Целостная личность (СИ)

Глава 26

Первым, что я увидел после пробуждения, был фортфит. Ну вот, сейчас опять начнется…

— Здравствуйте, — сказал насекомый.

— Не могу желать того же, Потрошитель хитиновый, — сказал я подымая голову.

— Кто?

— Понятия не имею, — признался я оглядевшись. Во-первых, я лежал на пологом настиле из тех же пластиковых труб и синтетического тряпья. Было довольно удобно и совсем не хотелось шевелиться. Во-вторых, пещеру освещал ровный голубой свет ручного фонарика, подвешенного к потолку, а не горелки, что обнадеживало.

— Жаль, я надеялся, память к вам вернулась.

— Память не вернулась, только глюки начались.

— Глюки? Объясните, пожалуйста, это очевидно сленг, а я им не очень хорошо владею.

— Глюки — галлюцинации.

— Какого плана?

— Да вот сижу тут, веду светскую беседу с муравьем-переростком после того, как он меня паяльной лампой пытал.

Фортфит покачнулся, запрокинул голову назад и издал звук похожий на скрип старого деревянного стула.

— У вас есть чувство юмора. И это хорошо. Даже если память к вам не вернулась, теперь с вами можно вести дела. Начнем с того, что я не галлюцинация, и зовут меня… Пускай будет Трой. Настоящего имени вам все равно не выговорить.

— Хм… — А что еще сказать? Доказать галлюцинации, что она галлюцинация?

— Фортфит, пытавший вас — мой брат. Делал он это по моему приказу.

— Скотина. Я из-за тебя руку потерял.

— Извините… Давайте я расскажу, что же побудило меня на столь радикальные действия, а потом вы решите как поступить. Да и руку я вам подремонтировал, насколько это было возможно. Мышцы предплечья почти не пострадали. Всего-то пришлось несколько нервов заменить да новую ладонь поставить.

Я невольно поднял левую руку и увидел перед собой хитиновую ладонь насекомого, с которой, редко, как зубья экскаваторного ковша торчали тоненьке хитиновые пальчики. Предплечье же вместо кожи покрывали многочисленные хитиновые чешуйки.

— Уродливее не придумаешь.

— Я сохранил толщину вашей прежней ладони и длину пальцев. На функциональность жаловаться не станете, поверьте мне. В любом медцентре вам обтянут ее кожей — не отличите от старой. А если уж сильно захотите, оплачу вам новую.

— Ну и бред… — промычал я, сжимая и разжимая пальцы. Это, наверное, от страха потерять руку.

— Будете слушать мою историю?

— Валяй, — Интересно же чего там еще придумало мое сильно больное и не менее уставшее воображение.

— Я посол. Чрезвычайный и полномочный посол Объединённых колоний в системе Маркаб. Моя яхта попала в пиратскую засаду в межсистемном пространстве. Весь разумный и почти весь неразумный экипаж погиб при абордаже.

— А ты выжил чудом и волею богов.

— Нет, просто у меня оказалось больше ума, чем у моего капитана. У военных довольно закостенелый мозг, даже разумные иногда ведут себя как младшие братья, если это только не касается их непосредственных обязанностей. Мне пришлось пожертвовать одним из своих братьев. А ведь еще чуть-чуть и он бы стал разумным!

— Я вот не совсем въезжаю в твое «разумный-неразумный».

— Ваша общая память тоже пострадала? Это довольно необычно. Разумные фортфиты вылупливаются крайне редко. Фактически, все они относятся к первой кладке, в которой не больше пяти яиц. Моя мать отложила только два. Хвала богам, мы с сестрой получились разумными. Все последующие кладки особого успеха родителям не принесли, но… Рик мог прорваться. Такое иногда случалось. Рожденный неразумным вдруг начинал мыслить. Рик мог исполнять сложные задачи, даже инициативу проявлял.

По трескучему голосу насекомого сложно было понять, но мне показалось, что он сожалеет о потере «брата».

— Короче, что ты с ним сделал?

— Я приказал ему одеться в мой костюм и вступить в переговоры с пиратами.

— Вы разве не голые ходите?

— Я готовился работать с людьми. На мне был деловой костюм.

