Бог Войны

Глава 31

Ава

Воздух потрескивает от жестоких намерений, когда мой взгляд сталкивается с его ледяным затуманенным взглядом.

Непредсказуемый шторм, который унесет меня под воду, если я хотя бы вздохну неправильно.

Давление нарастает у меня в животе от простого ощущения его тела поверх моего, уменьшающего, доминирующего, пугающего.

Абсолютно захватывающее зрелище.

Я не осознавала, как сильно скучала по нему, пока его кожа снова не коснулась моей.

Я сгораю, возвращаясь на орбиту солнца.

Мое сердце бешено колотится, кровь бурлит в жилах, но все, что я могу делать, это смотреть на своего Бога, созданного специально для меня.

Илай выдергивает свой ремень, звук эхом разносится вокруг нас, как удар кнута, и он оборачивает его вокруг моих рук.

Я вырываюсь.

— Нет.

— Нет? — повторяет он с обманчивым спокойствием.

— Я хочу видеть тебя. Как следует.

— А я хочу вонзить свои гребаные зубы в твое горло и испачкать твою кожу кровью.

— Договорились, — выдыхаю я, мой голос звучит упавшим шепотом в тишине.

— Господи, мать твою. Я говорю тебе, что хочу твоей крови, и ты просто соглашаешься на это? Ты что, с ума сошла?

— Нет. Я верю, что ты не сделаешь мне больно, и знаю, что, если попрошу тебя остановиться, ты остановишься. Это разумная цена за то, чтобы увидеть тебя обнаженным, — я сажусь так, чтобы обхватить его бедра, и дрожащими пальцами расстегиваю вторую пуговицу на его рубашке. — Мне не нравится, когда раздеваюсь только я. Знаю, ты делаешь это ради власти, но это заставляет меня чувствовать себя секс-куклой, на которой ты выпускаешь пар.

— Блять, — он разрывает рубашку, и я ахаю, когда пуговицы разлетаются во все стороны и падают на пол.

Он стягивает с себя брюки и трусы, балансируя на мне. Я вожусь с молнией и неловко стягиваю с себя платье и кружевные трусики.

Мы раздеваемся за рекордно короткое время, пока оба не оказываемся совершенно голыми. Впервые в жизни. По крайней мере, пока я смотрю на него.

Мне нравится, как пристально он смотрит на меня. Моя кожа начинает нагреваться от темного желания, раскаленной страсти и потребности прикоснуться ко мне, которая ярко светится в его глазах.

Илай сажает меня обратно к себе на колени, и его огромная эрекция упирается в мою задницу.

Но меня отвлекает кое-что другое.

Я всегда знала, что мой муж худощавый, но при этом накачанный. Но когда я провожу пальцами по его широким плечам и гладким мышцам, я понимаю, насколько это несправедливо, что я до сих пор не видела его обнаженным.

Он — совершенство, облаченное в человеческую кожу, и я хочу прикасаться к нему вечно.

Я ожидаю, что он остановит меня, но он позволяет мне погладить ладонями его грудные мышцы, пресс и…

Мои руки замирают, когда я нахожу татуировку у него на боку — феникса, пойманного в ловушку на ветвях древа жизни. Четкие линии, много свободного пространства, не большая и не маленькая, именно такого размера, чтобы ее заметили.

По какой-то причине я никогда не представляла Илая в роли человека, который делает татуировки. Он слишком чистоплотен для этого.

Я уже собиралась спросить его об этом, когда мои пальцы наткнулись на красный шрам возле нижней части его пресса. Вздох срывается с моих губ, когда я изучаю глубокий порез.

— Ч-что случилось? — я поднимаю на него глаза, и он смотрит на меня с раздражением.

Как будто ему неприятно, что я прикасаюсь к нему, исследую, впервые узнаю его.

— Неважно, — говорит он бесстрастно.

Схватив его за бока, я наклоняюсь назад и опускаю голову, чтобы поцеловать разгоряченную кожу и единственное несовершенство в его мускулистом превосходстве.

Пальцы Илая скользят от моего затылка к голове, когда он хватает меня за волосы и поднимает обратно.

Ремень все еще в его руке, и я знаю, что он свяжет меня. Как бы мне ни нравилась эта игра в большинстве случаев, сегодня не тот день.

Я отталкиваю его и оставляю поцелуй на его выбритом подбородке, шее, над кадыком.

