Царевич

Глава 21

(Алексей)

* * *

— Петя, ну что вот ты натворил, а?! Кажется, я сейчас тут засну.

— Ты же спал ночью.

— Это сознание спало. Но телу-то тоже надо было дать хоть чуть-чуть отдохнуть. Охх.

— Лёха, не зевай так, челюсть вывихнешь. И вообще. На тебя все смотрят, а ты тут зеваешь на троне. Некрасиво.

— Знаю, извини. Это ты виноват! Как можно было забыть?

— Лёшка, ну я ведь извинился уже! Чего ещё ты от меня хочешь? И потом, это же у меня первый раз. Я как-то не подумал о том, что император не может смыться поспать со своего собственного дня рождения.

— Балбес ты, Петя. Ой, ну как же спать-то хочется! А ведь едва эти рожи закончатся, меня на службу в Успенский собор поведут. Потом делегаты поздравлять будут, потом парадный обед. А вечером ещё и бал будет. А я уже сейчас засыпаю.

— Не боись, Великий Комбинатор. Прорвёмся. Зато она заработала! Леха, она заработала, у меня получилось!

— Да и фиг бы с ней. Мне наплевать. Я спать хочу.

— Ничего-то ты не понимаешь, твоё величество. Скучный ты человек.

— Зато ты очень весёлый.

— Это да. Со мною не соскучишься.

— Во-во, я заметил. Это ж надо было додуматься не спать всю ночь перед таким днём! Ещё и руку мне обжёг.

— Паяльник очень неудобный. Никак не привыкну.

— У тебя этих паяльников уже штук двадцать. Коллекцию собираешь?

— Не. Ищу такой, чтобы удобно было. Пока не нашёл.

— А руки? Мне же с людьми стыдно за руку здороваться! Что это за дрянь такая? Я её и отмыть-то не могу.

— Смазка это.

— Чёрная?

— Не. Чёрная — это графитовая пыль немного въелась. И железо ещё.

— Немного? Вот это вот у тебя называется "немного"? Это я ещё руки помыл. Четыре раза.

— Ладно, не сердись. Зато она заработала!!

— Тьфу. С тобой бесполезно говорить. Во, смотри, князь Юсупов следующий. Сейчас он поздравлять будет.

— Хорошо, что мы на троне сидим. Руку можно не подавать.

— Ага.

— Я тебя, кстати, тоже поздравляю, Лёш. Не сердись. Я просто немножко увлёкся и сам не заметил, как неожиданно наступило утро.

— Ладно, не сержусь. Да и я тебя поздравляю, шизофрения ты моя увлекающаяся. Теперь это и твой праздник тоже. Но чёрт возьми, как же хочется спать!..

* * *

Петька — осёл. Изобретатель ненормальный. Вчера вечером он наконец-то сумел собрать какой-то блок, который у него никак раньше не получался, и загорелся скомпоновать всю эту хреновину целиком. Хреновина — это электромеханическая шифровальная машина типа "Энигма". Петя утверждает, что собранный им монстр по функциональности не уступает немецким серийным машинам образца 1944 года. Не знаю, как насчёт функциональности, но внешне совершенно не похоже. Немецкие энигмы — это такие аккуратные ящички, вроде увеличенной пишущей машинки. А то, что собрал Петя, похоже на… эээ… да ни на что это не похоже. Просто куча железяк, хаотично разбросанных по двум сдвинутым вплотную столам. С краю одного из столов стоит частично разобранная пишущая машинка. Всё это густо оплетено проводами, а когда Петя включает рубильник, эта куча начинает тихонько гудеть, а внутри неё что-то подозрительно шевелится и негромко пощёлкивает.

А ругаться на Петю бесполезно совершенно. Чувствую переполняющие моего симбионта счастье и гордость. Он собрал действующий прототип и даже смог зашифровать им песенку "В лесу родилась ёлочка", а затем расшифровать её обратно. Только вот эту свою победу Петя одержал уже в седьмом часу утра. Увлёкся он, видите ли. А я теперь мучайся.

