Брат мой, Каин

Глава 13

— Как думаешь, о чем они говорят?

Бек покосился на Криса, пожал плечами и снова принялся листать старый номер журнала «Пипл».

— А что между ними за проблема? — спросил он между прочим.

— Сэйри тогда еще была подростком. Она влюбилась в Кларка Дэйли.

Бек пристально посмотрел на Хойла-младшего.

— Да, в того самого, — подтвердил Крис.

Бек знал Кларка Дэйли с литейного завода. Несколько раз бригадир отсылал его домой, потому что Дэйли был пьян. Его даже поймали на том, что он прятал фляжку с виски в коробке с завтраком. Странно, что Сэйри была в него влюблена.

— Сначала Хафф смотрел сквозь пальцы на этот роман, — продолжал Крис. — Все казалось достаточно безобидным. Но потом оказалось, что щенячья влюбленность перерастает в нечто большее, и отец запретил Сэйри видеться с Кларком.

— У него уже тогда были проблемы с выпивкой?

— Он пил только пиво, да и то по большим праздникам. Кларк был председателем школьного совета, звездой футбольной команды.

— Что же тогда не понравилось Хаффу?

— Деталей я не знаю. Я уже учился в университете. Меня не интересовали дела Сэйри, и за их романом я не следил. Знаю только, что Хафф уж никак не горел желанием получить Кларка Дэйли в зятья. Как только наша парочка закончила школу, Хафф вмешался и положил конец этим отношениям.

— И как отреагировала Сэйри? Крис криво улыбнулся.

— А ты как думаешь? Это был взрыв почище Хиросимы. Во всяком случае, мне так сказали. Когда ее истерики не произвели на Хаффа впечатления, она впала в глубокую депрессию, очень похудела и бродила по дому как привидение. Как звали ту героиню из книги, которая не расставалась со своим свадебным платьем?

— Мисс Хэвишем.

— Верно. Я помню, как приехал домой на выходные и едва узнал Сэйри. Она выглядела просто ужасно. Она не посещала колледж, не работала, не делала вообще ничего и не выходила из дома. Когда я спросил об этом Селму, та заплакала, приговаривая, что девочка превратилась в тень. Дэнни мне сказал, что Сэйри не разговаривала с отцом несколько месяцев и старалась не оставаться с ним наедине в одной комнате.

Крис замолчал, чтобы глотнуть газировки из банки. Беку хотелось услышать конец истории, но он не стал подгонять Криса. Ему не следовало проявлять слишком явный интерес.

К счастью, Крис решил продолжить рассказ без понуканий.

— Так продолжалось довольно долго. В конце концов Хафф сам взялся за дело. Он велел Сэйри взять себя в руки, собраться. В противном случае он пообещал отправить ее в психиатрическую больницу.

— Это так-то Хафф пытался вылечить разбитое сердце молоденькой девушки? Он пригрозил сдать ее врачам?

— Звучит сурово, верно? Но это сработало. Потому что, когда Хафф выбрал себе зятя и настоял на том, чтобы Сэйри вышла за этого мужика замуж, она довольно охотно пошла к алтарю. Думаю, моя сестра решила, что замужество лучше психушки.

Бек задумчиво смотрел на закрытые двойные двери, ведущие в отделение интенсивной терапии.

— Что-то слишком долго Сэйри ненавидит Хаффа за то, что он разлучил ее с первой любовью.

— Такова Сэйри. Еще малышкой она долго дулась. И она совсем не изменилась, все воспринимает чересчур серьезно. — Крис встал, потянулся и подошел к окну.

Он долго стоял там, глядя в пустоту. Наконец Бек спросил:

— Тебя что-то беспокоит, Крис?

Тот поднял плечи с деланым равнодушием.

— Это сегодняшнее дело.

— Сегодня много чего случилось. Ты о чем?

— О разговоре в офисе шерифа. Как думаешь, они меня арестуют?

