— Но как? — К Кисаре начали возвращаться силы, и на ее щеках выступил легкий, едва различимый в разгорающемся свете оберегов, румянец.
— Вопреки нашим надеждам, мы не сможем вернуть крепость. Значит должны разрушить Врата! — Решительно заявил Алектис.
— Разрушить нерушимые врата!? — Скар едва сдерживал смех. — Отличная идея, почему бы и нет?!
— Это возможно, юноша, — как и оставшиеся братья по ордену, Алектис не разделил веселья зверолюда. — Мы должны найти врата. Великое счастье, что твари Бездны не добрались до них раньше нас, но теперь мы сами открыли им путь, сняв с обители печать, скрывающую ее от вездесущих глаз Скверны. Теперь наш долг уничтожить лазейку между мирами, которую сидониты берегли даже после своей смерти! Твари за стеной не уйдут, они почувствовали близость своей цели и теперь ничто их не остановит.
— Если все так, то в том, что печать с обители снята — вина гиритцев. Эти врата могли быть сокрыты от Скверны еще демоны знают, сколько времени, если бы вы сами не указали им путь. Похоже, ваше бремя станет еще тяжелее, бездушные, — зверолюд совсем не расстроился, подмигнув угрюмым гиритцам. — Если эти Врата так важны, то понятно, почему сидонитов нет ни во дворе, ни в этом зале — они все охраняли их! — Скар уже направился к одному из коридоров. — Если в этой крепости и есть трупы сидонитов, то они там!
— То есть мы сами открыли тварям путь к тому, что темные силы искали так долго? — неуверенно произнесла Лисандра, глядя на гиритцев, выражения чьих лиц были красноречивее любых слов.
— Мы не знали, что так получится, — наконец ответил Алектис, чье лицо приобрело скорбное выражение. — Но и не станем отрицать вины. Все произошло так, как произошло и мы сделаем все возможное, чтобы не позволить случится трагедии!
— Одними разговорами делу не поможешь, — сплюнув под ноги, Таллаг покосился на статую Сидония, с немым укором глядящего на него с весьма внушительной высоты.
Вдруг почувствовав себя ничтожным, по сравнению с колоссальным изваянием, зверолюд неприятно поморщился и поспешно затер плевок сапогом — не зачем испытывать терпение бога, в чьих владениях ты находишься. Тем более расположение Сидония для отряда сейчас было бы совсем не лишним.
Вся процессия быстро двинулась к коридорам. Рассудив, что разделяться в неизвестных стенах не разумно, все решили держаться вместе, выбрав уводящий вправо путь.
Первыми шли темные эльфы и зверолюды, затем архимаг с ученицей, паладин, демонолог и гиритцы. Кая, немного восстановив силы, разожгла на ладони небольшой огонек, ярким пламенем отгоняющий тьму.
В древние времена эти залы освещали камни-обереги, подпитываемые силами и верой хозяев крепости. Но теперь сидонитов здесь не было, и камни потускнели, почти потеряв свою силу, так что их света теперь сильно не хватало.
Гирион снял со стены факел, и волшебница попыталась зажечь его, но это оказалось бесполезно. Как Кая ни старалась, но пламя никак не воздействовало на факел. Будто облизывая камень, оно беспомощно скользило своими извивающимися и горячими языками по холодной поверхности, абсолютно не нагревая ее. То же произошло и со следующим факелом, и со следующим. Осознав тщетность своих попыток, члены отряда оставили их, продолжив путь.
Некромант замыкал процессию, постоянно ловя на себе настороженный взгляд темных глаз Алиры.
— Ты видел его? — наконец спросила девочка голосом настолько холодным, что завывание ледяных ветров дворфсийских гор, показалось бы приятным бризом с моря Границ.
— Видел, — кивнул Эгистес.
Седой высокий гиритец, что шел впереди, обернулся, тяжело посмотрев на него, но так ничего не сказал. Высокие и аскетично пустые коридоры многократно усиливали негромкий голос колдуна, так что все спутники слышали каждое его слово.
— Какой он был? — голос Алиры дрогнул, и в нем проступили просящие интонации. — Я его почти не помню.
— Смерть, порою, забирает память, в этом нет ничего удивительного.
— Я видела отца очень давно, когда была еще совсем маленькой, я даже не помню его лица, — пожаловалась Алира, глядя в пустоту перед собой. Я надеялась, что он спасет меня, когда в поместье ворвались какие-то люди с факелами, но он не пришел…
— Мне нечего тебе ответить, Алира, — неожиданно мягко произнес некромант. — Твой отец прожил полную чужих страданий жизнь и получил по заслугам.
— А я?
— Твоей вины нет в том, кем был твой отец. Ты стала еще одной жертвой на его устланном трупами пути и теперь, как и обещал, я могу подарить тебе покой.
Алира молчала. Коса в ее руках распалась, осев пеплом на каменные плиты холодного пола, гулким эхом разносящие не звучавшие много лет в этих стенах шаги. Эгистес видел, как Фалкон, вновь обернувшись, посмотрел на девочку. Некроманту показалось, что в светлых глазах гиритца промелькнула грусть.
— Вы изменились, господин, — прошептала Алира. — Что послужило причиной?
— Я кое-что вспомнил и понял, что не везде был прав, — повинуясь непонятному желанию, Эгистес погладил девочку по голове, слишком поздно сообразив, что делает это рукой, ранее принадлежащей Фироту Лишенному Скорби, отцу девочки.
Некромант поспешил отдернуть руку, но Алира, ловко поймав его за запястье, удержала ладонь колдуна.
— Теплая, — шепнула Алира и Эгистес, кажется, впервые увидел искреннюю улыбку девочки, с которой путешествовал с тех самых пор, как воскресил ее на древних руинах давно сожженного особняка.
Некроманту, впервые за долгие годы, стало стыдно. Преследуя свои цели, он совсем не считался с той, что помогала ему, воспринимая ее помощь, как должное. Он думал об Алире, как об инструменте его воли, не замечая остального. Слова извинения уже готовы были сорваться с бледных губ Эгистеса Отверженного, когда верная спутница вдруг заглянула ему в глаза.
— Я не хочу уходить, — прошептала девочка. — Я хочу увидеть этот мир, хочу дальше путешествовать…
Эгистес не ответил. Он просто еще раз погладил девочку по голове, и та прикрыла глаза.
— А я всегда знал, что с девчонкой что-то не то! От нее веет смертью, — несмотря на то, что он шел впереди всех, Скар слышал каждое слово. Сейчас, вернувшись к основному отряду, он серьезно посмотрел на некроманта. — Но она сражалась бок обок с нами, так что даже не думай о том, чтобы обидеть ее!
— Но я, вообще-то, тоже сражался бок обок с вами, — возмутился Эгистес столь несправедливому, по его мнению, суждению.
— Ты, колдун! — Резко оборвал некроманта Скар. — А она, пусть и воскрешенная, но безвинный ребенок и, как я понял, она не раз спасала твою шкуру, за что ты ей должен! Если хочет остаться, пусть остается, иначе, помяни мое слово, я лично отправлю тебя следом за ней.
— Не надо угроз, господин Кровожад, — подал голос Гранер Ласкнир, но внезапно оказавшийся у него под носом кулак зверолюда заставил его замолчать.
— Мы не в Ариарде, волшебник, — прорычал Скар. — Здесь мы все равны перед лицом смерти. Так что предоставь мне самому решать, что и когда я должен делать. Если бы ты не берег свою драгоценную магию, возможно, выжило бы больше из моих братьев!
Вопреки ожиданиям Лисандры, ни один из гиритцев не осадил озлобленного зверолюда. Трое монахов выглядели понурыми, угнетаемыми тяжестью собственных поступков и тяжелыми мыслями о своей судьбе и судьбе ордена. Желая обрести утраченную милость своего бога, они подставили под удар все Светлые земли и теперь, как и говорил Скар, их бремя стало много тяжелее.
— Иди сюда, дикое животное, — вздохнув, Лисандра жестом поманила Скара к себе. — Ты одичал настолько, что кидаешься на людей? Мы ведь все, между прочим, прошли через Потерянные земли!
— Все, — насуплено кивнул Скар, признавая правоту девушки.
— Тогда прояви хоть каплю уважения! Архимаг… — Там что-то есть! — чистый и звонкий голос Исель многократно отразился от серых стен, покрытых слоем пыли и множеством белой паутины, почти скрывавшей старые знамена, висевшие вдоль удерживающих высокий потолок колонн.
Когда Эгистес подошел поближе и поднял свой мерцающий посох над головой, зеленое пламя выхватило из сумрака круглое помещение. Отсюда в разные стороны расходились пять коридоров, каждый без малейшего намека, куда именно он ведет.
Каждую ровную арку украшала мастерски выполненная лепнина, изображающая сцены сражений храмовников и демонов, выполненная настолько хорошо, что видны были малейшие детали, такие как гравировка на доспехах воинов или множество острых клыков отродий Скверны.
— Странно, — обойдя комнату по кругу и заглядывая в каждый коридор, Скар вышел на середину. Оглядевшись еще раз, он потрепал по высокой холке Карта, неотступно следовавшего за вожаком зверолюдов. — Ни в первом зале, ни здесь нет, ни каких следов боя. Даже если сидониты просто отступили к воротам, то наступающие им на пятки твари просто обязаны были здесь все разгромить. Не зная, куда идти, мы можем бродить здесь вечно.
— Может он нам поможет? — Лисандра кивнула в сторону волка.
— Как? — скривился зверолюд, которого предложение паладина очень позабавило. — Он, по-твоему, ищейка? Думаешь, стоит Карту понюхать исподнее сидонита, как он сразу же приведет тебя к Вратам? Он — хищник, обученный убивать, а не пес! Лучше бы колдун вызнал путь у одного из трупов на входе.
— Они же так и не смогли войти внутрь, — покачал головой Эгистес, опуская посох. Лепнина на потолке сразу же потускнела, а вырезанные на карнизах фигуры подернулись жуткими тенями, словно ожив, и вступив друг с другом в настоящий бой. — Нам нужен кто-то, кто знает точный путь, у нас нет времени на поиски.
— А вот твари снаружи, кажется, знают дорогу, — задумчиво и медленно протянул Гранер Ласкнир, одарив демонолога странным взглядом. — Думаю, они чувствуют свою цель, особенно теперь, когда с крепости сняты печати.
— Я, кажется, знаю что делать, — решительности в голосе Кисары не слышалось: он слабо подрагивал, выдавая усталость, страх и волнение южанки. — Если демоны жаждут захватить Врата, то один из них может знать, где они находятся. Если я создам круг призыва, то он на какое-то время защитит демона от оберегов в стенах, а мы сможем угрожать ему разрушением защиты.
— Ты уверена, что это хорошая идея? — недоверчиво поинтересовалась Лисандра. — Лучше позови Миаджи, вдруг она…
— Она не отвечает на мой зов, — более резко, чем рассчитывала, ответила Кисара. — Прости, — поспешно извинилась она, отбрасывая со лба прядь непослушных волос. — С тех пор, как Миаджи изгнали обереги на стенах обители, я не чувствую ее присутствия и она не отвечает, когда я зову.
— Обереги сидонитов изгнали ее, — архимаг скрестил руки на груди. — Насколько мне известно, должно пройти время, прежде чем она восстановится настолько, чтобы вновь обрести материальную форму. Да и ты, девочка, истощена, так что вы увидитесь не скоро. Но я согласен с Кисарой, демон может помочь. Нужно попробовать.
— Ты не должна, — начала было Лисандра, но подруга жестом остановила ее.
— Должна, — тихо произнесла Кисара. — Если я этого не сделаю, мы не найдем Врат, а пробившиеся через гаснущую защиту обители твари, не только пожрут нас, но и найдут их сами.
— Демон может солгать, — Исель хмурилась, ей тоже не нравился план южанки.
— Не сможет, если добавить в круг призыва несколько формул. Я знаю, что делаю. — Голос Кисары теперь звучал более уверенно, и никто больше не стал ей возражать. По лицу и взгляду девушки было понятно, что ее не переубедить.
По помещению разлилась гнетущая тишина. Все взгляды были прикованы к южанке. Даже гиритцы молчали, хотя все ожидали от них прежней решительности и жесткости, за что монахи и получили прозвище — бездушные.
Фалкон, хмурясь, опустил взгляд, в глазах Гириона явственно читалась мольба, не свойственная привыкшему отдавать приказы рыцарю-защитнику, а Алектис смотрел доброжелательно, с надеждой.
— Мы не вправе приказывать тебе или осуждать тебя, дитя, — наконец тихо произнес пастырь, приблизившись и положив руки на плечи девушки. — Наши действия, итак, стоили слишком многих жизней и привели нас в это место. Сами того не желая, мы поставили все Светлые земли под угрозу, это наша ошибка и наша вина. Если ты по доброй воле поможешь нам сохранить то, что у нас есть, дать нам хоть какую-то надежду — нашей благодарности не будет предела. Но никто из нас не станет навязывать тебе свою волю, принуждать или осуждать. Каков бы ни был твой выбор, он будет только твоим.
— Ущипни меня, — шепнул Скар Лисандре и стоявший рядом с ним брат согласно кивнул:
— Мне кажется, наших бездушных кто-то подменил по дороге.
— Тихо! — Лисандра выглядела напряженной, пристально наблюдая за южанкой. Как паладин ордена Лигеи Благодетельницы, она просто обязана была поддержать идею Кисары, но как подруга противилась подобному риску, пусть и понимала, что он необходим.
Понимала это и сама Кисара. Жестом она попросила Калеоса и Исель отойти от нее.
— Мне нужна кровь, — отрывисто бросила демонолог, посмотрев на Фалкона. — Лучше бы она принадлежала потомку тех, кто владел этими стенами прежде. Шанс призвать и подчинить сильного демона многократно возрастет, если приманкой станет тот, кого он ненавидит. Демон охотнее откликнется на зов…
— Получишь столько, сколько нужно, — Фалкон приблизился к Кисаре, протягивая ей открытую ладонь.
— Освободите центр зала, — потребовала демонолог. — Мне понадобится время и… — она вдруг осеклась.
