#Бояръ-Аниме. Моров. Том 7

Глава 8

Особняк дворянского рода Моровых. Иван Владимирович Моров.

Маргарита поправила воротник моей рубашки и окинула мой наряд критическим взглядом. Ее внимательный прищур заставил меня улыбнуться.

— Сойдет, — вынесла вердикт Ларионова, разгладив невидимые складки на плечах пиджака. — Не забудь, что на этом приеме твоя невеста — официальное лицо.

Я посмеялся в ответ.

Меня совершенно не тяготила забота со стороны Маргариты, было даже приятно ощущать, как она переживает и в очередной раз следит, чтобы все было на высшем уровне. Чего у Ларионовой не отнять, так это опыта подобных мероприятий и понимания, что и как на них происходит.

Да, Маргарита не бывала на светских приемах, однако на самом-то деле не так уж они и отличаются от корпоративных встреч простолюдинов. Тем более что последние изо всех сил тянутся соответствовать благородным. Стремятся, чтобы у них было не хуже, чем у дворян.

— Все будет в порядке, — заверил я, взяв любовницу за запястья. — Это не первый наш выход в свет.

— Такого уровня? — уточнила Ларионова, глядя на меня с сомнением. — Первый, практически встреча международного уровня.

— Поляки такие же подданные, как и любые другие, — пожал плечами я.

А говоря откровенно, даже договор сегодня подписывался не с предводителями заговорщиков, а с нейтралами. Уйдя в сторону от конфликта, Радзивиллы потащили за собой остальных, и так сложилось, что сегодня в Кремле соберется весь цвет польской аристократии.

И в то же самое время русская армия совместно со спецподразделениями Службы Имперской Безопасности и полиции будут штурмовать мелкие семьи, замаранные в восстании. И пока в Москве будет идти прием с балом, в Польше прольются реки крови. При этом официально все будет подано так, что это Радзивиллы сотоварищи попросили у государя помощи в уничтожении бунтовщиков.

Политика.

— Хорошо бы, чтобы они об этом не забывали, — ответила мне Ларионова, отходя на шаг. — А то слишком много послаблений для предпринимателей им отвесили, так всю конкуренцию задушат.

Я кивнул, не став спорить.

О том, что предприятиям, открытым на территории великого княжества Польского, дается не только освобождение от налогов на первые пять лет, но и много дополнительных преимуществ, я прекрасно знал. Сложно не слышать об этом, когда делишь постель с женщиной, для которой знать эти новости жизненно необходимо.

Маргарита даже пару заводов выкупила, бывшие хозяева спешили уехать на «благословенный запад», так что цену назначили не слишком высокую. С моей протекцией Ларионова опередила остальных конкурентов, и теперь ей предстояло бороться с местными производителями.

— Все будет хорошо, — заверил я, прихватив со стола черную бархатную шкатулку. — Мне пора.

— Будь хорошим мальчиком, — напутствовала меня с улыбкой Маргарита. — И не компрометируй невесту. А то ты любишь наговорить и наделать такого, что женщины вокруг тебя так и вьются.

— Брось, я всего лишь проявляю капельку доброты, — улыбнулся в ответ я.

— Угу, — кивнула она.

Кому-то другому бы в голову не пришло, что можно так разговаривать со мной. Но Маргарита уже была рядом достаточно, чтобы наши отношения перешли к более близким, чем постель. Никакой любви, конечно, между нами не было, но дружба зародилась.

И это было чертовски приятно — иметь кого-то, кого действительно можно считать своим другом. Благородное общество мне такой возможности, к сожалению, не предоставит.

Спустившись по лестнице, я убрал шкатулку во внутренний карман пиджака и кивнул управляющему, дожидающемуся меня с плащом в руках. Время уже как раз подошло к отъезду, так что я нырнул в салон «Коршуна», и Сергей закрыл за мной дверцу.

— Едем, ваше благородие? — уточнил водитель, заняв свое кресло.

— Трогай, — кивнул я, доставая телефон.

Автомобиль выкатился за пределы территории особняка и, набрав скорость, понесся по улицам Москвы. Лето подбиралось все ближе, вскоре начнутся первые каникулы в академии, студенты разъедутся по своим домам или на службу. Но случится это только после того, как они сдадут экзамены за полгода обучения.

