Бог Войны

Глава 7

Ава

— Не трогай!

Я отмахиваюсь от уничтожающей руки Сэм, пока она не расправилась с моими прекрасными георгинами более жестоко, чем это сделал бы ее любимый хозяин.

— Тогда сделайте это сами как считаете правильным, — она бросает на меня свой обычный взгляд, который, я уверена, по крайней мере на одном языке означает убийство, а затем садится на винтажное кресло в оранжерее, положив на колени вязальную пряжу.

— Я все делаю правильно, — я отрезаю стебель и аккуратно закапываю его в горшок, а затем присыпаю заказанной нами почвой.

— Эти цветы погибнут в течение недели. Может, лучше доверить это профессионалам?

— Перестань быть занудой. Зачем ты здесь, если не одобряешь все, что я делаю? — я провела рукой в перчатке по бедру. Все розовое — мои перчатки, сапоги и милое маленькое платье Armani с плечами.

— Мне нечего делать.

— Абсурд. Ты уже несколько дней ходишь за мной по пятам, Сэм.

Она вяжет крючком с точностью хирурга, и, учитывая, насколько она загадочна, я не удивлюсь, если в прошлой жизни она была им.

Все, что я знаю о Сэм, — это то, что она работает в семье Кингов дольше, чем мне лет, и, хотя у нее азиатские черты лица, у нее нет ни азиатского имени, ни акцента, ни каких-либо признаков ее наследия. Она, естественно, сама мне об этом не говорила. Я слышала, как она давала разные ответы разным людям в зависимости от случая. Китаянка, японка, кореянка и филиппинка — все эти нации так или иначе упоминались в разговорах.

Я подталкиваю ее ногу своим симпатичным сапогом.

— Я с тобой разговариваю. Илай приказал тебе следить со мной или что-то в этом роде?

— Или что-то в этом роде.

Я сужаю глаза.

— Если этот кусок дерьма думает, что он мой надзиратель, я…

Я прерываю себя, потому что она поднимает на меня глаза от дерзости, с которой я отзываюсь о ее повелителе и хозяине. Кроме того, я так взбешена, что не знаю, как закончить предложение.

Если у меня и были какие-то заблуждения по поводу этого брака, то они давно забыты. Или, точнее, подтвердились.

На следующий день после моего приезда Илай отвез меня на встречу с новым психотерапевтом, серьезной женщиной по имени доктор Блейн. Очевидно, мой врач сменился, и что-то подсказывает мне, что это все его рук дело. Когда я спросила о своем предыдущем психиатре, докторе Райте, Хендерсон сказал, что он уехал из страны.

Я не стала допытываться дальше главным образом потому, что мне было неловко. Одно дело, когда Илай догадывается о моем психическом состоянии, но совсем другое — когда он его контролирует.

Из-за моего психоза и постоянных срывов и приступов фуги по закону я должна иметь опекуна, который будет контролировать и заверять печатью любые важные решения, включая, но не ограничиваясь, открытие банковского счета, доступ к средствам и любые административные процессы.

И хотя эта часть меня всегда беспокоила, папа никогда не заставлял меня чувствовать, что он мой хозяин, и давал мне больше свободы, о чем большинство пациентов вроде меня могли только мечтать. На самом деле он был сговорчив и никогда не наступал мне на пятки, отчасти потому, что мои родители стремились дать мне как можно больше нормальной жизни.

Но правда в том, что я ненормальная.

И то, что Илай, как никто другой, знает об этом во всех подробностях и полностью контролирует утверждение моих программ лечения, привело меня в дурное настроение.

К счастью, мне не пришлось сталкиваться с ним лицом к лицу, поскольку он полностью игнорировал меня целую неделю после этого. Его водитель отвез меня на заранее утвержденную сессию с моим психотерапевтом, потом к моим родителям — которые все время настаивали, чтобы я вернулась к ним жить, но я отказалась, — затем на прогулку с Сесили и навестить родителей Илая.

Скажем так, я бы предпочла жить с его мамой и папой, а не с ним.

Тетя Эльза баловала меня до невозможного, заставляла повара готовить все десерты, которые я люблю, и помогала мне чувствовать себя так, будто ничего не изменилось, несмотря на то что я забыла двухлетний отрезок своей жизни. Дядя Эйден со злорадством рассказывал мне, как он выиграл у папы пари на миллион долларов, а также то, что он наш с Илаем сторонник номер один только ради того, чтобы позлить папу.