— И имя демона, что может нам помочь, так? — Понимающе усмехнувшись, Гранер Ласкнир выступил вперед. — Я немного знаком с подобной темной магией. Но, в моей крови нет примеси демонической, так что, как вы понимаете, это лишь поверхностные знания, не связанные с практикой. Но могу дать совет — нам нужен демон, который имеет особенное отношение к сидонитам…
— Вы правы, — Кисара, закусив губу, кивнула.
Заклинательница знала, как призвать лишенных воли тварей, весьма сильных, но те едва ли понимали человеческую речь. Для призыва сильного существа требовалось его истинное имя.
— Нам нужен демон обладающий разумом, к тому же тот, что сможет ответить на наши вопросы… — задумчиво добавила девушка.
— Штранризгар, — рыцарь-защитник будто выплюнул это слово, презрительно скривив губы, когда с них сорвалось одно из имен отродий Скверны.
— Точно! — Подхватил монаха Алектис, вытащив из-за пазухи потрепанный дневник, он протянул его девушке. — Здесь содержится истинное и полное имя демона. Лучше бы было никогда не произносить его в этом мире, но выбора нет. Он демонический принц, чей брат пал от рук Аларда Дария! — Пастырь открыл дневник на нужной странице, указав Кисаре на ровные строки. — Вот его имя!
— Не слишком ли опасно призывать тварь подобной значимости? — Всегда спокойный некромант выглядел озадаченным. — Чтобы сдержать его потребуется колоссальное количество силы.
— Получится, — энергично кивнула Кисара и ее украшения-обереги тихо звякнули. В мыслях девушки уже выстраивались необходимые формулы печатей сдерживания. — Следует лишь ограничить время пребывания демона в этом мире, чтобы он не смог пробиться сквозь защиту или подавить мою волю. — Достав короткий острый нож, южанка быстро провела лезвием по своей ладони, зашипев от боли.
— Я думал… — Фалкон растерянно взглянул на свою руку.
— Ваша кровь потребуется позже, — Кисара уже опустилась на пол.
Роняя с пальцев капли крови, она ножом оставляла неглубокие царапины на каменном полу. Теплая кровь девушки, словно притягивалась к ним, заполняя и превращая в идеально ровные линии, складывающиеся в круг призыва, занявший почти всю комнату.
Остальные члены отряда, отступив к стенам, следили за действиями демонолога: гиритцы со странной смесью надежды и отвращения, зверолюды с любопытством, а маги с интересом. Архимаг не сводил восхищенного взгляда с Кисары, радуясь возможности наблюдать столь редкий дар в действии.
— Карт, ргране! — Скар несильно ударил пальцами по носу волку, потянувшегося к свежей крови. Огромный хищник по щенячьи расстроено опустил остроконечные уши и виновато покосился на зверолюда. Животное заметно нервничало и Скар, смягчившись, погладил его слипшийся от крови мех.
— Стой на месте, чтобы не случилось, — шепнул Кровожад волку и тот послушно уселся на холодный пол.
Лишь уши зверя дернулись, когда Кисара начала тихо читать заклинание, вписывая множество фигур и печатей в ровный круг, добавляя к нему несколько странных завитков — духовных оберегов и неровные лучи сдерживающих писаний.
Заклинательница демонов кропотливо выводила каждый символ, понимая, что малейшая ошибка может стоить жизни не только ей. Немного поразмыслив над временем, что следует отвести призываемому демону в этом мире, Кисара сократила его так, как только могла, двумя быстрыми движениями перечеркнув глубокую дугу на символе призыва.
Пока девушка перемещалась внутри испещренного формулами круга, ее ноги не раз касались кровавых линий, но не нарушали их, словно южанка двигалась по прозрачному стеклу, накрывавшему рисунок сверху.
— Потрясающе, да, Кая? — Гранер Ласкнир улыбался, наблюдая за работой демонолога, а вот скупо кивнувшая ему ученица, похоже, не разделяла восторгов старого наставника. Не замечая этого, архимаг продолжал:
— Я и раньше видел ритуалы призыва, но каждый подобный случай для меня, словно впервые! Великая удача оказаться здесь! Я воочию видел магию темных эльфов, дикое шаманство зверолюдов, темную некромантию и вот теперь вершину демонологии…
— Заткнись, или я тебя ударю, — пообещал архимагу Скар. Старик замолчал, но не перестал улыбаться. Подойдя вплотную к внешней линии, он присел рядом на корточки, внимательно разглядывая рисунок.
— Поразительно, — бормотал архимаг. — Вот здесь одна фигура перекрывает другую, но, не перечеркивая, а дополняя… Великолепная работа! — Он потянулся пальцем к одному из символов.
— Не нужно ничего трогать, — сосредоточенная Кисара вышла из круга, тщательно вытирая свой нож ставшим алым от крови платок.
— Хорошо-хорошо, простите старику его любопытство, — Гранер Ласкнир поднялся, тяжело опираясь на посох и отступил назад. — Демонология такого уровня — редкость в наше время, милочка. Вы очень талантливы!
— Спасибо, — от похвалы столь значимой фигуры в Совете магов, Кисара смутилась. — Думаю, демон откликнется на зов, от нас пахнет кровью его собратьев и нашей собственной. К тому же мне известно его имя, но спрашивать надо будет быстро. Даже если бы я не устала, я бы не рискнула удерживать подобное существо в нашем мире. Это может плохо кончиться.
— Делай так, как считаешь нужным, — Фалкон протянул демонологу руку, и та сделала два надреза на широкой и жесткой ладони старого гиритца, никак не проявившего признаков боли. — Если тварь решит задержаться здесь — мы о ней позаботимся.
— Надеюсь, — невесело улыбнулась Кисара, направляя руку потомка сидонитов так, чтобы капли его крови попали на оставленные ей царапины, стекающиеся из внутреннего круга, следующего сразу за внешним, прямиком к центру символа вызова.
— Сейчас начнется, — Гирион покрепче перехватил меч, готовый в любой момент прийти на помощь, а Алектис зашептал молитву Гириту Защитнику, дабы уберечь души спутников, от пагубного воздействия Скверны.
Убедившись еще раз, что круг не нарушен и все символы находятся на своих местах, Кисара закрыла глаза, опустившись на колени перед знаками призыва и мысленно воззвав к толике демонической крови, текущей в ее жилах, с каждым ударом сердца все сильнее стучавший в висках.
Стоило южанке позвать, как ее дар с готовностью откликнулся, пробуждая разлитую по полу кровь. Символы изогнулись и мелко затряслись, словно живые существа. Кровь Фалкона, стекшаяся в углубление в центре кругу, закипела и старый гиритец, видя это, выругался сквозь зубы.
— Просто поразительно, — услышала Кая голос своего учителя. Архимаг произнес еще что-то, но девушка не разобрала его слов, увлеченная зрелищем.
Голос молившегося Алектиса стал громче и четче, чтобы никто из стоявших вдоль стен не слышал заклинания Кисары, которое она произносила на наречии демонов, способном помутить человеческое сознание одними своими звуками.
Тьма хлынула в разум демонолога и она, не прерываясь, ухватилась за голос пастыря, служившей ей маяком в океане великой злобы и ненависти, бушевавшем в том мире, врата которого она сейчас приоткрывала.
Ранее южанка часто практиковалась в призыве демонов, но тогда она не была столь истощена, а сила призываемых созданий не могла сравниться с могуществом одного из принцев Бездны.
Демонолог призывала созданий Скверны, пропуская через себя энергию Тьмы, необходимую для воплощения подобного существа в чужом для него мире. Количество энергии, которое мог пропустить через себя демонолог, не лишившись рассудка или даже души, и определяло уровень его мастерства. Кисара уступала немногим мастерам своего дела, получившим благословение светлых богов, и верила в то, что у нее все получится.
Должно было получиться, ведь сейчас все зависит от нее.
Стоило Кисаре начать произносить имя демонического принца, как оно само начало складываться в сознании девушки прежде, чем она успевала произнести предыдущую его часть. Выговаривая чуждые всем существующим языкам слоги, Кисара вкладывала в них все свое мастерство, подкрепляя каждое слово защитными формулами и вплетая их в имя демона, чтобы сдержать его. Стены обители Нерушимых Врат ощутимо затряслись, перейдя на едва ощутимую вибрацию, чтобы сотрястись вновь.
— Штранризгар! — Громко и резко позвала Кисара, выкрикнув последнюю часть имени демона и, прежде чем что-нибудь произошло, южанка поняла, что ее зов услышан.
Кровь на символах призыва вспыхнула черным пламенем, превратившись в вязкий туман и сформировав внутри круга небольшую лужу вязкого мрака. Она быстро растеклась, упершись во внешнее кольцо, словно в невидимую стену, после чего на поверхности открылось множество глаз, рыскающих безумными взглядами из стороны в сторону и не задерживающихся ни на чем. Один за другим глаза закрылись, чтобы распахнуться одним, но огромным. Красное око с желтым зрачком заняло всю поверхность круга и почти весь зал.
— Смертные… — шипящий и резкий голос разнесся над древними сводами, гулко отражаясь от них и неприятно вибрируя в ушах. Его искажала злоба, ярость и нечеловеческое, отвратительное торжество, граничащее с безумием. — Как давно я не вкушал вашей плоти. Я даже рад, что позволил себе утолить любопытство, откликнувшись на зов, донесшийся до меня с запахом крови моих извечных врагов. Но я не вижу их. Зачем вы воззвали ко мне? Хотите восхвалять меня, вашего палача и отречься от своих лжебогов? Поздно!
Карт сжался у ног оскалившегося Скара, словно щенок. Сам же зверолюд, как и его брат, обнажил оружие.
— Потомки предателей и трусов, я чую вашу кровь, — продолжил голос. — Я радовался вашей крови, едва та пролилась у этих стен, когда человечишки подыхали во дворе крепости, взывая к своему богу и не получая ничего. Я наслаждался, когда чувствовал, как они убивали друг друга. Вы, как и они, пришли за спасением, но найдете только свою смерть, обретя ее в этих залах, а мои прислужники вдоволь поглумятся над вашими трупами, прежде чем пожрать их! Именно этим они сейчас и занимаются снаружи!
— Тварь, — процедил сквозь зубы Фалкон, стискивая рукоять молота. — Это ты все подстроил!
— Нет, это твои братья убивали невинных! Они готовы были на все, лишь бы покинуть двор этой обители, дальше которого не смогли пройти. Вы предали сидонитов, предали своего бога, а под конец предали и самих себя. Таков удел всех смертных! Вы рождены быть рабами! скотом!
— Довольно! — Властно произнесла Кисара. — Умолкни! — Стоило девушке договорить, как звенящий и вибрирующий от ненависти голос, и правда, исчез. — Ты ищешь Врата? Отвечай!
— Да, — последовал задумчивый ответ. — Теперь, когда я увидел ваши лица, я уже представляю, как их пожирает агония и боль! Уже ничего не изменить!
— Знаешь где Врата?
— Да, — снова тот же голос будто бы смеялся над осмелившимися призвать его. Он даже не обращал внимания на слова молитвы Алектиса. — Я знаю путь, что приведет меня к триумфу!
— Где?
— Внизу. Глубоко. — Демон не собирался облегчать жизнь тем, кого презирал, жадно пожирая их взглядом пугающего ока.
— Как пройти! Отвечай! — Кисара чувствовала, как воля Штранризгар пытается подавить ее собственную. Принц — демон обладал силой, перед которой обереги демонолога были не властны. Лишь упорство и мастерство южанки, вкупе с оберегами в самой обители, не позволяли Штранризгару выбраться.
— Идите туда, — око дернулось, узким зрачком указав на один из путей, выводящих из зала. Отозвавшись на зов, демон попал во власть демонолога и вынужден был подчиняться ему. — Спускайтесь вниз и держитесь всегда левой стены, там вы найдете то, что ищете! Там вы найдете смерть! Скоро крепость падет, и я со своим войском выжгу ваши земли, уничтожу вас всех и пожру ваших детей, упиваясь горем, слезами и скорбью! Вам не убежать! Я видел вас! И я вас найду! Возврата отсюда нет!
— Замолчи! — Зубы Кисары скрипнули от напряжения. Из носа стекла теплая струйка крови. Получив ответ, девушка силилась разорвать связь с Бездной, но не могла этого сделать.
— Мы узнали достаточно, убери его! — Гирион первым почуял неладное.
— Пытаюсь, — прошептала южанка, сквозь чье тело медленно потянулись раскаленные иглы боли. Из глаз Кисары брызнули слезы, и она едва сдержала крик.
— Думала, что так просто сможешь призвать МЕНЯ?! — Голос демона перешел на пронзительный визг. — Думала — сможешь приказывать МНЕ?!
— Прочь! — выкрикнула Кисара, но ответом ей был только смех. Сквозь слезы нестерпимой боли южанка увидела, как трескается внешний круг призыва.
— Все назад! — Широко взмахнув мечом. Гирион бесстрашно прыгнул в центр зала, метя острием точно в подрагивающий зрачок. Храмовник не промахнулся и пронзил глаз клинком.
Смех прервался, и демоническое око пропало, оставив на своем месте лишь клубящиеся тени и искореженный круг призыва.
Кисара облегченно выдохнула и постаралась вымучено улыбнуться, как вдруг что-то в ее душе всколыхнулось…
Почти рассеявшиеся тени вплотную прижались к полу, закружившись на нем в бешеной пляске. Девушка не успела даже вскрикнуть, когда огромная красная лапа, вырвавшаяся из круга, одним ударом отшвырнула Гириона прочь, и он рухнул на своих собратьев.
Полный зловещего веселья смех пролетел по пустым коридорам оставленной обители, после чего круг призыва лопнул, распавшись на множество осколков, но, прямо перед этим, кроваво-красная лапа схватила Кисару, утащив ее за собой, в бурлящий омут мрака, окутывающий врата в саму Бездну.
Крик южанки прервался, когда в ее сознание хлынула тьма и Скверна взглянула на нее тысячью глаз.
— Очнулась? — Седой мужчина склонился над Кисарой, заглядывая в глаза.
— Фалкон? — Пусть зрение возвращалось очень медленно, девушка все же узнала седого гиритца.
Заклинательница попробовала встать, но ее тело отозвалось ослепительной вспышкой боли и девушка, едва не потеряла сознание.
— Что, что произошло, Фалкон? — она не упала на пол лишь благодаря тому, что мужчина успел поймать ее. Его латный доспех неприятно холодил кожу при прикосновении.
