Большая Сплетня

ОН

Мне дали два года условно.

«Это еще по–божески», — сказал адвокат, и я счел за благо поверить ему. Особенно кстати, по его мнению, случился пожар, уничтоживший все здание регистратора. Уничтожены были все документы, которые еще не успели изъять для следствия, компьютерные записи — все…

На судью произвел впечатление мой взъерошенный, отчаянный вид, полное признание своей вины и клятвенные заверения, что впредь — никогда и ни за что, ни за какие коврижки!

Я вышел на свободу еще в зале суда. Отец похлопал меня по плечу, мать прослезилась. Мы отправились домой на троллейбусе (машину забрал банк за долги).

— Я открываю еще один автомагазин, — произнес отец. В голосе его вибрировала сдержанная гордость. — Предлагаю тебе стать моим управляющим, сынок. С двумя магазинами мне одному не справиться!

Он выглядел безмерно счастливым своим благодеянием.

— Соглашайся, Игорек, — умоляюще прошептала мама. — Ты ведь теперь не сможешь…

«Найти приличную работу», — закончил я недосказанную ею фразу и вслух поблагодарил отца:

— Спасибо, папа, я как–нибудь сам…

Как они могут подумать, что я соглашусь! Неужели они думают, что я, побывав в миллиметре от вершины успеха, теперь удовольствуюсь ролью мелкого лавочника?

О Дане я почти не вспоминаю. Она меня предала — Бог ей судья. Легла в постель со мной, чтобы подставить, использовав меня, а я, дурак, возомнил о каких–то чувствах…

И о Лене я почти не думаю. На ее месте так поступила бы каждая.

Каждая — кроме нее, кроме Лилеевой!

Я часто размышляю о ней. Набираю номер ее телефона и, не дождавшись ответа, кладу трубку — жалость для меня немыслима, как и сочувствие.

Приползти к ней униженным, растоптанным — конечно, она примет, но… Лучше явиться на коне, победителем, в сиянии и блеске головокружительного успеха. Когда–нибудь я предстану перед ней именно таким… Она удивленно распахнет восторженные глаза и…

Я вернусь к ней таким… Только таким!

День за днем в превосходном костюме, безупречной рубашке и до блеска начищенных ботинках я посещаю бесчисленные конторы.

— У меня опыт работы с ценными бумагами, — говорю, — очень большой опыт.

Мне верят, не верят. Просят зайти через неделю, обещают перезвонить. Просят рекомендации с прежнего места работы, не просят рекомендаций. Обещают подумать, ничего не обещают. Подают надежды, забирают их…

Пусть меня только возьмут! На самую маленькую должность, на самую рядовую зарплату… Я пробьюсь, я добьюсь, я смогу!

Мое тайное оружие наготове, оно начищено до блеска, кинжально заточено, оно готово разить неприятеля наповал. У меня есть верный метод, который приведет меня к вершине успеха, который укажет мне самый кратчайший путь наверх — напрямик, напролом, наверняка.

Какой метод, спросите вы?

Все тот же! Большая Сплетня. Верный метод стремительной карьеры — мое тайное ноу–хау, мое безотказное оружие. Испробованный и давший успех, тот самый успех, который я необдуманно потерял. Теперь оплошности я не допущу!

И, вспомнив об этом, я искренне улыбаюсь девушке напротив, изучающей мое резюме.

Я улыбаюсь ей — и восхитительная улыбка доверчиво расцветает мне в ответ. Я улыбаюсь.