У меня день рождения сегодня. Мне тринадцать лет исполнилось. И это мой первый день рождения, который я отмечаю не цесаревичем, а императором. Бедный папа. Как же я понимаю его теперь! Помню, как он ненавидел все эти торжественные поздравления, которые был вынужден терпеть. И хотя последние годы я, если позволяло здоровье, всегда сопровождал его, но мне тогда было легче. Поздравляли ведь не меня и я, когда мне надоедало, мог придумать предлог и сбежать. А сегодня сбежать я не могу.

Ещё и платье это дурацкое опять на меня напялили. На улице жарища, кондиционеров нет, а я в большом наряде париться вынужден. И спать хочется просто безумно. Всё из-за этого изобретателя. Причём он даже и сам ведь не знает, зачем нам нужна эта "Энигма". Он её просто так изобрёл, со скуки. Лучше бы какое устройство для контроля климата изобрёл, чем энигму. Жарко же!

Подарков мне надарили целую кучу. Чаще всего оружие дарили. Одних сабель четыре штуки. С другой стороны, а что ещё дарить императору страны, выигрывающей войну, верно? Хотя с войной, вообще-то, всё не так просто. Вроде бы как мы и победили, а вроде бы как и не совсем победили. И не совсем мы.

Борис Владимирович весь извёлся. Даже похудел несколько. Сейчас стоит рядом с моим троном и делает вид, будто бы всё хорошо. Но меня-то не обмануть ему! Я его хорошо знаю. Вижу, с каким трудом ему эти любезные улыбки даются. И явно он хочет куда-то свалить. Причём не спать, как я, а работать. Скорее всего, письма писать да указы сочинять.

Война практически закончилась. Хотя официально мир пока ещё не заключён. И даже соглашения о прекращении огня нет. Но реально лишь на немецко-английском и немецко-французском участках фронта иногда начинается стрельба. Англичане и французы выдохлись после своего последнего рывка и перегруппировывают силы. Сил сбросить их обратно в Рейн у немцев нет даже после подхода дивизий с востока. Вернее, сил-то номинально вполне достаточно. Воли продолжать войну у них нет и руководства единого нет. Вся верхушка второго Рейха во главе с кайзером сидит у нас в Лавре. Управлять же оттуда западным фронтом, мягко говоря, затруднительно. А самопровозглашённое правительство Либкнехта в глазах народа и армии всё ещё остаётся не вполне легитимным. Кайзер хоть и осёл безмозглый, но он хоть кайзер. А эти кто? Так что генералы на западном фронте оказались предоставлены сами себе. Какое уж в таких условиях наступление!

Австро-Венгрия тоже как-то плавно вышла из войны. Она просто сдулась. Вести оттуда приходят противоречивые и с большой задержкой. Разгром Германии крайне негативно сказался на и без того низком моральном духе солдат. А после того, как наши войска заняли Берлин, австрийская армия фактически прекратила своё существование. Нет, она не была уничтожена. Их армия просто… ушла домой. С оружием, понятное дело. И вероятность начала в ближайшее время революции в Австро-Венгрии Борис Владимирович оценивает как близкую к единице.

Удивлены, как это русская армия смогла прорвать фронт и так быстро, всего за месяц, оказаться в Берлине? И какими, интересно, силами осуществлялась эта эпическая наступательная операция? Отвечаю. Прорыв фронта и штурм Берлина осуществлялся силами двух пехотных и одного казацкого полка. От линии фронта до Берлина войска двигались около двух суток. Быстрее по пережившей войну на истощение Германии поезда идти не могли. Потерь в ходе берлинской операции наши войска не понесли.

