Глава 5

Стоя у мачты, окруженная матросами, Бьянка думала о том, что палуба «Феникса» – не самое подходящее место для брачной церемонии. Но Эван пребывал в таком приподнятом настроении, что она не решалась снова выказывать свое недовольство. Держась обеими руками за руку Эвана, Бьянка старалась не замечать устремленных на нее взглядов. Однако присутствие такого множества мужчин ее смущало, и она едва слышала голос Уильяма Саммера, торжественно произносившего слова обряда. И к тому же все эти матросы… Они смотрели на нее как-то странно. А может, они просто суеверны, может, присутствие женщины на борту им не нравится? Какие могут быть еще причины? Или же у американцев существуют какие-то странные обычаи, о которых она понятия не имеет? Хорошо еще, что Эван не обращает на них внимания.

Бьянка надела накидку и прикрыла волосы капюшоном, и все же ветер трепал выбившиеся пряди, хлестал по глазам, наполняя их слезами. Это внезапно затеянное венчание совершенно не походило на то, о котором она когда-то мечтала, так что Бьянка даже не заметила, когда Уильям умолк в ожидании ее ответа. Эван легонько похлопал ее по руке, и Бьянка смутилась – подобная невнимательность с ее стороны могла показаться странной. Но ведь она действительно не слышала вопроса и не знала, что следует ответить.

Бьянка медлила с ответом, и тогда Эван тихонько прошептал:

– Ты должна сказать «да».

Бьянка взглянула на него и робко улыбнулась.

– Да, – произнесла она с удивительным спокойствием.

После этого она уже внимательно следила за капитаном и, когда следовало, отвечала громко и уверенно. Однако собравшиеся на палубе мужчины по-прежнему смотрели на нее как-то странно, и Бьянка начала гадать: что же такого Эван рассказал о ней? Но что он мог рассказать? Ведь они почти не знают друг друга… И все же Бьянка надеялась, что они с Эваном будут так же счастливы в браке, как ее родители.

Когда настало время обменяться кольцами, Эван снял с мизинца золотой перстень. Он оказался слишком велик для Бьянки, но Эван лукаво ей подмигнул, как бы давая понять, что вскоре у нее появится другое кольцо. Потом, до самого конца церемонии, он крепко сжимал ее руку, чтобы перстень не соскользнул с пальца. Наконец капитан Саммер объявил их мужем и женой, и Эван склонился к Бьянке и поцеловал ее. Но даже после этого ей все еще не верилось, что она стала женой Эвана Синклера.

– Позвольте мне первому пожелать вам счастья, миссис Синклер, – сказал Уильям, затем он поздравил и Эвана.

Потом новобрачных поздравляли члены команды и Бьянка при этом пыталась улыбаться, хотя улыбаться было не так-то просто – ведь она никогда прежде не встречала таких мужчин. Все они выглядели так же молодо, как Уильям и Эван, и все были загорелые и мускулистые. Причем у каждого из-за пояса торчал пистолет или кинжал. Наконец поздравления закончились, и Бьянка вздохнула с облегчением. Эван тотчас же приказал раздать матросам дополнительную порцию рома и увел жену в каюту. Бросив накидку на ворох платьев, Бьянка повернулась к Эвану.

– Ты хорошо знаешь этого Саммера? – торопливо спросила она.

– Очень хорошо. – Решив, что такое событие, как венчание, следует должным образом отметить, Эван нашел среди своих запасов бутылку прекрасного бренди. Налив немного в серебряный бокал, он протянул его Бьянке. Потом налил себе. – Я хотел бы предложить тост: за нас, моя прелесть, за наше счастье и за будущих детей.

Бьянка подумала о том, что и одного ребенка было бы вполне достаточно. Однако, решив, что этот вопрос пока не стоит обсуждать, она спросила:

– Тебе не кажется, что капитан Саммер набрал довольно странную команду? В Венеции бывает много моряков, но там я таких не видела.

Эван пожал плечами:

– Нет, не кажется. Неужели тебя интересуют простые матросы?

