Чан Кайши — враг китайского народа

Чан Кайши захватывает плоды народной победы. Американские империалисты сменяют японских

Свора шакалов во главе с Чан Кайши, отсиживавшаяся на горе Оумэйшань и жадно поджидавшая добычи, ждала удобного случая выйти из своего логова.

В июле 1945 г. войска Чан Кайши, на вооружении которых были американские реактивные орудия, повели наступление на Етайшань (пограничный район Шэньси — Ганьсу — Нинся). Это была лишь первая проба сил Чан Кайши в новой гражданской войне. Через два дня после объявления Советским Союзом войны Японии японские бандиты подняли руки вверх. Услыхав эту новость, Чан Кайши был и испуган, и обрадован. Боялся он того, что его войска находятся очень далеко от больших городов и важнейших областей страны, занятых японцами, а 8‑я и Новая 4‑я армии расположены вокруг всех этих городов и районов. И если говорить по справедливости, то полное право принять капитуляцию Японии имели именно 8‑я и Новая 4‑я армии — которые вели активные действия, непрерывно уничтожая врага, освобождая захваченные японцами территории, покрывая себя славой,— и народные партизанские отряды сопротивления захватчикам, действовавшие в Южном Китае. А Чан Кайши,— на котором лежала вина за потерянные территории, который ничего не сделал для победы, всё время искал соглашения с врагом и, будучи Тысячью нитей связан с врагом и коллаборационистами, боролся вместе с ними против вооруженных сил народа, сопротивлявшихся агрессору,— не только не имел права принять капитуляцию Японии, но ещё должен был бы предстать перед судом народа и понести заслуженную кару.

Радовался же Чан Кайши тому, что силам, которые он на протяжении многих лет пестовал на горе Оумэйшань, теперь было где испробовать своё оружие. Он чувствовал, что японцы и их китайские марионетки, в сущности, одного с ним поля ягоды, что они наверняка помогут ему и что американский империализм тоже, без сомнения, окажет ему помощь. Он полагал, что хотя 8‑я и Новая 4‑я армии вели успешную войну против японцев, хотя 8‑й и Новой 4‑й армиям должно принадлежать полное право принять капитуляцию Японии, однако он, опираясь на помощь японцев, марионеточных войск и американского империализма, сможет поставить всё с ног на голову и сделать так, что ему, абсолютно не имеющему права принять капитуляцию Японии, будет предоставлено это право, а у 8‑й и Новой 4‑й армий, с самого начала обладавших полным правом принять капитуляцию, это право будет отнято. Поэтому он чувствовал, что по-прежнему существует гарантия того, что он и впредь будет феодалом-крепостником и надсмотрщиком американского империализма над китайскими рабами.

10 августа 1945 г. был опубликован приказ главнокомандующего Чжу Дэ, предлагавший японским и марионеточным войскам в определенные сроки сложить оружие и капитулировать.

10 августа дал знать о себе и Чан Кайши, отдав приказы об охране японцев и коллаборационистов. Один из приказов Чан Кайши был адресован Чжу Дэ и гласил: «Все части и подразделения вашей группировки должны оставаться на местах в ожидании дальнейших указаний». Это означало, что 8‑й и Новой 4‑й армиям нельзя было продвигаться в районы расположения противника, что им не разрешалось расширять операции против японцев и марионеточных войск и разоружать их. Одновременно Чан Кайши отдал приказ марионеточным войскам, в котором говорилось, что они «несут ответственность за поддержание порядка и охрану населения». Это означало, что он требовал от марионеточных войск поддерживать существовавший до этого момента «порядок» порабощения китайского народа японцами и их марионетками. Где это видано, чтобы отряды предателей «охраняли население»?

Так называемое «население», о котором говорилось в приказе Чан Кайши, на деле представляло собой кучку торговцев родиной, охранявшихся до сего времени японцами и марионеточными войсками. Почему же Чан Кайши считал нужным «охранять» её? Да потому, что эта кучка предателей и торговцев родиной могла попасть в руки 8‑й и Новой 4‑й армий!

