Царствование Розы

Глава 16

АРВЕН

Мэддокс, увидев мои раны и мое бледное лицо, издал гневный рык. Его взгляд остановился на мертвых охранниках, ядовитом пламени и усеянном стеклом хаосе, царящем в атриуме.

— Что, черт возьми, случилось?

— На нас напали.

Он присел на корточки, прищурившись. За его массивной головой потрескивало пламя.

— Лживая шлюха.

— Нет, — взмолилась я. Попыталась встать.

Ошиблась.

Ноги, онемевшие от потери крови, подкосились, и я рухнула на пол, едва успев подставить ладони. Тело пронзила мучительная боль.

— Это твоих рук дело, — его голос вонзился в мое затуманенное сознание. — Это все ты, твою мать.

Неустойчивый балкон в холле с грохотом обрушился, подняв облако дыма и заставив медсестер и служанок визжать. Вслед за ним рухнула колонна. Дворец разваливался на части.

Мэддокс, которого ничуть не заботил окружающий нас хаос, вцепился в мои плечи своими мясистыми лапами и рванул на себя. Я царапалась и пыталась вырваться, но тщетно.

— Прекрати, — мой голос был слишком хриплым, чтобы его можно было расслышать среди криков, мольб и воплей.

И тут я его наконец разглядела.

Лицо Мэддокса было в саже. Ухо оторвало взрывной волной. Из носа текла кровь.

— Ты еще об этом пожалеешь, — прошипел Мэддокс, смыкая ладонь на моем горле и заставляя меня сдавленно всхлипнуть. — Я позабочусь об этом, — он крякнул, сжимая пальцы еще туже, — очень пожалеешь.

Я билась в его хватке, захлебываясь, мои обессилевшие ноги безвольно болтались, будто налитые свинцом.

— Отпусти ее, — кто-то крикнул. — Отпусти ее, Мэддокс!

Но Мэддокс был ослеплен яростью. Я читала это в его свиных глазках. В его перекошенном, словно вытесанном из камня лице. Ничто не помешает ему прикончить меня. И сделать это было бы легко. Я уже не могла дышать. Мысль о сотрясении пронеслась у меня в голове. Травма спины и ожоги. Столько ожогов…

Я почти не сообразила, что это Вин, когда он врезался в Мэддокса, и мы втроем полетели на жесткий, безжалостный каменный пол того, что осталось от атриума.

Все мое тело завопило от удара. Я съежилась — от той последней отважной чистокровной Фейри во мне не осталось и следа — пока рядом кто-то наносил удар за ударом, ломая кости.

Только бы это был Вин.

Я разлепила один затекший, затуманенный глаз.

С мягкими темными волосами, прилипшими ко лбу, с лицом, искаженным подлинной, неподдельной убежденностью, Вин стоял на коленях над Мэддоксом и избивал его с такой яростью, какой я не видела ни у кого очень и очень давно. Годами копившейся яростью. Яростью целой жизни. И что-то в моей наполненной дымом груди сломалось при виде слез, что струились по его лицу, пока он неистовствовал, обрушивая удар за ударом.

— Вин, — наконец прохрипела я, подползая к нему. — Он мертв.

Но Вин не прекращал. Он обрушивал на соперника один окровавленный, в саже кулак за другим, пока зубы не посыпались на пол. Я никогда не была брезгливой, но даже я не могла заставить себя взглянуть на то, что осталось от лица Мэддокса.

— Вин, пожалуйста.

И вот наконец, будто заклятие, державшее его во власти мести, рассеялось от моих надорванных слов. Вин отпустил бездыханное тело Мэддокса и застыл, смотря на последствия своей ярости.

Вскоре он поднялся с тела собрата-стража и помог подняться мне. Я пошатнулась на одеревеневших ногах, и Вин мгновенно скорректировал положение, дав мне опереться на него.

— Арвен. — Его голос был хуже, чем просто изможденным. — Мы должны доставить тебя в…

— Зачем? — спросила я.

Его голос затих, пока он осматривал царящий вокруг хаос. Полное опустошение. Горстку стражников, пробивающихся сквозь огненные завесы в тщетной надежде спастись от всепоглощающего пламени.

— Зачем… — снова прохрипела я, наконец бросив взгляд на Мэддокса. Окровавленный гвардеец представлял собой тошнотворную массу из крови и сажи.

