Чан Кайши — враг китайского народа

Глава Ⅰ Последний цепной пёс империализма в Китае, враг номер один китайского народа

Мао Цзэдун[4] в своей работе «Современное положение и наши задачи»[5], являющейся историческим документом великой китайской революции, указывает, что переход Народно-освободительной армии Китая от обороны к наступлению представляет собой «исторический поворот. Это — поворот к ликвидации двадцатилетнего контрреволюционного господства Чан Кайши, поворот к ликвидации более чем векового господства иностранного империализма в Китае».

На протяжении двадцати лет династия «четырех семейств», возглавляемых Чан Кайши, железом и кровью узурпировавшая власть в стране, вела антинародную гражданскую войну, проводила неслыханно разнузданный террор, заливая Китай кровью революционного народа — рабочих, крестьян и передовой интеллигенции — во имя того, чтобы самой выбиться в лакеи империализма. Чтобы снискать его покровительство «четырём семействам» — Цзянам, Сунам, Кунам и Чэням[6],— эта «династия» распродавала нашу отчизну, как никому не нужный хлам. Жестоко грабя народ, обирая его до нитки, она сконцентрировала в своих руках огромные богатства, оцениваемые примерно в 20 млрд американских долларов. Только в Соединённых Штатах вклады этих семейств достигают нескольких миллиардов долларов[7]. Эта бесстыдная и беспутная клика утопала в роскоши, невиданной при дворе ни одной династии в истории Китая. Опираясь на вышколенную и вооружённую иностранными империалистами контрреволюционную армию, жандармерию, полицию и на «особую партийную службу» [гоминдановскую охранку], она проливала кровь китайского народа, чувствуя себя совершенно безнаказанной. Однако сейчас, будучи зажата в плотное кольцо Народно-освободительной армией, руководимой Мао Цзэдуном, эта невиданная в истории Китая кровавая «династия» стоит на пороге полного краха.

Американский империализм щедро снабжал Чан Кайши оружием, военными материалами, деньгами, посылал ему своих советников для руководства и контроля над армией и наблюдения за ходом военных действий, использовал всевозможные пути, пытаясь поддержать или хотя бы продлить дни контрреволюционной «династии» Чан Кайши. А Чан Кайши и его банда, в свою очередь, верой и правдой служили американскому империализму, стараясь изо всех сил оправдать его надежды. Однако сейчас все эти замыслы американцев и Чан Кайши лопаются один за другим, как мыльные пузыри. Видя, как развёртывается, сметая всё на своем пути, великая революция китайского народа, видя её всесокрушающую мощь, чанкайшистская банда мечется в страхе, тщетно ища путей своего спасения.

Враг народа Чан Кайши является последним крупным цепным псом империализма в Китае. Китайский народ в прошлом ликвидировал целый ряд империалистических выкормышей, среди которых наиболее видными были императрица Цы Си[8], Юань Шикай[9], Дуань Цижуй[10], Цао Кунь[11], У Пэйфу[12], Ван Цзинвэй[13]. Сейчас остался наиболее лютый цепной пёс — Чан Кайши, но и он скоро будет низвергнут китайским народом.

Закоренелый убийца и предатель, Чан Кайши воплотил в себе всю мерзость китайских феодалов-крепостников и крупных компрадоров, этой шайки народных кровопийц. Ещё с малых лет он последовательно прошёл всю их школу. Сам Чан Кайши хвастает тем, что он получил «домашнее воспитание», а «дом», где он был воспитан, являл собой не что иное, как семью торговцев солью, известных кровососов на теле феодального общества Китая. Подлость и мародерство, совершаемые вкупе с властями,— вот чем прославили себя соляные торговцы Китая при накоплении своих богатств. «Домашнее воспитание», которое, по словам Чан Кайши, он получил в детстве, состояло именно в овладении этой способностью, не брезгуя средствами, заодно с властями грабить народ. Получив такое «воспитание», Чан Кайши с малых лет приобрел свои паразитические «добродетели» и, как он сам выражается, стал «человеком праздным и избалованным». Тогда же он обрёл и свои гангстерские «добродетели», то есть, опять-таки говоря его собственными словами, стал «человеком невежественным и необузданным», «сумасбродным», «упрямым», «безрассудно настойчивым», «драчливым» и «не раз был бит в жестоких схватках»[14].

