Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

Глава 45

Прошла неделя с тех пор, как я видела Айдарова на пороге своей квартиры. Но благодаря работе, которая буквально поглотила несколькими проектами, мысли о том мудаке меня практически не тревожили. Разве что иногда. Ладно — и один раз в душе после того, как без моего разрешения этот козел явился в мой сон в воплощении актера из «Бразерс».

Встряхиваю головой и хватаю бокал шампанского с подноса мимо проходящего официанта. А потом с помощью роя пузырьков одним большим глотком выбиваю ненужные мысли об Айдарове.

К черту его. У меня новая жизнь.

Громкий смех мужчины, который разговаривает с Гапоновым, возвращает меня в реальность, и я тут же пытаюсь подключиться к их разговору или хотя бы понять, куда он отклонился, пока я витала в заоблачных высотах. Особо ничего не изменилось. Мужчины продолжают обсуждать снос и зачистку объекта к приезду бетоновозов.

— Думаешь, пять машин достаточно для выравнивания поверхности? — интересуется один из субподрядчиков.

— Меня больше волнует время, — добавляет другой, — достаточно ли его? В понедельник уже прибудут машины. Фундамент еще не подготовлен.

Но потом я сосредотачиваюсь на третьем собеседнике. Не особо разговорчив и почему-то прямо сейчас смотрит на меня свысока, будто вот-вот готов клюнуть меня в лоб своим длинным кривым носом. Я видела его раньше, на других приемах, куда сопровождала еще свое прежнее начальство — Петра Семеновича. Но Петр никогда не вел с этим человеком никаких дел. Я бы тоже воздержалась. Слишком отталкивающая личность, и дело не в его большом носе. Просто это чувствуется на интуитивном уровне. Наверное, поэтому я первой разрываю зрительный контакт и делаю вид, что меня очень интересует то, что обсуждает большинство. Хотя я уже снова потеряла нить их разговора… Зато ощущение, что меня сверлят взглядом, никуда не делось.

— Алевтина, могу я вас кое о чем спросить?

Я оживляюсь, услышав свое имя. И отвечаю быстрее, чем следует:

— Конечно.

Сердце начинает биться быстрее, когда я понимаю, что ко мне обратился тот самый мужчина, буравящий меня взглядом.

Жестом он приглашает меня отделиться от компании. Желая найти причину для отказа, я перевожу взгляд на Алексея Викторовича, который, к сожалению, полностью увлечен дискуссией с коллегами.

Неловкая улыбка трогает мои губы, и я запиваю ее шампанским, а затем поднимаю голову и соглашаюсь на личный разговор.

— Почему вы выбрали «Арт-лайн»? — начинает он в лоб, как только мы отходим на достаточное расстояние, чтобы разговаривать без посторонних. И вот этот пронизывающий взгляд снова на мне. Мужчина прищуривается: — Если я не ошибаюсь, раньше вы работали в «Стройинвесте».

После того как Алексей Викторович представил меня некоторым гостям, этот вопрос мне задавали сегодня уже не единожды. Будто я чего-то не знаю. Я, конечно, понимаю, что при приеме сотрудника конкурентов на работу имеются риски. Но, судя по тому, что Айдаров пытался отговорить меня работать конкретно на Гапонова, тут есть еще что-то личное.

Я пропускаю часть про мое жалкое увольнение и перехожу в наступление. Лучшая защита — это ведь нападение?

— А какую фирму вы бы посоветовали? — риторический вопрос. — «Арт-лайн» давно на рынке. И я вижу свои перспективы именно здесь. К тому же Алексей Викторович относится к своим сотрудникам…

— Не надо кормить меня сладкой речью, — резко. — Я хочу знать, какую игру вы ведете? Вас подослал Айдаров?

Воздух вокруг вмиг оборачивается тяжестью. И я не могу понять, что вызвало внутри меня такое напряжение: то, каким тоном говорит со мной собеседник или то, что подразумевает своим вопросом?

Прочищаю горло и провожу рукой по шее, надеясь, что краснота, появившаяся из-за моей неловкости, не слишком заметна.

— Алексей Викторович принял меня на работу по собственному желанию. Если вы считаете меня недобросовестным работником, можете обсудить этот вопрос с ним. А теперь, — киваю, — извините меня.