— Кто? — Морщинистое, покрытое шрамами лицо нахмурилось. — О ком ты говоришь, девочка?
Только сейчас Кисара поняла, что удерживающий ее от падения мужчина не совсем похож на Фалкона. Те же светлые глаза, крючковатый нос, схожий голос, но это был не гиритец, даже шрамы на лице отличались.
Сознание полностью вернулась к южанке, и она запоздало сообразила, что с ней говорят на безупречном древнеимперском наречии. Находящийся рядом мужчина аккуратно поставил Кисару на ноги, отстранив от себя и оглядев с головы до ног.
— Можешь стоять? — вежливо спросил он.
Кисара не ответила. Дыхание девушки перехватило, желтые глаза удивленно расширились, даже рот приоткрылся от удивления. Вытянув дрожащую руку, южанка указала пальцем на грудь высокого, стоящего перед ней мужчины.
— Что? — Тот, кого она назвала Фалконом, непонимающе опустил взгляд на свой изодранный, забрызганный кровью когда-то белый табард.
— Это… — голос Кисары предательски задрожал. Она не могла поверить в то, что произошло, но прямо перед ней стоял облаченный в красный доспех храмовник, на чьей груди красовалась алая, сжатая в кулак шипованная перчатка.
Так Кисара нервничала, когда впервые оказалась вблизи гиритцев и сейчас испытала схожее чувство смятения, но более сильное.
— Ты головой ударилась, Говорящая? — седой воин помахал широкой ладонью перед глазами южанки. — Слышишь меня?
— Да, — Кисара с трудом сглотнула, тряхнув головой. — Кто Вы? Что произошло?!
— Дрэтон Брин, капитан ордена Сидония Воздаятеля. — Представился храмовник, пригладив короткие седые волосы. Не обращая внимания на вновь потерявшую дар речи южанку, сидонит схватил ее за руку, увлекая за собой. — Нет времени объясняться, Говорящая. Идем за мной, если снова не хочешь попасться в лапы этим тварям.
— Что… — Кисара едва не споткнулась о тела двух крупных демонов, распластавшихся на каменном, покрытом трещинами полу.
Одна тварь, чье тело напоминало покрытое чешуей человеческое но в несколько раз больше, лишился головы и его широкую грудь разделил на двое глубоки порез, сквозь который виднелись раздробленные кости. Другой демон, бесформенный и склизкий, оказался разрублен почти пополам. Он лишился одной из двух пар рук-щупалец, до сих пор выделяющих черную жидкость и слабо шевелящихся у дальней стены.
— Тебе повезло, что мы встретились, Говорящая! Сам Сидоний послал тебя в это проклятое место и направил мои стопы навстречу! — продолжал сидонит, широкими шагами двигаясь по ониксовому коридору. Единственным источником света здесь была медленно переливающейся в глубоких трещинах субстанцией ярко-красного цвета. Слизь вязко перетекала из стороны в сторону, находясь в постоянном движении и издавая неприятные булькающие звуки.
— Неизвестно, что они хотели сделать с тобой!
— Они? — Девушка с трудом оторвалась от созерцания проносящихся мимо трещин и взглянула на широкую спину сидонита.
Помятые наплечники и длинный алый плащ, изодранный вдоль и поперек, сквозь прорехи которого поблескивали доспехи — вот и все, что смогла разглядеть Кисара. Также ее внимание привлек какой-то предмет, тщательно замотанный обгоревшим тряпьем, который храмовник нес за спиной.
— Твари Бездны, — сплюнул Дрэтон, встряхнув зажатой в руке секирой, выполненной в форме кулака сжимающего расходящиеся в стороны лезвия. — Они волокли тебя куда-то, а я случайно наткнулся на вас. Как они здесь вообще ориентируются? — Сидонит замер на кривой развилке, больше похожей на оставленные в земле дыры от корней какого-то гигантского дерева, чем на коридоры.
— Здесь?
— Говорящая, ты сейчас пытаешься меня разыграть? — Резко повернувшись, храмовник недоверчиво прищурился. — Я люблю добрые шутки, но, право, ты выбрала не лучшее время!
— Говорящая? — несколько раз моргнув, переспросила Кисара. По тону мужчины она поняла, что это обращение, но Кисара понятии не имела, почему он так говорит о ней. Ни в одном из древних писании, что она читала, не было ничего о говорящих.
— Сюда! — Резко дернув девушку за собой, капитан сидонитов поспешил в выбранном направлении, и южанке пришлось постараться, чтоб не отстать от него.
— Я не понимаю, о чем вы говорите! Я выполняла ритуал призыва, а потом демон утащил меня за собой… Больше ничего не помню. — Пораженная внезапной догадкой, Кисара едва не остановилась. — Я в Бездне?
— Сказал бы я, где мы, — не оборачиваясь, хмыкнул Дрэтон. — Но при дамах я себе подобных выражений стараюсь не позволять. — Но в целом ты права. Направление верное.
— Невероятно, — Кисара попыталась на бегу оглядеться, но они двигались все по тому же странному и, одновременно пугающему тоннелю.
— Да что за! — Сидонит сдержал проклятье, вновь оказавшись на развилке и снова свернув влево, нырнув в уводящее вниз ответвление.
Как и гиритцы, сидониты отличались высоким ростом, так что Дрэтону пришлось пригнуться.
— Твари волокли тебя в этом направлении, скорее всего где-то здесь у них темница или вроде того, нужно ее найти. Мы блуждали в этих проклятых катакомбах слишком долго, много братьев погибло, остался лишь я и я не могу подвести остальных. Я должен выполнить возложенную на меня миссию! Нужна твоя помощь! Клянусь, сам Сидоний послал тебя мне! Неисповедимы Его пути!
— Моя помощь?
— Ты — Говорящая, тебе по силам подчинить некоторых из тварей, узнать у них то, что нужно, — бегло пояснил сидонит, не замедляя шага и рыская взглядом по сторонам. — Со мной они говорить не станут, скорее, подохнут и приложат все силы, чтобы прикончить меня. Так исполни же свой долг, призови своих слуг, пусть укажут нам путь!
— Я не совсем понимаю…
— Послушай! — Резко остановившись, Дрэтон ухватил девушку за плечи. — Мне плевать на твое понимание, сейчас нет времени на манеры! Эти твари уже учуяли кровь сородичей и скоро возьмут наш след. Если они нас догонят — я умру, а что сделают с тобой, я не знаю, но уверен, тебе это не понравится. В тебе течет та же кровь, что и в них, ты понимаешь их, но, в тоже время, носишь на себе благословения светлых богов. — Он указал на браслет, что дала южанке Лисандра, который до сих пор висел на ее запястье и на кольцо, что выдали ей вместе с разрешением на пребывание в Светлых землях. — Так что, готов поспорить, что мое общество понравится тебе больше, чем компания безумных уродов.
Говорил сидонит крайне убедительно и Кисара, отбросив неуверенность, сосредоточено кивнула:
— Согласна.
— Тогда призови своих слуг и спроси у них, где темница!
— Легко сказать, — пробормотала южанка.
Недавний призыв демона отбивал желание проделывать что-то подобное еще раз. Здесь, в своем мире, порождения Бездны во много раз сильнее, чем те, с которыми она привыкла иметь дело. Да что говорить — одна только мысль, что она оказалась в мире демонов, сводила девушку с ума.
Но Кисара тщательно боролась с безумством за свой рассудок, стараясь мыслить трезво. Выходило у нее не очень хорошо, и сидонит заметил это.
— Что? — нетерпеливо спросил старый храмовник.
— Я боюсь, — нехотя призналась Кисара, когда мелкая дрожь, бьющая ее тело, выдала волнение. Девушка не могла сосредоточиться, постоянно озираясь и ощущая, как тьма сгущается над ней, готовая поглотить ее всю, без остатка. — Призывать сущность в ее же мир это…
— Кто тебе сказал, что это их мир? Твари заперты здесь так же, как и мы. Просто призови своих слуг! Сделай то, о чем я прошу!
Услышав подобное, Кисара совсем растерялась. Она не знала, что делать и понятие не имела о чем говорит один из тех, кого считали погибшим столько веков.
Кисара ничего не понимала и боялась. Это чувство оказалось знакомым девушке: тогда, в темном подвале, когда она впервые призвала демона, то ощутила, то же самое — страх перед неизвестностью. В пораженном паникой сознании южанки, забилось одно единственное слово. — Миаджи! — полный отчаяния голос Кисары разлетелся по тоннелям.
Заклинательница понимала, что демоница, развоплощенная оберегами обители Нерушимых Врат еще долго не сможет найти сил, чтобы откликнуться на зов хозяйки, обретя материальное тело в не родном для нее мире. Но не смогла совладать с эмоциями.
Пространство между сидонитом и Кисарой пошло неестественной рябью и, спустя несколько мгновений, из него вышла ярко одетая девочка с красными волосами и хитрыми раскосыми глазами.
— Сестрица? — Миаджи оглядела себя так, будто видела впервые, после чего перевела непонимающий взгляд на Кисару, удивленную не меньше чем она сама. — Ты в порядке? Не ушиблась? Меня же… А!.. — Демоница заметила возвышавшегося над ней сидонита и словно напуганная кошка отскочила от него, спрятавшись за спину хозяйки.
— Быстрее, служанка, — Дрэтон взглянул за спину Кисары и снова перевел взгляд на Миаджи. — Выведи нас к темнице!
— Что?! Кто?! Я, я не могу, — демоница отступила на шаг назад, замотав головой. — Где мы вообще? Что происходит?
— Проклятье! — Разозленный сидонит ударил кулаком по стене, отломав от нее огромный кусок, рухнувший к его ногам. Вязкая жидкость, перетекающая по трещинам, с шипением закапала с неровного края разлома. — Неужели ничего не выйдет? У тебя есть другие слуги? Те, что старше, сильнее?! — С надеждой спросил он у Кисары, но та лишь виновато покачала головой.
— Я сильно истощена и моих сил не хватит на многое. Простите…
За спиной южанки вдруг послышался топот и далекие, но нарастающие завывания.
— Нашли, — решительно отодвинув демонолога и Миаджи к стене, Дрэтон сделал шаг навстречу приближающемуся гулу. — Значит, я умру здесь, что же, надеюсь, мой лорд простит меня за то, что я подвел его… — Он оглянулся через плечо. — Бегите, возможно, вы сможете выбраться, хотя я не стал бы на это надеяться.
— А как же вы? — Кисара чувствовала приближение разъяренных демонов, жаждущих крови и чувствующих близость добычи.
— Я встречу свою судьбу и, если смогу, просто завалю этот проход трупами тварей! И их вонь… — В голосе старого сидонита заскрежетал металл, а глаза яростно сверкнули, но почти сразу же погасли. — Запах! — Дрэтон развернулся так резко, что его наплечник высек сноп искр из твердой стены тоннеля. — Ты можешь отыскать путь по запаху или ощущениям?
— Я, по-твоему, похожа на ручную собачку? — Возмутилась было Миаджи, но сидонит, прислонив секиру к стене, сорвал с плеча свой сверток. Сунув его под нос демонице, он слегка приподнял край грязной ткани, сквозь который пробилось алое свечение.
По коже Кисары пробежали мурашки, а Миаджи словно кипятком ошпарили — едва ноздри демоницы расширились, втягивая спертый и теплый воздух, как она чуть на стену не запрыгнула.
— Что это?! Что там! — Быстро спросила Миаджи и Кисара впервые увидела в ее глазах неконтролируемый страх.
— Сможешь найти? — Вместо ответа Дрэтон повторил свой вопрос. — Ищи этот запах, или запах крови, что-нибудь!
— Пожалуйста, Миаджи, — заметив сомнения и страх демоницы, южанка легко погладила ее по голове.
— Если уж сестрица просит, — все еще недовольно пробормотала Миаджи, опасливо поглядывая на сверток храмовника. — Ладно, это проще чем кажется, просто надо идти туда, куда меня совсем не тянет. Я попробую, но ничего не обещаю.
— Веди, — кивнул Дрэтон и спустя несколько ударов сердца они уже мчались по извивающемуся подобно живому существу тоннелю.
Миаджи ловко входила в резкие повороты, петляя меж ониксовых стен, и Кисаре приходилось использовать все свое проворство, чтобы не врезаться в них. Только сидонит, кажется, не слишком заботился о подобных вещах. Закованный в тяжелую броню, рыцарь несся вперед, с грохотом врезаясь в стены, когда не успевал вовремя завернуть.
Невольно южанка позавидовала своим новым спутникам: демоница была быстрой и стремительной, а сидонит, кажется, не знал, что такое усталость. Сама же Кисара, после трудного перехода и изматывающей череды почти непрерывных обращений к дару чувствовала себя плохо: ноги почти не сгибались, тело не слушалось и ныло, а в голове не стихал назойливый гул, отдающийся в висках.
— Берегись! — Миаджи неожиданно отскочила назад, прижав охнувшую Кисару к стене и тем самым защитив от атаки трех человекоподобных существ, в которых демонолог узнала оскверненных, вооруженных ржавыми клинками.
Взвыв от злобы и досады, некогда бывшие людьми создания бросились вперед. Но встретились вовсе не с испуганной девушкой, а с несущимся во весь опор сидонитом.
Стоящий ближе всех оскверненный, чье тело покрывали гнойные язвы и костяные наросты, рухнул, поверженный страшным ударом секиры и его череп лопнул под латным сапогом храмовника.
Не успел меч мертвеца звякнуть о пол, как второй нападавший, с витыми рогами и копытами, получил наплечником в острые зубы. Его шейные позвонки противно хрустнули, а тело отлетело в сторону. Врезавшись головой в стену, оскверненный сполз по ней вниз, оставляя за собой след черной крови из разбитой головы.
Последнего оставшегося противника, Дрэтон попросту снес со своего пути, протащив по коридору и впечатав в стену, навалившись еще и всем своим немалым весом. Треск ломающихся костей ударил по ушам, и храмовник отступил назад, позволяя искалеченному телу безвольно рухнуть к своим ногам.
— Куда дальше? — Капитан сидонитов брезгливо смахнул с груди кровавый сгусток, след от которого уже начал с шипением пропадать с освященной брони.