Время пролетело незаметно. Кажется, еще вчера я впервые поприветствовал учащихся, а сегодня уже проверяю подготовленные администрацией билеты. Хвала всем высшим силам, хотя бы здесь я мог положиться на других.

Остальные преподаватели, также загруженные делами, смогли вздохнуть чуточку свободнее. Количество документации, которую на нас сбросили из государевой канцелярии, заставляло чувствовать себя крайне неуютно не только преподавательский состав, но и администрацию.

К счастью, это временное явление. Как только первая государственная академия имени его императорского величества Федора получит подтверждение, что можно открывать филиалы, нагрузка серьезно снизится.

Если, разумеется, бюрократы не придумают, как испортить нам жизнь вновь.

Телефон завибрировал в моей руке, поверху экрана возникло уведомление о новом сообщении. Отдельное приложение, разработанное специально для сотрудников академии, открылось, как всегда, с легкой пробуксовкой.

' Уважаемые коллеги!

По решению специальной комиссии государственной канцелярии, заверенному его императорским величеством Виктором, по итогу экзаменационных мероприятий будет собрана группа лучших студентов в количестве пятнадцати человек.

Эта группа помимо увеличенной стипендии получит дополнительное вознаграждение в размере трехсот тысяч рублей разовой помощи, а также сертификат на приобретение жилья, который можно будет реализовать в любом населенном пункте Российской Империи.

Те преподаватели, чьи студенты попадут в группу лучших, также будут отмечены грамотой с занесением в личное дело. Помимо документа предусмотрена и денежная награда — пятьсот тысяч рублей разово и прибавка к жалованью в размере десяти тысяч рублей.

Желаем всем нашим преподавателям успеха.

Администрация первой государственной магической академии имени Е. И. В. Федора'.

Что можно сказать по этому поводу?

Во-первых, соревнование касалось только кураторов групп. У меня своей не было, так что можно было игнорировать награду. Да и не с моим доходом радоваться таким призам. Однако для того же Орехова, нашего тренера по физической подготовке, сто двадцать тысяч в год, да полмиллиона разово — серьезная возможность поправить материальное положение.

Во-вторых, сертификат на приобретение жилья, скорее всего, вскоре окажется работающим только на территории великого княжества Польского. За редким исключением канцелярия станет разрешать воспользоваться им где-нибудь в Сибири или на Дальнем Востоке.

Все это нисколько не удивительно — земли надо осваивать, множество программ по переселению людей из центральной части Российской Империи уже работают. Снабдить периферию обученными специалистами выгодно. А разбавить польское население после принудительного выселения нескольких сотен тысяч неблагонадежных поляков — просто необходимо. Сейчас на нас обкатают систему, а после начнут выдавать эти сертификаты и в других учреждениях.

Если взять стандартную ставку чародея в той же полиции, например, выйдет около ста восьмидесяти тысяч рублей в год. Если такой студент переедет куда-нибудь на Алтай, государство выдаст ему коэффициент, увеличивающий жалованье вдвое. А сертификат позволит не занимать казенное жилье, а сразу заселиться в приличную квартиру.

Само собой, благородных студентов все это никак не касается. Стоит вспомнить Мирославу Анатольевну, как цифры начинают казаться смехотворными. Но благородных всего чуть больше миллиона человек, остальные сотни обходятся куда как более низкими доходами.

Собственно, по поводу дворян академия вовсе не волнуется. Они и учатся платно, составляя внушительную часть бюджета, и государственного распределения проходить не будут. Отучится такой студент, получит диплом и какие-то знания — и хорошо, хватит с него. А вот о простолюдинах Российская Империя заботится. Потому что, несмотря на то, что Романовы мечтали избавиться от дворян, и у них не получилось, становый хребет государства — это именно неблагородные.

— Подъезжаем, Иван Владимирович, — предупредил Сергей, когда «Коршун» выкатился на финишную прямую.

Убрав телефон в карман брюк, я дождался, когда автомобиль вкатится на территорию Кремля. Сегодня здесь было оживленно, встречали гостей не только гвардейцы, но и слуги Романовых.

Когда я выбрался наружу, меня с поклоном повели в нужный зал. По пути я кивал знакомым благородным, а уже оказавшись внутри отведенного для приема помещения, отправился бродить между группами дворян.

