Бремя феодала

Глава 14. Пусть наши степи не знают позора…

Расставание с эльфой произошло буднично, обыденно. Полюбовавшись на ряды столбов с висящими бандитос, я отвернул коня и поехал в сторону Северных ворот. Вольдемар разрешил бойцам сходить на казнь, после чего был объявлен общий сбор и выступление — благо казнь состоялась в обычное для этого мира время — рано утром. Тела татей будут болтаться ещё долго, вонять, разлагаться, пока не придут в непотребное состояние и их не закопают за городом, но до этого вид повешенных должен внушать окружающим мысли о неизбежности воздаяния Фемиды. И многие проникнутся — давненько в королевстве на главных городских площадях не вешали целыми отрядами.

Но пока народ собирался, я проводил Наташу до северных предместий Кордобы — город простирался сильно дальше городских ворот. Отдал ей уздцы вьючной и заводной. «Подарил» ей лошадок, как просила. Верхом она сейчас ехала на трофейном боевом монстре — тоже пусть берёт, не жалко. Если б не она — даже не знаю, как прошёл бы поход, и выжил бы я.

— Не хочу говорить банальности вроде фразы «приезжай в гости», — нарушил я такое уютное молчание. Мы и так всё понимали, зачем что-то говорить? — Но буду рад, если снова увижу тебя на своём жизненном пути. Свободной. В наших краях.

— Не зарекайся, Рикардо, — сухим голосом произнесла она. — Может статься, что именно это сочетание условий вызовет в тебе ненависть.

И тут правда. Все под богом. Если их отряд нападёт на Пуэбло… Она будет свободная, в моих краях, но я рад не буду.

— И всё равно не хотелось бы, чтобы всё закончилось.

— Это решают Духи Природы, — философски заметила она, и я понял, любые аргументы бессильны. Ибо религия.

— Держи. Это на память. От меня, подарок. — Протянул ей нож. Хороший нож, из недешёвых. Один из подаренных на боксёрском турнире, но он же мой нож! Что хочу — то и делаю с ним.

Глаза эльфы чуть не вылезли из орбит. Взгляд на меня, на нож, снова на меня.

— Рикардо, ты — короткоухий, только потому я сделаю вид, что ничего сейчас не видела и стояла с закрытыми глазами. Но больше так не делай.

— Что случилось? Что такое? — напрягся я.

— Нож. Меч. Их дарят, когда один род Сынов Леса объявляет войну другому роду. Знак того, чтобы дети Леса были осторожны, ибо если им в спину прилетит стрела — это их проблемы.

М-да, грёбанные эльфийские заморочки. Но я не собирался так просто сдаваться.

— Значит нож — объявление войны… — констатировал я, проговорив вслух.

— Да. — Она уверенно кивнула. — Если я принесу такой подарок главе рода — мы с тобой будем в состоянии войны, над которой не властен сам Владыка Леса.

— Нож, получается… ПРИГЛАШЕНИЕ НА ВОЙНУ, — сформулировал я вопрос иначе. Эльфа задумалась и снова кивнула.

— Да, получается так.

— Натариниэль! — снова протянул я ей нож. — Я, Рикардо Пуэбло, приглашаю вас, детей Леса, на войну. — Пауза, следить за её глазами. Не повелась — поняла, что задумал пакость. Не буду разочаровывать:

— …На войну против нашего общего врага — степняков, они же орки. Которое, нападение орков, случится этим летом, совсем скоро. Я не жду от вашего народа помощи, но если вы захотите присоединиться — буду рад союзу равных.

— Союзу равных… — потянула она.

— Так можно? — по-щенячьи улыбнулся я ей.

— Так — можно, — буркнула эльфа и приняла из моих рук нож. Подняла его на уровне глаз и склонила голову, как самурай перед катаной. — Рикардо граф Пуэбло, я передам твой подарок главе рода и главе Леса.

— Вот и замечательно. — Я облегчённо выдохнул. Разрулили. На помощь эльфов не надеялся — они много веков не считали нужным помогать. Но именно как знак, «ну я же приглашал» — поступок нужный. Мне в этом мире жить, и они тут не последняя сила.

Уехала. Не оглядываясь, не говоря лишних слов. Просто перевернув главу со мной и моей эпопеей в своей жизни. Мне так легко ко всему относиться не дано, к сожалению, и думал о паршивке несколько последующих дней.

Картагена, Юниус 1382 от Основания.

— Рохелео Кавальо. К вашим услугам, — прямо с лошади склонился подъехавший. Он со свитой из нескольких слуг ждал нас милях в трёх от города, ввиду начинающихся предместий, но на приличном удалении от охраняемых ворот. Завидев нашу кавалькаду, направился прямо к парням-дозорным и попросил «увидеться с его сиятельством, у меня есть для него важная информация». Одет — как очень успешный купец или чиновник, но по дорожному. И без оружия.

— Два кинжала, — сказал Бьёрн, возвращая клинки сеньору. — Всё.

Кинжалы не оружие. Везде по разному считают, но сейчас — определённо нет.

— Тогда оставьте их ему. И нас оставьте.

Телохраны отъехали на метров десять, но смотрели косо, с недоверием — а как, блин, им ещё смотреть, если охраняемый объект один на один с каким-то хмырём? Войско же по моей команде встало и ждало дальнейших указаний.

Ехали в Картагену мы не просто быстро — невероятно быстро. «Чёрной молнией» прозвали отца, но истинные масштабы прозвища помог всем осознать я. Дорогу, на которую туда потратили четырнадцать дней, обратно осилили за десять. Даже с учётом, что четыре дня плелись шагом вместе с герцогиней и её гвардией, всё равно неплохо. И не сказал бы, что кони вымотаны. Просто грамотное распределение сил и появившийся в достаточных масштабах в придорожных торговых точках овёс, помноженный на мой капец как быстро тающий бюджет.

Бюджет — отдельная попаболь. Максимум по результатам рейда я выйду в ноль, но это в самом лучшем случае. Нет-нет, оно того стоит, но всё равно, я спустил на походные траты и приз «Быков Басконии», и выкуп с Магдалены. Только броньки «Псов» и их кони пока ещё греют душу. Но мы ещё и не доехали.

— Рохелео Кавальо… — напряг я память. Что-то вертелось, но вспомнить не мог. Слишком много за последние три месяца было серьёзных разговоров, имён, лиц и впечатлений.

— Коллега Ансельмо, — подсказал сеньор и улыбнулся. Я же хлопнул себя по лбу.

— Точно! Его будущий заместитель по делам внешнеторговой разведки.

— Именно, сеньор! — мужичок аж засиял.

— Судя по тому, что вы встречаете нас ДО города, вы решили принять моё предложение, — предположил я. — Вопрос, почему, и почему сейчас?

Пауза, заминка. Игра противоречий на лице гостя.

— Граф, у меня для вас важная информация, и я отвечу на все вопросы. Но молю, вначале выслушайте. До конца выслушайте, не делайте скоропалительных выводов.

