Царство демонов

Глава 26 Слепые и глухие

— У нас мало времени. — Грустные голубые глаза Кроноса, похожие на мои, уставились на меня, в которых вместо пьянства в кои-то веки блестели слезы. — Давай, поднимайся. — Он взял меня за руку и помог мне сесть.

Я позволила ему, смущенная его действиями и нехарактерно мягкими манерами.

— Что значит мало времени? — Я посмотрела на дверь. — Что ты сделал?

Лицо моего отца ожесточилось.

— Очевидно, императрица приказала полностью тебя изолировать. К счастью, она не догадалась забрать моего голема, — усмехнулся он. — Старина Джолли присматривает за дверью, но я сомневаюсь, что пройдет много времени, прежде чем кто-нибудь придет и утащит меня. Неважно; мне нужно было поговорить с тобой.

Я уставилась на него, удивляясь человеку, который стоял передо мной.

Его взгляд переместился с моего лица вниз, на череп, все еще зажатый в моих руках.

— Какая жалость. Твой голем действительно был интересным. — На его губах заиграла грустная улыбка, а глаза стали отстраненными.

Мои пальцы крепко сжались, и я поднялась на ноги.

— Зачем ты это делаешь?

Он глубоко вдохнул, его губы сжались в жесткую линию.

— Я пришел извиниться. — Он сел на край кровати и приглашающе похлопал по одеялу рядом с собой. Я колебалась, не понимая, что за человек передо мной. Это был не тот пьяный, крикливый мужчина, который отказывался признавать мое существование. Это был незнакомец.

Кронос вздохнул, кивнув в знак понимания, когда я осталась стоять в шаге от него, устремив взгляд на дверь.

— Я заслужил это. — Он все еще выглядел неопрятно, но не так плохо, как обычно. Его светлые волосы были убраны в косу, а черная туника, хоть и помятая, но чистая и без пятен.

— В кои-то веки ты чище меня, — пробурчала я, не подумав.

Он нахмурился.

— Потеря обоих детей в мгновение ока может быстро отрезвить человека. Когда вы обе исчезли, никто не знал, что случилось, и чем дольше вас не было, тем больше было предположений и тем сильнее становился мой страх. Это открыло мне глаза на то, каким дураком я был все эти годы.

Мои глаза сузились, гнев начал закипать под кожей.

— Ты имеешь в виду, что потеря Кэсси так повлияла на тебя. Ты всегда собирался потерять меня, и этого никогда не было достаточно, чтобы ты не утонул в эле.

Мой отец вздрогнул, как будто я его ударила.

— Я знаю, Калеа, и мне жаль. Ничто из того, что я могу сказать или сделать, не исправит моих действий, но причины, по которой я не мог оторваться от выпивки, заключалась в том, что я не мог вынести мысли о том, чтобы потерять тебя, как я потерял ее. — Его голос надломился на последнем слове. — Как я потерял твою мать.

Я хотела пожалеть его, но не могла. Он был моим отцом. Он сделал выбор, чтобы привести меня в этот мир, а потом бросил, как только стало слишком тяжело.

— Если моя судьба так сильно беспокоила тебя, почему ты не попытался что-то с этим сделать? Ты мог хотя бы быть рядом со мной, но вместо этого ты сбежал.

Кронос откашлялся, вытирая глаза.

— Я был ослеплен горем, слишком слаб, а боль слишком велика. Я боялся.

Я вздрогнула, его слова были как нож в моем разбитом сердце. Слова, так похожие на мои собственные мысли несколько минут назад. Судорожный вздох вырвался из моего горла, когда я боролась со своими внутренними демонами.

— Я знаю, что ты никогда не простишь меня, — продолжал Кронос, когда я замолчала. — И не жду этого от тебя. Просто надеюсь, что еще не слишком поздно попытаться наладить отношения между нами.

Его слова были как удар в живот.

— Не слишком поздно? Я умру меньше чем через неделю!

