Царство демонов

Глава 27 Освобожденное Божество

Дверь камеры захлопнулась, тяжелый звук отозвался в моей душе. Маршал бросил на меня последний неуверенный взгляд, прежде чем выйти из комнаты вместе с остальными стражниками. Моя грудь тяжело вздымалась, беззвучные рыдания сотрясали тело, я задыхалась от горького, спертого воздуха. Дрожа, я свернулась калачиком на маленькой койке у задней стены. Тусклый свет заливал окружающее пространство, открывая взору крошечную пустую камеру и металлические прутья, тянущиеся от пола до потолка.

Я была в отчаянии. Я просто хотела спасти свою сестру. Громкий кашель эхом разнесся по камере, заставив меня подпрыгнуть. Я повернулась налево, и мои глаза привыкли к полумраку комнаты. На койке в соседней камере сидел сгорбленный громоздкий силуэт, одеяло закрывало почти всю его поверхность, за исключением прядей золотистых волос.

— Папа? — Фигура не шелохнулась, и я поднялась, осторожно соскользнув с койки. Металлические кандалы впились мне в ногу, натирая кожу, и все тело пронзила боль. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль, я подошла к решетке, отделявшей меня от отца, и холод каменного пола просочился сквозь мои стопы в кости.

Кронос продолжал смотреть вперед, его дыхание было тяжелым и затрудненным. Но он не двигался и не смотрел на меня.

— Что они с тобой сделали?

— Просветление в его разуме иногда приходит и уходит, — раздался знакомый голос, и я обернулась. На койке в другой камере рядом с моей лежала исхудавшая фигура, ее затравленные карие глаза смотрели на меня из тени. — Досадный побочный эффект нарушенной связи.

— Ари? — Я бросилась к другой стороне своей камеры, вздрагивая от металла, впивающегося в кожу на лодыжке. Подойдя к решетке, мне стало больно от вида женщины, которая меня вырастила. Ее каштановые волосы спадали спутанными прядями, обрамляя исхудавшее лицо и впалые глаза. Исчезли ее идеальная осанка и уверенность, вместо них осталось только разбитое и подавленное существо.

— Я сожалею об Алексе, — прошептала я, вцепившись в прутья так сильно, что неровный металл впился в мою кожу.

Ее лицо сморщилось, и она покачала головой.

— Это не твоя вина. Вина за смерть моего сына лежит исключительно на моих плечах… если бы только я не слушала верховную жрицу, он бы все еще был здесь.

Я наблюдала за ней еще мгновение, размышляя, не стоит ли мне вмешаться, но в то же время желая получить ответы.

— Что ты имеешь в виду?

Она вздохнула, ее плечи еще больше поникли.

— Некоторое время назад ко мне пришла верховная жрица, предсказав смерть Алекса. Обстоятельства были не совсем ясны, но в одном она была уверена точно — в этом замешана ты. — Она зажмурила глаза, шипя сквозь зубы. — Я была такой идиоткой. Я так долго думала, что делать, но как бы ни старалась, так и не смогла найти ответ. Я не знала, как спасти своего сына.

Ее слова повторяли желания моего сердца… спасти того, кого я любила… и я была так же не уверенна.

— Как Райкер оказался замешан в этом?

Ари прокашлялась и кивнула.

— Я наткнулась на него случайно. Во время одной из моих встреч с губернатором Лунары произошел рейд Чужеземцев. Большинство лазутчиков были убиты при попытке освободить других пленников, но нескольких человек схватили, и Райкер был одним из них.

— Я отправилась с губернатором на допрос заключенных и, увидев их ненависть к императрице и ее народу, поняла, что мы можем помочь друг другу. Верховная жрица сказала мне, что, если я хочу изменить будущее моего сына, мне придется убрать еще один кусочек головоломки. Мне придется убрать тебя. — Ее голос дрожал, а руки впились в край койки.

После того, что Кэсси рассказала мне о верховной жрице и ее колеблющейся верности императрице, я не могла не задаться вопросом, было ли это частью большого плана. Неужели верховная жрица просто использовала Ари, чтобы добраться до императрицы?

— И он согласился… — пробормотала я, представляя себе золотистый взгляд Райкера.

— Вообще-то, нет. — Ари покачала головой. — Он и его спутники не хотели помогать мне… советнику императрицы… но я сказала им, что если они выполнят задание, я освобожу его сестру.

— Пема. — Моя грудь сжалась, и внезапно стало трудно дышать.

