залегание грунтовых вод в с. Ленинском — очень глубокое. В селе были два колодца, там глубина — ого-го! Если держишь хозяйство — руки отмотаешь крутить ворот, чтобы воды натаскать напоить скотину. Да и воду быстро вычерпаешь.

Возле домов, у дороги, стояли бочки, водовозка по расписанию развозила воду, нужно было просто выйти, шланг от машины бросить в бочки и потом их крышками закрыть от пыли. Сколько кому нужно было воды — тот столько бочек и ставил. Наливали без ограничений. И бесплатно, что интересно.

В 1976 году деревню «водоснабдили». Провели водопровод. Т. е. вдоль улиц проложили трубы и через каждые сто метров поставили водозаборные колонки.

Начался рак мозга. Начались тачки с бидонами. Очереди по вечерам, когда люди с работы приходят, за водой. Если более-менее большие дети в семье есть — то ничего, они днем натаскают воды, а если нет — люди стоят, ждут. Пока кто-то в свои бидоны наберет, потом сами набирают. Ведь из бочки проще — зачерпнул ведром — и всё.

И еще ввели плату за воду. Там немного, что-то в районе рубля. Но народ гундел. Рубли нашим родителям даром не доставались.

Так что при Хрущеве и Брежневе у нас на селе жилищные условия, по сравнению со сталинскими временами, значительно ухудшились. Вот во времена бровастого маршала у меня желания только в этом плане нет вернуться. А чем плохо время, когда у тебя есть возможность построить такой дом. Который ты сам хочешь?

И для «особо одаренных» — я не экстраполирую на всю страну. Я пишу о конкретном географическом месте — с. Ленинское Хорольского района Приморского края…

Оригинал здесь http://1957anti.ru/publications/item/355-a-ty-khotel-by-zhit-pri-staline-chast-iii

https://p-balaev.livejournal.com/2018/03/08/

Теперь буду перечислять мелочи, бывшие во время сталинских времен, которые потеряло село Ленинское к моему появлению на свет. Я этих мелочей уже не застал, остались в памяти только рассказы родителей и стариков.

В Спасском районе Приморского края есть месторождение минеральных вод — Шмаковское. Известная вода «Ласточка». Нарзан. На мой вкус — лучше кавказских нарзанов. Понятно, что мой вкус — это мой вкус. Разведано месторождение было при Сталине. Спасский район соседствует с Хорольским, во время разведывательного бурения возле с. Ленинского скважина дала фонтан минеральной воды, этого нарзана. Там поставили колонку с краном. До конца 50-х люди этой скважиной пользовались. Приезжали с бидонами и набирали минеральной воды. Отец мне рассказывал, что она была вкуснее «Ласточки». В конце 50-х эту скважину забили. Лафа насчет бесплатной минералки накрылась.

В 5 км от с. Ленинское находился военный аэродром. Там базировался полк стратегической бомбардировочной авиации. На строительство аэродрома в 40-х годах брали грунт и в местах его забора остались котлованы. Они естественно, заполнились водой. Колхоз в этих котлованах развел рыбу. Запустили мальков сазана, карася, сома. Я не помню, планировали ли эти пруды сделать товарными или нет, но помню рассказы, что колхоз ловил там сазанов для колхозников. Продавали или нет — не помню. Рыбу колхоз подкармливал, поэтому она была товарных размеров, отец говорил, что по 6–5 кг сазанята были.

Ко времени моего детства всё это уже забросили. Кормить рыбу перестали. В этих прудах были только карасики и сазанчики величиной с ладошку. Больше не вырастали — скудная кормовая база.

Еще колхоз облагородил берег самого большого котлована (он у нас так и назывался — Большой котлован), насыпал песочный пляж и там отдыхали по выходным местные жители, купались и загорали.

Мы там пацанами ловили на удочку карасиков и сазанчиков. Тоже купались.

В середине 70-х в с. Ленинском построили молочный животноводческий комплекс. Там навоз убирался гидросмывом. Года через два или три котлованы для навозной жижи, которую никто, конечно, на поля вывозить и не думал — техники такой не было в совхозе, переполнились и паводком эту жижу вымыло в пруды. Сдохла вся рыба, вода превратилась в вонючую бурую жидкость, всё заболотилось почти моментально. Детворе в с. Ленинском даже поплюхаться негде стало.

В колхозе был большой сад. Выращивали абрикосы и сливы. Дальневосточные сорта, конечно, морозостойкие. Плоды мелкие, но кто знает дальневосточные абрикосы и сливы — очень вкусные. Сахаристость очень высокая. Только не лежкие. Слишком сочные. Перерабатывали на консервном заводике в соки и компоты. Я застал этот сад уже умирающим. Абрикосов и слив еще было много, но они почти все были червивыми — их же не обрабатывали. К окончанию мною школы этот сад уже полностью засох.

В селе до Хрущева еще была артельная чайная — так это заведение называли старики. Типа небольшого кафе. Простенькая кухня, бутерброды, алкоголь-пиво тоже. После работы мужики на часик другой заходили, культурно выпивали, играли за столиками в домино и шашки. Почти как в Европе. После Сталина в Ленинское приехала Азия — после работы мужики жрали водку за сельмагом, сидя не за столиками, а на траве. Уже совсем некультурно.

Я застал уже время, когда на весь район было одно кафе — в с. Хороль, в районном центре. И то — столовка, по факту. Только называлось — кафе.

В селе работала модистка-частница. Патентчица — так ее называли. Обшивала местных барышень.

И парикмахерша была в селе, тоже патентчица. Прически барышням делала и мужиков обстригала.

К моему детству их уже не было, разумеется. На весь район — одно ателье и одна парикмахерская в районном центре, в Доме Быта.

Кажется, в 1952 году, если точно помню по дате на фасаде — был построен шикарный Дом Культуры. Кинозал на 400 мест. Библиотека. В залах отдыха стояли 2 бильярдных стола. Танцевальный зал. В выходные там всегда был народ, мужики резались в бильярд. Молодежь танцевала.

Столы я еще застал. Только в бильярд уже не играли на них. Ткань была оборвана, лузы разбиты.

Кино крутили, конечно. Но уже стулья в зале были частью сломаны. Дом Культуры принимал обшарпанный вид.

В колхозе была племенная конеферма. При ней — конноспортивная секция. Серьезная. На окраине села был футбольный стадион, вокруг футбольного поля — дорожка для скачек. Тренировали лошадей, тренировались колхозные жокеи и в дни ярмарок команда с лошадьми ездила в г. Артем. Там был ипподром. Скачки, ставки, тотализатор, денежные призы победителям.

Фильм «Кубанские казаки» помните? Вот далеко там не всё неправда.

Этого я уже не застал. Это только рассказы отца и деда. Дед на скачках очень хорошо зарабатывал. В смысле — призы брал. На коляске. С рысаками. Всегда был в фаворитах. Дядя Коля Руденко — верхом. Тоже знаменитым в те годы был жокеем. Я уже на практике работал в с. Ленинском ветеринаром, дядя Коля Руденко у меня был санитаром. Ему больше 60 лет уже было. Он мне много рассказывал про эти скачки. Как они с моим дедом там всех уделывали. Да и кубки, грамоты я у деда видел.

Конноспортивная секция даже до моего рождения не дожила. Хрущевщина смела ее.

Вот такие мелочи сталинского времени ушли из села. Еще одну мелочь забыл — в селе не было мусорных свалок почти до начала 70-х годов. Мусора не было. Т. е. вообще его не было по факту.

Раз в неделю, кажется в субботу, если точно помню, в село из Хороля приезжал старьевщик. Так мужика называли, на самом деле он был работником конторы «Вторсырье». Приезжал на большой, специально оборудованной пароконной телеге, объезжал улицы и принимал на вес ветошь, консервные банки, макулатуру, стеклотару, отдельно битое стекло, легкий металлолом по сортам (черные и цветные металлы). Прямо на месте расплачивался. Всё очень дешево, копейки. Но зато сразу продавал дефицитные в деревенском хозяйстве вещи, как например, крышки для банок, разные мелкие детские игрушки. Представляете — старые половые тряпки люди сдавали! Да! Чуть не забыл — кости этот старьевщик еще принимал. Представляете? Кости из борща!

