БОМЖ

Глава 23

Глава двадцать третья.

Август 1993 года.

Без злого умысла.

Локация — территория Дорожного района.

Худая, нескладная фигура высокого мужчины в темном костюме, с протертыми до блеска локтями пиджака вышла на крыльцо районной прокуратуры. Человек с удовольствием помирился на солнышко, после чего двинулся по улицы Убитого чекиста в сторону улицы Гриппозного председателя правительства — юрист второго класса Кожин Евгений Викторович, следователь Дорожной прокуратуры счастливо жил в полногабаритной квартире в пяти минутах ходьбы от работы.

— Извините, нельзя ли угостить вас обедом? — за спиной раздался знакомый голос и Евгений Викторович досадливо обернулся.

— Паша, какого хрена… А вдруг нас увидят вместе?

— И что? — я опустил зеркальные очки — «авиаторы» на нос, все равно, выцветшая панама армейского образца закрывала половину лица: — Пойдем, пожрем, а то я тебя уже два часа жду…

— Меня дома…

— Женя, не обманывай меня, твоя жена на работе.

— Ладно, куда пойдем, я здесь не знаю…

Видимо, следователя прокуратуры хорошо кормили дома, так как местных забегаловок он не знал совершенно, поэтому был удивлен наличию приличного кафе в Доме журналистов, на соседней улице.

— Ну говори, что хотел? — после котлетки «по-киевски» и большой тарелки солянки, мой собеседник впал в благодушное настроение, а сделав глоток из приниженной симпатичной официанткой чаши с кофе-глясе, даже расщедрился на подобие улыбки.

— Ты поражённое кушай, я тебе его заказал. — я подвинул к собеседнику блюдце с заварным поражённым: — Хотел спросить про мое дело…

— А как твое дело? — следователь заулыбался: — Наконец-то тебя, Громов, посадят, и есть за что. Тебя зацепили намертво. Парень, которого ты подстрелил, дает развернутые показания, что он зашел в квартиру к своим знакомым, после чего туда приехала милиция, вошла девушка в форме и ей плохо стало. Он со знакомыми стал оказывать ей помощь, и пистолет у нее из кобуры вынули, чтобы она случайно никого не подстрелила, а тут в квартиру ворвался ты и выстрелил в него.

— Женя, ты что говоришь? — я почувствовал, как вместо горячего кофе в желудок скатился ледяной ком: — Какая помощь? Они же ей всю одежду порвали и трусы ножом разрезали…

— Ничего не знаю, ни про какую одежду. Следователь, что дело ведет прокурору про одежду или форму ничего не докладывала. Виктория ваша говорит, что ничего не помнит, с момента, как в квартире погас свет, вообще ничего. А водитель ваш, с дежурки, тоже никого не видел и ничего не слышал. Сидел в машине, пытался с РОВД связь установить, действовал в соответствии с инструкцией, пока из подъезда не появился ты, весь в крови и не начал бред какую-то чушь пороть, про покушение и про то, что нельзя операм с «убойного» доверять. А когда ваши «убойщики» приехали и попытались подойти к месту происшествия, в подъезде раздался выстрел, один или два, а потом оттуда вышли ваши опера и сказали, что ты в них стрелял. Тут только одна проблема — в деле есть справка от психиатра, который с тобой в ту ночь беседовал, а то бы тебя сразу в психушку отправили, ну, через ИВС, конечно.

— И что за следователь мое дело ведет? Я такой фамилии не знаю.

— Новенькая, откуда-то с Севера перевелась, жопу рвет, так что, тебя она точно посадит, она прокурору нашему обещала.

— Ты, Женя сегодня со мной очень откровенный. Девочка эта новая тебе тоже хвост отдавила?

— Ну да…- юрист второго класса пожал плечом: — У нас дом сдается, я с семьей первый на очереди, мы у родителей втроем в комнате ютимся, а она справку принесла, что у с ней бабка живет, которая то ли вдова, то ли муж ее без вести пропал на фронте, поэтому меня в очереди сдвигают, а она вперед меня квартиру получает. Прикинь, война когда кончилась, а бабка, как вдова, все квартиры получает.

— Вам еще квартиры дают? — поразился я.

— Дают, конечно, мы же прокуратура.

— И с какой целью ты мне это рассказываешь?

Кожин замялся, оглядел полупустой зал, затем, согнув свое длинное туловище, наклонился ко мне:

— Мне надо, чтобы этой бабы в нашей прокуратуре больше не было.

— Евгений, а вы хо-хо не хо-хо? Как ты себе это представляешь?

— Не знаю… — следователь пожал плечами: — Но если ты это сделаешь, я тебе должен буду.