Вслед за этим прихвостень Чан Кайши, Гу Чжутун — один из преступников, ответственных за нападение на Новую 4‑ю армию на юге провинции Аньхой,— тоже выпустил «воззвание» ко всему населению оккупированных японцами районов, сообщая, что «соотечественники в оккупированных районах должны приложить все силы к соблюдению спокойствия и сохранять порядок». Фраза «приложить все силы к соблюдению спокойствия» означала, что народу не дадут поднять голову. Какой же «порядок» должно было сохранять население? «Порядок» господства японцев и их марионеток. В течение долгого периода времени японские разбойники истязали китайский народ, а теперь китайский народ был готов подняться против захватчиков и излить на их головы гнев и ненависть, переполнявшие его душу, готов был подняться и стать хозяином своей страны. Но Чан Кайши, думавший и действовавший одинаково с врагом, не только не предоставил народу свободу действий, но и не дал ему раскрыть рта. 15 августа, когда китайский народ ещё томился и страдал под железной пятой японского агрессора, Чан Кайши открыто объявил, что нужно оберегать врагов. Чан Кайши осуществлял кровавую диктатуру против народа своей страны и, конечно, никак не мог питать каких- либо «гуманных и милосердных» чувств к народу чужой страны. Он мог пресмыкаться и лебезить лишь перед теми, кто господствует в чужой стране, но никак не мог иметь каких-либо симпатий к народу чужой страны.

Речь Чан Кайши 15 августа по радио о «гуманности и милосердии» по отношению к врагу была лишь ещё одним проявлением его молчаливой дружбы с японскими фашистами, его заботы о них. Японский главнокомандующий Окамура телеграфировал Чан Кайши:

Ясно, что это были результаты «идейной» близости и взаимной симпатии Чан Кайши и японцев.

По сообщению агентства Юнайтед Пресс, в тот же день, 15 августа, Ма Чжаоцзюнь, только что назначенный Чан Кайши на пост мэра Нанкина, с циничной откровенностью рассказывал журналистам:

«Гордиться» тем, что предатели предлагают Чан Кайши сотрудничество против коммунистов, «гордиться» тем, что войска марионеток будут «защищать» для Чан Кайши территорию страны, «гордиться» тем, что марионеточных войск очень много, и говорить об этом с таким смакованием — знают ли после всего этого Чан Кайши и его приспешники, что такое стыд?

Мао Цзэдун и компартия Китая считали, что Освободительная война велась силами народа, что победа в Освободительной войне была достигнута ценою крови, пролитой народом, и жертв, принесённых им, что победа в Освободительной войне должна быть победой народа, что Китай после победоносного завершения Освободительной войны должен быть народным государством, где больше не будет ни империалистического, ни феодального гнёта. Это означает, что плоды победы должны принадлежать народу, что Китай должен раз и навсегда покончить с господством крупных помещиков и крупных компрадоров. Поэтому Мао Цзэдун и компартия настаивали на том, что абсолютно необходимо полностью уничтожить все военные, административные и полицейские органы японцев и их марионеток в Китае, полностью ликвидировать какие бы то ни было — вооружённые или невооружённые — силы японцев и китайских коллаборационистов и искоренить все формы фашистской идеологии. Только при этом условии победа в Освободительной войне могла стать подлинной победой, Китай мог добиться подлинной независимости, мира и демократии, а китайская нация — действительно избежать судьбы нации рабов.

Однако Чан Кайши и подчинённый ему гоминдан, дожидавшиеся победы сложа руки и довольствуясь ролью «наблюдателей», упорно стояли на том, что победа в Освободительной войне может принадлежать лишь «четырём семействам» и их окружению, что Китай после Освободительной войны по-прежнему должен оставаться государством в монопольном владении «четырёх семейств», государством с империалистическим и феодальным гнётом. Это значило, что «четыре семейства» собираются присвоить все плоды победы, а народ по-прежнему должен оставаться под господством феодалов-крепостников и крупных компрадоров иностранных фирм.

