Буратино. Правда и вымысел…

Глава 7 Воровской дебют

«Ну и что, что певца из меня не вышло, — думал мальчик, — может быть, я стану хорошим вором. Вот папа сказал что-нибудь своровать — так пойду и сворую».

А что же своровать? Конечно, в порту всего много: огромные бочки, тюки величиной с маленький домик, уголь, опять же, целыми горами везде разложен. Но разве такую бочку укатишь или тюк унесёшь? Угля, кончено, взять можно, но много ли его унесёшь в карманах. Таким образом размышляя, мальчик увернулся от гудящего локомотива и направился дальше, вдоль пирса'.

«Интересно, а воровать — это как, — думал он, — как песни петь или ещё интереснее?» И тут Пиноккио увидел, что один из подрядчиков достал из кожаного портфеля великолепный, никелированный термос. Он открутил никелированную крышечку, налил в неё какой-то тёмной жидкости и, обжигаясь, стал пить. Его невероятно красное лицо стало ещё более красным не то от удовольствия, не то от напряжения, с которым он пытался не обжечься.

— Ах, какая замечательная вещица, — прошептал Пиноккио, — вот её и сворую.

А подрядчик в своём светлом и не совсем чистом пиджаке расхаживал вдоль железнодорожных путей, отпивая из никелированной крышечки и ругая железнодорожников. А термос стоял себе, такой же сияющий, на бочке рядом с портфелем.

Некоторое время мальчишка прятался за ящиками, как тигр, выжидая удобного момента. И дождался его. Двое докеров подошли к подрядчику и протянули ему бумагу:

— Вот, синьор подрядчик, подпишите наряд, мы всё сделали, — сказал один из них.

— Э, нет, ребятки, в договоре было сказано, что вы должны погрузить всё в вагоны, а вы только выгрузили на пирс.

— А что мы виноваты, что ли, что вы эти вагоны не подали?

— Я не подал⁈ — возмутился краснощёкий подрядчик. — Это железнодорожники не подали.

— А нам плевать, кто их не подал, вы или министр путей сообщения. Что ж нам теперь здесь палатки поставить и ждать, пока вагоны придут? У нас и другая работа есть, подписывайте по-хорошему.

Пиноккио не стал дослушивать этот разговор до конца, он понимал, что подрядчику сейчас не до термоса. Парень вышел из-за ящиков, спокойно подошёл к бочке и взял блестящую вещицу. Взял и пошёл себе не спеша. Сердце его бешено колотилось, хотелось побежать изо всех сил, но он говорил себе: бежать нельзя, это привлечёт внимание, надо быть хладнокровным. Зато папа Карло меня похвалит.

И вдруг подрядчик зачем-то обернулся, ну не должен был он обернуться, а обернулся и увидел Пиноккио с термосом в руках. Секунду он смотрел на него, не понимая, что происходит, а потом спросил, ни к кому особо не обращаясь:

— Это что такое?

— Где? — поинтересовался один из докеров.

— Вот же, — подрядчик указал пальцем на мальчишку, — это что, он у меня термос ворует что ли?

Пиноккио остановился и голосом, абсолютно невинным, произнёс:

— Да нет же, синьор, как вы могли подумать. Я только хотел рассмотреть получше эту удивительную, блестящую вещицу.

— А куда ты его понёс, жулик? Ты что хотел его дома рассматривать?

— Ага, — мальчик кивнул головой и бросился бежать что было сил.

— Ловите скотину, — заорал подрядчик, — пять сольдо тому, кто принесёт мне мой термос и ещё пять за эту носатую башку, что его стянуло. Можно без туловища.

Услышав это, двое здоровенных докеров с огромными кулаками, не раздумывая, бросились за Пиноккио.

Мамочки, кто же знал, что воровать так страшно. Вернее, воровать-то не очень, страшно становится, когда тебя могут поймать. Всем своим юным организмом паренёк чувствовал этот страх. Он бежал так, как не бегал никогда в жизни, а сзади топали огромными ботинками два здоровенных докера и орали при этом:

— Держи вора! Эй, пацан, стой, а то хуже будет.

«Куда уже хуже, — размышлял на бегу Пиноккио, чувствуя, как в термосе булькает жидкость, — хуже не бывает».

Один из прохожих, услышав крики докеров, попытался схватить Пиноккио, но тот, ловко сманеврировав, ушёл от него и… И выронил этот замечательный предмет, из-за которого всё и случилось. Термос грустно звякнул об булыжную мостовую и остался где-то сзади. Вернуться за ним не было никакой возможности. Докеры не стали догонять мальчика, заработав пять сольдо на термосе, они вернулись к своим делам, а деревянный человечек бежал до самого дома.