Целительница для Князя

Глава 17

Алиса

Когда я проснулась, из гостиной доносились звонкие голоса детей, перемежаемые пока еще невнятным лепетом Алешки. Дети о чем-то шумно спорили, кажется, не могли договориться о правилах новой игры. Алешка пытался активно участвовать.

За окном уже алел закат. Ого, сколько я проспала! Это что же я ночью делать буду?! Подскочила и кинулась приводить себя в порядок. Когда я выходила в гостиную, во входную дверь постучали. Вернулся Инвар.

На этот раз он заявился с цветами, довольно внушительных размеров тортом и большим игрушечным зайцем подмышкой. Я даже озадачилась вопросом — какой частью тела он стучал в дверь, если руки были заняты?

Торт тут же был вручен Берте. Букет и нежный поцелуй в губы достался мне, от чего я несколько смутилась и покраснела. А заяц перекочевал в объятья Алешки.

— Это тебе! — заявил Инвар сыну, вручая ему игрушку чуть ли не с самого Алешку ростом.

— Потому что ты — его папа? — уточнил бойкий Кевин.

— Да, потому что я его папа и очень его люблю, — подтвердил Инвар.

Кевин важно кивнул: в его мире это было аксиомой — папы любят своих детей. Иначе просто не бывает.

Вскоре с работы явился Эрвин, они с Инваром пожали друг другу руки, представившись, но поглядывали друг на друга с подозрением. Кажется, Берта успела уже все рассказать Эрвину об Инваре. Интересно, когда и где она это успела сделать?

Мы сидели в просторной кухне, рассчитанной на всю нашу ораву, и пили чай с тортиком. Алешка сидел в обнимку с зайцем, с которым теперь не расставался.

— Так как же так получилось, что Алиса вдруг осталась одна, беременная и в чужой стране? — решился на неудобные вопросы Инвару Эрвин.

— Эрвин! — попыталась его остановить жена.

Но Инвар не стал отлынивать от от ответов и спокойно сказал:

— С нашим браком изначально все было не так. Если Са… Алиса сочтет нужным, она расскажет подробности. Теперь нет необходимости скрывать это от вас. Но надеюсь, что пока дальше вашей семьи эта информация не уйдет. Нам с моим помощником Евгением Михайловичем, сперва нужно разработать план по обеспечению безопасности моей жены и сына и только проведя подготовку, мы сможем объявить о них другим людям.

— Алиса не в безопасности с вами? — встревоженно спросила Берта.

— За последние два года никаких покушений на княжескую семью не было, но у меня есть подозрение, что злоумышленники пока просто притихли и выжидают удобного момента. Есть некая верхушка, которую мы подозреваем, но пока не можем доказать их причастность к тем событиям. Так что обеспечение безопасности моей семьи — задача, пожалуй, основная.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, — настаивал Эрвин.

— Да, простите. Тут наложилось сразу несколько вещей. С одной стороны, произошло недоразумение, повлиявшее на решение моей жены уехать. С другой стороны… я был идиотом. Мы выяснили все, разобрались с нашими недопониманиями. Надеюсь, Алиса простит мне мою глупость и черствость, заставившие ее принять такое решение. И надеюсь, она все же будет со мной. По своей воле, конечно. Насильно ее держать я не буду, в чем ей уже поклялся. Но сделаю все, чтобы моя жена и мой сын были счастливы со мной.

Такой ответ несколько успокоил Эрвина, но, кажется, не удовлетворил его. Чувствую, придется ему все же все рассказать. И Берте. Но потом и наедине.

— Необходимо будет также пообщаться с начальником отдела безопасности дворца, чтобы он заранее все подготовил к вашему приезду, — сказал мне Инвар.

— А разве это не должность Петровского?

— Нет, Евгений теперь работает в моем управлении. А вот во дворце безопасностью теперь управляет другой твой знакомый.

Я вопросительно изогнула бровь. Вроде не так уж много у нас общих знакомых. Инвар тут же уточнил:

— Роман Баев. Помнишь такого?

— Ромка? — удивленно и радостно воскликнула я. — Он теперь работает у тебя? С ним все в порядке?

— Теперь да.

— Теперь? — ждала я уточнений.

— Да, когда мы его нашли два года назад, он перебивался разовыми заказами, в перерывах между которыми пропивал все заработанное.

Я нахмурилась. Не замечала у Ромки склонности к алкоголизму.

— Как же так? Вроде раньше он не пил.

— Понимаешь, его бросила девушка, которая, оказывается, обещала выйти за него замуж. Его это очень… расстроило.

— Я не… — попыталась я как-то оправдаться, но тут в дверь снова постучали.