Я поднял руку, обращая внимание военачальников.

— Йорик, войску отдых — час! Привал!

— Ввиду города, вашсиятельство? — не понял смысла приказа и на всякий подъехал уточнить будущий ярл. — Когда таверны в двух шагах?

— Есть стратегические вопросы, Йорик. Мы на территории врага. Не мешай.

— Но мы же… Вы же с сеньором Бернардо герцогу…

— Йорик, сгинь! — прикрикнул я, и ярл, склонившись, ушёл отдавать приказы о стоянке.

Спешились. Я снял одну из сёдельных сумок, прошёл на луг справа от дороги и кинул её на траву. Присел, отдыхая от седла. Кавальо же, хоть и скривился — не по статусу, но ввиду отсутствия сумки сел рядом прямо на землю, благо она была горячая — лето же, июнь.

— Ваше сиятельство, я начну издалека, — нахмурился он, настраиваясь на рабочий лад. — И в своих оценках буду очень нелестен, буду высказываться о вашем брате, герцоге Картагенском, недостойно. Но истина на данный момент превыше всего, так как от её знания могут зависеть ваша жизнь и жизни ваших бойцов.

Эк, завернул! Теперь не придерёшься — «не дашь разрешение ругать матом герцога — сохнешь», сильный аргумент. И не напрасный заворот в такие дебри, он — купец, мы — владетели, причём высшая лига, губеры провинций. Неможно при нас поносить других губеров! Другим губерам — можно, мы равные. Вассалам герцога — можно, это их внутренняя кухня, пусть сами разбираются. Рыцарям, служащим герцогу — с натягом можно. За какие-то вещи, объективные. Но уже не за все его косяки. Этикет иху мать! А подлому сословию рылом в булочный ряд лезть не пристало.

— Говори как есть, Рохелео. И время дорого, говори прямо, как есть, без вычурности и витиеватости. А то дам в морду. Я могу. — Показал кулак.

Купец глядя на него же, поверил. Слегка взбледнул. Но намёк понял.

— В общем, вашсиятельство, герцог, как ни прискорбно, непроходимо туп, — начал он с козырей. — На самом деле в этом нет ничего сверхъестественного, что могло родиться у герцогов, семья которых уже три поколения выбирает герцогиню из собственных кузин? Слава богу его матушка одарена более других, и сыну в жёны навязала не просто не родственницу, а дочь маленького, но лихого барона из дальнего приграничья. Чтоб совсем-совсем никаких связей у них с её родом не было, и триста, и пятьсот лет назад.

Я про себя поёжился. Тут не знают про генетику, но про вырождение — в курсе. А ещё, надо иметь в виду, тут вся высшая элита королевства друг другу какие-то да родственники. Все давно перетрахались друг с другом не по одной сотне раз. С одной стороны, это повышает вероятность крутой одарённости у потомков, но с другой и вероятность, что потомок будет имбецилом тоже велика. А я на Сертории хочу жениться, хотя мой род полтыщи лет назад пошёл от них же… Ладно, потом подумаю. Пока слушаю.

— Дочь этого барона и есть твоя покровительница, текущая герцогиня? — констатировал я очевидное.

— Да. Моя семья когда-то помогла её семье в трудную минуту. Она меня… Прикрыла от гнева, помня добро.

А теперь, ваше сиятельство, для понимания, что происходит в герцогстве. — Он тяжело-претяжело вздохнул.

— Собственно герцог не решает ничего. Он, как уже сказал, непроходимо туп. Его подводят к нужному решению, и он со всем соглашается, и выполняет приказанное, свято считая, что это его собственные мысли. И те, кто имел право на него влиять, до недавнего времени играли за одну команду, выступали вместе. Это матушка нашего уважаемого герцога, его супруга, моя покровительница, и, конечно, герцогская сестра.

— Сестру он не того? — скривился, но спросил я. Рохелео пожал плечами.

— Возможно, в молодости.

— Просто чего её слушать? Мужчина слушает ту женщину, что грамотно раздвигает перед ним ноги. Ну, а матушка — это авторитет в подкорке, это та, кто давала тебе ремня и ставила в угол.

— Я не знаю тонкостей НАСТОЛЬКО личных отношений, — ушёл от темы мой будущий агент, — но его сестра, вдовствующая графиня де Лара, всегда являлась мощным третьим центром силы. Самым слабым, решала второстепенные вопросы, взаимоотношения с некоторыми вассалами — ей позволяли этим заниматься матушка и супруга герцога, чтобы не вешать это на себя…

— Но после смерти сына сестра его светлости как сошла с ума. Да? — усмехнулся я.

Рохелео тяжело вздохнул.

— Я бы сказал, они сошли с ума все втроём. Ещё в самом начале, когда вы пересекли Рио-Бланко. Никто из них не додумался до такой простой вещи, как встретить вас. На герцогском совете мы много раз перечитывали это письмо с претензиями, но… Каюсь, это и моя вина. Я не подсказал, как советник. А они бабы — дуры, не женское дело войной заниматься.

Я внутренне застонал — как всё запущено. Думал, встретил на территории Картагены опытного, но осторожного противника, которому перешёл дорогу, который хочет что-то с меня выдоить… А тут женсовет правит третьей по богатству и влиянию провинцией королевства, и бабы-дуры принимают решение, какое хочет их правая пятка, да ещё каждая рвёт одеяло на себя. Кабздец, надо валить из Картагеники как можно быстрее! Не сварю я с местными каши.

— Графиня на том совете победила — обе герцогини не захотели брать на себя ответственность. Пойми, граф, тебя никто не знает! О тебе известно только, что ты играючи берёшь на щит мощные города без внятных целей! А ещё принцесс в плен берёшь, и тебе ничего за это нет. Тебя пятым всадником апокалипсиса окрестили! И ты едешь по нашей земле с небольшим, но хорошо обученным войском, которое только-только поставило на колени торговый бург со всем его многотысчяным ополчением. Тронешь тебя — распишешься в покровительстве разбойникам на всю страну. Не тронешь — унижение, что позволили какому-то мальчишке прогнуть одно из самых богатых герцогств. Мы не знали, как быть. И графиня взяла дело в свои руки. И послала сына решить с тобой дело миром. Приказ был — не трогать тебя, дать тебе всё, что захочешь взять, кроме собственности самого герцога, а именно его аванс «Псам». Я, как советник, не ждал никаких трудностей от миссии и отпустил графа с лёгким сердцем. А ты… — Вздох. — Зачем? Зачем понадобилось его убивать?

— Не люблю, когда мне к шее приставляют стилет, — честно ответил я. — Де Лара не пытался решить дело миром. Он пытался заставить подчиниться. Прогнуть. И всё войско, и его и моё, и Бетиса, это видело. Я бы не отмылся потом. Но и лить реки крови было нельзя. Это было оптимальным решением.

— Да, но только если бы он не умер. А так оно запустило кучу механизмов. И главный — моя осторожная разумная повелительница была оттёрта от принятия решений — она высказывалась в твою защиту, граф. Что ты достойный человек, единственный в этом мире по-настоящему борешься с бандитами. Старая герцогиня тоже попала в немилость.