— Женя, оказанная услуга перестает чего-то стоить…

— Но ты мне сам еще ни в чем не помог.

— И насколько далеко твоя помощь готова распространится?

— В пределах должностной инструкции и действующего законодательства.

Я задумался — прокурорский следователь, готовый пойти тебе навстречу — дорогого стоит, лишь бы не продешевить.

— Хорошо, Евгений Викторович, давайте завтра с вами в обед здесь встретимся в это же время? Надеюсь, я что-то смогу придумать.

Я вышел из кафе, осмотрелся, после чего, дворами, двинулся к Сердцу Города. Дойдя до Весеннего сквера купил в киоске мороженного, нашел, относительно целую, скамейку и уселся на самый краешек, где не было следов чьих-то ног и сажи от потушенных бычков.

Рассуждая логически, убрать девицу, ведущую мое уголовное дело — это благо для меня, в данный момент она мой враг, наряды с бандой Кузнецова. Убрать следователя и оперов из группы «тяжких» я должен законно, так как любой иной вариант грозит тем, что на меня рано или поздно выйдут. Убрать законно…

Что я должен сделать, чтобы эти ребята нарушили закон, да не просто нарушили, а нарушили цинично, так, что это невозможно будет замолчать? От мысли, пришедшую мне в голову, я отмахнулся, как от, навязчиво жужжащей мухи, больно много телодвижений мне надо совершить, чтобы этот бред стал реальностью. Отмахнулся, но через двадцать минут был вынужден вернуться к ней, а потом, начать ее обдумывать со всех сторон, во всех аспектов, в результате чего понял, что вынужден буду претворить эту бредовую идею в жизнь, потому, что остальные варианты еще хуже.

На следующее утро.

Локация — площадь Всесоюзного старосты.

— Нет, нет и нет! — Игорь, мой сосед по дому, замахал пухлыми ладошками, как будто отгонял назойливого комара: — И не уговаривай меня, я этого делать не буду… Еще кто прознает, я в жизни не отмоюсь… Я что, этот, как его…вуаер… ну как?

— Вуайерист.

— Вот, вот, он самый…

— Слушай, сосед, ты понимаешь, что очень надо. И, если ты мне поможешь, я тебе отвечу тем-же, поверь, я тебе пригожусь.

— И что ты можешь?

— Игорь, скажи, что тебе надо, и я постараюсь решить твой вопрос.

И тут у Игоря загорелись глаза:

— А ты знаешь, я понял, что ты можешь для меня сделать.

И Игорь изложил свое желание, да так, что я немного охренел.

— Игорек, но это невозможно.

— Паша, соседушка, все решаемо, ты главное не ссы, я все на себя принимаю, тебе остается только прийти вовремя и все.

— Ок, сосед, я должен только прийти в назначенное тобой время и место. Договорились.

И мы скрепили нашу сделку рукопожатием.

А следующие три дня были заняты сплошной беготней — я метался между бюро технической инвентаризации, отделом опеки,

Уличными менялами и обменниками банков, по дороге забегая в хозяйственные магазины.

Пытаясь поменять доллары на купюры максимально низкого номинала, я поймал себя на мысли, что не все мои враги могут клюнуть на приманку, а я не учитываю гендерные различия, поэтому решил направится в ювелирный.

Боже ж мой, откуда они берут такие цены? За невзрачные колечки и сережки, но, снабженные красивой бирочкой и ниточкой с пломбой, просят просто неприличные деньги. Если я куплю парочку красивых вещей, то моя затея с валютой скорее всего не сработает, средств тупо не хватит. Я, в расстроенных чувствах, вышел во двор, прошел несколько шагов, и мой взгляд упал на вывеску, висящую на входом в подвальное помещение, на которой ядовитыми буквами было написано «Финансовая корпорация „Южный крест“. Скупка и продажа всего. Деньги есть всегда.» А радом с лестницей кто-то написал черной краской, видимо, для непонятливых «Ломбард здесь». Откуда-то в моем сознании всплыло знание, что золото состояния «б/у» в ломбарде можно купить по цене в два раза ниже, чем в ювелирном магазине, а серебро вообще стоит копейки. Решив, что пока не попробуешь, не узнаешь, я быстрым шагом спустился в бетонную пещеру Али-Бабы. В небольшом помещении, стены которого были увешаны плакатами со всевозможными правилами, ценами и прочими условиями, стояла очередь из двух человек, целью которых было небольшое окошечко в стене, рядом с которым находилась металлическая, запертая дверь. Я встал в очередь и минут через пятнадцать оказался у самого окна, за которым прятался, невидимый мне, приемщик.