— Хотела бы я сказать что туда, — покосившись в сторону, произнесла Миаджи. — Потому что в другую сторону мне совсем не хочется.
— Понятно, — хмуро кивнул сидонит. — Веди дальше, времени мало.
Сумасшедшая гонка по извилистым коридорам продолжилась.
Гомон преследователей все нарастал позади. Кисара спиной чувствовала, приближение выходцев из Бездны. К тому же она до сих пор не понимала, что происходит — спросить невесть откуда здесь взявшегося сидонита заклинательница не могла, так как опасалась окончательно сбить дыхание. К тому же доносящиеся сзади непрерывные сквернословия и неистовый вой, не давали сосредоточиться и все обдумать. Инстинкты самосохранения брали свое, и южанка неслась вперед, забыв об усталости.
В глазах девушки потемнело, кровь тяжело застучала в висках, отдаваясь в ушах гулким барабанным боем, а голова предательски закружилась. Подавив тошноту, Кисара встряхнула головой и с трудом втянула в грудь влажный воздух, которого сейчас очень не хватало ее телу.
Выбивающаяся из сил южанка едва не пропустила очередной поворот и сразу же за ним налетела на спину замершего сидонита. Удар вышел довольно сильным и Кисара, словно врезалась в каменную стену, отлетев от храмовника и больно ударившись затылком так, что слезы сами брызнули из глаз.
— Не ушиблась? — удар девушки даже не заставил Дрэтона пошевелиться.
— Вроде бы, — она с благодарностью ухватилась за протянутую сидонитом руку, и тот легко поднял ее. — Почему мы остановились?
— Хороший вопрос, — согласился Дрэтон, кивком указав на Миаджи, озадаченно разглядывающую странную преграду прямо перед ними.
Поначалу Кисара решила, что демоница привела их в тупик. Но, приблизившись, сразу поняла, что ошиблась: преграждающая путь стена, словно состояла из гниющей пульсирующей плоти, чей омерзительный вид едва не вынудил южанку попрощаться с содержимым своего желудка.
Спасло Кисару лишь то, что она давно ничего не ела. Молитвы капеллана гиритцев, жрецов и пастыря поддерживающие отряд в пути, еще не утратили своего благотворного эффекта, поэтому, несмотря на пустой желудок, девушка не чувствовала голода.
— Не понимаю, — покачала головой Миаджи, проведя кончиками пальцев по пульсирующей плоти и коснувшись толстого полупрозрачного сосуда, по которому текла мутная жидкость. — Я уверена, что нам именно сюда.
— Тогда в сторону, — перехватив рукоять секиры двумя руками, Дрэтон ударил по стене.
Лезвие оружия глубоко вошло в податливую плоть, недовольно зашипевшую под острием секиры.
— Мерзкое творение Скверны! — Вырвав оружие из начавшей кровоточить раны, сидонит ударил снова. Эффект был таким же но, стоило ему рывком высвободить секиру, как нанесенная Дрэтоном ранее рана затянулась прямо на глазах. Зарычав, храмовник ударил дважды, но ничего не изменилось.
— Будь проклята Бездна, осквернившая плоть праведников и создавшая из нее эту богомерзкую темницу!
— Так мы ничего не добьемся, — покачала головой Кисара, останавливая сидонита. — Здесь нужен иной подход.
— Некогда нам подходить, Говорящая, — капитан храмовников посмотрел себе за спину. — Скоро твари будут здесь…
— Я бы попросила без оскорблений! — С негодованием бросила Миаджи. — Я, между прочим, помогла вам!
— А что толку? — шипованный кулак храмовника с хлюпающим звуком ударился о живую преграду, оставив на ней глубокий след, сразу же начавший затягиваться. — Все равно дальше не пройти.
— Это точно создала Скверна, значит, я могу… — поборов отвращение, Кисара прикоснулась к склизкой плоти.
В нос сразу же ударил противный запах, а к горлу поднялся неприятный ком. Воззвав к своему дару, южанка попробовала воздействовать им на преграду и та, к ее удивлению, поддалась. Трепещущая плоть расступилась перед пальцами Кисары и плотно обволокла ее руку, беспрепятственно проходящую сквозь студенистую массу.
Не в силах больше терпеть подобную мерзость, касающуюся ее кожи, Кисара отдернула руку, скрючившись пополам в борьбе с рвотными позывами.
Наблюдавшая за действиями демонолога Миаджи, повторила ее действия и, как оказалось, стена пропускала и ее. Лишь сидонита ждала неудача. От его прикосновения плоть зашипела и задымилась, оттолкнув храмовника назад.
— Я пройду, — Кисара ничего не говорила, но Миаджи поняла ее без слов и выступила вперед. — Что нужно делать внутри?
— Ты должна отнести туда это, — сняв со спины свой сверток, сидонит протянул его демонице, но та сразу же с ужасом отшатнулась. Фигура демоницы замерцала. — Так я и думал. — Вздохнув, Дрэтон протянул завернутую в тряпье вещь Кисаре. Ноша сидонита оказалась длиннее руки девушки. — Сам я не способен контролировать подобную силу, а твоя служанка не сможет и коснуться этого. Даже твой дар не защитит ее.
— Я пойду с тобой, — незамедлительно вызвалась Миаджи, видя, как Кисара потянулась к свертку. — Ой, — она вдруг уставилась на свои руки, ставшие прозрачными.
— Твое время в этом мире кончается, — не решаясь взять сокрытое под грязными тряпками, южанка взглянула на демоницу. — Я слишком устала, чтобы поддерживать тебя здесь, а ты все еще ослаблена оберегами обители. — Отдохни…
— Но я не хочу! — запротестовала демоница, однако южанка уже завершила формулу принудительного изгнания, силой воли преградив прислужнице путь к возвращению в этот мир. — Сестрица… — Миаджи исчезла в клубах черного дыма и ее голос стих.
— Разумно ли? — спросил сидонит.
— Если во время моей смерти она будет здесь, то окажется запертой в этом странном мире, я этого не хочу, она дорога мне.
Дрэтон Брин понимающе кивнул, делая шаг навстречу южанке.
— Ты добра, Говорящая. Думаю, ты сможешь взять его. — Он бережно положил свою ношу на протянутые руки Кисары.
Девушка едва удержала неожиданно тяжелый сверток. Но она мгновенно забыла о его весе ноши, когда ее душу захлестнуло ни с чем несравнимое чувство трепета и благоговения. Волна тепла коснулась пальцев Кисары, протекла по рукам и, кажется, коснулась самого сердца.
— Что это? — непонятно откуда взявшиеся слезы навернулись южанке на глаза.
— Наша надежда, — серьезно ответил Дрэтон. — Ты должна пронести ее сквозь эту стену.
— А потом?
— Ты все поймешь, а теперь — уходи. — Топот нарастал, дикий рев и богохульства смешанные с угрозами стали слышны уже явственно, поэтому сидониту пришлось повысить голос. — Я сдержу их столько, сколько смогу, а ты — не мешкай.
— Мне бы вашу храбрость, — с трудом поднявшись на ноги, Кисара подошла к стене, внушающей ей стойкое чувство отвращения.
— Храбрость нужна лишь тем, кто испытывает страх и не может изгнать его из своего сердца, — слова Дрэтона Брина заставили южанку обернуться и встретиться взглядом с сидонитом. — В наших же душах нет места сомнениям. — Правая рука мужчины сжалась в кулак, похожий на тот, что он носил на своем табарде. — Нас ведет пламя Возмездия! Латная перчатка гулко ударилась в нагрудник, и массивную фигуру в красных доспехах охватило багровое свечение, пугающее и прекрасное одновременно. Взяв тяжелую секиру наизготовку, храмовник повернулся лицом к наступающим противникам.
Больше Кисара ничего не видела. Зажмурившись и воззвав к своей магии, она сотворила несколько фигур ослабления, небрежно швырнув их на пульсирующую преграду перед собой. Что было сил прижав к груди твердый предмет, сокрытый от ее взора лентами грязных тряпок, девушка задержала дыхание, словно хотела нырнуть под воду. Разом отбросив все свои сомнения, Кисара широко шагнула вперед.
Обереги в украшениях девушки предупреждающе обожгли ее кожу и погасли. Южанке показалось, как откуда-то издалека до нее доносится шум битвы, но он быстро отдалялся, становясь почти не различимым в пульсации плотно облегающей ее плоти.
Кисара задрожала от неприятных склизких объятий, леденящих кожу, замутняющих разум и не дающих дышать. Она с трудом делала шаг за шагом, а в ее голове билась мысль о том, чтобы повернуть назад.
Застыв в нерешительности, девушка уже хотела обернуться, но усилием воли сдержалась, сделав очередной шаг. Чтобы не было в свертке, что дал ей сидонит, оно согревало душу Кисары, вселяя в нее уверенность в собственных силах. До боли впившись пальцами в свою ношу, она, уже задыхаясь, почти упала вперед, неожиданно не обнаружив перед собой преграды.
Рухнув на мягкий, гноящийся и противно вздрагивающий пол, девушка, словно выброшенная на берег рыба, широко открыла рот, шумно глотая скверный воздух этого места. Из миндалевидных глаз текли слезы, непрерывно дрожащие руки и ноги будто принадлежали тряпичной кукле, а мысли путались в абсолютном беспорядке.
Кисара просто растянулась на полу, спиной вжимаясь во что-то липкое, позабыв обо всем и не в силах даже пошевелиться. Только сверток, лежащий на ее груди, был единственным, что привлекало ее и не давало забыться.
Застонав от усилия, южанка с величайшим трудом подняла собственную руку, чувствуя, как тело перестает ее слушаться. Ухватившись негнущимися пальцами за край одной из тряпок, она слабо потянула за нее, скрипя зубами от натуги.
Грязная ткань нехотя поползла в сторону, и между ее расступающимися краями прорезалось мягкое свечение, схожее с тем, что охватывало фигуру Дрэтона Брина перед тем, как Кисара закрыла глаза.
Свечение становилось ярче по мере того, как ткань, следуя за рукой девушки, соскальзывала вниз. Глядя на этот свет, Кисара чувствовала, как силы возвращаются к ней. Это было сравнимо с теми чувствами, что она испытывала когда смотрела на реющее на ветру знамя Гирита, что нес капеллан Грегор. Но, в то же время, эти схожие чувства отличались.
Обретя контроль над собственным телом и поспешно сев, девушка судорожно принялась разворачивать ткань, отбрасывая оторванные лохмотья в стороны, пока удивленный возглас не сорвался с ее губ.
На коленях Кисары лежал золотой клинок, лишенный рукояти. Широкое, в две человеческие ладони лезвие источало багровое свечение, мерно танцевавшее вдоль кромки острия. Не потерявший своей остроты клинок был неровно сломан у основания, где Кисара различила надпись на древнеимперском: Для воздающей длани — вот рукоять моя. Для оскверненных душ — сталь острия.
Южанка сразу же вспомнила эти слова. Именно они, согласно легендам, были выгравированы на Аренвире Вершителе Возмездия, алебарде самого Аларда Дария! Не веря своим глазам, Кисара, едва касаясь теплого лезвия, провела по нему рукой и почувствовала, как клинок завибрировал на ее коленях, словно призывал южанку к чему-то.
Кисара поднялась на ноги, бережно держа тяжелое лезвие на ладонях. Ее дрожащие руки едва выдерживали такую тяжесть, но южанка не смела относиться к бесценному артефакту без должного трепета. Заклинательница отчетливо слышала в голове крепнущий зов Аренвира, манящий ее вглубь зала, в котором она очутилась, миновав стену из плоти. Ступая по таким же отвратительным полам, окруженная пульсирующими стенами, под потолком из тысячи находящихся в непрерывном движении глаз, девушка сделала неуверенный шаг.
Она сразу же ощутила, как зов обломка стал явственнее, а лезвие будто затрепетало в руках. Свет, исходящий от клинка освещал путь, разгоняя мрак, и Кисара увидела, как из кровоточащих стен к ней оборачиваются лишенные кожи лица, взглядами пустых глазниц провожая ее фигуру. Глаза на потолке перестали двигаться и мигать, пристально уставившись на девушку, а неведомые голоса наперебой зашептали ей о страхе, отчаянии, смерти и боли.
Мысленно отрешившись от всего, южанка шла вперед, глядя лишь на обломок Аренвира. Она окружила себя множеством защитных формул, чувствуя, как артефакт в ее руках возвращает ей силу.
Шаг за шагом, Кисара продвигалась к тому месту, куда звал ее Аренвир, пока прямо перед ней не оказалась еще одна стена, во множество раз более мерзкая, чем те, что окружали ее до этого. На новой преграде непрерывно открывались красные злые глаза, гнойные отростки тянулись навстречу южанке, а раскрывающиеся перед ней рты роняли к ее ногам капли едкой слюны и кровавой пены.
Обломок алебарды завибрировал в руках Кисары, когда она поднесла его ближе к стене. Щупальца сразу же отпрянули назад, вжавшись в податливую, изъеденную язвами и покрытую струпьями плоть. Красные глаза зажмурились, словно от нестерпимо яркого цвета, а рты зло зашипели, бессильно скаля множество желтых клыков.
Треск лопающихся сосудов и рвущейся плоти гулким эхом пронесся, отражаясь от стен, подхваченный разинутыми на них пастями. Что-то за спиной Кисары тяжело шагнуло к ней и пол под ногами, судорожно затрясся.
Едва не упав, девушка обернулась, встретившись взглядом с единственным глазом драконоподобной твари, выползающей из кровоточащего разлома в полу. Сотканное из плоти и костей чудовище оскалило изогнутые клыки, вытянув склизкий раздвоенный змеиный язык, словно ощупывая им воздух перед собой.
Уродливая морда мотнулась из стороны в сторону и полный злобы глаз, расположенный точно в центре покатого усеянного рогами лба, впился в застывшую от страха Кисару.
Выбравшаяся из-под пола тварь была огромна, и заняла собой почти все свободное место. Она хлестала себя по крутым бокам, кое-где сокрытым под бурой чешуей, остроконечным хвостом, оставляя на тлеющем мясе яркие отметины.
Костяные обломки когда-то широких крыльев дракона безостановочно колотили по спине чудовища, разбрызгивая капли мутной жидкости, с едким шипением прожигающие пульсирующие стены. Некогда красивое и гордое создание, как и многие другие, пало жертвой Скверны став ее кровожадным, озлобленным и безумным, но бесконечно преданным рабом.