Честно говоря, я не вмешиваюсь в плохие отношения между моим папой и свекром. Я просто рада, что мама и свекровь ладят друг с другом. На самом деле вчера мы втроем с Ари устроили себе спа-день и провели его, балуя себя и болтая обо всем и ни о чем.

Я была расслаблена и довольна впервые с тех пор, как меня настигла амнезия, но так было только до тех пор, пока я не вернулась домой и не столкнулась с закрытой дверью кабинета Илая и его постоянным избеганием и пренебрежением, как будто я чума.

Единственный раз, когда он смотрит на меня, — это качает головой так, будто я для него обуза.

Ну, никто не приставлял к его голове пистолет и не заставлял жениться на мне. Кроме того, я нужна ему, вероятно для того, чтобы отполировать свой имидж мошенника.

Внутри меня, может быть, и бардак, но зато я воплощение социальной бабочки и любимица СМИ. Так что, конечно, я — самый подходящий вариант.

— Эй, Сэм, — я перебираю пальцами семена тюльпанов, выкладывая их на тарелку. Мне говорили, что не стоит даже пытаться выращивать их как любитель, но я ненавижу, когда мне указывают, что делать, и всегда готова к вызову.

— Да?

— Как долго ты собираешься скрывать от меня алкоголь?

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — ее глаза сосредоточены на вязании крючком, которое не дает ни малейшего представления о том, что она пытается сделать. Может, плащ ведьмы для костюма на Хэллоуин — простите, я имела в виду повседневную одежду.

— Не думай, что я не заметила, что в доме нет ни капли алкоголя.

— Правда?

— Ага.

— И это проблема, потому что…? — она переводит взгляд на меня, придавливая меня к земле, словно я капризный ребенок.

Я сужаю глаза в ответ.

— Мне нужно расслабиться. Знаешь, учитывая, что я живу с отсутствующим мужем и все такое.

— Я думала, вы, цитирую, «так счастлива, что не увидела лицо дьявола этим утром. Это сделало мой день. Я должна это отметить».

— Ты подслушивала, когда я была в гардеробе?

— Я пришла, чтобы забрать вашу одежду, и вы постарались, чтобы я услышала ваши размышления. И я передала их ему, как вы и хотели, мисс.

Мои щеки загорелись, и я тихонько зарычала. Если Илай не сведет меня с ума, то его драгоценная Сэм точно сведет.

— Знаешь что? Забудь об этом. Приятно провести время, делая входной билет на шабаш ведьм.

Я снимаю перчатки и бросаю их в коробку у своих ног, а затем поворачиваюсь, чтобы покинуть оранжерею.

Хендерсон упомянул, что это место было моей идеей, но я понятия не имею, почему. Да, оно розовое, и я могу практиковаться в садоводстве, но, когда я снимаю фартук и вылезаю из сапог, я понимаю, что его назначение могло заключаться в том, чтобы позволить мне убить мою единственную страсть в жизни.

Музыку.

Такое ощущение, что я годами не прикасалась к своей виолончели.

— Куда вы идете? — спрашивает Сэм.

— На выход. И перестань вести себя как моя надзирательница!

Я надеваю свои симпатичные туфли с хрустальными украшениями на каблуках. Пятнадцать сантиметров. Наготове к тому, чтобы засунуть их в задницу любому, кто попытается меня остановить.

Я решительно шагаю к дому, принимаю душ, переодеваюсь в облегающее серебристое платье, беру сумочку в тон туфлям и направляюсь к огромному гаражу для машин.

Всю прошлую неделю я старалась не торопиться, хотя Сеси все еще была в городе, и теперь у меня немного щемит сердце от того, что она уехала вчера, потому что, черт побери, ее тупой жених не может прожить без нее целую неделю.

Что за ребенок.

В общем, я попросила их держать мое падение с лестницы в секрете от всех остальных, потому что не хотела их волновать.

Теперь я очень жалею об этом, потому что единственная моя настоящая компания — это моя младшая сестра, которая донесет папе, если он только взглянет на нее. Она такая папина дочка.

И еще Сэм.

Я улыбаюсь, представляя, как она танцует в клубе в плаще ведьмы.