Поэтому, как только Япония капитулировала, Чан Кайши в первую очередь забеспокоился о том, чтобы любыми путями сохранить все военные, административные и полицейские органы японцев и их марионеток в Китае, не дать народу возможности действовать и уничтожить любые — вооружённые и невооружённые — силы японцев и предателей. Фашистскую же идеологию японцев и их марионеток Чан Кайши ценил в них больше всего. Чан Кайши хотел получить в наследство от японцев и их марионеток их военный, административный и полицейский аппарат, а также всю систему их господства, получить в неприкосновенности, из рук в руки, и превратить их в чанкайшистско-фашистский военный, административный и полицейский аппарат, в свой «порядок» господства. Чан Кайши стремился лишь к тому, чтобы добиться собственных целей, не останавливаясь для этого перед любыми средствами, не гнушаясь дружбой с национальными врагами, не задумываясь над тем, что Китай из рук восточного империализма будет передан в руки западного. Это было кульминационной точкой всей борьбы по вопросу о принятии капитуляции Японии.

В тот период главарь чанкайшистской тайной охранки «Фусиншэ» Дай Ли в письме к своей агентуре в Шанхае писал следующее:

Это письмо Дай Ли свидетельствует о том, как отчаянно пытался Чан Кайши уйти от суда народа. Если бы бандит Чан Кайши не получил поддержки японцев и марионеточных властей, то народ мог бы немедленно стать хозяином положения. Это верно в отношении Шанхая; это ещё более верно в отношении других мест.

Поэтому-то, после того как враг объявил о своей капитуляции, в первой группе получивших от Чан Кайши повышение по службе были сплошь изменники и предатели. Одни стали называться «главнокомандующими», другие — «главноначальствующими», третьи — «командующими ударными армиями», четвёртые — «командующими передовыми армиями», пятые — «командующими армиями умиротворения». А некоторые сохранили за собой чины, присвоенные им ещё японцами или марионеточными властями, и продолжали исполнять функции тюремщиков так же, как и при господстве японских захватчиков. Корреспондент одной из иностранных газет писал:

Изменники и предатели ликовали, поздравляя друг друга с высокими назначениями. Оказалось, что для Чан Кайши они вовсе не преступники; наоборот, они теперь «выбились в люди».

Что же удивительного в этом единении Чан Кайши и марионеток? Ничего удивительного нет. Корреспондент агентства Синьхуа 14 августа очень верно обобщил этот вопрос:

И действительно, именно одновременным существованием этих двух правительств в недавнем прошлом объясняется та ловкость рук, с которой Чан Кайши удалось проводить политику «ставки на двух лошадей», лавируя между Японией, с одной стороны, и Англией и США — с другой. Давно уже ходили слухи, что бегство Ван Цзинвэя в Нанкин тоже входило в расчёты Чан Кайши. Все органы власти этих двух правительств, по сути дела, тоже ничем не отличались друг от друга. Всё, что было в Нанкине, было и в Чунцине, всё, что было в Чунцине, было и в Нанкине, вплоть до того, что эти органы даже именовались одинаково. Если же и были отдельные различия (например, у марионеточного правительства была «Новая народная лига», а у чунцинского правительства Чан Кайши — «Союз молодёжи трёх народных принципов»), то слить их воедино не представляло никаких трудностей — менялась только вывеска. Что же касается гоминдановской вывески, то, конечно, её даже и менять не нужно было,— гоминдан был в два счёта объединён, и вопрос оказался исчерпанным. Если некоторые организации японцев или марионеточных властей во время капитуляции были уничтожены народом либо им был причинён большой ущерб, то Чан Кайши быстро подправил их или восстановил заново. Например, 18 октября 1945 г. министерство внутренних дел гоминдановского правительства опубликовало распоряжение о «мерах по проверке населения районов, подвергшихся оккупации», в котором имелись следующие указания для низших административных инстанций:

