Цена счастья

Глава 21

Никто из девочек не мог объяснить, почему они обе испытывали такую пронзительную жалость к пугалу. Оно превратилось для них в несчастного человека — глупого, с поникшей соломенной головой и шнурком на шее, чем-то близкого и доброго. Оно напоминало забавное существо из старой сказки.

Произошло явное недоразумение, и виноват ротозей, напяливший на бедное пугало красное пальто. Ведь папа и дядя Дадли очень рассердились, когда девочки вздумали пощеголять в найденных на чердаке нарядах и одна из них натянула на себя это злосчастное пальто. А теперь из-за нею страдает ни в чем не повинное грустное пугало.

Но папа расспрашивал их не о пальто. Его волновало письмо. Он требовал, чтобы они в точности припомнили, что в нем было сказано; и этого же добивалась от девочек Эмма, когда они ехали в поезде.

Но ни одна из сестер не могла вспомнить все письмо дословно. Мегги утверждала, что оно начиналось со слов «мой драгоценный», но тут же засмеялась, поскольку обращение показалось ей слащавым и вычурным. Дина настаивала, что за словами «мой дорогой» скрывался мужчина, но его имя было нарочно зачеркнуто. Кажется, письмо было без даты, и обе девочки настойчиво уверяли, что под ним не стояла подпись. Создавалось впечатление, что письмо даже не было кончено. Оно скорее напоминало черновик.

И все же оно исчезло. Но какое значение мог иметь сентиментальный лепет какой-то влюбленной неизвестной девицы?

— Папа, — робко обратилась к отцу Мегги, — как ты думаешь, Эмма скоро вернется домой? Она обещала приехать сразу после обеда, а сейчас уже темно.

Но папа был сам не свой. Казалось, он не в силах был произнести ни слова.

— Да, конечно, она вернется. С минуты на минуту, — выдавил с трудом Барнаби.

— Но ты говорил то же самое о маме, а она до сих пор не вернулась.

— Мама в другой стране. А Эмма… — Папа вдруг замолчал, его лицо стало мрачным, как грозовая туча. — Идите лучше к миссис Фейтфул. Она покормит вас ужином и уложит спать. А утром Эмма будет уже с нами.

Мегги схватила его за рукав.

— Поклянись! — черные глаза Мегги пылали. Папа крепко прижал дочь к груди. Потом потрепал по голове Дину и скомандовал:

— Бегите, девчонки, спать. Утро вечера мудренее…

Но папа так и не поклялся. Мегги стало жутко, в горле застрял ком, а глаза оставались сухими. Она не могла плакать.

Мегги почти никогда не плакала. Вместо этого гордая маленькая мисс предпочитала кричать, носиться по дому и не слушаться старших. Ее безумства возмущали миссис Фейтфул и пугали ничтожную трусиху мисс Пиннер. Но сегодня ни вопли, ни беготня близнецов не производили желаемого эффекта. Даже чопорная миссис Фейтфул не обращала на них внимания: она даже не осознавала, что Мегги и во всем подражавшая сестре Дина неприлично себя ведут. Миссис Фейтфул принесла поднос с молоком, хлебом, маслом и джемом и стала разливать молоко, но опрокинула чашку.

— Боже мой, — пробормотала она, но не стала вытирать пол. Мегги увидела, что у старой экономки дрожат руки, будто в доме холодно, а из прически выпали булавки. Ее седые волосы разметались по плечам, сделав миссис Фейтфул похожей на древнюю морщинистую карлицу.

Мегги надоело испытывать терпение пожилой домоправительницы. Она вежливо заметила:

— У вас растрепались волосы, миссис Фейтфул.

Старуха попыталась исправить прическу дрожащей рукой.

— Боже мой, — снова пробормотала она. — Пейте ваше молоко и докажите, что вы хорошие маленькие мальчики.

— Мальчики!! — Близнецы были обескуражены. Уж не повредилась ли в уме старая миссис?

Дина смеялась, склонившись над чашкой.

— Это потому, что мы в джинсах, — сгладила неловкость добрая девочка.

