Будь моей мамой. Искалеченное детство

ГЛАВА 31 Хай Оукс

Спустя неделю, которая прошла в атмосфере скрытых надежд, мы въехали в Хай Оукс, и нашему взору открылся величественный замок. Половину пути Джоди то дремала, то разговаривала со своей куклой Джули, но как только мы приблизились к Хай Оукс, она притихла и приникла к окну, чтобы полюбоваться видом. Здание было знакомо нам по видео, но по мере приближения меня все больше впечатляли его размеры. Замок был огромным, в двух его крыльях разместились четырнадцать спален, а справа красовался флигель, который когда-то был домиком для слуг, а теперь служил комнатой отдыха. Остроконечная крыша возвышалась над аркой кирпичного крыльца, покрытого слоновой костью. Похоже было, что постройки относились к середине XIX века.

— Вот это да! — сказала я. — Не просто будет организовать встречу, чтобы поговорить с тобой.

Джоди усмехнулась, не вполне понимая, о чем я, но сознавая, что эти слова были обращены именно к ней.

Я припарковалась рядом с тремя машинами у подъезда и открыла Джоди дверь, чтобы она могла выйти. Держась за руки, мы зашагали по гравию к дубовой двери, и, когда я дернула за шнур дверного колокольчика, было слышно, как его эхо раздается по дому.

— И я хочу, — сказала Джоди и еще три раза отрывисто позвонила.

Бетти с улыбкой открыла дверь:

— Нравится наш колокольчик, Джоди? Мы подумывали, не поставить ли современный звонок, но все захотели оставить этот.

Джоди в то же мгновение отпустила мою руку и взяла за руку Бетти, что удивило меня, потому что не далее как сегодня утром она заявила мне, что не помнит, кто такая Бетти. Мы прошли в холл, украшенный белой плиткой с узорными розочками в центре каждого квадрата, что придавало пространству больше света. Из глубины дома показался Рон:

— Здравствуйте, Джоди и Кэти. Как добрались?

— Спасибо, хорошо, — ответила я за нас обеих. Джоди укрылась за спиной Бетти.

Рон звонил накануне вечером, и я напомнила Джоди о том, кто он такой. Но она не возвращалась к вопросу о поездке. Мы обсуждали это только один раз, накануне, когда я напомнила ей, что завтра мы уезжаем, на что отозвался Per: «Черта с два!»

— Пройдемте в зал, — сказала Бетти и провела Джоди по коридору. — Дети сейчас на прогулке, поэтому так тихо. Скоро они вернутся.

Гостиная находилась в дальнем конце здания, и по размеру она раза в три превосходила весь наш дом. Большие окна от пола выходили во внутренний дворик, за которым стояли качели, лесенка и роскошный деревянный домик. За оградой виднелось поле, но коров там сейчас не было. Зал был обставлен практично: четыре дивана вдоль стен, два кресла и несколько облегченных кресел, расставленных так, чтобы отовсюду был виден широкий экран телевизора

— Мы все вместе собираемся в этой комнате по вечерам и в выходные, — сказал Рон. — Остальной дом мы покажем тебе позже.

Джоди уселась на один из диванов рядом с Бетти и втиснула между ними свою куклу. Я села на другой диван, а Рон занял одно из кресел. Бетти предложила нам напитки, но мы отказались, так как по пути останавливались перекусить.

— Сейчас у нас живут десять ребят, — сказал Рон, поглядывая на Джоди. — И нам помогают десять воспитателей. Клер и Валери будут твоими помощницами. В следующий раз, когда приедешь к нам, ты с ними познакомишься. Мы с Бетти всегда здесь, так же как и домоправительница Ширли. Она готовит нам, а мы все помогаем ей убирать со стола. Ты ведь не откажешься помогать нам?

Она не ответила, но покорно улыбнулась и приблизилась к Бетти.