— Мы вернули аванс… — попытался возразить я, но был перебит:

— Это вернёт матери сына?

Кажется, я про себя снова заматерился. Ну почему блин оно так?

— Аванс повлиял на то, что герцог наотрез отказался собирать арьербан, распустив уже собранное войско. Повода бить вам в спину больше не было, дуэль была честной — это подтвердили десятки людей. Если бы не это, граф, боюсь, у тебя были бы огромные проблемы, как только бы ты пересёк герцогство в этом направлении, — указал он на дорогу вдаль, откуда мы приехали. — После же графиня прокапала герцогу мозги так, что… — Вздох. — В общем, граф, я уже четвёртый день скитаюсь по предместьям, а своих слуг отправил в Пуэбло, к Ансельмо, неделю назад. Мой дом пуст, и недавно агенты в городе сказали, что его обокрали и подожгли. Думаю, будь я там — я бы «пал жертвой грабителей». Нельзя мне больше оставаться в Картагенике.

Из того, что знаю, пока был советником герцогини — они готовят вам, вашему войску, тёплый приём внутри стен. Большинство советников считает, как графини, так и герцогинь, что вы, отдав аванс, не ждёте удара со стороны Карфагеники. И сейчас, войдя в город, ты, граф, распустишь на пару дней войско, пока будешь утрясать вопросы с заказами у наших оружейных гильдий. Как сделал в Кордобе — чем мы хуже грандезийцев? Тем более гильдейские сами ждут тебя, их агенты круглые сутки с башен выглядывают — не знаю откуда, но они уже всё-всё пронюхали о твоих нуждах и готовы сделать тебе предложения. Ты заключишь с ними контракт, и тут тебя схватят.

— А это хорошая новость, — усмехнулся я. — Не что схватят, нет — про гильдии.

— А! — понимающе махнул он головой. — А ещё тебя ждут каменщики, гильдия каменщиков. Это я постарался, получив письмо от Ансельмо. Они ждали тебя по дороге туда, но вы решили не заезжать. Это хорошо, герцог был в ярости в тот момент, могло плохо кончиться. Но вот встреча сорвалась.

— Понял. Набросаешь адресок — заеду и к ним, — махнул я головой.

— Граф, опасно это, — сузились его глаза.

— Рохелео, ты предупредил — я услышал! — одёрнул я.

— Прошу прощения, ваше сиятельство! Не моё дело! — Склонился в подобострастном поклоне, насколько мог это сделать сидя. — Просто я очень долго был советником герцогини, издержки профессии.

— Вот теперь верю, теперь по делу говоришь.

Я задумался. И было над чем подумать. Ибо Картагена — город номер два в плане производства вооружений в королевстве. Есть два варианта — либо мы кооперируемся, либо конкурируем, третьего не получится. И если арбалеты, то бишь сложные дорогущие механизмы, я уже не выпущу из своих рук и никому не отдам, то на хрена мне массовое производство пик? Я и так найду чем мастеров занять. А вот закупка дешёвого ширпотреба, расходников, на данном этапе гораздо выгоднее. Мне НУЖНО встретиться с ними, чтобы хотя бы понять, чем дышат.

И каменщики нужны как воздух. Через графство течёт куча речек, вот облом, если мощные четырёхрядные виа со стоком и кюветами будет прерываться… Разливающимися весной бродами.

Но в городе ждёт грандиозный шухер с подставой, который организовывает не просто мамаша де Лары, а, мать его, весь аппарат герцогской власти! Бетис справился с миссией, успокоил их, не дал всё бросить и нестись с арьербаном мне в погоню, пока был рядом. Но сейчас Бетис уехал домой, и меня ждут.

Откажусь от встреч, проеду мимо — посчитают трусом, потеря репутации. А уж какие экономические потери ждут… Мама мия! Въеду в город — ввяжусь в драку, положу много хороших парней. Ибо Картагена — СЛИШКОМ большой город, чтобы его захватывать.

— …И нахрен отдавал аванс! — не удержался и произнёс я вслух.

Встал. И как загнанный медведь заходил по клетке — по лугу вокруг. Трава выросла почти по пояс, пока сидели — еле-еле лицо собеседника было видно. Чуть успокоился. Поздно, не переиграешь — уже отдал. А так хоть какой-то прибыток был бы. А теперь, получается, и съездили зря — ничего не поимели материально, и врагов нажили, которым жест твоего благородства до одного места. Blyad’! Blyad’! Blyad’!

— Так, орлы, нужна консультация. — На импровизированный совет были приглашены не только Вольдемар и Йорик, но и десятники войска, и отдельные уважаемые воины. Двадцать человек. Плюс вездесущий Клавдий. — Диспозиция такая. Мы можем объехать город. Тогда останемся все живы, целы, а это важно с учётом того, что скоро ждём гостей с юга. И вернёмся домой со всем своим хабаром, что уже везём.

Второй вариант — мы заезжаем в город. Я пытаюсь встречаться с нужными людьми, что-то мне даже дают, но потом устраивают провокацию, и на нас нападают. Выживут не только лишь все, после чего если у меня получится выкупиться, а старая карга де Лара не настолько выжила из ума чтоб убивать правителя соседней провинции, то придётся всех вас выкупать. На что денег нет, и я не знаю где взять. Найду, конечно, но не быстро. И повторюсь, многих они прикончат.

— Если мы о внутреннем городе, то я там служил в страже, — подал голос… Кто бы мог подумать, Йорик! — Я знаю, как быстро захватить стену с привратной башней и вырваться. Тем более, там на часах одни сынки блатных, им не служба нужна, а мзду собирать. Граф, если что, из города вырвемся.

— У посадов там всё как и в крепости, — а это один из десятников, что шутили надо мной в таверне в Луз-де-ла-Луне. — Если крепостную башню возьмём — то и посадские захватим. Главное чтобы стража нас на пики не приняла. Улицы Картагены узкие, три ряда пикинёров и алебардистов — и мы встали. Конными не пройдём, а пешими… — Уныло покачал головой.

— К чёрту, с вами буду я. Алебардисты на мне. Выйдут — конями затопчем. Остаются стрелы, арбалеты, огонь по коням.

— Рикардо, все под богом ходим! — философски заметил Вольдемар. — Вот например седовласый воин, в сотне походов побывал. А шёл, ногу подвернул и упал. И головой об угол каменного крыльца. И насмерть.

Присутствующие на совете одобрительно захмыкали.

— Значит, справимся?

— А то нет, ваше сиятельство! — давешний ветеран. — Ведите.

— Стоп. Тогда второй вопрос. Мы оторвали от себя аванс герцога татям. От сердца. Чтобы ни дай бог с ним не поссориться. Но эта скотина нас не поняла и посчитала наш величайший жест добра и мира само собой разумеющимся лизоблюдством нас, сирых и убогих, ему, высокому и сильному! — специально нагнетал я, чтобы злее были. Это был спорный момент, возврат денег. Орлы и тогда смотрели косо, и вообще. А теперь за честно оторанное у себя и мысленно даже потраченное и пропитое, но забранное, будут рвать и метать. Хорошо, накрутил, переваривают и закипают.

