Ценный

Глава 4

Генри

Покидать Хлою было больно и тревожно. Мне не понравилось, как сосед разговаривал с ней. Казалось, что он подслушивал, когда я был там. И что за халат у него? Я с трудом сдерживался, чтобы не перекинуть Хлою через плечо и унести из этого места. Внутри было отвратительно — я даже видел таракана, бегающего по полу. А еще опасно из-за любопытного соседа и этого хлипкого замка на двери.

Возвращение в отель выжало из меня все последние силы, потому что я так хотел повернуть назад. Обычно мои инстинкты не подводили, но я был уверен, что сказать ей, что здесь небезопасно, может быть слишком назойливо и грубо. Пришлось просто смириться и надеяться на лучшее.

Хлоя выглядела прекрасно. Честно говоря, она была особенно красива в своих узких джинсах и белой рубашке. Я никогда не видел ее в такой «дикарской» экипировке, с волосами, завязанными в аккуратный хвост. Сегодня ее волосы были выпущены крупными локонами на плечи, и свет ловил каждый их поворот, словно лучи солнца.

На следующее утро я еду на завтрак к своему адвокату Тэнди. Я не видел ее лично с похорон Сары. Сердце щемит от воспоминаний, но я сглатываю их. Когда я приезжаю в ресторан, она уже сидит за столиком, несомненно, выставляя мне счет за удовольствие от ее компании.

— Генри Бенсон, как я живу и дышу, — резко произносит она, вставая и пожимая мне руку.

— А вот и я.

Она знает о моем отвращении в Лос-Анджелес, потому что была моим семейным адвокатом с тех пор, как я был маленьким ребенком. Когда мы познакомились, она была всего лишь младшим юристом, но я выбрал ее, чтобы она занималась всем моим имуществом после смерти отца. Благодаря моему вотуму доверия, она получила повышение до партнера, так она мне сказала.

Когда мы усаживаемся за стол, она перекладывает стопку документов толщиной в два дюйма.

— Есть о чем поговорить.

Я застонал и закатил глаза.

— Разве я не плачу тебе за то, чтобы ты позаботилась об этом для меня? — поддразниваю я. — Кофе, пожалуйста, — говорю я нетерпеливому официанту. Ненавижу такие модные места, но я знаю, что Тэнди не станет встречать меня в месте, которое не соответствует ее строгим стандартам.

— Первым делом. Как ты, черт возьми, поживаешь? — спрашивает она, приподняв бровь.

Я качаю головой. Я ни за что не стану вдаваться в подробности.

— Я в порядке. Как дети?

Заставить людей говорить на интересующую их тему — всегда хорошая стратегия отвода глаз. Она улыбается и достает свой телефон, чтобы показать мне несколько фотографий своих детей-подростков.

— Отлично. Кстати, им нравится твое шоу.

— Это не мое шоу, — поправляю я.

Она тихонько смеется.

— У тебя, конечно, много экранного времени для человека, который не считает себя звездой.

Я закатываю глаза.

— Если бы я знал, что это станет событием, я бы не согласился сниматься.

— Слишком поздно для этого. Я слышала, на этой неделе у тебя запланировано несколько важных интервью.

— У меня? — спрашиваю я, искренне любопытствуя, потому что не слышал об этом никаких подробностей.

Тэнди притворно поджимает губы.

— Я не хочу тебя пугать. Ты все увидишь сам. Просто предупреждаю. Я слышала, что они очень интересуются новостями о знаменитостях… это может означать, что любопытные журналисты могут расследовать твое прошлое и узнать что-то о Саре или твоей семье.

Тяжело вздохнув, я провожу рукой по волосам.

— Что я натворил? — спрашиваю я, зная, что ответа нет.

— Еще одна не очень приятная новость для тебя: на этой неделе Центр хосписов округа Лос-Анджелес устраивает ежегодный гала-концерт, и как только они узнали, что ты в городе…

Я прервал ее:

— Ты имеешь в виду, когда ты сказала им, что я в городе?