Вот так. Вильгельм хитрый. Это он придумал. Понял, что вот-вот проиграет вообще всё, включая собственную жизнь, и пытается спасти хоть что-то. Если бы он просто капитулировал, то его, скорее всего, ждал бы арест и суд во Франции. С весьма вероятной верёвкой на шею в финале. Заключить мир только с Россией он не мог. Вернее, это мы не могли с ним мир заключить. Вильгельму оставалось лишь сидеть и ждать собственного ареста либо союзниками, либо восставшим немецким народом. А он вон как извернулся!

Формально война Германии с Россией продолжается. И в ходе этой войны мы штурмом овладели столицей противника. Справедливости ради следует отметить то, что наши союзники по Антанте подняли жуткий вой, когда узнали подробности этого "штурма". Но, как бы то ни было, 20 июля (по нашему стилю) над Рейхстагом русские казаки подняли красный флаг. От красного флага революционной Германии он отличался наличием на нём золотого двуглавого орла.

Зачем всё это? Я тоже сразу не понял. Мне Борис Владимирович объяснил потом. Ведь войну мы выиграли, тут вопросов нет. Скоро пора будет переходить к такому увлекательному занятию, как делёж трофеев и территорий. И вот тут русский флаг над Рейхстагом здорово усиливает позиции России, а заодно и долю трофеев. Захват столицы противника в глазах народа смотрится уж никак не хуже, чем прорыв могучей "линии Гинденбурга". Вот в Лондоне и взбесились. Борис Владимирович всю ночь с 20 на 21 июля в телеграфной комнате провёл. Переписывался одновременно и с Лондоном, и с Парижем и с Берлином, и с Веной и даже с Вашингтоном и Петроградом.

А Вильгельм за такую милую "шалость" получил твёрдые гарантии невыдачи его союзникам или Либкнехту. Только ему этого было мало. Он, как бы, желал вернуть себе Германию. Пусть и в урезанном виде и без колоний. Но Борис Владимирович настойчиво попросил кайзера несколько "урезать осетра". Хотя свою корону Пруссии кайзер себе всё-таки выторговал. Поскольку предложил кое-что такое, что нам очень сильно помогло.

Босфор.

Вильгельм практически сдал нам Босфор.

Как? Сейчас расскажу, мне тут Колчак тоже подарок на день рождения прислал. Очень оригинальный подарок. Он мне прислал целый сундук турецких знамён, захваченных им в фортах, защищавших Босфорский пролив. И к этой куче знамён ещё и письмо прилагалось. И даже несколько фотокарточек. Письмо явно было написано специально для меня. Адмирал, было заметно, не слишком доверял моим познаниям в искусстве ведения морских сражений, а потому постарался всё максимально упростить для мальчишки. Ну, возможно, он и прав был. А то я бы и вправду не понял. Нормальный же, развёрнутый отчёт, скорее всего, отправили в Могилёв.

Так вот, обо всём по порядку. То, что мы готовим босфорскую операцию, немцы, конечно, знали. Конкретные сроки операции не знали (ещё бы, мы их и сами не знали), но по поводу подготовки штурма были вполне осведомлены. И когда запахло жареным, Вильгельм предусмотрительно тоже начал готовиться. А то мало ли, как всё повернётся. Не сомневаюсь в том, что подготовил он несколько различных вариантов. Но тот, за который он купил у Бориса Владимировича корону Пруссии, показался мне вполне адекватной ценой.

Самым сложным было успеть предупредить Колчака, который уже вышел в море. Но успели. Быстроходная папина яхта с шифрограммой от Бориса Владимировича догнала наш Черноморский флот на рассвете, 14 июля, когда он уже почти вышел к Босфору. А дальше всё было как в шахматах, когда за обе стороны играет один человек. Победитель известен заранее.

Наш флот с максимальной скоростью двинулся к европейскому берегу, стремясь как можно быстрее сократить расстояние и своими орудиями подавить турецкие форты. На то, что несколькими часами ранее мощная радиостанция нашего флагмана "Евстафия" передала в эфир короткое шифрованное сообщение, турки внимания не обратили.

