Буря

Я спустилась к причалу и прошлась взад-вперёд, прежде чем села, скрестив ноги, и стала слушать, как вода мягко плещется о дерево. Там меня и нашла мама. Она села рядом со мной и стала ждать, когда я заговорю.

— По крайней мере, мы знаем, что я не больна и не умираю, — сказала я, пытаясь пошутить. — Как папа с этим справляется?

Она заиграла с моими волосами.

— Как отец, который осознал, что он больше не самый важный мужчина в жизни своей дочери. Ему понадобится несколько дней — или недель — чтобы смириться с этим.

Я вздохнула.

— А ты?

— Я счастлива, пока ты счастлива, — сказала она. — Ронан сказал нам, что вы собираетесь узнать друг друга получше, прежде чем решите, что делать дальше. Ты этого хочешь?

Я ответила без колебаний.

— Да.

Её рука замерла.

— Между вами с Ронаном что-то было до того, как вы связались?

— Нет, по крайней мере, не то, что ты думаешь, — я повернула голову и посмотрела на неё. — Я провожу с ним время вне тренировок, но в этом нет ничего романтичного. Мы вместе бегаем.

Её брови взлетели вверх.

— Ты бегаешь?

— Помнишь ту ночь, когда я рассталась с Каем? Я возвращалась домой и встретила Ронана, который собирался на свою ночную пробежку. Он перевоплотился, и мы побежали к озеру. С тех пор мы делали это несколько раз, но на этом всё. Мы даже не разговариваем. Я думаю, он хотел бы, чтобы у него была стая, с которой он мог бы бегать.

Сострадание смягчило её взгляд.

— Иногда я забываю, что он такой же волк, как и Мохири.

Я снова уставилась на озеро.

— И волк должен запечатлеться на своей паре.

— Дэни…

— Он не знает, сможет ли он запечатлеться без стаи, — сказала я, несмотря на стеснение в горле. — Но он никогда не ожидал, что и его Мори свяжется тоже.

Мама обняла меня, и я оказалась в её объятиях. Она погладила меня по волосам, и я положила голову ей на плечо.

— У тебя есть чувства к нему, — сказала она.

Я кивнула.

Она глубоко вдохнула и выдохнула.

— Если он не запечатлится, то может решить уйти. Чем больше времени вы проведёте вместе, тем больнее будет разрывать связь. Ты готова пойти на такой риск?

— Да.

Я знала, что волк может запечатлиться на ком-то, о ком заботится мужчина, потому что это случилось с дядей Роландом и тётей Эммой. Вопрос был в том, сможет ли Ронан запечатлиться?

Я отстранилась от неё и встала, когда услышала шаги над нами. Подняв глаза, я встретилась взглядом с отцом, который спускался по ступенькам. Его губы были сжаты в тонкую линию, но в глазах была нежность. Он подошёл к нам. Я прикусила губу, ожидая, что он заговорит.

Он заключил меня в нежные объятия.

— Это нормально сказать «нет», если ты к этому не готова.

— Я знаю. Ронан сказал то же самое.

Папа держал меня на расстоянии вытянутой руки и вглядывался в моё лицо. Я не знала, что он искал, но, должно быть, он нашёл то, что ему нужно было.

— Не знаю, готов ли я к этому, но для меня нет ничего важнее твоего счастья.

Я крепко обняла его за талию. До этого момента я не осознавала, как сильно мне нужно было услышать эти слова от него.

— Ребята, вы собираетесь рассказать мне, что происходит? — позвал Димитрий с порога.

Я отстранилась от папы.

— Я хочу поговорить с ним наедине.

— Иди. Мы скоро поднимемся.

Я легко взбежала по лестнице. Наверху я оглянулась и увидела, как мои родители обменялись нежным поцелуем. Возможно, когда-нибудь это будем мы с Ронаном.

— Что это за глупое выражение у тебя на лице? — спросил Димитрий.

Я улыбнулась и подтолкнула его в дом.

— Пошли. Я тебе всё расскажу.

* * *

На следующий день мы с Ронаном поняли, что сохранить нашу связь в тайне оказалось сложнее, чем мы думали. Я не могла перестать пялиться на него на уроке, что не осталось незамеченным другими девочками, которые бросали на меня хитрые взгляды. Не помогало и то, что мой Мори продолжал трепетать, что, по-видимому, случалось всякий раз, когда его пара оказывалась поблизости.

У Ронана было больше опыта в сокрытии своих эмоций, но несколько раз он срывался, и я заметила, как он нахмурился, когда один из мальчиков-стажеров дотронулся до меня во время упражнения. Однажды, когда Шон прижал меня к себе, Ронан, казалось, был готов сбросить его с меня. Димитрий увидел это и задал Ронану вопрос, чтобы отвлечь его. К полудню я была убеждена, что мой отец обладал сверхчеловеческим самообладанием, раз так долго скрывал от всех свою связь.

За обедом всё, о чем могли говорить мои друзья, это об аварии, и большую часть разговора девочки обсуждали Ронана.

— Когда он снял с себя рубашку, чтобы перевязать тебя, мои женские прелести растаяли, — Элси притворилась, что падает в обморок, на что парни за столом закатили глаза.

— А потом он поднял тебя на руки и понёс, — Виктория наклонилась через стол и прошептала: — На что это было похоже?

Дмитрий усмехнулся.

— У неё было сломано три ребра. Как ты думаешь, что она чувствовала?

Я бросила на него благодарный взгляд. Он весь день прикрывал мне спину, и я очень сомневалась, что справилась бы без него.

Элси издала одобрительный возглас, а я подняла глаза и увидела Ронана, который стоял у сервировочных столиков. Я раздраженно притопнула ногой. Когда он повернулся, чтобы найти свободный столик, она сделала это снова, и у меня лопнула чаша терпения.

— Помнишь, когда прошлой осенью Селин заменила Гевина, и все парни пускали по ней слюни? — спросила я Элси. — Ты сказала им, чтобы они перестали её оценивать. Ты делаешь то же самое с Ронаном.

— Нет. Я просто…

Она оглядела наш столик. Другие девочки ничего не сказали, но несколько мальчиков кивнули. Её щеки порозовели.

— Ты права. Извини.

Я чувствовала себя виноватой из-за того, что вызвала её на разговор, но я была в шаге от того, чтобы ударить её локтем. Мы были давними подругами и, меньше всего, мне хотелось ссориться с ней из-за этого.

Я взяла свой стакан с водой, чтобы сделать глоток, и мой взгляд встретился с глазами Ронана. Он сидел в дальнем конце зала с Гевином, но даже с такого расстояния от его взгляда у меня в животе запорхали бабочки.

Димитрий ногой толкнул меня в бедро, привлекая моё внимание к себе. Он бросил на меня взгляд, который говорил, что мы с Ронаном вот-вот породим набор сплетен, если не успокоимся. Я одними губами поблагодарила его и до конца обеда старалась не смотреть в другой конец зала. На остальных занятиях я была осторожна и избегала взглядов на Ронана, если только в этом не было необходимости.

В ту ночь я ждала Ронана возле леса. Хотя мы и не договаривались об этом, я знала, что он будет там, как и во все предыдущие разы. Обычно мы не разговаривали, но сегодня у меня была первая возможность побыть с ним наедине.

— Привет.

Я улыбнулась, надеясь, что выгляжу не так неловко, как чувствовала себя.

Он остановился в двух шагах от меня.

— Привет.

Весь день я думала о том, что хотела бы ему сказать, и о вопросах, которые хотела бы задать, но забыла все до единого. Хорошее начало.

— Я собиралась позвонить тебе, но поняла, что у меня нет твоего номера, — выпалила я в спешке. — У тебя есть телефон?

— Да.

Он достал его из заднего кармана и протянул мне. Я смотрела на него, пока он не сказал:

— Внеси свой номер.

Я уловила смешливые нотки в его голосе, и мне пришло в голову, что я никогда не слышала, как он смеется. Я так многого о нём не знала.

Я ввела своё имя и номер в его телефон и вернула ему. Через несколько секунд мой телефон в кармане завибрировал. Я проверила телефон и увидела сообщение от Ронана. В нём было только «Привет». Я спрятала кривую улыбку, когда сохранила его имя в своих контактах. Он по-прежнему был не слишком разговорчив. Было бы забавно познакомиться с ним поближе.

— Наверное, нам стоит заняться чем-то большим, чем просто побегать, — я покраснела от того, как это прозвучало, и поспешно добавила: — Мы должны поговорить.

Уголок его рта дернулся.

— Должны.

— Если мы с тобой начнём есть вместе, это вызовет слишком много вопросов. Мы могли бы поесть в твоей хижине, но кто-нибудь обязательно увидит, как я прихожу или выхожу оттуда. До сегодняшнего дня я не осознавала, как мало уединения в Весторне. Когда я росла на озере, это никогда не было проблемой.

Ронан кивнул.

— Я привык к одиночеству, так что для меня это тоже стало адаптацией.

Он произнёс это небрежно, но моё сердце сжалось от его признания. Он был волком без стаи и единственным в своём роде, о котором он знал. У меня была мать, которая направляла меня, и любовь большой семьи. Я не могла представить, что была бы одна без них. Какой изолированной и одинокой была бы эта жизнь.

— Я думаю, мы могли бы поехать в город или прогуляться по лесу, — размышляла я.

— Бассейн, — сказал он, застав меня врасплох. — Встретимся там завтра вечером.

Я сразу вспомнила, как мы в последний раз были в бассейне, и понадеялась, что его ночное зрение недостаточно хорошо, чтобы разглядеть моё раскрасневшееся лицо.

— Во сколько?

Он на мгновение задумался.

— Шесть.

— Хорошо, — меня охватил трепет, и моё тело завибрировало от волнения. — Хочешь пробежаться сегодня вечером?

— Да.

Он махнул мне, чтобы я шла впереди него в лес.

— Я дам тебе хорошую фору.

Я посмотрела на него с притворным негодованием.

— В твоих мечтах. Я иду медленно, чтобы ты не отстал.

Он не ответил и последовал за мной в лес, и у меня было чувство, что он собирается заставить меня проглотить эти слова. Это не означало, что я должна была облегчать ему задачу.

Я оглянулась и увидела, что он уже тянется к краю своей рубашки. Адреналин захлестнул меня, и я сорвалась с места. Прошло совсем немного времени, прежде чем он приблизился, и я собрала все свои силы, чтобы увеличить скорость. Я вырвалась вперёд, и у меня было около десяти секунд, чтобы отпраздновать свою долгожданную победу, когда мимо меня пронеслось пятно коричневого меха.

Когда я добралась до нашего обычного места на берегу озера, он неторопливо пил. Он поднял голову, и его янтарные глаза спросили: «Почему ты так долго?»

Я скрестила руки на груди.

— Ты всё это время сдерживался.

Он несколько раз фыркнул.

— Ты смеешься надо мной? — я прищурилась. — Думаю, ты мне больше нравился, когда в облике сварливого Ронана.

Он фыркнул и прошёл мимо меня так близко, что его шерсть коснулась моей руки. Я обернулась, а он остановился на краю поляны и оглянулся на меня.

— Спокойной ночи, — тихо сказала я, уже предвкушая завтрашний вечер и наше первое свидание.

* * *

Я в пятый раз взглянула на свой телефон, и мои плечи поникли. Я пробыла у бассейна уже пятнадцать минут, а Ронана нигде не было видно. Он не звонил и не писал смс, и он не показался мне человеком, который уйдёт, не сказав ни слова. Ещё пять минут, и я отправлюсь домой.

Пять минут спустя я подавила своё разочарование и встала. Должно быть, у него была веская причина не приходить. Вчера вечером он казался таким искренним, когда просил меня встретиться с ним здесь.

— Прости, что опоздал, — раздался голос за спиной.

Я повернулась лицом к Ронану, который стоял в нескольких метрах от меня. Он держал в руках небольшой холодильник и одеяло и выглядел более чем расстроенным.

— Гевин остановил меня, чтобы поговорить, когда я пошёл в столовую за едой, — сказал он, сокращая расстояние между нами. — У меня не было с собой телефона, чтобы отправить тебе сообщение.

Я улыбнулась.

— Всё в порядке.

Он поставил холодильник на землю и расстелил одеяло. Моя улыбка стала шире. Он планировал устроить для нас пикник.

Мы сели, и он достал маленький фонарик на батарейках, который положил на одеяло. Он открыл холодильник и достал корзинку с холодным жареным цыпленком, картофельным салатом и бутылками воды.

Я взяла куриную ножку.

— Откуда ты знаешь, что это моё любимое блюдо для пикника?

Ронан разложил тарелки, вилки и салфетки.

— Я спросил твою маму.

Моя рука замерла на полпути ко рту.

— Мою маму?

Я никому не говорила, что встречаюсь с ним сегодня вечером. Всё это было так ново, и мне было странно говорить об этом в присутствии родителей.

— Она также сказала, что я должен принести это.

Он потянулся к холодильнику и достал упаковку шоколадных пирожных с помадкой. От его дразнящей улыбки у меня внутри всё потеплело, и я уронил ножку на колени.

— Она так хорошо меня знает, — с трудом выдавила я.

Я попыталась напустить на себя беззаботный вид, когда брала кусочек курицы, но озорной блеск в его глазах подсказал мне, что у меня ничего не вышло. Я откашлялась.

— Это идеально.

Несколько минут мы ели в приятной тишине, слушая звуки ночного леса. Журчание воды по камням служило успокаивающим музыкальным фоном для сверчков, лягушек и криков козодоя.

Я взглянула на Ронана, который выглядел более расслабленным, чем я когда-либо видела. Вытерев рот салфеткой, я спросила:

— Ты знаешь мою историю. Расскажешь мне свою?

Он кивнул.

— Я родился в Замке Богдан и провёл там своё раннее детство. Это румынский бастион у подножия Карпатских гор.

Румыния. Это объясняло его акцент.

— Моя мать, Элинор, родилась в Англии, но её семья переехала в Замок Богдан, когда она была маленькой. Она выросла там и осталась после того, как стала воином. Стая моего отца жила в горах, и однажды она встретила его, когда была в дозоре. Он попал в медвежий капкан, и она освободила его.

В его голосе послышалось раздражение, когда он упомянул стаю своего отца, но он продолжил, как будто не заметил этого.

— Они подружились и вскоре полюбили друг друга, хотя знали, что никогда не смогут быть вместе.