Она кивает.

— То же самое. В любом случае, они хотят наградить тебя за то, что ты являешься их крупнейшим постоянным благотворителем. Для этих людей будет очень много значить, если ты придешь и позволишь им осыпать тебя благодарностями.

— Что ты пытаешься со мной сделать? — вздыхаю я.

— Просто позволь людям уже любить тебя, ты, большой ворчун, — поддразнивает Тэнди.

Если бы она не знала меня с тех пор, как я был по колено кузнечику, я бы не позволил ей так много.

— Отлично. Можно я приведу кого-нибудь? — спрашиваю я.

Она вздергивает бровь.

— Тебе есть кого привести?

— Можно? — настаиваю я.

Ее глаза сужаются.

— Конечно. И, возможно, мне стоит купить билет, чтобы посмотреть, кого ты приведешь.

После того, как я нахмурился, она отбросила этот вопрос и пошла дальше, пока я потягивал свой кофе. Я уже вижу, как официант приносит наш заказ, и мой желудок урчит в предвкушении. Давненько я не наслаждался яйцами Бенедикт.

— Перейдем к основному вопросу. Твой траст получал больше процентов, чем сейчас выделяется на благотворительность, и обычно я просто возвращаю их в основной капитал, но в этом году я подумала, что мы могли бы рассмотреть возможность пожертвования другой организации, поскольку разница составляет шесть цифр.

— Хорошая мысль. Я одобряю, — быстро говорю я, надеясь, что мы сможем позавтракать за любым разговором, кроме делового.

Тэнди игнорирует меня и продолжает:

— В Калифорнийском университете появилось новое исследовательское подразделение, которое изучает эмболию амниотической жидкостью. Я подумала, что ты мог бы пожертвовать туда деньги.

Я смотрю прямо в ее большие ореховые глаза и пронзаю ее пристальным взглядом. Она так хорошо все задумала, но, услышав эти три слова, я чувствую себя так, словно по моему телу проехались тысячи осколков стекла. Официант ставит наши тарелки и исчезает. Мой аппетит внезапно пропал.

— Твоя мать рассказала мне об этом, — Тэнди смотрит на свои колени, когда говорит это. — Она делает пожертвования туда уже несколько лет. Она просила меня упомянуть об этом.

Сердце в груди заколотилось еще сильнее. У меня возникает желание извиниться и пойти в ванную, чтобы плеснуть холодной водой на лицо, но в этот момент я опираюсь на свою военную подготовку и успокаиваю себя.

— Ладно, — схватив вилку, я начинаю набивать рот, несмотря на протестующий желудок, лишь бы избежать дальнейших разговоров на эту тему.

— Генри, ты должен понять, что… — начинает Тэнди, но я перебиваю ее.

— Нет, давай лучше поговорим о том, что еще меня ждет на этой неделе. Какие еще сюрпризы?

Она вздыхает, понимая, что лучше отступить:

— Ладно, у тебя еще встреча с журналистами и несколько благотворительных мероприятий. Но если хочешь, я могу попытаться сократить их количество.

— Было бы неплохо, — говорю я, стараясь скрыть раздражение. — Спасибо, Тэнди.

Она кивает и берет свой кофе.

— Всегда пожалуйста, Генри. Просто помни, что я на твоей стороне.

Я молча киваю, не в силах больше говорить. Мы продолжаем завтракать в тишине, и я думаю о том, как изменить свою жизнь так, чтобы такие разговоры больше никогда не происходили.

После завтрака я паркуюсь на стоянке студии и отправляюсь внутрь для первого дня рекламных съемок и интервью. Команда усаживает меня на стул, где, несмотря на мои протесты, мне наносят макияж на лицо и укладывают волосы.

— Это действительно необходимо? — жалуюсь я.

— Большинству людей нравится, когда их немного балуют, — сообщает мне человек, делающий мне макияж.