— Когда противник тебя недооценивает — это очень плохо, — продолжал я. — Он считает себя сильнее. А потому не оставит тебя в покое, пока не докажешь ему, что заблуждается. А потому предлагаю СРАЗУ заняться воспитанием герцога и всей его кодлы, и дать понять, что это был именно жест мира и доброй воли, а не прогиб слабого, чтоб его не бил сильный.

— Как это сделать, Рикардо? — Это практичный Клавдий.

— Есть только одно средство — поиметь его на деньги. — Я тяжело вздохнул, ибо вступал на путь, с которого обратной дороги нет. — Забрать серебро из герцогской казны не получится. Цитадель Картагены нам при любых раскладах не по зубам. И грабить город мы не сможем — нам банально будет некогда. Потому, кстати, предупреждаю — всех своих бойцов, — грозно оглядел я личный состав, — кто будет замечен в целенаправленных грабежах — по почкам им падлам! Орлы, всё понятно?

— Да, вашсиятельство…

— А то, вашсиятельство…

— Дык, а как иначе вашсиятельство… — «Орлы» попускали головы. Я про себя улыбнулся, стараясь, чтобы маска не треснула. Хорошо, что прямо сказал; приказ, не отданный прямо, прямо и не толкуется. А воинских уставов тут пока нет.

— Граф, ты сказал целенаправленных… — поднял голову кто-то из воинов. Я на это мило улыбнулся.

— Ну, если добро само липнет к рукам — это называется воля господа. И кто мы такие, чтобы ей противиться?

Раздался дружный смех. Засчитано.

— Условие, парни. Самое важное условие! Запомните! Зарубите на носу! Доведите до личного состава и тщательно контролируйте! Мы! Не! Убиваем! Мирняк! От слова «совсем».

Снова перешёптывания. Но это вообще-то понятный пункт.

— Далее. Мы не убиваем городскую стражу, кроме как если сама будет выпрашивать. — А теперь поднял голову Рохелео, который до этого на совете молчал, опустив голову, как будто его и нет. — Если есть возможность — бьём плашмя и разоружаем. И отпускаем. Бить насмерть только при острой необходимости, если не получится иначе.

— Ух ты! — потянул один из воинов.

— При этом, парни, герцогских выкормышей всех в ножи, и в плен не брать.

— А может для выкупа, того…

— НЕ БРАТЬ! — рявкнул я. — Некогда нянчиться. Да и не хочу я никого в живых оставлять. Они хотят видеть силу — они её увидят. И только те, кто должен — стража это горожане, не с ними воюем.

Народ покивал головой, в целом согласившись со справедливостью требований.

— Теперь по поводу компенсации герцогу, которую он понёс, приняв от нас добровольное пожертвование. Раз он взял у нас неправильные деньги, значит мы должны теперь оставить ему правильные убытки. Представляю вам своего магистрата, главу внешней торговой разведки графства, сеньора Рохелео Кавальо. Рохелео, мне нужны объекты в городе, которые легко уничтожить, и при потере которых герцог получит огромный убыток. Прошу просвети, где у вас что и как.

Новоиспечённый магистрат думал не долго. Всё же советник её светлости по экономическим вопросам.

— Портовый район. Двадцать восьмой, двадцать девятый и тридцатый пирсы. Там пакгаузы. Много пакгаузов. Плюсы — это за чертой стен. Минусы — именно эти причалы обнесены деревянной стеной и охраняются. Там склады герцогской казны, — пояснил он на недоумённые взгляды. В двадцать восьмом и двадцать девятом сейчас активно идёт сбор пеньки.

— Пенька… — разочарованно потянул я, но сеньор магистрат не разделял моё невежество.

— Граф, ты не представляешь, какое это ценное сырьё! Знаешь, сколько она будет стоить зимой? К зиме и планируется её продать канатоделам. У нас целый район канатоделов. Кстати, тридцатый склад — готовые канаты, но там их не так уж много, лето только началось. Готовые канаты будем собирать после начала Сентября.

— Сколько её там, этой пеньки?

— Ну, солидов на пятьсот. Может на тысячу. Или две. В каких ценах считать. Говорю же, пока не много. Но склады уже затовариваются, и гореть будут весело. А от них и весь посад загорится.

Ох, шалун этот Рохелео! Как елеем по моему израненному сердцу. Где ж он раньше был?

«А может ну его на#ер это зерно? Тут народ на конопле такие бабки поднимает! И это не дурь толкают, не „корабли“! А всего лишь пенька и канаты для настоящих, деревянных кораблей. А сколько я в своей степи подниму?»

Хотелось ругаться непрозорливости отца. Как он мог, с попаданческим мышлением, мимо золотой жилы пройти?

— Йорик? — обернулся я к ярлу. — Ты знаешь город. — Осилим?

Тот долго хмурился, но уверенно кивнул головой.

— Да. Там охрана никакая, на разбой заточена. Чтоб кто не надо товар не воровал. Справимся лихо. Только портовый район… Два раза крюк придётся делать. И каждый раз ворота брать.

— В таком случае, орлы, считаю, вам сейчас надо составить план атаки. Чтобы по моему сигналу: «Наших бьют» каждая из наших независимых групп начала параллельно и независимо друг от друга брать целевой объект и наносить герцогу сопутствующий ущерб. Почти все вы были в этом городе и знаете его. Жду предложений.

— Чо блядь за нахуй?!

— Я вас спрашиваю, чо блядь за нахуй тут происходит? Чё за хуйня? Откуда, блять, в человеках столько жадности? Они же не сказочные гномы!

Я ходил по таверне и в цвет, матом, крыл местных гильдейских. Хозяин таверны попытался рыпаться, дескать, клиентов пугаю, но парни Сигизмунда ТАК на него посмотрели, что не стал. Я же кинул дополнительный лунарий за неудобства, попросил пива и продолжил выхаживать по едальной, вспоминая обороты Великого и Могучего. Ибо только он мог передать глубину творящегося пиздеца.

Чего так матерюсь? А вы попробовали бы не материться, услышав, что эти шельмы «облагодетельствовали» меня, с барского плеча «позволив» заключить договор о поставке в Пуэбло пик по двести ассов за штуку. На объём двадцать тысяч за год. Когда я сказал, что длина пики двенадцать шагов (4,8 метра, примерно как стандарт длины пик швейцарской гвардии), врубили двести пятьдесят, но «так и быть», скинули до двухсот.

Когда я в мягкой форме, сдерживая себя, сказал, что верхний потолок, который готов платить, это сотня ассов за пятиметровую и восемьдесят за трёхметровую (двенадцать и семь с половиной шагов), в лицо рассмеялись. А когда сказал, что так и быть, чёрт с ними, посчитайте сколько будет поставка одних палок, без наконечников… Тут-то выяснилось, что это и была цена БЕЗ наконечника. БЕЗ, мать его, НАКОНЕЧНИКА цена пики — половина коровы!

