Царевич

Глава 23

(Алексей)

— …Борис Владимирович, ну можно без меня там обойтись завтра, а? Я на Ёлочке хочу кататься. Я уже не падаю с неё, даже когда она рысью идёт.

— Не падаешь? Точно? А в чём у тебя сегодня штаны были испачканы, когда ты вернулся?

— Ну, почти не падаю. Так можно?

— Нет.

— Ну, пожалуйста.

— Нет. Не дури, Алёша. Когда можно — я тебя всегда отпускаю. Но завтра без тебя никак не обойтись.

— Ну почему? Моя подпись всё равно ведь ничего не значит.

— Значит. В данном случае значит. Подписывать должен ты. А мы с его Святейшеством всего лишь твою подпись подтверждаем.

— Я потом подпишу, вечером. Вы там место просто оставьте, я и подпишу.

— Алёша, головой-то подумай своей немного. Ты просто обязан там быть. Лично. Кроме всего прочего, там ещё и киношники будут. Часть церемонии, самая торжественная, будет снята на киноплёнку. Для потомков. Это же уникальные кадры. И фотографировать вас будут не раз завтра. Так что давай, не упрямься. Наденешь Большой наряд.

— О нет! Только не это. Я его ненавижу.

— Не упрямься, говорю. Наденешь. А затем ещё господин Мешков тебя причешет нормально. Ты же не хочешь выглядеть чучелом в учебниках истории. Завтрашние твои фотографии наверняка попадут и в учебники и в энциклопедии.

— А я на лошади кататься хотел…

— Алексей! Послезавтра покатаешься. А завтра ты будешь творить Историю.

— Ну, хоть чуть-чуть, а?

— Нет! На вот, почитай. Я специально принёс его сюда.

— Что это такое?

— Сценарий написали тебе. Как себя держать, что говорить, что делать. В общем, читай. По хорошему, тебе это наизусть нужно выучить.

— Борис Владимирович! Когда?! Я не успею! И я спать хочу. И у меня ноги болят.

— Не дави мне на жалость. Ты сам виноват. Меньше кататься нужно было.

— А можно я…

— Нельзя. Всё, хватит препираться. Тем более, чай ты уже выпил. Идите в свой кабинет и работайте, Ваше Императорское Величество.

Вздохнув, я взял пачку машинописных листов и уныло побрёл к выходу из малахитовой столовой. Уже в дверях не удержался и тихонько буркнул себе под нос:

— Сатрап.

— Я всё слышал, — раздался сзади голос моего опекуна…

Вот так всегда. Птичка обломайтис. Раньше я думал, что это у Наследника жизнь тяжёлая и жутко завидовал Кольке, который в любое время мог пойти куда угодно, совершенно не заботясь о конвое и пристойности. А теперь я уже и себе самому, каким я был год назад, завидую. Быть императором — это ещё хуже, чем быть Наследником.

Умом-то я понимаю, что Борис Владимирович прав, я должен присутствовать. Но как же хочется кататься! А приходится вместо катания опять надевать эту воняющую мышами робу и тащиться на невероятно скучную церемонию. Вот интересно, а чего этот Большой наряд так странно пахнет? Что трудно постирать его?

П: Лёха, ты чего? Такое наверняка не стирают. Как его стирать-то, ты подумал?

Думаешь, нельзя стирать? Ну, может ты и прав. Всё равно, надевать его противно. Пахнет.

Пришёл в свой кабинет и залез с ногами на гостевой диван. Блин, тут страниц пятьдесят будет. Встать. Поклониться. Улыбнуться. Смотреть в сторону газетчиков. Пожать руку. Брр. Скукотища такая. Конечно, наверняка суфлёр будет. Мне подскажут. Но всё же прочитать надо. Хоть примерно знать буду, что делать. Интересно Вильгельм тоже сейчас сценарий учит? Наверное, так. Завтра, согласно моей части сценария, мы с ним будет главными актёрами на этом спектакле.

Гм, а спектакль довольно длинный. На целый день. С самого утра и до вечера всё расписано чуть ли не по минутам. Почётный караул, шествие, флаги, оркестры, парадный обед, бал. Много всего ребята из министерства Двора сочинили. Ага. Они сочинили — а мне всё это тащить. Блин. Даже в туалет просто так не отлучиться! Всего три окошка по десять минут на целый день мне оставили. Придётся стараться поменьше есть и пить. А я-то ещё думал, отчего папа на всяких торжественных приёмах так мало ест, отщипывает по чуть-чуть, как воробей. Теперь понял. Ему отлучаться нельзя. Интересно, а он тоже сценарии учил или сам всё знал? Что-то я у него ни разу не видел ничего на такой сценарий похожего.