— Ты так хорошо пахнешь. Мне нравится, что это так же опьяняет, как и алкоголь.

Его член все плотнее прижимается к моим складкам, и я трусь об него, желание усиливается в моем центре, пока я не начинаю ласкать его по всей длине. Наше возбуждение смешивается вместе и скользит, смазываясь и наполняя комнату вульгарным звуком.

Мои губы касаются его губ, прикусывая, прежде чем я говорю:

— Мне тоже нравится твой вкус. Он вызывает привыкание. Почти так же, как и твои руки.

— Закрой свой рот, Ава.

— М-м-м. Заставь меня.

Он притягивает меня к себе за волосы и просовывает свой язык между моими губами. Он целует меня как дикарь, неандерталец, гребаный зверь эпических размеров.

Он целует меня так, словно это наш первый и последний поцелуй.

Напряжение переходит с моих губ на кончики пальцев, которые я запускаю в его волосы, немного путая их, пытаясь проникнуть под его кожу. Моя потребность в его прикосновениях взрывается фейерверком пурпурного и красного цветов, когда я обвиваю ногами его талию, упираясь пятками в его спину.

Если ему и больно, то он не жалуется и целует меня глубже, грязнее, медленнее, как будто пробует меня на вкус.

Изучает меня заново.

Затем все становится горячим, быстрым и грязным. Он не может посасывать мой язык достаточно долго или пробовать меня на вкус достаточно быстро.

Я такая мокрая, что у меня течет между бедер, и он, должно быть, чувствует это. Знает, как сводит меня с ума.

Его рука опускается на мое горло, сжимается и разжимается, пока он пожирает меня. Он поднимает меня, и я напрягаюсь, думая, что он меня перевернет. Снова.

После того, как я осторожно построила мост через его ледяные стены.

Но он просто насаживает меня сверху на свой твердый, толстый и очень массивный член. Не знаю, как это чудовище вошло у меня между ног, но это опасение едва оседает у меня в голове, прежде чем он заговорил мне в губы, и от его горячего дыхания по коже побежали мурашки.

— Ты хочешь, чтобы я потерял контроль, миссис Кинг? Чтобы я трахал тебя как сумасшедший и растянул твою тугую киску так, чтобы я идеально помещался в ней? Хочешь, чтобы я владел тобой, пока буду наказывать?

Я киваю, и от этого движения мои припухшие губы соприкасаются с его губами.

Он захватывает мою губу зубами и входит в меня. Его глаза встречаются с моими, когда его член проникает внутрь.

— Ох, черт… — я вздыхаю, пока он растягивает меня. Боже, столько времени прошло, а я все еще не могу привыкнуть к его размеру.

— Ты примешь каждый дюйм моего члена, красавица. Вот так. У тебя так хорошо получается. Твоя киска приветствует меня дома.

Я тяжело дышу ему в губы, обвиваю рукой его шею и на мгновение закрываю глаза, чтобы запечатлеть это ощущение в своем сознании.

— Ты хотела посмотреть, как я владею тобой, так открой свои глаза. Посмотри, что ты делаешь со мной.

Мои веки медленно приоткрываются, и я всхлипываю от невероятной интенсивности его темно-серых глаз. Они хуже шторма — опасные, но манящие. Я бы бросилась в самый их эпицентр, если бы могла.

Я глажу его по лицу. Он входит глубже.

Я целую его в щеку. Он кусает меня за шею.

Грубо.

Боль пронзает низ моего живота. Давление нарастает внутри меня, и я сжимаюсь вокруг него.

Он облизывает рану на моей шее и посасывает ее, будто изгоняет дьявола из моей души. Он снова кусает, входя глубже, жестче и опасно по-звериному.

Мои стоны эхом разносятся в воздухе, когда я подпрыгиваю на его члене, целуя его губы, лицо, все, до чего могу дотянуться. Я настойчива, так же требовательна, как и он, и он не останавливает меня.

— Ты гребаный кошмар, — бормочет он мне в горло. — Ты все уничтожаешь.

— Отлично, — я хнычу у его рта. — Ты для меня тоже все уничтожил. Хотела бы я, чтобы мы могли поменять местами наши сердца, чтобы ты мог почувствовать то, что чувствую я.

— Черт возьми, Ава.

Он двигается грубее, и я прижимаюсь к нему сильнее. Мой муж трахается также, как и ведет себя. Глубоко и контролируемо. Но то, как он посасывает мою шею, — это не что иное, как безумие.