На лице Кроноса отразилось страдание.

— Не обязательно все должно закончиться так, ты же знаешь, — пробормотал он. — У тебя есть выбор.

Я в недоумении уставилась на него.

— Конечно, нет. — Я положила череп Джудекса на пол и начала вышагивать по спальне. Неужели он действительно пришел только для того, чтобы мучить меня? — Я, по сути, овца в стойле на убой.

Он поднялся с кровати и потянулся ко мне.

— Калеа…

— Слушай, я не хочу ссориться с тобой, когда это, возможно, последний раз, когда я тебя вижу…

— Калеа… — Шаги в коридоре прервали моего отца, и мы оба посмотрели в сторону двери.

— Черт, я думала, у меня будет больше времени. — Его глаза нашли мои. — Послушай, есть кое-что, что ты должна знать. Есть причина, по которой эта адская тварь перенесла Вознесение, кроме как для того, чтобы помучить тебя. Твоя мать, Мария… ее тело ранено.

Я отмахнулась, уставившись на него.

Боль наполнила его черты, когда снаружи раздались громкие крики и звон металла, и Джолли выиграл для нас еще несколько драгоценных секунд.

— Она умирает, Калеа, и по мере того, как ее тело отказывает, оно истощает силы императрицы. Она слабее, чем когда-либо прежде. Не дай ей забрать тебя. — Он схватил меня за руки.

— У меня нет выбора…

— Есть. Императрица не может обладать другим телом, если оно не желает или обладает большей силой.

— О чем ты говоришь?

В дверь ворвались несколько стражников.

— Кронос, ты арестован за нарушение правил использования твоего голема и нападение на королевскую стражу, — рявкнул один из стражников. Они окружили моего отца, оттаскивая его от меня, но его глаза не отрывались от моих.

— Ты не слабая, дочка, — проворчал он, когда они заломали его руки за спину. — Так что не соглашайся. Она не может заставить тебя отдать ей свое тело, какой бы сильной ни была.

Мои глаза расширились. Я всегда думала, что, когда я согласилась стать наследницей, это было просто для показухи, что я буду наследницей Лилит, хочу я этого или нет.

— А как же мама?

Плечи Кроноса опустились, глаза зажмурились.

— Твоей матери больше нет, но это то, чего бы она хотела. Родители должны защищать своих детей, а не эгоистично просить их отдать свою жизнь…

— Заткнись, пьяница. — Один из стражников взмахнул мечом, ударив моего отца в висок. Его глаза закатились, и он рухнул на пол.

— Нет! — Я бросилась к мужчинам, вытаскивающим моего отца за дверь, но сильная рука схватила меня за руку, останавливая. Я посмотрела в сузившиеся зеленые глаза Маршала.

— Маршал, пожалуйста, останови это! — Умоляла я, сопротивляясь его хватке, пока стражники тащили бессознательное тело моего отца из комнаты.

Его хватка только усилилась.

— Почему я должен это останавливать? И ты, и твой отец — предатели Богини.

— Ч-что?

— Ты бросила свои обязанности, свой народ и свою императрицу…

— Я собиралась вернуться! — крикнула я, все еще пытаясь вырваться. — Но даже если бы я не вернулась, разве желание жить — это такой грех?

Маршал вздохнул, но наконец отпустил меня, когда дверь захлопнулась, заставив картины на стенах покачаться. Я отлетела назад, ударившись об пол, и посмотрела на него.

— Мы все чем-то жертвуем, Калеа. — Его голос стал мягче, и он протянул мне руку, чтобы помочь подняться. — Я знаю, что цена, требуемая от тебя, высока, но не думай, что ты единственная, кто жертвует своей жизнью ради дел императрицы…

— И что же это за дела? — Огрызнулась я, отмахнувшись от его руки, и поднялась сама.

Маршал нахмурился.

— Дела, которые ты всю жизнь защищала и отстаивала. Дела справедливости, мира и процветания для нашего народа… твоего народа.