Да, папа. Уже конец сентября, а он так и не вылечился. Наверное, теперь уж и не вылечится. Доктора говорят, что не нужно терять надежды, положительная динамика есть. Но как-то неуверенно они это говорят. По-моему, просто успокаивают меня.

И от мамы с сёстрами больше месяца никаких вестей. Что там с ними — неизвестно. Мама. Хочу к маме. И девчонки. Хочу, чтобы мы опять, как раньше…

П: Лёха, а ну прекрати! Прекрати, кому говорю! Давай, я помогу.

Ух!! Да, удобно иметь такую шизофрению, как у меня. Контролировать эмоции получается здорово. Мощная волна бодрости и оптимизма от Пети мою хандру моментально развеяла. Реветь больше не хочется. Могу продолжать чтение.

Дальше что тут? Ага, присяга, моя речь (см. приложение 2). Где это приложение? Во, вот оно. Не очень длинная речь. Славно, славно. Только я всё равно не запомню, наверное. А по бумажке можно читать будет? Блин, тут пометка, что обязательно нужно выучить наизусть. Читать нельзя. Зараза. После речи что? Первое окошко для решения личных проблем нам с Вильгельмом, а затем торжественное богослужение в Успенском соборе. Сам патриарх ведёт.

Потом поздравления, подъём флагов, государственные гимны, выход к народу, возвращение во дворец. Вот, ещё не началось, а мне уже заранее надоело. Не хочу туда. Всё-таки скучная у императора работа. Эх, мне бы в кавалеристы пойти! Или хотя бы в пожарники, тоже неплохо.

И когда эта тягомотина оканчивается? Вот чёрт, написано, что как полностью стемнеет, будет фейерверк. То есть это до темноты тянуться будет. А начало в шесть утра. Да уж, весёленький мне завтра денёк предстоит!

Впрочем, событие действительно историческое. Завтрашний день будет днём выхода из войны Германской империи. В связи с прекращением существования оной. Интересно, а дату какую в учебники потом запишут? У нас завтра 25 сентября, но в самой Германии-то уже давно октябрь! Петя тут предлагал как-то на Григорианский календарь перейти, так Тихон на это категорически не согласился. Говорит, что пока он регент, такого не будет. Он не допустит.

Что любопытно, ни английских, ни французских официальных лиц на церемонии не ожидается. Их вообще приглашали или нет? От Римского папы представитель будет, от Либкнехта целая делегация, нейтралы всякие типа Швеции и Испании. Даже японца какого-то откопали. А англичан и французов нет. От них лишь журналисты, официальных нет никого. Подозрительно это.

Так что же завтра случается-то? Ха, по порядку расскажу сейчас, как хитро и изобретательно Вильгельм за трон цепляется. За хоть какой-нибудь трон.

Поскольку он в настоящее время пока ещё ни от чего не отрекался, то завтра им будет обнародовано сразу несколько манифестов. Для начала Вильгельм, как германский император, выведет из состава прусского королевства одиннадцать из четырнадцати провинций, а как король Пруссии сам с собой согласится. Королевство Пруссия съёживается всего до трёх провинций. В нём остаются провинции Восточная Пруссия, Западная Пруссия и Великое княжество Познанское. После чего король этой новой Пруссии просит исключить его королевство из состава Германской империи. Император Германии, понятно, снова не возражает, и Пруссия выходит из состава империи. А затем Вильгельм отрекается от короны императора Германии и умывает руки. Всё, революция в Германии победила. Дальше уже дело Либкнехта с товарищами наводить там порядок и решать вопрос с формой правления.

А что же Пруссия? Ну, Пруссия ведь в войне не участвовала. Участвовала Германия, но теперь Пруссия уже не является её частью, а потому сразу начинает делать вид, будто она тут совершенно ни при чём и вообще давно борется за мир во всём мире. Демагогия, конечно. Тем более, король Пруссии не сменился и на троне всё тот же одиозный кайзер Вильгельм. Сомнительно, что союзники оставят его в покое, не попытавшись додавить. Тем более, собственного военного флота у Пруссии не будет. Флот давно уже поднял революционные флаги и Вильгельму не подчинится. Думаю, особых проблем с высадкой десанта на побережье Пруссии у англичан не будет. Вильгельм это прекрасно понимает, а потому почтительно просит императора Российской империи (меня, то есть) включить его королевство в состав моей империи. Вот так. Независимым государством Пруссии предстоит пробыть минут пятнадцать. Она быстро-быстро перепрыгивает из одной империи в другую.