Опомнившись, Кисара попробовала набросить на тварь сдерживающие формулы, осыпала ее целым градом развоплощающих заклинаний и атаковала множеством духовных оберегов, но все было тщетно. Силы вернулись к девушке, но Аренвир не вернул ей растраченный и пока не восстановившийся дар.
Быстро выбившись из сил, Кисара прислонилась к стене, содрогаясь от страха. Тварь перед девушкой была куда страшнее чем все то, что она видела раньше. Даже демон, высадивший врата обители сидонитов уступал оскверненному дракону, почти нечувствительному к магии демонолога.
Тварь никак не отреагировала на заклинания южанки и, даже не поморщившись, переставила похожие на столетние дубы когтистые лапы, подтягивая свое гигантское тело к демонологу.
Не зная, что делать, Кисара зажмурилась и выставила перед собой клинок Аренвира, направив его на приближающуюся тварь. Охваченное багровой дымкой лезвие больно впилось в кожу девушки, и ее теплая кровь окрасила золото оружия в алый цвет.
— Помогите… — голос заклинательницы задрожал, и был едва различим в гортанном рыке чудовища. — Кто-нибудь…
Кисара уже чувствовала смрадное дыхание оскверненного дракона, когда сильный толчок в спину отпихнул ее от стены, и она повалилась прямо под ноги рычащей твари.
Вскрикнув, девушка откатилась в дальний угол, сжавшись там, в ожидании смерти, но ничего не происходило. Решившись, Кисара открыла глаза, увидев прямо перед собой морду оскверненного дракона, отчего-то потерявшую к ней интерес. Единственный глаз застыл на месте, глядя прямо перед собой, на вздувающиеся на стене бугры.
Клинок Аренвира, что южанка выпустила при падении, теперь неподвижно висел в воздухе в том же месте, где ранее его держала девушка. Она даже увидела собственные капли крови, срывающиеся с острия.
Дракон угрожающе зарычал, когда один из бугров на стене лопнул, и оттуда показалось окровавленное золотое древко, заканчивающееся будто бы гардой меча, чье перекрестье сверкало выпуклыми изогнутыми лезвиями.
Острие на древке оказалось обломанным, рванувшись вперед оно соединилось с висящем в воздухе клинком. Раздался тихий мелодичный звон — неровная линия разлома смокнулась и сразу же вспыхнула алым, затопив собой весь ужасающий зал.
Но Кисара даже не зажмурилась. Поднявшись на дрожащие ноги, она заворожено наблюдала, как следом за частью древка из кровоточащей плоти стены показалась алая латная перчатка с острыми шипами на костяшках.
Стены зала конвульсивно содрогнулись, глаза на потолке беспорядочно забегали и даже оскверненный дракон отступил назад, когда тяжелый сапог, сокрушив гноящуюся преграду, ступил на податливый вздрагивающий пол.
Разрывая неровные края разлома, открытой раной разверзшегося в стене, оттуда показался человек, одним широким шагом вырвавшийся наружу. Закованный в полный латный доспех алого цвета, украшенный искусной золотой отделкой, с белоснежным табардом и тяжелым плащом, он сжимал в руке поющий Аренвир Вершитель Возмездия.
Обритая голова мужчины была горделиво вскинута, а светлые, сияющие нерушимой решительностью глаза пылали праведным гневом.
Кисара рухнула на колени, едва не позабыв, как дышать. Ее сердце бешено заколотилось в груди, на глазах выступили слезы, а точеный подбородок мелко затрясся. Сейчас девушка смотрела на появившегося перед ней мужчину и чувствовала, как прямо перед ее взглядом оживает древняя легенда.
Чувство трепета и благоговения оказалось таким сильным, что южанка не смогла вымолвить ни слова. Одна лишь аура присутствия этого мужчины сразу же давала понять, что перед ней не простой смертный.
— Алард Дарий… — едва слышно прошептала Кисара, глядя, как взмахнувший своей алебардой Верховный лорд алых храмовников, человек, прозванный Клинком Возмездия, бесстрашно ринулся навстречу оскалившемуся оскверненному дракону.
Ослепительно вспыхнул восстановленный Аренвир и его владелец выкрикнул: — Дни твои сочтены, отродье Скверны. Трепещи перед карающей дланью бога Воздаятеля! — Чистый и властный голос Аларда Дария заставил немые рты на потрескавшихся стенах зайтись воплем страха и боли.
Цена тщеславия
Верховный лорд сидонитов атаковал стремительно — широким прыжком сократив расстояние между собой и драконом, он обрушил страшный удар Аренвира на облезлую морду.
Оскверненное создание попыталось избежать атаки, но не сумело сделать это полностью, лишившись сразу нескольких рогов, что пали под лезвием древней алебарды, словно колосья пшеницы под острым серпом жнеца.
Не останавливаясь, Алард Дарий резко развернулся, ткнув пяткой своего оружия в единственный глаз противника. Заканчивающиеся острым шипом древко скользнуло совсем рядом, оставив в разлагающейся плоти дракона глубокую борозду и едва не повредив глаз.
Зашипев от боли, чудовище отскочило назад, атаковав храмовника хвостом, но тот легко поймал его закованной в латную перчатку рукой.
Подтянув за тварь за хвост, Алард Дарий одним ударом отсек противнику переднюю лапу. Взревев, измененное Скверной создание попыталось вырваться из стальной хватки сидонита, но тот держал крепко. Тогда, изогнувшись всем телом, чудовище попыталось достать храмовника зубами, но шипованный кулак с хрустом врезался в нижнюю челюсть оскверненного существа, отбрасывая назад.
— Как смеешь ты противиться справедливой каре, отродье?! — Фигуру в доспехах охватила багровая дымка.
Аренвир взметнулся вверх и в этот момент оскверненный дракон, глубоко вдохнув, изверг из страшной пасти тугую струю черного пламени, ударившей точно в сидонита.
Кисара ахнула.
Языки пламени, похожие на темные щупальца жадно набросились на Аларда Дария, но тот не отступил. Выставив перед собой алебарду, Верховный лорд сидонитов вспорол ей поток огня и тот, разлетевшись в стороны, миновал его.
— Скольких невинных уничтожило твое смрадное дыхание, погань? — Сквозь рев пламени выкрикнул Алард Дарий, и голос его звенел. — Я долго скапливал свой гнев, и ты станешь первым, кто познает его мощь!
Одним неистовым рывком за хвост, сидонит опрокинул дракона на бок. Сверкающий взгляд храмовника встретился с единственным оком пытающегося подняться существа.
— Настал час расплаты!
Наступив твари на голову, Алард Дарий прижал ее к полу. Отростки крыльев дракона бешено заколотили по его спине, лапы бессильно заскребли по воздуху, царапая невидимую преграду кривыми когтями.
Затравленный взгляд чудовища метался по сторонам, пока не замер на сжавшийся в стороне Кисаре. В разинутой пасти дракона всколыхнулось черное пламя, готовое в ближайший миг пожрать южанку, но этому не суждено было случиться: крутанув в руке алебарду, Алард Дарий перехватил ее острием вниз, погрузив светящийся клинок прямо в глаз дракона, пробив уродливую голову насквозь и пригвоздив ее к содрогающемуся полу.
Струящийся по Аренвиру свет перетек в пол, забившись в кровоточащих трещинах. Он растекался все дальше и дальше, проникая в мечущиеся немые лица-маски, заполняя их собой и лишая того уродливого подобия жизни, что подарила Скверна.
Всего лишь несколько мгновений и лица перестали существовать, замерев навеки. Ослепленные светом, глаза на потолке остановились и выжженные глазницы больше не двигались, а дыхание Бездны, отражавшееся от стен ужасной темницы, уже не ощущалось так сильно, как прежде. Оно быстро затихало, пока не пропало вовсе.
Оскверненный дракон дернулся в последний раз и затих. Пламя в его пасти погасло.
— Вы в порядке? — высвободив свое оружие из головы мертвого противника, Алард Дарий стряхнул с благородного лезвия капли черной крови, которую жадно пожирал бушевавший вокруг оружия огонь.
Приблизившись к Кисаре, сидонит протянул ей руку, предлагая помощь.
— Вы спасли меня, Говорящая, освободили от долгого плена. — Тон Аларда Дария изменился, когда она заметил медальон Лигеи Благодетельницы руке девушки, теперь в нем не слышалось ни угрозы, ни злости.
Храмовник говорил мягко и вежливо.
— Я? — тупо переспросила Кисара, растерянно хлопая длинными ресницами. Несколько запоздало она вложила свою узкую ладонь в руку храмовника, и тот легко помог ей встать на ноги.
— Вы, — кивнул сидонит. — Я — Алард Дарий, Верховный лорд ордена Сидония Воздаятеля.
— К-кисара, — запинаясь, кое-как выговорила девушка.
— Я обязан вам своим спасением, Кисара. — Он заглянул в ее глаза. — Во мраке темницы я блуждал во тьме, пока не услышал ваш зов, словно маяк, указывающий мне путь к спасению. Даю слово, я сделаю все, что вы попросите. Скажите же, чем я могу отблагодарить вас?
— Женитесь на мне! — Кисара сказала первое, что пришло ей в голову, чем ошарашила не только мужчину, но и саму себя.
Миаджи бы хватил удар, а Таллаг и Скар аплодировали бы мне стоя — отчего-то подумала девушка, нервно хихикнув и заглянув в удивленные светлые глаза Аларда.
— Что, простите? — несмотря на взгляд, лицо храмовника осталось невозмутимым.
— Простите, — поспешила объясниться девушка, не зная, с чего начать. Мысленно она много раз мечтала о подобном моменте, но понимала, что такого произойти попросту не может и, как выходило — ошибалась. — Я…
— Поговорим о вашем желании, — Алард Дарий справился с услышанным гораздо быстрее, чем сама демонолог и его ответ буквально парализовал девушку. — Сначала, нам нужно выбраться отсюда. — Он огляделся.
— А?! — открыв рот и глядя прямо перед собой, южанка замерла, подобно статуе.
— Сюда. — Не обращая внимания на то, что его спасительница, кажется, потеряла способность не только двигаться, но и здраво мыслить, сидонит, по-прежнему сжимающий ладонь девушки, потащил ее за собой.
— А Вы монах? — мысли Кисары путались и текли в собственном направлении, не подвластном логике и здравому смыслу.
Несмотря на то, что она находилась непонятно где, в комнате со стенами из плоти в компании мертвого оскверненного дракона, окруженная демонами, с малыми шансами выжить, в голове Кисары уже проносились мысли о счастливом будущем, о котором она грезила в самых своих смелых мечтах.
— Сидониты — воины храма Сидония Воздаятеля. Мы не монахи, — странно взглянув на девушку, все же пояснил Алард.
— Замечательно… — со стороны южанка понимала, насколько неуместно и глупо сейчас выглядит ее счастливая улыбка, но ничего не могла с ней поделать.
— Пожалуй, — остановившись перед стеной, сквозь которую прежде прошла Кисара, сидонит вонзил в нее алебарду, одним резким движением вспоров тошнотворную плоть.
Девушка не без удивления отметила, что рана не затягивается, а наоборот, становится больше, обугливаясь в тех местах, где ее коснулось древнее оружие. Еще дважды рубанув по преграде, храмовник ударом ноги выбил кусок стены и, выпустив руку Кисары, бросился вперед, сразу же обезглавив налетевшего на него демона.
— Хвала Воздаятелю! Мой лорд, Вы снова с нами! — Прижавшийся спиной к стене Дрэтон Брин, охваченный багровым свечением взмахнул секирой, отбрасывая одного из множества противников, заполонивших узкий коридор. Старый сидонит, чье лицо заливала кровь, завалил изувеченными трупами весь пол, но нападавших это не останавливало.
Скупо кивнув капитану, Алард Дарий поднял Аренвир, указывая его острием на порождений Скверны, заполонивших весь тоннель.
— Вы долго держали меня в цепях, — тихо произнес Верховный лорд сидонитов и свет на наконечнике его алебарды разгорелся сильнее. — В темнице из плоти и крови моих братьев, отравляя мой разум и мою душу своей Скверной. Вы истязали мое тело в попытке сломить дух. Но вы не преуспели! Голос храмовника стал громче и теперь в нем слышался сдерживаемый гнев. Замершие при появлении Аларда оскверненные неуверенно попятились.
— В бреду ядовитого забвения, окруженный телами праведников, я грезил этим моментом. Я жаждал обрести свободу, дабы выплеснуть на вас, презренных, всю ту ярость и ненависть, что взращивал в своей душе каждый миг своего заключения. Мне не ведомо, сколько крови моих братьев пролилось, чтобы я обрел свободу, но я отплачу за нее с избытком. Взывайте к своим лживым идолам, прячьтесь за телами своих братьев-червей, молитесь Скверне в своей испорченной крови, но даже Бездна не защитит вас! Ничто и никто не спасет вас от моего гнева! Он мой щит и он же мой молот!
Сияние Аренвира стало практически невыносимым. Заскользив по золотому древку, оно слилось с багровой дымкой, окутывающей самого храмовника.
С изумлением Кисара наблюдала, как Верховный лорд сидонитов расправил плечи и, оторвавшись от земли, приподнялся над полом. Южанка так и не поняла, померещились ли ей алые крылья, за спиной Аларда Дария или они на самом деле выросли прямо над его плащом того же цвета.
Сияние, исходящее от святого и захлестнувшее душу девушки теплой волной заставляло ее задыхаться от восторга и плакать от счастья. Над толпящимися в тоннеле оскверненными, аура храмовника возымела обратное воздействие — они зашипели, пронзительно завизжали, забившись в истерических припадках и пытаясь отступить. Твари нелепо перебирая конечностями, разворачивались, натыкаясь на спины своих сородичей и, охваченные ужасом, принимались терзать их.
— Вам не уйти! Никто не уйдет от Возмездия, что несут воины Сидония, ведомые Его божественной дланью!
Едва Алард Дарий успел договорить, как с наконечника Аренвира сорвался стол ослепительного света, ударивший разрушительной волной по копошащимся в тоннеле тварям. Осязаемая энергия смела оскверненных, полностью выжигая их тела и обращая их в пепел, пока от них ничего не осталось.