— Да, моего народа, но как насчет остальных людей? Разве они тоже этого не заслуживают?

— Они могли бы получить это, если бы только смирились с правлением императрицы…

— Они рабы, Маршал! Вынужденные ей подчиниться. Скажи мне, как они должны были смириться с этим?

Маршал выглядел слегка озадаченным.

— Да, я знаю ваши маленькие секреты о Чужеземцах и о том, как наш народ использует их в качестве рабов и наживается на чужом труде.

— Есть разница между знанием и пониманием, принцесса. — Маршал прорычал последнее слово ледяным голосом.

Я вздрогнула. Я знал Маршала большую часть своей жизни, и никогда он не говорил грубое слово или высказал злую мысль о ком-либо. Он действительно верил, что императрица хороша и ее дело правое… так же, как и я неделей раньше.

— Я бы хотела, чтобы ты увидел правду, — вздохнув, пробормотала я, потирая больную руку, которую он слишком сильно сжал. Хотя не была уверена, что вообще можно с этим делать. Рабство было неправильным, но у императрицы должны были быть веские причины, чтобы потворствовать этому и не говорить мне.

— И я желаю тебе того же. Я знал, что приводить сюда этого Чужеземца было плохой идеей. Он промыл тебе мозги…

— Нет, — огрызнулась я, вскидывая голову. — Райкер открыл мне глаза…

— Калеа. — Маршал усмехнулся. — Ты знаешь его меньше месяца! Как ты можешь верить его лжи, а не тому, что ты всю жизнь считала правдой? Ты должна думать головой, а не сердцем. Из-за этого Чужеземца Алекс, один из лучших солдатов, которых я когда-либо знал и которого считал сыном, мертв. Из-за него твоя сестра сейчас лежит в лазарете и, возможно, делает последний вдох…

— Как она? — Я успокоилась, глядя в напряженный взгляд Маршала.

Он глубоко вздохнул, скрестив руки.

— Она слабеет с каждым часом. Целители пытаются спасти ее, но, боюсь, надежды мало.

— Пожалуйста, ты должен позволить мне увидеться с ней! — Я подошла к нему, положив свою руку на его.

Маршал пристально смотрел на меня в течение мгновения, затем покачал головой.

— Мне очень жаль, но мне приказано держать тебя здесь.

— Маршал, мне нужно ее увидеть. Пожалуйста.

— Может быть, тебе стоило подумать об этом, прежде чем уходить. — Он опустил руку, и моя ладонь упала на бок.

— Это был не мой выбор! Сестра пыталась спасти мою жизнь, подвергая при этом опасности свою собственную.

— Тогда это ошибка, с которой ей придется жить или, скорее всего, умереть, — сказал он, шагнув к двери.

— Нет! — Я бросилась вперед, схватив его за руку. — Отведи меня к императрице, позволь мне поговорить с ней, объяснить, что случилось…

— Этого не произойдет.

— Ты не можешь держать меня здесь взаперти! Я найду выход… я не сдамся, пока не увижу свою мать и она не спасет мою сестру.

— Как некрасиво с твоей стороны, Калеа. — Я обернулась на голос матери. Она стояла в дверях, ее губы скривились от отвращения. — Я думала, что последние несколько дней своей жизни ты сможешь провести в комфорте, но теперь вижу, что ошибалась.

— Мама! — Я поспешила к ней, но Маршал схватил меня за руку, останавливая. — Ты должна спасти Кэсси.

— Я ничего не должна. И с тем, как ты себя ведешь сейчас, я не могу оставить тебя здесь. Маршал, отведи ее в подземелье.

Шок отразился на лице капитана, но он поклонился и крепче сжал мою руку.

— Пожалуйста, ты должна помочь Кэсси! — умоляла я, слезы жгли мне глаза, но мама ничего не сказала, пока Маршал тащил меня мимо нее и по коридору, мои отчаянные крики эхом отражались от стен и глухих ушей.