Бывшее счастье (СИ)

Глава 6

— Мам, я гулять! — хлопок входной двери и подростка след остыл.

— Удачи… — произношу прояснившейся пустоте, чувствуя подавленное состояние.

Пока Дианка сидела в гостиной за просмотром турецких сериалов, я, бросив попытку не вторгаться в чужую обитель, перерыла комнату влажной тряпкой и пылесосом. Расставленные по хотению вещи остались на своих местах, мне было стыдно их брать и перекладывать туда, куда хотелось переложить изначально.

Такая мелочь могла разразить целый скандал между мной и сыном, который мог ранить всего на просто подростковыми высказываниями, в форме: «Не суйся туда, куда не просят!» либо: «Не смей трогать мои вещи!». Я это проходила со своими родителями, когда те могли без разрешения перерыть мои вещи и найти в них то, что могло показаться верхом моего скверного поведения.

Ах, до сих пор помню те неприятные моменты: мама сидит за столом, я напротив, отец, решающий меня за найденные шпаргалки, тройку по русскому языку или замечание в дневнике от классного руководителя за обычный смешок на уроке. За такие косяки следовали серьёзные наказания: сидеть часами и решать все задания школьного учебника — не важно какого предмета, — лишение карманных денег…

Слава богу, когда у меня наступали каникулы, я могла поехать к бабушке и делать все, что хочется юному ребёнку. Даже гулять допоздна.

— Так, — оглядываю комнату по углам, — вроде бы чистенько.

Ухожу с тяжёлым грузом на сердце, боясь быть отруганной собственным сыном за уборку. Сам он этого делать не хочет, а жить словно поросёнок никому не по душе. Хотя бы полы чистые и полки с компьютерным столом, остальное сам сделать — не пять лет.

— Вот козёл, — иду в сторону всхлипов, — бросил беременную, уйдя к любовнице.

И как ей нравится такое смотреть? Различные любовницы, любовь и ненависть, страдание двух или больше героев переднего и заднего плана. Не удивлюсь, если они там пишут «основано на реальных событиях», добавляя некую отрешённость в романтике.

Звук включённого телевизора прекратился. Выключив недосмотренных серию, бросив в сторону перекоцанный от таких подбрасываний пульт, Дианка громко процедила:

— Не буду больше такое смотреть! Главная героиня в конце умрёт, а лишившийся отца сын будет мстить ему…

— Так ты же его смотрела. — замечаю, подходя к ней.

Поговорить толком не удалось. По всей квартире заиграла мелодия со звонка на мой номер телефона. После нескольких действий со стороны незнакомой личности — сюда можно вписать вчерашнего ночного гостя, что помог Диане уехать с места происшествия, — очень страшно лицезреть незнакомые номера, письма с левых электронных почт, подарков в виде цветов.

— На, — лицо подруги стало более холодным и беспристрастным, — твоя мать звонит.

Ох, она словно чувствует, когда вспоминаю о ней и об отце в добром или злом ключе. Начинают резко названивать по несколько раз каждые пять минут — им даже не важно, на совещании нахожусь или в душе, — требуя принять вызов. У них нет никаких добрых слов по отношению ко мне, все разговоры, которые осуществлялись на мой телефон, были: о моей старшей сестре и её детях, о моём невоспитанном сыне, о взятии бессрочного долга на крупную сумму. И это только цветочки с их стороны.

Хватаю в руки бренчащий второй раз за эту минуту телефон. Если же моя эгоистичность не взяла звонок с первого раза, то нужно понять взрослой головой о моих внеплановых делах на выходных. Может я вышла в магазин, а средство для общения осталось на зарядке дома.

Нет, у них такого не будет. Наоборот начнут ругаться, стоит нажать на зелёную трубку и ответить:

— Алло, — нажимаю на динамик, делая звук ещё громче, и кладу телефон рядом собой.

— Я, разумеется, знала о твоей нелюбви к нам, но могла, хотя бы для приличия, ответить на мамин звонок! — слышится с той стороны трубки негодование от взрослой женщины.

— Так я же ответила, — прикладываю к губам указательный палец, прося подругу сидеть тихо. Зная её она может с первой секунды наговорить им гадостей.

Тяжкий вздох, непонятный бормотание, в котором можно было различить некоторые слова, касающихся моего неправильного воспитания, просьба к сидящему на любимом кресле отцу последить за маленьким Коленькой — младшим племянником, третьим сыном моей сестры.