Не дожидаясь ответа, разворачиваюсь и стремительно возвращаюсь к своему начальнику. Еще немного, и я позволю окружающему дискомфорту окончательно испортить мне настроение. Кажется, от стресса у меня голова начинает идти кругом. Хотя я ничего плохого не сделала! Так почему чувствую какой-то странный сгусток вины после разговора с большим носом? Нет, наверное, все дело в том, что здесь слишком много народа. А еще у меня крайне неудобные юбка и туфли. Хочу домой.

— Алевтина, а что скажете вы? — Голос Гапонова оказывается слишком близко, и следом его теплая ладонь ложится на мою талию.

Встрепенувшись, натягиваю на лицо неуверенную улыбку, потому что черт знает, что я должна сказать.

Алексей Викторович надавливает мне на поясницу, как бы возвращая меня в компанию, но в этот момент я вижу того, кого сегодня надеялась избежать.

Айдаров.

Он вальяжно восседает на стуле у барной стойки в полном одиночестве (за исключением стакана с выпивкой) и… смотрит прямо на меня.

Наше переглядывание длится ничтожно мало. Но этого оказывается достаточно, чтобы мое сердце споткнулось и сбилось с ритма. И оно не приходит в норму, даже когда мне приходится отвести взгляд.

Дыхание предательски учащается, и я чувствую волнение, которое заставляет меня растеряться. И, как бы я ни старалась убедить себя не придавать этому какого-либо значения, у меня не выходит.

Ну конечно же, он тоже здесь. Чему я удивляюсь?

— Алевтина?

— Простите, — быстро лепечу я и пытаюсь вспомнить последнее, что зацепилось за край моего сознания. Благо мне удается взять себя в руки. — Я бы извлекла пользу из окружающей природы. — Нервозность отступает, и я продолжаю более уверенно: — Теперь, когда открылся вид на потрясающее озеро, я бы расположила здание так, чтобы эта особенность радовала глаз, а не зарастала в тени. Квартиры с таким видом можно поднять в цене. Ну и не будем забывать об экологии. Экологически чистые районы важны для семей, а это наша основная целевая аудитория.

— Согласен, — кивает один из участников беседы. — Бить по целевой аудитории — это всегда беспроигрышный вариант.

— По правде говоря, Алексей, я отнесся скептически к столь молодому сотруднику. Но Алевтина явно хорошо знает свое дело.

Мужчина поднимает бокал, и я чокаюсь с ним, отвечая одной лишь скромной улыбкой.

— Она умница. — Рука Гапонова снова на моей пояснице. — А теперь, если вы не против, я оставлю вас, коллеги. — Алексей Викторович переводит взгляд на меня. — Алевтина. — Он забирает из моих рук бокал с остатками шампанского и ставит на поднос официанта. — Потанцуете со мной?

Румянец вмиг теплом поднимается к моим щекам.

Если честно, это не очень удачная идея. Каблуки скоро просверлят в моих пятках дыры, но, как истинная леди, я натягиваю улыбку и соглашаюсь на то, о чем наверняка вскоре пожалею.

Кивнув, я позволяю Гапонову взять меня за руку и увести в центр зала, где мы без лишних слов вплываем в небольшую группу танцующих.

— Так почему вы решили пригласить меня на этот вечер? — начинаю нести чушь, но мне это необходимо, чтобы избавиться от излишнего волнения, которое появилось, когда я оказалась прижата к крепкой груди начальника.

— Что вас так удивляет?

Гапонов уверенно ведет в танце, и я благодарна ему за это. Потому что мои ноги, заточенные в узкие лодочки на шпильках, молят о теплой ванной. А не вот об этом вот всем.

— Не то чтобы удивляет, но неужели не нашлось кандидата из работников, которые дольше проработали в вашей фирме?

Низкий смех Гапонова щекочет мое ухо.

— Вы слишком много думаете. Если вы ищете подвох, увы, я вас расстрою. Его нет.

— Наверное, вы пригласили меня, чтобы я поговорила с Эйбманом?

Сейчас смех Гапонова звучит громче и беззаботнее.

— Так вон оно что. Вы боитесь быть использованной?

— Простите, я не хотела вас обижать. Просто…

— Я понимаю ваши опасения. — Пытаюсь вставить слово, но меня отвлекает тепло наших соединенных рук и тел, двигающихся в плавном ритме. — Но я не собираюсь подсылать вас к инвесторам. Я способен сам решить подобный вопрос. Я пригласил вас на этот вечер, чтобы вы познакомились с коллегами. Новые знакомства, новые связи. Вы нравитесь людям. Так почему бы не получить из этого выгоду?