На самом деле на рынке, мы по дороге сюда на него зашли, пики, правда короткие, семишаговые (семь с половиной шагов, три метра длиной) с наконечником стоят двести пятьдесят в розницу. То есть за две пики и правда можно купить корову. И я понимаю откуда такая цена — мастер сидит и каждую пику любовно вытачивает и шлифует-полирует, покрывает лаком, чтоб не было заноз у держащего воина. После чего популярно объяснил, что шлифовкой занимается точильный камень, вращающийся от колеса (они прыснули — колесо используют, суки), и со шлифовкой справится мальчик-подмастерье в ночную смену. А рубка и сушка древесины — вещь серьёзная, требует времени выдержки (пика много стоит в том числе потому, что около года деревяшка сохнет в сухом месте под навесом, причём сушить её правильно и не передержать — целое искусство), однако когда сушишь сто заготовок для ближайшей ярмарки, и когда изначально закладываешь под контракт сарай в котором будет десять тысяч заготовок, то себестоимость сушки выйдет сильно разной.

В принципе я их убедил. Вслух они этого не сказали, но парировать им было нечем. Однако слово своё не изменили — сто двадцать и сто пятьдесят ассов за штуку за палку, плюс пятьдесят ассов за наконечник. Из всей этой стоимости только цена наконечника реальная, но по местным понятиям, каждая деталь индивидуальна, и один наконечник, как правило, редко подходит к не предназначенной для него пике. Либо там надо серьёзно подгонять — что сделать можно, но нужен свой кузнец, обслуживающий оные пики перед каждым боем. Дешевле заплатить за палку (накрутка стоимости наконечника входит в стоимость палки; манагеры блин) и не париться.

Сказал, что было приятно убить на них время. Теперь пыхтел от злости, не зная, что предпринять. Для пик, да ещё пятиметровых, нужен строевой лес. Не простой, а мачтовый, с хорошей длиной ствола. Взять его можно только там, где такой лес растёт. У Картагены с Севером налажены отношения, чёткие поставки, они найдут и привезут. А я…

Впрочем, у меня теперь есть Рохелео — пусть у него голова болит. А наконечники сделаем в Пуэбло — озадачу Дорофея, пусть создаст рабочую группу. Будем делать по стандартам, всё одинаковое, взаимозаменяемое, чтобы без полковых кузнецов.

Затем пришли каменщики. С ними было проще — они уже САМИ съездили в Пуэбло, под Феррейрос, посмотрели на строительную площадку. Затем поездили по графству, посмотрели на реки и броды, на существующие ныне деревянные варианты мостов. И составили план — сколько каких мостов требуется, какие варианты по стоимости (эконом, премиум и «чтоб сияло») и сколько это займёт времени, и какие с меня ресурсы. Под ресурсами в основном понимались люди и сам строительный материал.

— Здесь работы на два-три года всей нашей гильдии, — сознался их старший. — Работа в опасных условиях. Я понимаю, что все мы должны радеть о всеобщей безопасности человеков, но наши жёны и дети хотят кушать, а им на еду мы и здесь заработаем. Или в Мериде. Или даже в Овьедо — там поспокойнее.

— Сеньоры умеют торговаться, — кивнул я. — Хорошо. Я вас нанимаю. Всех вас, всю гильдию. На три года. Аванс выдаст мой квестор Ансельмо в Пуэбло, а пока его помощник напишет вексель, а я поставлю печать и подпись. — Кивнул сидящему отдельно, с торца стола Рохелео. Тот кивнул в ответ, понял, и придвинул писчие.

— То есть, сеньор Пуэбло, вы согласны… На ВСЮ сумму? — не верил счастью старший. — На ВЕСЬ контракт по ВСЕМ дорогам и мостам?

— Да, разумеется. — Я не понимал его озабоченности.

— Но ведь… Это гигантские деньги. У вас столько нету. — На него было больно смотреть — как за мои деньги переживал. — Прошу прощение за свою осведомлённость, но мы обязаны знать, с кем работаем, кто наш потенциальный наниматель. И по нашим данным вы почти банкрот, невзирая на высокую репутацию среди… Других владетелей.

— Виа финансируют частные лица, купцы. — Я не делал из этого тайны, почему бы и не рассказать? — Торговый дом Лукрециев, Таррагона. Торговая семья Хоругвь и их торговая гильдия, Валенсия. Сообщество купцов из Аквилеи. И независимые инвесторы, в частности Хавьер Томбо, хлопковый король Юга. А, ну и наш король, разумеется. Платить будут они. И платить БУДУТ, так как я только что выполнил их условие сотрудничества — обеспечил безопасность дорог графства, уничтожив три банды, промышлявшие там разбоем.

Каменщики понимающе закивали — да, про этот поход уже легенды складывают. А вот что он — условие инвесторов, оказывается, раскопали не все. Хотя это тоже не было тайной.

Я окинул их взором Ромы из будущего… Масоны, твою мать! Работяги, а туда же — интриги плетут и козни строят. А то я не понял, что недоплачиваю, что их услуги стоят выше, и названная цена — начало торга. Сейчас я ещё в другие гильдии обращусь, промониторю предложения, сравню, выберу их… И они начнут мне считать по полной. А потому превентивно предложил оплату сразу за всё — они возьмут своё объёмом, и гарантированно при деле ближайшие три года — не станут теперь цену задирать и облапашивать. Да и смысл, если я не буду обращаться в другие гильдии? Всё, что есть — всё их, теперь будем говорить не о деньгах, а о работе, а у меня на неё большие планы. Один только Октябрьский мост через Кривой Ручей хочу шедевром сделать. На века.

А их пример — другим наука, кто не может заставить себя опустить цену до вменяемой, предпочитает выкручивать руки до последнего, а вдруг мне лень куда-то ехать, или лень ждать? При хорошей цене я даю хорошие условия и большие объёмы, а нет — пошли на хер.

После их ухода только-только попил молочка с мёдом. Трифон по указке уже набрал полную флягу мёда, разбавив его водой, чтоб был жидкий, но чем больше фруктозки в организме будет к вечеру — тем лучше. И тут, наконец, заявились представители последней гильдии, которой «забил» в этой таверне «стрелку». Канатоплёты.

Их было трое. Одному лет сорок пять, с цепью главы гильдии — в чёрном камзоле, чёрном берете и смешных чулках. Один чуть постарше, в синем берете. И молодой парнишка лет тридцати пяти, но со знаком мастера на цепочке. Хорошо, хуже было б, приди одни старпёры. Почему решил их пригласить? А раз маза, раз собираюсь «обуть» герцога на доходы от канатов, а возможно очень сильно если не порушить их бизнес, то задержать развитие… Почему б не рискнуть сделать предложение? Местные не понимают, что деньги — это всего лишь деньги. Главное люди! Тут людей как говна; выбирай, обучай и получишь на выходе что хочешь. И мало кто считает затраты на обучение на самом деле толкового мастера. Подмастерье опытного можно быстро подготовить, а вот мастерство получить — это годы. Но нет, мастеров прессуют, загоняют в рамки — всё как в нашем социализме. Тотальная уравниловка, ни вздохнуть ни пукнуть. Не нравится — досвидос. Только куда идти, где лучше? В цехах соцпакет и гарантия отсутствии конкуренции. А в чистом поле ты не воин, ибо один.