Потом эта услуга пропала. Мусор в селе девать некуда стало. Контейнеров для мусора в селах не ставили. Свалки были за околицей стихийными. И битое стекло на земле. В детстве, лет до 7–8, мы почти все лето бегали босиком, кеды надевали только в футбол играть. Потом это уже стало опасным — битого стекла много появилось.

С мусором тоже вместо Европы в с. Ленинское после Сталина переехала Азия. Я думаю, что европейская система утилизации мусора и отходов именно со сталинской системы срисована. Это сейчас почти как фантастика воспринимается, но я еще застал эту систему, своими глазами видел, с бабушкой носил мусор старьевщику и бабушка за полученные деньги покупала мне особые воздушные шарики с приделанным свистком. Таких я больше никогда не видел. Через свисток шарик надуваешь и он потом летает и пищит. Ерунда, конечно, но детям нравилось.

Про то, что в сельмаге при Сталине икру на развес продавали, красной рыбы и осетрины в каком угодно виде были завалы, крабы, спокойно колбаса лежала и сыры — это все и так знают. Будете смеяться, но продавался даже какой-то французский сорт сыра с плесенью. Я еще застал рассказы, как народ плевался и думал, что сыр испорчен. А был этот сыр советского производства.

И я знаю, куда лосось и крабы исчезли во времена Хрущева и Брежнева. В 1983 году, когда история со сбитием корейского «Боинга» случилась, что-то случилось и с торговлей с Японией. Наверно, санкции. И магазины Приморского края оказались забиты камчатским крабом, кетой и горбушей. Которых после Сталина в свободной продаже вообще не было. А краба вообще ни в какой продаже не было. Потом всё устаканилось и все эти морепродукты снова в Японию уплыли.

Рылом советский народ не вышел крабов жрать! Хотя, при Сталине рыло советского народа для крабов вполне подходило. И даже для амурской осетрины.

Вот такие «мелочи» сталинского времени пропали в более «благодатные» брежневские времена. Это не всё, разумеется, пропала еще общая атмосфера народного настроения, я только краем этого коснулся — когда село жило как дружная семья. Не без скандалов и склок, само собой, но если был праздник в селе, проводы парней в армию, встреча из армии… — это был праздник.

Чуть про воду не забыл! Я писал, что водопровод провели в селе. Через задницу, но провели. Водовозкой перестали воду возить. Но когда я уже в институте учился, в 1982 году, всё вернулось взад, только еще хуже стало. Помните, про навозную жижу с молочного комплекса? Так вот, со временем из переполненных ее накопительных котлованов эта жижа не только в пруды попала, но еще и просочилась к грунтовым подземным водам. Откуда водозабор был питьевой воды. И вода из колонок пошла заметно коричневого цвета и с заметным навозным запахом. Снова — водовозка. Только теперь воду уже возили не с местной насосной, а с Хороля, через пень колоду. То привезут, то водовозка сломается…

https://p-balaev.livejournal.com/2018/03/08/

Что стало лучше после Сталина в с. Ленинском? Не все же стало хуже, правда? Ведь такого быть не может!

Перемены были, разумеется. Во время моего школьного детства поставили в магазине телефон. Я хорошо этот момент запомнил. Мы с пацанами стырили небольшой моток телефонного провода, когда его устанавливали. Хотели связь между нашими партизанскими землянками протянуть. Конечно, не получилось. Уже не помню, что там конкретно мы изобретали. Какой-то аппарат для передачи азбуки Морзе.

Так что было три телефона — на почте, в конторе совхозного отделения, в сельсовете, стало четыре. И сейчас их только 4, наверняка. Да уже и не нужны проводные.

Новый детский сад-ясли построили. Почти как старый, чуть побольше и с центральным отоплением. В совхозе кочегарку построили, отапливали школу, контору, Дом Культуры и ясли. Раньше отопление было печное.

Всё. Дороги в селе были грунтовыми. Они и сейчас такими остались. В 2009 году, по крайней мере.

Больше ничего. Конечно, холодильники, телевизоры, электрические и газовые плиты (газ баллонный), стиральные машинки (не автоматы. Водопровода-то нет), мотоциклы, в конце 70-х несколько автомобилей в личном пользовании — этим товарищ Сталин еще не успел снабдить сельское население.

И больше, пожалуй, ничего. Больше ничего не могу вспомнить. Школа в 40-х была построена, фельдшерский пункт тоже.

Так что перенос из брежневского села в сталинское вряд ли кому-нибудь показался бы неприятным событием. Плюсы сталинского времени в бытовом и культурном плане брежневятину кроют только так.

В следующей части поговорим о работе, подсобном хозяйстве. Может даже сегодня вечером.

https://p-balaev.livejournal.com/2018/03/08/

Это удивительно, но в с. Ленинском до 70-х годов не было нехватки трудовых ресурсов в отделении совхоза. При Хрущеве колхоз ликвидировали и в Ленинском уже было отделение Хорольского совхоза.

В животноводство попасть работать сельчанам было далеко не просто, на фермы брали только самых трудолюбивых и ответственных. Там заработки были выше, чем в других отраслях. Были даже мужчины-дояры — представьте! Зарабатывали столько, что не западло было и мужику доить коров.

Моя мать после замужества и переезда в 1961-м в Ленинское год работала сначала разнорабочей, потом — в овощеводческой бригаде и только потом, когда себя зарекомендовала, пошла дояркой. Просто так на ферму непроверенного человека не брали. Но это уже были остатки от сталинского колхоза, к середине 70-х (как-то это очень быстро произошло) уже везде людей не хватало, брали кого попало, за пьянки-прогулы по 33-ей увольняли. Здесь же опять на работу принимали…

При колхозе всё устроено было довольно интересно. Когда я в 9-м классе жил с дедом, то задумывался куда идти после школы учиться и даже подумывал об образовании агронома. Даже на соревнованиях полеводов школьных производственных бригад летом, после 9-го класса в с. Галенки Уссурийского района (там соревнования были) первое место занял. И поэтому особенно дотошливо расспрашивал деда про организацию работы в колхозе. Интересовался с прицелом на профессию, так сказать.

С. Ленинское основали в 1930 году десять демобилизованных из РККА воинов (моего деда среди них не было, он только через два года после основания приехал), они основали коммуну, построили первые дома. Откуда-то у них появилось 10 тракторов — я уже не помню откуда. Но помню, что 10. Начали распахивать хорольские степи. Коммуниздили они недолго, когда приехал дед — уже коммуну в колхоз преобразовали. К началу войны в селе было несколько десятков домов. К началу 50-х если точно помню — полторы тысячи жителей. При мне — около 2000. Когда в последний раз был там, в 2009 году, разговаривал с бывшей одноклассницей, она сказала, что примерно 500 человек осталось. Целые улицы пустыми стояли.

Так вот, в колхозе, разумеется, тракторов и трактористов уже не было. МТС располагалась в с. Хороль, там были большие мастерские, теплые боксы для техники и гостиница при МТС. Многие трактористы жили по селам в колхозах. И трактора в селах стояли, возле домов. На время ремонта технику перегоняли в Хороль и тогда уже трактористы, пока ремонтировали, жили в гостинице МТС. Мужикам это нравилось. Отдыхали от своих жен.

Вот пока была МТС — куч навоза возле ферм не было. Это уже при мне совхоз не справлялся с вывозом на поля навоза и эти кучи все росли и росли, пока фермы в навозе не утонули.