Наконец-то я начала чувствовать свои ноги. Значит, позвоночник не был задет, слава Камням. Я прижала ладонь к ожогам на спине и шее. Лайта все еще нет. Пройдет еще немало времени, прежде чем мой лайт восстановится. Сегодня ночью я использовала его больше, чем за последние месяцы.

— Я лишь хотел быть достойным сыном для своей матери, — проговорил Вин, пока я пыталась устоять на ногах. — Она не будет гордиться мной, если узнает, что творилось в этих стенах с моего молчаливого согласия. — Вин с горькой усмешкой покачал головой. — И что пришлось пережить тебе.

Оглушительный грохот — рухнувшей колонны или части потолка — снова швырнул нас на землю. Глаза и рот мгновенно заполнились едкой смесью гари и обломков. А следом накатила волна испепеляющего жара — новый пожар, новое всесокрушающее пламя.

— Нам нужно уходить, — выдохнул Вин, пробиваясь сквозь густой серый воздух.

— Где Кейн?

Налитые кровью глаза Вина уставились на мои.

— Он здесь? Во дворце?

Как по сигналу, откуда-то донесся рев дракона.

Прежде чем я успела понять это — неужели Кейн восстановил свой лайт? Он нашел клинок? Или это победоносный, ликующий Лазарь? — дикий язык пламени рванулся в нашу сторону. Сверхъестественно горячий, опаляющий мою плоть. Мы тонули в огне, горели заживо…

А потом мы побежали. Бежали из последних сил, пока огонь не поглотил нас окончательно. Неслись, несмотря на стук в висках и все мои обжигающие раны.

— Вин, — задыхалась я, пока мы бежали мимо горящих колонн и плавящейся плоти, — какой самый быстрый путь из дворца? — Он понял, что я имела в виду. Туда, где нас не увидят гвардейцы. Я должна была выбраться, должна была найти Кейна…

— Его нет, — крикнул Вин. — Они уже ищут тебя.

Пламя полыхнуло у меня перед глазами. Стены огня образовывали туннель, разрастаясь вокруг того, что осталось от атриума Лазаря. Поглощая остатки диванов, расплавляя каждую свечу, деформируя осколки ваз и рам.

— Боги всемогущие, — выдохнул Вин.

Жар стоял такой, что уже не чувствовалось боли — одно сплошное пекло. Сердце сдавалось, вымотанное бесконечной погоней.

— Думай, — подстегнула я его. — Ты же служил здесь годами! Должен быть какой-то выход. Тайный лаз?

— Каморка для хранения, — наконец выдавил он и, не теряя ни секунды, потянул меня к невзрачной двери, почти неотличимой от багровых стен.

Я переступала через корчащиеся в агонии тела в серебряных латах.

— Это не спасет нас от огня. Мы просто сгорим здесь, как поленья в печи!

— Доверься мне, — крикнул он в ответ.

Но дверь была заперта. Вин приготовил руки у косяка, лайт уже заклубился…

— Нет. — Я схватила его за запястья. — Если ты взорвешь дверь, мы не сможем защититься от пламени.

— Черт побери! — выругался Вин. — Тогда выхода нет, Арвен. По крайней мере, если мы не можем войти, не взорвав ее.

Но я видела, как мой брат и Халден взламывали замок сарая Пауэлла сотни раз. Я опустилась на колени, сердце бешено колотясь, и вытащила шпильку Вина из своих локонов. Металл блеснул в свете окружающего пламени, и я, несмотря на дрожащие руки, осторожно вставила его в замочную скважину.

Секунды тянутся мучительно медленно, и я ловлю себя на мысли: а не стала ли эта затея роковой задержкой на пути к страшной смерти в огне…

— Арвен…

— Я смогу, — сквозь зубы выдавила я, — мне нужно еще чуть-чуть…

Но тут дверь щелкнула и открылась, и мы с Вином ввалились внутрь, прежде чем захлопнуть ее за собой.

Нас обоих поглотила тьма. И прохладный, застоявшийся воздух. Пахло пылью и затхлостью, но это был… прохладный воздух.

Мы с Вином вздохнули в унисон.

Кладовка и правда была тесновата для нас обоих. В ней стояли всего три метлы, прислоненные к стеллажу, забитому моющими средствами, ведрами и тряпками. Тесное пространство освещалось лишь теплым, мерцающим светом от пожара снаружи, пробивавшимся сквозь щель под дверью.