На этот раз к нам в гости явился Петровский собственной персоной. Он вежливо представился хозяевам дома, поздоровался со мной и, извинившись, сказал, что у него срочное сообщение генералу Вяземскому от императора. У моих друзей поотвисали челюсти, когда они услышали, что Инвар еще и генерал.

Эрвин любезно предоставил мужчинам для общения свой кабинет, а мы остались чаевничать не кухне. Правда, ни чай, ни тортик мне уже в горло не лезли. Дети умчались играть в комнату близнецов, прихватив с собой крепко обнимающего зайца Алешку, а мы остались с четой Донелли сидеть в молчании.

— Мне кажется, тебе придется нам очень много рассказать, — наконец, прервал наше молчание Эрвин.

— Я расскажу, — пообещала я. — но это будет долгий рассказ.

— Я найду на это время, — то ли пригрозил, то ли пообещал мне друг.

Вскоре вернулись из кабинета Ирвин с Евгением Михайловичем. Княжич был мрачнее тучи и меня это очень насторожило.

— Мне пришел приказ от императора, — объяснил он. — На границе с Ситаей произошел какой-то инцидент и мне нужно туда съездить и разобраться. Это не надолго, вряд ли поездка займет больше двух недель, даже с учетом дороги.

Теперь расстроилась и я. Да что ж это такое! Мы только-только все выяснили и, наконец, вместе и вот он опять уезжает. То есть, на этот раз уезжает он, а не я. Но от этого ничуть не легче.

— Это всего на две недели, — постарался он успокоить меня.

Я кивнула, но почувствовала, как непрошенные и наглые слезы наполняют мои глаза.

— Евгений, — кивнул Инвар на Петровского, — пока остается тут, он будет приглядывать за тобой и малышом. С любыми проблемами и вопросами обращайтесь к нему.

— Хорошо, — дрожащим голосом ответила я.

В принципе Евгений Михайлович мне нравился, несмотря на то, что при первой нашей встрече он отнесся ко мне весьма скептически. Но это в его характере — всегда и во всем сомневаться. А может быть, это специфика его работы.

Немного погодя Алешка начал капризничать, Петровский попрощался с нами и ушел, а я отправилась укладывать сына спать. У моего ребенка была своя маленькая спаленка, являющаяся смежной с моей комнатой. Я всегда держала дверь из моей комнаты в эту спальню открытой, чтобы слышать малыша. Чуткий сон телохранителя и привычка отслеживать все посторонние звуки даже во сне, очень пригодились мне, когда я сменила эту роль на роль мамы. Но этим вечером, когда Алешка уснул, я вышла из его спальни и крепко прикрыла дверь.

И тут же оказалась в жарких объятиях мужа. Мы целовались, как сумасшедшие и вскоре оказались в кровати уже без одежды. Но на этот раз мы любили друг друга нежно, трепетно, неторопливо. Сладкие ласки любимого доводили меня до состояния полной невменяемости, когда весь мир сузился до ощущения его ладоней, губ на мне, до дикого желания, чтобы он, наконец, вошел в меня.

Я очень старалась стонать как можно тише, чтобы не разбудить ребенка, но мне это давалось с большим трудом. Я закрывала себе рот рукой или впиваясь губами в губы Инваара. Я требовала, чтобы он входил в меня сильнее, глубже и сама подавалась к нему бедрами.

— Ты задолжала мне супружеский долг, — говорил он, покрывая поцелуями мое тело. — Еще и проценты накапали.

— Ты, кстати, тоже мне его задолжал, — ответила я и, развернув мужчину на спину, села сверху и начала двигаться в своем темпе, быстро доведя нас обоих до оргазма.

Потом мы долго лежали, крепко обнявшись и шепотом разговаривали. Нам было о чем поговорить. Надо было рассказать друг другу то, чем мы жили все это время и сколько всего произошло.

Я думала, что такая близость между супругами возникает за годы совместной жизни, но тут было ощущение, будто мы всегда были рядом. Ощущение какой-то общности, тепла и нежности.

Мы любили друг друга всю ночь, делая небольшие перерывы, чтобы отдохнуть и поговорить.

Целуя и посасывая мою грудь, он восхищенно заявил:

— После рождения сына она стала еще прекрасней.

— Скорее, после его кормления, — тихо смеялась я.

Под утро мы ненадолго все же уснули. А утром Инвар встал и начал собираться. Я с сожалением тоже поднялась с кровати — проводить его до двери.

— Я вернусь через две недели! — пообещал он, нежно целуя меня на прощанье.

Но через две недели он не вернулся.