— Нет.

— Мне в тюрьме и в первый раз не понравилось, Бек. Хафф внес за меня залог через несколько часов, но это не то место, где я хотел бы находиться.

— Они не собираются тебя арестовывать. У них пока нет улик.

Крис обернулся:

— Пока?

— Крис, я должен знать, могут ли они найти что-то еще. Темные глаза Криса сверкнули.

— Если мне не верит мой же адвокат, кто тогда поверит?

— Я верю тебе. Но ты должен признать, что в настоящий момент все выглядит не в твою пользу.

Крис расслабился.

— Согласен. Я долго думал об этом и пришел к выводу. Кто-то меня подставляет.

— Подставляет тебя?

— Слышу скептические нотки в твоем голосе.

— Так оно и есть.

Крис вернулся в свое кресло и подался к Беку.

— Подумай об этом, Бек. Из-за того дела Айверсона, которое висит на нашей полиции как нераскрытое, где фигурируют пропавший человек и возможное убийство, разве я не стану идеальным козлом отпущения?

— Для кого?

— Для Шлепы Уоткинса. Бек коротко рассмеялся:

— Для Уоткинса?

— Выслушай меня, — разозлился Крис. — Он ненавидит братьев Хойл. И тебя, кстати, тоже. Он затаил злобу.

— Из-за драки в баре, случившейся три года назад?

— Но Шлепа об этом не забыл. Ты сам говорил, что Уоткинс упоминал об этом в разговоре с тобой в ресторанчике.

— Согласен, только…

— Есть еще кое-что. Я по какому-то наитию попросил секретаршу Дэнни проверить все заявления о приёме на работу за последние несколько недель. И знаешь, что выяснилось? — Крис вынул сложенный листок бумаги из заднего кармана брюк и помахал им перед носом Бека. — Шлепа Уоткинс заполнял анкету.

— Он хотел работать на литейном заводе?

— Дэнни отказал ему. Так что у Шлепы появилась еще одна причина ненавидеть Хойлов.

— Достаточно веская, чтобы убить Дэнни?

— Такого парня, как Шлепа, легко спровоцировать.

— Думаю, это подходящее объяснение, — задумчиво сказал Бек.

— Его стоит проверить, — с жаром заявил Крис.

— Ты говорил об этом Реду?

— Нет еще. Я увидел отказ в приеме на работу, когда с Хаффом случился сердечный приступ. У меня не было случая поговорить об этом с кем бы то ни было.

Бек достаточно долго обдумывал слова Криса, потом покачал головой.

— Нет, это не пойдет, Крис.

— Что?!

— Каким образом Уоткинс мог заманить Дэнни в бунгало?

Крис помрачнел, обдумывая вопрос Бека, потом признался, что этого он не знает. И тут же спохватился:

— Этот Уоткинс хитрый ублюдок. И потом, за три года в тюрьме он мог многому научиться. — Подняв глаза, он увидел, как из дверей отделения выходит Сэйри. — Потом поговорим об этом.

Они встали, когда она подошла ближе.

— С ним все в порядке, — заявила Сэйри. — Едва ли он собрался перейти в другой мир.

— Тогда почему Хафф так настаивал на том, чтобы ты приехала?

— Нет причин для тревоги, Крис. Он не изменил завещание и не назначил меня единственной наследницей, если ты об этом беспокоишься. Хафф позвал меня только для того, чтобы я его развлекла. — Повернувшись к Беку, она добавила: — Не могли бы вы спуститься вниз и открыть машину, чтобы я смогла забрать свою сумку?

— Вы улетаете сегодня вечером?

— Я отпустила самолет, потому что я не знала, когда смогу покинуть город. Остается только надеяться, что та машина… Что? — спросила она, увидев, как Бек качает головой.

— Ее уже забрали. Я взял на себя смелость позвонить и Проверить.

— Ладно, я все равно собиралась провести эту ночь в мотеле. Завтра возьму другую машину.