— Что теперь? — спросила я, заставляя свой страх притихнуть и перестать звенеть в ушах. Я не могла паниковать. Не сейчас.

— Много лет назад здесь была потайная стена… — Теплое, прерывистое дыхание Вина коснулось моего лица в тесноте. — Она вела в туннель, выходивший прямо в центр города. Путь к отступлению для Лазаря, если крепость падет.

Пыль заполнила мои легкие, и я сглотнула надвигающийся кашель, сердце уже заколотилось в этой тесной, удушающей темноте. Мои пальцы скользнули по холодной каменной стене, единственной свободной от стеллажей. Ни петель, ни малейшего шва на ее гладкой поверхности. Я слышала, как Вин перебирает за перьевыми метелками и мылом.

— Но, возможно… Я не знаю, может, ее замуровали… — В голосе Вина поселился настоящий страх.

И с каждым криком, доносящимся снаружи, сомнение проникало и в мой голос, даже когда я говорила:

— Он слишком эгоистичен. Он оставил бы себе личный выход. — Я присела на корточки, чтобы провести ладонью по плинтусу, где стена встречалась с мраморным полом. Мои руки нащупали пыль и мышиный помет.

Вин чуть не упал на меня, пытаясь ощупать противоположную полку. Кувшины и белье повалились на пол, а случайная губка скатилась по моей спине.

— Арвен, — вздохнул он. — Прост…

Его слова потонули в скрипе, внезапно раздавшемся в тесноте кладовки.

Стена с полками содрогнулась и поползла, рассыпая по полу свое содержимое, открывая нам узкий, поглощающий свет проход.

Я с облегчением выдохнула, хотя и не замечала, что задерживала дыхание. Вин поблагодарил Богов.

И тогда мы шагнули вперед — в бездну.

Тишина в черном как смоль коридоре была абсолютной, густой и слепой. С каждым шагом она впитывала в себя последние звуки. То, что мы спускались, я чувствовала лишь по натяжению мышц на ногах. Эхо одиноких капель где-то вторило нашему движению. Высоко над нами то и дело слышались шаги. Но никаких дверей. Никакого света. Ни лестниц, ни окон, ни выходов. Ничего, пока мы продвигались все глубже и глубже в недра замка.

Во рту пересохло. Руки дрожали. Ожоги горели.

Когда у меня непроизвольно вырвался сдавленный вздох, Вин наконец повернулся. Лишь по эху его шагов, раздававшемуся в сырой земле под ногами, я поняла, что он смотрит на меня.

— Что случилось?

— Ничего, — сказала я, проходя мимо него. Мое сердце поселилось в моих миндалинах. Меня снова стошнило.

— Что такое?

Грудь сжало железными тисками, когда что-то пробежало по моей ноге.

— Я нервничаю в замкнутых пространствах. Все в порядке.

Не успели слова слететь с моих губ, как тоннель резко расширился, уходя в черную пустоту. Перед нами открылись скальные катакомбы, погруженные в тусклое, таинственное свечение — не свечи, не луна… но я уже жадно, с рыданием вдохнула, глотая воздух полной грудью. Я едва не рухнула, опершись о колени.

Повсюду сновали и шуршали невидимые твари, с каменных сводов сыпалась пыль, но меня переполняло такое облегчение от простора, света и глотка воздуха, что я почти не замечала этого.

Мох — или, возможно, сильно заплесневелая ткань — лежал клочьями в одном углу. В противоположном разрушался каменный колодец. Я не могла представить, насколько застоявшейся, насколько прогнившей могла быть та древняя вода. И из другого угла донесся лязг…

Лязг объедков. Костей…

Вин вздохнул.

Либо это был не тот путь, либо Лазарь установил здесь какую-то защиту, чтобы перекрыть свой единственный выход в центр города. Какую-то…

Изнуряющий, оглушительный визг потряс пещеру и оборвал мои мысли.

— Нам нужно вернуться, — услышала я собственный голос. — Немедленно.

Вин схватил меня за руку, и мы бросились бежать к тому туннелю. Чтобы вернуться тем же путем, обратно по бесконечно темному коридору и обратно в пламя.

Но мы опоздали. Тварь была уже здесь и поджидала нас.

Ухмыляясь.