При этом Пруссия сохраняет широчайшую автономию. У неё будет свой король, своя армия, своя валюта. Но в то же время объявление войны Пруссии будет означать автоматическое объявление войны России. Отношения России и Пруссии будут напоминать отношения Великобритании и Канады.

Борис Владимирович много раз жаловался мне, каких трудов и нервов стоило ему убедить всех (включая своих собственных министров) пойти на компромиссы и сделать некоторые уступки. Итак, что же кто выигрывает и проигрывает?

Революционное правительство Карла Либкнехта получает, наконец-то, некоторую легитимность. Император отрёкся. Пора строить новую жизнь. Осталось лишь как-то остановить боевые действия на западе страны. Но договориться о прекращении войны Либкнехту будет всяко легче, нежели Вильгельму. Правда, Германии пришлось поступиться тремя не самыми мелкими провинциями. Зато реставрационные войска, с которыми отряды восставших воюют с переменным успехом уже не первый месяц, лишаются самого главного — знамени. Плюс, у недовольных сменой режима появляется место, куда им можно эмигрировать. Кому так уж нравится жить при монархии, те могут беспрепятственно переехать в Пруссию, к своему ненаглядному Вильгельму.

Вильгельм теряет почти всё. От могучей империи остаётся жалкий огрызок. Но этот огрызок — больше, чем совсем ничего. Борис Владимирович говорил, что очень долго пытался донести эту мысль до кайзера. Тот отчего-то считал, что раз мы пообещали ему оставить его королём Пруссии в обмен на Босфор, то это будет Пруссия в её нынешних границах. Но про неприкосновенность границ этого королевства Борис Владимирович ничего не говорил, когда торговался с Вильгельмом за Босфор. Отдать же Вильгельму всю Пруссию было совершенно нереально. Либкнехт никогда не согласился бы с этим. А если бы согласился, то его не поняли и сместили бы его собственные соратники.

А что получает Россия? Мы получаем беспокойного вассала и резкое обострение международной обстановки. Не приходится сомневаться в том, что такой передел Германии не найдёт ни в Париже, ни в Лондоне ни малейшего понимания. Одна надежда на то, что от войны устали не только Россия и Германия. И Борис Владимирович надеется, что начинать новую войну, едва-едва окончив старую, да ещё и с бывшим союзником, страны Антанты не решатся. Но Севастополь он всё равно дал команду укреплять и готовить к обороне на случай прорыва в Чёрное море британского флота.

Зачем он пошёл на такой риск и для чего вообще России нужна эта Пруссия? Всё дело в том, что Борис Владимирович считает, будто сейчас у России внутренних проблем больше, чем внешних. Основная угроза государству находится внутри наших границ, а не снаружи. И что, Пруссия в составе нашей империи как-то поможет их решению?

А вот и поможет! Народ, в массе своей, обычно положительно относится к присоединению к государству дополнительных территорий. И тут такой случай! Целое королевство вливается в состав империи! Мы же это дело распропагандируем через печать и по церковной линии. А о том, что присоединение формальное и Пруссия фактически остаётся независимым государством можно деликатно умолчать. Ну, умные, конечно, и сами это поймут. Но таких умников не так уж и много. Крестьянские же массы поймут лишь то, что войну мы выиграли и часть Германии присоединили к своей стране. Да плюс ещё Босфор и Константинополь. И это всё царь-батюшка в Москве навоевал. Если же в Москве не царь-батюшка, а Лжеалексей, а настоящая власть в Петрограде, то и Пруссию, и Босфор, и Константинополь придётся отдать обратно супостатам, с которыми три года воевали. Ну, и за кем охотнее пойдут массы?

Хотя, конечно, с этим декретом о земле Временное правительство нам здорово подгадило. Они таки издали его. Правда, об отмене частной собственности на землю и запрете наёмного труда, как в Петином мире, там не было сказано ни слова. И уже нашему правительству в Москве пришлось срочно издавать наш вариант декрета. В манифесте о земле от шестого сентября я высочайше отменил все выкупные платежи за землю. А вернее, не отменил совсем, а повелел выплачивать их полностью за счёт казны. Лишние проблемы с помещиками нам сейчас тоже совершенно не нужны. Только где денег-то на это взять? Но Борис Владимирович обещал что-нибудь придумать. Мне кажется, он хочет Турцию ограбить и на эти деньги земли у помещиков и церкви выкупить. Во всяком случае, из оккупированного Константинополя наши транспорты уходят переполненные реквизированным барахлом. Там же столица была. Много богатеньких жило.