Освоив в своей семье кровопийц эти паразитические и гангстерские «добродетели», Чан Кайши уже в зрелом возрасте дополнительно получил ещё и «общественное воспитание» живодёра. Известно, что Чан Кайши вступил в ряды шанхайских гангстеров. Главарями гангстерского мира, а вместе с тем и важными персонами среди финансовых воротил Шанхая были в то время Хуан Цзиньжун, Чжан Сяолинь и Ду Юэшэн, эта пресловутая шанхайская «троица». Чан Кайши то ли пошёл в обучение к этой «троице», то ли установил с ней самую тесную дружбу. Обычным занятием этой гангстерской организации были: похищения людей с целью получения выкупа, убийства из-за угла, перевозка крупных партий опиума, торговля живым товаром, контрабанда оружия. Одним словом, человеческая жизнь ставилась ни во что, и не было подлости, перед которой остановились бы эти люди. Именно таким путём «троица» накопила несметные богатства и заняла видное положение среди богатеев провинций Цзянсу и Чжэцзян. Во всех своих тёмных делах гангстеры были тесно связаны с иностранными империалистами и местными правителями Шанхая. Они были в сговоре и с господствующими кругами различных провинций, ибо провинциальные милитаристы и политиканы в своих делишках (например, закупка оружия и т. п.) не могли миновать Шанхай и нуждались в их помощи. Эти же гангстерские организации являлись опорой иностранных империалистов в установлении ими экономического и политического господства в Шанхае. Вся тайная и гласная полиция всех иностранных концессий состояла из членов таких гангстерских организаций. Под руководством своих учителей и с помощью ближайших приспешников Чан Кайши познал в этих гангстерских организациях все тайны авантюризма, и впоследствии эти характерные черты гангстерской банды и её деятельности нашли своё концентрированное выражение в политических делах крупных феодалов-крепостников и крупных компрадоров, представляемых Чан Кайши.

Политическим наставником Чан Кайши был отнюдь не Сунь Ятсен[15], а Чэнь Цимэй[16], дядя заправил сисистской клики гоминдана — братьев Чэнь Лифу и Чэнь Гофу. В письме к Ху Ханьмину и Ван Цзинвэю Чан Кайши пишет: «Я никогда не преуспел бы в своих начинаниях… без протекции со стороны Инши» [прозвище Чэнь Цимэя]. И далее: «То, что при моей бездарности я достиг своего нынешнего положения, от начала и до конца является его заслугой». Чэнь Цимэй в своё время был главой чжэцзянских денежных тузов и вместе с тем видной фигурой в шанхайском гангстерском мире. Во время революции 1911 г. Чан Кайши был не более чем мелким подмастерьем у Чэнь Цимэя. Сколоченная Чэнь Цимэем политическая клика, по сути дела, представляла собой гангстерскую группу, выражавшую интересы чжэцзянских денежных тузов и ставившую себе целью пробраться к власти. Глава этой гангстерской группы Чэнь Цимэй был человеком необычайно ловким. В письме к Ху Ханьмину и Ван Цзинвэю Чан Кайши говорит, что Чэнь Цимэй «высоко ценил хитрость», то есть то, что в своей книге «Судьбы Китая» Чан Кайши называет «бессердечными интригами». В то время в Чжэцзяне действовал Тао Чэнчжан, видный член обществ «Тунмэнхой»[17] и «Гуанфухой»[18], имевший определённые заслуги в революции 1911 г. Тао Чэнчжан сразу же стал бельмом на глазу клики Чэнь Цимэя, пытавшейся захватить власть в Чжэцзяне. В 1912 г. Тао Чэнчжан был убит. Убийцей оказался выпестованный Чэнь Цимэем Чан Кайши. Один из подручных Чан Кайши, написавший биографию последнего, даёт в ней следующую весьма знаменательную оценку этому убийству: «Этот выдающийся акт преданности и отваги вписал важную страницу в революционную биографию вождя и в историю революции 1911 г.». Так вот в чём состояла «выдающаяся заслуга» Чан Кайши перед революцией 1911 г.! При первой же пробе сил этот убийца сумел соединить в себе «достоинства», унаследованные им от своих «наставников», вроде политикана Чэнь Цимэя, и гангстеров — Хуан Цзиньжуна и других. Он доказал, что является достойным их учеником. Такова была первая серьёзная политическая тренировка, полученная Чан Кайши в обществе феодалов-крепостников и компрадоров.