Несколько мгновений я раздумываю над его словами, и на ум сразу приходит разговор с большим носом. Так себе выгода. Но я решаю не поднимать ту тему. Наверное, в первую очередь потому, что сама не готова к ней. Да и не хочу я начинать работу на новом месте с разборок. Тоже перспектива не очень.

— Расскажите мне что-нибудь о себе. — Гапонов вторгается в мои мысли, и я прикусываю губу. Что ему рассказать?

— Если честно, я даже не знаю, что вас может заинтересовать, — тушуюсь я. — Вы наверняка смотрели мое личное дело.

— Расскажите мне то, чего я не знаю.

— Эм… — Смущенный смешок, — у меня есть кот.

Мы оба смеемся. Но, если честно, напряжение по-прежнему отказывается покидать меня. Надеюсь, моя скованность обусловлена лишь неудобными туфлями, а не глупыми попытками вычислить, наблюдает ли за нами Айдаров. В конце концов, плевать, даже если и так. Это всего лишь танец с начальником, который ведет себя, между прочим, максимально галантно, в отличие от некоторых.

— А можно задать вам вопрос?

В этот момент я случайно наступаю на носок ботинка Гапонова и тут же прикусываю губу, мечтая провалиться сквозь землю. Однако он не придает моей оплошности никакого значения и продолжает любезничать:

— Я весь внимание.

Слава богу!

Сглатываю ненужное переживание и осмеливаюсь задать вопрос, от которого сама отбивалась в течение вечера.

— Почему вы решили принять меня к себе? Я ведь из фирмы вашего конкурента. Разве у вас нет опасений?

Ну вот и все. Я вырвала сегодняшнюю занозу.

— Вы пришли ко мне, зная, что я могу вам отказать, вероятность подобного исхода была практически стопроцентной. Но все же рискнули. Это вызвало во мне уважение.

— Оу…

— Да. Я ценю в людях целеустремленность.

Пару минут мы танцуем в тишине, а потом слова Гапонова заставляют меня покраснеть по-настоящему:

— Но не буду скрывать. Ваша красота тоже сыграла роль.

Теперь мне неуютно. И я еще сильнее хочу ретироваться домой. Неловкость от сменившегося направления разговора стала слишком очевидной.

— Прошу прощения, если смутил вас.

Его голос звучит понимающе и с ноткой извинения.

— Все нормально. И спасибо за комплимент. Просто… — Я сжимаю губы, сдерживая слишком откровенную улыбку, а затем несмело заглядываю в глубокие серые глаза начальника, чтобы произнести как можно искренней: — Просто я к ним не привыкла.

На лице Алексея Викторовича появляется улыбка, придающая ему удивленное выражение. Надеюсь, он не подумал, что я набиваю себе цену.

Наконец песня заканчивается, и, когда мы опускаем руки, я отступаю назад, пытаясь не показывать, как больно мне двигаться. Я продержалась целый танец! Настоящий герой!

Гапонов прищуривается. Блин.

— С вами все в порядке?

— Алексей Викторович… я… — качаю головой. Если промолчу, буду мучиться до полуночи. — Вообще-то нет, не в порядке. Мне дико неудобно признаваться, но эта юбка сводит меня с ума, а еще я жутко натерла ноги. Ничего, если я поеду домой?

— Ну насчет юбки — не только вас, — обаятельно улыбается он, чем снова заставляет зардеться мои щеки. — А вот с ногами беда. Могу я вас отвезти? Или вызвать машину?

— Ох нет, что вы, спасибо. Я сама.

— Тогда хорошей вам ночи, Алевтина. И, возможно, я смущу вас еще раз, но не сказать не могу. Выглядите потрясающе.

Я улыбаюсь.

— Спасибо, Алексей Викторович. И вам хорошей ночи.

Не теряя времени, я киваю начальнику и спешу забрать пальто. Но на себя его не накидываю, вешаю на руку и выхожу на задний двор, нуждаясь в свежем воздухе. Как бы ни были прекрасны комплименты этого мужчины, я больше не могу терпеть эту боль. Ни в ногах. Ни в талии. Кажется, в понедельник на работу я пойду в тапочках и в чем мать родила.

Вот какого черта я надела туфли с такими высокими каблуками? Четырнадцать, чтоб меня, сантиметров. Мой обычный предел — пять. Так почему я повелась на сладчайшие речи консультанта о сексуально длинных ногах и купила это проклятье дьявола?