А ещё завтра будет опубликован и манифест о поэтапной демобилизации. Это должно как-то сократить поток дезертиров, резко усилившийся после выхода декрета и манифеста о земле. И солдат ведь можно понять. Они устали, а тут землю раздают. Надо скорее бежать и захватывать что получше. А кое-где на местах уже случались самовольные захваты земли и даже погромы помещичьих усадеб. Пока это единичные случаи, но тенденция тревожная. Да и, честно говоря, не нужна нам уже пятимиллионная армия. Германии и Турции практически не существует. Австро-Венгрия мучительно, со стрельбой и резнёй, пытается разделиться на Австрию и Венгрию. Остаётся лишь Болгария. Она будет воевать с Антантой в одиночку? Не смешите мои тапки.

Интересно, а как Либкнехт будет из войны на западе выходить? Что ему придётся отдать союзникам? Опять будет позорный Версальский договор? А Веймарская республика теперь будет? Которую Гитлер должен в третий Рейх превратить.

* * *

— Лёха!!

— Чего тебе, шизофрения?

— Лёха, про Гитлера-то мы и забыли!

— Как забыли? Почему забыли? Я помню.

— Да ты не понял. Он же сейчас никто и звать его никак.

— Ну и что? Выберется, не сомневайся. Такое дерьмо всегда всплывает.

— Вот именно. Хочешь, чтобы опять через четверть века он новую мировую бойню развязал?

— Не хочу. А что делать?

— Давай его уничтожим!

— Как уничтожим?

— Физически. Убьём.

— Как ты это себе представляешь?

— Пошлём кого-нибудь.

— Кого? И куда?

— В Германию.

— Куда именно? Германия меньше России, конечно, но не настолько, чтобы там так просто можно было определённого человека найти. Кстати, может, его уж и в живых-то нет. Он ведь на западном фронте воевал, а там чёрт знает что творилось. Возможно, его уж и так англичане убили при наступлении.

— Это вряд ли. Ты, Лёш, верно заметил. Такое дерьмо всегда всплывает. Жив он, гнида фашистская. Жив, не сомневаюсь.

— Даже если так. Всё равно некого послать. А если бы и было кого, то как объяснить такое задание? Убить простого, никому не известного солдата. Да ещё и на территории чужого государства. Что это за бред?

— Хм… Верно. А что делать? Нельзя же позволить этой гадине снова силу набрать. Чтобы он потом опять весь мир кровью залил, как у нас.

— Петь, а если не убивать? Если просто нейтрализовать?

— Это как?

— Занять чем-нибудь, чтобы он не смог в фюреры пробиться.

— Чем занять?

— Ну… чем-нибудь. Он ведь художник. Вот и пусть рисует. Живёт и рисует.

— А в моём мире кто-то что, рисовать ему мешал? Он сам, добровольно, это дело бросил.

— Придумал! Петь, я придумал!

— Чего?

— Давай его сюда пригласим, в Москву!

— Точно! И тут убьём!

— Фу, какой ты кровожадный.

— А что мне, целоваться с этим уродом, что ли? И зачем он нам здесь, если не убивать?

— Давай его нашим придворным художником сделаем. Пусть портреты рисует. Или яблоки. Или речки. Да пусть что угодно рисует, что сам захочет. А уж за деньгами мы не постоим. Для такого человека никаких денег не жалко. Даже если он плохо рисует, то не важно. Всё равно все его картины по запредельным ценам скупим. Лишь бы он нарисовал их. И не стал фюрером.

— Лёха, ну голова! Здорово придумал. А как мы его пригласим? Если неизвестно, где он.

— Тут люди Либкнехта в Москве есть. Поговорим с Бухариным и через него просьбу передадим. Найти и пригласить господина Гитлера в Москву на должность императорского художника. С очень хорошим, просто чудовищным окладом.

— Можно. Слушай, а что если не одного Гитлера пригласить, а? Он же не единственной сволочью там был. И Гиммлера можно, и Геббельса. Вообще всю верхушку третьего Рейха к нам нужно попробовать перетащить. И третьего Рейха не будет.

— Молодец, Петь. Ты тоже голова. А то, может, они бы и без Гитлера организовались.

— Угу. А так у нас будут, под присмотром. Возможно, даже что полезное сделают. Геринга в авиацию отправим. Он, кажется, уже летает.

— Сейчас посмотрю.

— Лёш, я управление беру.

— Ага. Петь, а как же сценарий? Я ведь не дочитал.

— Да фиг с ним. Подскажут. Тут важнее дело. Ищи в моей памяти, я же про весь зверинец читал. Никто не скроется! Давай, ты диктуй, а я писать буду. Где карандаш-то? Ага, вот он.

— Ладно, как скажешь. Пиши тогда: "Пункт первый. Гитлер Адольф. Родился 20 апреля 1889 года в деревне Рансхофен. Отец — Алоис Гитлер…"

* * *