Однако убийство Тао Чэнчжана отнюдь не подняло Чан Кайши на политические вершины, оно лишь ликвидировало одного из соперников Чэнь Цимэя в Чжэцзяне. После революции 1911 г. Чан Кайши появляется то в рядах шанхайских гангстеров, где «делает деньги» и прожигает жизнь в кутежах и разврате, то среди южных милитаристов и разбойничьих банд. Везде, где проходят его, банды, неизменно царят мародерство и насилия, грабежи и убийства. Уже тогда Чан Кайши проявил себя как истый милитарист. Напрасно он называет себя «неучем»,— он крайне коварный пройдоха. После смерти Чэнь Цимэя он начинает время от времени заигрывать с Сунь Ятсеном, пытаясь сохранить открытой дверь для политических спекуляций. Вслед за тем, в погоне за деньгами, Чан Кайши появляется на шанхайской бирже, проходя в дальнейшем «школу жизни» — теперь уже в области экономики — у крупных компрадоров.

Чан Кайши и Дай Цзитао[19], Чэнь Гофу и иже с ними — все они деятели шанхайской компрадорской биржи. Особенность этой биржи состоит в том, что там «торгуют воздухом». Там нет настоящих сделок, нет подлинного спроса и предложения, там просто идёт азартная игра на деньги. Спекуляция, клевета, обман, подвохи, соблазны, гангстерство, аферы, жестокость,— одним словом, всё ради обогащения, не считаясь с тем, сколько десятков тысяч людей будет пущено по миру. В Шанхае, этом «раю авантюристов», на этом колонизированном международном компрадорском рынке, мастерство биржевых авантюристов доведено до совершенства. Чан Кайши, будучи маклером на бирже, с головой окунулся в эту жизнь и прошёл там весь «курс науки», овладел всеми махинациями, необходимыми для обогащения. Один из его биографов пишет, что он, «вращаясь в коммерческих кругах, действовал всегда безошибочно, и в течение недолгого времени, совершив ряд прибыльных сделок, стал богатым коммерсантом». Это значит, что он уже в совершенстве овладел всей той биржевой «наукой», о которой говорилось выше, и стал проявлять «успехи». Естественно, что школа, пройденная Чан Кайши на бирже, весьма пригодилась ему в политической жизни, ибо она ещё более обогатила его знанием «способов» выжимания соков из народа.

Итак, классовые «достоинства» феодала-крепостника и биржевого маклера, политические «достоинства» шанхайского гангстера и тайного убийцы — вот та «подготовка», которую Чан Кайши прошёл в молодые годы,— подготовка, которая вооружила его для политической деятельности всеми подлыми и коварными приёмами, используемыми китайскими помещиками и крупными компрадорами для ограбления народа. В период великой революции 1925—1927 гг. этот политический авантюрист, кровно связанный с феодалами-крепостниками и крупными компрадорами, представляя интересы крупной буржуазии, особенно цзянсу-чжэцзянской крупной буржуазии, пускается в двурушническую спекуляцию; он использует слабости революции, ловит момент и завоёвывает определённое политическое положение, с тем чтобы, совершив политическую сделку с иностранным империализмом, присвоить плоды революции, предать её, и — в качестве оголтелого представителя кровавой клики крупных компрадоров и крупных помещиков — занять место северных милитаристов. С помощью иностранного империализма Чан Кайши устанавливает в Китае наиболее террористический, наиболее жестокий феодально-компрадорский фашистский режим и топит в море крови бесчисленных представителей революционного народа.

По циничности и наглости, с которой Чан Кайши идёт на предательство родины, он побивает все «рекорды», известные в истории Китая. Это — последний цепной пёс иностранного империализма в Китае, враг номер один китайского народа. Заклеймённый за свои тягчайшие преступления перед родиной, узурпатор Юань Шикай — ни в области захвата политической власти, ни в области национального предательства — не идёт ни в какое сравнение с Чан-Кайши. И этот первейший враг китайского народа, вопреки всем своим бесчисленным злодеяниям, в самых напыщенных выражениях неизменно пишет об «этике, долге, чести и совести», «о преданности и гуманности, верности и миролюбии», о том, что он «искренен в каждом своём помысле, думает не о себе, а об обществе, заботится не о себе, а о людях…»

Нет конца злодеяниям Чан Кайши, но теперь ему уже не уйти от карающей руки народа.