Я замираю при виде гаража, заполненного десятками машин, которые вы никогда не увидите в продаже. Спортивные, роскошные и… о, боже мой! Нежно-розовый Мерседес специального выпуска!

Ноги сами несут меня к этой красавице, и я делаю несколько снимков, а затем пару селфи, обнимая уважаемую даму.

— Ты тоже чувствуешь себя здесь не в своей тарелке, сестренка? — я похлопываю по капоту машины. — Не волнуйся, я тебя спасу.

Может, я смогу доехать на ней до дома родителей. Конечно, Илай не заметит отсутствия одной машины, когда у него их так много. Кроме того, он обычно ездит с водителем, так что могу поспорить, что он никогда сюда не заходит.

— Я отвезу вас, миссис Кинг.

Я вздрагиваю от призрака Хендерсона, появившегося из ниоткуда. Учитывая, сколько раз он материализовался из воздуха, можно подумать, что я уже привыкла к его молчаливому поведению и забывчивости.

— У вас с Сэм есть маячки, которые показывают мое местоположение? — я смотрю на него. — Потому что это начинает становиться жутковатым.

— Пожалуйста, следуйте за мной.

— Я сама сяду за руль.

— Мистер Кинг этого не одобрит.

— Тогда иди к своему мистеру Кингу и попроси его сказать мне это лично, а не использовать посредников. Но не думаю, что стану слушать.

Я подхожу к шкафу с ключами, беру ключ от Мерседеса, проскальзываю внутрь и делаю несколько снимков красивого белоснежного салона. Довольная, я завожу машину и включаю передачу, но, когда подъезжаю к воротам гаража, они остаются закрытыми.

Стиснув зубы, я опускаю окно и смотрю на Хендерсона.

— Открой.

Он стоит в стороне в своем элегантном повседневном костюме, без галстука, с обеими руками, сцепленными перед собой.

— Если вы хотите выйти, я вас отвезу.

— Я сказала, что сделаю это сама.

— Боюсь, вам не разрешено водить машину.

— Дай угадаю. Приказ мистера Кинга?

Он кивает.

Пытаясь сдержать свой пыл, я проигрываю, достаю телефон и набираю номер «Железный Человек».

— Скажи Хендерсону, чтобы он открыл эти чертовы ворота, — говорю я, как только он берет трубку.

— И тебе привет, миссис Кинг, — ленивое веселье в его голосе выводит меня из себя.

Как он смеет быть бесстрастным, когда мой разум был в полном беспорядке всю последнюю неделю? Каждый раз, когда я кладу голову на подушку, я думаю о нем на другой стороне дома, голом или полуголом, или занимающимся черт знает чем.

Когда я сплю, мне снится, как он обсуждает дела по телефону и ведет себя как невыносимый диктатор.

Когда речь идет о нем, нет такого понятия, как «с глаз долой — из сердца вон». Наоборот, все происходит с точностью до наоборот. Я постоянно шныряю в его кабинете, словно ищу секретное письмо или проход, как в фильмах про тайны.

Увы, все, что я нашла, — это работа и скучная офисная библиотека. А вот в домашней библиотеке весело. Наверное, потому, что я набила ее своими пикантными книжками.

Глубоко вдыхая, я говорю:

— Открой ворота, Илай.

— Пусть Хендерсон тебя отвезет.

— Ты имеешь в виду, пусть Хендерсон нянчится со мной снаружи, пока Сэм делает это внутри.

— Как ты догадалась?

— Без особых усилий.

— В конце концов, ты не такая уж и глупая. Я впечатлен.

— Что впечатлит тебя еще больше, так это мой каблук на твоем лице, придурок. Я твоя жена, а не домашнее животное. Не смей пытаться меня контролировать, иначе тебе не понравится результат.

— Я с удовольствием посмотрю, как ты попытаешься.

— Ты собираешься открыть гараж?

— Нет, если ты не позволишь Хендерсону сесть за руль.

Он вешает трубку, даже не попытавшись попрощаться. Я проклинаю его тысячу раз, используя дюжину красочных имен.

Этот ублюдок сведет меня в могилу раньше времени, если я не буду контролировать свои эмоции.

А знаете что? Я в настроении поиздеваться над ним.

Я выхожу из машины.