— Только не этот парень, — говорит знакомый голос, и я поднимаю взгляд от зеркала, чтобы увидеть Хлою, стоящую позади нас.

— Ты продержалась всю ночь, — удивляюсь я.

Она фыркает от смеха и протягивает мне чашку кофе.

— Это просто чудо. Ты готов к сегодняшнему сумасшествию?

Я качаю головой и делаю глоток жидкого золота. В Порт-Провиденсе нет такого кофе, как известно Хлое. Так что это настоящий праздник, даже если я уже пил кофе сегодня утром.

— Ни в коем случае. Я никогда не прощу Нину за то, что она заставила нас участвовать в этом шоу.

— Тебе некого винить, кроме себя, здоровяк. Ты был так великодушен и обаятелен, что у продюсеров не было другого выбора, кроме как поделиться тобой с Америкой, которая теперь, что неудивительно, тебя обожает.

Хлоя кладет руки на бедра и изучает меня.

— Отличная работа над его волосами, Диллон, — хвалит она мужчину, укладывающего мои волосы.

— Спасибо, Хлоя.

Они целуются в щеку, и она зовет меня обратно.

— Увидимся там.

Команда отводит меня в гримерку и выдает наряд, подавляя смех, когда я спрашиваю, что не так с тем, что на мне надето. Наряд, который они выдали, не так уж и ужасен. Он похож на тот, что я уже надевал, хотя ткани более светлые по цвету, и на них нет никаких следов крови животных или рыбьих кишок, как полагаю.

Я чувствую себя немного нелепо, но мне удается это проглотить. Мне приходилось делать вещи посложнее, чем говорить перед камерой, причем с большим отрывом.

Устроившись на стуле перед зеленым экраном, светящим мне в лицо, я машу Хлое, которая стоит за одной из камер.

Она краснеет и кивает в ответ. Затем появляется мужчина в элегантном костюме и пожимает несколько рук, направляясь ко мне. Он представляется Ренальдо Гомесом и говорит, что он из журнала GQ. Полагаю, Тэнди не шутила, когда говорила, что у меня есть интервью с довольно крупными изданиями.

— Как известно поклонникам шоу, ты восемь лет был морским пехотинцем, спасибо за службу.

Я киваю, потому что всегда не уверен, как правильно отреагировать на это. «Не за что» — слишком странный ответ.

— Вопрос, который многие обсуждают в Интернете — как столько молодых холостяков справляются с жизнью в городе, где практически нет одиноких женщин.

Я бросаю короткий взгляд на Хлою, и она скупо улыбается. Как я справляюсь? Превосходно, если не сказать больше. Избегание женщин — одна из главных причин, по которой я здесь живу.

— Здесь есть чем заняться, помимо женщин, — объясняю я, не отвечая на вопрос.

Ренальдо улыбается.

— Я знаю, что в Интернете много женщин, желающих переехать в Порт-Провиденс, чтобы быть рядом с тобой, — он делает паузу, чтобы слегка рассмеяться. Его комментарии кажутся такими навязчивыми и грубыми, но и я фактически в ловушке. — Ты не против познакомиться с некоторыми из этих прекрасных поклонниц?

Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь придумать, как выкрутиться из этого разговора. Любая тема была бы хороша, но тема свиданий заставляет меня сжимать зубы.

Потеряв Сару, я понял, что никогда не смогу представить себе свидания снова. Жизнь в Порт-Провиденсе была удобным способом избежать этой темы. Это делает свидания невозможными. Этот сериал все испортил. Не то чтобы я собирался говорить об этом на национальном телевидении. Это не их дело.

Потом мой взгляд падает на красивое улыбающееся лицо Хлои, и, даже не задумываясь, я быстро придумываю идею и говорю:

— Не думаю, что моей девушке это понравится.

У Ренальдо от шока отвисает челюсть.

— Извини, но я думал, что ты холост. Кто эта твоя девушка? Она недавно переехала в Порт-Провиденс?