— Поэтому он был там, пытался освободить ее.

— Он с легкостью обменял свою жизнь на ее. — Точно так же, как я хотела бы сделать это для своей сестры. Может быть, мы не такие уж разные, в конце концов. Низкий стон моего отца заполнил тишину, прежде чем я снова нарушила ее. — И она все еще в плену?

— Ты ведь еще жива, не так ли? — Я вздрогнула, но в ее голосе не было злобы, только боль. — Мне жаль, Калеа. Если бы я просто оставила все как есть, на твое место выбрали бы кого-то другого. И если бы Кэсси не забрала тебя, не было бы убийцы, который последовал бы за тобой и убил моего сына.

Я уставилась на Ари, мое сердце разрывалось от боли, пока меня не осенила одна мысль.

— Откуда ты знаешь, что произошло?

— После того как меня выпроводили со двора, я пошла навестить твою сестру. Она была в сознании и смутно объяснила, что произошло.

— Она очнулась?

— Едва ли. Но я не видела ее с тех пор, как императрица пришла допросить меня и, узнав о моем предательстве, отправила меня сюда. Я сожалею. Обо всем. Я никогда не хотела твоей смерти, но если бы речь шла о твоей жизни или его… — Голос ее сорвался, по лицу потекли слезы.

Мои губы задрожали, и я прикусила их, прижавшись лбом к металлическим прутьям. Как бы ни было больно от ее предательства, я не могла винить Ари за то, что она пыталась спасти того, кого любила.

— Я понимаю, — пробормотала я, протягивая руку через решетку, чтобы вложить свою в ее.

Ари посмотрела на меня, ее глаза расширились.

— Т-ты не ненавидишь меня?

Я покачала головой.

— И никогда не смогу. Не за то, что ты пыталась спасти своего сына. Я всегда была расходным материалом, так что если бы смерть пришла немного раньше? Я бы обменяла свою жизнь в одно мгновение, если бы это могло его вернуть. — Но я не могла. Я только надеялась, что у меня еще будет шанс предложить то же самое в обмен на жизнь моей сестры.

— Спасибо, Калеа, — прошептал Ари, сжимая мою руку. — Это приносит мир в мое сердце, когда знаю, что не уйду в могилу без твоего прощения.

Я замерла.

— Ты о чем?

Грустная улыбка была единственным ее ответом.

Сзади меня раздался тяжелый грохот, и я обернулась. Металлическая дверь в конце блока камер со скрипом открылась, впуская поток яркого света. Я прищурилась, пытаясь разглядеть высокий силуэт, который он обрамлял, и скривилась, когда в тюрьму вошли два стражника, закрыв за собой дверь. Они полностью проигнорировали меня, пройдя мимо моей камеры, встав перед тюрьмой Ари.

— Что вы делаете? — спросила я, мое сердце билось, как птица в клетке, ее последние слова преследовали меня. Никто не ответил, когда другие стражники отперли камеру Ари и вошли внутрь.

— Ари? — Мой голос дрогнул.

Она не подняла глаз, просто встала и позволила снять с себя оковы, затем протянула руки. Стражники надели на ее запястья наручники и рывком развернули вперед.

Паника охватила меня, и я бросилась к передней части камеры, едва в состоянии идти, так сильно меня трясло.

— Куда вы ее ведете?

— Это вас не касается, принцесса, — сказал стражник, выводя Ари.

— Все хорошо, — пробормотала Ари, низко опустив голову. — Я снова буду с Алексом.

— Нет! — Гнев разгорелся во мне, и я вдруг осознала силу, текущую по моим венам, в который раз готовую и желающую выполнить мою просьбу. Не думая, я схватила ближайшего стражника за руку, когда он проходил мимо, его мышцы напряглись под моим прикосновением. Он мотнул головой, выдернул руку и впечатал меня в решетку, когда я не отпустила его. Желая сделать все, чтобы остановить гибель Ари, я сделала то, чего никогда раньше не делала. Вместо того чтобы выталкивать свою силу, я потянула.

Стражник напрягся, каждый мускул его тела напрягся, его голова откинулась назад, из горла вырвался леденящий кровь крик. Энергия хлынула в меня, как волна, разбивающаяся о скалы, наполняя меня силой, подобной которой я никогда не чувствовала. Мне было хорошо. Я чувствовала себя могущественной. Я чувствовала себя неудержимой.