Что же касается личного состава чиновников, то большинство их, собственно говоря, использовалось обеими сторонами. Временами они работали на правительство Ван Цзинвэя, временами — на правительство Чан Кайши. В сущности, одно не мешало другому, и при слиянии не пришлось даже производить каких-либо перемещений. Как писал корреспондент одной из шанхайских газет, произошло то, что «оно [население оккупированных японцами районов] воочию увидело, как бывшие пособники японцев и предателей вдруг превращались в „героев“ Освободительной войны, а палачи, в прошлом обагрившие свои руки кровью народа, оказывались „подпольными работниками“».

Однако для Чан Кайши было совершенно ясно, что его войска находятся слишком далеко от важнейших оккупированных районов, а марионеточные войска не выдержат и одного удара Народно-освободительной армии и что если японцы не окажут непосредственной реальной помощи, то объединение Чан Кайши с коллаборационистами будет невозможным. Поэтому посланный Чан Кайши через Хэ Инциня уполномоченный 23 августа 1945 г. выдвинул перед японским представителем Имаи два дополнительных условия капитуляции для передачи их генералу Окамура. Содержание их заключалось в следующем:

Кто же такие эти «бандиты»? Выше, описывая преступления Чан Кайши за десять лет гражданской войны, мы уже указывали, что «бандиты» — это не что иное, как прозвище, которое извечно давалось китайскими контрреволюционными правителями революционному народу. Так называли государство тайпинов, так называли Сунь Ятсена, так называли в течение всех десяти лет гражданской войны и нашу великую Коммунистическую партию Китая и Китайскую Красную Армию. Во время Освободительной войны японцы называли так великую антияпонскую Народно-освободительную армию: 8‑ю армию, Новую 4‑ю армию и партизанские отряды Южного Китая. Теперь же чанкайшистская клика вслед за японскими грабителями стала называть так нашу великую Народно-освободительную армию. Чанкайшистский прихвостень Хэ Инцинь, передавая свои дополнительные условия, хотел, чтобы японцы на китайской территории «вели эффективную оборону» против китайского народа, сопротивлявшегося японцам; чтобы японцы помогли марионеточным войскам отразить наступление китайского народа; чтобы японцы «освободили» уже оставленную ими китайскую территорию.

Пусть скажут патриоты-соотечественники: могут ли еще разбойники из шайки Чан Кайши считаться китайцами? Кроме У Саньгуя[128] и нескольких других мало в истории предателей, которые могли бы сравниться с ними!

По прямой просьбе Чан Кайши японским войскам, объявивший о своей капитуляции, разрешалось продолжать творить злодеяния над китайским народом, разрешалось вести войну против Народно-освободительной армии. Японцы оказались в одном лагере с войсками Чан Кайши, а некоторые японцы просто хвастали, что «японская армия скоро вольётся в китайскую и станет в ней главной силой».

Чан Кайши хотел, чтобы японцы продолжали удерживать в своих руках оккупированные районы, ведя беспощадную войну с Народно-освободительной армией. Без этого хода Чан Кайши не мог бы ничего сделать.