— Эй, Хендерсон. Какая машина больше всего нравится Илаю?

— Розовый Мерседес.

— Будь серьезным.

— Я всегда серьезен.

Я сужаю глаза. Наверное, он почувствовал мой план и пытается его сорвать.

— А вторая самая любимая?

Он показывает на монстра в виде шикарного черного Бугатти. Вот это уже более логично.

Улыбаясь, я нащупываю ключ на стене, а затем скольжу на водительское сиденье.

— Миссис Кинг, это бессмысленно, так как ворота не откроются.

— Ну, либо они откроются, либо… — я завожу двигатель, слегка вздрагивая от вибрации. Боже. Эту штуку можно использовать как секс-игрушку.

— Мисс!

Я нажимаю на педаль газа так сильно, как только могу. Все мое тело прижимается к сиденью, и я очень, очень недооценила мощь этого зверя, потому что он направляет меня прямо к воротам гаража.

Да, я хотела разбить его машину, но не хочу умереть в процессе. Я жму на тормоза, но, к счастью, ворота открываются.

Я все еще задеваю бампер, но это уже победа, учитывая, что я все-таки повредила его машину.

Передние ворота тоже открываются, прежде чем я врезаюсь в них. Отлично. Хендерсон и его драгоценный босс должны знать, что я не шучу.

Дыхание становится более спокойным, когда я врубаю музыку и лечу по улицам. Привет, штраф за превышение скорости.

Но, по крайней мере, я впервые осталась одна с тех пор, как очнулась в больнице. Я могу нормально дышать без профессиональных нянек.

После того как я останавливаюсь, чтобы выпить чашку кофе, я отправляю несколько сообщений в групповые чаты, в которых состою. Мгновенно люди начинают меня охаивать, поскольку, судя по всему, я не выходила на связь уже несколько месяцев.

Привет, незнакомка.

ОМГ, она жива.

Мы не видели тебя несколько месяцев, милая!

Какого черта? Я бы ни за что не стала выходить из своего круга общения на несколько месяцев. Это ведь из-за этого ублюдка Илая, да? Что, черт возьми, он сделал за последние два года?

Меня приглашают на три встречи, и я решаю встретиться со своей университетской командой в клубе в Мейфере.

Мой телефон звонит, высвечивая «Железный Человек». Я бросаю его в игнор и, чувствуя себя мелочной, использую его карточку, чтобы купить всем в клубе по порции выпивки. Пусть будет три порции самого лучшего ликера, который у них есть. Кроме того, джентльмены получают дорогие сигары, потому что, почему бы и нет?

Икра? Да, пожалуйста.

Официант называет мне сумму в триста тысяч фунтов. Я даю ему тридцать тысяч чаевых.

Он старается сохранять спокойствие, как все профессионалы в эксклюзивных клубах, но я вижу слезы в его глазах.

— Вы уверены, мисс?

— Мой муж очень щедрый, — я похлопываю его по руке, вкладывая в нее черную карточку.

— Ава!

Я оборачиваюсь, радуясь знакомому лицу. Джемма, та самая, которая назвала мое имя, бежит ко мне, ее блестящие клубнично-светлые волосы сияют в свете фонарей. Она переплетает свою тощую руку с моей и впивается острыми ногтями в мою плоть.

— Ты выглядишь потрясающе.

— Ты тоже. Обожаю блестки, Джем.

— О, спасибо. Я думала, их будет слишком много.

— Ничего не бывает слишком, сестренка, — я машу рукой нашей компании друзей, которые сидят за самым большим столом, потягивают мартини, которое я отчаянно хочу, и вытирают следы кокаина с носа.

Мое любимое бездумное существование.

— Привет, ребята. Скучали по мне? — я позирую, как на съемках, и принимаю объятия и поцелуи.

Когда я сажусь, то понимаю, что что-то не так. Их улыбки, приветствия и… в общем, все кажется странным.

Конечно, я несколько месяцев не выходила на связь, и, честно говоря, они — запасные друзья. Те, которые напиваются до потери сознания. Они не такие искренние и заботливые, как Сеси и мои друзья детства. Поэтому сейчас я предпочитаю их компанию.

Они не знают меня по-настоящему и не мешают мне вести себя так же безрассудно, как рок-звезда девяностых.