— Калеа, остановись! — Голос отца вывел меня из транса.

Я отпустила мужчину и, тяжело дыша, попятилась назад. Он рухнул на землю, не двигаясь. Взглянув вверх сквозь завесу серебряных волос, обрамляющих мое лицо, я увидела, что все смотрят на меня, включая моего отца.

— Не позволяй ей отравить тебя, — прошептал он. В ужасе от того, что сделала, я уставилась на него, мои руки тряслись, несмотря на силу, бурлившую в моих венах.

Другой стражник оставил Ари, бросившись к своему упавшему товарищу, нащупывая пульс. Я ждала, мое сердце бешено колотилось. Прошла вечность, прежде чем он поднял голову.

— Он еще дышит, — его голос прервался, он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, на его лбу выступили капельки пота. — Черт. — Тяжело выдохнув, он поднялся и снял с Ари наручники, после чего затолкал ее обратно в камеру. Он даже не стал возиться с ее наручниками на лодыжке, просто захлопнул дверь и вернулся к упавшему товарищу.

Ари и мой отец продолжали молча наблюдать, а стражник снова повернулся ко мне со стальным взглядом.

— Я не знаю, какого черта ты пытаешься…

Дверь распахнулась, ударившись о стену с гулким треском. В тюрьму вошла высокая, стройная фигура. Прищурившись от света, я разглядела знакомую фигуру императрицы и Маршала прямо за ней.

Непричесанные золотистые волосы развевались вокруг прищуренного лица Лилит, ее черные юбки были помяты. Она обвела взглядом комнату, оглядывая пленников и стражников, пока ее обычно голубые глаза, красные как кровь, не сузились на мне, наполняясь яростью.

— Что. Ты. Сделала?

Я уперлась спиной в каменную стену позади себя, желая уменьшиться в размерах и исчезнуть… что угодно, лишь бы скрыться от этих кроваво-красных глаз, сверлящих мою душу. Не в силах отвести взгляд, я замерла. От нее исходил не только гнев, но и нечто другое, чего я никогда не ожидала увидеть в лице императрицы. Страх.

— Что ты сделала? — повторила Лилит, практически крича на меня, но не приближаясь. — Я почувствовала всплеск силы по всему дворцу.

Мой взгляд вернулся к человеку, все еще лежащему без сознания на полу тюрьмы.

«Зло. Монстр. Демон». Эти слова повторялись в моей голове. Мои руки не переставали дрожать, и я сжала их в кулаки, надеясь, что она не увидит, как я напугана.

«Возьми», — пронесся в голове странный внутренний голос. Силы и энергия, полученные ранее, начали улетучиваться, оставляя внутри меня тошноту. Я не хотела причинять боль стражнику, но когда он закричал, я не остановилась. Я хотела большего, хотела получить его всего, каждую частичку его силы до последнего вздоха. Я вздрогнула, его крик все еще отдавался эхом в моей голове.

— Я… я не знаю. Просто хотела помешать ему забрать Ари…

— Ариадна — предательница! — огрызнулась Лилит. — Из-за нее все наши жизни были поставлены под угрозу. Одна из твоих сестер умерла, а другая умирает. Разве этого недостаточно для того, чтобы обнулить твое сочувствие?

— Она сделала это из любви к своему сыну. — Я закрыла глаза, пытаясь дышать сквозь боль. — Ты должна прогнать ее, лишить титула или отослать, что угодно, только не лишать ее жизни.

— Нет. — Императрица расхаживала взад и вперед по тюрьме. — Она сама выбрала свою судьбу, когда за моей спиной попыталась взять то, что принадлежит мне…

— Я еще не твоя, — прошипела я, глядя на нее. Как она могла так легко отказаться от жизни? Ариадна была ее ближайшим советником, самым близким человеком, которого она считала своим другом. Неужели это ничего для нее не значило?

Императрица перестала вышагивать и медленно повернулась, чтобы посмотреть на меня.

— Но скоро будешь.

Ее слова как ножи в моем сердце, я прогнала слезы и подняла голову с храбростью, которой не чувствовала.

— Нет, если ты не спасешь Ариадну и мою сестру.

На красивом лице Лилит появилась усмешка, превратившая его в маску отвращения.

— Вознесение состоится через три дня, у тебя нет выбора…

— Вообще-то, есть. — Мои глаза метнулись к отцу, и он слегка кивнул, стоя на месте, прислонившись к решетке для опоры, не сводя с меня глаз.