Эван заметил, что Бьянке понравился Уилл, но он не предполагал, что ее увлечение молодыми людьми может распространиться на всю команду! Выходит, он женился на слишком легкомысленной девице?

Эван нахмурился и отхлебнул из своего бокала. Но Бьянка вовсе не хотела огорчить мужа. Мило улыбнувшись, она сказала:

– Ты предупредил меня, что ревнив, но у тебя нет оснований для ревности. Ни один из них не может сравниться с тобой, и я сомневаюсь, что кто-нибудь из них хотя бы наполовину так умен и очарователен, как ты. – Эван едва заметно улыбнулся, и Бьянка добавила: – Но меня очень встревожил… вид команды. Они похожи на шайку головорезов, вот я и подумала: а может, следует их опасаться? Или в Америке все молодые мужчины такие грозные?

Наконец сообразив, что Бьянку просто смутил облик его команды, Эван громко расхохотался.

– На «Фениксе» самая замечательная команда во всей Америке! А тебе они показались головорезами? – Бьянка молча кивнула, и Эван, пытаясь успокоить ее, пояснил: – Когда колонии объявили о своей независимости от Великобритании, у нас не было военного флота. Поэтому владельцы воевали на своих собственных кораблях. А люди, которых ты назвала головорезами, прослужили вместе со мной на «Фениксе» почти всю войну. Теперь, кода война закончилась, они снова стали моряками торгового флота. Я знаю, что они отважны. И надеюсь, что они выглядят храбрецами, а не злодеями.

– Я вовсе не собиралась оскорбить их, но все они так странно смотрели на меня. Не так, как мужчины смотрят на красивую женщину, а по-другому. Я даже не знаю, как тебе объяснить. А ты сам ничего не заметил?

Эван прекрасно понимал, как именно смотрели матросы на его жену. Они смотрели настороженно… Ведь она в какой-то степени была повинна в смерти Чарльза. Но Эван не мог сказать об этом Бьянке, поэтому придумал другое объяснение:

– Честно говоря, я думаю, что они завидуют моей удаче. А мысли о женах и возлюбленных, оставшихся дома, еще больше их расстроили, что вполне естественно. Но дополнительная порция рома развеет их грусть, так что тебе не следует из-за них тревожиться.

Бьянка решила, что более нелепую причину для неприязни трудно придумать, но оставила эти мысли при себе.

– Я ведь их совсем не знаю, – с сожалением проговорила она. – Возможно, когда я узнаю каждого по имени, у меня сложится о них другое мнение.

– В этом нет необходимости. Я собираюсь сам тебя развлекать.

– Да, конечно. Но за время плавания я все равно узнаю имя каждого.

Бьянка нервно расхаживала по каюте. Объяснения Эвана ее совершенно не удовлетворили, и матросы по-прежнему казались ей странными.

– Сомневаюсь, что тебе представится такая возможность, Бьянка. Потому что всякий раз, когда ты будешь выходить на палубу, я буду с тобой, а сюда никто из них не осмелится зайти. – Почувствовав, что разговор принимает нежелательный оборот, Эван осушил бокал и, отставив его в сторону, сменил тему: – Мне следовало распорядиться, чтобы Тимоти еще раньше принес тебе чего-нибудь. Прошу простить меня за невнимательность. Он сейчас принесет нам ужин.

– А я ни разу не вспомнила о еде, – улыбнулась Бьянка. И действительно, она была настолько поглощена приготовлениями к церемонии, что не чувствовала голода. Взглянув на Эвана, она неожиданно добавила: – Если ты мне покажешь, где я могу хранить свои вещи, я их сейчас же уберу.

– Но, Бьянка, вещи могут подождать.

Она откинула на спину свои золотистые волосы.

– Нет, не могут. Твоя каюта была такой опрятной до моего появления. И я знаю, что беспорядок раздражает тебя еще больше, чем меня.