Проблема в том, что за вывоз навоза отвечал сам совхоз перед собой. А когда была МТС — МТС перед колхозом. Договор подписан? Будьте добры выполнить. Не сделаете — в райком телега и бошки вам поотрывают. Также с пахотой, боронованием и другими агротехническими мероприятиями. По фигу, что там у вас в МТС. Договор есть — выполняйте. И выполняли. Ответственность — великое дело.

Это потом в совхозе — то вовремя не вспахали, то вовремя не скосили. А уж вывоз удобрений! Даже минеральных! После того, как построили новый Дом Культуры, старый приспособили под склад минеральных удобрений. Мы там в войнушку играли, этот склад, уже заброшенный в 60-е годы, в процессе наших военных действий разрушили уже почти до основания. Так он был забит мешками с минеральными удобрениями. Их просто там бросили. Вообще в совхозе при мне эти удобрения больше не на поля возили, а прятали по оврагам. Свалок этих — штук 5 наверно было. Дождями размывает — по лугам жижа бурая течет. Трава вокруг выгорает. Совхоз уже не мог толком вывоз удобрений на поля производить. Ну и урожайность — соответственная. На приморских суглинках без удобрений.

Сколько люди работали в колхозе при Сталине? Этот вопрос меня особо интересовал, когда с дедом говорил. Я, как и все советские школьники, был уверен, что сутками. Без выходных. Уже вовсю была тогда пропаганда, что при Сталине ишачили, как кони, поэтому страну подняли и в войне победили.

Дед говорил, что я дебил, если в это верю. Рабочий день по всей стране был 8-часовым. Из расчета 8-часового рабочего дня экономистами и планировалось производство на всех предприятиях. Колхоз скота заводил не столько, сколько правлению захотелось, а в соответствии со своими трудовыми ресурсами. С расчетом, что рабочий день 8 часов.

Павел Карпович мне доходчиво объяснял, что доярка все-равно больше 8-ми часов работать не сможет. Ну может еще час прихватить. Не больше. Женщине нужно утром в селе печь растопить, свою корову подоить, в стадо ее отогнать, потом на работу. В обед летом нужно бежать в стадо подоить свою корову, опять же. Вечером — тоже хозяйство. Обед на следующий день сварить… Если она будет работать даже 10 часов — когда она спать будет? Народ бы разбежался из колхоза: вербовщики людей на стройки села вниманием не обходили.

В страду только трактористы МТС работали до 12 часов в сутки. Больше не разрешалось по технике безопасности. Но это — месяц-полтора в год.

Разумеется, механизация была невысокой, ручного физического труда было много, но и расчет трудозатрат производился экономистами соответственно с этим. Обслуживали колхоз экономисты райисполкома. Своих не было.

Но вот работали добросовестно. Пьянок на рабочем месте, прогулов, халатного отношения к обязанностям почти не было. Все, что по технологии телятнице, к примеру, нужно было сделать — она обязательно делала. Положено теленка из соски выпаивать — никогда ему ведро с молоком не сунет. Положено доярке мыть от навоза хвост коровы — два раза бригадир увидит у нее грязную корову — вылетит в разнорабочие.

За работу в колхозе люди держались. Потому что такого ужаса, который был показан в известном сериале «Вечный зов» в колхозах не было по определению. Мы с дедом вдвоем смотрели этот антисталинский подлый сериал и дед его комментировал с руганью и возмущением. Там от настоящей колхозной жизни абсолютно ничего не было.

Во-первых, дед не понимал, как секретарь райкома мог заставить колхозников сдать государству продукции сверх плана и не оставить людям ничего на трудодни! Он говорил, что за такой фортель, если бы даже колхозники, как бараны, согласились оставить свою личную скотину без кормов, самому секретарю райкома башку отвернули бы в обкоме.

Сдать обязательный объем продукции — это был закон. Пусть бы попробовал председатель этот план не выполнить! И государству больше не надо было. Остальное — на трудодни. И каждого секретаря райкома драли, как собаку, по показателю — сколько продукции в натуральном виде у него в районе получают колхозники на трудодни. Если мало — секретарю тоже мало не покажется. А в том фильме — всё наоборот.

Сдавали ли колхозы сверхплановую продукцию? Сдавали. На трудодни же им отваливали в натуральном виде зерно, сено, а не хлеб и масло. Если урожай был такой, что этого зерна было столько, что его личные коровы и свиньи колхозников не могли за год съесть — это отдавали государству по твердым ценам. Правление колхоза смотрела на объем натуральной продукции и само решало этот вопрос. Мой дед входил в правление.

И деньги всегда у колхозников были. Обязательные поставки государству не бесплатные были. Вот из них деньги шли на зарплату. На эти деньги люди покупали в магазинах хлеб и другие продукты. Это примерно половина доходов было в Ленинском колхозе. Половина — от личного хозяйства.

Что мой дед получал натуральными продуктами на трудодни? Овес. Он держал личную лошадь. Кормил ее этим овсом. Держал лошадь просто так. Как домашнюю собаку. Потому что был лошадником. Гречку. Кормили ею свиней. Дробленную пшеницу и ячмень. Тоже для свиней и коров, овец, кур, уток и гусей. Сено для коров, овец и лошади. Две 30-литровые фляги мёда — у колхоза была своя большая пасека. Всё. Больше я ничего не помню из этого перечня.

Учителя и другая колхозная интеллигенция еще на трудодни, им тоже трудодни начислялись, получали мясо (его выдавали не сразу всё, конечно, порциями в течение года), яйца с колхозной птицефермы, молоко и овощи. Эта продукция обычным колхозникам на трудодни была не нужна — этого своего было некуда девать, после сдачи небольшого налога, либо колхозу продавали. Либо сами на рынках. По воскресеньям колхоз арендовал в МТС машину и она баб возила в Уссурийск торговать на базаре салом-мясом-творогом.

В семье деда всегда было две личных коровы, плюс от них еще два теленка в год, четыре поросенка откармливали (поросят покупали на колхозной свиноферме), десяток овец, 300 гусей (300! Точно помню! При мне у них уже десятка два всего было) за лето выращивали, сотню уток, кур полсотни.

Всё это кормилось тем, что получали на трудодни. Плюс еще картошка со своего огорода.

При Хрущеве всё это громко крякнуло, а при Брежневе не появилось…

https://p-balaev.livejournal.com/2018/03/08/

Коротенькое отступление от темы. Но близко к теме. Я жил у деда в 1979 году. Деду было 78 лет. Пенсия — 40 рублей с копейками. Колхозная. Это, в принципе, в 1979 году уже бедность. Был бы колхоз — бесплатные дрова и уголь, корма и др… А так — за полцены, как пенсионеру. Но от пенсии совсем крохи оставались. Дети помогать не могли особенно. Тетя Люба уехала во Владивосток, там они жили всей семьей, муж, жена, сын и семья второго сына в однокомнатной квартире. Тоже непросто им было. Второй дядя Вася, сын деда, на лесозаготовках (уже в хрущевское время — тоже надо об этом писать) получил травму, был инвалидом. У нас в семье было трое детей, мать хлесталась на работе и по дому, как проклятая, отец сильно пил уже.

Три войны, лет тридцать с лишним колхозного стажа — 40 рублей. Сталин-то давно был мертв.

Дед держал кур, на поросенка уже не то, что сил не хватало — не хватало сил корма доставать ему. Выращивал на огороде сорго, семенами кормил кур, из метелок плел веники — у него их покупали с удовольствием.

Огород был 15 соток. Картошкой и овощами себя обеспечивал. Жили мы с ним дружно. Ели, в основном, картошку с селедкой, яичницу. Мои родители давали немного мяса — варили супы и борщ. По очереди кашеварили.

В 1987 году дедушка в сентябре выкопал картошку, вымыл ее, высушил, спустил в погреб. Лёг спать и утром не проснулся. На следующий день тётя Люба, которая приехала из Владивостока в гости к дочери, директору нашей сельской школы, нашла его мертвым в постели. Бабушка умерла от рака желудка еще в 1978 году.

Было ему 86 лет.