— Я могу отвезти вас, — вызвался Бек. — Я вызову такси.

И тут Крис огорошил ее сообщением о том, что такси в городе больше нет. Последняя компания закрылась несколько лет назад.

Бек видел, что Сэйри хочется как можно скорее уехать от них и ее раздражает невозможность это сделать.

— Хорошо, — Сэйри пришлось смириться. — Если это вам по дороге, мистер Мерчент, я буду рада, если вы меня подвезете.

— Никаких проблем для меня. Крис, ты остаешься?

— Я побуду здесь до вечернего обхода. Если доктор Кэроу скажет, что Хафф вне опасности, я сразу же уеду.

Они договорились связаться по сотовому телефону, если состояние Хаффа изменится, и попрощались.

По дороге на первый этаж Бек попросил Сэйри подробнее рассказать о самочувствии Хаффа.

— Если подлость говорит о живучести, то Хафф переживет нас всех.

С этими словами она вышла на улицу. Бек решил продолжить разговор и там, но по поведению Сэйри он понял, что лучше воздержаться от расспросов о том, что они с Хаффом наговорили друг другу.

— Вы выглядите усталой, — сказал он, помогая Сэйри сесть в машину.

— После встреч с Хаффом я всегда чувствую себя выжатой как лимон.

Бек сел за руль. Повернув ключ в замке зажигания, он извинился за то, что в кабине так жарко.

— Надо было мне оставить окна чуть приоткрытыми.

— Мне все равно. — Сэйри откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. — В Сан-Франциско я скучаю по настоящему лету. На самом деле я люблю жару.

— Мне следовало догадаться об этом.

Сэйри открыла глаза и посмотрела на него. Их взгляды встретились, и в машине словно стало еще жарче. Во всяком случае, Бек почувствовал, что весь горит. Откинувшаяся на спинку сиденья Сэйри выглядела беззащитной и очень женственной. На лбу завились колечки волос, придавая ей трогательный вид, к которому она сама отнеслась бы с презрением. Ее щеки разрумянились, и снова Бек представил, какой горячей на ощупь будет ее кожа.

Ему отчаянно хотелось это выяснить, но он не стал рисковать. Он боялся, что, прикоснувшись к Сэйри, нарушит хрупкое равновесие, установившееся между ними. Новая ситуация наверняка сложится не в его пользу. Бек спросил:

— Вы проголодались, Сэйри?

Она подняла голову и недоуменно посмотрела на него.

— Что?

— Есть хотите?

— Ах, это! — Сэйри еле заметно покачала головой. — Нет.

— Держу пари, что вы проголодались.

Мерчент долго смотрел на нее, потом наконец тронул машину. Выезжая с больничной автостоянки, он свернул в противоположную от мотеля сторону.

— «Приют» в другой стороне города, — напомнила ему Сэйри.

— Доверьтесь мне.

— Это опасно.

Он едва улыбнулся. Сэйри не добавила больше ничего, и Бек принял это за согласие ехать с ним туда, куда он направился. На окраине города Мерчент свернул с шоссе на узкую, усыпанную гравием дорогу, бегущую через густой лес. Бек доехал по ней до самого конца, где она упиралась в поляну на высоком берегу залива. Несколько машин были припаркованы возле маленького строения, которое, казалось, было готово рухнуть.

Сэйри повернулась к нему.

— Вы знаете это место?

— А вас это удивляет?

— Я думала, что это секрет, известный только местным жителям.

— Я не настолько чужой в этом городе.

Маленьким рыбным ресторанчиком владела и управляла одна и та же семья с начала тридцатых годов, когда подпольная торговля спиртным была ее основным бизнесом. Здание было построено из рифленых листов белой жести, проржавевших много лет назад. Теперь оно покосилось. В ширину в нем было не больше десяти футов, и все это место занимала кухня.