— Потому что пара Мохири и оборотня была запрещена? — спросила я, когда он прекратил рассказ, чтобы глотнуть воды.

— В Румынии Мохири и оборотни более терпимы друг к другу, чем здесь, но они держатся особняком, — его голос снова слегка посуровел. — Мой отец, Дорин, был сыном Альфы и следующим в очереди наследников своего отца.

— О, — пробормотала я.

Стая оборотней не потерпела бы, чтобы их будущий Альфа взял себе пару ту, которая не была членом их стаи, даже если бы он запечатлился на ней. Дядя Роланд и тетя Эмма были исключением.

Ронан продолжил:

— Единственный способ, которым они могли бы быть вместе, это если бы он отошёл в сторону и позволил кому-то другому стать Альфой, или если бы он вообще покинул свою стаю. Первый вариант невозможен для волка с кровью Альфы, и его преданность стае превыше всего. Его долгом было однажды взять себе пару-оборотня и произвести на свет сильное потомство, чтобы продолжить свой род.

— Беременность моей матери стала для них шоком, потому что они думали, что женщины-Мохири могут зачать ребёнка только с парной связью. Они знали, что мужчины-Мохири могут иметь детей от людей, но понятия не имели, что женщина может забеременеть, когда отец не Мохири.

— Моя мать вырастила меня в бастионе, и я ежемесячно навещал отца. Дорин был добр ко мне, и у меня были друзья в деревне, но остальные члены стаи никогда не позволяли мне забывать, что я не один из них. Они не оскорбляли меня, но я с юных лет знал, что меня никогда полностью не примут в стаю.

Его голос звучал ровно, но я уловила мимолетный проблеск боли в его глазах. У меня в груди зародилась боль за маленького мальчика, которому в столь юном возрасте пришлось получить такой жестокий урок. Стая его отца, возможно, и не причинила ему физического вреда, но было несколько видов жестокого обращения.

Ронан уставился на реку.

— Когда мне было пять лет, мой отец запечатлился и взял себе пару, а год спустя у них родился первый ребёнок. Мои визиты стали короче и реже. Когда мне было восемь, я однажды подслушал, как он спорил со своей парой Соней. Она сказала, что моё присутствие смутит их сына. Я был его первенцем, но их сын, Драгос, должен был стать его преемником. Только спустя годы я понял истинную причину, по которой она хотела, чтобы я ушёл.

Боль в груди подступила к горлу, и мне стало трудно глотать.

— В тебе течёт кровь Альфы.

Он посмотрел на меня и медленно кивнул.

— Соня боялась, что однажды я могу бросить вызов Драгосу. Не имело значения, что я полукровка. Я был старше и сильнее, и она не хотела рисковать, чтобы я отнял эту роль у её сына.

— Что случилось потом? — спросила я, хотя прекрасно представляла, что за этим последует.

— Вскоре после этого я перестал навещать отца. Он начал навещать меня раз в месяц, но со временем его визиты стали реже. В последний раз я видел его на свой десятый день рождения.

В его тоне не было горечи, только принятие и грусть, и я не была уверена, что он осознавал, что всё ещё держит это в себе. Я хотела прикоснуться к нему, но боялась, что он примет мой жест за жалость. Я комкала салфетку в руках, чтобы не протянуть к нему руку.

Когда Дорин подчинился воле своей пары, он не только лишил своего сына отца. Он забрал стаю у Ронана, обрекая ребёнка — своего ребенка — на жизнь одинокого волка. Это не было поступком сильного лидера или отца. Это было поведение слабого мужчины, который не заслуживал такого сына, как Ронан. Я искренне надеялась, что Соня сделала его жизнь несчастной.

Я сорвала травинку и покрутила её между пальцами.

— Ты сказал, что провёл раннее детство в Замке Богдан. Вы с матерью уехали оттуда, когда тебе было десять?

— Мы пробыли там ещё два года, потому что в том бастионе жили были мои бабушка и дедушка, — сказал он. — Думаю, моя мама втайне надеялась, что Дорин передумает и захочет возобновить отношения со мной. Когда она, наконец, поняла, что этого не произойдёт, она перевезла нас в дом своего детства в Англии. Мы жили в Замке Хадан, пока я не закончил обучение.

— Твоя мама всё ещё в Англии? Вы часто с ней видитесь?

Я не могла поверить, что она захочет вернуться в Румынию после всего, что они с Ронаном там пережили.

— Она встретила свою пару через год после того, как я уехал из дома, и сейчас она и её пара Эдвард живут в Италии.

— А стая твоего отца? — нерешительно спросила я.

Ронан покачал головой.

— Я не разговаривал ни с Дорином, ни с кем-либо из его стаи с тех пор, как покинул Румынию. Ему сейчас лет пятьдесят.

Я присмотрелась повнимательнее. Пятьдесят? Значит, Ронану…

— Сколько тебе лет?

— Мне тридцать.

У меня отвисла челюсть, и я тут же закрыла её. Я считала, что он старше, потому что он был таким опытным воином.

Он указал на мою тарелку.

— Ты едва притронулась к еде.

Я взяла вилку и помахала ею перед ним.

— Ты к своей тоже не притронулся.

Мы снова начали есть. Между укусами я спросила:

— Когда ты приехал в США? Где ты живёшь?

Прошлой ночью он сказал, что привык быть один, что исключало бастион.

— Восемь лет назад, — он потянулся за ещё одним кусочком курицы. — У меня есть дом в Монтане, и я езжу туда, когда не в разъездах. Мне нравится бывать на свежем воздухе, и иногда я выбираюсь на природу и месяцами живу за счёт земли.

— А-а.

Это объясняло его внешность в тот день, когда мы встретились. Я думала, что он был диким горцем, пока не приняла его за одного из пациентов моей матери.

— Когда Тристан попросил меня приехать в Весторн, я не знал, что он так сильно связан со стаей оборотней, — сказал он. — Это необычно.

Я улыбнулась.

— В моей семье нет ничего нормального.

— Насколько я понял. Твоя мать выросла со стаей Мэна?

— Да.

После того, как с ним обошлась его собственная стая, он, несомненно, задавался вопросом, как Мохири смогла жить среди самой большой и сильной стаи в стране. Когда мы закончили есть, я рассказала ему всё, что знала о детстве мамы в штате Мэн, её дружбе с дядей Роландом и дядей Питером и о том, как они с папой познакомились.

— Сколько я себя помню, мы посещали Нью-Гастингс каждое лето. Дядя Роланд и дядя Питер тоже приезжали сюда каждый год, пока дядя Роланд не стал Альфой, а дядя Питер не стал главным Бета-волком. Мама сказала, что у них слишком много обязанностей, чтобы проводить много времени вдали от стаи. Теперь они стараются приезжать сюда раз в два года.

— Это там ты научилась водиться с оборотнями? — спросил Ронан, открывая коробку с пирожными и протягивая её мне.

Смеясь, я взяла одно.

— Ты заметил, да?

— Единственный человек, которого я знаю, который так делает, это моя мама, — сказал он. — Она бегала со мной после того, как Дорин перестал навещать меня. Я… скучал по этому.

Его признание причинило ещё один приступ боли за маленького мальчика, потерявшего свою стаю. Я чуть было не сказала, что ему больше никогда не придётся оставаться одному, но я не могла дать этого обещания, пока мы оба не договорились не разрывать связь.

Солми. От моего Мори исходила волна отчаяния. Это происходило каждый раз, когда я думала о том, что мы с Ронаном разрываем нашу связь.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы присоединиться к другой стае? — спросила я, желая сменить направление своих мыслей. — Я слышала, что некоторые одинокие волки находят новую стаю.

Ронан печально посмотрел на меня.

— Ни один Альфа не примет альфа-самца в свою стаю и не рискнет получить себе вызов.

— Это так несправедливо.

Я бросила салфетку на одеяло.

— Ничего личного.

Он собрал наши тарелки и остатки еды и убрал их в холодильник.

Я хмыкнула.

— Ты слишком милый.

В уголках его глаз появились морщинки.

— Так меня ещё никогда не называли.

— Не твои стажеры.

Усмехнувшись, я встала и пошла к бассейну вымыть руки, которые были липкими от двух съеденных пирожных. Я вытерла руки о штаны и вернулась к одеялу. Ронан лежал на боку, опираясь на руку.

— Знаешь, что сделало бы этот пикник идеальным? — спросила я.

Его губы изогнулись в лёгкой дразнящей улыбке, от которой моё сердце пустилось вскачь. Я забыла, что собиралась сказать, пока он вопросительно не приподнял брови.

— Пробежка, — сказала я, наконец.

Он встал.

— Ещё одна гонка?

Я погрозила ему пальцем.

— В один прекрасный день ты будешь гоняться за мной.

Его единственным ответом была ухмылка, когда он снимал ботинки.

ГЛАВА 12

Три дня спустя.

Ты уверен? — раздался мамин вопрос, когда я вошла в гостиную.

Она смотрела в свой телефон и подняла палец, дав мне понять, чтобы я подождала.

В трубке послышался голос Келвана.

— Да.

Она сжала губы и встала.

— Пришли мне ссылку. Я хочу это увидеть.

Охваченная любопытством, я последовала за ней на кухню, где на кухонном столе стоял её ноутбук. Она положила телефон на столешницу и открыла ноутбук.

Я наклонилась и увидела врилл-демона на экране.

— Привет, Келван. Как Нала?

— Привет, Дэни. С Налой всё в порядке.

Келван улыбнулся и помахал в ответ, и я заметила два крошечных рожка, почти скрытых его каштановыми кудрями. Он наклонился и поднял пушистого серую полосатую кошку, которая спала у него на коленях. Кошка открыла глаза, зевнула и снова заснула.

Я взглянула на ноутбук, где мама открыла окно чата с ним. Она нажала на ссылку, которую он отправил, и открылось окно браузера на доске объявлений. Её дыхание со свистом вырывалось сквозь зубы, и я поняла почему, когда прочитала сообщение, заглянув поверх её плеча.

«ИЩУ ИВМ. Солидное вознаграждение за достоверную информацию. Деньги не имеют значения».

— Это что?..

Я замолчала, а мама продолжила просматривать ветку форума, читая ответы. Большинство из них высмеивали оригинальный постер из-за их нелепой просьбы. Другие, однако, были настроены более серьёзно. Только когда мы приблизились к концу ветки, мои глаза полезли на лоб.

«Когда-то в Мэне жил кое-кто, но это было, должно быть, двадцать лет назад».

«Не знаешь, он всё ещё там?»

«Давай перейдём в личку».

Мама закончила читать тему форума и посмотрела на Келвина, который всё это время молчал.

— Ты видел этот пост на нескольких сайтах?

— Пока на четырёх. Я всё ещё занимаюсь поисками, — он погладил свою кошку по голове. — Это единственное объявление, которое получило некоторый отклик.

Она забарабанила пальцами по столешнице.

— Мне нужно позвонить. Не мог бы ты дать мне знать, если обнаружишь что-нибудь ещё?

— Я так и сделаю.

Он попрощался и отключился.

— Они говорят о тебе? — спросила я, когда мама открыла контакты в своём телефоне.

— Да, — она поднесла трубку к уху и через несколько секунд сказала: — Мэллой, нам нужно поговорить.

Двадцать лет назад Том Мэллой был посредником, через которого мама продавала желчь троллей на чёрном рынке. Желчь троллей могла излечивать неизлечимые болезни и продлевать жизнь, отсюда и её прозвище «ИВМ» или «источник вечной молодости». Кроме того, её было практически невозможно достать.

Я оставила попытки следить за маминым односторонним разговором с ним и подождала, пока она закончит разговор. Когда пять минут спустя она положила трубку, её лицо было мрачным.

— Что он сказал? — сразу же спросила я.

Она подняла на меня обеспокоенные глаза.

— Он много лет назад получал запросы о желчи троллей. Он всегда отвечал, что никогда не знал настоящую личность человека, который продал ему желчь. Его история в том, что продавец исчез двадцать лет назад, и, что он считает, что продавца убил тролль.

Это была правдоподобная история, и мама заплатила ему за её использование большие деньги. Желчь троллей могла поступать только от живых троллей, а они были самыми скрытными и смертоносными существами на планете. Никто не смог подтвердить или опровергнуть эту историю.

Я всмотрелась в её лицо.

— Тогда почему ты выглядишь обеспокоенной?

Она резко выдохнула.

— Мэллой сказал мне, что интерес к этому возобновился несколько месяцев назад. Кто-то выследил его через старого делового знакомого и предложил ему полмиллиона долларов за то, что он выдаст свой источник, но он придерживался нашей легенды.

У меня отвисла челюсть.

— Он не посчитал, что это настолько важно, чтобы сообщить тебе об этом?

— Он больше ничего о них не слышал, поэтому предположил, что это был разовый заказ. И нет ничего необычного в том, что покупатели на чёрном рынке тратят такие деньги, когда им чего-то очень хочется. Однажды я использовала красный бриллиант, чтобы кое-что купить.

Она уставилась на страницу с сообщениями, всё также открытую на её ноутбуке.

— Это слишком большое совпадение. Думаю, что с ним связались те же люди. Мэллой тоже так думает, и он собирается залечь на дно на некоторое время.

— Даже если Мэллой и назвал им имя, он так и не знает до сих пор, кто ты на самом деле, — сказала я. — И если интересующемуся каким-то образом удалось отследить путь до тебя, все в Нью-Гастингсе думают, что ты исчезла или сбежала, когда тебе было семнадцать. Это лишь подтверждает версию Мэллоя.

Мама потерла губы.

— Я беспокоюсь не о себе. Мне нужно навестить Реми.

— Можно мне пойти с тобой? — я всплеснула руками и вскочила на ноги. — Я не видела его целую вечность.

Напряжение в уголках её рта и глаз смягчилось.

— Думаю, ты заслужила награду за всю ту тяжёлую работу, которую ты проделала.

Она быстро отправила сообщение папе и взяла меня под руку. В мгновение ока мы оказались в пещере, откуда открывался вид на Атлантический океан. Пещера, размером в половину моей спальни, находилась на склоне коварного утёса высотой в тридцать метров к югу от Нью-Гастингса. Если вы не знали, что пещера находится там, её не было видно ни сверху, ни снизу, и это было тайное место, где мама и Реми проводили детство.