— Добрый день. Золото продаете? — я наклонился в окошко и встретился взглядом с сидящим за ним, бледным парнем в пиджаке с нарукавниками, примерно моего возраста. Парень уставился на меня и без того, его бледная кожа приобрела синюшный цвет. Он смотрел на меня, как будто к нему явилась костлявая красавица в черном балахоне с косой.

— Эй, вы меня слышите? — я помахал ладонью, на что мужик моргнул, судорожно сглотнул и захлопнул металлическое оконце.

— Эй! — я постучал костяшками пальцев по заслонке, но ответа не услышал, лишь, где-то там, за перегородкой запиликал набор кнопочного телефона, после чего кто-то зашептал, но слов я разобрать не мог.

Странный тип. К нему пришел клиент с деньгами, а он решил обед себе устроить. За полтора года, как кончился социализм и начался дикий капитализм, я уже отвык от такого поведения сотрудников служб сервиса и продавцов, теперь все тебе улыбаются, говорят вежливо, приглашая заходить еще.

Я дал типу за стенкой пять минут, после чего, решив, что больше в это сомнительное заведение не зайду никогда, стукнул на прощание по гулкой металлической заслонке и вышел, с силой хлопнув дверью. Поднявшись из подвала я решил немного посидеть на скамейке во дворе, подумать, решить, куда направится в первую очередь. Сегодня, как, впрочем, и вчера, я пробегал с самого утра, поэтому ноги гудели и даже горели. Вытянув конечности, я блаженно зажмурился, радуясь краткой передышке, когда за спиной громко хлопнуло. Я ошарашено открыл глаза и оглянулся — напротив спуска в подвал остановился синий «Опель-кадет» из которого вылезли два двухметровых громилы в «фирменных» спортивных костюмах и, не закрыв машину, решительным шагом двинулись в подвал. Почему-то меня засосало под ложечкой и понял, что ребята эти прибыли по мою душу, а у меня, с собой, только удостоверение, показывать которое крайне нежелательно. Ребята слишком здоровые и резкие, в случае общения с ними может случится скандал и неприятность, а это мне сейчас совсем ни к чему — сразу попаду на допрос в прокуратуру, а оттуда, уверен на сто процентов, в ИВС, тогда плакали мои приготовления, которым я посвятил два последних дня, от рассвета до заката. Я быстрым шагом покинул двор, перешел широкую магистраль и встал у киоска на остановке автобуса, откуда имел сомнительное удовольствие наблюдать, как из подвала выбежали два давешних бугая и худощавый тип в костюме, с темными, бухгалтерскими нарукавниками на руках. Троица сбегала за угол, потом вернулась, о чем-то опросило несколько прохожих, после чего здоровяки начали что-то объяснять «пиджаку», причем один из них, для доходчивости, постукивал «пиджаку» по груди здоровенным кулаком. Затем «спортсмены» сели в свой «кадет» и уехали, а «пиджак», подозрительно повертев головой, вернулся в свой подвал.

День следующий.

Локация — Дорожный район.

— Малыш, ты все поняла? — у прижал к губам изящную девичью кисть.

— Поняла. — Наташа кивнула платиновой челкой.

— Если боишься, то скажи, я переиграю.

— Нет, не боюсь. — Наташа замотала головой: — давай сделаем это.

— Тогда вперед, и ничего не бойся, если что-то пойдет не по плану, я буду рядом и тебя вытащу.

— Пока. — девушка выскользнула из салона машины и склонившись к окну, изобразила воздушный поцелуй: — До встречи, когда она у нас произойдет.

Вчера я все рассказал Наташе, все что смог. И попросил у нее помощи, потому что больше попросить было не у кого, во всяком случае, моя невеста хорошо вписывалась в план.

Рассказ Наташи.

— В Дорожном РОВД я уже была несколько раз, поэтому вошла туда уверенно, кивнула сидящему за стеклом «дежурки» помощнику дежурного и, не сбившись с шагу, прошла в глубь учреждения. Пользуясь инструкциями Павла, я спустилась в самый подвал, дернула запертую дверь кабинета, где раньше работал Паша, после чего прошла до конца подвала и распахнула дверь с табличкой «Группа по раскрытию особо тяжких преступлений против личности».

— Привет Руслан! — я шагнула в кабинет, оглядев трех сидящих за столами мужчин: — Помнишь меня? Я Наташа. Скажи, а где сейчас Громов сидит, а то я в его кабинет дернулась, там все заперто.

— А… привет. Он сейчас в девятнадцатом сидит, но его с утра не было… — бывший наш приятель смотрел как-то странно, вроде бы на меня, но в тоже время, мимо, во всяком случае, его взгляд я поймать не могла.

— Спасибо Руслан. Как там Инна? Давно, что-то не встречались… — я помахала рукой и улыбнулась: — Ладно, я побежала, не буду тебя отвлекать, да и у самой дел полно.

