Болгарские народные сказки. Том 1

ПАСТУХ И ЕГО ЖЕНА

Молния попала в старое дерево, загорелась сухая трава на меже. Перекинулся огонь на виноградные лозы, заросли ежевики, терновник. Разбежались зайцы, что прятались в кустах, птицы покинули свои гнезда, одна только ядовитая змея — гадюка — не успела уползти. Она извивалась и жалобно шипела. Мимо проходил пастух. Увидев его, змея взмолилась:

— Прошу тебя, пастух, сделай доброе дело, выручи меня!

«Почему бы и не помочь змее? — подумал пастух. — Тоже ведь живая душа».

И, сунув в огонь палку, он крикнул змее:

— Ползи по этому мосту!

Змея обвилась вокруг пастушьей палки и выбралась из пламени. Она доползла до руки пастуха, но не спустилась на землю, а скользнула вверх по рукаву и обвилась вокруг шеи человека.

— Ой! — испуганно вскричал пастух. — Разве так отплачивают за добро? Правду говорят люди: на крепкий сук — острый топор.

А змея приблизила голову к его уху и прошептала:

— Я сильно обгорела и не могу ползти. Отнеси меня в горы, там в пещере живет мой отец — старый удав. Он царь всех змей в этом краю. Я ему расскажу, какое добро ты мне сделал, и он щедро наградит тебя. Пойдем!

— А кто будет сторожить стадо? — спросил пастух.

— О стаде не заботься. Туда, где бушует огонь, волки не пойдут — побоятся.

Понес пастух змею в горы. Когда подошли к пещере, змея сказала:

— У моего отца много драгоценных камней и золота. Он предложит тебе набить ими суму, но ты не соглашайся. Скажи, что сокровища тебе не нужны, что ты хочешь только одного: узнать язык птиц и зверей. Послушай меня, не пожалеешь.

Пришли к пещере. Вход в нее был забран живой решеткой — из змей. Гадюка что-то прошипела, и змеи пропустили человека.

Старый удав с короной на голове, увидев дочь, прослезился от умиления.

— Где ты пропадала? — спросил он.

Змея рассказала ему, как молния ударила в старое дерево, как загорелась межа и пастух спас ее.

Удав повернулся к пастуху и сказал:

— Ты спаситель моей дочери. Говори, что дать тебе в награду — золота, серебра или драгоценных камней?

— Я хочу только одного: узнать язык птиц и зверей. Другого мне не надо.

Старый удав озабоченно покачал головой.

— Не проси ты у меня этого, человек, потому что если ты кому-нибудь скажешь, о чем говорят птицы и звери, то тут же умрешь. Откажись!

— Нет, не откажусь. Или дай мне награду, или отпусти меня подобру-поздорову!

— Так не годится! Не могу я отпустить ни с чем спасителя своей дочери, — сказал удав. — Открой-ка рот!

Пастух открыл рот. Старый удав наклонился и дунул три раза.

— Теперь, — сказал он, — ты сможешь понимать язык каждого зверя, каждой птицы, каждой букашки. Только смотри, умей хранить тайну!

Пастух простился с царем змей, поклонился его дочери и вышел из пещеры. Змеи, которые сторожили пещеру, опять переплелись, образовав живую решетку, и мигом закрыли вход. Идет лесом пастух и прислушивается к голосам птиц, и радостно ему на душе, потому что он понимает, о чем они говорят между собой. Но еще более радостно от того, что он понимает, о чем они поют.

Когда он дошел до того места, где оставил стадо, пожар уже кончился.

Сел пастух под деревом отдохнуть, прислонился спиной к стволу.

В это время прилетели два черных ворона. Уселись на верхней ветке и принялись разговаривать на своем вороньем языке.

— Видишь этого пастуха? — прокаркал ворон постарше. — Он пасет чужих овец и ест черствый хлеб. Сидит бедняга под деревом и не знает, что в двух шагах от него зарыт горшок с золотом.

— Откуда тут взяться золоту? — спросил второй ворон.

— Сто лет тому назад трое разбойников убили купца, ограбили его и зарыли золото под большой грушей. Я тогда был молодым вороненком вроде тебя. Сидел вот на этой ветке и всё видел. Разбойники спрятали золото, а сами опять ушли на разбой, да так и не вернулись. Видно, где-нибудь на разбойничьих дорогах смерть свою нашли.

Услышав такие слова, пастух вскочил, побежал домой и вернулся с мотыгой. Начал рыть землю и выкопал горшок. Наполнил пастушью суму деньгами и пошел в село. Купил себе целое стадо овец, построил новый дом и зажил безбедно.

Однажды бывший пастух вспомнил о своих товарищах, которые пасут стада в горах и едят одни сухие просяные лепешки.