Мама прошла в дальний конец пещеры и взяла камень, лежавший на узком выступе. Она использовала камень и нарисовала им символ на стене, прошептав при этом несколько гортанных слов. По сути, это было текстовое сообщение в версии троллей.

— Он скоро должен быть здесь.

Положив камень на место, она повернулась ко мне и остановилась. Она подошла к месту в метре от написанного ею сообщения и протянула руку. Её рука, казалось, исчезла в стене и появилась снова через несколько секунд.

Улыбаясь про себя, она снова присоединилась ко мне. Её лицо приняло отсутствующее выражение, когда она посмотрела вниз на пенящиеся волны, разбивающиеся о подножие утёса далеко внизу.

— Что, чёрт возьми, это было? — спросила я, когда она ничего не ответила. — Ты только что просунула руку сквозь камень?

Она тихо усмехнулась и жестом пригласила меня следовать за ней к задней стене. Взяв меня за руку, она положила её туда, где минуту назад была её рука. Только когда я коснулась стены, я почувствовала небольшую щель, скрытую за выступом скалы. Отверстие было едва ли достаточно широким, чтобы мои пальцы могли просунуться внутрь и коснуться куска грубой ткани.

— Что это? — спросила я, убирая руку.

Она сунула руку в отверстие и вытащила сверток, завернутый в коричневую ткань. Развернув ткань, она обнаружила три маленьких пузырька с желтовато-коричневой жидкостью.

Не может быть.

— По-моему, я никогда не рассказывала тебе, где мы с Реми прятали желчь, пока она мне не понадобилась, чтобы что-то купить, — она взяла один из пузырьков и протянула его мне. — Никто не знал и не знает, что здесь есть пещера, и даже если кто-то и найдет её, он никогда не найдёт желчь. Реми создал защиту, чтобы скрыть расщелину, и только тот, кто владеет магией фейри, может получить к ней доступ.

У меня отвисла челюсть, и я уставилась на пузырёк в своей руке.

— Это желчь тролля? — прошептала я.

Она снова рассмеялась.

— Три унции, если я правильно помню. И тебе не нужно здесь шептаться.

Я вернула ей флакон.

— Он был здесь всё это время?

— Мне не нужна была желчь, и Реми тоже, — она снова завернула флаконы и убрала сверток в тайник. — Я уже и забыла о ней, до сегодняшнего дня.

— Я знала, что желчь троллей существует, но до сих пор это казалось нереальным, — сказал я, когда мы возвращались к входу в пещеру. — Ты так и не сказала мне, чьей идеей было продавать её на чёрном рынке.

— Моя идея, — раздался голос позади нас.

Мы повернулись к Реми. Худой и серокожий. У него были лохматые серо-каштановые волосы и большие фиалковые глаза. Он широко улыбался, демонстрируя свои острые зубы, и это производило устрашающее впечатление, если вы его не знали.

Мама обняла его. Когда они отпустили друг друга, он посмотрел на меня.

— Ты приводишь малышку в гости.

— Она уже не такая маленькая, — сказала мама. — Дэни скоро станет воином.

Реми окинул меня оценивающим взглядом.

— Воин, как отец. Целитель, как мать. Сильная магия.

— Эльдеорин считает, что после лианнана магия Дэни будет сильнее моей, — с гордостью сказала мама.

— Ты приводишь её учиться целительству? — спросил Реми.

— Нет, — она посерьезнела. — Я пришла сказать тебе, что кто-то ищет желчь тролля, и расспрашивает обо мне. Кто я не знают, но знают, что я жила в штате Мэн, когда продавала её.

Выражение его лица не изменилось.

— Люди нас не найдут. Ты не волнуйся.

Она заломила руки.

— В прошлый раз мы недооценили их, и они изловили твоих маленьких кузенов. Я никогда не прощу себе, если мои прошлые дела, снова приведут кого-нибудь к тебе. Пожалуйста, предупреди свой клан и скажи детям, чтобы держались поближе к дому.

В последний раз, когда мама продавала желчь троллей, это привело к тому, что троллями заинтересовался опасный человек, и трое маленьких кузенов Реми, которые сбежали из клана, были похищены. Мама вовремя узнала, где они, и их смогли спасти. Она до сих пор винит себя за то, что подвергла их опасности.

От свирепого взгляда Реми волосы у меня на затылке встали дыбом.

— Я предупреждаю клан.

— Спасибо, — её плечи расслабились. — Не мог бы ты также передать предупреждение другим своим друзьям?

— Зачем предупреждать друзей? — растерянно спросил он.

— В последние несколько месяцев демоны начали исчезать по всей стране, — сказала она. — Теперь пропали несколько волков-оборотней и пум-оборотней. Я не слышала о ком-то другом, но этот новый интерес к желчи троллей меня беспокоит.

Мои мысли вернулись к тому, что она сказала минуту назад.

— Ты думаешь, что люди, которые похитили Саммер и остальных, могут быть теми, кто ищет желчь троллей?

Первым ответил Реми.

— Желчь лечит людей. Что, если люди думают, что демоны лечат тоже?

— Как демоны могут лечить людей?

Я прикрыла рот рукой, когда кислота обожгла мне горло. Он имел в виду, что внутри демонов может быть что-то, что может быть лекарством — например, органы палуков, которые употребляются в пищу, чтобы остановить старение кожи. А если те же самые люди похитили оборотней…

В пещере стало темно. Следующее, что я помню, это то, что мама стоит передо мной, обхватив моё лицо руками.

— Дыши через нос, — сказала она спокойным, нежным голосом. — Вот так, Дэни, аккуратно и медленно.

Я моргнула, и её лицо снова стало чётким.

— Что случилось?

Она отпустила меня.

— Просто небольшая гипервентиляция. С тобой всё в порядке.

— Со мной никогда раньше такого не было.

Я прислонилась к стене, чувствуя лёгкое головокружение.

— После всего, что тебе пришлось пережить за последние несколько недель, я не удивлена.

Она подошла к Реми и вернулась, держа в руках серебряную чашу.

— Выпей это.

Я взяла чашу и вгляделась в прозрачную жидкость.

— Это вода?

— Да. Это из подземного источника троллей, и от неё тебе станет лучше.

Я наклонила чашу и выпила до дна. На вкус это была обычная родниковая вода, но к тому времени, как я допила, я уже чувствовала себя такой же отдохнувшей, как после пробежки по лесу.

— У нас нет доказательств, что люди, у которых Саммер, тоже хотят желчь троллей, — сказала мама. — Сообщение на форуме вызвало у меня неприятные воспоминания и заставило меня переживать за Реми.

Я крепко сжала чашу.

— Но такое возможно.

— Да, — призналась она. — Всё возможно.

Мама и Реми поговорили ещё несколько минут, а потом она сказала, что нам нужно возвращаться. Она хотела поговорить с папой, а через полчаса у неё должен был быть сеанс с одним из её пациентов.

Когда мы перенеслись обратно, папа уже был дома. Мама рассказала ему о том, что нашёл Келван, и поделилась теорией Реми о возможной связи между сообщениями о желчи троллей и исчезновениями.

— Келван продолжит расследование и даст нам знать, если всплывет что-то ещё, — сказала она. — Я хочу следить и за этой новостью, даже если она не имеет никакого отношения к нашему расследованию.

Папа согласился.

— Время, в самом деле, кажется подозрительным.

Мой телефон завибрировал, и моё настроение сразу улучшилось, как только я увидела сообщение от Ронана. Мы виделись каждый вечер, и одним из самых ярких событий моего дня было то, что я получила от него сообщение с просьбой встретиться.

«Буду поздно вечером. Увидимся в восемь?»

Как будто я сказала бы нет. Улыбаясь, я ответила: «Увидимся».

* * *

Прошло полторы недели.

— Куда мы едем? — спросила я, когда мы проезжали через ворота.

Я едва не подпрыгивала на сиденье, потому что это было наше первое свидание за пределами Весторна. До сих пор мы встречались только в лесу и у меня дома. В бастионе было не так уж много мест для тайных встреч.

Ронан бросил в мою сторону забавляющийся взгляд. Он ничего мне не сообщил, кроме того, что мы договорились встретиться с ним в гараже в полдень. Была суббота, занятий не было, а значит, весь день был в нашем распоряжении.

— Бойсе, — сказал он, наконец.

— Правда?

Я не могла бы быть более взволнованной, даже если бы он сказал, что мы едем в Дисней.

— Куда в Бойсе?

Он пожал плечами.

— Я подумал, что мы могли бы проехаться по окрестностям и посмотреть, что нам понравится.

— Звучит забавно.

Я с довольным видом откинулась на спинку сиденья, и мы заговорили о том, чем можно было бы заняться в Бойсе.

— Могу я тебя кое о чём спросить? — сказала я во время короткого затишья в разговоре.

— Ты можешь спрашивать меня о чём угодно.

Я слегка развернулась на сиденье и посмотрела на его лицо.

— В тот день, когда я впервые встретила тебя в лесу, ты так быстро бегал. И когда ты дерешься, ты двигаешься намного быстрее, чем моя тётя, которая на десять лет старше. Это благодаря твоему волку?

Он улыбнулся при упоминании того дня.

— Да, но я не всегда был быстрым. Мне потребовались годы, чтобы научиться использовать силу волка и силу Мори одновременно. И я не могу этого сделать, когда нахожусь в волчьей форме.

— Потому что тогда твой Мори дремлет, — сказала я.

— Да.

Я замолчала, вспомнив, что он не мог почувствовать моего Мори в волчьем обличье. Каждую ночь я бегала с его волком, и иногда мы подолгу сидели вместе на нашем маленьком участке у озера. Он был ласковым и игривым, но не проявлял никаких признаков привязанности ко мне.

— Ты тоже быстрая. Я видел молодых воинов, которые не могли догнать тебя в беге, — сказал он.

— Одно из преимуществ того, что ты наполовину фейри, — пошутила я. — Скорость, скрытность и способность убивать вампиров одним прикосновением. Я всё ещё работаю над последним.

Он посмотрел на меня.

— Ты сражалась не один раз?

— Несколько, — неохотно ответила я.

Я рассказала ему о вампире в переулке, но не о тех двоих на парковке и не о том, что было после этого. Эльдеорин пригласил меня ещё на две встречи с того вечера, когда мы ходили в «Синий Никс». Во время последней встречи я убила молодого вампира магией, но это было далеко не идеальное убийство.

Ронан снова обратил своё внимание на дорогу.

— Когда?

— Во время некоторых моих занятий с Эльдеорином, — сказала я, прежде чем заметила, как Ронан сжал челюсти.

Мама говорила мне, что это произойдёт. Мужчины сильнее ощущали связь, и это делало их чрезмерно покровительственными.

Я потянулась и коснулась руки, сжимающей рычаг переключения передач.

— Эльдеорин обучал мою мать таким же образом, и она сделала его моим крёстным отцом. Как ты думаешь, она бы сделала это или позволила бы мне уходить с ним сейчас, если бы не всецело доверяла ему?

Хватка Ронана немного ослабла, и я продолжила:

— Он всегда со мной на уроках, и он настолько силён, что может испепелить вампира с расстояния тридцати метров.

Я не была уверена, что последняя часть была точной, но это помогло Ронану расслабиться.

Я перевела разговор на более безопасные темы на оставшуюся часть поездки. Мы ехали около четверти часа, пока я не заметила красочный рекламный щит.

— Смотри. В городе проходит ярмарка. Я никогда не была там.

— Я тоже, — сказал он.

Это меня не удивило, учитывая его отвращение к толпе.

— Нам не обязательно идти, если ты хочешь заняться чем-то другим, — сказала я, но он уже менял направление.

Ярмарку найти было нетрудно, и парковка была почти заполнена. Когда мы открыли двери, чтобы выйти из машины, нас встретили звуки музыки, крики и шум механических аттракционов. Пока мы шли к ярмарочной площади, на меня обрушились десятки различных запахов, половина из которых были неприятными. Иногда мне хотелось отключить своё обоняние.

Мы прошли мимо игровых павильонов и тележек с едой и остановились у киоска, где люди стреляли из лука с тупыми наконечниками на липучках по движущимся мишеням, раскрашенным в виде уток. Я заплатила оператору киоска, который вручил мне лук и пять стрел и объяснил правила. Три попадания для небольшого приза и четыре — среднего.

— Что я получу за все пять? — спросила я.

Долговязый молодой человек ухмыльнулся и указал на большие мягкие игрушки, расставленные вдоль стенда.

— Чувствуешь, что тебе повезёт?

Я встала поудобнее и наложила стрелу на тетиву.

— Ага.

Лук был пластиковым и слишком лёгким, но на таком расстоянии я могла промахнуться только вслепую. Я натянула лук и выпустила стрелу, которая поразила первую мишень.

— Отличный выстрел, — сказал парень, по-прежнему самоуверенно улыбаясь.

Я взглянула на Ронана, который стоял в стороне, скрестив руки на груди. Он слегка покачал головой, и я улыбнулся ему, потянувшись за второй стрелой.

Когда вторая и третья стрелы достигли своей цели, выражение лица оператора сменилось удивлением. Четвёртая стрела вызвала одобрительные возгласы у полудюжины людей, ожидавших своей очереди.

Я наложила на тетиву последнюю стрелу и посмотрела на развешанные мягкие игрушки. Мой взгляд упал на одну из них, и я улыбнулась оператору.

— Я возьму волка, — сказала я, прицелилась и выстрелила.

Мои маленькие зрители аплодировали так, словно я завоевала золотую медаль. Оператор с подозрением посмотрел на меня и протянул руку, чтобы отцепить серого волка.

— Спасибо.

Я обняла волка и отступила в сторону, пропуская следующего игрока.

Маленькая девочка потянула за рукав мальчика-подростка, стоявшего рядом с ней.

— А можно мне тоже взять волка, Кенни?

Он взъерошил её волосы.

— Я не настолько хорош.

Я подошла к ним и протянула ей волка.

— Думаю, он хочет пойти домой с тобой.

— Правда? Ты не хочешь его?

Она взяла мягкую игрушку и прижала её к груди.

Я оглянулась на Ронана.

— У меня есть свой волк.

Когда я вернулась к нему, в его глазах вспыхнул жар. Он взял меня за руку и переплел наши пальцы с таким собственничеством, что мой Мори дико затрепетал.