Догнали меня уже на улице, минуты через три. Два типа, что сидели в кабинете с Русланом, подбежали сзади, подхватили под руки, и бормоча что-то, что они вынуждены меня задержать, буквально, на пять минут, потащили обратно в РОВД, в помещение дежурной части. Руслана при этом я не видела, наверное, стыдно было крутить руки той, кто его принимала и кормила в своем доме, а может быть и не стыдно.

Меня просто завели в дежурку, отобрали сумку и, больше не говоря не слова, засунули в вонючую, тесную камеру. Это было ужасно. Хорошо, что Громов предупредил меня, и я в этот день одела все старенькое, что было не жалко выбросить на помойку, такой тяжелый и въедливый запах стоял в этом каменном мешке. Дальше мне оставалось только наблюдать за помещением дежурной части через узкое и мутное стекло. Паша меня предупредил, чтобы я не сопротивлялась, не кричала и вела себя спокойно, вот я так и делала. Сумку мою сунули с высокий металлический шкаф, в один из десятка выдвижных ящиков. Несколько минут ничего не происходило, потом в поле зрения вновь показались давешние два типа. Один взял какую-то толстую амбарную книгу и, заслоняя своего напарника и шкаф с моей сумкой, стал делать вид, что что-то там читает, второй же, что-то делал у шкафа. Грош цена этим операм, если второй, прикрываясь широкой спиной первого, не копался в моей сумочке.

Через пару мину, очевидно, обнаружив то, что они искали, опера бросили на стол дежурного, ставшую ненужной, амбарную книгу и вышли из дежурки, а я протерла, лежащей в кармане, спиртовой салфеткой небольшой участок потертой скамьи и уселась, стараясь дышать через раз — Наташа свою работу сделала.

Рассказ Кожина Евгения.

Громов меня предупредил, чтобы я из служебного кабинета, который я делил со следователем Прокофьевой, восходящей звездой нашей районной прокуратурой, которой прочили старшего следователя и выстраданную мной квартиру в новом «прокурорском» доме, вот я и сидел за столом, делая вид, что очень занят подготовкой уголовного дела, даже курить выходил как можно реже.

Все случилось неожиданно — в кабинет влетел опер из «убойщиков» Дорожного РОВД Плотников, и ставший реально «вареным» Варенников.

Кивнув мне, они нависли над столом Ирки Прокофьевой.

— Ирина Евгеньевна, у нас ключ от той самой квартиры, надо обыск делать…

— От какой квартиры? — Ирка недоверчиво вскинула на парней карие глаза, темные и большие, от туши, густо намазанной на ресницы.

— От той самой, что мы вам несколько дней назад рассказывали… — Вареный подмигнул следователю и недовольно покосился на меня.

Но, тут его ждал облом. Ирка в коридор с операми шептаться не выйдет, не тот она человек, а выставить меня из моего рабочего кабинета опера не посмеют, я их скорее, сам могу выгнать за хамство, поэтому и стали они нашёптывать с двух сторон в уши Ирины свои секреты и фамилию Громов я слышал совершенно отчетливо.

— И что? — Ирина, хотя я ее и не любил, как и любой нормальный следователь к энтузиазму оперов относилась со здоровым скепсисом, иначе можно было влипнуть в историю, о законности оперативные работники имели слабое представление, да и к тому, что знали, относились весьма поверхностно, очень своеобразно трактуя требования законодательства.

— А еще сегодня в дежурку, наверное, час назад, звонила какая-то баба, сказала, что Гроховская соседка и сообщила, что кто-то там, в квартире ходит. Ира, поехали скорее, я чую, что он пока в квартире, заодно и обыск сделаем, пока ключ у нас… — разволновавшись, Плотников перешел на полный голос, забыв обо мне.

Я, про себя, поморщился — по-моему, звонок от соседки, который я не сомневался, организовал Громов, было уже лишним, слишком он нагнетал атмосферу, я даже, казалось, слышал за кадром тревожную музыку.

— Сейчас, к шефу схожу, подпишу у него постановление… — Ира нашла в сейфе уголовное дело и решительно двинулась к входной двери, но я ее установил.

— Ира, а шефа нет и не будет. Он в городскую поехал, на совещание, сказал, что возвращаться не планирует.

— Блин… — Ира от злости даже каблучком притопнула: — Как всегда, непруха.

— Но тут, мне кажется, как раз случай, когда надо проводить неотложный обыск… — я пожал плечами и вновь уткнулся в свое уголовное дело — с Ирой мы старательно делали вид, что у нас дружеские, товарищеские отношения. Она еще не знала, что я знаю, что наша «звездочка» претендует на квартиру, на которую я стоял первым в очереди.