Делегации от Генерального штаба пока что видно не было, так что я спокойно совершил круг по всему залу, здороваясь и перебрасываясь ничего не значащими фразами с благородными людьми. А закончив таким образом показывать свою незримую поддержку ближнему кругу, отодвинулся в угол зала, где меня перехватил официант с подносом в руках.

— Напиток, ваше благородие?

— С удовольствием, — кивнул я, забирая один из бокалов с игристым вином.

Слуга двинулся дальше, его коллеги распространились по всему помещению с такой скоростью, будто размножались клонированием. Все как на подбор — высокие, широкие в плечах. На лицах положенная вежливая улыбка, так посмотришь, и не сразу задумаешься, что под униформой скрыто оружие.

Гвардейцы, которым выпало изображать сегодня прислугу в зале, внимания к себе не привлекали — кто вообще из дворян смотрит, что там за человек подает напитки? Конечно, кто-то замечал, что не простых официантов Романовы напустили, но это не вызывало возмущения.

В конце концов, с Польшей все еще идет война, как ее ни называй красивыми словами. Шляхта спит и видит, как вернет себе суверенитет, а сегодня государь и вовсе допустит до своего монаршего тела руководителей этой тревожной народности. Так что повышенные меры безопасности, тем более такие, которые не бросаются в глаза и ничем не мешают, находили понимание.

Наконец, в распахнутые двери дружной гурьбой вошли Анатолий Никодимович Герасимов со свитой. Начальника Генерального штаба сопровождал целый женский полк, ни одного мужчины он с собой на эту историческую встречу не взял — и это тоже было понятно.

Одетые в парадную форму, женщины следовали за своим начальником, едва не чеканя шаг. Оттого их появление произвело настоящий фурор на уже собравшихся гостей — на лицах мужчин, разглядывающих пополнение, появились улыбки. Ведь всегда приятно посмотреть на красивых дам в форме.

Я выцепил взглядом свою невесту и улыбнулся ей.

Снежана Александровна в кителе и длинной юбке чуть ниже колен нашла меня глазами, и ее губы дрогнули в ответ. Как для сотрудника Генерального штаба у Макаровой явно не хватало штабных наград, зато от остальных коллег ее отличали боевые. Понятно, что рядом с Герасимовым она смотрелась не так эффектно, ну так и он давно уж не капитан.

Стоило начальнику махнуть рукой, как его сопровождение рассыпалось по залу. И то верно — эффектно появившись, Герасимов больше в поддержке не нуждался. А у дам появилась возможность пообщаться с благородным обществом.

— Рад вас видеть, Снежана Александровна, — произнес я, сам двинувшись навстречу своей невесте. — Позвольте заметить, парадная форма вам очень идет. Вы просто неотразимы.

Она искренне улыбнулась, чуть наклонив голову.

— Благодарю, Иван Владимирович, — ответила Макарова.

— Вижу, вы открыли новый узел, — продолжил я, знаком подзывая ближайшего официанта. — Позвольте поздравить вас с этим прекрасным событием!

Забрав с подноса пару новых бокалов, я вручил один из них девушке и, дождавшись, когда гвардеец в форме официанта отойдет, объявил:

— За вас и ваши успехи, Снежана Александровна!

— Благодарю, — скромно потупив взгляд, капитан тут же сделала глоток и убрала любой намек на кокетство. — Это было нелегко, но я справилась. И надеюсь, в скором времени у меня получится открыть и следующие.

Я кивнул, запуская руку во внутренний карман.

— Признаюсь честно, я не знал, что так получится, — заговорил я, вынимая шкатулку. — Но раз уж у нас есть повод, то почему бы не совместить два приятных события. Пожалуйста, Снежана Александрова, примите этот скромный дар в качестве напоминания о сегодняшней нашей встрече.

Она приподняла бровь, принимая шкатулку. Я видел, как за нами наблюдают со стороны несколько благородных, но не стал отвлекаться. Женщинам было крайне интересно, что же находится внутри. Все-таки я был единственным, кто решился что-то подарить на этом приеме своей паре, обычно такого не происходило в столь официальной обстановке.