А если они увидят альтернативу?

— Добрый день, сеньор Пуэбло, — поприветствовали они. Я присел, как и раньше, не с торца, показывая, что начальник, а напротив, посередине большой стороны. С торца умостился Рохелео.

— Сеньоры… — Назвал их имена — они представились, — …приветствую.

— К сожалению, — решил я не юлить и зайти с козырей. Не до дипломатии — устал. — К сожалению, ваш герцог хочет меня убить, и в самое ближайшее время начнётся провокация. А потому у меня мало времени и я буду предельно краток. Быстрого ответа от вас не требую, время есть, думайте. Но если будете думать долго — я не давал обещания, что буду говорить только с вами.

— Начало интересное. — Это «старый» мастер.

— А в чём, собственно, суть? — А это «молодой».

— Вы знаете, конопля любит тепло и солнышко. И очень хорошо растёт на целине в степях. В Пуэбло много свободных земель, и отводить их под зерно нет смысла — некому обрабатывать. А вот выращивать в товарных количествах коноплю… Это тема! — восхищённо прицокнул я. Жаль тут нет ни одного моего соплеменника чтоб прокупить иронию. Местные коноплю покуривают, но это не то, что грехом — чем-то эдаким не считается. И не сказать, что это делают поголовно — отнюдь. Алкоголь тут — гораздо бОльшая проблема.

— Вы хотите потеснить существующих производителей пеньки? — криво улыбнулся глава гильдии.

— Одновременно и да и нет, — ответил я, хлопнул по столу и отвалился на спинку стула. — Я не собираюсь торговать пенькой. На продажу будет идти только готовая продукция — верёвки и канаты.

Лица сеньоров сразу поскучнели. На них всё ещё оставался скепсис, как у предыдущих их коллег, делающих пики: «Это слишком сложно, так, с кондачка, мальчишка не справится». Но эти сеньоры понимали — справлюсь. Не с кондачка, но за несколько лет процесс осилю. И им станет грустно и одиноко, ибо именно Картагена — промышленный кластер, который делает верёвки массово. Да просто так географически совпало, конопля тут растёт уже хорошо, но товарный хлеб выращивать вместо неё ещё не выгодно.

— Вы уверены, что вам будет это… Интересно? — попробовал сделать прострел «молодой».

— Конечно. — Я был сама искренность. — Я же говорю, конопля у меня дармовая. Земли — выше крыши. А везти на продажу проще несколько бухт канатов, чем пол-ладьи забивать мешками с пенькой, то бишь воздухом. Себестоимость перевозки, одного рейса, на единицу стоимости продукции будет такой, что мои верёвки даже в Валенсии оторвут с руками и ногами.

— Плетение канатов не такое простое дело, — попробовал осадить «старый». — Только на одно вымачивание нужно несколько лет.

— Несколько лет? — Я удивился, но не критично. Процесса получения верёвок ни я, ни Рикардо не знали.

— Да, — почувствовал пробел в моих знаниях «старый» и принялся давить. — Два или три, в зависимости от качества.

— Хорошо. Допустим. У меня что, места нет, вымачивать негде? Или нет времени? — Картинно заозирался. — Значит, будем строить кластер чуть больше размером, с бОльшим выпуском готовой продукции. И всё окупится сеньоры. Я же говорю, решение уже принято, канатный кластер Пуэбло будет! Банально потому, что грех пропадать таким хорошим землям впустую.

— Ваше сиятельство, это угроза? — в лоб спросил глава гильдии. — Зачем вы нам это рассказываете? Вы же понимаете, что мы готовы приветствовать альтернативные поставки пеньки, и даже готовы вложить в долгосрочное сотрудничество немалые деньги… Но вот конкуренции не потерпим.

— И что вы сделаете? — улыбнулся я, поняв, что победил. «Вложиться в альтернативные поставки» — это значит дать мне денег, чтобы я посеял на них коноплю, которую они будут забирать по фиксированной цене. Я увеличу предложение на рынке, собью цены — их маржа выше. Да даже если нет, если они выйдут по цене сырья в ноль — выгодно тем, что я не буду с ними конкурировать. Они это поняли, и сейчас будут сулить вкладываться в плантации.

Угрожать графу, да в присутствии его армии? Все трое переглянулись и сдулись. Они то дома, да я их и тут если что порешу — понимают.

А на самом деле они кое-что могут сделать. Устроить поджоги складов в нужный момент, например. Напасть на нужный караван судов под видом прокси (речных разбойников). Варианты есть. Но стабильных, гарантирующих, что я не смогу далее развиваться — нет. Этим миром пока что правят благородные.

— Сеньоры, я вам не угрожаю, — чуть окатил я, чтоб не пугать инвесторов и возможных партнёров. — Я просто ставлю вас перед фактом — решение принято, в графстве будет канатный кластер. Через сколько — не знаю, но даже если через десять лет — всё равно будет. И мы с вами будем толкаться на рынке задницами. А потому предлагаю не делать этого, а… Разделить рынок. Заранее, ещё до момента запуска профессионального коноплеводства у нас.

— И как ваше сиятельство это себе представляет? — Ирония на губах главного.

— Я не создаю новый цех, сеньоры. Организации с названием «пеньково-канатная гильдия Пуэбло» не будет. Вместо этого предлагаю ВАМ создать У МЕНЯ дружественную подшефную структуру. Которая связана с вами лицами, капиталами, связями и семейными узами.

Теперь скепсис на лице всех троих.

— Это же здорово, управлять не только гильдией в Картагене. Но иметь филиал гораздо южнее. И, естественно, как филиал собственной гильдии, вы сможете координировать поставки против третьих лиц, — продолжал совращать я.

— А где гарантии, что вы, сеньор граф, не… Прижмёте наш южный филиал? — выкатил глаза «старый», самый опытный.

— А зачем мне это надо? — Я усмехнулся. — Мне нужно от вас три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги. Платите все пошлины и сборы, и будет и вам в жизни счастье, и мне не будет резона совать свой нос в ваши дела.

«Угу, парни, оказавшиеся в филиале, под южным солнышком, „кинут“ в первую очередь Картагенских родственничков — сепаратизм он такой. И все это понимают. И речь будет идти о том, чтобы их корефаны из „главного офиса“ не совали нос в их дела, а не я. Я для них буду так себе угрозой, душкой и зайчиком. Впрочем, с другой стороны, при общей угрозе им гораздо проще будет вновь скоординировать действия. Плюсов — навалом.