Я не могу себя контролировать, когда его бедра ударяются о мой пах.

Когда он погружает свой язык мне в рот.

Его легендарная сдержанность разбивается вдребезги, и я проглатываю ее через его губы, всасывая, покусывая и вырезая свое присутствие внутри него кровью.

Давление нарастает и усиливается, когда я впиваюсь ногтями в его плечи и пытаюсь спрятаться в изгибе его шеи.

Илай оттягивает мою голову назад, вцепившись в мои волосы, пока меня снова не сбивает с толку его присутствие.

— Смотри на меня, когда кончаешь, детка.

Яростная волна экстаза захлестывает меня, когда я разрываюсь на части. Он входит в мучительном ритме, и я чувствую, как его сперма заполняет меня, когда кончаю так сильно, что за моими веками мелькают белые звезды, и я на секунду теряю контроль над реальностью.

Но это именно то, что я люблю, то, где я бы хотела вырыть себе яму и заползти туда.

— Господи, блять. Ава!

Я несколько раз моргаю.

Каким-то образом я оказываюсь на спине, тяжело дыша, а великолепное тело моего мужа нависает надо мной, его большая рука обхватывает мое лицо.

Наши тела скользкие от пота, мое сердцебиение где-то на луне, а тело так болит, что это ощущается восхитительно.

Он каким-то образом вышел из меня, его сперма стекает у меня между бедер, пачкая простыни.

— Ты меня слышишь? — спрашивает он осторожным голосом.

— Эм, прости, — шепчу я, ненавидя себя за то, что испортила самый прекрасный момент в своей жизни. — Иногда такое случается. Я теряю, эм, представление о реальности. Это… ничего серьезного.

Легкое дуновение воздуха срывается с его губ, и он на мгновение закрывает глаза.

Я прижимаюсь к его руке, потираясь об нее, как изголодавшийся по ласке щенок.

— Ты назвал меня деткой.

Он просто смотрит на меня.

— А ты на самом деле меня укусила. Ты вампир? Ты можешь меня обратить?

Его губы растягиваются в легкой улыбке.

— Хочешь принять ванну?

— М-м-м, не здесь, — я притягиваю его к себе так, что его губы оказываются в нескольких сантиметрах от моих. — Отвези меня домой.

Я замолкаю, прикусывая губу, от осознания, в чем только что призналась. Что его дом — мой дом.

Когда это произошло?

К счастью, он приподнимает бровь с явным пренебрежением.

— А что насчет вечеринки, которая проходит наверху?

Вот тогда я слышу музыку и общую болтовню. Клянусь Богом, я забыла о ней.

— О, вечеринка.

— Да, вечеринка, которую ты устроила на моей яхте, не поставив меня в известность.

Я пожимаю плечами.

— Что мое, то мое. Что твое, то тоже мое.

— Господи. Ты такой ребенок.

— Хочешь снова наказать меня, когда мы вернемся домой? Лео может закончить вечеринку.

— Лео уволен за то, что позволил этой вечеринке случится.

— Я просто снова найму его и буду платить ему больше. Твоими деньгами.

— Быть женатым на тебе невыносимо дорого.

— Недостаточно дорого, чтобы покрыть твое отсутствие человечности. Считай, что тебе повезло.

— Повезло, да?

— Абсолютно. Ни одна другая женщина не стала бы мириться с твоим поведением Железного Человека. Ты должен быть мне благодарен.

— За то, что ты заноза в заднице? — спрашивает он невозмутимым голосом. — Давай, вставай.

— Ты придешь в себя, малыш, — я касаюсь своими губами его губ, когда он заводит руку мне за спину и несет в ванную.

Мои ноги обвиваются вокруг его талии, и я продолжаю исследовать его тело, целуя его везде, где только могу.

Он слишком быстро положил этому конец, когда мы вошли в душ и он трахнул меня у стены.

Все остальное можно отложить на потом.

Илай переодевается в сменную одежду, которую ему принес Лео. Затем говорит:

— Ты уволен, Хендерсон.

Я выглядываю из ванной, надевая платье.

— Тебя снова приняли на работу и повысили, Лео! Давай позже это отпразднуем.

Мой муж сердито смотрит на меня, и я пожимаю плечами.

— Я тебя предупреждала. Не моя вина, что ты не слушаешь.