Качаю головой, потирая пальцами переносицу. Но стоит ли винить кого-то, юбку на два размера меньше я купила исключительно по собственной воле? А все почему? Потому что она оказалась единственной, которая до безумия понравилась мне. Я редко теряю рассудок во время шопинга. Но эта юбка свела меня с ума. А сейчас она забирает последнюю возможность нормально дышать.

Переминаясь с ноги на ногу, как хромой заяц, я вызываю такси. По крайней мере, пытаюсь это сделать, вот только каблук попадает в щель между брусчаткой, и я, с трудом удерживаясь на ногах, заканчиваю забивать адрес в приложении.

Жду, когда хоть один водитель отреагирует на новый заказ. Кусая нижнюю губу, я наблюдаю, как на экране три точки мигают над виртуальной машиной. Затем появляется еще одна. После нее заказ направляют третьей машине, и только четвертая принимает его, выезжает ко мне, обещая прибыть через десять минут. Отлично. Я буду счастлива хотя бы просто сесть в такси. Но, чтобы мои внутренности не раздавило, мне стоит ослабить давление плотного пояса.

Эта гребаная юбка намяла мне все бока.

Втянув живот, я завожу руки за спину и пытаюсь хоть чуть-чуть расстегнуть молнию на завышенной талии, но… Черт возьми, ее… заело. Я едва ли не пыхчу, тщетно пытаясь потянуть долбаный бегунок вниз. Еще и это пальто мешает… Прикрываю глаза и уговариваю себя не психовать. Десять тысяч — напоминаю я себе стоимость юбки. Я прокляну себя, если так нелепо испорчу ее. Но спустя еще пару минут мучений я посылаю все к черту и яростно дергаю молнию вниз, после чего взвизгиваю от резкой боли.

— Да, твою ж ма-а-ать, — мычу, закусив палец с поломанным ногтем, а потом неудачно шагаю и подворачиваю ногу… но каким-то чудом мне удается не свалиться в кусты.

А уже в следующее мгновение понимаю причину. Чья-то крепкая хватка уберегла меня от падения, но она исчезает так же быстро, как и появилась. Будто этого и вовсе не было. Остается лишь жалящий след. Теплый и навязчивый.

— Мне казалось, Гапонов лучше владеет ситуацией.

Глубокий низкий голос оказывается следующим, что застает меня врасплох.

— Что?

— вырывается из меня вместе с болезненным стоном, когда я переступаю с ноги на ногу и задеваю натертую мозоль, награждая себя вспышкой боли. И только спустя секунду до меня доходит, кому принадлежит этот проклятый голос.

Резко выпрямляюсь и поворачиваюсь, сталкиваясь с мужественным лицом Айдарова. Сердце тут же заходится в судорожном ритме, лишая меня возможности на адекватную реакцию. Ну конечно! Невольно задерживаюсь взглядом на его недельной щетине, которая подчеркивает волевой подбородок, а потом и вовсе мысленно признаюсь что нахожу этого мужчину красивым. Но вовремя даю себе виртуальный подзатыльник, вспоминая, каким козлом может быть этот красавчик. Он воплощение всего, что я ненавижу. Все. На этом точка.

— Ему стоило более тщательно следить за своей спутницей и количеством выпитых ею бокалов. — Уголок рта мудака чуть дергается вверх, демонстрируя холодное высокомерие. Ах да, я все еще пялюсь на него. Ну что за идиотка?

Пропустив издевку мимо ушей, бубню себе под нос, что до этого момента сегодняшний вечер не был мне настолько отвратителен, и, стремясь избежать неловкости от зрительного контакта с Айдаровым, я отворачиваюсь и принимаюсь глазеть непонятно на что. Главное, не на него. Надеюсь, он потешил свое самолюбие и теперь просто помашет мне рукой, а затем исчезнет. Я искренне хочу этого. Но, видимо, я была плохой девочкой, и моим желаниям не суждено сбыться.

Айдаров подходит достаточноблизко, чтобы мое сердце начало вытворять странные вещи. И я не пойму, на что так реагирую. То ли на тепло, вибрирующее между моей спиной и его грудью, то ли на головокружительный аромат мужской туалетной воды. Что за реакция, блин? Это вообще когда-нибудь пройдет?

— Ты не пьяна.

Немного опешив, бросаю на него выразительный взгляд.

— О, ты чертов гений, — едва ли не рычу я, а потом снова отворачиваюсь в надежде, что разговор окончен. Зачем он вообще пришел? Я специально вызвала такси к заднему двору. Чтобы исключить лишнюю возможность зацепиться с кем-либо языками. И уж тем более я больше всего мечтала избежать общества этого козла.