— Да-да, возьмите с любимым дедушкой машинки и идите погуляйте на детской площадочке. Только не забудь протереть ему антибактериальными салфетками ладошки. Мало ли у других детей какая-нибудь кожная болезнь есть. — от этого сладко-приторного щебетания уши сворачиваются в трубочку. Хочется взять и нажать отбой, закинув все её с отцом номера в чёрный список. — Так, о чем это я? Ах, да… Я хотела позвонить Артёму и обсудить с ним его каникулы, которые хотел провести с нами, но у него как всегда телефон вне зоны действия сети… Господи, что за не воспитанный ребёнок…

Этот невоспитанный ребёнок закинул твой номер в чёрный список ещё два года назад, когда все летние каникулы провёл даже не на даче за грядками, а в четырёх стенах маленькой комнаты с подсунутыми детьми сестры.

Отец решился воспитать из него будущего кадета, надеясь отдать того в военное училище. Постоянно заставлял вставать того рано утром для разминки в пять кругов вокруг дома, отжиманий на одной руке, подтягиваний на турнике детской площадки.

После этого, запыхавшийся и больно уставший от тяжёлой нагрузки ребёнок валился с ног. Слава богу мы с Дианой раньше времени приехали за ним и увидели серьёзную для скандалов картину: напоминавший зомби Артём выслушивал от моей мамы нотации по поводу своих младших братьев, умудрившихся достать его рюкзак с одеждой и ту перерезать большими кухонными ножницами.

Для меня это было цветочками, ведь вещи можно приобрести в любом магазине одежды. Но не изрисованный красками и фломастерами паспорт! Я тогда взорвалась, высказалась матери насчёт этого инцидента все, что держала в голове.

После этого несколько месяцев не общалась, видеть не хотела и слышать в сторону собственного ребёнка высказывания насчёт его воспитания. А я между прочим, воспитала сына более достойно, чем они нас.

Ведь я не просто так начала прятаться от их гнёта на улице, гуляя со старшеклассниками.

— В общем, передай Артёму, если он поедет к нам, то…

— Он не сможет поехать, — обрываю маму на окончании предложения. — Эти каникулы он занят подготовкой к экзамену по английскому языку.

Смотрю на экран телефона. Прошло пять минут с начала разговора, никаких тёплых отношений по отношению к младшей дочери уже быть не должно. Улегшись рядом, Диана коснулась моего правого плеча в знак своей поддержки.

— Спасибо… — произношу очень тихо, чтоб ничтобэтого не слышал.

Время идёт, мама молчит. Думает, что же такого сказать младшей дочери для сбрасывания трубки. Делай это как можно быстрее, мне ещё думать: стоит ли ехать в другой город на вечер встречи бывших выпускников нашей школы или остаться дома с книжкой в руках. Дианка по-любому уедет покорять внимание, ставя бывших врагов на место колкими фразами, а вот я… стоит подумать.

Для такого случая мне предстоит поговорить с сыном на эту тему. Оставлять дома одного пока страшновато — квартира у нас одна, множество гостей из друзей и подруг не выдержит. Это я так намекаю на скрытые планы по подростковым вечеринкам.

Была одна — пять лет назад, — хватит с этого. В то время детей можно было завлечь вкусным тортом и детскии шампанским, сейчас же такой фокус не прокатит. Настоящий алкоголь, припрятанные в чьих то карманах презервативы…

Нет, не стоит повторять мою судьбу. Пускай ходит девственником до своего восемнадцатилетия. А может и до двадцатилетия, до самой свадьбы.

— Так он не приедет к нам, да? — такой вопрос меня вгоняет в тупик. Вернее интонация, которой произнесли сие фразу. — Что-ж, ладно. Все равно у нас в квартире ремонт наметился, спальных мест немного поубавилось…

И сбросила эту чёртову трубку! Как же она меня разозлила этими словами, выживших весь воздух из лёгких. Вот оно что, хотели поиметь бесплатную рабочую силу, что будет перетаскивать мебель из комнаты в комнату, клеить обои и спать где-нибудь на раскладушке или ещё хуже — на постеленном матрасике.

Ладно, как мама собственного ребёнка, я могла выдать ему на его банковскую карточку деньги и снять комнату в общежитии, где мог спокойно находиться и не слышать упрёки, касающиеся даже его внешности. Но зная свою собственную семью, те обязательно выставят счёт за продукты, которыми они его кормили.

Нет. Однозначно нет. Никаких поездок, никаких разговоров с ним на эти темы, лучше дома будет или поедет вместе со мной покорять просторы незнакомого города.

— Как они ещё не стребовали с тебя компенсацию за твоё же рождение? — поджимает губы подруга, переваривая все услышанное вместе со мной.

Ответ — не знаю. Мне не известно, какие мысли в тех старческих головушках витают, обхватывая все грехи семьи. Да, я не сахар, не выросла так, как они хотели. И вместо того, чтобы спокойно сесть и обговорить все прошлые обиды, они нацепили на меня клеймо «кукушки», выставили позором рода.

Да и плевать на это хотела. Все же тридцать лет, не шестнадцать. Дуться и плакать за обиду на собственных родителей не стану.

Вот только они… могут…