— Право, не стоило, Иван Владимирович, — улыбаясь, произнесла Макарова, вынимая кольцо из белого золота, вся внешняя поверхность которого была усыпана бриллиантами.

— Нормального кольца у меня в нужный момент не оказалось, — ответил я, покаянно склонив голову. — Так что я решил, что парочка дополнительных украшений точно лишними не будут.

Упоминать о том, что, помимо прочего, под каждым камнем расположено свое защитное зачарование, я не стал. Все-таки вокруг слишком много лишних ушей, чтобы рассказывать всем желающим, на что способен очередной мой подарок.

Губы Снежаны Александровны растянулись в более открытой улыбке, словно она придумала замечательную шутку, и девушка протянула мне руку, держа пальцы расслабленными. Я вытащил украшение из шкатулки и, надев к первому обручальному кольцу второе, аккуратно и бережно поцеловал руку Макаровой.

Отпустив ее, я предложил свой локоть, и капитан оперлась на него.

— Мне кажется, я физически чувствую, как дамы зеленеют от зависти, — шепотом призналась мне невеста.

— Привыкай, Снежка, такова судьба будущей супруги того самого Морова, — так же негромко ответил я, шагая вместе с девушкой по залу. — А если серьезно: я ведь могу и помочь с открытием узлов.

Макарова покачала головой.

— Мне нужно подумать, Ваня, это слишком… личное, — договорила она, подобрав слово. — Но за предложение я тебе искренне благодарна.

В этот момент раскрылись другие двери в зал, и все гости государя повернулись в их сторону. Делегация благородного польского сословия оказалась едва ли не такой же по своему количеству. Человек тридцать с гербами на костюмах в сопровождении своих дам.

Я не стал подходить слишком близко, кто их знает, как бы аристократы покоренного народа отреагировали на мое присутствие. Одно дело знать, что Моров где-то в зале, и другое — видеть его наглую самодовольную рожу перед собой. Впереди у нас много лет жизни в единой Российской Империи, успеют еще на меня насмотреться.

— Император Всероссийский! — объявил хорошо поставленным голосом слуга, и распахнулись третьи, самые маленькие двери.

Виктор Романов шагал к трону уверенной походкой хозяина. Он не смотрел по сторонам, но при этом создавалось четкое ощущение, что его императорское величество все прекрасно подмечает.

За монархом шагала императрица, чей округлившийся живот подчеркивал фасон торжественного платья. Рядом с матерью, гордо неся высокую прическу темных волос с парой седых прядей, двигалась Варвара Викторовна.

Вместо того чтобы залечить волосы сразу, наследница престола решила делать это постепенно. Так, чтобы напоминание о ее подвиге было зримо еще какое-то время. Но, разумеется, ходить совершенно седой, будучи в ее возрасте, ее императорское высочество не собиралась.

Государь опустился на свой трон и величественно оглядел зал, пока его супруга и дочь садились на стулья поменьше. Гости, что с нашей стороны, что явившиеся с польской земли, дружно поклонились монарху.

— Итак, начнем, — заговорил император, сделав знак приблизиться.

Вперед от делегации польской аристократии выдвинулся худой старик. Силой он был не обделен, но все же впечатление производил скорее опытного царедворца, чем бойца. Его резерв на шесть узлов носил в себе следы исключительно мирных заклинаний.

— Я Казимир Радзивилл, — заговорил он, склонив голову, — великий князь Литовский, признаю вашу власть, ваше императорское величество, и прошу вас о включении исконных земель великого княжества Литовского в состав Российской Империи. Прошу взять нас под свою руку и править нами, как того велит закон Российской Империи.

Государь замедленно кивнул.

— Я принимаю великое княжество Литовское под свою руку, — объявил он.

Старик выпрямился.

— А чтобы древний род Радзивиллов не волновался о своем будущем, я назначаю тебя, Казимир, наместником императора в великом княжестве Литовском, — договорил Виктор Романов. — Первое время могут возникнуть затруднения. Все-таки законы были разные, правила иные. Поэтому я оставлю один корпус армии на территории великого княжества Литовского, дабы ты мог обратиться к ним за помощью, и навести порядок. Поддерживай порядок, чти законы Российской Империи, и твой род не угаснет.

— Благодарю, ваше императорское величество.