Рон продолжал объяснять, как дети сами по очереди выбирают, что они хотят на ужин, а я тем временем оглядывала комнату. Любопытно, как им удавалось содержать ее в идеальном порядке, когда в доме было столько детей, — видимо, это тоже было обязанностью домоправительницы.

— Может, ты хочешь о чем-нибудь спросить? — спросил Рон.

— Где коровы? — спросила Джоди более уверенно и сдвинулась на край дивана.

— В такое время они обычно пасутся подальше. Ты можешь увидеть их из окна своей комнаты. Может, теперь ты хочешь осмотреться?

Она живо кивнула и вскочила с дивана. Зажав куклу под мышкой, она прошла вместе с Бетти в столовую, окна которой также выходили в сад, — в комнате стояли длинный обеденный стол и четырнадцать стульев. Рядом со столовой находился кабинет, куда детям запрещено было входить без стука. Рядом была игровая комната, такая же огромная, как и зал, она была просто забита игрушками, стульями и разным снаряжением. Там стояли три компьютера, маленькие пластмассовые столики и шкафы, заставленные играми, мягкими игрушками и книгами. Был там также и «домашний уголок», оборудованный игрушечной плитой, раковиной, печкой, диванчиком и кроваткой. Вокруг одного из столиков стояло с десяток плюшевых медведей, и перед каждым из них были аккуратно расставлены чашки и тарелки. Джоди в восхищении указала на них.

— Вчера вечером у наших мишек был пикник, — сказала Бетти. — Уверена, твоя кукла будет счастлива присоединиться к ним в следующий раз. — Джоди встряхнула Джули, и кукла будто бы кивала. — Замечательно, тогда мы приготовим лишнюю чашку.

Мы переместились в кухню, где у раковины возилась женщина.

— Ширли, это Джоди, — сказал Рон, — и Кэти, ее попечитель.

Ширли оказалась дородной женщиной лет за пятьдесят, с добрым, открытым лицом. Она вытерла руки о фартук и подошла:

— Привет, Джоди, рада с тобой познакомиться. А это у нас кто? — указала она на куклу, но Джоди спрятала ее за спину Бетти.

— Извините, — сказала я, пожимая ей руку.

— Ничего. Покажет в другой раз.

— На очереди твоя комната! — воскликнула Бетти, почувствовав, что Джоди начинает раздражаться. Джоди отпустила ее руку и взяла за руку меня, и мы пошли следом за Роном по винтовой лестнице с впечатляющей балюстрадой, а затем вдоль коридора к предпоследней двери.

— Ты первая, Джоди, — подтолкнула Бетти. — Это ведь твоя комната, а мы твои гости.

Довольная, Джоди повернула ручку и вошла, и все мы услышали ее вздох восхищения. Комната была выкрашена в два оттенка персикового, под которые были подобраны шторы в цветах и диван. Новая сосновая кровать стояла у одной стены, а у другой — соответствующий шкаф, комод и книжные полки.

Джоди подошла к окну:

— Вон они! Коровы!

Я выглянула из-за ее спины и увидела небольшое стадо фризской породы[4], собравшееся вокруг старого дуба справа от владений.

— Стало быть, коровы, — сказала я не столько Джоди, сколько Рону и Бетти.

Но вид открывался прекрасный, земли, простираясь, слева уходили в поля, а справа — в холмы. Сложно было представить более умиротворяющий пейзаж. Джоди постояла так какое-то время, потом повернулась, чтобы получше осмотреться в своей комнате. Пооткрывала и позакрывала все ящики, изучила шкаф, после чего грузно опустилась на кровать.

— В следующий раз, — сказала Бетти, — можешь привезти свои игрушки и оставить в этой комнате, если захочешь.

— Я могу оставить куклу! — воскликнула она, протягивая ее.

— Точно? Потому что ты не увидишь ее целую неделю.

— Пускай останется, — сказала Джоди решительно.

Мы с Бетти одобрительно посмотрели друг на друга, Джоди стянула одеяло и укутала в него Джули. Определенно, это был хороший знак.