Вы теперь понимаете, почему нынешние пенсионеры ходят голосовать за Путина, а не за КПРФ?

Это не я антисоветчик. Антисоветчики те, кто Брежнева и его шоблу считают коммунистами.

https://p-balaev.livejournal.com/2018/03/11/

Для особо «внимательных» и на редкость одаренных читателей, еще раз повторяю, у меня нет желания экстраполировать жизнь моего села на весь СССР. Я пишу о конкретном географическом месте Советского Союза, если у большинства комментаторов остались точно такие же воспоминания о прошлом их малой родины, то это только чистая случайность, не более того.

В конце 50-х годов (точную дату я не помню) колхоз в с. Ленинском был ликвидирован и стал отделением совхоза «Хорольский». Благодаря тому, что управляющим отделения остался бывший председатель колхоза, перемены в жизни бывших колхозников к худшему проходили не сразу, как обухом по голове, а сглажено. Именно благодаря управляющему, деду Гуржиеву. Интересно, что я даже не помню его имени. Мы даже пацанами его так и звали — дед Гуржиев. Прямо так — дед Гуржиев. А я его знал очень хорошо.

Дед Гуржиев с женой жили по соседству с нами, когда мы жили еще в старом доме, а не в совхозной квартире. Через дорогу. У управляющего была только одна дочь, она жила в городе. А внук, Олег Агапов, мой одногодка, каждое лето гостил у дедушки с бабушкой. Я, мой брат и Олег, втроем, дружили. С пятилетнего возраста. Играли пацанами то у нас в доме, то в доме деда и бабушки Олега.

Олега деревенские пацаны, наши ровесники, очень часто задирали. Это обычное дело было в наше время, называлась эта мораль — «погнали наши городских». Не из-за того, что Олег был плохим пацаном, а просто — «погнали наши городских». Пацанам положено делить всех на своих и чужих. Если у пацанов все только свои, то это не пацаны, из них ничего толкового не вырастит.

Мы с братом в этих «задирах» становились на сторону Олега, но и сам Олег мог постоять за себя. Парень был не из трусов. Годам к 12-ти (он до 15 лет каникулы в Ленинском проводил, пока бабушка была жива, дед Гуржиев умер на несколько лет раньше) его уже перестали относить к враждебному племени городских, всё в этом плане успокоилось.

А от матери нам с братом постоянно доставались нахлобучки за то, что мы с Олегом играем в доме и во дворе его деда. Не за то, что мать не любила их. Просто когда мы были у Гуржиевых, бабушка Олега постоянно нас усаживала обедать с их семьей. Да и просто постоянно чем-нибудь старалась угостить. То варениками. То пирожками. Не потому, что мы были голодными, естественно. Так полагалось — и всё.

Поэтому мать старалась нас заставить, чтобы мы Олега приводили к нам домой. И тогда она его кормила и угощала.

А дед Гуржиев, еще работал управляющим. Ездил на тентованном «козле», сам за рулем, и катал внука, и нас с братом, естественно, по совхозным полям. И просто когда он приезжал домой обедать, мы в его машине играли в шоферов.

Вот деда Гуржиева очень и очень долго вспоминали в Ленинском добрым словом, народ говорил, что после него управляющие были — одно говно. Гуржиев был человеком.

Я сейчас прекрасно понимаю, почему к нему так относились: он вел себя с рабочими отделения совхоза как председатель колхоза и относился к рабочим, как к колхозникам. После него управляющие вели себя с народом, как с наемными работниками совхоза.

В чем отличие положения колхозника и рабочего совхоза? Колхозник в колхозе — хозяин, председатель колхоза выбран колхозниками для того, чтобы управлять общим хозяйством. А рабочий в совхозе — наемный работник. Там директор — только начальник для работников.

Председатель колхоза был ответственен вообще за то, как живут колхозники. А директор совхоза — за условия работы.

Дрова, уголь, вода — в колхозе это обязанность председателя обеспечить этим людей. В совхозе — обязанность сельсовета обеспечить, чтобы население могло купить их. Директора совхоза это не касалось.

Стройматериалы для колхозников — также. Корма для личного подворья — также. Обеспечение учителей, которые учили детей колхозников, топливом, продуктами — также.

Совхозу до учителей никакого дела уже не было. Дом Культуры был на балансе колхоза, поэтому его состояние — тоже обязанность председателя. Совхозу на Дом Культуры было наплевать.

Вот дед Гуржиев может по совести, а может еще по привычке, заботился уже не о всем, что касалось жизни людей, конечно, но при нем люди не знали проблем с сеном для личных коров, например, не было проблемы попросить совхозную автомашину, если нужно было что-то привезти…

Городские жители СССР страдали от дефицита, говорите, уйму времени и нервов тратили, чтобы что-то достать из дефицитных товаров?

А на селе, как в Ленинском было, добавьте еще к этим товарам дрова. Топили печи углем, но для растопки нужны были дрова. Сельсовет дрова не продавал. Почему — не знаю, но у нас не продавал. Доставали. Просили директора совхоза выписать обрезки досок с совхозной лесопилки. Упросишь — выпишет. Нет — ищи в другом месте. Покупали на дрова старые дома и постройки, если кто-то их продавал под снос… Сколько помню — так эта головная боль с дровами у родителей и была.

Уголь. Вроде бы сельсовет обязан был обеспечить жителей углем, но сельсовет сам его на шахте не покупал, государство поставляло. Поэтому могли привезти и выгрузить машину угольной пыли, которой печь топить нельзя. Или наполовину с породой. Вроде 6 тонн ты купил, но просеешь и выкинешь породы тонны две. Поэтому нужно еще договориться с председателем сельсовета, чтобы он тебе направил машину с нормальным углем. Это колхоз покупает на свои деньги для колхозников, поэтому дерьмо он не купит. Сельсовету — плевать.

Сено для коровы. У колхоза и сенокосы для колхозников отведены были, и излишки на трудодни раздавались. Правление рассчитывало, чтобы на всех хватало. В совхозе земля уже вся была в пользовании государства, государственный сенокос для личных нужд использовать никто тебе не разрешит, косили вручную все неудобья, куда техника не зайдет. Это почти смешно, но мой отец ругался, что в колхозе про косьбу вручную забыли, а в совхозе вспомнили. В колхозе косили конными косилками, в совхозе — тракторными. Но конными косилками колхозники косили и сено личному скоту, а в совхозе стали уже и вручную косить своим коровам.

Да еще этих неудобий — кто наплакал. Оставалось только надеяться на то, что совхоз будет населению сено продавать. Но это тоже у начальства нужно просить и договариваться. Да еще, чтобы тебе продали нормальное сено, а не то, что в валках два раза под дождь попало.

Комбикорма и зерно для личного скота. В колхозе — по трудодням. Заработал — получи. В совхозе — хрен. Зерно получали только полеводы в качестве премии.

Остальным — только через заготконтору. Заготконтора просто так, всем желающим и сколько кому надо — не продавала. Ты сначала сдай молоко, картошку, потом на эту сумму тебе продадут комбикорм и зерно. Если тебе хватит, конечно, этого комбикорма.

Поэтому, когда на склад привозили комбикорм от заготконторы — в селе была паника. Народ бежал на склад с мешками, тачками, тележками, очередь, крики, ругань, люди лихорадочно насыпают мешки кормом, кладовщику фунфырики суют из-под полы, чтобы больше отпустил. Потому что второй раз могут и не привезти. Так и останутся твои деньги за сданные картошку и молоко неотоваренными…

Магазинов стройматериалов на селе не было, паршивую доску купить — только в совхозе. А совхоз не магазин. Захочет директор продать, будут у него лишние доски — выпишет. Нет — обломись…

Сколько помню родителей — постоянно у них голова болела насчет то одного достать, то другого. Круглый год эти проблемы. А старики бубнили, что при Сталине такого не было, при Сталине порядок был.