Верховный лорд сидонитов повел рукой выше и луч света, врезавшись в стену обугленного коридора начал плавить ее, пробивая путь наверх. Луч света под углом бил в стену, прожигая ведущий наверх тоннель, чьи края обугливались под воздействием магии храмовника.
— Мой лорд, — кое-как стерев с лица свою же кровь, Дрэтон посмотрел на плавящийся потолок. — Нам нужно прорваться наверх, братья уже должны были взять внутренний двор!
— Именно туда мы и направляемся.
— Так Вы знаете, где мы?
— Да, — не отрываясь, кивнул Алард. — Эти стены… Они сказали мне все, пока держали в своем плену, хотели сломить мою волю правдой, подчинить себе. Мы были правы, это не Бездна и не наш родной мир. Это место, которое когда-то создал Ифриил. Его изначальное творение, позабытое создателем. Мир, где раньше жили люди. Таким он был в тот момент, когда Созидатель понял, что людские пороки завели слишком далеко.
— Но наша обитель, откуда она здесь?
— Проекция, перенесенная сюда Изначальными вратами. Не знаю, как так вышло. Возможно, замешан хранитель врат и… гиритцы. — Алард Дарий опустил алебарду и бьющий из нее свет погас, сменившись слабым свечением.
— Проклятые предатели! — Сквозь стиснутые зубы процедил Дрэтон Брин. — Трусы! Клянусь, если я выберусь отсюда, они получат по заслугам!
— Гиритцы — предатели? — Кисара, наконец, нашла в себе силы говорить.
Шок, вызванный встречей с ожившей у нее на глазах легендой, немного прошел, как и трепет перед силами, чьим проводником являлся Алард Дарий.
Все, кто владел даром волшебства, черпали его из различных источников: демонологии из Бездны, шаманы из стихий, маги из неосязаемых потоков арканы, охватывающих весь мир, а храмовников и жрецов силой наделяли их боги. Они позволяли смертным коснуться частички своей мощи и использовать ее на благие дела.
Отличие между обладателями дара было лишь одно — количество энергии, которое способна выдержать смертная оболочка. Именно этот критерий, изменяющийся со временем, определял силу тех, кто мог использовать какую либо магию.
Чем дольше наделенный даром пользовался им, тем больше магической энергии он мог провести через свое тело, придав ей форму и используя по своему усмотрению.
Духовная мощь Аларда Дария, воистину, была несравненна. Обычный человек, пропустив через свое тело хотя бы толику той энергии, что сейчас выплеснул храмовник, не смог бы выжить, как, к примеру, шаманы зверолюдов.
Но Алард Дарий выжил. Более того, он выглядел так же, как раньше.
— Тебя что-то удивляет? — капитан сидонитов насторожился.
— Да, — южанка осторожно кивнула. — Гиритцы много раз пытались отбить вашу обитель.
— Много раз? — предостерегающим жестом Алард остановил мрачнеющего лицом капитана. — Сколько времени прошло, с тех пор, как обитель Нерушимых Врат пала?
— Боюсь, мой ответ Вам не слишком понравится…
— Сколько?
— Даже не знаю, как сказать, — с трудом выдавила Кисара. — Вас считали погибшими.
— Погибшими?.. — эхом отозвался потрясенный Дрэтон Брин. — Как же так? Ты не ошиблась?
— Разберемся потом, — Алард Дарий тряхнул обритой головой. — Сейчас нам нужно поспешить наверх, чтобы отбить обитель Нерушимых Врат. Пусть даже это и пустая проекция, но я уверен, что и в ней существуют Изначальные врата и они связывают этот мир с нашим. Поэтому, порождения Бездны так яростно бьются за это место.
Капитан сидонитов кивнул, соглашаясь со словами Верховного лорда.
— Говорящая, — Алард Дарий повернулся к южанке. — Не отступай от меня ни на шаг, чтобы ни случилось.
— Всю жизнь я мечтала только об этом, — прошептала Кисара, но храмовники не услышали ее слов, они уже спешили по выжженному пути наверх, откуда доносились звуки битвы.
— Мы не можем ее бросить! — Лисандра пыталась упираться с тех самых пор, как потеряв Кисару, отряд принял решение двигаться дальше.
Они спускались вниз, следуя пустыми коридорами довольно долго. Все это время девушка отчаянно пыталась сопротивляться, но Скар ей не позволил. Он просто взвалил паладина на плечо и сейчас тащил на себе, не обращая внимания на вес доспеха и клинка.
Лисандра могла бы выхватить меч или же лягнуть мужчину, но не делала этого. Горе от потери подруги оказалось сильнее нее.
— Заткнись, — в очередной рыкнул зверолюд.
У Скара на душе было паршиво от случившегося, но закаленный в боях, он привык к потерям. В том, что демонолог не могла выжить, Кровожад не сомневался, как и все члены отряда, за исключением упрямой Лисандры.
Они быстро продвигались в направлении, что указал демон. Почти все молчали, переживая недавние происшествия, даже равнодушный некромант выглядел еще более угрюмым, нежели обычно. Неотстающая от него Алира, то и дело оглядывалась назад. Где-то впереди угадывались силуэты темных эльфов. Способные видеть в темноте, они взяли на себя обязанность вести отряд, пусть и переживали случившееся с Кисарой не меньше паладина.
Таллаг тоже ушел с эльфами, поддерживая Калеоса, который едва переставлял ноги.
— Пусти меня, дикое животное! — потребовала Лисандра, уже зная, что ответит ей зверолюд, но не угадала.
— Заткнись и изображай походный мешок дальше, женщина, — привычно огрызнулся Скар, но потом продолжил:
— Твои вопли уже надоели мне. Южанку не вернуть, так что смирись. Если придется сражаться — ты можешь стать обузой. Посмотри на себя! Хочешь что бы кто-нибудь погиб, защищая тебя, пока ты бьешься в своей истерике?
— Пусти меня, пожалуйста. — Слова мужчины неожиданно отрезвили девушку, и она смогла взять себя в руки. — Я все понимаю.
— Ой ли? — язвительно скривился Кровожад. — Уверена?
— Да, я смогу идти сама. Я не стану обузой.
Тон девушки стал решительным. Это вызвало у зверолюда хищную ухмылку и он, остановившись, поставил свою ношу на каменный пол.
— Пришла в себя?
Лисандра кивнула, пряча лицо в волосах.
— Хорошо, пойдем, — Скар несильно подтолкнул паладина и та послушно пошла рядом. — Жрать охота… — мечтательно протянул зверолюд, тяжело вздохнув. — А тут еще ты дуришь. Больше так не делай.
— Хорошо, — что-то ткнулось ей в ладонь и Лисандра с грустной улыбкой погладила волчью морду.
Мокрый нос животного оставил на доспехе влажный след, отчетливо заметный в зеленоватом свете, что исходил от посоха некроманта.
— Докатилась, женщина, даже животное тебя жалеет, — Скар фыркнул.
— Потому что от тебя не дождешься, — сердито буркнула Лисандра себе под нос. Она сделала это настолько тихо и неразборчиво, что даже острый слух зверолюда не смог различить ее слов.
Вдруг пол, под ногами идущих ощутимо затрясся, а гул оберегов, оставшихся где-то над их головами, усилился. Теперь амулеты в стенах обители разгорелись до предела своих возможностей и начали трескаться один за другим.
С потолка посыпалась пыль.
— Скоро обитель не выдержит, — Алектис взглянул на каменный свод над головой, жмурясь от каменной крошки, падающей на его морщинистое и осунувшееся лицо. — Нужно поспешить.
Шагающий следом за гиритцами архимаг, согласно кивнул, и его ученица не смогла сдержать удрученного вздоха.
— Скажи что-нибудь, что не так очевидно, храмовник. — Скар погладил рукоять топора, выглядывающую у него из-за спины. — Расскажи лучше, почему твои братья — монахи грызли друг другу глотки во внутреннем дворе.
— Знай свое место! — Гирион обжег зверолюда взглядом, но тому это было безразлично.
— Зверолюд прав, — неожиданно поддержал Скара Фалкон. — Что случилось в этом месте? Капелланы и пастыри должны об этом знать!
— Капелланы — может быть, но мне ничего неизвестно, клянусь. — Алектис выглядел подавленным и говорил очень тихо, так, что его слова почти растворялись в гулком эхе шагов, отражающемся от голых каменных стен. — Я не ожидал, что все обернется именно так. Ни один из отрядов, отправившихся к этой обители — не вернулся. Я даже представить не мог, что наши братья способны убивать друг друга.
— Людям свойственны подобные поступки, — равнодушно заметил некромант. — Все мы ошибаемся… — он почти погрузился в мрачные размышления о собственных ошибках, но ему помешала Алира.
— Особенно часто ошибаетесь Вы, мой бестолковый господин, — безжалостно заметила девочка.
— Вы — определенно, очень интересный экземпляр, милочка, — Гранер Ласкнир давно наблюдавший за Алирой, приблизился к ней, но посох некроманта неожиданно преградил ему дорогу.
— Еще раз назовете ее экземпляром, и я заставлю вас пожалеть об этом, — серьезно произнес Эгистес Отверженный, добавив с мрачной улыбкой:
— Неоднократно пожалеть.
— Учитель, — Кая потянула архимага за рукав. — Не нужно провоцировать его. Вы видели, что он может делать. Некромант опасен!
— Именно это в нем меня и привлекает, — беззаботно улыбнулся Гранер Ласкнир. — Лояльные светлым богам некроманты — редкость, а настолько сильные — тем более.
Гирион, услышав эти слова, недоверчиво покосился на колдуна, ледяным взглядом выражая свое отношение к подобному заявлению. С детских лет воспитанный монахами и посвятивший свою жизнь защите страждущих от сил Тьмы, гиритец смирился с компанией некроманта, но не принимал ее.
Эгистес заметил взгляд рыцаря-защитника и вознаградил его в точности таким же — холодным и полным недоверия. Некромант чувствовал себя чужим в отряде, хотя зверолюды, признаться, заслужили его симпатию своей честностью и простотой, пусть они и недолюбливали колдовство. Дети Урсулы никогда ничего не скрывали и говорили то, что думают.
Эгистес Отверженный еще раз пожалел о том, что они потеряли демонолога, единственную, кто, возможно, смог бы понять его, за исключением Алиры. Эгистес как сейчас помнил ту ночь, когда он вернул к жизни дочь Фирота Лишенного Скорби. Девочка стала верной спутницей и, благодаря наследию своего отца, выгодно отличалась от любой нежити. Алира выглядела как человек, не разолгалась, не утратила способности мыслить и оказалась весьма сильным спутником после того, как переступила грань смерти.
Некромант давно понял, что привязался к той, кого считал своим единственным другом, несмотря на дурной характер и язвительность. Пусть он и обещал Алире отпустить ее, вернув в загробный мир, но не хотел терять девочку.
В глубине души Отверженный радовался, что дочь Фирота не пожелала покидать этот мир и ему не придется прощаться с девочкой навсегда. Это звучало эгоистично, но это было именно так.
Эгистес боялся остаться в одиночестве. Именно поэтому он хотел бы поговорить с Кисарой. Они оба обладали темным даром, но южанка жила среди обычных людей и могла бы многое рассказать Эгистесу, что так и не решился подобный шаг.
Но теперь южанки нет. Неизвестно, выживет ли сам колдун, когда все закончится и закончится ли это при его жизни. Умирать еще раз Эгистес не хотел и, если бы не фокусы архимага, его вместе с Алирой здесь бы уже не было.
Но сейчас, когда камень Возврата уничтожен, остается только держаться вместе со всеми. Эгистес не доверял никому, кроме Алиры и это угнетало его, не давая покоя.
— Мы кое-что нашли, — бесшумной походкой из темноты вышла Исель, недовольно взглянув на направленный ей в грудь меч Гириона.
— Что именно? — Рыцарь-защитник окинул темную эльфийку взглядом и опустил оружие.
— Большой зал, в середине что-то похожее на врата Пути, только очень старые и, — эльфийка отвела взгляд. — Сломанные. Они разбиты и, судя по следам, не магией. Мы проверили путь и само помещение — никаких ловушек нет.
— А какая-нибудь магическая дрянь? — поинтересовался Скар. — Может, пустим вперед старикана? Убьет — не жалко. Он свое уже отгулял.
— Благодарю за доверие, — сухо бросил архимаг, смерив ухмыляющегося зверолюда укоризненным взглядом. — Я был о Вас лучшего мнения, господин Кровожад.
— Прости, что разочаровал, — хмыкнул Скар, не проявляя ни капли раскаяния. — Теперь, наверное, не смогу нормально спать по ночам, без твоего-то доверия… Если выживу.
— Я проверила зал и на магию тоже, — вставила эльфийка. — Как я и говорила — я только учусь чародейству, но даже моих способностей хватает, чтобы распознать ловушки, если бы они были. Поверьте, в этом мой народ разбирается.
— Веди. — Несмотря на присутствие пастыря в отряде, команду отдал Гирион, а сам Алектис, казалось, замкнулся в себе.
Немного восстановив силы, Кая вновь разожгла на своей ладони маленький огонек и он, вместе с посохом некроманта осветил ровные гладкие стены, слегка подрагивающие в слабом пламени.
Подземелья обители Нерушимых Врат не отличались от убранства верхних этажей: знамена ордена и тексты молитв, выгравированные в камне чуть выше уровня глаз. Где-то писания прерывались вырезанными фресками, изображающими деяния Сидония Воздаятеля или сценами минувших битв его ордена.
Идеально подогнанным каменным плитам могли позавидовать особняки вельмож, так же, как и высоким потолкам, чьи овальные своды поддерживали белоснежные колонны, которых совсем не коснулось время. Все в обители Нерушимых Врат, будто замерло и лишь обереги учащенно бились в древних стенах, словно сердце самой цитадели, переживающей свои последние мгновения.
Как и говорила темная эльфийка, они вышли в темное помещение, в центре которого стояли врата Пути. Задумчивый Таллаг бродил кругами, а Калеос замер у дальней стены, изучая что-то сокрытое от остальных непроницаемым мраком подземелья. Обернувшись к прибывшим, зверолюд удостоил их мимолетного взглядом, после чего вновь склонился над вратами, водя по камням ладонью.