После того, как мы заглянули ещё в несколько игровых киосков, мы покатались на колесе обозрения. Я сфотографировала нас на вершине и поняла, что это наше первое совместное фото. Когда я посмотрела на фотографию, то удивилась, как кто-то в Весторне мог не заметить связь между нами. Наши улыбки были тёплыми и нежными, а химия между нами была почти осязаемой. Нужно быть слепым, чтобы не заметить, что я уже наполовину влюблена в Ронана.

— Что ты теперь собираешься делать? — спросил он, когда мы сошли с колеса обозрения.

Я указала на несколько киосков с едой.

— Мы не можем прийти на ярмарку и не поесть ярмарочной еды.

Следующий час мы провели, уплетая картошку фри с сыром, корн-доги и чуррос. После этого мы попробовали «дом развлечений», «сталкивающиеся машинки» и ещё несколько игр. Это было самое весёлое время, что у меня было за последние годы, но к тому часу, как солнце село, я уже была готова уходить.

— Я не хочу, чтобы этот день заканчивался, — сказала я, когда мы шли через ярмарочную площадь в направлении парковки.

Ронан сжал мою руку.

— Это ещё не конец.

— О, неужели? — игриво спросила я. — Что ещё ты запланировал…

Я остановилась так резко, что мужчина позади нас чуть не врезался в меня. Положив руку на холодный ком в груди, я посмотрела в вопрошающие глаза Ронана.

— Что не так? — спросил он, подойдя ближе ко мне.

— Вампир, — прошептала я.

Ронан знал о моей способности чувствовать вампиров. Его зрачки расширились, и он притянул меня к себе.

— Где?

— Я не знаю.

Я повернулась по кругу, осматривая толпу и желая, чтобы мой радар был таким же хорошим, как у матери. Она могла не только определить местонахождение вампира, но и почувствовать, сколько их было.

— Я не смогу сказать, пока мы не подойдем к нему поближе.

Взгляд, который он бросил на меня, говорил о том, что это был не тот ответ, который он хотел услышать. Он не хотел, чтобы я приближалась к вампиру, но у него не было особого выбора. Мы должны были найти его, пока он не убил одного из людей.

Мы ходили по широкому кругу, пока холод в моей груди не усилился, подсказывая мне, что мы уже близко. Ронан заметил темноволосого мужчину лет двадцати, который вёл девочку-подростка в проход между двумя кабинками.

Ронан повернулся ко мне.

— Оставайся здесь.

— Я хочу пойти с тобой.

Он решительно покачал головой.

— Мы не знаем, насколько он стар или силён. Будет лучше, если я отправлюсь за ним один.

— Ладно, — неохотно согласилась я.

Я хотела возразить, но это было бы пустой тратой времени, которого у девушки не было.

— Будь осторожен.

Наблюдать за тем, как Ронан в одиночку преследует вампира, вооруженный только ножом, было одной из самых трудных вещей, которые я когда-либо делала. Моё тело напряглось от страха, и я уставилась на то место, где он исчез, а секунды тянулись мучительно медленно.

Я так сосредоточилась на том, чтобы высмотреть его, что почти не заметила, как в груди у меня снова появился холодок. Я оглядела толпу и заметила брюнетку лет двадцати, которая приближалась к проходу между кабинками. Она остановилась и украдкой огляделась, прежде чем проскользнула внутрь.

О, чёрт возьми, нет. Я сунула руку под куртку за ножом и быстрым шагом направилась к проходу. Переведя дыхание, я схватила нож и молча последовала за вампиром.

ГЛАВА 13

За рядом киосков стояло большое скопление фургонов. Здесь было темнее, но в некоторых из них горел свет. Я на мгновение запаниковала, когда не увидела Ронана, но затем снова заметила брюнетку, идущую между фургоном и полуприцепом.

Звуки борьбы донеслись до меня, когда я приблизилась к фургону. Я выглянула из-за угла, и мой Мори зарычал. Комок страха застрял у меня в горле при виде того, как Ронан отразил удар когтистой руки мужчины-вампира. Вампир был намного быстрее тех, с кем я сражалась, но Ронан не уступал ему в скорости.

Мой взгляд переместился на женщину-вампира. Она прижалась к стене фургона и медленно двигалась к схватке. Если она была такого же возраста, как и мужчина, у Ронана могут быть проблемы. Я должна была что-то сделать.

Я посмотрела на свой нож. В моих руках он был бесполезен против старого вампира. У меня было только одно оружие, которое может уравнять шансы.

Я призвала свою магию, и успокаивающее тепло наполнило меня, пока я не почувствовала, как электричество проходит под моей кожей. Отступив назад, я постучала лезвием по задней стене фургона и стала ждать.

Вампирша не заставила себя долго ждать. Она вышла из-за угла и остановилась, увидев меня. Её взгляд упал на нож в моей руке, и на её лице медленно расплылась улыбка.

— Хочешь поиграть, малышка? — поддразнила она, хотя я была как минимум на два сантиметра выше её.

Я не ответила, боясь, что не смогу сдержать дрожь в голосе. Встреча с вампиром в одиночку, без Эльдеорина, оказалась страшнее, чем я думала.

Кто-то ударился о стену фургона. Драка между Ронаном и мужчиной-вампиром усилилась. Это избавило меня от страха и напомнило, что поставлено на карту.

Женщина сделала шаг в мою сторону.

— Боюсь, твой друг слишком занят, чтобы помочь тебе.

Я попятилась, наблюдая за её движениями и пытаясь определить, сколько ей лет. Даже если бы она была наполовину стара, как мужчина, она была бы слишком быстрой, чтобы я смогла отбиться от неё ножом.

Она нахмурилась.

— Ты что, немая?

Я покачала головой. Она снова взглянула на мой нож, и я уловила в её глазах проблеск неуверенности. Может быть, мне удастся задержать её на достаточное время, чтобы Ронан успел убить другого вампира.

Она так быстро сделала выпад, что я оказалась прижатой к задней стенке фургона, а её рука обхватила моё горло, прежде чем я поняла, что происходит. Другой рукой она держала меня за запястье железной хваткой.

Моя магия запульсировала. Она зашипела и отпустила меня. Я подняла нож, но она выбила его из рук.

— Не знаю, что это было, но от тебя пахнет…

Она судорожно сглотнула, и её клыки удлинились, а глаза загорелись жаждой крови.

Я подняла руку за секунду до того, как она нанесла удар. Моя ладонь попала ей в грудь, когда её зубы задели моё горло.

Магия вырвалась из моей руки. Тело вампирши дернулось, и она отшатнулась от меня. Я схватила её обеими руками, и она начала дергаться, как марионетка на ниточках, её рот застыл в беззвучном крике.

Она рухнула на землю, но лёд под моей грудной клеткой подсказал мне, что она всё ещё жива. Я огляделась в поисках своего ножа и заметила его за задним колесом фургона.

Её когти впились в мою лодыжку, когда я наклонилась, чтобы достать нож. Я резко втянула воздух от острой боли и схватила её за руку. Она издала сдавленный крик, но я не отпускала её, пока другой рукой шарила в поисках ножа. Мои пальцы сомкнулись на рукояти ножа.

Я обернулась и увидела, что вампирша корчится на земле, сжимая обугленный обрубок на том месте, где раньше была её рука. Я метнулась к ней, чтобы прикончить, но из-за угла фургона выскочил Ронан, словно одержимый. Он набросился на вампиршу и вонзил свой клинок ей в сердце прежде, чем я добралась до неё.

Он встал и, перешагнув через мертвую вампиршу, заключил меня в свои объятия. Его тело было напряжено, и его крепкие объятия грозили задушить меня.

— Я чувствовал тебя, но не мог до тебя добраться, — хрипло сказал он.

Я стукнула его по спине.

— Не могу дышать.

Он ослабил хватку, но не отпустил меня.

— Почему ты не осталась там, где было безопасно?

— Я увидела, как вампирша следила за тобой, и не могла позволить ей напасть на тебя из засады, — сказала я. — Она подкрадывалась к тебе, когда я пришла сюда.

— И ты решила сразиться с вампиром вдвое старше тебя? — спросил он.

Я не могла сказать, был ли в его голосе гнев или недоверие.

Я напряглась.

— Да, и я бы сделала это снова. Если ты не заметил, я собиралась прикончить её.

— Я заметил.

Ронан поднял голову, и я встретилась с его глазами, которые казались скорее золотистыми, чем ореховыми. Что бы он ни собирался сказать, всё было забыто, когда его взгляд упал на мой рот. Задыхаясь от волнения, я приоткрыла губы в молчаливом приглашении. Он опустил голову, и всё, о чём я могла думать, это о том, как сильно я хотела почувствовать его губы на своих.

Открылась дверь, и в ночи раздался смех. Мы с Ронаном одновременно повернули головы в сторону другого конца ряда фургонов, где на улице зажегся свет.

Мы оторвались друг от друга, как будто этого момента между нами никогда не было. Он схватил женщину-вампира за воротник и потащил её туда, где лежал мужчина. Я подбежала к девочке-подростку, которая неподвижно лежала на земле. На её горле были кровавые следы от укусов, но она дышала.

— Она жива, но без сознания, — прошептала я. — Он укусил её.

Ронан кивнул, достал телефон и набрал номер. Одна наша команда работала в районе Бойсе, и двое воинов уже были на пути сюда, с целью патрулировать ярмарку.

Я осталась с девушкой, пока Ронан укладывал тела в кузов полуприцепа на случай, если кто-нибудь наткнется на нас. Вскоре прибыли две женщины-воина. Я вспомнила, что несколько раз видела их в Весторне, но не была с ними знакома.

Одна из них, назвавшаяся Джульеттой, протянула мне тюбик с пастой гунна, и я выдавила немного в рот девушки. Она сразу же начала приходить в себя и попыталась выплюнуть, но я держала её рот закрытым, пока она не проглотила. Лекарство быстро подействовало на неё, и она расслабилась.

Через пятнадцать минут появились остальные члены команды и приступили к зачистке. Один из них достал шприц и ввёл девочке дозу горума, препарата, который изменяет её кратковременную память. Она забудет о том, что здесь произошло, и ей никогда не придётся вновь переживать ужас нападения.

Я помогла Джульетте привести в порядок тело девушки, в то время как Ронан помогал остальным выносить тела. Кроме укуса, который уже заживал благодаря пасте гунна, у неё не было других видимых повреждений. Джульетта сказала мне, что проследит, чтобы девушка вернулась к тому, кто пришёл с ней на ярмарку.

Мы с Ронаном решили на этом закончить, и по дороге домой были тише воды, ниже травы. Хотя никто из нас не упомянул о том, как мы чуть не поцеловались, я почувствовала, что в наших отношениях что-то изменилось. Я увидела это, когда он посмотрел на меня, когда мы садились во внедорожник, и почувствовала это по тому, как он держал меня за руку во время езды.

— Спасибо тебе за сегодняшний день, — сказала я, когда он проводил меня до двери. — Мне было весело.

Он заключил меня в объятия.

— Мне тоже, но давай в следующий раз попробуем обойтись без вампиров.

Я хрипло рассмеялась.

— Я согласна.

Он поцеловал меня в лоб, как всегда, но на этот раз задержался дольше, чем обычно. Каждый раз, когда я прощалась с ним, мне становилось всё тяжелее. Сегодня не я одна не хотела уходить.

Дверь распахнулась, и я увидела обеспокоенное лицо отца. Ронан настоял, чтобы я позвонила родителям из Бойсе, чтобы они узнали об инциденте от меня, а не от кого-то другого. Я старалась как можно меньше говорить об этом, но папа был обеспокоен моей «первой» встречей с вампиром. Он понятия не имел, что это был мой пятый вампир, а я не собиралась ему рассказывать.

Я улыбнулась ему, когда мы с Ронаном отошли друг от друга.

— Я в порядке, папа. На мне ни царапины.

Отец посмотрел на Ронана, который кивнул.

— Она хорошо себя вела. Она бы убила вампира и без моей помощи, и мне жаль, что я лишил её этого убийства.

Тёплое, приятное чувство разлилось по мне от его похвалы и гордости в глазах моего отца. Я, правда, была довольна тем, что сделала, и Эльдеорин будет в восторге, когда услышит о том, как я вывела из строя зрелого вампира.

— Это правда? — Димитрий подошёл к отцу сзади. — Вы убили вампиров на ярмарке в Бойсе?

— Да, — сказала я, и он шутливо нахмурился.

— Всё веселье достаётся тебе, — он положил руку папе на плечо. — Что скажешь о поездке на ярмарку? Это могло бы стать для меня отличной тренировкой.

Папа рассмеялся. — Сомневаюсь, что мы найдём там ещё вампиров. Я удивлён, что мы вообще обнаружили там этих двоих.

Удрученное выражение лица Димитрия сменилось ухмылкой.

— Мама сказала, что ты назвал её магнитом для бед, когда вы познакомились. Возможно, Дэни тоже унаследовала это от неё.

Я покачала головой в ответ на любопытный взгляд Ронана.

— Не обращай на него внимания.

— Нет, возможно, я что-то нащупал, — сказал Димитрий, ухмыляясь. — Команда Бойсе может прожить неделю без проблем. Последние два раза, когда вы были в Бойсе, вы сталкивались с вооруженными наёмниками и вампирами.

Я пожала плечами.

— Наверное, мне просто повезло.

Ронан издал какой-то звук, и я искоса улыбнулась ему.

— Посмотри на это с другой стороны. Жизнь никогда не будет скучной.

* * *

Я бросила рюкзак на землю и уставилась на кристально чистое озеро. Его поверхность была настолько спокойной, что в ней, как в зеркале, отражались заснеженные вершины гор, возвышающиеся вокруг, и пушистые белые облака в голубом небе. Здесь, наверху, свежий воздух был разрежен, в нём чувствовался аромат сосен и обещание снега, который пойдет завтра или чуть позже.

— Мы разобьём лагерь здесь, — крикнул папа. — Найди своего напарника и устраивайся.

Отвернувшись от озера, я оглядела нашу группу туристов и заметила Наоми, которая уже распаковывала палатку, которую мы с ней делили. Я схватила свой рюкзак и пошла помогать ей. Через несколько минут мы поставили палатку и уложили в неё наши вещи.

Я оглядела восемь палаток, образующих полукруг вокруг кострища, которое начал копать папа. Их с Димитрием палатка стояла в одном конце, и он велел мне поставить свою рядом с ними. Остальные палатки стажеров были разбиты с другой стороны от нас, а палатки Ронана и Гевина — на противоположном конце.