Он качает головой и выходит.

— Мне нужно поговорить с Лэном. Увидимся снаружи.

— Хорошо.

Он делает шаг к двери, затем останавливается.

— Веди себя хорошо, ладно?

Я подмигиваю.

— Всегда.

— Боже, зачем я вообще все еще пытаюсь, — бормочет он, проходя мимо Лео. Последний одаривает меня редкой улыбкой, и я улыбаюсь ему в ответ, а затем показываю два поднятых больших пальца вверх.

Лео и Сэм поддерживали меня в то время, когда мой муж вел себя как придурок. Они даже назвали его неразумным, и я сделала скриншот, который распечатаю, вставлю в рамку и поставлю на его стол.

К тому времени, как я заканчиваю наряжаться, я пробегаю мимо всех людей, которых, кажется, стало вдвое больше, в поисках единственного человека, чья компания мне нужна.

Я замечаю Илая, стоящего снаружи на палубе с Лэном. Они отвернулись, уставившись на темную воду. Свет отражается на поверхности подобно переливам обманчивого цвета.

— Считай это моим извинением после того, что я сказал, — Лэн обнимает Илая за плечи.

Широкие плечи с бугрящимися мышцами, контуры которых я до сих пор могу разглядеть под голубой рубашкой.

— Я выбью тебе зубы, если ты не прекратишь меня провоцировать, Лэндон. Я серьезно.

— Эй, расслабься. Я не знал, что барби… — он замолкает, когда Илай отталкивает его руку.

— Ты не знал, что я что? — с улыбкой спрашиваю я, присоединяясь к ним.

— По-прежнему уделяешь время этой пустой трате пространства, — говорит Лэн. — Ты можешь найти себе гораздо лучший вариант.

— Как и Мия, — парирует Илай.

— Ерунда. Я — божий дар людям, и она благодарна, что у нее есть я.

Я засовываю палец в рот и притворяюсь, что меня сейчас вырвет.

— От твоего присутствия меня тошнит.

— Должно быть, у тебя что-то не в порядке с желудком.

Илай отталкивает его и обнимает меня за спину.

— Готова идти?

— И вырваться из этого облака нарциссизма? Абсолютно.

— Вот ты и попалась, барби! — кричит Лэн позади нас. — Ты забрала с собой все облако.

Илай свирепо смотрит на него, и я слышу, как он одними губами произносит:

— Я убью тебя.

— Нет, если она убьет тебя первой, кузен, — говорит Лэн.

Я смеюсь, но все равно корчу рожицу этому засранцу.

По дороге обратно я задремала, и мне кажется, что Илай прижал меня к своей груди, а я забралась к нему на колени, но это неточно.

В следующий момент, когда я открываю глаза, меня окружает знакомый запах.

Мягкий свет лампы освещает мое окружение в мельчайших деталях.

Мое сердце чуть не выскакивает, когда я понимаю, что нахожусь в объятиях Илая. Моя голова покоится на его обнаженной груди, рука обвита вокруг его талии, а его ладонь накрывает мою спину.

На мне розовая ночнушка, волосы распущены, и я, без сомнения, укрыта уродливым серым пуховым одеялом, прижимаясь к своему мужу.

В его постели.

У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на его сонное лицо, на острый подбородок и темные ресницы, опущенные на щеку.

Это так несправедливо. Почему он выглядит сексуально даже во сне?

Теперь я даже спать больше не хочу и предпочла бы смотреть на его лицо.

Мое обручальное кольцо сияет в мягком свете, и я улыбаюсь. Он не выключил прикроватную лампу, потому что знает, что я не могу спать в темноте, не так ли? Даже несмотря на то, что к тому времени, как он привез меня сюда, я уже уснула.

Я почти уверена, что проснулась через некоторое время после того, как он занес меня в дом, но ничего не помню.

Мое сердце сжимается и замирает, когда эта правда ударяет меня по лицу. Сколько еще мгновений я забуду? Сколько он сможет выдержать, прежде чем поймет, что я не стою таких хлопот?

Я мысленно прогоняю эти гнетущие мысли и крепче обнимаю его, надеясь — нет, молясь — что не разбужу его своими кошмарами в нашу первую ночь вместе.

Мое решение — не спать.

И мне удается сделать это в течение двадцати минут, но ровное, безопасное биение его сердца погружает меня в самый глубокий, самый беспробудный сон в моей жизни.