Мы двинулись в сторону ванных, каждая из которых предназначалась для троих детей. Потом прошли мимо всех остальных комнат, но в них не входили. Бетти объяснила Джоди, что это личное. Мы пошли вниз, и тут открылась входная дверь — дети вернулись с прогулки. Тихий дом внезапно наполнился громким гомоном, и Джоди, схватив меня за руку, застыла на месте.

— Все нормально, — успокоила я. — Не бойся.

— Мы только поздороваемся, — предложила Бетти, — и думаю, на сегодня будет достаточно. Ты молодец, Джоди.

Я пыталась подбодрить ее, пока мы спускались вниз, но, увидев столько незнакомых лиц, она стала прятаться за моей спиной. Дети стаскивали грязные сапоги, вешали куртки. У каждого были своя вешалка и обувной ящик.

— Это Джоди и Кэти, — представил нас Рон.

Раздался хор «приветов» и «здравствуйте», но Джоди не ответила и не сдвинулась с места.

— Какао готово? — спросил один мальчик.

— Ширли как раз сейчас варит, — ответил Рон. Это, похоже, была традиция — пить горячее какао после долгих прогулок, и дети ринулись по направлению к столовой, как одна большая семья, вернувшаяся из поездки за город. Когда холл опустел, Джоди выбралась из своего укрытия.

— Больше у тебя нет вопросов? — улыбнулась Бетти.

Джоди помотала головой и пошла к выходу.

— Что ж, если что-то надумаешь, просто спроси Кэти. Мы позвоним тебе завтра, а увидимся на следующей педеле.

Я поблагодарила их на прощание, они вышли на крыльцо проводить нас и стояли там, пока наша машина не скрылась из виду.

Джоди, так бодро проведя весь день, теперь наконец устала и сникла. Со стоном она улеглась на заднее сиденье, сунула палец в рот, свернулась калачиком и минут на пять задремала. Я позвонила домой, сказала, что мы возвращаемся и что все прошло благополучно.

— Так, значит, она точно уезжает? — спросила Пола, и мне послышалась грусть в ее голосе.

— Да. Знаешь, здесь ей действительно будет лучше, и мне кажется, она тоже так считает. Обо всем расскажу потом.

Я выехала на шоссе в южном направлении и ехала стабильно со скоростью около ста километров в час. Каждую минуту я посматривала в зеркало, не проснулась ли Джоди. Она вела себя сегодня так спокойно, так нормально, что я почти была готова забыть про месяцы, проведенные с ней, и поверить, что она действительно могла бы остаться с нами. Может, обычная психотерапия, любовь и терпение все-таки помогут ей восстановиться и она научится жить в семье, как все? В голове я все время прокручивала диагноз доктора Берроуз и думала: не могла ли она ошибаться? ошибалась ли она прежде? давала ли ее рекомендация стопроцентную гарантию или была лишь предположением, которое она сделала в определенный момент? Мы были единственными близкими Джоди людьми, и как бы ни было хорошо в Хай Оукс, все равно это был детский дом. Я негромко включила радио и сосредоточилась на впереди идущей машине.

Минут за двадцать до дома Джоди проснулась в слезах. Ей очень хотелось в туалет.

— Не могу терпеть, Кэти, я описаюсь! — Хотя бы в этом мы смогли преодолеть ее проблемы. Год назад она, не задумываясь, наделала бы лужу прямо на сиденье.

Я свернула с шоссе, и мы выехали на тихую улицу, где я приметила место для парковки. Я вышла и отвела Джоди за кустарник:

— Пописай здесь, никто не увидит.

Она задрала юбку и усмехнулась:

— Хочешь посмотреть?

— Нет, конечно нет. — Я отвернулась.

Я услышала журчание, потом ее голос:

— А папа смотрел. Я писала ему на лицо. Он говорил, что это напиток богов, теплый и сладкий.

Я ничего не сказала. Скрывать отвращение стало частью заботы о Джоди, не меньшей, чем внимание и терпение.