Эван чувствовал: Бьянку явно что-то беспокоит. Он взял ее за руку и, устроившись на стуле, усадил к себе на колени. Поцеловав ее в губы, он прошептал:

– Нам предстоит долгое путешествие, и не стоит торопиться с делами, тем более с уборкой. Ведь есть другие занятия, причем более приятные.

Бьянка прекрасно поняла, что имеется в виду, но ей казалось, что сейчас не время этим заниматься, ведь скоро должен был появиться Тимоти с ужином. Она нервно крутила кольцо на пальце. Наконец сняла его и положила на ладонь Эвану.

– Я непременно потеряю его, так что лучше оставь пока у себя.

– Я куплю тебе все, что пожелаешь! Рубины, изумруды, сапфиры, бриллианты – что ты предпочитаешь? – Эван снова надел перстень на мизинец; этот перстень когда-то принадлежал его отцу, и он очень им дорожил.

– Что предпочитаю? А ты сделай мне сюрприз, – улыбнулась Бьянка.

– Хорошо, договорились, – со смехом ответил Эван и снова поцеловал жену. – И вот что, Бьянка, не беспокойся ни о чем, все у нас будет хорошо, я же обещал тебе.

– Я знаю, – ответила она. – Просто я никогда раньше не перечила родителям, а сейчас так их огорчила… Они никогда не простят меня.

– Дорогая, тебе больше не нужны родители. Ты теперь моя жена, и я буду о тебе заботиться.

– О… Эван, я вовсе не хотела обидеть тебя, – смутилась Бьянка. – Но если бы ты помог мне убрать вещи…

Эван нахмурился и, отстранив жену, поднялся со стула.

– Понятно. Я вижу, что у меня не будет ни минуты покоя, пока ты не займешься этим. Места у меня здесь вполне достаточно, только я сейчас кое-что переложу, и ты сможешь убрать все свои вещи. – Эван не понимал, почему Бьянка так упорно стремится навести порядок в каюте, но он тоже начинал нервничать, а работа отвлекала. Они были в море уже двенадцать часов. Сколько времени понадобится убийце Чарльза, чтобы подготовить корабль и последовать за ними? – Тебе нравится мой «Феникс»? – спросил Эван. – Это балтиморский клипер. Такие корабли славятся своей красотой и скоростью.

– Да, он действительно кажется очень быстрым, – ответила Бьянка. – Но способен ли он брать достаточно груза для такого долгого и опасного путешествия?

Эван не ожидал, что Бьянка окажется столь наблюдательной.

– Что ж, в некоторых случаях скорость – самое главное.

– Ты хочешь сказать – во время войны?

– Именно, – кивнул Эван.

– А сколько пушек на «Фениксе»?

– Всего лишь двенадцать. Но команда стреляет метко, все они прекрасно подготовлены. – Не желая распространяться о подвигах своих людей, Эван сменил тему. – А какие корабли у твоего отца? – поинтересовался он.

– Корабли? Наша семья нажила состояние, торгуя специями. Отец закупает товар оптом, а потом продает его с выгодой для себя. Но сейчас он больше занят политикой, поскольку является советником дожа. И у отца нет собственных судов, кроме гондол. А ты? Кому ты собираешься продать венецианское стекло? Это клиенты или же оптовый торговец?

– Я и не предполагал, что ты так прекрасно разбираешься в торговле, Бьянка, – улыбнулся Эван и продолжил расспросы: – Скажи, а какие корабли у дожа?

Бьянка тотчас оживилась.

– Ну, разумеется, «Буцентавр», – ответила она. – Это сказочная галера. Дерево обито позолоченным листом, поэтому галера сияет на солнце так, словно сделана из чистого золота. Она выходит в лагуну каждый год, когда дож на специальной церемонии заключает брак с морем. Он бросает кольцо в воду и объявляет, что союз между Венецией и морем будет длиться вечно.

Это захватывающее зрелище, я видела церемонию несколько раз.

Эван с трудом скрывал свое нетерпение. Хотя рассказ Бьянки был очень интересен, сейчас он хотел услышать совсем другое.