Через узкое окно посетителям подавали устриц в раковинах под красным соусом, таким острым, что из глаз лились слезы, густой суп гумбо со спинорогом и бамией, приготовленную на пару рыбу-петуха, такую вкусную, что никто не стеснялся подбирать подливку с бумажной тарелки куском французского хлеба. Все, начиная от мяса аллигатора до веточек укропа, здесь могли жарить во фритюре.

Бек заказал для них суп гумбо и сандвичи с жареными креветками. Пока их заказ готовили, он прошел к бочке сбоку от хибары, сунул руку в наколотый лед и достал две бутылки пива. Он воспользовался открывалкой, висевшей на грязной веревке на гвозде, вбитом в дерево.

— Пиво ледяное, — предупредил он Сэйри, передавая ей бутылку. — Хотите стакан?

— Они оскорбятся, если их об этом попросить. Женщина поднесла горлышко к губам, и это движение выдало в ней человека, который часто пил без стакана. Бек улыбнулся ей.

— Вы заработали еще одно очко в моих глазах.

— Я не ищу вашего одобрения. Его улыбка стала шире.

— Чертовски плохо. Вы вылетели из соревнования.

Когда их заказ был готов, они отнесли картонные коробки с едой на потрепанный непогодой стол для пикника в тени дубов. Гирлянда новогодних лампочек в разгар лета выглядела странно. Она висела на нижних ветвях, пробираясь через испанский мох. Кто-то из посетителей настроил радио в машине на станцию, которая передавала музыку в стиле зайдеко, придающую еще больше очарования этому месту.

Они начали с супа гумбо. Бек проследил, как Сэйри развертывает бумагу на сандвиче. Домашний рулет был горячим, маслянистым, хрустящим сверху и мягким внутри. В нем было много жаренных в масле креветок, нарезанного салата-латука и соуса майонез. Все это Сэйри щедро полила соусом табаско из бутылочки, стоявшей на столике, и откусила большой кусок.

— Восхитительно, — оценила она, проглотив. — В Сан-Франциско отличная еда, но у этого сандвича…

— Что?

— Вкус дома, — Сэйри улыбнулась, но печально и с каким-то сожалением.

Бек ел и пристально наблюдал за ней, зная наверняка, что Сэйри это чувствует и нервничает. Ей было неуютно под неотступным вниманием Бека, хотя она и пыталась выглядеть беззаботной.

В конце концов молодая женщина нахмурилась.

— У меня соус на лице или латук повис на губах?

— Нет.

— Тогда почему вы не спускаете с меня глаз?

Бек смотрел на нее вызывающе, заставляя придумывать невероятные объяснения, но, разумеется, Сэйри этого делать не стала. Они продолжали есть. После недолгого молчания Бек спросил:

— Вы когда-нибудь потеете?

Сэйри покосилась на него и моргнула:

— Простите?

— Здесь жарче, чем в аду. Ветра нет. Влажность не меньше девяноста процентов. Вы едите невероятно перченый соус практически столовыми ложками. И вы не потеете. Ваша кожа даже не повлажнела. Как такое возможно?

— Вы тоже не потеете.

Бек промокнул лоб рукавом и вытянул руку, демонстрируя влажное пятно.

— Пинты жидкости стекают по моей спине и скапливаются у пояса.

Это было явным преувеличением, но ему удалось заставить Сэйри искренне улыбнуться.

— Я потею, но нечасто, — призналась Сэйри. — Для этого мне приходится как следует потрудиться.

— Как приятно это слышать, — вздохнул Бек. — А то я было уже подумал, что вы инопланетянка без потовых желез.

Когда они покончили с едой, Мерчент собрал их тарелки и отнес к одной из бочек из-под бензина, использовавшейся в качестве мусорного бака. Вернувшись к столу, он уселся на столешницу, поставил ноги на скамью рядом с Сэйри, сделал глоток пива и посмотрел на нее сверху:

— Что вы имеете против дока Кэроу?