— Не рассчитал?

— Наоборот. Все получилось, как должно было. Рика застрелили, а нас обработали феромонами.

— Зачем?

— Инстинкт. Первое время после потери старшего брата неразумные довольно агрессивны, но определенные запахи превращают их в послушных баранов.

— Тебя захватили и продали в рабство?

— Именно так.

— И все это время ты скрывал, что можешь говорить?

— Нет, это не сработало бы. Я действительно не мог говорить. Удалил себе голосовые связки, как только попал в плен.

— Круто.

— Это было легче, чем сделать тебе новую руку. Тем более, тогда у меня еще оставались инструменты.

— А руку ты не на коленке собирал? — съязвил Эм.

— Нет, на камне. Пожалуй, я пропущу прошедший год и перейду сразу же к твоему появлению. Можно?

— Валяй.

— Сначала мы приняли тебя за птенца инвитро.

— Хорошо, что не за петуха.

— Прости?

— Инвитро я знаю, а кто такие птенцы?

— Инвитро только вышедшие из камеры. Новорожденные. Но поскольку сам процесс больше походит на вылупление яиц, многие называют их птенцами.

— Что дало повод считать меня таковым?

— Твое поведение, ну и глаза.

— Что не так с моими глазами?

— Они фиолетовые.

— М-да, это хороший повод. А почему передумали? — Рука начала чесаться и Эм поскреб ногтем по хитину. Не помогло.

— Из-за Брайта. Джима Брайта.

— Ага, это большой такой.

— Он сказал, что ваши вспышки гнева атипичны для молодых инвитро. Еще и татуировка. Плюс, Мортимер Окс говорил, что для птенца вы староваты.

— То есть твои выводы основаны на словах нескольких рабов?

— На словах достойных представителей своего вида, — поправил фортфит. — Кроме того, чем я рисковал? — Ну да, моя жизнь для него копейка. — В общем, ситуация в лагере сейчас идеальна для побега. Или может, вы желаете вернуться в лагерь и продолжить работы?

Он идиот, или прикалывается? Скажи я что-то не то… Стоп, я ему верю? Чертова рука как же чешется! А в бреду вроде не чешется. Хотя кто его знает, я в бреду особо не бывал. Говорят, проверить во сне ли ты, можно ущипнув себя. Не откладывая, я легонько ущипнул себя за ногу. Боль вышла какой-то приглушенной. Нет, прикосновение я явно почувствовал.

— Это все обезболивающее, — сказал Трой. Заметив мои манипуляции.

— А?

— Не мог же я работать с вашей рукой без обезболивающего.

— Нужно попробовать летать. Если полечу — это точно сон.

— Лучше не надо! — поспешно заверил меня фортфит.

Упс, не заметил, что сказал это в голос. Ладно, пробуем. Не, не получается. Может еще чего попробовать?

Фортфит затрещал что-то на родном, и в пещере появился мой мучитель. Только у него я видел такую перекошенную голову.

— Поверьте мне, вам это не снится, — заверил меня фортфит и схватил за плечи. Я дернулся, пытаясь освободится, но куда там силища у насекомого была немыслимая. Тем временем перекошенный занес надо мной левую руку, на которой, вместо обычной ладони оказались огромные хитиновые клещи. Черт, да это же его жвала!

Фортфит ткнул острием клещи мне в бровь, и в глазах потемнело от боли. В который раз за сегодня я заорал. Ну не осталось у меня больше выдержки. Да и веры в героев, молчаливо переносящих пытки тоже.

— Видите, это не сон.

— Еще ничего не вижу, Франкинштейн хитиновый, — зрение возвращалось медленно.

— И чем же я похож на это чудовище?

— Я о докторе, который создал чудовище. — Вон у вашего братишки на морде провал вместо жвал. Как вы их только вместо ладони присобачили, да еще и в таких условиях? А рука… у меня похоже?

— Да. Хитин на предплечье я взял с его шеи и спины.

— А как он питаться без жвал будет?

— Никак. Не волнуйтесь он и так умирает. Видите, как криво срослась шея? Мне пришлось отрубить его голову, чтобы снять ошейник. Теперь спинной мозг медленно, но верно разрушается.