Под прикрытием береговых батарей из пролива выполз флагман турецкого флота — линейный крейсер "Султан Селим Джавус". Но наши его совершенно игнорировали, продолжая вести огонь лишь по фортам. А когда "Султан Селим Джавус" выбрал подходящую, по мнению его командира, позицию, он… спустил флаг.

На место упавшего турецкого флага тут же взвился флаг красный, и "Султан Селим Джавус", который сразу же вновь стал "Гебеном", практически в упор разрядил свой главный калибр по самому опасному форту, первым же залпом выведя тот из строя.

"Гебен" успел разрушить ещё один форт, прежде чем турки опомнились. А потом… потом ему стало очень грустно. Но утопить его всё же смогли. Не успели. Подошли наши броненосцы, транспорты с десантом, и к середине дня плацдарм на европейском берегу был захвачен.

Штурм же азиатского берега Колчак, в свете последних событий, предпринял вообще ночью. Небывалое дело! Этому способствовали подробные карты минных полей с "Гебена". Да плюс ещё и некоторые немецкие офицеры перешли на наши корабли, помогая маневрировать в исхоженном ими вдоль и поперёк проливе. Да, зря турки не сменили немецкий экипаж на свой.

Причём формально Вильгельм даже и не нарушил ничего и по-прежнему оставался союзником Турции. Как такое может быть? Так ведь "Гебен" же поднял не флаг кайзермарине, а революционный красный флаг. Вроде как, у них там революция на корабле внезапно случилась и весь экипаж в полном составе, включая командира, присоединился к восставшим немецким рабочим. Во, Вильгельм хитрый! Даже и революцию умудряется в собственных интересах использовать. Только чем он там ухитрился так заинтересовать экипаж "Гебена", что они пошли на такой риск — то мне не ведомо. Впрочем, это они сами между собой разберутся.

А вот с Дарданеллами ничего не получилось. Когда Колчак пересёк Мраморное море и вышел к проливу, то его там ждала, по выражению Пети, "птичка обломайтис". Турки оправились от предательства "Гебена" и сопротивлялись отчаянно. К тому же, они успели частично переставить минные поля. "Евстафий" получил два попадания, подорвался на мине, после чего Колчак операцию отложил. Сейчас десантный корпус Колчака готовится к штурму Константинополя, а в Севастополе полным ходом идёт погрузка на транспорты крепостных орудий Особого запаса и боеприпасов к ним. Босфор мы теперь точно без боя никому не отдадим!..

— Не спишь ещё, Алёша?

— Ох, Борис Владимирович, ну Вы прямо двужильный какой-то!

— Просто мне сейчас некогда отдыхать. Мы немного отвернули в строну от пропасти, но лишь совсем немного. Страна всё ещё в опасности.

— Так что Вы хотели, Борис Владимирович?

— Важные известия, Алёша. Очень важные. Я подумал, что нужно сообщить тебе, хотя уже и поздно и ты устал. Мне тоже тяжело этот день дался.

— Да уж. Поневоле порадуешься тому, что день рождения лишь раз в году бывает.

— Может, мне лучше завтра зайти?

— Да нет. Давайте уж, говорите. Раз уж пришли всё равно.

— У меня две новости, Алёша. Хорошая и плохая. Какую сначала?

— Хмм… Ну, давайте хорошую, что ли.

— Тебе прислали поздравительную телеграмму. Вот она.

— Эка невидаль! У меня этих телеграмм — целый ворох.

— А ты взгляни, от кого она.

— Меня уже никем не удивить. Даже от действующих монархов больше трёх десятков. И от папы Римского есть. А эту кто написал?

— Прочти, ты же знаешь немецкий.

— Давайте… Ничего себе! Что, правда, он сам? Прислал мне телеграмму?