И, если честно, ему не стоило подходить ко мне. По крайней мере, точно не сейчас, когда я и без того раздражена из-за личного дискомфорта. А в его компании жжение в туфлях и ноющая боль в талии становятся еще более невыносимыми. Такое ощущение, что одно присутствие Айдарова накаляет каждый нерв до предела. Каждая клетка моего тела визжит, как закипающий чайник. Как же все достало! И где это долбаное такси? Сниму пару звездочек за нерасторопность. Но потом я прикрываю глаза и прошу себя сделать глубокий вдох, наплевав на то, что Айдаров, возможно, наблюдает за мной Айдаров. В конце концов, бедный таксист не виноват в том, что я выбрала неудачную обувь, юбку и член, который никак не может остаться в моем прошлом. Набираю полные щеки воздуха и шумно выдыхаю. Мне нужно избавиться хотя бы от одного раздражителя.

И, чтобы не передумать, я разворачиваюсь и выплескиваю на него все, что думаю:

— Послушай, Айдаров. У меня был крайне тяжелый вечер, и меньше всего я хочу терпеть твое общество. Не знаю, что ты там надумал себе, но я здесь только из-за работы, которая очень важна для меня. Кстати, насчет важности! Ты нарочно преследуешь меня? Хочешь, чтобы начальство усомнилось во мне? Или думаешь, я не понимаю, что если нас увидят вместе, то подумают, что я с тобой в каком-то гребаном сговоре? Я не дура, Хаким! И прекрати меня за нее принимать! Я знаю, что мой начальник не погладит меня по головке за это. Я и без того сегодня словила пару-тройку скептических взглядов. Поэтому прошу тебя, вспомни, с какой неприязнью ты ко мне относишься или, еще лучше, как ты все это время презирал меня. Все, я больше не мозолю тебе глаза. Я живу своей жизнью. Я не трогаю ни тебя, ни твою компанию. Не обсуждаю со своим начальством прошлое место работы и прочее. И не потому, что ты мне угрожал, — я вскидываю руки, — нет! А просто потому, что уважаю себя. Вот так я поступаю. Моя репутация превыше всего. И плевать, что ты поступил со мной по-свински, — тычу Айдарову в грудь, поддавшись разбушевавшимся эмоциям. — Это на твоей совести! Я не опущусь до интрижек, сплетен и прочего дерьма. Я уволилась из «Стройинвеста». Я как страшный сон забыла тебя и все, что происходило, пока я работала под твоим руководством. Все! Пусто, — размахиваю руками. — Я ни черта не помню. Так что расслабься, я ничего не расскажу, а теперь отвали.

Заканчиваю яростную тираду и, сделав порывистый вдох, понимаю, что все это время Айдаров смотрел мне в глаза не моргая, а сейчас я вижу, как тугие желваки уродуют его мужественные скулы. Но к черту все это.

Я разворачиваюсь кругом и, хвала богу, вижу подъезжающее такси!

Мне требуются все силы, чтобы пройти до такси походкой супермодели и не сбитьсяна бег. Пускай позже в такси я умоюсь слезами из-за плачущих от каждого выверенного шага мозолей. Пускай. Но черта с два я буду ковылять и прихрамывать, пока мне вслед смотрит сам Сатана.

Схватившись за прохладную металлическую ручку, распахиваю дверцу и со стоном облегчения падаю на заднее сиденье.

Вот теперь я могу себе позволить и постонать, и развалиться, задрав эту чертову юбку повыше.

— Тяжелый день? — интересуется таксист, поправляя зеркало заднего вида, и я немного приспускаю юбку обратно.

Я уже собираюсь ответить водителю, а возможно, даже излить незнакомцу подробности всех женских мук, как вдруг противоположная дверца распахивается, и в салоне резко становится тесно и нечем дышать. Я больше не одна. Справа от меня большую часть сиденья теперь занимает не кто иной, как мистер-мудак-Айдаров. И как ни в чем не бывало он закидывает руку на спинку сиденья, другой выуживая что-то из внутреннего кармана пиджака, а после обращается к таксисту:

— Сначала отвезем девушку, а потом поедем на Котельническую набережную, — слишком непринужденно сообщает он и протягивает купюру раньше, чем таксист успевает ему возразить. Но засранец и не возражает, а принимает деньги, ведь сумма явно превышает ту, на которую он мог рассчитывать изначально.

Что. За. Нахрен.