Жестом отослав старика, государь вновь повернулся к делегации.

— Следующий, — объявил он.

Вперед вышел мужчина лет сорока пяти и, склонившись перед монархом, заговорил:

— Я Влодзимеж Вишневецкий, великий князь Польский, признаю вашу власть, ваше императорское величество, и прошу вас о включении исконных земель великого княжества Польского в состав Российской Империи. Прошу взять нас под свою руку и править нами, как того велит закон Российской Империи.

— Я принимаю великое княжество Польское под свою руку, — вновь объявил Виктор Романов. — И также, для усиления нового наместника, которым с этого момента будешь являться ты, Влодзимеж, оставляю в великом княжестве Польском корпус армии. Наведи порядок на выделенной тебе земле, чти законы Российской Империи, и твой род не угаснет.

Так, всего парой фраз закончился суверенитет королевства Польского. Его разделили между собой две древних фамилии. Сцена хоть и была будничная, но признание власти императора российского над собой со стороны двух самых влиятельных родов бывшей Польши, Радзивилл и Вишневецкий похоронили все надежды мятежников на свободу.

А помимо прочего, теперь и новоявленные наместники будут обязаны бороться с восстанием, и подчиненные им семьи тоже обязаны приложить руку. Так что вопрос с мятежом можно считать закрытым.

— Подбросишь меня домой? — с улыбкой уточнила Снежка, прижавшись ко мне, насколько позволяли приличия.

Мы уже шагали по улице, оставив позади зал, в котором проходило мероприятие. Оставаться до самого конца ни у меня, ни у невесты желания не возникло, так что, отбыв положенное время, мы оба решили покинуть Кремль.

— Разумеется, — кивнул я. — Едем.

Мы сели в мой автомобиль, и я кивнул Сергею.

— В особняк Макаровых.

— Будет исполнено, ваше благородие, — отозвался водитель.

Стоило «Коршуну» тронуться, я поднял стекло. Моя невеста тут же наклонилась ближе, устроив голову на моем плече. При этом Снежка взяла меня за руку и прикрыла глаза. На губах Макаровой появилась довольная улыбка.

Вечер выдался не таким насыщенным, как я ожидал. Польские аристократы, мгновенно разделившиеся на две неравные группы, смешивались с русскими дворянами и пытались наладить мосты.

Понятно, что это было только первое мероприятие, и со временем благородные рода, так или иначе, выстроят новую иерархию. Но даже так нужно признать, что все прошло мирно и спокойно.

Снежка дремала у меня на плече, машина двигалась по столице. Уже начались сумерки, когда «Коршун» сделал последний поворот, и впереди уже показался особняк Макаровых.

Моя невеста приподняла голову.

— С тобой так хорошо, Ваня. Может быть, останешься на чай? — предложила она, после чего решила уточнить: — Просто чай.

— Пожалуй, не сегодня, Снежка, — улыбнулся я в ответ. — Завтра у меня важный зачет, нужно успеть хорошенько отдохнуть.

Она вздохнула, но ничего не сказала. Мы прекрасно понимали, что свободного времени в расписании у каждого не так уж и много. Так что и обижаться на мой отказ было глупо.

«Коршун» остановился во дворе, я открыл невесте дверь и помог выйти из машины. Снежка поцеловала меня в щеку на прощание и упорхнула к себе домой. Я же забрался обратно в салон и, отдав приказ ехать в особняк, откинулся на спинку сидения.

Уже сидя у себя в кабинете, после полуночи я получил сообщение от Макаровой в виде фотографии. Это было необычно, никогда прежде невеста мне не отправляла ничего в такое позднее время.

Открыв уведомление, я хмыкнул.

Снежана Александровна явно лежала на бетонном полу без сознания в каком-то ярко освещенном помещении. Ее раздетое догола тело перетянули веревки, на руках и ногах закреплены браслеты, под опущенным подбородком угадывался ошейник. Но явных следов насилия на девушке не было.

Стоило мне открыть сообщение, как ниже неизвестный набрал текст:

«Ты выкрал у нас наше. Мы забрали твое. Она будет у нас, чтобы гарантировать твое послушание. Жди дальнейших указаний и не вздумай нас искать. Иначе мы пришлем тебе ее голову. Как ты любишь — в меду».