Миссис Фейтфул кивнула и улыбнулась, но ее выцветшие голубые глаза, напоминавшие увядшие гиацинты — их было много в саду Кортов — смотрели куда-то в пространство, не замечая девочек; она словно вглядывалась в темную ночь за окном. Когда девочки поужинали, старуха убрала со стола и понесла на кухню поднос, на котором дребезжали чашки и блюдца.

Мегги мечтала поскорее очутиться в постели и натянуть одеяло до самых бровей. Когда они поднялись наверх и Дина попросила сестру лечь рядом с ней, Мегги на этот раз не упрекнула ее в трусости. Она великодушно разрешила:

— Конечно, ложись, если хочешь.

Когда снизу послышались громкие сердитые голоса — кажется, ссорились мужчины, — Мегги даже обрадовалась, что рядом с ней, свернувшись калачиком, лежит ее сестра. Потом зазвонил телефон, и до девочки, которая вся обратилась в слух, донеслись слова папы:

— Кентербери? Так она ездила в собор, чтобы встретиться с Сильвией? Когда? Так вы думаете, что и сегодня она могла направиться именно туда? Благодарю вас, тетя Деб. Я это проверю. И не беспокойтесь. Да, я обещаю: позвоню, как только что-нибудь прояснится. Нет, разумеется, я не испытываю серьезной тревоги.

Мегги с головой забралась под одеяло, так как не сомневалась: папа говорит неправду; он был очень встревожен. Потому что и Сильвия, и мисс Пиннер ушли и не вернулись; теперь он боялся, что то же самое произойдет с Эммой. Ведь и от мамы давно нет никаких известий.

Странно, но Мегги смутно помнила, как выглядела мама, а лицо Эммы предстало перед ее мысленным взором как в зеркале. Такое милое лицо. Зачем, о зачем она наговорила ей столько ужасного?

Колеблющийся свет проник сквозь окно и спутал мысли Мегги. Спустя несколько мгновений свет стал ослепительным, словно среди ночи взошло яркое солнце.

Мегги вскочила на ноги, Дина села в кровати и воскликнула:

— Смотри, кто-то зажег костер!

Мегги опрометью выбежала из комнаты и помчалась вниз по лестнице.

— Папа! Папа! Кто-то зажег костер. Смотри, как он полыхает!

Барнаби обернулся и взволнованно проговорил:

— Извините, но я вынужден прервать разговор, миссис Деб.

Повесив телефонную трубку, он кинулся к двери и распахнул ее.

Из холла были видны пляшущие длинные языки пламени. Мегги уже собралась было броситься на улицу, чтобы устроить дикую пляску вокруг костра, но остановилась, увидев, как из гостиной выходит дядя Дадли. Он был в домашних тапочках и держал в руках вечернюю газету.

— Знаешь что, Барнаби, мне показалось, что пахнет гарью. О боже, посмотри, что там творится! — Его выпуклые голубые глаза с ужасом уставились на красные стволы деревьев и огненное зарево в пол неба. — Кто-то разжег костер.

— Где Руперт? — спросил папа, будто что-то подозревая.

— Руперт не мог этого сделать, старина. Скорее всего, это Вилли. Знаешь, в нем есть что-то совсем детское. Ему не терпелось увидеть, как заполыхает эта куча хлама. Ну как, девчонки, хотите повеселиться?

Мегги крепко сжала руку Дины.

— Главное, пугало не сгорит, — обрадовалась она. — Папа вовремя его убрал.

Не в силах противиться дикому возбуждению, Мегги кинулась к полыхающему костру, который взметнулся выше дома.

Через несколько минут все были там, даже миссис Фейтфул: старуха сама стала похожа на пугало — такая же нескладная, худая и растрепанная. Ангелина разыскала девочек и, взяв их за руки, испуганно промолвила:

— Это особенный колдовской костер. Вы только посмотрите на чудовищное пламя! Странно, ведь мистер Корт сказал, что сегодня костра не будет. Хотелось бы мне узнать, какой мерзавец его разжег!