Он прекрасно понимал, что уже капитулировавшие японские войска были морально неустойчивы. Да к тому же было неудобно, чтобы японцы открыто вели в Китае войну большого масштаба в течение продолжительного времени. Поэтому своей последней опорой Чан Кайши продолжал считать американский империализм. Чан Кайши понимал, что американский империализм, пользуясь своим положением «союзника», всегда может ему помочь. Американские империалисты помогали Чан Кайши перебрасывать его войска; в то же время американские войска, как в прошлом войска Японии, использовались для караульной службы. Генералы Хэрли и Ведемейер, эти «доверенные лица» американских империалистов в Китае, по сути дела, командовали Чан Кайши, указывали, когда и что ему надо делать. Они всеми способами добивались проведения в жизнь плана, который дал бы возможность американскому империализму легко сменить японский в его монопольном владении Китаем. Ясно, что если бы не было помощи и поддержки со стороны японцев, их марионеток и американского империализма, то при наличии мощных сил китайского народа никакие попытки Чан Кайши присвоить плоды победы народа в Освободительной войне не увенчались бы успехом.

Пока идут переговоры, перебрасываются части. Американские войска тут как тут

Все мероприятия Чан Кайши были направлены к одной цели — продолжению антинародной гражданской войны. Сохранение органов власти, существовавших при японцах и их марионетках, было его первым шагом; за ним последовало требование, чтобы японские бандиты вели эффективную оборону против китайского народа, боровшегося с Японией, и, наконец одобрение вооружённого вмешательства американского империализма. Причём, последнее было решающим шагом Чан Кайши в этот новый исторический период. Вслед за мероприятиями в этой области Чан Кайши, шаг за шагом, направляет свои вооружённые банды, подготовленные им на горе Оумэйшань, для нападения на Освобождённые районы. Одновременно повсюду он пускает «дымовую завесу», утверждая, что «в Чунцине, Кунмине и Чэнду вспыхнули восстания и перебито много американцев». В Сиане под этим предлогом было введено военное положение, экстренно проведена мобилизация военных сил, приняты меры предосторожности против так называемого «коммунистического восстания» и взято под наблюдение представительство 8‑й армии. Всё это было очередной «бессердечной интригой» Чан Кайши для подготовки кровопролития в масштабах всей страны. Мао Цзэдун и Коммунистическая партия Китая призывали народ всей страны к борьбе за мир и демократию. Чжу Дэ от имени Народно-освободительной армии предложил Чан Кайши подробно разработанный план ликвидации японо-марионеточного режима и предотвращения гражданской войны. Чан Кайши знал, что его планы контрреволюционной гражданской войны являются величайшим злодеянием, вызывающим возмущение народа во всём Китае. Он знал, что чаяния китайского народа — это независимость, мир и демократия, в то время как его контрреволюционные планы гражданской войны преследовали противоположные цели. Американские империалисты также прекрасно понимали, что китайский народ не согласится, чтобы после того как из парадной двери изгнан тигр, через чёрный ход протащили бы волка. Китайский народ, изгнав японский империализм, никогда не примирился бы с тем, чтобы американский империализм, используя гражданскую войну, получил бы возможность безраздельно господствовать в Китае. И тогда Чан Кайши и американские империалисты попытались пустить пыль в глаза, а именно: Чан Кайши трижды телеграфировал Мао Цзэдуну, приглашая его прибыть в Чунцин для «обсуждения коренных проблем жизни страны».

Чан Кайши рассуждал так: для того чтобы вести контрреволюционную гражданскую войну прежде всего нужно замаскироваться под борца за мир. И он решил настойчиво приглашать Мао Цзэдуна в Чунцин, а если он не приедет, то объявить, что ответственность за гражданскую войну несёт коммунистическая партия; если же он приедет, то использовать время переговоров для усиления переброски войск на фронты гражданской войны. Но Мао Цзэдун, выражавший волю китайского народа, прибыл в Чунцин. Этого Чан Кайши не ожидал.

Население гоминдановских районов искренне и с горячей симпатией приветствовало Мао Цзэдуна, этого наиболее выдающегося представителя китайского народа и самого героического человека во всей истории Китая. Приезд в Чунцин Мао Цзэдуна, который, невзирая на все тяготы, посвятил все свои силы доведению до конца героической борьбы за освобождение китайского народа, был воспринят с горячим одобрением многомиллионными массами китайцев.