Я закатила глаза. Мой отец, возможно, и был умным тактиком в бою, но я раскусила его план — держать мой спальный мешок как можно дальше от Ронана. Прошло почти три недели с тех пор, как у нас с Ронаном возникла связь, и папа, казалось, смирился с этим, но он был совершенно не готов к тому, что неизбежно должно было произойти.

Я заметила, как Ронан разламывает большую ветку на дрова, и наблюдала за ним, пока Димитрий не прошёл мимо и не откашлялся. Становилось всё труднее и труднее сохранять нашу связь в тайне. Мы с Ронаном проводили время вместе, когда могли, и мне казалось, что я знаю его всю свою жизнь.

Если не считать того, что мы чуть не поцеловались неделю назад, он сохранил наши отношения почти платоническими, к моему бесконечному разочарованию. Отсутствие физической близости не помешало нашим чувствам стать глубже. Я была по уши влюблена в него и верила, что он испытывает ко мне те же чувства. Он не сказал этого вслух, но я знала, что он сдерживается, потому что его волк до сих пор не запечатлелся на мне.

Я повернулась с громким вздохом и пошла помогать папе. Мы занимались этим с самого первого похода. Димитрий и мама собирали хворост, пока мы с папой разводили костёр. Затем мы брали рыболовные снасти и ловили рыбу на ужин в любой реке или озере, возле которых разбивали лагерь.

Мы с ним работали тихо и эффективно. Когда мы закончили обкладывать яму камнями, я разложила трут и растопку, чтобы всё было готово для нашего ночного костра.

— Лучше, чем у тебя, папа, — пошутил Димитрий, бросая охапку дров неподалёку.

— Конечно, лучше, — папа взъерошил мне волосы, как будто мне всё ещё было десять лет.

Дмитрий отряхнул руки.

— Нам понадобится хороший костёр для приготовления крупной форели, которую я собираюсь поймать на ужин.

— О-о-о, это звучит как вызов, — я толкнула папу плечом. — Будь нежен, когда будешь его сокрушать.

Папа рассмеялся.

— А ты не собираешься принимать вызов?

— Я надеюсь, что вы поймаете мне ужин. Мы с девочками отправляемся на разведку, — я указала на горный хребет над нами. — Там, наверху, должно быть несколько пещер, и оттуда открывается потрясающий вид.

Папа изучил гору.

— Возьмите свои рации и возвращайтесь до темноты.

— Лучше возьми сигнальную ракету, на всякий случай, — сказал Димитрий.

Мы переглянулись. Шансы столкнуться здесь с чем-то более опасным, чем горный лев, были невелики. Если мы не сможем справиться с пумой, нам стоит вернуться к тренировкам для юниоров.

Наоми помахала мне, и я направилась к ней. Она стояла у нашей палатки с Анной и Терезой. Я достала из рюкзака небольшой походный рюкзак и засунула в него бутылку с водой, а также рацию, маленький фонарик и телефон. Здесь не было сотовой связи, но я хотела сделать несколько фотографий для мамы. В этот раз она не смогла оставить своих пациентов и поехать с нами.

Виктория и Элси присоединились к нам, и мы отправились в путь. Я не смогла удержаться, и в последний раз оглянулась в поисках Ронана, и заметила, как он исчезает в лесу дальше по берегу озера. Я представила, как он меняется и бежит между деревьями, и мне захотелось быть с ним. Это была всего лишь трехдневная поездка, но я уже скучала по возможности побыть с ним наедине.

Разноцветный ковёр из опавших листьев захрустел у нас под ногами, когда мы вошли в лес и начали подъем. Склон становился всё круче, пока нам не пришлось хвататься за скелетные ветви, чтобы подтянуться. Чем выше мы поднимались, тем холоднее становился воздух, из-за чего наше дыхание вырывалось клубами пара.

Нам потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до гребня. С этой точки обзора открывался потрясающий вид на всё озеро и окружающее плато. Лес представлял собой полотно насыщенных цветов — от густых вечнозеленых до покрывала из красных и золотых листьев на земле. Бирюзовое озеро сверкало на солнце, как бриллианты, а фигуры, стоявшие на берегу, казались не больше муравьёв.

Наоми открыла бутылку с водой.

— Это стоило того, чтобы подняться.

— Абсолютно.

Я достала телефон и сделала несколько панорамных снимков. Я оглядела окрестности и указала на скалу в сотне метров от нас.

— Я думаю, что первая пещера находится вон там.

— Показывай дорогу, — Анна махнула мне, чтобы я шла впереди них.

Я прошла по широкому выступу и обогнула край скалы, где меня встретил порыв ледяного ветра. Среди камней росли пучки жёлтой травы, а кое-где виднелись участки снега и льда, что делало тропинку немного опасной. Я прошла ещё с десяток метров, и местность выровнялась, превратившись в небольшую травянистую площадку, усеянную несколькими крупными камнями. На другом конце путь преграждала груда валунов и камней поменьше, образовавшихся в результате старого обвала. Справа от меня земля уходила вверх, а в шести метрах надо мной зияла тёмная расщелина.

— Нашла, — бросила я через плечо.

Я подождала, пока остальные подтянутся, прежде чем поднялась к входу в пещеру. Она была достаточно широка, чтобы мог пролезть крупный мужчина, и через несколько метров расширялась в пещеру не более пяти метров в поперечнике с туннелем на другом конце.

Я достала фонарик, ожидая, что внутри пещеры будет темно, но там были щели поменьше, которые пропускали свет. Этого было достаточно, чтобы разглядеть прожилки минералов в стенах и что-то похожее на кварц. Из туннеля тоже исходил свет, указывая на ещё одно отверстие дальше.

— Круто, — сказала Анна, входя в пещеру следом за мной. Её голос эхом разнесся по пещере и туннелю.

Подошли остальные. Тереза понюхала воздух и сморщила нос.

— Что это за запах?

— Гуано летучих мышей, — ответила Анна.

Откуда-то из туннеля донеслось чириканье и хлопанье кожистых крыльев.

Элси скорчила гримасу.

— Фу.

— Если ты скажешь, что боишься летучих мышей, мне придётся пересмотреть нашу дружбу, — сказала ей Анна.

— Я не боюсь летучих мышей.

Элси сняла перчатки и порылась в рюкзаке. Она достала вязаную шапочку и натянула её на волосы.

— Я не хочу, чтобы мне пришлось смывать гуано с волос, когда мы вернёмся. Не знаю, как вы, а я не взяла с собой шампунь в эту поездку.

Все захихикали, но все тут же надели на головы шапки и капюшоны. Я надеялась позже улизнуть на пару минут с Ронаном, а запах мышиного помёта точно не создавал романтического настроения.

Анна повела нас по узкому туннелю, который изгибался вниз. Несколько небольших щелей в скале пропускали достаточно света, чтобы мы могли ориентироваться. Мы шли две минуты и подошли к ответвлению туннеля. Правая сторона уходила дальше в гору, а левая вела в пещеру поменьше, освещенную входом, достаточно большим, чтобы мы могли выйти через него.

— Направо или налево? — спросила Анна.

Я взглянула на часы.

— Налево. Перед возвращением я хотела бы осмотреть ещё одну пещеру.

— Значит, налево.

Она нырнула в отверстие и вошла в пещеру.

Я последовала за ней и ухмыльнулась, увидев низкий потолок. Я была единственной, кому не пришлось наклоняться.

Я заглянула в пещеру и обнаружила, что она выходит на такую же поросшую травой площадку, но с другой стороны камнепада. Чтобы вернуться в лагерь, нам придётся пройти через эту пещеру.

— Чёрт возьми, — пробормотала Элси. — Я потеряла одну из своих перчаток. Она, должно быть, в первой пещере.

— Ты можешь забрать её на обратном пути, — сказала я.

Она повернулась к туннелю.

— Возможно, она мне понадобится. Дайте мне несколько минут, я сбегаю за ней.

Она исчезла в проёме, и мы услышали, как она торопливо идёт по туннелю.

Я вышла наружу, и мне пришлось прикрыть глаза от солнца, после тусклого освещения пещеры. Найдя камень, на который можно было присесть, я достала бутылку с водой и напилась. Остальные сделали то же самое, пока мы ждали возвращения Элси.

Лёгкое покалывание в затылке стало первым предупреждением о том, что мы больше не одни. Я вскочила на ноги и развернулась лицом к огромной рыжевато-коричневой пуме, стоявшей у валуна в девяти метрах от меня. Пронзительные янтарные глаза встретились с моими, и я была поражена умом, светившимся в них. Я поняла, что это не обычная пума, ещё до того, как кошка приподняла верхнюю губу, обнажив четырех сантиметровые клыки.

Кто-то позади меня ахнул, когда на вершине валуна появилась вторая пума-оборотень. Одна за другой в поле зрения появились новые пумы, пока восемь из них не повернулись к нам лицом. Они наблюдали за нами, прищурив глаза, их мускулы напряглись, как будто они были готовы прыгнуть в любую секунду. Пумы-оборотни были агрессивны по своей природе, но обычно они не провоцировали драку, если только не чувствовали угрозу.

— Чего вы хотите? — спросила я громким, отчётливым голосом.

Такая большая группа, должно быть, охотилась на крупную добычу, типа лося и оленя, которых они вряд ли могли найти здесь.

Никто из них не двинулся с места, кроме тех двоих, что оскалили на нас клыки. Если они думали, что это нас напугает, их ждало разочарование. Пумы-оборотни высмеивали любого, кто показывал им страх или слабость, поэтому единственным способом справиться с этим, было соответствовать их агрессивной позиции.

Я скрестила руки на груди.

— Я не умею читать мысли. Скажите нам, почему вы здесь, или уходите.

Несколько пар глаз уставились на нож на моём бедре, который теперь был им виден. Пума, сидевшая на валуне, перепрыгнула на другую сторону, и через несколько секунд оттуда вышла девушка не старше меня с рыжевато-светлыми волосами, её грудь была обнажена, а нижняя часть тела спрятана за спинами подруг.

Девушка скривила губы в усмешке.

— Вопросы будем задавать мы.

— Отлично. Начинайте, — сказала я, поскольку, по-видимому, была неофициальным представителем своей группы.

Она уставилась на меня, явно удивленная моим ответом.

— Что ты и твои друзья здесь делаете?

Я посмотрела на свою походную одежду и развела руки в стороны.

— Мы отправились в поход. А что, по-твоему, мы делаем?

— Мало кто из людей приходит сюда в это время года, а те, кто приходит, не вооружены, — её взгляд скользнул по нам. — И они не знают, кто мы такие. Вы же узнали, как только увидели нас, что говорит мне только об одном. Вы искали нас.

— Тпру! Неправильно по всем пунктам, — я подняла руку и начала загибать каждый палец. — Во-первых, мы Мохири, а не люди. Во-вторых, мы едва ли вооружены до зубов. В-третьих, даже идиот знает, что обычные пумы не путешествуют группами и у них не такие большие клыки.

Пумы-оборотни вздрогнули, и девушка выплюнула.

— Мы слышали о вас, демонах. Вы называете себя защитниками людей, но всё, чего вы хотите, это править всеми.

Я усмехнулась.

— Это ни к чему нас не приведёт. Почему бы тебе не сказать нам, чего ты хочешь, и не пойти своей дорогой?

Она скрестила руки на груди.

— Мы уйдём, но заберем вас с собой.

— И для чего ты хочешь это сделать?

Я положила руки на бедра, правая была в пределах досягаемости ножа.

Она заскрежетала зубами.

— Мой брат Феликс и его девушка Лена были похищены в прошлом месяце, и теперь мы видим, как Мохири крадутся по нашей территории, без сомнения, чтобы шпионить за нами. Мы отведем вас к нашим старейшинам, и они решат, что с вами делать.

Их присутствие и агрессия внезапно обрели смысл. Мама говорила нам, что орегонские пумы-оборотни были взбешены после похищения, и я их не винила. Но это не означало, что мы с друзьями безропотно станем пленниками.

— Мне жаль твоего брата, но мы не имеем к этому никакого отношения, — сказала я более мягким тоном. — Мою лучшую подругу тоже похитили, и мы делаем всё возможное, чтобы найти её и других похищенных людей.

Она усмехнулась.

— Хорошая история. Вы ожидаете, что мы поверим, что кто-то похитил одного из могущественных Мохири?

— Она не Мохири. Она волк-оборотень.

На последнем слове я слегка поперхнулась и закашлялась.

Пумы-оборотни беспокойно зашевелились, и самая маленькая из них взглянула на девушку. На мгновение на её лице появилось выражение уязвимой неуверенности, но затем оно снова стало суровым.

— Ты можешь рассказать свою историю старейшинам и посмотреть, поверят ли они тебе.

— А что скажут твои старейшины, когда я скажу им, что мы даже не на вашей территории? — спросила я. — Вы из Орегона, а это Айдахо.

Она запнулась, но потом сказала:

— Мы достаточно близко. Больше никаких разговоров. Теперь вы сложите оружие и пойдёте с нами.

— Я так не думаю, — Анна подошла и встала рядом со мной.

Наоми появилась с другой стороны от меня. Виктория и Тереза заняли позиции рядом с ней. Я на мгновение задумалась, где же Элси, но забыла об этом, когда все пумы, кроме самых маленьких, рассредоточились вокруг нас.

— Занять оборонительные позиции, — приказала Наоми.

Мы впятером достали ножи и встали в круг спиной друг к другу. Я всё ещё смотрела на девушку, которая выглядела менее уверенной, чем минуту назад. Выражение её глаз говорило о том, что сейчас она не отступит и не потеряет лицо перед своими друзьями. Я не хотела драться с ними, но я пойду на это, чтобы защитить себя и своих друзей.

— Вы в меньшинстве, и ваши ножи нам не ровня, — громко сказала она. — Это ваш последний шанс сдаться.

Никто из нас не ответил. Мы с ней пристально смотрели друг на друга, пока она не отвела взгляда и не приняла свой прежний облик пумы. Долгое время никто не двигался.

Позади меня произошло какое-то движение, но я не сводила глаз с пум. Наоми сделала выпад, и пума-оборотень издала болезненный вопль.

Две пумы бросились на нас с Анной. Я подождала, пока моя пума не приготовилась к прыжку, и затем полоснула лезвием, поранив обе её передние лапы. Я не хотела убивать их, нам надо было только заставить их сдаться и уйти.