Императрица, казалось, уловила наш краткий обмен мнениями, и ее глаза сузились.

— Похоже, кто-то рассказывает тебе то, что не имеет права знать.

Гнев кипел в моей коже, как лава, и у меня возникло искушение протянуть руку и посмотреть, что моя сила сделает с ней, но я воздержалась… едва-едва. Моя жизнь все еще имела какую-то ценность, которую можно было обменять. Я бы не стала ее выбрасывать.

— Ты не можешь заставить меня быть твоей наследницей…

Лилит бросилась вперед. Взмах руки, и решетка клетки засветилась светом и с лязгом распахнулась. Она бросилась вперед, ее рука схватила меня за горло, и она толкнула меня в стену. Ари и мой отец закричали в знак протеста.

— Слушай меня внимательно, ты, неблагодарное отродье, — прошипела она, приблизив свое лицо к моему. — Я сделала тебя той, кто ты есть, и я могу так же легко все это отнять. У тебя теперь есть немного силы? Думаешь, ты сильнее меня? Откуда, по-твоему, взялась эта сила? Моя кровь течет в твоих венах. Ты — ничто, и я могу уничтожить тебя в эту секунду, если захочу.

— Тогда почему не сделаешь это? — Я задыхалась, борясь за дыхание.

Ее губы скривились.

— Потому что я получаю то, что хочу. Я не для того терпела твое присутствие последние семнадцать лет, чтобы за три дня до Вознесения лишиться тела, которого заслуживаю. Не сомневайся, хочешь ты того или нет, ты будешь моей. — Она отпустила меня, сделав шаг назад, когда я рухнула на каменный пол, кашляя.

— Я не уступлю тебе. — Я задыхалась, поднимаясь на ноги. — Я не слабая.

— Может быть, не сейчас, но любого можно сломать. — Она улыбнулась мне жестокой улыбкой, затем подозвала Маршала. — Свяжи принцессу и отведи ее в ее комнаты. Я скоро приду, чтобы начать ее новый… режим. — Мое сердце заколотилось. Какого черта она задумала?

Маршал поклонился.

— Что вы прикажете нам делать с леди Ариадной? — спросил он, направляясь ко мне.

Лилит сморщила нос, наконец, бросив взгляд на сгорбленную фигуру, вцепившуюся в прутья ее камеры.

— Оставь ее. Я планировала казнить ее, это меньшее, что я могла предложить за ее преступления, но теперь, благодаря Калеа, — ее взгляд вернулся ко мне, — я думаю, что публичная казнь перед Вознесением будет в самый раз.

Моя кровь застыла, а колени подогнулись.

— Нет, — прошептала я. Руки Маршала обхватили мои руки, поддерживая меня, но я вырвалась. — Нет! Ты не можешь причинить ей боль.

— Маршал, останови ее! — прокричала Королева.

Он снова потянулся ко мне, а я потянулась к своей силе. Она зажужжала на кончиках моих пальцев, как раз в тот момент, когда кулак Маршала соприкоснулся с моей челюстью. Звезды вспыхнули в моем зрении, и я упала, почувствовав толчок боли, когда моя голова ударилась об пол.

— Прекрати! — закричала Ари, и я удивилась боли, которую услышала в этом крике. К этому присоединились проклятия моего отца, но оба они остались без внимания, и тонкие пальцы обхватили мое горло.

— Ты не сдашься легко, да? — прошипела императрица.

Заставив себя открыть глаза, я посмотрела на нее.

— Никогда…

Мой голос сменился криком, и я выгнулась, когда тысячи молний пронеслись по моему телу, обжигая мою плоть и делая мое зрение красным. Прошла вечность, ее сила сжигала меня заживо; каждая секунда, каждый удар сердца — чистая агония. Черные звезды танцевали перед глазами. Время не существовало… я не существовала… только боль. Только когда я едва пришла в сознание, ее сила наконец покинула меня, но боль не ушла. Она оставалась в каждой клеточке моего существа, умоляя меня просто умереть.

— Я предупреждала тебя. — Усмехнулась Лилит, прежде чем отпустить меня, и звук удаляющихся шагов возвестил о ее уходе. Маршал поднял меня на руки. Я попыталась сопротивляться, но из моего горла вырвался стон, так как каждый нерв внутри меня протестовал.

— Мне жаль, принцесса. — слова Маршала эхом отдавались в моей голове, когда сладкое забвение наконец-то нашло меня.