В это время Чан Кайши, прикрываясь вывеской «единства военной и административной власти», проектировал грандиозную гражданскую войну.

В результате свидания Мао Цзэдуна и Чан Кайши было опубликовано коммюнике, то есть протокол переговоров между представителями гоминдана и компартии от 10 октября 1945 г. Коммюнике содержало 12 пунктов, причём, по некоторым из них было достигнуто соглашение, а ряд других пунктов остался несогласованным. В одном из важнейших пунктов соглашения говорилось, что обе стороны будут «решительно избегать гражданской войны». Представители Чан Кайши внесли было поправку, предложив абстрактную и расплывчатую формулировку «о прекращении навсегда внутренних распрей», которой пытались заменить чёткую формулировку представителей коммунистической партии. Но этот фокус не удался. Представители Чан Кайши были вынуждены согласиться с пунктом о недопущении гражданской войны, а также на ряд других пунктов и дать согласие на созыв Политического консультативного совещания. Но по всем конкретным мероприятиям в вопросе «решительного избежания гражданской войны» — как, например, в вопросах о принятии капитуляции Японии, признании антияпонских вооружённых сил народа, признании демократического правительства Освобождённых районов — Чан Кайши продолжал прикрываться отвратительной лицемерной болтовней о единстве военного и политического руководства; за этой болтовней скрывались гражданская война, диктатура и предательство. Невзирая ни на какие уступки представителей коммунистической партии, отвергая проект за проектом, Чан Кайши решительно отказался от какого бы то ни было разумного соглашения по этим решающим вопросам.

Однако коммюнике показало политическую победу Мао Цзэдуна, представлявшего интересы народа, и полное поражение в этой борьбе Чан Кайши, который шел против народа. Содержание коммюнике целиком свидетельствовало о том, что Китайская коммунистическая партия действительно стремилась к миру, тогда как Чан Кайши и гоминдан стремились к гражданской войне; тем самым оно свидетельствовало о том, что ответственность за гражданскую войну ложится на Чан Кайши.

Конечно, Чан Кайши продолжал действовать в соответствии со своей политической линией и, будучи вынужден подписать 10 октября соглашение о том, что он будет «решительно избегать гражданской войны», рассматривал это как свое обязательство «решительно проводить гражданскую войну». Как раз в момент, когда Мао Цзэдун вел переговоры в Чунцине, Чан Кайши рассылал по своим войскам и по войскам других милитаристов своё преступное «наставление по ликвидации бандитов». 8 октября в районе Цзяоцзо сел сбившийся с курса самолёт, на котором было обнаружено два экземпляра этого «наставления» и телеграмма военного комитета Чан Кайши от 17 сентября. Текст телеграммы гласил:

20 октября Ху Цзуннань послал Гао Шусюню телеграмму нижеследующего содержания:

Чац Кай-ши «отвоевал» у 8‑й и Новой 4‑й армии территории, которые ранее были отвоеваны этими армиями у японских и марионеточных войск. Таким подлым приёмом Чан Кайши и гоминдан пользовались в ходе антияпонской войны, а теперь это приняло особый размах. К октябрю Чан Кайши уже мобилизовал 800‑тысячную армию и повёл наступление на Освобождённые районы, а к ноябрю уже было мобилизовано 1 млн 200 тысяч человек. Помимо этого имелись марионеточные армии численностью в 350 тысяч человек и японская армия — в 350 тысяч. Чан Кайши, японцы и их марионетки сообща вели наступление на Освобождённые районы. В ходе антияпонской войны Чан Кайши не использовал самолётов и артиллерии, закупленных за границей, а теперь стал применять их, хвастая перед населением Освобождённых районов, что он имеет современное вооружение.