Острая боль пронзила мою щеку, когда один из когтей задел её. Широко раскрытые глаза пумы-самца сказали мне, что он не хотел причинить мне боль, и я почувствовала себя неловко, когда он захромал прочь.

— Прекрати это, — крикнула я лидеру, которая всё ещё не двигалась. — Мы не хотим причинять вам вред.

На секунду я подумала, что она послушает меня. Моё сердце упало, когда она закричала и бросилась на меня. Её разъяренные глаза и оскаленная пасть сказали мне, что она намеревалась сделать нечто большее, чем просто победить меня. Раненная мной пума попыталась преградить ей путь, но она перепрыгнула через него и сократила расстояние между нами.

— Дэни! — закричала Анна, но я заблокировала всё, кроме атакующей пумы.

Она бросилась на меня, целясь когтями в горло. В последнюю секунду я упала на колени, и она перелетела через меня. Спустя секунду я снова была на ногах и обернулась, чтобы убедиться, что никто из моих друзей не пострадал от её нападения. Наоми и Анна как раз вовремя оттащили Терезу и Викторию в сторону.

Девушка-пума развернулась и зарычала. У меня скрутило живот от осознания того, что она не остановится, пока кто-нибудь не заставит её остановиться.

— Фелисити, нет! — закричал какой-то парень.

Она прыгнула на меня. Ожидая, что я снова опущусь на колени, она махнула лапой под собой. Я отскочила в сторону, и её шерсть коснулась моего лица, когда она пролетала мимо.

Что-то тяжело ударилось о землю позади меня. Я развернулась и чуть не упала, споткнувшись о лежащую на боку пуму, из груди которой торчала рукоять ножа.

— Нет! — закричал кто-то, и обнаженная девочка не старше четырнадцати опустилась на колени рядом с поверженной пумой.

Её рыжевато-светлые волосы и черты лица были слишком похожи на вожака, чтобы они не были братьями и сестрами.

— Ты убила её, — запричитала она.

Я думала, что она обращается ко мне, пока Наоми не сказала:

— Я целилась ей в плечо. Я только хотела помешать ей причинить боль Дэни.

Девочка схватила нож и вытащила его прежде, чем я успела её остановить. Кровь хлынула из пореза и пропитала траву под ней. Расстегнув молнию на куртке, я сорвала её и, скомкав, прижала к ране. Грудь пумы быстро поднималась и опускалась короткими рывками, и вскоре моя куртка пропиталось кровью.

— Пожалуйста, не умирай, Фелисити, — всхлипывала девочка, баюкая голову пумы у себя на коленях.

Она подняла заплаканное лицо и посмотрела на меня испуганными глазами.

— Ты должна помочь моей сестре. Пожалуйста.

Я беспомощно смотрела на пуму, дыхание которой становилось всё слабее. Мы были в глуши, и она была смертельно ранена. Даже если бы я вызвала папу по рации, она будет мертва к тому времени, как он доберётся сюда.

Кровь сочилась у меня между пальцами. Я отбросила промокшую куртку в сторону и прижала ладони к ране. Под ними повреждённое сердце пумы слабо билось, пытаясь перекачать кислород.

Из глубин моей памяти всплыл образ двух крошечных ручек, держащих маленькое коричневое пушистое тельце. Руки начали светиться, заставляя тело животного дергаться. Я закрыла глаза, пытаясь удержать это воспоминание. Я не знала почему, но было очень важно, чтобы я не отпустила его.

— Что это? — воскликнул парень. — Что она с ней делает?

— Остановите её, — крикнул кто-то еще.

— Дэни, ты слышишь меня? — раздался где-то рядом голос Анны, а потом Наоми безумно закричала: — Анна, нет. Не трогай её.

Я застонала от боли. Ощущение было такое, будто мои руки погрузили в воду, которая была невыносимо горячей. Я заставила себя открыть глаза и уставилась на них, ожидая увидеть красные волдыри на коже.

Мои ладони светились. Не только ладони, но и предплечья были окутаны ослепительным белым светом до самых плеч. Магия пульсировала глубоко внутри меня, устремляясь сквозь меня, как река, стремящаяся к океану. Она скапливалась в моих руках, словно перекрытая плотиной, и если в ближайшее время не найдёт выхода, то вырвется из меня.

Воспоминание о пушистом коричневом зверьке всплыло на поверхность, и на этот раз я увидела, что это был лисёнок, мех которого был перепачкан кровью. Магия перетекла из маленьких рук в животное, и я проследила за её движением, наблюдая, как исцеляющий огонь сращивает разорванные ткани и мышцы.

Что-то шевельнулось под моими руками. Я снова открыла глаза и увидела, что больше не свечусь. Грудь пумы вздымалась и опускалась от глубоких ровных вдохов, и её веки распахнулись. Я подняла руки и увидела окровавленную шерсть, но никаких следов ножевой раны.

Пума подняла голову, и её глаза встретились с моими. Она уронила голову обратно на колени сестры и прерывисто вздохнула.

— Фелисити? — девушка посмотрела на меня. — С ней всё будет в порядке?

— С ней всё будет в порядке, — ответил мой отец. Он присел на корточки рядом со мной. — Дэни?

Я повернула к нему голову, и на секунду его лицо расплылось перед глазами. Моё зрение прояснилось, и я посмотрела в его встревоженные серые глаза.

— Папа? Ты здесь.

Он взял меня за подбородок.

— Как ты себя чувствуешь? Тебе больно?

— Я немного устала. Вот и всё.

Я вздрогнула и обхватила себя руками, спасаясь от холода.

— Я не удивлён, — сказал папа, снимая свою куртку и надевая её на меня, как будто я снова была маленькой девочкой.

Я попыталась встать, но у меня подкашивались ноги. Он встал и помог мне подняться, поддерживая до тех пор, пока мир не перестал вращаться. Я прислонилась к нему и впервые заметила, как тихо вокруг. Я посмотрела на лица и обнаружила, что все они смотрят на меня.

Остальные оборотни-пумы превратились в четырёх мальчиков и двух девочек и встали позади Фелисити и её сестры. Подростки, которых, очевидно, мало заботило, насколько они обнажены, наблюдали за мной со смесью шока и страха. Единственной, кто не смотрел на меня, была младшая девочка, которая была сосредоточена на своей сестре.

Мои друзья, которые знали о моей магии, смотрели на меня глазами полными удивления. Они никогда не видели, чтобы я кого-то исцеляла, потому что я не делала этого с пяти лет.

Гевин стоял позади девочек вместе с Элси. Она подняла рацию, и я поняла, как мой отец и остальные нашли нас. Она увидела, что пумы-оборотни окружили нас, и вернулась в пещеру, откуда вызвала по рации помощь. Я послала ей благодарную улыбку.

Фелисити взмахнула хвостом и попыталась встать, но всё, что ей удалось сделать, это перевернуться на живот. Я отошла от отца, чтобы помочь ей, но двое мальчишек опередили меня. Они осторожно подняли её на лапы и встали по обе стороны, поддерживая, пока она не обрела достаточную устойчивость, чтобы стоять самостоятельно.

Младшая девочка встала и вытерла мокрые щёки тыльной стороной ладоней. Она слабо улыбнулась мне.

— Спасибо.

— Дэни!

Димитрий появился из пещеры, а Кай следовал за ним по пятам. Они подбежали ко мне, и Димитрий крепко обнял меня. Отпустив меня, он посмотрел на мою одежду.

— Элси сказала, что на вас напали пумы-оборотни, и папа с Гевином бросились к вам. Я понятия не имел, в порядке ли ты.

— Всё в порядке.

Я посмотрела мимо него на вход в пещеру, собираясь спросить, где Ронан, когда вспомнила, что видела, как он уходил один в лес.

Взгляд Кая скользнул по мне, и он присвистнул.

— Что, чёрт возьми, с тобой случилось?

— Я расскажу вам об этом позже, ребята, — сказала я усталым голосом, зная, что пумы-оборотни наблюдают за нами.

Теперь они были в меньшинстве и, скорее всего, гадали, что мы собираемся с ними делать. Они напали на нас, и Фелисити в приступе ярости пыталась убить меня. Если бы не Наоми, я была бы вынуждена расправиться с ней. Я чувствовала, что должна что-то сказать им, но понятия не имела, что именно.

Вперед выступил рыжеволосый мальчик.

— Мы сожалеем. Фелисити была очень расстроена с тех пор, как пропали Феликс и Лена. Я знаю, это не оправдание, но… Я хотел, чтобы ты знала, — его взгляд нервно метнулся к папе. — Я понимаю, если вы хотите наказать нас, но, пожалуйста, отпустите Фанни. Ей всего тринадцать, и она не принимала участия в драке.

Сестра Фелисити выпрямила спину.

— Перестань обращаться со мной как с маленьким ребёнком.

Папа потер затылок.

— Никто не наказывает…

Его слова были прерваны низким рычанием.

Димитрий побледнел, и я проследила за его взглядом, направленным на пещеру. Ронан стоял перед входом, сжав челюсти так сильно, что на шее вздулись жилы. Его глаза были угольно-черными, а ноздри раздувались при каждом вдохе. На виске у него пульсировала вена, на руках и бёдрах бугрились мускулы.

— Ронан, — выдохнула я при виде него.

В то же время мой Мори воскликнул: «Солми».

— Что это? — спросил мальчик-оборотень.

Ронан перевел взгляд с меня на мальчика, и из кончиков его пальцев выросли волчьи когти. Он зарычал, и я всё поняла. Я подскочила к мальчику и выставила руки, когда Ронан направился к нему.

— Ронан, нет.

ГЛАВА 14

— Гевин! — крикнул папа, бросившись мимо меня.

Они вдвоём схватили Ронана за руки и оттащили его назад. Они были закаленными воинами и сильнее его, но им двигала ярость. Он взревел и протащил их вперёд несколько метров, прежде чем они заставили его опуститься на колени.

Все отступили, насколько позволяло пространство, оставив меня лицом к лицу с Ронаном. Когда мальчик скрылся из виду, его чёрные глаза остановились на мне, и он замер.

Я подошла к нему, не сводя с него глаз. Опустившись перед ним на колени, я обхватила ладонями его лицо.

— Мне не больно, Ронан, — тихо сказала я, поглаживая большими пальцами его щёки. — Мне нужно, чтобы ты вернулся ко мне.

Он дрожал, борясь со своим демоном за контроль. Я не знала, как долго мы так простояли, пока к его глазам медленно возвращался цвет. По его телу пробежала дрожь, и напряжение спало.

Я улыбнулась.

— Привет.

— Привет, — грубо сказал он.

Его дыхание ласкало мои губы, и я вспоминала, когда мы в последний раз были так близко. По его глазам я увидела, что он тоже об этом думает.

Я наклонилась и осторожно коснулась губами его губ. Ронан слегка вздохнул, и секунды, казалось, растянулись в часы, пока его губы раскрылись навстречу моим. Поцелуй был медленным и тягучим, мы впервые исследовали губы друг друга.

Его руки обвились вокруг меня, создавая тёплый кокон, в котором не было никого, кроме нас. Наши губы разомкнулись. Я прижалась лицом к его тёплой шее и закрыла глаза, довольная тем, что останусь в его объятиях навсегда.

— Дэни, — произнёс Ронан.

— Хммм, — пробормотала я.

Я подняла голову и обнаружила, что он сидит на земле, а я сижу у него на коленях. Когда это произошло?

— Прости, если напугал тебя, — вымолвил он хриплым шёпотом. — Я услышал, что на тебя напали, и когда я увидел всю эту кровь, я потерял контроль.

Я прикоснулась к линии его челюсти.

— Я никогда бы не смогла испугаться тебя.

Его глаза встретились с моими, и от его улыбки мне снова захотелось поцеловать его, не то чтобы меня сильно нужно было уговаривать. Я попыталась скрыть своё разочарование, когда он встал и поставил меня на ноги.

Я сделала шаг назад и поискала отца… но его там не было. Я повернула голову из стороны в сторону и ошеломленно обнаружила, что, кроме нас, здесь не было ни одной души. Как они все ушли так быстро, а я даже не заметила?

— Где все? — спросила я.

— Они ушли час назад.

— Что? — я повернулась кругом и вздрогнула. — Час назад?

Ронан стянул полы папиной куртки и застегнул молнию.

— Ты заснула, и я не хотел тебя будить. Твой отец рассказал мне, что ты сделала. Он сообщил, что это тебя утомило.

— Да, но сейчас я в порядке. С Фелисити всё хорошо?

— Да, благодаря тебе, — он взглянул на темнеющее небо. — Нам нужно вернуться в лагерь, пока твой отец снова не начал тебя искать.

Я рассмеялась, внезапно воспрянув духом. Нам с Ронаном больше не нужно было скрывать ото всех нашу связь. Воздух казался свежее, а мир ярче, несмотря на приближающиеся сумерки.

Только когда мы начали спускаться, я поняла, что мы с Ронаном впервые поцеловались на глазах у всех моих друзей… и моего отца. По возвращению в лагерь, я не удивлюсь, обнаружив, что отец перенёс палатку Ронана на другой берег озера.

Во время спуска я рассказала ему всё, что помнила об исцелении. Всё это было похоже на сон наяву, и я не знала, как я это сделала. Как будто воспоминание о том, как я вылечила лису, заставила меня подсознательно сделать то же самое с пумой-оборотнем. Мама, возможно, смогла бы это объяснить, и я была воодушевлена мыслью, что скоро расскажу ей об этом.

Уже почти стемнело, когда мы добрались до подножия. Голоса и аромат жарящейся форели встретили нас, когда мы приблизились к лагерю, но, увидев нас, все притихли. Папа вопросительно посмотрел на меня, и я улыбнулась, желая заверить его, что со мной всё в порядке.

Я чувствовала на себе взгляды, когда в одиночестве шла к озеру, чтобы вымыть лицо и руки, и когда зашла в свою палатку, чтобы переодеться. После того, что они увидели, я ожидала пристальных взглядов, но мне хотелось, чтобы они что-нибудь сказали.

Выйдя из палатки, я увидела, что большинство моих друзей сидят и стоят вместе по одну сторону костра, я подошла к ним. Связь была глубоко личной, и я не была обязана объяснять им, почему держала это в секрете, но я хотела, чтобы всё было открыто.