Она аккуратно поставила бутылку на стол и вытерла мокрую от конденсата ладонь бумажной салфеткой.

— Моя неприязнь к нему была так заметна?

— Очень заметна. Вам пришлось выбирать между тем, чтобы пожать руку ему или остаться прижатой ко мне… — Бек замолчал, выжидая, пока Сэйри не поднимет на него глаза, и только потом договорил: — Вы предпочли не пожимать руки доктору Кэроу. Зная, как вы относитесь ко мне, я бы сказал, что его вы просто ненавидите.

Сэйри отвернулась и посмотрела на компанию, обедавшую за одним из соседних столиков. Оттуда доносились взрывы смеха, кто-то явно рассказывал удачный анекдот. Дети ловили светлячков в траве, вскрикивая от восторга всякий раз, когда насекомое оказывалось у них в руках.

— Они хорошо проводят время, правда?

— Судя по всему, — согласился с ней Бек и осторожно коснулся ее бедра коленом. — Так почему вы не любите доктора Кэроу?

Сэйри снова взглянула на него.

— Он просто самовлюбленный павлин. Эти его крашеные волосы! У него комплекс Наполеона. Кэроу представляет угрозу для всякого, кто придет к нему лечиться, потому что он некомпетентен и к тому же слишком глуп или слишком тщеславен, чтобы признаться в этом. У него следовало отобрать лицензию много лет назад.

— Если не считать всего сказанного, что еще вы имеете против него?

Услышав иронию в его голосе, Сэйри опустила голову и рассмеялась:

— Я слишком увлеклась, сожалею.

— Не стоит. Мне вы больше нравитесь такой. Думаю, вы нечасто даете себе волю.

— Вам нравится анализировать мое поведение, верно?

— Так как насчет доктора? Ее улыбка увяла.

— Кэроу был личным врачом моей матери, когда у нее обнаружили рак желудка.

— Крис рассказывал мне об этом. Вам всем нелегко пришлось.

— Маме поставили диагноз. Выяснилось, что поздно что-то предпринимать. Но я не смогла согласиться с тем, что доктор Кэроу сделал все, чтобы ее спасти.

— Вы были совсем маленькой девочкой, Сэйри. Вам нужен был виновный. Когда умерла Лорел, вам необходимо было0 кого-то обвинять в этом.

— Уверена, что вы правы.

— Я чувствовал то же самое, когда умер мой отец. — Сэйри подняла голову и взглянула на него. — Мне было примерно столько же лет, как и вам, когда вы потеряли мать.

— Для вас это было ужасным ударом, я уверена.

На какое-то мгновение Сэйри отбросила в сторону свои доспехи. На ее лице появилось мягкое выражение, глаза смотрели беззащитно, она говорила очень искренне.

— Это было очень давно, — заметил Бек. — Но я помню, как переживал тогда. Я долго копил в себе эту злость, и от этого моей матери было только тяжелее.

Оперевшись подбородком на руку, Сэйри спросила:

— Что вы сделали в тот момент, когда узнали о смерти отца? Какой была ваша самая первая реакция?

— Я взял мою бейсбольную биту и пошел во двор к гаражу. — Беку незачем было вспоминать, он ничего не забыл. — Я бил и бил битой о стену, пока не полетели щепки. Не спрашивайте меня, почему. Думаю, мне хотелось причинить такую же боль, какую чувствовал я сам.

Он опустился на лавку рядом с Сэйри, опираясь спиной о стол, невольно заняв такое же положение, в котором они сидели на скамье у рояля. Скамья для пикников была намного длиннее, но Бек все равно устроился совсем близко к ней.

— А что сделали вы, когда узнали о смерти матери?

— Я пошла в ее спальню. Там всегда приятно пахло ароматизированным тальком, которым она пользовалась каждый вечер после ванны. Я до самой смерти не забуду, как от нее пахло каждый вечер, когда она приходила ко мне в комнату, подтыкала одеяло и целовала на ночь. Она брала мое лицо обеими руками, они были такими прохладными.