– Какой удивительный обычай! А этот корабль, «Буцентавр», он весельный, ты говоришь?

– Да. Представляешь, требуется почти сотня гребцов, чтобы сдвинуть с места этот замечательный корабль.

– А какие еще есть суда у дожа?

– Гондолы, конечно. Вряд ли ему нужны другие корабли, потому что он никогда не покидает Венецию.

– А у Паоло? – Освободив два ящика для вещей жены, Эван повернулся к ней лицом.

– Семья Паоло занимается производством стекла. Я думала, ты появился у него на балу только для того, чтобы Марко тебе его представил. Разве ты не был на Мурано, где находятся его стеклодувные мастерские?

– Да, наблюдать за этим процессом очень интересно, но скажи мне: а разве у Паоло нет кораблей, чтобы перевозить товар?

– Нет. Все желающие купить венецианское стекло сами приплывают в Венецию, как ты.

– Понятно. – Эван задумался; только сейчас он понял, что у убийцы вряд ли есть собственный корабль и ему потребуется несколько дней, чтобы снарядить погоню.

Бьянка, заметив, что муж чем-то озабочен, не стала его беспокоить, а занялась своими вещами.

– Ну вот, теперь твоя каюта снова опрятная, и я постараюсь и в дальнейшем поддерживать здесь порядок.

– Я никогда не жил в одной комнате с женщиной, но рад, что ты такая аккуратная. – Эван хотел поцеловать жену, но тут в дверь постучали. – Это, должно быть, Тимоти.

– О, вот и хорошо. Я все-таки проголодалась!

Юнга внес серебряный поднос с несколькими блюдами, источавшими восхитительные ароматы. Бьянка с нетерпением дожидалась, когда Тимоти накроет на стол. Как только дверь за мальчиком закрылась, она схватилась за вилку. Эван пристально посмотрел на нее и покачал головой.

– Разве у вас в семье не молятся перед трапезой? – поинтересовался он.

Бьянка в смущении отложила вилку.

– Прошу прощения. Ты, должно быть, считаешь меня совершенно невоспитанной.

– Напротив, это я допустил оплошность. Мне уже давно следовало накормить тебя. Прошу, не жди, когда Тимоти принесет нам поесть. Если проголодаешься, сразу скажи мне, и я немедленно распоряжусь приготовить что-нибудь.

– Спасибо, но я ем очень немного. – Бьянка с благодарностью взглянула на мужа, ведь он был так добр к ней. Он взял ее за руку, склонил голову и попросил Господа благословить не только их ужин, но и их брак. Бьянка же вспыхнула от стыда. Когда Эван наконец взялся за вилку, она пробормотала: – Мне действительно очень жаль…

– Бьянка, принимайся за еду, пока не упала в обморок от голода! – сказал он со смешком.

Выпив бокал вина, Эван приступил к ужину. Сейчас он мог немного расслабиться, потому что знал: преследователи едва ли нагонят их до рассвета. Тем не менее ему не терпелось увидеть преследователя, и он надеялся, что это будет Паоло, а не отец Бьянки или человек, посланный дожем.

– Разве ты обычно не обедаешь с капитаном? – поинтересовалась Бьянка.

Эван поднял голову и с улыбкой ответил:

– Вряд ли Уилл ждет меня сегодня, ведь у нас брачная ночь. Впрочем, если мы наскучим друг другу, я, пожалуй, пойду к нему. – Он лукаво подмигнул жене.

Бьянка вспыхнула, и ее щеки стали почти такими же багровыми, как вино в ее бокале, – ведь она вовсе не имела в виду брачную ночь.

– Я… э… я говорила не о сегодняшнем вечере, а интересовалась твоими привычками.

– А, понятно… – Эван кивнул. – Можешь не беспокоиться за капитана Саммера. Ему не придется есть в одиночестве. А мы с тобой, мне кажется, прекрасно обойдемся без посторонних.

– Да, надеюсь, – пробормотала Бьянка. – Ты, судя по всему, доверяешь Саммеру и его команде. Но часто ли он плавал в Средиземноморье?