Так что в СССР моей молодости, послесталинский, у меня большого желания возвращаться нет. Насмотрелся я, как люди «доставали», как кланялись всяким кладовщикам, не говоря уже о других начальниках, у которых что-то «достать» можно было. Приятного в этом мало.

А жить при Сталине — в чем проблема? Солженицыны, конечно, напугали публику мильярдом «щепок», но я жил не в Доме на Набережной, а в с. Ленинском, там этих мильярдов не наблюдалось. А мой дед ничего не «доставал», когда себе и детям три дома выстроил. Заработал деньги своим трудом в колхозе и в колхозе всё купил…

Ну и когда экономика страны растет темпами Сталина, у тебя каждый год зарплата выше, а цены ниже, то ты даже счастливей, если у тебя во дворе стоит не «Жигуль», а всего лишь велосипед. Потому что этот «Жигуль» — такое позорное ведро с болтами, что тебе полжизни нужно убивать на то, чтобы к нему эти запасные болты доставать. У моего соседа «Жигуль» года два под тентом стоял, потому что «запасной болт» достать соседу негде было.

Довольно известный блогер, американский профессор Лопатников sl_lopatnikov, сдрыснувший в США зарабатывать доллары и теперь изображающий из себя Герцена в изгнании, постоянно в своих статьях клеймящий РФ и превозносящий брежневятину, написал у меня комментарий:

Можно спросить у этого удивительного тупого и бессовестного прохвессора: а кто тебе мешал стать членом Политбюро ЦК КПСС и не допустить развала СССР, по которому ты теперь в Майами льешь свои крокодильи слезы? Или вернуться в РФ и сделать ее СССР, который ты так показательно любишь?!

Но спрашивать там бесполезно. Типичный совкодрочер, даже если это американский профессор, ума и совести не имеет. И ничего он для восстановления своего обожаемого СССР не сделает. Это плесень.

Импорт фуражного зерна как гордость совкодрочеров.

1 августа, 2018 https://p-balaev.livejournal.com/2018/08/01/

Прежде, чем продолжить о сельском хозяйстве СССР послесталинских времен, давайте кратенько разберемся с гордостью совкодрочеров — импортом американского зерна. Я уже даже не помню, кто первый запустил этот идиотизм, кажется мой горячо «любимый» Ю. И. Мухин, что, импортируя фуражное зерно из США, СССР использовал Америку как сырьевую страну. Фуражным зерном же выкармливали птицу и скот на мясо, правильно? Значит, зерно — сырье. Вот так мудрое брежневское правительство опустило глупых пиндосов до уровня помойки, сырьевого придатка СССР. И ведь гордятся этим!

А теперь поройтесь в животноводческих справочниках, да просто в интернете, и прикиньте: сколько процентов в стоимости 1 кг курятины или свинины — стоимости цыпленка или поросенка и стоимости зерна, которое скушало животное, вырастая до товарного веса?

Если у вас получится разница между стоимостью цыпленка и склеванным им зерном, пока он рос до размеров курицы, меньше 80% — пересчитайте. Вы ошиблись. Она даже больше..

Вот такое вот сырье — это фуражное зерно. Называть его сырьем для животноводства можно, конечно. Но нужно понимать, какую долю в стоимости мяса занимает стоимость кормов.

Так что, гордиться там нечему. 80% стоимости советского мяса, получаемого на американском фуражном зерне, уходило американским фермерам в качестве платы за это зерно.

Можно у себя в стране делать автомобильные колеса, потом привозить из-за границы кузов-двигатель, прикручивать к ним колеса и гордиться, что мы великая автомобильная держава. Мы же собрали автомобиль! То, что стоимость колес по сравнению со всем остальным мизер — плевать, правда?

Нужно просто понимать, что не всякое сырье всякому сырью равнозначно. А то получается натуральная шиза: после Сталина так опустили сельское хозяйство, что даже корма стали импортировать, и при этом этой же опущенностью некоторые оригиналы и гордятся, как великим достижением

Вспоминая СССР.

30 ноября, 2018 https://p-balaev.livejournal.com/2018/11/30/

Я об этом давно уже собирался написать, даже издательство предлагало сделать книгу именно моих воспоминаний о жизни в СССР. Может, когда-нибудь и сделаю. Сейчас будет только небольшая серия статей, в качестве своеобразной разрядки от «Троцкизма». «Троцкизм» тяжело даётся — настолько противны послесталинские правители страны, что даже писать о них — мука почти физическая. Те, кто жил в то время, если помнят именно то время и себя в нем, должны и помнить насколько омерзителен был Брежнев со своими поцелуями взасос и награждением самого себя… эта сволочь и Звезду Героя превратила в цацку на пиджаке.

Мне некоторые личности, сегодня страдающие ностальгией по СССР, приписывают то мелкобуржуазное сознание, то страдание по джинсам, то зараженность потреблядством, когда я критикую ту страну моей молодости, некоторые даже относят к антисоветчикам. Мне бы на это было наплевать, только проблема в том, что с подачи таких «патриотов СССР», как Кара-Мурза и Кургинян, эти личности, хором за ними, перешли к обвинению народа СССР в предательстве социализма ради колбасы. Сегодня даже стали популярны портретики Лёни Брежнева с подписью «Ну что, хватает вам теперь колбасы?». Гнусность невероятная.

Еще более удивительно — у тех, кто обвиняет меня и моих товарищей в мелкобуржуазности и «колбасности», сейчас самая большая жизненная проблема — отсутствие вкусной, как в СССР, колбасы.

Наверно, это такое психическое заболевание, вид шизофрении под названием «патриот СССР». Там целый комплекс симптомов. С одной стороны, больной брюзжит, что советский народ воспитывался школой и комсомолом в духе творцов-созидателей, и здесь же, сам обзывает этот народ зараженным потреблядством и предавшим социализм, одновременно, эти аскеты негодуют, что сегодня нас грабят буржуи, у народа денег на жизнь не хватает, здесь же — уже граждан РФ обвиняют в потребительской психологии.

А то, что они о нашей молодежи пишут и говорят — вообще запредельно. «Жертвы ЕГЭ» — это еще самое корректное. У меня полное впечатление, что «патриоты СССР» экстраполируют на всё общество ненависть к собственным детям и их собственных детей к ним.

Как они показательно возбуждаются, когда видят сюжеты снятые всякими придурками с камерами, которые ловят на улицах мальчишек и девчонок и задают им вопросы по истории СССР, а молодежь ответить на вопросы правильно не может! Хотя, если бы в самом СССР вот так ловили на улицах комсомольцев, задавали им примерно такие же вопросы, например, про Курскую битву, то 9 из 10 комсомольцев даже не смогли бы назвать год, в который она происходила.

Такое незнание истории своей страны — печально, конечно. Но жизнь нужно воспринимать как реальность. И людей нужно воспринимать как людей, а не как некую субстанцию, призванную удовлетворять ваши эстетические запросы.

И вашу прошлую жизнь в СССР нужно воспринимать и оценивать не с позиций: накупили себе иномарок, а мне на проезд в маршрутке пенсии не хватает, вся жизнь говно — в СССР было счастье, потому что вас, паразитов на иномарках, не было. Или наоборот, я сегодня на «Мерседесе», а в вашем говнянном «совке» в трамвае мне ноги отдавливали.

Всё было, несколько, мягко выражаясь, иначе. Хотя, то, что я уже писал о СССР для некоторых выглядит как жизнь в мире другого измерения. Настолько наши миры были отделены друг от друга. Настолько жизнь на Кутузовском проспекте столицы отличалась от моей и моих земляков, сельчан и горожан Приморского края.

Начнем, наверно, со школы. В СССР было хорошо то, что школы были везде. Чуть не на каждом хуторе. А люди, наши родители, школу ругательски ругали. Вы думаете, что в СССР у людей не было претензий к школьному образованию? Наверно, вы учились в спецшколе тогда. В каком-нибудь крупном городе, где учителя держались за свое рабочее место. Но и сегодня таких элитных школ, в которых учителя работают на совесть, хватает.