— Жена, — сказал он, — испеки белый каравай, зажарь самую жирную курицу. Вечером у нас будут гости.

— Кого ты пригласил?

— Есть у меня три добрых товарища — три бедных пастуха. Целый год они пасут овец в горах и получают за свой труд от богачей одни сухие просяные лепешки. Вот я и решил угостить их.

Засучила жена рукава и приготовила ужин, а муж пошел в горы.

— Идите, братцы, ко мне, — стал он звать пастухов. — Жена моя приготовила славный ужин. Угоститесь на славу, а потом сходите домой, повидайтесь с домашними.

— А кто же будет сторожить стада этой ночью? — спросили пастухи.

— Я буду сторожить.

Спустились пастухи в село, а бывший пастух согнал овец к шалашу и лег спать.

Собаки улеглись и задремали. Вдруг из леса вышли шестеро больших волков. Вот подошли они поближе, а один волк, самый голодный, и говорит:

— Давайте унесем по ягненку!

— Я не прочь, только у этих пастухов уж очень злые собаки. Лучше с ними не связываться! — ответил другой волк.

Услыхала их разговор молодая собака.

— Идите сюда, братья волки, — сказала она. — Выберите себе самых жирных барашков. Мы не станем поднимать шум, только пообещайте, что поделитесь с нами. Нам тоже хочется отведать молодой баранинки.

Но среди собак был один старый пес, у которого осталось всего два зуба.

— Не бывать тому! — зарычал он, и шерсть у него на загривке встала дыбом. Пока целы у меня два зуба, никому не позволю тронуть барашков.

И он поднял такой лай, что волки испугались, поджали хвосты и убежали в лес.

На следующий день, когда пастухи вернулись из села, их товарищ, карауливший стадо, посоветовал им привязать молодой собаке камень на шею и утопить ее в глубоком омуте, а старого пса хорошенько кормить. Пастухи спросили, чем провинилась собака. Он ответил:

— Не спрашивайте, это моя тайна. Послушайтесь моего совета, так будет лучше.

Сказал и ушел в село.

Пастухи послушались. Молодую неверную собаку утопили, а старого пса стали лучше кормить.

Воротился их побратим домой и говорит жене:

— Давай съездим на виноградник.

— Давай, — согласилась жена.

Оседлал он себе вороного жеребца, а жене каурую кобылку. Поехали они к винограднику. По дороге кобыла начала отставать, и конь стал над ней подсмеиваться.

— Поспешай, чего отстаешь? Так мы и до вечера не доберемся до виноградника.

— Тебе-то легко говорить. Побывал бы ты в моей шкуре! — огрызнулась кобыла.

— А что такое?

— Да ведь ты везешь одного человека, а я троих: хозяйку, ее младенца в утробе и моего жеребенка.

Услыхав такие слова, хозяин громко рассмеялся.

— Чего ты смеешься? — спросила жена.

— Не скажу, — ответил он.

— Прошу тебя, скажи.

— Нельзя.

— Почему?

— Если скажу, случится беда.

— Ну и пусть! Я хочу, чтобы ты сказал мне. Я твоя жена и должна знать все твои тайны. Не скажешь, брошусь в глубокий омут, где пастухи утром утопили собаку.

Что тут было делать? Бедный человек еле уговорил жену подождать до вечера, когда они возвратятся домой. Вот набрали они полную корзину спелого винограда и поехали назад. Возвратились домой. Жена опять за свое:

— Говори, над чем смеялся, когда мы ехали на виноградник!

— Подожди немного, вот только выкопаю яму, — сказал муж, выкопал яму длиной в человеческий рост и лег в нее.

Как раз в это время во двор вбежал старый беззубый пес. Он лег на край ямы и начал жалобно выть. Жена вышла из дома, отломила большой ломоть хлеба и бросила псу, чтобы он замолк. Но тот даже не понюхал хлеба. Тут прибежал петух, увидел хлеб, созвал кур. Потом взлетел на плетень, расправил крылья и закукарекал.

— Чего орешь? Не видишь разве, что хозяин умирать собрался? — залаял на петуха старый пес.

— Пусть умирает, раз не может договориться с женой. У меня сорок жен, и все меня слушаются — и молодые, и старые. А наш хозяин не может с одной управиться. Чего он ей не скажет, что умрет, если выдаст тайну?

Услыхав такие слова, хозяин вскочил, подошел к жене и сказал:

— Послушай, жена, если я скажу тебе тайну, мне конец. Это яма будет моей могилой.

— Ох, муженек, не слушай меня, глупую! Молчи, муженек, молчи! Не хочу я знать твоей тайны, только будь жив-здоров! — запричитала жена и велела мужу поскорей зарыть яму.