– Это у нас здесь первое плавание, а что? – Эван налил себе еще вина.

– Тут много опасностей – и не только из-за трудностей навигации, но и из-за пиратов, которыми кишит побережье. Они не решатся напасть на корабль, входящий в Средиземное море, но мы плывем в обратную сторону, и в этом случае от них труднее ускользнуть.

– Не стоит бояться пиратов, Бьянка. Наш «Феникс» им не догнать, – добавил Эван с гордостью.

– «Феникс» может легко ускользнуть от одного или от двух кораблей, но пираты часто охотятся группами. Понимаешь, им совершенно нечего бояться, потому что правители Алжира, Марокко и Туниса живут за счет пиратства.

Поскольку его молодая жена обладала обширными познаниями в этой области, Эван решил дать ей возможность поделиться ими.

– Хотя это и маловероятно, но все же… Если нас атакуют и захватят пираты, какова тогда будет наша участь?

Бьянка сделала глоток вина и, немного подумав, ответила:

– Все будет зависеть от того, на каких пиратов мы наткнемся. Алжирский бей коварный и алчный, он возьмет в рабство всю команду, продаст груз, заберет себе «Феникс» и, вполне вероятно, потребует за меня огромный выкуп, когда узнает, кто я.

– Ясно. А что произойдет со мной? Стану ли я в итоге рабом или же ты будешь настаивать, чтобы твоего мужа выкупили вместе с тобой?

Видя веселые огоньки в глазах мужа, Бьянка поняла, что он шутит, но решила ответить серьезно:

– Боюсь, что мы оба все же станем рабами, потому что за меня некому заплатить выкуп. Я вышла за тебя замуж, и теперь родители откажутся от меня. Если бы бей потребовал выкуп, его человек вернулся бы из Венеции с пустыми руками. А уж в Америку вряд ли кто-нибудь отправится, чтобы требовать золото за твое освобождение.

Эван в задумчивости кивнул:

– Не очень приятная перспектива, моя дорогая. Но полагаю, что твои родители все же не откажутся заплатить за тебя выкуп.

– Напротив, они непременно откажутся! – решительно заявила Бьянка. – Неужели ты не понимаешь, что я сделала? Мои родители выбрали мне в мужья Паоло Саммарезе. А я не только отказалась выполнить данное ими обещание, но еще и сбежала с тобой. Как ты можешь сомневаться в том, что меня лишат наследства за такое непослушание? Неужели в Америке родители настолько снисходительны, что не поступают так же со своими дочерьми?

– В моей стране, Бьянка, существует множество способов опозорить свое имя, но я сомневаюсь, что какие-нибудь родители оставили бы дочь в лапах бея. По крайней мере мне хочется так думать.

– Ну а я лишь надеюсь, что команда капитана Саммера в бою столь же грозная, как и на вид, вот и все. – Бьянка нахмурилась: она полагала, что Эван слишком легкомысленно относится к такой серьезной опасности.

– Пираты нас беспокоят менее всего, дорогая, – попытался успокоить жену Эван. – И вообще, почему мы вдруг заговорили на такую неприятную тему?

– Ты же сам сказал, что плавание будет долгим. Значит, мы должны предвидеть все возможные опасности, должны попытаться их предотвратить, разве не так? Надо придумать, как уберечься от пиратов. Было бы просто глупо не позаботиться об этом.

– Да, разумеется, – кивнул Эван. – Завтра утром я непременно поговорю об этом с Саммером. И больше не беспокойся, мы с капитаном обо всем позаботимся. Уверен, что победить пиратов не труднее, чем англичан.

При упоминании об англичанах Бьянке пришла в голову мысль, которой она тут же поделилась с Эваном:

– О, я, кажется, догадываюсь, в чем дело… Я им не нравлюсь, потому что моя мать – англичанка. Когда нас с тобой познакомили, у тебя был такой суровый вид…

Эван с удивлением посмотрел на жену.