Детям основной массы народа в таких школах учиться нет возможности как и сегодня, так и 30 лет назад. Я учился в обычной сельской школе, сначала в восьмилетке, потом в средней в районном центре.

Первый, второй, третий класс — мать или отец приходили с родительского собрания (по очереди ходили) и пересказывали друг другу, что там было. Была постоянная ругань родителей на собрании с учителями, завучем, директором. Наши родители, жители совхозного села, возмущались тем, что их дети в стране на положении второсортных по сравнению с городскими. Нехватка учителей. В первом классе у нас уроки были совмещенные с третьеклассниками, одна учительница одновременно два класса вела. Второй класс проучились отдельно. А третий класс — попали снова с первоклассниками. Хотя, классы в нашей школе были небольшими, в среднем по 15 человек, но два класса сразу на уроке — и очень хорошему учителю вести тяжело. А у нас большинство учителей было молодых, неопытных. В итоге, половина моего класса после окончания восьмилетки читала по слогам (да! По слогам!), а писали красивым почерком (вот почерк умели в советской школе ставить) хуже, чем Ванька Жуков в рассказе А. П.Чехова.

В соседнем с моим селом, в Старой Бельмановке, была школа-трехлетка. С 4-го класса детишек из нее возили уже к нам в с. Ленинское. Там все три класса вела одна учительница. Отгадаете, сколько человек из детей Старой Бельмановки, закончив школу, поступали в институты? Вообще никто и никогда за всю историю Старой Бельмановки. Предел — техникум. И то не из каждого школьного выпуска находился такой «вундеркинд». Даже после окончания восьмилетки почти никто из старобельмановцев не рисковал продолжить учебу в Хорольской районной средней школе. Хоть в старобельмановской школе классы были совсем небольшими, по 5–6 человек, но три класса вела одна учительница одновременно — детей гробили сразу, в начальных классах. Уже когда они к нам, в Ленинскую школу, приходили в 4-ый класс, мы их воспринимали, как тупых. Они уже были не способны усвоить программу даже 4-го класса и уходили в разряд круглых троечников. Т. е., двойки им не ставили только потому, чтобы по 5–6 человек сразу на второй год не оставлять.

Разумеется, дети тупыми не были. Тупыми они только для школы были. Но и Ленинская восьмилетняя школа, хоть по уровню стояла выше, была еще тем заведением. Хорошисты и отличники Ленинской восьмилетки, попадая в Хорольскую среднюю школу, переходили в разряд глухих троечников за очень редким исключением. Я был первым, кто после школы из ленинских поступил в институт за восемь предыдущих лет. За восемь лет до меня в институт поступил мой двоюродный брат Петька Гаврик. На год старше меня была Света Змеева, она после школы поступала в мединститут, но сразу не получилось, уже после рабфака поступила. И всё. 7 лет никто из молодежи села Ленинского после школы не поступал в институты.

А в других селах района было даже еще хуже. Даже выпускники Ленинской школы, перейдя в школу с. Хороль, на фоне, например, детей из сел Старая Девица и Новая Девица, смотрелись вундеркинадами. Девичанские из моего 9-А смогли только неполную четверть почти все проучиться, бросили и ушли в СПТУ. Причем, в СПТУ они перешли уже когда учебный год шел месяца полтора.

Как вы думаете, радовались наши родители «самому лучшему в мире образованию»?

Конечно, моя мать сидела на родительском собрании гордая вся из себя, когда тетки кричали: «Почему уроки химии в своем классе ведет Петька Балаев? Почему ученики говорят, что он лучше учительницы урок объясняет, а сама учительницу говорит, что он лучшее ее химию знает? Почему у нас такие учителя? Что, наши дети хуже городских?».

А вы говорите — жертвы ЕГЭ…

Только не спешите пока мне очернительство приписывать. Не торопитесь. И про школу будет хорошее, но позже.

Конечно, главная беда сельских школ была — кадры. Текучка. Девчонка заканчивала пединститут, приезжала по направлению, ей выделяли квартиру. Квартира в условиях моего села — полдома в двухквартирном деревянном доме с печным отоплением и без водопровода. Даже если девчонка сама была из села, из села поступила в пединститут, одной ей было очень тяжело. Дрова и уголь сельсовет выделял. Топить печку — полпроблемы. Баня совхозная — один день в неделю. Уже для молодой девушки есть сложности. Ладно, тазик и чайник. А стирать в тазике с помощью стиральной доски — это привычно было. В магазине мало что купишь — тоже можно походить по селу, договориться насчет молока и яиц у частников. С мясом сложнее. Можно было в совхозе выписывать, ходить просить управляющего. Просить человеку всегда неприятно.

Главное — женихи. В институте девчонка успела привыкнуть совсем к другому обществу, чем сельские комбайнеры. А ждать, когда приедет по распределению молодой и неженатый агроном — времени у девчонки нет. Ей и так уже 22 года, три года по распределению — 25, почти старая дева. Поэтому очень и очень редко у нас учительницы по распределению даже 3 года отрабатывали. Всеми правдами и неправдами сбегали.

Оставались только те, которые смогли себе все-таки жениха найти и в селе прижиться. Учительский костяк. Примерно треть преподавателей. Вот если еще о некоторых молодых училках у меня остались добрые воспоминания, то об этом «учительском костяке» — только о преподавателе биологии. Остальные — мегеры. Озлобленные то ли на жизнь, то ли еще на что-то крикливые бабы…

Выделялись директор школы Александра Ивановна Павленко, она еще географию вела, и завуч, одновременно одна из двух учительниц начальных классов и преподаватель пения, Нина Тимофеевна Ревякина. Две суки. Натуральные суки. Обеим в мои школьные годы было под 60.

Об Александре Ивановне рассказывали, что она в войну была угнана в Германию. Школьники на полном серьезе между собой говорили, что она некоторым повадкам научилась у эсэсовцев. Щипала детей так, что даже пацаны в слезах на уроках сидели после ее «воспитательной работы». Это у нее метод такой был. Вообще, рукоприкладство учителей в тех школах, где я учился, было обычным делом. И за ухо рвануть со злости могли, и линейкой херакнуть.

Меня Александра Ивановна «любила» особо пламенно. Я уже когда-то писал, что на школу пришла путевка в «Артек» и поехать должен был я, как единственный отличник на всю школу. Но Александра Ивановна без согласия родительского комитета отправила своего сына Сергея. Пацаны школы за эту несправедливость Сергея стали третировать, частенько бить. А его мать решила, что это я науськиваю своих друзей. Так что уроки географии для меня были ненавистны. Свои эсэсовские методы она на мне не применяла, конечно, но придиралась и отметки занижала так безбожно, что об этом даже матери моих одноклассников в очереди в магазине сплетничали.

Вообще у нее был стиль преподавания, который можно было назвать прямо — террор по отношению к детям. Коммунистка.

На неприязни ко мне она и погорела. Итоговую оценку мне по географии за восьмой класс поставила «удовлетворительно». Оценки по другим предметам были — «отлично». Молодые учителя взбунтовались. Не столько из-за меня, сколько повод нашелся. Эта мегера чем старее становилась, тем дурнее, она весь учительский коллектив против себя смогла настроить. Дело до районо дошло, приехала комиссия. Проверили мои знания по географии, с учениками поговорили — мегеру отправили на пенсию. Директором стала преподаватель биологии Нина Ивановна. Спокойная, уравновешенная женщина. Она же выкинула из школы на пенсию и подружку Павленко — Нину Тимофеевну Ревякину.

Нина Тимофеевна отличалась тем, что выбирала из класса пару любимчиков, с которыми занималась, остальным сама ставила диагноз — дебилы, так и говорила родителям, что их дебилы дальше скотников не пойдут. И тоже разговаривать с детьми спокойно не могла — постоянный визг и рукоприкладство.