Словно вспоминая, Сэйри взяла свое лицо в ладони и долго не отнимала их, уйдя далеко по дороге памяти. Потом она медленно опустила руки.

— Так вот, в тот вечер, когда Хафф вернулся из больницы и сообщил нам, что мама умерла, я отправилась в ее спальню. Там спал и Хафф тоже, но комната все равно оставалась женственной и немного вычурной, как и она. Я легла на ее половину постели, зарылась лицом в ее подушку и плакала. В конце концов меня нашла Селма. Она отерла мое лицо влажной губкой и сказала, что я теперь хозяйка в доме, что мама смотрит на меня с небес. Неужели я хочу огорчить ее таким поведением, спросила меня Селма. Поэтому я перестала плакать.

— И стали хозяйкой дома.

Сэйри рассмеялась и откинула назад волосы.

— Думаю, мы давно все выяснили. Я никогда не вела себя как настоящая леди. Но именно тогда я невзлюбила врача, который не смог вылечить мою мать. И эта неприязнь осталась до сих пор.

— Вполне понятно.

— А ваша мать еще жива?

— Да. Она сумела пережить смерть папы и вырастить меня.

Сэйри кивнула и заметила:

— Держу пари, вы были настоящим дьяволенком, пока росли.

— По-вашему, я и сейчас не лучше?

Сэйри долго смотрела на него, потом тихо сказала:

— Так говорят.

— Кто говорит такое?

Ей стало неловко от его вопроса, и она не ответила на него, а допила свое пиво.

— Думаю, мне лучше поехать в мотель и заплатить за номер. Позже в «Приюте» может не оказаться свободных комнат, — решила Сэйри и встала.

Он взял ее под локоть, поддерживая на неровной дорожке, пока они шли к машине. Впервые Сэйри не отстранилась от него.

— Количество свободных номеров в мотеле зависит от игры лиги боулинга, — прокомментировал Бек.

— Каким же образом?

— В те вечера, когда мужчины играют в боулинг, их жены встречаются с любовниками. В такие вечера свободный номер становится проблемой.

Остановившись у машины, перед предупредительно приоткрытой Беком дверцей, Сэйри повернулась и посмотрела ему в лицо.

— А как насчет тех вечеров, когда в боулинг играют женщины?

— Все то же самое. Все комнаты заняты, потому что мужчины развлекают своих подружек. Но думаю, сегодня вечером вы в безопасности. Никто не играет в боулинг, кроме «Рыцарей Колумба».

— Католические женщины не заводят романов на стороне?

— Ну почему же. Они делают это тайком, уезжают из города.

Сэйри рассмеялась и села в машину, не задумавшись о том, как при этом на ней натянулась юбка. Роскошные округлости и явное отсутствие трусиков. В мозгу Бека словно сверкнула молния: на ней тонги. И тут же его затопило вожделение. Обходя пикап сзади, он еще раз вытер лоб рукавом.

Усевшись в кабину, Бек завел мотор. Сэйри спросила:

— И откуда у вас столько информации об адюльтере в Дестини?

— Это часть моей работы.

Бек развернул машину и направил ее на узкую дорогу, ведущую к скоростному шоссе. По обеим сторонам встала плотная, непроницаемая стена деревьев.

— Понимаю. Вы собираете информацию о людях, выясняете, кто с кем спит, сколько кто пьет, определяете их уязвимые места. На тот случай, если Хаффу придется воевать против них.

— Вы так говорите, что это становится похоже на шантаж.

— А разве нет?

Бек с разочарованием посмотрел на нее.

— Я отвез вас в замечательное место, накормил, а вы так и не сменили гнев на милость. Мне отвратительно думать, что завтра вы уедете из города и ваше мнение обо мне останется низким.

— Я завтра не уезжаю.