Они также не заставляют меня чувствовать себя виноватой за то, что я пытаюсь сбежать из реальности. Джемма, пожалуй, самая здравомыслящая из всех и никогда не перегибает палку, возможно, потому что ее папа — важный член правительственных аналитических центров, и она не может позволить себе никаких скандалов.

В действительности я тоже не могу, но мне отчаянно хочется почувствовать хоть что-то.

Хоть что-нибудь.

Пока я продолжаю верить в то, что я жива, я открыта для нестандартных вариантов.

— Ну как жизнь? — спрашиваю я своим веселым тоном, протягивая руку к бутылке с алкоголем. Джемма хватает ее в последнюю секунду и наполняет бокалы всех, кроме моего.

— Эй, грубиянка, — я смеюсь и выхватываю стакан у Зи, и она вздрагивает, как будто я убила ее ребенка. — Расслабься, я закажу нам еще по одной. Все за мой счет.

Темнокожие пальцы Зи обхватывают стакан и выхватывают его с большей силой, чем нужно. Алкоголь проливается на мою руку и на стол.

— Боже, — я смеюсь, вытирая руку. — С каких это пор ты стала такой жадной?

— Ты не можешь пить с нами, Ава, — говорит она с ноткой… страха? Нет. Паники?

— Почему, черт возьми, нет? Конечно, могу. Кто-то может дать нюхнуть?

Они все качают головами.

— Ладно, это странно. Кстати, ваши носы свидетельствуют против вас.

— Просто… — начинает Джемма, ковыряя ногти.

Мы все — дети из государственных школ и школ-интернатов. И хотя у нас разные национальности, у нас одинаковое шикарное воспитание в белых воротничках и с трастовыми фондами.

Снаружи — неглубокие, внутри — сломленные. Или, в случае некоторых, абсолютно полые.

Я — это некоторые. Некоторые — это я.

— Просто мы слышали, что с тобой недавно произошел несчастный случай, — начинает Джемма. Вечный посредник, угождающий людям с большой буквы Л.

— Я в порядке, — я беру ее стакан, но она плавно убирает его в сторону.

— Джемма сказала, что ты потеряла память, — замечает Радж, будущий политик.

— Всего два года. Это ничего не меняет.

— Мы больше не вращаемся в одних и тех же кругах, — прямо говорит Ахмед, высокий мужчина с оливковой кожей и темными волосами на лице, который, откинувшись на спинку стула, курит кальян.

— Мед! — ругает его Джемма.

— Что? — он выдыхает дым из кальяна через нос. — Никто из нас не хочет иметь дело с ее мужем-психопатом.

— Илай угрожал вам? — мой голос дрожит с каждым словом.

— Не совсем, — начинает Джемма.

— Он угрожал нашим семьям, инвестиционным фондам и будущему, если мы позволим тебе пить или употреблять вместе с нами, — говорит Радж.

— И он позаботился о том, чтобы у него были улики против всех нас, кроме хорошей девочки Джеммы, — Зи щелкает пальцами в сторону нашей подруги.

— Я убью его, — бормочу я себе под нос. — Это из-за него мы не общаемся уже несколько месяцев?

— Нет. Из-за тебя, — с горечью говорит Радж. — Видимо, теперь ты слишком крутая для нас.

— Я… так сказала?

— Недвусмысленно выражаясь.

— Да ладно. Вы же знаете, что я люблю вас, ребята, — я сделала паузу. — Подождите. А где Олли?

За столом повисает пугающая тишина, прежде чем Джемма улыбается.

— Он путешествует по Южной Америке.

Ахмед бормочет что-то себе под нос, но я не могу расслышать из-за хаоса и болтовни вокруг нас.

Я выдыхаю.

— Джем, ты помнишь ту ночь, когда мы ехали к Раджу домой после клуба? Два года назад? Перед выпускным?

— О, да, — она улыбается. — Зи и Сейлор облевали весь его персидский ковер, и он был в ярости.

— Я была там?

— Нет. Думаю, ты поехала домой.

— Что-то еще случилось?

Она нахмурилась.

— Что именно?

Авария.

Но я не озвучиваю это, потому что, похоже, все это было моим воображением. Последнее, что я помню, — это галлюцинация.

Меня охватывает паника. Если я потеряла счет времени тогда, а также во время соревнований в тот день, то когда еще подобное случалось?