Нужно же и о хорошем. Правильно? Что в школе было хорошего? Было. Библиотека неплохая была, кабинеты даже в моей восьмилетке были хорошо оборудованы, районо следил за этим. Школа теплая была, сначала было печное отопление, потом подключили к совхозной кочегарке. Столовая была. Две женщины работали, готовили вкусно, судя по тому, что у моих одноклассников претензий не было и они с аппетитом кушали там. Я в школьную столовую не ходил, я с детства никогда не завтракал, обедал поздно, часа в три-четыре дня (к тому времени я уже дома был) и потом только ужинал. Всю жизнь питаюсь два раза в день.

Медкабинета в восьмилетке не было, но периодически приезжали врачи из районной больницы, проводили медосмотры, вакцинации. И вот никто после вакцинации у нас не заболел.

Вообще главное, что было хорошим, у наших родителей не было никакой особой озабоченности насчет платы, формы, учебников. Они не могли себе представить, что их дети в связи с материальными проблемами в семье останутся без образования. Какое оно было образование — вопрос другой. Но в моем классе учился Валерка Трепехталов, в прошлом году одноклассница позвонила и сказала, что он умер, у Валерки пили отец и мать. Отец был сварщиком-золотые руки. В реалиях СССР это было почти приговором к алкоголизму. За работу с мастерами предпочитали водкой расплачиваться. Жили Трепехталовы, разумеется, бедненько. Еще несколько семей таких в селе было. Были матери-одиночки, которым трудно детишек поднимать было.

Заботу о таких брал на себя родительский комитет, покупали детям форму, обувь, учебники, оплачивали им обеды. Причем, это делалось очень деликатно, так что в глаза не бросалось и многие одноклассники даже не знали, что за Валерку платит родительский комитет.

А кто и знал — тому это мало интересно было. Вот честно, в школе у нас не было никаких градаций по уровню материального достатка родителей, по их должностям. Я даже не могу себе представить, чтобы мы сделали с пацаном, который вдруг нам сказал бы, что наши родители лохи, а его крутые и у него есть какой-нибудь прибамбас, который не могут себе позволить наши родители купить нам?!

Наверно, мы бы его затравили. Сегодня — всё наоборот. Вот есть такие сегодня гадости, которые ставят СССР неизмеримо выше нынешнего государства. При том, что дряни в самом СССР хватало.

Ну и в защиту учителей кое-что. Они ведь изначально были все очень ответственными и добросовестными девчонками. Школьные отличницы и хорошистки, которые поступали в пединституты. Но дальше случалась у них профессиональная катастрофа, когда они приходили в школу. Почти все они хотели не быть похожими на тех нервных дам, у которых сами учились, почти все они думали, что будут не такими. Но вот Антон Макаренко попробовал работать с детьми по педагогической науке и пришел к выводу, что все труды ученых-педагогов представляют из себя бумажный мусор. Они в жизни неприменимы. Но Макаренко был талантище, а средняя училка… Кроме того, по стечению обстоятельств Макаренко получил почти полную самостоятельность в работе, а кто бы такой простор дал советской училке? Хотя, в рамках «педагогической науки» простор был еще какой! Экспериментаторш и экспериментаторов в каждой школе хватало. Но в рамках «педагогической науки» эти эксперименты были такими, что за них нужно было прямо — по щекам ладошкой.

Дело в том, что с этой школой ничего нельзя было сделать. Приблизить сельскую школу к городской по качеству преподавательского состава было нельзя, потому что государство прекратило строить коммунизм почти сразу после смерти Сталина и различия между селом и городом перестали стираться. Ситуация в этом плане замерла.

Да и городская массовая школа тоже была не вершиной педагогики. Просто эта школа, которая досталась СССР в наследство от РИ, была обычной буржуазной. Она устраивает именно буржуазное государство, которому выгоден массовый школьный брак.

Это Сталин мечтал, чтобы все рабочие поднялись до уровня инженера, буржуазному государству это совершенно не нужно. Вы помните «Тома Сойера» Марка Твена? Там есть об американской школе 19-го века. Точь-в-точь моя школа в Ленинском. У нас даже было такое наказание — поставить в угол. И такие же нервные училки.

Американцы поняли, что не нужно особо комплексовать по поводу неуспевающих детей, что это не проблема. И привели свою школу в завершенный вид буржуазной школы: кой-как основную массу читать-писать научили — и ладно. Кто захочет — пробьется, этого хватит для необходимого числа специалистов. Поэтому учителю в школе США, если он станет нервничать по поводу успеваемости учеников и заставлять их учиться — дадут пендаля.

И Кеннеди никогда не говорил, что американцы проиграли космическую гонку из-за того, что в СССР было лучшим образованием. Это такой же фейк, как и «План Даллеса».

И вот приходит в школу после института молодая девушка с планами стать учителем с большой буквы, начинает применять в работе педагогические знания, и у нее начинается неизбежная истерика. Она ничего не понимает. Вроде изо всех сил старается, готовится к урокам, у доски читает параграф, как актриса Малого театра, разные пособия приносит и демонстрирует, а результат — два отличника и три хорошиста слушают и что-то понимают, а остальные пальцами в сопливых носах ковыряются и в друг друга стреляют из трубочек жеванной бумагой.

И что ты с этими сопляками ни делай — всё бесполезно. Несколько человек из класса у доски могут что-то ответить, других даже письменное домашнее задание сделать заставить почти невозможно. Противные, упрямые ослята!

Через год… Какое там через год! Несколько месяцев и юная выпускница пединститута, мечтавшая о лаврах Песталоцци, становится злобной грымзой, едва только заходит в класс с этими сопливыми мерзавцами.

А так как эта еще юная особа человек ответственный и добросовестный, то она не может смириться с тем, что сопливые мерзавцы не поддаются ее обработке с помощью «педагогической науки», она еще больше старается обрабатывать, а результат еще хуже. Сопливые мерзавцы начинают ее не любить в ответ на обработку и стараются быть еще более мерзавцами. Вот вам и нервные срывы учителей и их психозы.

Это и в школах СССР было. Это и сейчас не редкость. Иногда сопливые мерзавцы записывают на телефоны своих училок в состоянии психоза и выкладывают в сеть. Скандалы, училок увольняют. Сегодня они хотя бы боятся этих скандалов. В СССР у школьников айфонов еще не было.

Еще напоследок немного об образовании. Смотрите, мой любимый герой К. Е. Ворошилов — зам. Председателя Правительства. Для такой должности, сами понимаете, высшее образование просто необходимо. Будь ты хоть трижды героем, но с гимназией тебе на этом посту нечего делать. А ведь на этом посту после войны Ворошилов руководил восстановлением после войны разрушенной образовательной инфраструктуры, там только на вопросе — куда в первую очередь средства направлять… Высшая математика! Но у Климента Ефремовича всего 2 класса школы! А с обязанностями зампреда Совмина справлялся.

Всё очень просто. Парнишке Климу повезло в жизни с учителем, который смог ему привить любовь к чтению. И всё. Оказалось, что не нужны ни гимназии, ни университеты. Человек читает запоем, понимает прочитанное… Зачем ему преподаватель, который только тем и занимается, что у доски или у кафедры пересказывает содержание учебника?

Такое же образование у Кагановича, у Сталина. Да и Ленин в университет всего несколько недель ходил.

Но скажите, как наши учителя ухитрялись у большинства детей отбить охоту читать уже на «Родной речи»? А ведь практически все дети в первый класс шли с желанием научиться читать и писать! Вот такая тайна школьной педагогики.

И учебники. Н. К. Крупская билась-билась за то, чтобы учебник был таким, чтобы ученику и учитель не нужен был — даже вдова Ленина не смогла пробить эту педагогическую броню.