…А главный — и „молодой“, и „старый“ уже примерили лавры посланника гильдии на Юг, лавры главы нового филиала. И в уме считают солиды, которых не досчитается „главный офис“. Так что покумекают сеньоры, но примут правильное решение. Слишком много народу будет готово его продавить. Ай да я!»

— Нам нужно подумать, сеньор Пуэбло, — безапалляционно воскликнул глава гильдии.

— Разумеется. — Но я их ещё не думал отпускать. — Но пока вы будете думать, ещё вам информация к размышлению. Осенью, отбив нападение степняков, я поеду в Терра-Бланку. Будем с тамошними охотниками и изыскателями думать, как протащить корабли в устье Белой к морю.

— Там болота, сеньор Пуэбло, — противно нахмурился «молодой». — А в болотах разная гадость и болезни.

— Любое болото — это вода, — не согласился я. — Его можно осушить. Вопрос в желании и финансировании. В устье пороги? Значит нужно прокопать канал, а землю осушить. А после обложить канал камнем. У меня как раз достроятся через время виа, и освободится куча народа. К тому моменту мы всё разведаем и начнём копать первые, самые важные дренажи. Мы выйдем в море, сеньоры! — Кажется, мои глаза торжественно засверкали. — А после нам потребуется свой кластер судостроения. Верфи.

— …И канаты, — закончил за меня «молодой».

— Истинно так, сеньор. — Я ему отсалютовал кружкой и приложился к пиву. — А потому в перспективе предлагаю расширение сбыта. Если вы будете хорошо себя вести, зачем мне «кидать» стабильных партнёров? Картагена будет заниматься королевством, южный филиал — новым судостроительным кластером, и всем будет хорошо. А если учесть, что через Белую можно будет тягать продукцию в соседние страны по морю…

— Но если нет, если вас не устраивают такие перспективы, и вы хотите ещё немного «прогнуть» меня — то нет, — отрезал я, пресекая нехорошие мысли, что меня можно поиметь. — Значит, будем конкурировать. И через устье Рио-Бланко я ваши суда буду пускать только в случае, если мне это будет на тот момент выгодно.

— Мы вас поняли, сеньор Пуэбло. Вы умеете торговаться. — Это капитулировал глава гильдии. — Перспективы туманны, давайте будем откровенны. Ещё ни у кого не получилось победить болота Терра-Бланки.

— А кто-то серьёзно пробовал? До этого мешали степняки.

— А что помешает им мешать в этот раз? — подался вперёд «молодой».

— Может быть ополчение из тысяч вольных пахарей, которым я раздам пики и арбалеты? Нет?

Молчание. Сеньоры оценивали перспективы, и оценивали давно — с момента моего акта в Магдалене. Да что там, вся страна этот жест оценивала. Но к единому мнению никто не пришёл. И в целом непонятно как относиться к моим реформам — «выстрелят» они или нет. Может нет, но может и да? Пока для оценки у местных слишком мало опыта.

— Сеньор, — продолжил главный, — мы готовы рискнуть. Но поскольку коноплеводство и канатное дело — бизнес не быстрый, предлагаю сейчас не строить огромные планы на будущее, а заняться… Собственно выращиванием сырья. Мы уже сейчас готовы вложиться в коноплеводство в Пуэбло, но у нас свои условия. Работаем не с сельскими общинами, а только с крупными игроками.

— Ряд на фиксированные цены? — пробил я пробный шар. Ответил «молодой».

— На данном этапе, сеньор Пуэбло, пока да. Нам нужно… Пустить корни в графстве. Создать сеть постоянных поставщиков. И только после этого будем готовы переносить производство.

— Хорошо. Записывайте. — В руках у «старого» появилась вощёная дощечка и стиль. — Барон Эммануэль Веласко. Самый контактный из всех возможных кандидатов. Вы ещё успеете заключить с ним ряд в этом году, на второй урожай. И даже то, что он сейчас находится на осаде Феррейроса, не проблема. — При слове «Феррейрос» сеньоры втянули головы в плечи, но замаячившие прибыли придавили желание задавать по этой теме какие бы то ни было вопросы. — Лучшие цены, лучшие условия, только платите, в обмен — надёжное сотрудничество на годы. Сеньору барону главное стабильность.

— Чем объясняется такая покладистость сеньора? — не утерпел и хмыкнул «молодой». В местном языке есть слова «лох» и «терпила», и я на всякий остерёг:

— У него пять дочерей и пока ни одного сына. — Улыбка на лицах сеньоров стала запредельной и понимающей. — Но предупреждаю, две младшенькие — мои крестницы, если вы его «обуете» — я на вас обижусь.

Улыбки тут же сдуло с лиц предпринимателей. Вот так-то лучше.

— Барон Хлодвиг Мерида, — продолжал я. — Этот мне не кум, и пройдоха тот, что сам вас «обует». — Про него предупреждать и грозить сеньорам не буду. — Но человек разумный, деньги считать умеет. Заинтересуете, выдержите его напор — будет вам стабильный бизнес. Ах да, обязательно расскажите про наше соглашение о долгосрочном сотрудничестве. Что вы от меня, а не просто так, сами по себе. Дабы эксцессов не было.

Сеньоры переглянулись. Самодурство баронов тут притча во яцытцех. Дельное предупреждение.

— Бароны Доминик Алькатрас и Рикардо Ковильяна, — дал я имена следующих союзников. А почему бы и нет? Заслужили бароны, и я как сеньор их так вот благодарю. А мастерские всё равно подо мной будут — никому не отдам, так что ничего не теряю. — Но с этими сеньорами даю только имена, дальше сами. Единственное, они скорее всего тоже в Феррейросе. И, на закуску, самое сладкое. Баронесса Ингрид Аранда.

— Которая вместо казнённого… Преступника? — сощурился «старый».

— Именно. — Я довольно улыбнулся и кивнул. Не мир, а «инстаграм» — все всё про всех знают. — Она сейчас на мели, семья преступника вывезла из замка всё, до чего добрались их загребущие ручонки. Но сеньора умная и хозяйственная — если кто оценит предложение по достоинству, то она первая. Лишь бы заплатили авансом.

Сеньоры вновь весело переглянулись.

— Ах да, ей тоже скажете, что от меня, — на всякий случай махнул им, чтоб чего не вышло — у Ингрид очень боевой норов. Про то, что её «кидать» не стоит, промолчал. И так понятно всем, что уж кого, но любовницу обидеть не дам.