Судя по тому, что подтвердила Джем, клуб и вечеринка после него действительно правда, но как насчет того, что случилось между ними? Если никаких происшествий не было, то что же произошло?

Я краду напиток с подноса проходящего мимо официанта, а затем говорю ему, чтобы он передал тому, кто его заказал, бутылку их лучшего ликера за мой счет.

Не успевает стекло коснуться моих губ, как грубая рука накрывает мою и незаметно вынимает бокал из пальцев.

Я чувствую его запах раньше, чем вижу, а когда поднимаю глаза, Илай смотрит на меня с тщательно скрываемой яростью. Его глаза блестят темно-серым светом, а черный костюм придает ему пугающий, зловещий вид.

— Ты ушла из поля моего зрения всего на минуту, а уже сеешь хаос, миссис Кинг.

Я встречаю его взгляд своим собственным.

— Все благодаря твоей удаче, мистер Кинг.

— Ава просто хотела сменить обстановку, — говорит Джемма медовым тоном. Она убирает волосы за ухо и хлопает ресницами. Любому с континента понятно, что она флиртует.

С мужем своей подруги.

Только на бумаге, но они же об этом не знают.

Да, Илай — отъявленный ублюдок, который не стоит моего внимания, не говоря уже о том огне, что горит у меня в груди, но это только потому, что она не уважает меня.

Джемма, хорошая девочка, у которой мораль лучше, чем у религиозных лидеров, не считает аморальным флиртовать с моим мужем у меня на глазах.

Если только она не знает, что все это одно большое притворство? Или он поощрял ее? Они занимались сексом?

Огонь загорается жарче и диче, чем вулкан, уничтоживший Помпеи.

Я мило улыбаюсь ей, а затем Илаю.

— Не надо говорить за меня, Джем. Мы с мужем прекрасно общаемся.

Он ухмыляется в ответ.

— Именно так. Поэтому вы должны ее отпустить, так как у нас сегодня важные дела.

— Правда? Должно быть, это вылетело у меня из головы, дорогой.

— Твоя забывчивость — одна из многих вещей, которые я обожаю в тебе, красавица.

Ублюдок.

— Ты первый, малыш, — воркую я фальшивым тоном. — Я буду идти прямо за тобой.

— Мы пойдем вместе, милая.

— О, ты не можешь дышать без меня, сладкий?

— Я умираю без тебя, — говорит он и предлагает мне руку, а когда я продолжаю смотреть, его немного грубый голос заглушает все остальные звуки. — Я настаиваю.

Я неохотно беру ее, но, когда встаю, отбираю у Джеммы стакан и подношу его к губам.

— Ты не хочешь этого делать, — его скрытый гнев лопается по швам.

— Или что? — я смотрю на него поверх ободка стакана.

Внезапно мне кажется, что мы единственные люди среди хаотичной, безликой толпы.

— Или ты заплатишь за это. Поставь бокал на место. Сейчас же.

Это надменный приказ. Он ожидает, что я упаду на колени перед Его Величеством, как Джемме не терпится сделать с тех пор, как он вошел в дверь, но, очевидно, в последнее время он не встречался с моими мозгами, работающими с перебоями.

Сохраняя зрительный контакт с дьяволом, я позволяю победной улыбке приподнять мои губы, когда одним махом выпиваю напиток.

Мартини.

Его глаза горят жарче, чем ликер, омывающий мое горло.

— Раз уж ты настаиваешь, — я позволяю стакану упасть на пол, разбившись вдребезги.

Ему это не нравится. Ни капельки не нравится. И на какую-то долю секунды я задумываюсь, стоит ли злить его, чтобы увидеть ледяной холод в его глазах. Обещание чего-то зловещего и ужасающего.

Я вскрикиваю, когда мир уходит у меня из-под ног.

Илай несет меня на руках, как невесту, и выходит за дверь, не обращая ни малейшего внимания на то, что все внимание приковано к нам.

— Опусти меня, — шиплю я.

— Закрой свой чертов рот, Ава.

Злость в его тоне заставляет меня замолчать.

Я определенно, абсолютно и без тени сомнения ударилась головой за то время, пока была замужем за этим человеком.

Иначе я бы не была так страшно взволнована обещанием опасности в его глазах.