Они наблюдали за моим приближением со смесью восхищения и замешательства. Единственный, кто избегал моего взгляда, был Кай. Я надеялась, что это было из-за неловкости, а не потому, что ему было больно.

— Это случилось в тот день, когда со мной произошёл несчастный случай, — сказала я без предисловий. — Поверьте мне, я была потрясена гораздо больше, чем вы сейчас.

Все улыбнулись, а Шон усмехнулся. Я вкратце рассказала им, как это произошло. Некоторым девушкам стало не по себе из-за того, что они говорили о Ронане, но я отмахнулась от этого. Они никогда бы этого не сделали, если бы знали о нашей связи.

Когда я закончила, Виктория лукаво улыбнулась мне.

— Теперь, когда все знают, ты собираешься переехать в палатку Ронана?

Димитрий фыркнул у меня за спиной.

— Нет, если только ты не хочешь увидеть, как пар валит из ушей папы.

Мальчики захихикали, но Кай был более сдержан, чем обычно. Когда вокруг нас возобновился обычный разговор, я жестом пригласила его отойти на несколько шагов.

— Это из-за него мы расстались? — тихо спросил он с ноткой грусти в голосе.

— Я не лгала, когда говорила тебе, что больше никого нет, но думаю, мой Мори почувствовал, что Ронан был моей парой, ещё до того, как мы связались, — честно сказала я. — Меня тянуло к нему, но не романтически, если это имеет смысл.

Он кивнул.

— Так было и с моими родителями. Мой отец говорил, что они даже не понравились друг другу, когда познакомились, но продолжали находить причины быть рядом друг с другом.

— Оглядываясь назад, я понимаю это сейчас.

Я взглядом отыскала Ронана. Он был один, по другую сторону костра. Теперь, когда мы больше не скрывали наших отношений, ни у кого не вызвало бы удивления, если бы я присоединилась к нему.

Через несколько минут папа позвал нас поесть. Я взяла две тарелки и подошла к Ронану. За едой мы почти не разговаривали, и мне понравилось, что никто из нас не чувствовал необходимости заполнять тишину разговорами.

После ужина кое-кому из ребят пришло в голову, что мы должны посмотреть, кто из стажеров быстрее всех пробежит вокруг озера. Я решила отсидеться, а Димитрий радостно похрустел костяшками пальцев, присоединяясь к остальным.

Когда температура начала падать, я придвинулась поближе к Ронану, который, казалось, не замечал холода. Не говоря ни слова, он поменял позу и теперь сидел позади меня, прижав меня спиной к себе и обняв меня руками. Я наблюдала за гонками и не обращала внимания на любопытные взгляды, которые бросали в нашу сторону. Я не могла припомнить, чтобы когда-либо чувствовала себя такой довольной и счастливой, как в тот момент.

— День благодарения через три недели, — сказал я. — Ты проведёшь его с моей семьей?

Ронан так долго не отвечал, что я подумала, не заснул ли он.

— Да.

Я улыбнулась и положила голову ему на грудь.

— Я должна предупредить тебя, что моя семья собирается всей семьей на праздники, и нас там будет не меньше дюжины.

Он усмехнулся.

— Думаю, что смогу это пережить.

— Кроме того, мама сказала мне пригласить тебя на ужин к нам домой на этой неделе, — я повернулась и посмотрела на него. — Если хочешь.

— Я бы хотел этого.

В свете костра его глаза горели, как два огня, и это согревало меня до самых кончиков пальцев на ногах. Мой взгляд упал на его губы, и мой пульс участился. Воспоминание о нашем поцелуе осталось на моих губах, и я жаждала его повторить. Если бы не отец, сидевший в трёх метрах от меня, я бы поддалась порыву притянуть его голову к себе и поцеловать его снова.

Судя по вздоху Ронана, он точно знал, о чем я думаю, и тоже этого хотел. Вместо того чтобы отреагировать, он притянул меня к себе, так что я снова оказалась лицом к озеру. После этого было трудно сосредоточиться на чем-либо другом, и даже температура в горах не могла погасить огонь, который он разжег во мне.

* * *

— Мы опоздали? — крикнул папа, войдя в дом три дня спустя.

Мой Мори зашевелился, и я подняла глаза от сервировки стола. Я увидела Ронана за спиной отца. Его глаза встретились с моими, и в животе у меня разлилось тепло, что случалось всё чаще и чаще, когда я была рядом с ним.

— Вы как раз вовремя.

Мама принесла из кухни нарезанное говяжье жаркое и поставила его на стол рядом с тарелками с картофельным пюре, запеченными овощами, соусом и булочками на ужин.

— Великолепно. Я умираю с голоду.

Димитрий вылетел из гостиной и потянулся к жаркому, но мама оттолкнула его руку.

Она приветливо улыбнулась Ронану.

— Мы так рады, что ты смог присоединиться к нам. Проходи, присаживайся.

Через минуту мы все сидели за столом и наполняли свои тарелки едой. Я сидела рядом с Ронаном, и каждый раз, когда его рука касалась моей, меня охватывал лёгкий трепет.

Мы не целовались с тех пор, как были на горе, и я жаждала ощутить прикосновение его губ к своим. Жаркие взгляды, которые он бросал на меня время от времени, говорили о том, что он тоже хотел большего, и я задавалась вопросом, как долго мы сможем противостоять этой растущей потребности в друг друге.

Беседа за столом шла непринужденно, но я заметила, что Ронан был немногословен. Он не рос в тесной семейной обстановке, и мне показалось, что он к этому не привык. Я начала беспокоиться, что ему неуютно, и искала способ заставить его почувствовать себя как дома.

— Сегодня я посетила орегонский прайд пум-оборотней, — сказала мама. — Я познакомилась с Фелисити и не могла сказать, что она когда-либо была серьёзно ранена. Её родители попросили меня передать их благодарность и извинения. Они также хотели, чтобы ты знала, что она и её друзья будут наказаны за свои действия.

— Ей не следовало нападать на нас, но я не виню её за чрезмерную реакцию, — сказала я, намазывая булочку маслом. — Я бы чувствовала то же самое, если бы с одним из вас поступили так же, как с её братом.

Я посмотрела на отца.

— Есть какие-нибудь новые зацепки?

В последнее время они заходили только в тупики, но он говорил, что никогда не знаешь, когда перевернешь камень и что-нибудь найдёшь.

— У нас есть одна зацепка, но не в отношении исчезновений, — он отложил вилку. — Келван установил личность человека, который разместил сообщение о желчи троллей на досках объявлений.

Было слышно, как мама ахнула.

— Ты мне этого не говорил.

— Я узнал об этом всего два часа назад.

Я чуть не свалилась со стула.

— Кто это? Как ты думаешь, этот человек знает, где Саммер?

— Её зовут Мариана Тейт, и она живёт в Монреале. Она медсестра-онколог, замужем, у неё один ребёнок, и у неё нет судимости.

— Медсестра-онколог? — спросила мама. — Возможно ли, что она ищет желчь тролля, чтобы помочь пациенту?

Папа кивнул.

— Возможно, но он должен быть очень богат, чтобы заплатить такие деньги, которые она предлагает. Дэвид покопался в интернете и нашёл кое-что интересное. У дочери Марианы сахарный диабет первого типа, и пять лет назад она участвовала в испытаниях нового препарата от диабета под названием Нексовир, который стимулирует выработку инсулина поджелудочной железой. Это самое близкое к излечению средство. Девочка была очень больна, и лекарство спасло ей жизнь.

Я нахмурилась.

— Какое отношение лекарство от диабета имеет к исчезновению оборотней и демонов?

— Я подхожу к этому, — сказал он. — Нексовир был создан компанией под названием «Каладриус Фармасьютиклс». Компания «Каладриус»² была относительно неизвестна до той поры, как они анонсировали своё новое лекарство от диабета. Сейчас состояние компании оценивается в двадцать миллиардов долларов.

Димитрий присвистнул.

— Ух, ты.

Я выпрямилась.

— Подождите. Разве не Джулиан Кросс генеральный директор «Каладриуса»?

— Кто такой Джулиан Кросс? — спросил Ронан.

— Миллионер, который тусуется со всеми знаменитостями, — сказала я. — Он повсюду в социальных сетях и на сайтах, посвященных сплетням о знаменитостях.

Мама положила себе ещё овощей.

— Если это лекарство помогает от диабета, зачем Мариане искать желчь тролля?

Глаза моего отца заблестели.

— Вот тут-то и начинается самое интересное. Ходят неподтвержденные слухи, что «Каладриус» работает над новым препаратом для лечения нейродегенеративных заболеваний… в частности, болезни Альцгеймера.

Мамина вилка звякнула о тарелку. Когда они с Реми продавали его желчь на чёрном рынке, кто-то отследил её и попытался поймать трёх маленьких сородичей Реми. У человека, стоявшего за этим, была ранняя стадия болезни Альцгеймера, и он слышал, что желчь тролля может остановить болезнь.

— Почему это так важно? — спросил Ронан.

Мама объяснила, и он уставился на нас так, словно ждал, что кто-нибудь закричит «попался». Однажды я сказала ему, что она продавала желчь троллей, но он, должно быть, подумал, что я его разыгрываю.

— Лекарство, которое могло бы остановить болезнь Альцгеймера, стоило бы миллиарды, — сказал Димитрий.

Папа скрестил руки на груди.

— И есть люди, которые ради этого готовы на всё.

Я вздрогнула.

— Ты сказал, что у того, кто похищает демонов и оборотней, есть деньги и ресурсы, чтобы скрыть свои следы. «Каладриус» мог бы это сделать.

— Да, — он встретился со мной взглядом. — Мы не знаем, ответственен ли «Каладриус» за исчезновения, но их связь с Марианой Тейт и желчью троллей не случайна. Я попросил Дэвида и Келвана сосредоточиться на них и посмотреть, что они смогут найти.

— А если они что-нибудь найдут? — спросила я.

— Тогда мы пошлем кого-нибудь в их лабораторию. Если «Каладриус» достаточно умён, чтобы замести следы, они смогут скрыть улики от правительственных проверок.

Мысль о Саммер в холодной стерильной лаборатории заставила мой ужин подняться к горлу. Я уже собиралась извиниться, как Ронан вдруг положил руку мне на ногу под столом. Его тёплого прикосновения оказалось достаточно, чтобы успокоить мой скручивающийся желудок.

Мама, должно быть, тоже заметила моё огорчение, потому что резко перевела разговор на другую тему.

— Ронан, Тристан сказал мне, что ты провёл часть своего детства в бастионе Хадан, где он вырос.

Ронан не убрал руку с моей ноги.

— Да. Я там проходил обучение.

— Папа тоже там тренировался, — сказал Димитрий, возвращаясь за очередной порцией картофельного пюре. — И дедушка.

Мама улыбнулась папе.

— Бастион Хадан готовит великих воинов.

— Весторн тоже.

Ронан слегка сжал мою ногу и убрал руку. Я не знала, от чего у меня по спине пробежали мурашки — от гордости или от чего-то ещё. Может, и от того, и от другого.

— У тебя есть дом в Монтане, верно? — спросила мама Ронана.

— Да. У меня есть хижина в горах Боулдер, — сказал он.

Моя вилка замерла на полпути ко рту. Я знала, что он живёт в Монтане, но мне и в голову не пришло спросить, где находится его хижина. Горы Боулдер находились менее чем в шести часах езды от Весторна, и мы дважды в год отправлялись туда в поход.

Димитрий усмехнулся.

— Вот так, Дэни, — он посмотрел на Ронана. — Дэни часто уговаривала папу построить домик в горах. Она хотела, чтобы мы жили там минимум полгода.

Любопытный взгляд Ронана остановился на мне. Он знал, что я люблю бывать на природе, но мы ещё многое не обсудили, например, где будем жить. Неужели он думал, что я ожидаю, что он будет жить в Весторне, потому что здесь моя семья? Он предпочитал тишину гор, и я бы никогда не попросила его отказаться от своего дома ради меня.

Папа и Ронан говорили о рыбалке в Монтане, пока мы с Димитрием убирали со стола, а мама подавала десерт. Я то и дело бросала взгляды на Ронана и папу, радуясь, что они так непринужденно беседуют. Ронану, казалось, было комфортно с моей семьёй, а папа, казалось, наконец-то со всем смирился.

После ужина мы с Ронаном вышли из моего дома, решив прогуляться. Вместо того чтобы пойти в лес, как обычно, я направилась к дороге, ведущей в поместье.

— Мы проводим большую часть времени вместе на свежем воздухе, — сказал я. — Думаю, нам пора заняться чем-то другим.

Он пристроился рядом со мной.

— Чем, например?

Я усмехнулась его настороженному тону.

— Ничего радикального. Давай начнём с просмотра фильма. Или мы могли бы сыграть партию. Ты любишь шахматы?

— Я никогда не играл, но ты можешь научить меня, — ответил он более спокойным тоном. — Мы могли бы заняться этим у тебя дома.

Я бросила на него косой взгляд.

— С моей семьей, околачивающейся поблизости? Нет.

— В поместье будет ещё многолюднее.

— Вот почему мы идём к тебе, — сказала я. — В домиках есть шахматные доски.

Я ждала, что он начнёт возражать. Он до сих пор не пригласил меня к себе в домик ни разу, и я не могла не задаться вопросом, почему. Возможно, потому, что он не привык к присутствию кого-то ещё в своём пространстве. Я надеялась, что это так и не более того.

Когда он не ответил, я улыбнулась про себя. Он был замкнутым человеком, но постепенно открывался мне. Раньше я думала, что могу быть только с таким общительным человеком, как я сама, но оказалось, что я предпочитаю сильных молчаливых людей.

Холодный ветерок ударил мне в лицо, а свежий чистый воздух был насыщен влагой. Я глубоко вдохнула и выдохнула.

— Скоро пойдёт снег. Не успеем мы оглянуться, как настанет время доставать лыжи.

— Тебе нравится снег, — сказал он забавляясь.

Я ухмыльнулась.

— Откуда ты знаешь?

Мы приблизились к краю территории, когда вокруг нас закружились первые крупные снежинки. Мы остановились под сенью ветвей, наблюдая, как снег густеет и прилипает к деревьям и траве. Вокруг царила умиротворяющая тишина, и единственным звуком был приглушенный шум реки. Первый снег в году всегда был волшебным.