Вроде большинство советских учебников были неплохими. В том плане, что можно было, постаравшись, в них всё понять без помощи учителя. Когда мой сын учился, учебники уже напоминали творчество пациентов палаты № 6. Но даже советские учебники… Скажите, советский учебник химии или физики, даже истории, мог увлечь школьника предметом? Вот то-то. Суконный язык, отсутствие малейших попыток сделать учебник интересным для ребенка. Как специально.

Пионерия. Сегодня мы слышим сожаления о том, что нынешние дети, в отличии от моего поколения, лишены такой детской организации. Я всегда спрашиваю у сожалеющих: вы свое детство как помните? По статьям в сегодняшней газете «Советская Россия»?

Октябрятами мы точно были. Мы в первых классах училкам еще в рот смотрели, они для нас были авторитетами и старались делать всё, что они говорили. Были в классе октябрятские звенья, друг другу помогали в учебе, соревновались между собой. До второго класса, потом это надоедало. В третьем мы уже хотели быть пионерами, как старшие ребята. Потому что пионеры дразнили октябрят. Да просто скорей вырасти хотелось.

В третьем классе нас всех гуртом принимали в пионеры и через полгода максимум нам и пионерия надоедала. Да еще этот галстук нужно каждый день гладить, если надеть забудешь — в школу не пустят, потом родителям настучат, дома отхватишь люлей.

Тоже Н. К. Крупская почти кричала: нельзя пионерскую организацию к школе прикреплять! Как о стену горохом. Все делалось именно так, как не советовала Надежда Константиновна.

Училки благополучно прикончили пионерию. От нее остались только внешняя атрибутика и ритуалы.

Ну нельзя детскую организацию делать обязательной для всех ребят! Это тогда не детская организации, а навроде удостоверения возраста. Как ползунки. До года — обязательный атрибут ребенка. Пионерский галстук — с 10 лет обязательный атрибут ребенка. Точнее — атрибут школьника.

Вот ответьте: зачем сделали пионерский галстук обязательным элементом школьной формы? Есть разумный ответ, кроме того, чтобы вызвать у ребят неприязнь к этому галстуку?

Зачем пионерскую организацию отдали в руки учителей, которые ее заадминистрировали и прикончили казенщиной? Специально?

Меня в 7-м классе заставили быть председателем пионерской дружины школы. Я отказывался, но проголосовали и назначили. Скажет классная провести совет дружины — кое-как проведем. Скажет слет дружины провести — тянем-тянем, кое-как проведем. Как дураки ходим по школьному коридору с флагом и барабаном. В горн дудим — из него только слюни вылетают. Неинтересно и нудно.

Уроки закончились — закончилась и наша пионерия. Никакого даже малейшего идеологического, воспитательного влияния эта казенщина на нас не оказывала.

Еще и ставка пионервожатой в школе была. Ходила тетенька, как дурочка, в пионерском галстуке. Смеялись над ней.

Сами вспомните — после уроков начиналась улица, а там про пионерию никто не вспоминал.

И эти сборы металлолома, макулатуры, субботники. Ходили, как дураки, по дворам, собирали ржавые кастрюли, а за околицей села — свалка списанных тракторов, комбайнов, сеялок, ржавела годами. Стране нужен был металл только из ржавых кастрюль? Ведь дети всё это видели и понимали, что этот сбор металлолома для галочки, понарошку.

Собранная макулатура годами валялась в школьном сарае, гнила. Приехала машина, погрузили, вывезли за село и сожгли. Где-то люди за макулатуру книжки выписывали редкие, а у нас такое было.

Все эти субботники с граблями и кистями для побелки деревьев… Неужели трудно было прийти к мысли, что нельзя их обязательными делать? Нельзя так с детьми! Пусть лучше всего три человека из класса на субботник придут…

Комсомол — один в один. Такая же обязаловка вступать для всех. И такая же казенщина. И тоже за порогом школы заканчивался.

Нет, может кто-то жил в такой реальности, что после школьных уроков бежал на комсомольские и пионерские мероприятия… Я про себя пишу. Мы бежали на улицу.

Так что современные планы придумать что-то похожее на пионерию (только без красных галстуков, конечно) и ввести эту детскую организацию в школу ни к какому улучшению воспитания детей не приведут.

Детские организации должны быть — там, на улице. Вне школы. И с минимальным влиянием взрослых. Детям нужно давать возможность самими себя взрослыми чувствовать. А казенщина убьет самую хорошую идею. Как убила пионерию и комсомол.

Но у детей СССР была все-таки своя организация. Называлась она — улица. Вот это то, чего мне искренне жалко. Сегодня она почти исчезла. И сегодня ее возродить невозможно.

Кстати, исчезать она начала еще в конце 70-х. Я, может быть, ошибаюсь, может, мои наблюдения неверны, но я считаю, что детскую улицу убил блатняк.

Вот то, что сначала пионерия и комсомол бросили без своего внимания, еще до Перестройки, уже в конце 70-х годов, когда изо всех щелей… хотел написать — вылезла, нет, не вылезла — выпустили блатную заразу — это прикончило нашу советскую улицу.

Сначала полез этот омерзительный блатной шансон всяких Новиковых и Розенбаумов с их «Гоп-стопами», потом приблатненная шантрапа заняла дворы и улицы, детей частью выдавив оттуда, частью втянув в свой круг.

Что-то хрустнуло и обломилось тогда, еще в конце 70-х, в нашей жизни и она полетела под откос. Лично для меня это совпало с тем, что в наших ребячьих компаниях стали появляться блатные, отсидевшие парни.

Я не пишу про город, я не знаю, чем жила городская улица в годы моего детства, я рос в селе. Говорят и пишут, что городская улица всегда была приблатненная — я ни соглашаться, ни опровергать не буду. Я просто не видел ее своими глазами.

Причем, пока массовое пьянство на селе только начиналось — ни один урка к пацанам даже близко не подходил. Да наши отцы его убили бы только за одно его появление среди ребятни. А потом… пьянчугам уже не до урок и не до детей.

И знаете, какая эта зараза — блатняк?! Достаточно одного «романтика», чтобы он убил улицу во всем селе. Улицу, как нашу детскую организацию, конечно.

Сегодня родители переживают из-за того, что дети сидят по домам, не бывают на улице. Да молите бога еще, что ваши дети домоседы! С нынешней преступностью они на улице почти неизбежно попадут под влияние криминала. Оно вам нужно, такое счастье? Лучше ребенка в спортивную секцию отведите.

Чем мы на улице занимались? Да даже тем, чем нас безуспешно пыталась заставить заниматься пионерия. Субботники сами проводили, только не называли их субботниками. Футбольное поле в порядок приводили, ворота футбольные ремонтировали. Хоккейную площадку на пруду чистили и бортами оборудовали (доски в совхозе тырили). Сбрасывались по гривеннику на мяч футбольный. Сами себе футбольную и хоккейную форму делали, краской по трафаретам писали на майках названия команд и номера…

Малышня — печник, казаки-разбойники, войнушка. Чуть побольше — уже хоккей, футбол, волейбол. Еще больше — свой ВИА организовали, пацаны сами аппаратуру паяли, из обычных гитар электрогитары делали, из каких-то старых барабанов ударную установку изобретали, по самоучителям учились на гитарах играть… чем только не занимались.

Улица жила, дружила, дралась. Домой нас было не загнать. И никто эту детскую организацию не финансировал. Даже на волейбольную сетку сами сбрасывались. Площадок никто нам никаких не обустраивал, никто инвентарь не покупал. Зато и не лез никто в наши дела.

Никто, правда, и не интересовался нами. В селе среди совхозной молодежи была комсомольская организация. Вся комсомольская работа — собрание провести. От этой организации к нам прикрепили физорга — Витьку Анненкова. К телеге пятое колесо приделали.

Вот не помню, как звали первого урку, который появился среди нас. Всего один он, кажется, и был. И он пока только собрал вокруг себя наших самых злостных двоечников, которые даже в нашей детской компании были на положении чуть ли не париев. И научил курить коноплю!

В 8-м классе почти все мои одноклассники смолили гашиш…