— Да, Алёша. И основная заслуга в том, что такая телеграмма была отправлена, принадлежит товарищу Бухарину. Это именно он, лично, вёл переговоры. Правда, теперь нам придётся резко увеличить поставки продовольствия восставшим, а в ближайшем будущем в Берлине должен начать работу Совет рабочих депутатов. Политически всё безопасно. Букву союзного договора мы не нарушаем, так как помогаем не Рейху, с которым воюем, а восставшим, которые и сами борются против кайзера.

— А не слишком жирно? Всего за одну поздравительную телеграмму?

— Не жирно, Алёша. Личное поздравление от Карла Либкнехта, в котором он прямым текстом называет тебя российским императором, означает, что он признаёт законность твоей власти. А также и легитимность принятых от твоего имени решений. Поверь, это очень важно. Кроме того, и в РСДРП это укрепит твои позиции. Телеграмму обязательно нужно завтра опубликовать, дабы показать нашим собственным скорбным на голову революционерам, что коммунистическое движение в Европе не сомневается в твоём праве занимать российский престол.

— Эк Вы лихо завернули, Борис Владимирович. А плохая новость какая?

— С Питером совсем плохо.

— Я заметил. Керенский мне поздравления так и не прислал. Что, ещё хуже стало?

— Да. Они поняли, что проигрывают, и решились на отчаянный шаг.

— Что же там сделали?

— Сегодня правительство Керенского и Родзянко официально обратилось к странам Антанты с просьбой о военной помощи против, цитирую: "незаконно оккупировавшей Москву клики Штюрмера-Бухарина". Ведь у нас практически нет надёжных войск Алёша. Как ни странно, но самые надёжные и преданные сейчас — это отряды Красной гвардии Дзержинского. Плюс полиция. Ну и корпус Келлера в какой-то степени боеспособен. И это всё! Если не считать Колчака. Но корпус Колчака далеко, быстро его к Москве не перебросить. К тому же, у него иная задача. Нам сейчас необходимо, совершенно необходимо прочно закрепиться в проливах. Хотя бы в Босфоре, раз уж Дарданеллы взять не смогли.

— И как союзники отреагировали на таковое заявление наших северных не-друзей?

— Пока никак. Полная тишина. Хотя питерцы своё обращение даже в газетах опубликовали. И это очень плохо, Алёша.

— Отчего же?

— Это значит, что переговоры о помощи Антанты Временному правительству тайно идут уже давно. И наверняка они что-то там успели решить. Теперь вот последовала официальная просьба о помощи через печать и по радио. Думаю, уже завтра мы можем получить и ответ. Они просто чего-то ждут. Чего-то ждут. Но чего?

Зазвонил телефон на моём столе. А мне вставать лениво. В кресле так удобно.

— Борис Владимирович, если Вам не трудно, послушайте, а? Мне не хочется вставать, а это всё равно наверняка Вас. Мне в это время никто звонить не станет. Уверен, то Вас ищут.

— Хорошо, Алёша. Штюрмер у аппарата! Да! Да, Степан Михайлович! Да говорите же уже, что вы мямлите! Что?? Когда? Это точно? Сколько?? Откуда информация? Совпадает? Вот оно, значит, как. Хорошо, спасибо Вам, Степан Михайлович, я всё понял. Доброй ночи, отдыхайте.

Борис Владимирович преувеличенно осторожно положил телефонную трубку на рычаг, тяжело вздохнул, и устало опустился на стул. Какой же он уже старенький! Смотрит на меня. И взгляд такой… затравленный, что ли. Не подберу слова.

— Что там, Борис Владимирович? Что-то случилось?

— Случилось, Алёша, случилась.

— Что-то плохое?

— Да уж ничего хорошего.

— Вы мне скажете?

— Скажу. Всё равно завтра об этом все газеты напишут.

— И что там?

— Великобритания ввела в Средиземное море основные силы Гранд Флита…