Сеньоры ушли. А я допил пиво и заказал молоко. С мёдом. Буду наращивать боевой потенциал. В голове играл только один вопрос: «ну скоро?». Но, видимо, графиня хоть и ошпаренная горем, но рамсы не путает и понимает, кто их герцогство кормит. И в дела гильдий не лезет. Ибо гильдии вскладчину десяток их герцогств купят, всё бабло в городах, у таких вот «глав цехов», с которыми я сейчас общался, а не у дворян. Такие соберутся вместе, «перетрут» насущное, и, глядишь, графиня шла-шла, и на шнурке ночной рубашки случайно удавилась. Всяко в жизни бывает. Благородные и купцы сосуществуют в параллельных реальностях, но не сказать, что не пересекаются — отнюдь. Купцы дают много-много денег благородным, те в ответ не трогают их и их бизнес, при этом и те и другие закрывают глаза на шалости друг друга, которые не касаются лично их. А ещё благородные часто бизнес гильдий всячески защищают луками и копьями своих армий от конкурентов. Капитализм ещё не вошёл в эти двери, но уже стучится и скребётся, уже поднялся на порог. А потому, считаю, в этом мире уже возможны планируемые реформы. И если я не проведу их быстро, они сами произойдут медленно, за одно-два столетие. Я везучий попаданец, в удачное время зашёл!

Сегодня на местном рынке, куда пошёл, разослав по городу гонцов к главам гильдий, случайно увидел… Гитару. Да-да, её самую! Настоящую! Испанскую, шестиструнную!

— Dayobanыyzhesukanahuy! — только и смог лаконично выдавить, при виде такого богатства. Ибо местные гитары не знали, и мир от этого несказанно много потерял. — Откуда?

— А, на прошлой неделе из Севильи привезли, тамошние мастера делают, — честно ответил торговец.

— Давно? Я поставил ногу на ступеньку лавки — гитара лежала на улице на развале под навесом, проверил струны, подтянул третью и зарядил боем Am, C, G, F. Баррэ тяжеловато идёт, не сбалансирован гриф. Уровень Бобруйской фабрики — учиться играть по принципу «не жалко». Но тут это явно шедевр. И сделана точно местными мастерами — и струны из жил (первая-третья), и дерево совсем иного качества, более грубое, и колки… Кованные. Кованные колки, маму их! И их двенадцать. С запасом мастера сделали, видно, по привычке.

— Что, давно? — не понял продавец.

— Делают? Их? В Севилье? — пояснил я.

Пожал плечами.

— Я уже четвёртый год вожу. А до того не возил.

— А первый раз их увидел давно? Там.

— Да чёрт его знает? — Купец снова пожал плечами. — Первый раз хотел привезти, дескать, диковинка, когда Лупе родилась. Да не стал. А это лет двенадцать как, получается.

Сильвестр — трепло! Ладно, куплю с запасом, ему потом придарю.

— Сколько в наличии? — Постучал по корпусу костяшкой пальца.

— Дык, одна, благородный сеньор. — Мне б и ту продать, — в извиняющемся жесте развёл он руками.

— Сколько? — Я понял, меня сейчас обуют, ибо высказал заинтересованность.

— Недорого возьму. Всего пятнадцать лунариев. Лишь бы не валялась не пылилась. — Жалостливое лицо.

Точно, обувает. Но мне не хотелось торговаться, хотелось поиграть, побрынчать. Детство вспомнить. Детство ТАМ.

Он начал рассказывать, что вообще-то взял дороже, но она, эта музыкальная дурында, так ему опостылела, что он готов в убыток, лишь бы корм лошадям отбить…

— Десять. Или ухожу. — Поставил гитару назад на прилавок.

— Двенадцать прямо сейчас, — подумал, что это игра, торгаш.

— Сигизмунд, — обернулся я к отроку, отсчитай десять лунариев.

Лунарии лежали на прилавке. Манящие. Блестящие. Сверкающие холодным серебряным блеском. Можно, конечно, меня ещё поразводить, но а вдруг я и правда уйду? А свет этих лунариев уже сейчас затмевал глаза.

— Договорились, благородный сеньор. — Торговец жалостливо выдохнул, но мне его жалко не было. Жадность — смертный грех, его проблемы. Гитара перекочевала мне в руки.

— Фигасе, граф, ты любишь музыку! — офигел отрок, когда мы отошли.

— Есть вещи, которые бесценны, Сигизмунд. А это просто деньги.

Тут же, по выходу из рынка, потряс Рохелео на предмет, где Сильвестр. Я о нём не слышал, но я и не интересовался на самом деле. И получил настолько оригинальный ответ, что выпал в осадок:

— Его в тот же день взяли, когда герцог Бетисский уехал. Но этот шельмец даже пыток не стал ждать, сразу попросил аудиенции у герцогини, дескать, всё-всё о договорённости с Пуэбло расскажет.

— Герцогини? — усмехнулся я.

— Ну, он же не знал точные расклады, кто наверху как, — развёл Кавальо руками. — И его приказали тащить на совет. И я там был — всё видел и слышал. И как он рассказывал, что такое сатира. И что взял от тебя заказ на короля. Его пытали про герцога, но он был готов на библии клясться, про герцога вообще речи не шло, у графа, то есть тебя, твоё сиятельство, головная боль только насчёт короля Карлоса — ненависть лютая, остальных ты не воспринимаешь всерьёз. Что в общем-то правда, и менестреля, попытав больше для острастки, отпустили.

— «Больше для острастки» — заметил я. — И «полная горем мать». Не вяжется! — припечатал я. — Он сотрудничал с исчадием ада, неможно «для острастки».

— Так он чего и попросил о встрече, — скривился Рохелео: «Самое важное забыл». — Он первым делом предложил у герцога взять контракт на Пуэбло, а также на любого владетеля, врага герцога, которого ему захочется. И всего-то за жалкую сотню лунариев за одно имя. И он честно отработает, гоня волну на недоброжелателей Картагены. И агенты герцога всегда могут послушать его концерты и убедиться, что он выполняет контракт.

Мы рассмеялись, и смеялись долго.

— Заплатили? — сквозь слёзы, успокаиваясь, спросил я.

— А как же! — важно задрал нос Кавальо. — Четыреста лунариев. Четыре имени. Одно из них — твоё. И шельмец уже начал петь свои пасквили, народ на него только так сбегается. Страже сказали не трогать — пусть поёт, какую бы безобразщину не орал. Там и королю достаётся, и сестре его, и много кому. А потом я сбежал, и что сейчас — сказать не могу. Знаю точно, что у этого музыканта труппа из нескольких человек, и ему гильдейские оружейники барабаны сделали на стойке, с педалями. Но больше не скажу.

— Ладно, решим. — Я удовлетворённо вздохнул. — Сильвестр из бродячих собак, но даже у бродячих есть вожак стаи. Вернётся.

— А думаешь к тебе вернётся? — с вызовом усмехнулся Кавальо.

— Они могут дать ему только деньги! — наставительно поднял я палец. — А я — накормлю, обогрею и уму разуму научу. И цель дам, и удочку. Да, вернётся. И ты с людьми старайся по-людски поступать. В разведке это первое дело.

А чего мы на рынок попёрлись, в ряды музыкальных инструментов?

Так взять образцов барабанов различных, посмотреть какие вообще тут есть. Легион (пикинеры) — это пехота. А пехота должна шагать в ногу. Под барабанный бой. «А пацаны-то не знают», но я и не собираюсь делиться с кем-то стратегической информацией. Мне нужна швейцарская гвардия, и я получу швейцарскую гвардию, какое бы пафосное название в этом мире она ни носила.