Я вышла из-под деревьев и подставила лицо падающему снегу.

— Есть ли что-нибудь лучше этого?

Ронан не ответил и, повернувшись, я увидела, что он наблюдает за мной. Моё сердце слегка затрепетало от нежности на его лице.

— Ты одета не по погоде, — слегка пожурил он. — Нам пора возвращаться. Снегопад усиливается, и твои родители будут беспокоиться, где ты.

Смеясь, я попятилась назад.

— Если я сейчас пойду домой, они будут удивляться, что со мной не так. Кроме того, этот снегопад не продлится долго. Я хочу насладиться им, пока могу.

Он догнал меня, и мы прогулялись по территории. Поместье было освещено, но снаружи, судя по всему, были только мы. Я не могла понять, как кто-то может оставаться внутри в такую ночь.

К моему разочарованию, снегопад прекратился раньше, чем я ожидала. Когда мы обходили поместье, пушистые белые хлопья превратились в шквал мокрого снега, который быстро превратился в ледяные капли дождя.

Дождь начал хлестать по нам, мы рванули к его домику и, смеясь, ввалились внутрь. Я откинула с глаз мокрые волосы и печально улыбнулась ему.

— Похоже, я не так хороша в предсказании погоды, как мне казалось.

В уголках его глаз появились морщинки, и он протянул руку, чтобы убрать прядь волос, прилипшую к моему лицу. У меня перехватило дыхание, когда его тёплые пальцы коснулись моей холодной щеки. Я шагнула к нему, и мы оказались так близко, что я почувствовала тепло его тела.

— Я принесу тебе полотенце, хриплым голосом сказал он.

— Угу, — пробормотала я, завороженная водой, прилипшей к его тёмным ресницам.

Губы Ронана слегка приоткрылись, и у меня внутри всё затрепетало, когда воздух в комнате наполнился электричеством. Он наклонил голову, и наши губы оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Я была как пороховая бочка, ожидающая искры, которая взорвёт меня.

Я посмотрела в его глаза и увидела в них неприкрытое желание. Я нуждалась в его поцелуе больше, чем в глотке воздуха, но на этот раз я хотела, чтобы он сделал первый шаг.

Капля воды скатилась по моему лицу к верхней губе, и я слизнула её. Зрачки Ронана расширились, а в радужках проступило золото. Он обхватил руками моё лицо и губами накрыл мои губы.

Если наш первый поцелуй был нежным исследованием, то этот стал прорывом плотины. Недели сдерживаемых эмоций и желания выплеснулись наружу, угрожая смыть нас с лица земли. Его рот был голодным и властным, и мои губы жадно раскрылись навстречу его требовательному языку. Ошеломленная силой поцелуя, я вцепилась в его плечи, пока он разжигал огонь в моей крови, пока мне не показалось, что вот-вот вспыхну.

Не прерывая поцелуя, я сняла пальто. Этого было недостаточно. Я сбросила пальто с его широких плеч, и он отпустил меня ровно настолько, чтобы оно упало на пол вместе с моим.

Я скользнула руками под его рубашку и почувствовала, как он задрожал, когда я провела ими по контурам его твёрдого живота. Он притянул меня к себе и углубил поцелуй, пока у меня не подкосились ноги.

Я не помню, как мы добрались до дивана. Только что мы стояли у двери, а в следующее мгновение я уже сидела на нём верхом и стаскивала с него рубашку через голову. Я толкнула его обратно на подушку и снова завладела его ртом.

— Я люблю тебя, — прошептала я ему в губы.

Ронан издал глубокий грудной звук, и прохладный воздух коснулся моей кожи, когда моя рубашка последовала вслед за его. Я выгнула спину, когда его рот прокладывал дорожку от моего горла к верху лифчика. Его пальцы потянулись к застежке спереди, и я отклонилась назад, чтобы дать ему доступ.

Потерявшейся в тумане желания, потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что его руки замерли. Он наклонил голову и положил её мне на грудь, а его руки свободно обвились вокруг моей талии. Я запустила пальцы в его влажные волосы, и по его телу пробежала дрожь. Секунды шли, и закрадывались замешательство и сомнения. Он пытался нас притормозить, потому что мы слишком торопились, или тут было что-то другое?

— Ронан? — нерешительно спросила я.

Он прерывисто вздохнул и, запрокинув голову, посмотрел на меня. Беспокойство и самобичевание в его глазах пронзили мою грудь острой болью.

— Я не могу… Мы должны остановиться, — сказал он.

У меня перехватило горло, и я соскользнула с него. Я села, прислонившись спиной к подлокотнику, и скрестила руки на груди.

— Я сделала что-то не так?

— Нет.

Его ответ был таким решительным, что я чуть не подпрыгнула. Он повернулся ко мне лицом, и его горящий взгляд встретился с моим.

— Ты — всё, о чём я только мог мечтать.

Я сглотнула.

— Тогда почему?

Он провёл пальцами по волосам.

— Ты знаешь почему. По той же причине я всё это время держался на расстоянии.

— Твой волк.

Мой ответ прозвучал хриплым шёпотом.

— Да.

Он поднял мою рубашку, которая лежала на спинке дивана, и резко выдохнул, когда увидел, что на ней не хватает двух верхних пуговиц. Передав её мне, он встал и исчез в спальне. К тому времени, когда он вернулся с полотенцем и свитером, я уже надела свою порванную рубашку.

Не говоря ни слова, я взяла полотенце и высушила волосы, расчесывая их пальцами. Я натянула толстый свитер поверх рубашки, одернув себя раньше, чем успела зарыться носом в мягкую шерсть и вдохнуть его запах.

Я подняла глаза и увидела, что он снова полностью одет. Он подошёл к двери и приоткрыл её, а я проследила за ним взглядом. Когда он повернулся ко мне, от его непроницаемого выражения лица у меня внутри всё похолодело.

— Дождь стих. Мы должны вернуть тебя домой, — сказал он.

На дрожащих ногах, я подошла и взяла своё пальто.

— Я могу дойти домой сама.

Ему не имело смысла идти пешком до озера и обратно под дождём.

Он взял своё пальто.

— Я хочу прогуляться с тобой.

Я не стала спорить, и мы покинули его домик. Дождь превратился в лёгкую морось, и тонкий слой снега исчез, вызвав во мне необъяснимую грусть.

Тёплая рука Ронана нашла мою холодную руку в слишком длинном рукаве свитера, и он переплел наши пальцы. Этот жест был милым и успокаивающим, но он не мог развеять ощущение, что сегодня вечером между нами что-то изменилось.

Никто из нас не произнёс ни слова, пока не показался мой дом. Ронан остановил нас в конце дороги и повернулся ко мне лицом.

— Моему волку нужно поохотиться, так что завтра я собираюсь в горы.

— Когда ты вернёшься? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

Оборотням нужно охотиться хотя бы раз в месяц, но он до сих пор не упоминал о своём отъезде. Это было очень неожиданно, и я забеспокоилась, что причиной этого было то, что произошло в его домике.

— В воскресенье, самое позднее в понедельник.

Он притянул меня к себе и заключил в свои тёплые объятия.

— Мы не расставались больше чем на день с тех пор, как познакомились. Два-три дня разлуки могли бы помочь моему волку.

— В разлуке волк становится горячее, — невесело пошутила я.

Он поцеловал меня в макушку, и сжал руки вокруг меня на несколько секунд, прежде чем отпустил меня.

— Скоро увидимся.

У меня перехватило горло.

— Будь поосторожней.

Он ушёл, и дождь снова усилился, но я осталась стоять на месте, как вкопанная, пока Ронан не скрылся из виду. Меня охватил озноб, и тревожный вопрос начал проигрываться в моей голове. Что произойдет по его возвращении, если это отсутствие не заставит его волка полюбить?

ГЛАВА 15

— Дядя Крис!

Я подбежала к светловолосому воину, вылезавшему из внедорожника, остановившегося перед домом напротив нашего. Он выпрямился как раз вовремя, чтобы подхватить меня, когда я бросилась на него.

— Уф. Если станешь быстрее, то в следующий раз опрокинешь меня.

Смеясь, он крепко сжал меня и поставил на ноги.

Тетя Бет обошла внедорожник, раскинув руки.

— А я получу обнимашки?

Я обняла её, когда Грейс открыла заднюю дверцу и выскользнула наружу. В свои пятнадцать лет Грейс была всего на сантиметр ниже меня ростом. Она была точной копией своей матери, за исключением двух ямочек на щеках, унаследованных от отца. Ямочки на щеках были проклятием её существования. Все считали их очаровательными, а Грейс предпочла бы, чтобы её называли ведьмой, а не очаровательной.

— Привет, Грейс.

Я улыбнулась ей и получила в ответ угрюмый взгляд. Она пробормотала «привет», схватила свой рюкзак с сиденья и потопала к их дому.

Я вопросительно взглянула на тетю Бет, и она усмехнулась.

— Грейс немного расстроена, потому что ей пришлось оставить своего парня из-за того, что мы возвращаемся в США.

— Парень, — проворчал дядя Крис, открывая багажник. — Она слишком молода для этого. Ей нужно сосредоточиться на тренировках.

Тетя Бет наблюдала, как Грейс вошла в дом.

— Теперь, когда она дома, так и будет. Она этого не скажет, но она скучала по тебе и Димитрию.

— Значит ли это, что вы вернулись домой навсегда? — с надеждой спросила я.

— Не совсем, — Тетя Бет взяла небольшой чемодан. — Мы пробудем здесь все каникулы, а затем в течение года будем руководить Нью-Йоркским командным центром. Грейс останется в Весторне тренироваться.

Я вытаращила глаза.

— Вы позволите ей остаться в доме одной?

Дядя Крис рассмеялся.

— Мы сказали, что она может занять комнату в крыле для стажеров, пока мы не вернёмся.

— А-а.

Грейс умоляла родителей разрешить ей остаться в поместье с тех пор, как она начала тренироваться три года назад. Моим друзьям было очень весело в тренировочном крыле, но я бы в любой день отдала предпочтение нашему дому у озера вместо поместья.

Я взяла один из их чемоданов и пошла с ними к их дому. Он был похож по стилю на наш и намного аккуратнее, потому что последние несколько лет они часто уезжали. Наш дом казался более обжитым.

— Как дела? — спросила тетя Бет после того, как мы отнесли сумки в гостиную.

По выражению её лица я поняла, что она спрашивала не о тренировках. После того, как стало известно о моей связи с Ронаном, не потребовалось много времени, чтобы все, кого мы знали, узнали об этом.

— Я в порядке.

Я проигнорировала сомнения, терзавшие меня с тех пор, как три дня назад я в последний раз видела Ронана. Я скучала по нему больше, чем думала, и я почувствую себя лучше, когда он сегодня вернётся.

Её добрые серые глаза всмотрелись в мои.

— Ты уверена? Я помню, как меня смущало, когда между мной и Крисом возникла связь.

— Я люблю его, — просто сказала я.

Она сжала мою руку.

— И это единственное, что имеет значение.

— Тук-тук, — окликнула моя мама, входя в дом.

Тётя Бет тихонько взвизгнула, и они обнялись, как будто всё ещё были подростками.

Как только встреча закончилась, они завели разговор о Дне благодарения, до которого оставалось несколько дней. Я оставила их обсуждать гарниры и вернулась к нам домой, где забыла свой телефон, когда подъехал внедорожник. Моё сердце подпрыгнуло, когда я увидела пропущенный звонок и сообщение от Ронана. Он был дома и хотел меня видеть сегодня вечером.

Часы, казалось, тянулись бесконечно. Дядя Крис, тётя Бет и Грейс пришли на ужин, но я была слишком рассеяна, чтобы обращать внимание на их разговор. Когда в восемь часов раздался стук в дверь, я практически побежала открывать, чем заслужила насмешку Димитрия.

Ронан улыбнулся, увидев меня, но вид у него был усталый. Я схватила пальто и перчатки, и мы направились в сторону поместья. Когда он сжал мою руку в своей, я почувствовала себя легче, чем когда-либо за последние дни.

— Охота прошла хорошо? — спросила я.

— Да. В это время года в горах водится много лосей, косуль и лосят.

Он снова замолчал в своей обычной манере, и мы больше почти не разговаривали, пока не добрались до главной территории. Вместо того чтобы идти окружным путём, как несколько дней назад, мы направились прямо к его домику. Чем ближе мы становились, тем больше я думала о том, насколько напряжёнными были отношения между нами, когда я была здесь в последний раз. Я надеялась на скорое повторение, но сегодня вечером я была счастлива просто снова быть с ним.

В его домике было прохладно, и его спортивная сумка всё ещё стояла у двери, где он оставил её по возвращению. Он с извинениями включил термостат.

— Я должен был включить его перед тем, как пойти к тебе.

— Всё в порядке.

Я улыбнулась ему и присела на диван.

Ронан вошёл в гостиную и подошёл к одному из окон, выходящих на поместье. Он долго смотрел на улицу, а затем повернулся ко мне с таким измученным выражением лица, что у меня перехватило дыхание. Когда он начал говорить, у меня в груди словно что-то сжалось.

— Мой волк не запечатлился на тебе, — хрипло произнёс он. — Я надеялся, что эта поездка поможет, но этого не произошло.

Я сжала руки в кулаки.

— На это нужно больше времени.

— Мы были вместе почти каждый день с тех пор, как возникла связь, и половину этого времени ты проводила с моим волком. Мы бегали вместе две недели до связи.

— Некоторым волкам требуется больше времени, чтобы запечатлиться, — мой голос дрогнул, и я сглотнула.

Его глаза, казалось, утратили свой блеск.

— Ты всю жизнь была среди оборотней. Ты же знаешь, что другой волк уже запечатлился бы.

Моё тело словно покрылось льдом.

— О чём ты говоришь?

Он глубоко вздохнул.

— Мой волк не может или не хочет запечатлиться на тебе.

— Мне всё равно, — я встала и подошла к нему. — Я люблю тебя и знаю, что ты тоже любишь меня. Есть много пар, не состоящих в браке, и мы можем быть такими же, как они.

Он покачал головой.

— Ни одна из этих пар не связана узами, и если у кого-то из них возникнет связь с потенциальным партнером, они могут разорвать её, не причинив никому вреда. Когда волк запечатливается, это навсегда. Если мой волк однажды запечатлеется на другой женщине, и я никогда больше не смогу быть с тобой.