– Во-первых, они полагают, что ты – венецианка. Только Уилл знает, что ты наполовину англичанка. А во-вторых, мы все были британскими подданными еще несколько лет назад, так что никто не может ненавидеть тебя за то, что у тебя мать англичанка.

– Наверное, ты прав, – пробормотала Бьянка и попыталась улыбнуться.

– Ты уже наелась? Может быть, хочешь чаю? – неожиданно спросил Эван.

– Нет-нет, я больше не смогу проглотить ни кусочка, – поспешно ответила Бьянка. Она сделала глоток вина и отставила бокал.

Отодвинув от себя тарелку, Эван встал из-за стола.

– Возьми свою накидку и давай прогуляемся по палубе, – сказал он. – Еще слишком рано ложиться спать, даже сегодня.

– Да, конечно.

Вскоре они уже расхаживали по палубе красавца «Феникса». Последние лучи заходящего солнца позолотили белые паруса, и сейчас корабль стал еще прекраснее. То и дело они останавливались у поручней, любуясь закатом и предвкушая появление первых звезд. Когда Бьянка в последний раз смотрела на небеса и грезила о приключениях, она даже не предполагала, что ее жизнь внезапно станет такой захватывающе интересной. Она взглянула на мужа, и глаза ее потеплели.

– Я люблю тебя, Эван, – сказала она.

Слова Бьянки тотчас же унесло ветром, но муж понял ее и привлек к себе. Когда же Эван наконец отстранился, он заметил яркий румянец, пылавший на щеках Бьянки. Склонившись к ней, он тихо проговорил:

– Это мое самое любимое время. Закат и рассвет.

– И мое тоже, – улыбнулась Бьянка.

Несколько минут понаблюдав за молодыми супругами, Уильям Саммер отвернулся. Впервые в жизни его мучили угрызения совести. Ему казалось, что, скрепив узами брака Бьянку Антонелли и Эвана Синклера, он совершил нечто ужасное, непоправимое… Правда, сейчас они были счастливы вместе, но это лишь усугубляло дурные предчувствия Уильяма. Капитан прекрасно знал Эвана, поэтому не мог поверить, что тот женился на девушке только ради того, чтобы сберечь ее честь. Если бы только Чарльз не отправился в Венецию один!.. Что ж, слава Богу, что хотя бы Эван покинул Венецию в добром здравии. Теперь им лишь осталось благополучно вернуться в Ньюпорт-Ньюс…

Обнимая молодую жену, Эван почувствовал, что ее близость вновь его возбуждает.

– Дорогая, я не хочу, чтобы ты замерзла. А на палубе уже становится прохладно.

Когда они вернулись в каюту, Бьянка повесила накидку на спинку стула и осмотрелась в надежде увидеть что-нибудь интересное, такое, чего она не заметила раньше. Спать же ей не хотелось – слишком велико было напряжение после прошедшего дня. Днем каюту ярко освещало солнце, но сейчас в ней царил полумрак, и лишь тускло светили лампы, мерцание которых почему-то смущало Бьянку.

Эван тотчас же заметил, что супруге не по себе. Решив, что ей хочется побыть в одиночестве, он, направляясь к двери, сказал:

– Мне нужно еще раз поговорить с Уиллом. Готовься ко сну, я вернусь через несколько минут.

Когда Бьянка обернулась, Эвана уже не было в каюте. Она быстро разделась и надела ночную рубашку из мягкого полотна, отделанную по подолу, лифу и рукавам широким кружевом. Ей вдруг пришло в голову, что новая рубашка слишком хороша для того, чтобы спать в ней. Но ведь в первую брачную ночь она должна выглядеть наилучшим образом… Бьянка невольно засмеялась, подумав о том, что знает гораздо больше, чем следовало бы знать порядочной девушке перед первой брачной ночью.

– Ах Бьянка, какой скандал вызовет твоя свадьба! – воскликнула она, усаживаясь на постель, чтобы расчесать волосы.

Вернувшись в каюту, Эван замер в изумлении.