Я качаю головой. Они будут давить на меня, чтобы узнать имя, я просто знаю это. Опережая их, я собираюсь назвать его.

— Это Хлоя Эррера, из съемочной группы шоу.

На этот раз у Хлои отпадает челюсть, и она быстро закрывает ее, когда глаза съемочной

группы переходят на нее. Ренальдо легко смеется.

— Это невероятно. Правильно ли я понимаю, что еще больше ваших морских пехотинцев теперь нашли любовь с операторами шоу?

Я киваю. Мое утверждение — полное притворство, и я надеюсь, что Хлоя меня простит, но я просто не могу выдержать давления, которое оказывают на меня женщины всю неделю.

Все болезненные воспоминания о Саре живут прямо на моем рукаве. Не уверен, что смог бы сдержать слезы, если бы меня спросили о ней. Какой бы это был вид — плакать на национальном телевидении. Наконец, интервью переходит к моей карьере морского пехотинца и моим мыслям о жизни в дикой природе, после чего интервью, к счастью, заканчивается.

Хлоя машет мне рукой, и мы ныряем в комнату, заставленную запасным оборудованием для камер. Я готов к ее гневу, но она удивляет меня ухмылкой.

— Значит, мы теперь встречаемся, да? — ее рука прижимается к бедру.

— Мне так жаль, Хлоя. Я запаниковал.

Но, похоже, ей нравится вся эта идея, и я вздыхаю с облегчением.

— Просто подумала, что я должна знать, что у меня красивый парень, вот и все. Не пойми меня неправильно, я в восторге.

— Красивый? — спрашиваю я, приподнимая бровь.

— Тебе нужно больше комплиментов, не так ли? — шутит она. — Я думала, ты уже наелся после того, как все сегодня так суетились вокруг тебя. Если тебе это нравится, посмотри на фан-сайты, где женщины часами выдумывают фантазии о том, каково это — быть с тобой.

Мои щеки пылают от этой мысли. Для меня это звучит отталкивающе. Быть секс-символом — это не то, чем я хочу быть.

— Это ужасно.

Она качает головой и наклоняет ее, изучая меня.

— Ты загадка, Генри.

Я пожимаю плечами.

— Может быть.

— Этот маленький трюк доставит мне небольшие неприятности. Я должна была объявить о любых отношениях с актерами. Мне нужно немедленно отправиться в отдел кадров и заполнить официальную форму отчета о том, что мы встречаемся.

Я провожу рукой по лицу.

— Мне очень жаль, что так получилось.

— Не волнуйся, я тебе за это отомщу, — мужественно хихикает она.

— Как же? — смело спрашиваю я.

Она потирает руки.

— Если у меня будет фальшивый парень на неделю, я буду наслаждаться этим.

От ее слов у меня в животе внезапно появляются бабочки. Что, черт возьми, это значит?

— Как же так? — спрашиваю я, мой голос при этом ломается, и давно дремлющие мысли начинают таять в моей голове.

Она ухмыляется.

— Может, я буду настаивать на романтическом свидании или еще на чем-нибудь. Пока не знаю.

— Ты злая женщина.

Она приподнимается на носочки и целует меня в щеку.

— Это точно.

Когда она выходит из комнаты, я подношу пальцы к лицу, где она меня поцеловала. Кожу все еще покалывает. Это совершенно неожиданно.

В течение дня я не перестаю думать о том, что было бы, если бы Хлоя действительно была моей девушкой. Как странно это было бы. Даже если эта идея вызывает у меня улыбку, это глупо. Я не позволю себе снова полюбить, потому что любовь означает, что в какой-то момент тебе будет больно, причем самыми ужасными способами. Лучшее, что я могу сделать сейчас, — это похоронить все это глубоко внутри себя. Если что, эта уловка станет забавной шуткой, над которой мы сможем посмеяться, когда она вернется осенью для съемок второго сезона шоу.

Ничего больше.