— Плохо видно, — проворчал Таллаг. — Посветите.
Архимаг подошел поближе, жестом подозвав Каю, и пламя волшебницы выхватило из темноты то, что когда-то являло собой портал. Чтобы не произошло с вратами Пути, пользоваться ими теперь не получилось бы при всем желании: камни с магическими символами кто-то нещадно обломал чем-то тяжелым, обратив в груду бесполезных булыжников.
— Так и знал, — Таллаг указал на явственные царапины на боку одного из обломанных столбов. — Это даже не молот, скорее булава, но уж точно не магия. — Острый коготь зверолюда поскреб раскрошившийся край глубокой царапины. — Кажется, у одного из ваших братьев было подобное оружие, булава в виде солнца. Его звали… Лертас! При упоминании храмовника, что спас ее жизнь, Исель опустила голову.
— Это не мог быть он, — недоверчивый Гирион в несколько широких шагов подошел к месту, рядом с которым сидел Таллаг. Внимательно изучив следы от оружия, гиритец помрачнел еще больше.
— Я же говорил, — с чувством превосходства, Таллаг выпрямился.
— Все булавы в нашем ордене выглядят так, — рыцарь-защитник продолжал изучать царапины, словно желал найти какой-то несоответствие. Но такового не нашлось. Гирион прошел множество сражений и легко мог узнать следы, оставленные оружием братьев по ордену. Так же, как и сейчас.
— Зачем гиритцам ломать врата Пути в обители сидонитов? — Фалкон посмотрел на обломки так, будто искал в них ответ на свой вопрос. — И где тот, кто это сделал?
— Его здесь нет, как и того, что мы ищем, — Гранер Ласкнир встал в центр круга на платформе и широко раскинул руки.
Между тонкими пальцами архимага промелькнули фиолетовые всполохи, искрами слетевшие на забитые каменной крошкой линии символов. Но ничего не произошло. Волшебство архимага почти сразу же погасло.
— Только не говори, что ты снова все сломал! — Таллаг скривил губы. — Опять оставил нас без шанса вернуться домой!?
— Отнюдь, — устало покачал головой старик.
Долгие переходы измотали немолодое тело мужчины. Он с трудом выровнял дыхание, но ничего не мог поделать со слабостью в ногах и болью в костях, терзавшей его долгие годы.
— В этих вратах Пути уже нет магии. Она исчезла в тот миг, когда кто-то уничтожил большую часть фокусирующих столпов. Думаю, что даже при должной подготовке, этот портал никогда не заработает. Он, как бы сказать, мертв.
— Замечательно, — буркнул Скар. — Прекрасные новости!
Пол в помещении вдруг резко дернулся, причем гораздо сильнее, чем прежде. Обломки камней на платформе врат тревожно зашуршали, обваливаясь с привычных мест, которые начали занимать новые, отваливающиеся от стен и потолка.
Не сговариваясь, все подняли головы вверх и в последние мгновения сумели отскочить назад, когда огромный обломок плиты, отколовшийся от потолка, рухнул вниз, похоронив под собой все, что осталось от врат Пути.
— Теперь уже точно — все, умер портал, — Таллаг еще не договорил, а его уже перебил Алектис:
— И мы все скоро умрем. Мужайтесь. Обереги…
С тревожным звоном обереги обители Нерушимых Врат начали один за другим лопаться, лишенные подпитки и не выдерживающие давления Скверны. Что-то наверху с грохотом обрушилось, и потолок вновь затрясся. Торжествующий и страшный смех разлетелся по верхним этажам цитадели и его отголоски, просочившись даже сквозь камни, достигли ушей тех, кто замер в комнате с уничтоженным порталом.
Эгистес Отверженный поднял посох и тот засветился сильнее, заполняя почти все помещение мягким и пульсирующим зеленым светом. Его было не много, но даже этого хватило, чтобы заметить, как по стенам поползли широкие паутинки трещин.
— Наверное, это упали ворота или вся стена, — резонно предположил Таллаг.
— Да ну? — Исель, нервничая, закусила губу.
— Серьезно, — как ни в чем не бывало, кивнул зверолюд. — Предлагаю что-то делать.
— Отличное предложение, — не удержавшись, съязвила Лисандра. — Что, например?
— Сражаться, — не задумываясь, ответил Скар. — Последняя битва…
— Нас просто раздавит камнями еще до того, как твари Бездны найдут это место, — сжимающий свой молот Фалкон расстроился не меньше жаждущего боя зверолюда.
— Сюда! — Калеос, все это время изучавший дальнюю стену, резкими жестами поманил остальных за собой и стремительно скрылся во тьме, не переставая шипеть от боли в искалеченном плече.
Скар, собравшийся было встретиться с полчищами демонов лицом к лицу, вынужден был убрать топоры и попятиться назад, когда повалившиеся сверху осколки застучали по его броне каменным градом. Зверолюд зарычал, но Лисандра ухватила его за плечо и увлекла за собой.
Кая замешкалась и слишком поздно сбросила с себя оцепенение. Когда над ней нависла тень, девушка запоздало подняла голову, увидев быстро падающий камень, размером с нее саму. Отказавшиеся повиноваться Кае ноги предательски подогнулись.
— Тлен!
Зеленое пламя прошелестело над головой волшебницы, обдав ее могильным хладом. Сорвавшееся с посоха некроманта, оно охватило камень прямо над головой Каи и вместо него, на девушку посыпался невесомый порошок, словно огромный великан мигом стер камень в пыль.
Д три прыжка Алира оказалась рядом с Каей. Прислужница колдуна легко подняла девушку и быстро отскочила к стене. Они последними покинули обрушивающуюся залу через открывшуюся в одной из стен дверь, обнаруженную темным эльфом. Едва успев сделать это прежде, чем огромный обломок стены упал вниз, замуровав вход.
Но никто не смотрел назад, все спешили лишь по одному оставшемуся у них пути — вперед.
— Жизнь после смерти едва ли придется тебе по вкусу, — бросил через плечо некромант, когда Кая сумела встать на ноги. — Если мы выживем, я хотел бы получить обещанную награду.
— Хорошо, — пробормотала ученица мага в след некроманту. — Спасибо. — Поблагодарила она и колдуна и уже шагавшую с ним рядом Алиру.
От этого подземелья у девушки мурашки шли по коже. Кае даже казалось, что в каждом темном углу ее подстерегает смерть. Вздрогнув, волшебница разожгла пламя на ладони сильнее.
Тихие голоса, которые Кая раньше не замечала, зазвучали в ее голове. Поначалу она приняла их за звон в ушах, после того, как лопнули обереги обители, но теперь поняла, что ошиблась.
Странные голоса требовали, просили и умоляли, смеялись и плакали, сводили с ума, раздражали и будоражили рассудок. В висках волшебницы разожглась искра боли и все перед глазами начало темнеть.
Где-то впереди тихо вскрикнула Исель, и предостерегающе зарычал волк.
— Пастырь! — Голос Гириона прогремел гудящим колоколом в ушах Каи, в которые словно залили воду.
Откуда-то издалека, сквозь охватившую разум волшебницы пелену, к ней начал пробиваться знакомый голос, ярко выделяющийся среди дребезжащего хора других. Он звучал все яснее и яснее, проникая в сознание Каи и отбрасывая назад сгущающуюся в нем тьму.
Когда девушка смогла открыть глаза, то увидела, что стоит на коленях, прижав ладони к ушам. С трудом убрав дрожащие руки, девушка поняла, что слышит голос пастыря Алектиса, читающего молитву.
— Бездна проникла в эти стены, — Гирион помог ученице архимага подняться. — Кто-то еще находится под ее воздействием?
— Теперь все в порядке, — тяжело опирающийся на стену Калеос потряс головой. — Ты как? — обратился он к сестре.
— Я обладаю даром, — эльфийку ощутимо мотало из стороны в сторону. Подоспевший Таллаг поддержал девушку и та благодарно улыбнулась ему. — На подобных мне, воздействие Скверны давит сильнее, но я смогу идти.
— Тогда ведите. — Приказал Гирион. — Против всей тьмы Потерянных земель долго не продержится даже пастырь. Он сделал знак Исель и темная эльфийка, только что выровнявшая дыхание, первым скользнула вперед.
Длинный и темный коридор, всегда уходящий вниз, дважды вильнул и вывел отряд к лестнице, чьи широкие ступени терялись в темноте. Казалось, в ровном вырезанном в полу проеме расплескался вековечный мрак. Он растянулся у ног еще одной статуи Сидония Воздаятеля. Бог Отмщения навеки замер в такой же позе, что и остальные его изваяния: расправленные широкие плечи, горделиво вздернутый подбородок и руки, покоящиеся на рукояти меча. Каменное лезвие упиралось в пол и словно указывало на путь вниз.
— Кладка здесь намного старее, чем остальная крепость, — присев рядом с краем проема, Исель провела рукой по шершавым камням его отделки. Эльфийка говорила непривычно громко, чтобы перекрыть грохот рушащейся обители.
— Вы правы! — Голос Гранера Ласкнира зазвенел от восторга. — Они должны быть там! Изначальные Врата! — Архимаг, невзирая на преклонный возраст и усталость, прямо таки подпрыгивал от радости и нетерпения.
Возбуждение учителя передалось и Кае. Как и ее наставник, девушка была увлечена магией созидания, и ей не терпелось воочию увидеть легендарные врата.
Огонек на ладони девушки затрепетал в такт ее участившемуся сердцебиению, выдавая волнение волшебницы. Она чувствовала древнюю магию, сочащуюся откуда-то снизу, ровным потоком струящуюся по ступеням вверх и растворяющуюся здесь.
Слабый отголосок, похожий на неразборчивый шепот вот и все, что осталось от волшебства, заложенного в основе мироздания.
Впереди показался свет. Он отражался от оплавленных стен, принося с собою ветер, звон клинков и рев тысячи глоток. Множество безумных голосов выкрикивали имя принца-демона Штранризгара, захлебываясь и упиваясь его звучанием. Среди ликующих воплей оскверненных слышались и чистые, человеческие голоса, взывавшие к Сидонию Воздаятелю. Чем ближе Кисара подбиралась к выходу на поверхность, тем сильнее сомнения овладевали ее сердцем.
Наверху, прямо над ее головой, бушевала Скверна, закручивая в своем безудержном вихре темную магию, пропитанную болью и страданием. Если бы не благословение светлых богов, девушка давно лишилась рассудка, превратившись в марионетку Бездны. Это же благословение защищало ее и от молитв сидонитов, гремящих над битвой и заставляющих демонопоклонников заходиться истошными воплями.
Именно в это безумие вел заклинательницу Алард Дарий и, возможно, только это заставляло ее идти вперед.
Широкая спина Верховного лорда сидонитов, сокрытая алым плащом, загораживала почти все пространство перед южанкой. Но она была этому только рада, особенно когда под ногами девушки захлюпала кровь, густым ручьем стекающая в дыру, прожженную Аренвиром. Красная человеческая кровь смешалась с оскверненной черной, единым потоком устремившись вниз и питая эту проклятую иссохшую землю.
Южанка вспомнила слова Миаджи о том, что она слишком неуверенна в себе и пуглива. Демоница оказалась абсолютно права. Кисара знала это и всегда стыдилась своих чувств.
Всегда, но не сейчас.
Присутствие Аларда Дария вселяло в девушку такую уверенность в собственных силах, что она могла свернуть горы, только бы этот мужчина всегда был рядом. Поскальзываясь и стараясь не упасть, Кисара шагала по глубоким следам храмовника, на ходу собираясь с силами и разжигая свой дар. Чтобы ни ждало ее наверху, она будет к этому готова и не окажется бесполезной.
Стоило стенкам тоннеля остаться позади, как Кисару накрыл гвалт ожесточенной битвы. От бушевавшей здесь темной магии, у южанки перехватило дух, глаза заслезились, к горлу подступила тошнота, а в голове зазвучали голоса, нашептывающие ей страшные вещи.
Голоса усилились, когда один из браслетов-оберегов на руке южанки лопнул. Зажав голову руками, девушка упала на колени. Она готова была разрыдаться, но неожиданно боль и голоса отступили, в голове прояснилось и Кисара почувствовала на плече чью-то руку.
— Борись, — произнес Алард Дарий, заглядывая в ее глаза.
За широкой спиной храмовника уже лежали трое поверженных демонов.
— Борись с тьмой в себе, и она никогда не одержит верх, пока ты не сдашься. Неверие никогда никого не спасало — уверуй в свет внутри себя и все станет возможно. Ты одержишь верх над своим естеством и подчинишь его.
Храмовник легко помог девушке встать и та благодарно кивнула. Быстро оглядевшись, Кисара поняла, что находится во внутреннем дворе обители Нерушимых Врат, вот только выглядел он иначе, нежели раньше.
Выжженный Аренвиром тоннель вывел сидонитов и южанку к внутренним воротам обители, стекающая из-под которых кровь и просачивалась в тоннель. С высоких ступеней открывалась ужасная картина — на разрушенных стенах висели обезображенные человеческие тела в помятой красной броне, пригвожденные к камням острыми костяными шипами, а весь двор был устлан трупами, прямо на которых продолжали сражаться порождения Скверны и противостоящие им сидониты.
Рыцари ордена проникали в крепость сквозь широкий разлом в стене, сразу же вступая в бой с превосходящим их по численности войском Бездны. Сидонитам удалось отбросить защищавших крепость демонов назад, расчистив место у стены, чтобы остальные воины в красной броне смогли принять участие в битве.
Стальным кулаком своего бога сокрушив оскверненных, храмовники сейчас сцепились с демонами в костяной броне. Обе стороны несли серьезные потери, но воины Сидония Воздаятеля не желали отступать, предпочитая бегству смерть.
Поглощенные битвой, демоны не сразу обратили внимание на то, что творится у них за спинами. Волны магии храмовников бушевали внутри содрогающихся стен. Разносящиеся над боем молитвы, мешали созданиям Бездны сосредоточится.
— Нужно помочь, — Кисара взмахнула рукой, готовясь высвободить ослабляющие формулы, но Алард остановил ее.
— Твое рвение и храбрость достойны похвалы, Говорящая, но нужно ударить сильнее, пока нас не заметили. Отойди назад. Дрэтон, защищай ее.