– Дорогая, ты божественно прекрасна в этой рубашке! Впрочем, я знал, что Венеция славится кружевами. Жаль, что не успел купить кружева для матушки.

– Ты сегодня говорил об отчиме, а сейчас упомянул мать. Есть ли у тебя братья и сестры? – спросила Бьянка.

– Нет, к сожалению, – ответил Эван, решивший пока не упоминать Чарльза.

Когда Бьянка подошла, чтобы расстегнуть его жилет и рубашку, он удивился: неужели она хочет раздеть его? Но ее прикосновения были такими нежными и вместе с тем возбуждающими, что Эван не стал противиться. Прежде чем Бьянка успела отступить, он обнял ее и осторожно привлек к себе, решив, что в эту ночь не будет торопиться. Однако ее губы с привкусом бренди оказались столь сладостными, что Эван не в силах был отстраниться. Он еще крепче обнял Бьянку, и поцелуи его стали еще более страстными. Изнемогая от желания, Эван все-таки заставил себя отстраниться – не мог же он улечься в постель в сапогах. Усевшись за стол и сделав глоток бренди, он потянулся к правому сапогу, пробормотав:

– Ты самая чудесная женщина на свете, моя дорогая, но все же я должен раздеться, прежде чем мы скрепим наш брачный союз.

– Ты считаешь меня слишком смелой? – спросила Бьянка с простодушной улыбкой. – Мои родители не скрывают своих чувств, но, возможно, твои более сдержанны.

Эван счел наивность жены очаровательной.

– А сколько тебе лет, Бьянка? – Он отбросил правый сапог, потянулся к левому, но все это время не отрывал восхищенного взгляда от ее лица.

– Мне шестнадцать. А тебе сколько?

– Тридцать два. Я старше тебя ровно вдвое, – ответил Эван с лукавой улыбкой.

– И ты никогда не был женат? – спросила Бьянка. Эван рассмеялся:

– Поздновато сейчас спрашивать об этом. А ты была бы против, если бы оказалась моей второй или третьей женой?

Бьянка в растерянности кусала губы.

– Ты не должен спрашивать меня об этом, если на то нет причин. А если ты был раньше женат, так и скажи, но не смейся надо мной.

Эван поспешил успокоить жену:

– Нет, Бьянка, я раньше не был женат. Вот только не думал, что для тебя это так важно. – Заметив, что на ее ресницах заблестели слезы, он добавил: – Мы сегодня поклялись любить друг друга отныне и навеки. Разве тебе этого недостаточно?

Бьянка в задумчивости села на постель. Она даже не подозревала, как соблазнительно выглядит в этот момент.

– То, что ты мужчина и старше меня, не дает тебе права постоянно смеяться надо мной. Я бы хотела, чтобы ты прекратил это.

Несмотря на отчаянные усилия сдержаться, Эван расхохотался, он просто ничего не мог с собой поделать. Когда же зеленые глаза его жены запылали гневом, он не торопясь допил бренди и проговорил:

– Я думаю, это вы насмехаетесь надо мной, миссис Синклер. – Эван сел рядом с женой и поднес к губам ее руку. – Я прихожу и вижу тебя… такой соблазнительной. Ты помогаешь мне раздеться, страстно отвечаешь на мои поцелуи, а теперь вдруг хочешь поссориться из-за количества моих жен, в то время как ты у меня первая. Что я могу сказать? Только то, что это ты насмехаешься надо мной.

– Я вовсе не насмехаюсь, – запротестовала Бьянка. – Я лишь хотела порадовать тебя, но не желаю тебя ни с кем делить.

– Любимая, даже если бы у меня было пятнадцать жен, тебе не пришлось бы меня с кем-то делить. Ну же, иди сюда.

Хотя пуговички на рубашке Бьянки были крохотными, Эван тотчас же расстегнул их. Он жаждал прикоснуться губами к мягким розовым бутонам ее грудей, он хотел покрывать поцелуями ее прекрасное тело, хотел насладиться ее божественной красотой. Отбросив в сторону панталоны, Эван увлек жену на постель.

Загрузка...