— Вилли! Вилли! — неистово прокричала Мегги, припрыгивая, словно в языческом танце.

Ангелина обернулась к ней, сверкая черными глазами.

— Он не разжигал костер. В этом доме повелось обвинять моего Вилли во всем дурном, что здесь происходит. Я не удивлюсь, если скоро начнут говорить, что он похитил новую миссис Корт и костлявую чудачку Луизу Пиннер.

— А это правда не он сделал? — спросила простодушная Дина.

Ангелина разразилась истерическим смехом.

— Ты думаешь, я позволю своему мужу сбежать с другой женщиной? Ну уж нет, плохо вы меня знаете. Боже, смотрите, как полыхает. Боюсь, как бы огонь не переметнулся на старые конюшни. Вы слышите: звонит телефон. Ну и пускай себе звонит! Не пропускать же из-за этого пустяка такое грандиозное зрелище.

Мегги вдруг подумала, что вполне могла позвонить Эмма. Она хотела поделиться своей догадкой с папой, но он разговаривал с одним из полицейских, которые появились словно из-под земли. Когда пламя стало уменьшаться, они начали заливать его водой из ведер. Ангелина, которая, разинув рот, наблюдала за спорыми движениями полицейских, заметила наконец, что Мегги и Дина, выбежавшие во двор в одних пижамах, дрожат от холода. Она повела их в дом, затем наверх, в детскую, не переставая причитать:

— Не дай бог, вы простудитесь и схватите воспаление легких! Наверное, кто-то напустил порчу на дом Кортов. Даже гадать не желаю, что именно душегубы надеются обнаружить в золе прогоревшего костра. Уеду-ка я отсюда, как это сделали до меня Сильвия и убогая мисс Пиннер. Но вас, девочки, ничто не должно беспокоить. Ложитесь спать, спокойной вам ночи.

Дина посмотрела на сестру, и ее подбородок задрожал.

— Не смей плакать! — взъярилась Мегги. — Не смей! Слезы бесполезны. Все равно никто не вернется. — В голосе Мегги звучала безнадежность.

— А что они надеются увидеть в золе? — запинаясь, спросила Дина.

— Нам-то какое дело? Тоже мне забава — догоревший костер. Ничего интересного.

— Эм-му? — прошелестела Дина. Она боялась, что навлечет беду на мачеху, если громко произнесет ее имя.

Мегги заметалась по комнате, потрясенная подозрениями сестры. Прежде чем она успела хоть что-то возразить «прорицательнице», с улицы послышался неистовый громкий крик. Затем наступила тревожная обманчивая тишина.

Костер уже почти погас. Комнату освещала только холодная белая луна. Мегги, встав на цыпочки у окна, смогла разглядеть смутные очертания мужчин, толпившихся у дымящихся останков костра. Девочке показалось, что они осторожно несут через двор что-то тяжелое.

Ее чуть не вырвало. Но такая постыдная слабость простительна Дине, а уж никак не Мегги. Усилием воли Мегги преодолела спазмы, повернулась к сестре, съежившейся в постели, и невозмутимо сказала:

— Это кричала Ангелина. Для женщины, которая верит в колдовство, она жуткая трусиха.

Дина не могла выговорить ни слова. Она смотрела прямо перед собой расширившимися от ужаса черными глазами, которые блестели в темноте, как у кошки, почуявшей мышь.

Мегги снова выглянула в окно. Мужчины возбужденно толковали между собой. Кажется, среди них было несколько полицейских. Девочка не могла различить, кто же из них папа, дядя Дадли или дядя Руперт, а кто — незнакомые люди. И тут она услышала, как папа ясно спросил:

— Когда же вы получите заключение эксперта?

Ответа Мегги не расслышала.

— Надеюсь, вы понимаете, — продолжал папин голос, — что поиски должны быть безотлагательно продолжены. Потому что этого не может быть… — Заключительная часть фразы прозвучала невнятно. Мегги увидела, как один из мужчин — наверное, папа — закрывает лицо ладонями. У нее подкосились ноги, и она соскользнула на пол, содрогаясь от беззвучных рыданий.