— Но… — прежде чем Кисара воспротивилась, Брин отстранил ее назад, вынудив отступить.
Из-за широкой спины капитана сидонитов, Кисара наблюдала, как Алард Дарий простер вперед левую руку и над его ладонью заискрились алые искорки. Они кружили между пальцев храмовника, разлетаясь все шире и шире и формируя в его открытой ладони какой-то предмет.
Спустя всего лишь несколько ударов сердца, над дланью Верховного лорда сидонитов уже парил распахнутый фолиант, на чьих белоснежных страницах кровью проступали ровные строки.
С замиранием сердца, Кисара поняла, что видит Свод Приговоров, священную книгу сидонитов, о которой она читала в древних легендах. Согласно старым писаниям, лишь Верховные лорды ордена, наделенные богом Воздаятелем огромной силой, могли получить доступ к столь мощному артефакту. В этой книге содержалась летопись деяний самого Сидония и никто, кроме его самых преданных воинов не мог призвать и прочитать ее.
— Да восславится Воздаятель, — отчетливо прошептал Дрэтон, приложив к нагруднику правый кулак. — И обрушит он кару свою на головы неверным.
Сквозь шум битвы, Кисара не могла разобрать слов, что произносил Алард Дарий. Но этого не требовалось. Он лишь слышала сильный и чистый голос, звучавший, кажется, внутри ее сердца и наполняющий его трепетом, который лишь усилился, когда за спиной Верховного лорда распахнулись почти невидимые алые крылья.
Голос Аларда Дария стал сильнее, а его массивная фигура, закованная в латы начала медленно подниматься вверх. Храмовник парил прямо в воздухе, на уровне крепостных стен, продолжая читать священные писания, и теперь Кисара смогла разобрать его слова:
— Не устрашаясь Бездны, не польстившись посулами лживых языков ее и презрев всяческую Скверну, не дрогну я, ибо со мной вера моя и мой Бог. Без страха смотрю я в лицо Тьме и десница моя — карающая длань!
Аренвир засиял ярким золотым светом и Алард Дарий направил его острие на полчища демонов, заполонившие внутренний двор.
По рядам сражающихся пронесся воодушевленный возглас — сидониты первыми заметили своего лорда.
Дрэтон Брин начал повторять слова молитвы вместе с братьями по ордену и его тело охватила алая дымка. Кисаре даже показалось, что капитан сидонитов увеличился в размерах.
— Пусть слаб я перед лицом Воздаятеля, но силен величием Его! Ведь Он всегда со мной и я — воплощение воли и гнева Его! — Голос Верховного лорда прогремел на обителью Нерушимых Врат и задние ряды демонов обернулись к нему. Их глаза горели жаждой крови и яростью. — Долг мой — вершить Возмездие! Вера моя — Его воля! Сам я — карающий меч в Его руке!
Алард Дарий медленно поднял руку и выпустил Аренвир. Древняя алебарда поднялась над головой храмовника, направив свое острие на тех, в чью сторону пал его полный гнева взор.
— По деяниям вашим, осудят вас!
Аренвир, Вершитель Возмездия вспыхнул так ярко, что демоны дрогнули, а сражающиеся с ними сидониты наоборот, воспрянув духом, бросились в бой с новыми силами. Охваченные алым свечением, храмовники с поразительной скоростью и грацией, вкупе с непостижимой силой, продолжили бой, разбрасывая демонов в стороны и круша их черепа.
Демоническая плоть содрогалась от сильных ударов, а сами сидониты, будто не ведали усталости и боли. С горящими гневом глазами они подобно неудержимым штормовым волнам сметали все на своем пути, и ничто не могло теперь остановить их.
Порождения Бездны, отвернувшись от храмовников, бросились к тому, кто парил над битвой, произнося обжигающие их черные сердца слова.
— Каждый, кто всем естеством своим отдался Скверне, — невозмутимо продолжал Алард Дарий. — Заслуживает казни, ибо приговорен Верховным Воздаятелем.
Над головой храмовника начали загораться маленькие алые звездочки, быстро изменявшие свой размер и вытягивающиеся. Прежде чем демоны успели подобраться ближе, фигуру Аларда Дария окружало множество призрачных подобий Аренвира, подрагивающих, словно в нетерпении.
— И да свершится Возмездие!
Верховный лорд сидонитов опустил свою длань и тысячи копий в едином порыве устремились к земле, пронзая измененные Скверной тела. Обитель Нерушимых Врат содрогнулась от многоголосого воя боли, когда гнев бога Воздаятеля обрушился с небес, не щадя ни одного нечестивого сердца.
Почти не дыша, Кисара взирала на то, как содрогаются пронзенные подобиями Аренвира демоны, пригвожденные к пропитанной кровью земле. Те, что не умерли сразу, изрыгали проклятья, стенали и выли, посылая богохульные речи и угрозы в лица подходящих ближе сидонитов. Без колебаний и жалости алые храмовники убивали одну обездвиженную тварь за другой и голосов, звенящих болью над полем боя становилось все меньше, пока они не затихли вовсе.
Южанка отвернулась от жестокой расправы, взглянув на Аларда Дария. Верховный лорд сидонитов опустился на землю. Фолиант пропал из его рук, как и крылья. Храмовник бесстрастно взирал на поверженных противников и сейчас походил на свою статую из Фририарда — гордый, величественный и готовый к бою.
— Свершилась, — Дрэтон отступил в сторону, пропуская Кисару вперед. — Скоро мы вернем нашу обитель! Верховный лорд снова с нами!
— Как получилось, что демоны захватили вашу крепость и пленили лорда? — Сила и стойкость воинов Сидония поразили южанку, и теперь она никак не могла понять, как получилось, что им пришлось уступить свою цитадель.
— Предательство, — капитан храмовников буквально выплюнул это слово. — Верховный лорд в одиночку прикрывал наше позорное отступление, чтобы сохранить наши жизни и дать время собраться с силами. Клянусь, тогда он бился, словно сам бог Воздаятель и множество врагов пало от его руки, как и сейчас. Но даже Алард Дарий не всесилен и он был пленен, когда его верный Аренвир сломался. И виною этому…
— Гиритцы! — Догадалась Кисара, вспомнив недавнюю злость старого капитана на орден бога Защитника.
— Гиритцы, — Дрэтон согласно кивнул. — Те, кто звался нашими братьями, бросили нас! Во время вторжения их здесь было пятеро. Это гиритцы привели врагов в наш дом, а потом просто пропали! Надеюсь, бог Защитник покарал своих недостойных детей за трусость и отступление от клятв, что они приносили ему!
— Покарал, можете не сомневаться, — Кисара кивнула, представив, как жалко выглядят лишенные благословения гиритцы в сравнении с той мощью, что она видела только что. — Битва еще не окончена, братья! — когда последнее демоническое сердце во внутреннем дворе прекратило биться, Алард Дарий обратился к братьям по ордену. — Настало время очистить от Скверны наш дом и смыть ее следы кровью ее же порождений!
Воодушевленные сидониты выстроились перед лордом ровными рядами, с готовностью выполнить любой его приказ и последовать за предводителем хоть в саму Бездну. Их осталось немного, не больше шести десятков, но удивительная харизма, решительность и властность лидера располагала к Аларду Дарию не только простых смертных. Каждый сидонит готов был отдать свою жизнь, за него, зная, что и сам Верховный лорд, не раздумывая, рискнет своей ради любого из своих братьев.
Решительным шагом Алард Дарий проследовал к внутренним воротам и, встав перед ними, приказал: — Откройтесь!
С протяжным скрипом древние створки поползли в стороны. Не сдерживаемая ими более кровь ручьями полилась по ступеням.
— Что это?! — Кисара отскочила назад.
— Ты же не думала, что мы отдали свою обитель без боя? — Дрэтон Брин последовал за своим лордом.
— Так кто же вас предал? — аккуратно ступая по камням, спросила южанка. — Кого привели гиритцы?
Обернувшись, капитан сидонитов обжег ее взглядом:
— Те, кто управляет вратами Пути. Они сказали, что с помощью Изначальных врат смогут узнать, как предугадать или даже предотвратить появление врат Бездны. Когда же мы допустили их до священных залов — они предали нас. Жажда власти и стремление к знаниям, запретным для этого мира, гордыня, вот что двигало ими! Вовсе не добрые помыслы. Они были одержимы, но не Скверной, а собственным тщеславием! Проклятые маги!
Два мира
Голос пастыря Алектиса изменился, стоило отряду прекратить спускаться вниз. Теперь он звучал значительно сильнее, словно отражаясь от стен и высоких сводов, будто пастырь молился не в подземелье, а в главном соборе своего ордена.
Потрескавшиеся от времени каменные ступени привели отряд в огромную залу, сравнимую, пожалуй, с той, где они оказались, попав в обитель Нерушимых Врат.
Густая тьма, скрывавшая все вокруг, расступилась перед магией Каи и светом от посоха некроманта, но из мрака не показалось ничего, кроме пола. Идущий первым Калеос удивленно присвистнул, разглядев то, чего пока не видели остальные.
— Как… — Исель замолчала, подбирая подходящее слово. — Величественно. — Темная эльфийка, как и ее брат хорошо видела в темноте.
— Эй, как тебя там, волшебница, можешь посветить получше? — Скар с укоризной взглянул на ученицу архимага. — Я не такой глазастый, как остроухие.
— Простите, я еще не восстановилась полностью, — извиняющимся тоном ответила Кая. Девушка сосредоточилась. Огонек на ее руке разгорелся немного ярче и границы тьмы сдвинулись лишь немного, так ничего и не открыв.
— Не так, милочка, — Гранер Ласкнир мягко отстранил ученицу, накрыв морщинистой ладонью огонек в ее руках и тот сразу же погас, погрузив зал в кромешный мрак.
— О, теперь гораздо лучше, — скептически заметил Кровожад.
— Не спешите с выводами, юноша, — с чувством превосходства, которого раньше в его голосе не замечалось, ответил Гранер Ласкнир и сухо щелкнул пальцами.
Навершие посоха архимага вспыхнуло множеством ярких огней, закружившихся и поднимающихся вверх. Огоньки поднимались все выше, пока не достигли высокого сводчатого потолка, чей пролет едва ли не превосходил находящегося где-то над ним крепостного двора.
Разгораясь все сильнее, огоньки достигли цели и быстро прыснули в стороны, десятком маленьких солнц засияв в гладком каменном небе купольного свода, отливавшего золотом.
На самом верху замерло всевидящее око — символ Ифриила Создателя. Оно бесстрастно взирало вниз, и его тяжелый взгляд ощущался в каждой точке залы.
Ниже раскинулись сферические треугольники подкупольного пространства. Украшенные яркой мозаикой, они изображали сцены создания Ифриилом нового мира и запечатывания старого — изменяющиеся под дланями бога.
Далее следовало великое множество ниш, так же, выложенных мозаикой. Здесь можно было увидеть весь пантеон Светлых земель! Сидоний Воздаятель с пылающим клинком, сражающийся с полчищами демонов. Гирит Защитник, башенным щитом прикрывающий стоящих за его спиной людей от Тьмы. Юная Лигея Благодетельница, исцеляющая раненных. Наделяющая магическим даром смертных, Арифа Чаротворица — красивая и немного надменная женщина с короткими светлыми волосами и глазами разного цвета. Склонившийся над книгами покровитель знаний старец — Киор Мудрый. Женственная и прекрасная Милиса Дающая Жизнь, баюкающая на нежных руках новорожденного младенца и глядящая на него ласковым взглядом. И даже Велес Скорбящий, повелитель смерти — бог изгой, чьи последователи первыми открыли врата в Бездну и выпустили Скверну из заточения, замер в одной из ниш в виде худой фигуры в глубоком темном капюшоне.
Были здесь и боги, коих почитали другие расы Светлых земель: Праматерь Урсула — почти нагая, светловолосая и хищно-красивая девушка в одной лишь волчьей шкуре. Ее окровавленные губы растянулись в улыбке, обнажая острые клыки, а во взгляде зеленых глаз застыла легкая насмешка и вызов; Фортаг Всеотец — суровый дворф с седой бородой, ледяным молотом и в полном боевом доспехе; Гномские богини сестры Нейва и Грейва, символизирующие удачу и неудачу. Их лица скрывались под капюшонами, в тени которых огнем драгоценных камней горели глаза. Черный дракон Фаэлигоазис — повелитель темных эльфов, раскинул свои широкие крылья рядом с золотой драконицей светлых эльфов — Арсимозой. Слева от них дремала покровительница лесов и обитающих там лесных эльфов — изумруднокрылая Ламиэриоза.
Та, кому поклонялись в далеком Шахриате — богиня жизни темноволосая Мириада с добродушной улыбкой смотрела вниз. Она держала в руках кувшин с узким горлышком, поливая живительной влагой золотой песок пустынь. Бог смерти Силиад, чье лицо скрывали белые повязки, наоборот, смотрел зло, зажав в руке хлыст из песчаной бури.
Отдельного места удостоились и боги зеленокожих — низкорослый Фурн, почитаемый гоблинами, как бог дождя, широкоплечая Шигар — мать земли и покрытый ритуальными шрамами бог войны орков — Баруг, в одной лишь набедренной повязке и с окровавленным топором в мускулистых руках.
Изображения хранителей Светлых земель не подверглись воздействию времени и выглядели так, будто неизвестный мастер сотворил их совсем недавно, вложив в работу всю свою жизнь. Они казались близкими и, в то же время далекими, замерев высоко над полом, изображавшим древнюю карту Светлых земель.
По краям многоугольного зала возвышались статуи сидонитов, с символами Воздаятеля на груди. Взоры каменных стражей подземелья были обращены к его центру, где находился округлый постамент, недвижно парящий над полом и медленно вращающийся. — Учитель, — робкий голос Каи заставили всех оторваться от созерцания великолепия этого места и взглянуть в сторону девушки. — У Вас что, кровь? — она указала на маленький красный след, оставшийся на полу за магом, направившимся к парящей платформе.
— Что? — Гранер Ласкнир даже не обернулся. — Тебе показалось, девочка, я не ранен.
Карт, не отходивший все это время от Скара, осторожно подошел к маленькому пятну, понюхал его, и хотел было слизнуть, но, покосившись на зверолюда, прижал уши к голове и отступил.