Когда Новая 4‑я армия, в силу соглашения от 10 октября, оставляла освобождённый ею район южнее реки Янцзы, всё население, слушая песню бойцов «Коль вы с нами не ужились, то не губите хоть простой народ», провожало их со слезами. Но это ни в какой степени не трогало чанкайшистских головорезов: они не только не «ужились» с бойцами Освободительной армии, но и безжалостно расправлялись с населением: жгли, убивали, грабили и насильничали, то есть, уподобляясь врагу, делали всё, что делали те, изощряясь ещё более, чем японцы.

В это время подоспели и американские войска. 30 сентября 1945 г. высадился первый десант в Тяньцзине, а затем в Циндао и других местах. Американские империалисты считали, что китайская 8‑я армия, сражавшаяся против Японии, неправомочна принять капитуляцию от окружённых ею на китайской территории японских войск и что более «правомочны» принять капитуляцию именно американские войска. Вместе с тем даже в Чифу, освобождённом 8‑й армией, американцы намеревались высадить свой десант, считая, что несение гарнизонной службы на китайской земле американскими войсками отвечает нормам международного права. Хотя вследствие категорических возражений 8‑й армий американцы и не высадили десанта в Чифу, однако через непродолжительное время они захватили освобождённый 8‑й армией Цинхуандао и совместно с армией Чан Кайши захватили Бэйдайхэ. Американские войска высадились в различных пунктах Северного Китая именно для того, чтобы принять на себя обязанности японских захватчиков по «эффективной обороне» от сражавшегося с Японией китайского народа. Американский империализм использовал десантные базы, свою авиацию и военно-морской флот, чтобы беспрерывным потоком перебрасывать армию Чан Кайши с далёкого Юга на фронты гражданской войны в Северном Китае. Американские войска несли охрану коммуникаций войск Чан Кайши, чем непосредственно помогали его армиям в наступлении на Освобождённые районы.

Одна из американских газет писала в то время:

Что же касается отрядов тайной полиции, обученных «бюро китайско-американского сотрудничества» и ставших авангардом наступления на Освобождённые районы Северного Китая, то о них и говорить не приходится. Американские империалисты проявили себя как талантливые лицемеры. Например, генерал Ведемейер заявил корреспондентам 10 октября 1945 г. на своей первой пресс-конференции, что США не будут перебрасывать гоминдановские войска в Маньчжурию. Но 22 декабря он же сообщил, что 7‑я американская эскадра перебрасывает части Ду Юймина[129] в порт Хулудао. Наряду с переброской ранее вооружённых войск гоминдана на фронты гражданской войны американский империализм для ещё большего усиления армий Чан Кайши спешил забросить в Китай новое американское вооружение. По заявлению американского милитариста Ведемейера, это ни в коем случае не могло называться вмешательством во внутренние дела Китая, и тем более не могло называться вооружённой интервенцией. Напротив, такой факт, как наступление американской армии в авангарде войск Чан Кайши на уже освобождённый Шаньхайгуань, этот циничный заморский сатрап называл «всего лишь экскурсией американской армии к Великой китайской стене». В начале декабря американские войска бомбардировали поселок Лулун (восточная часть провинции Хэбэй), и один из американских милитаристов в Китае заявил, что «это полностью соответствует американской политике защиты жизни и имущества американцев». Американские империалисты уже беззастенчиво считают Китай своей колонией, что вполне устраивает Чан Кайши и «четыре семейства».

Грозовые тучи народного гнева сгущаются

Как уже говорилось выше, Чан Кайши начал антинародную гражданскую войну и повёл наступление на Освобождённые районы для того, чтобы сохранить господство феодалов-крепостников и компрадоров во всей стране, чтобы добиться политического и экономического закабаления всего китайского народа. Чан Кайши не только вызвал ненависть у населения Освобождённых районов, но ещё в большей степени противопоставил себя народу. После капитуляции Японии «четыре семейства» и их верные прихвостни хлынули в районы, ранее захваченные противником, и под охраной японских и марионеточных войск не только захватили всё имущество японцев, но и устроили новый грандиозный грабёж населения этих районов. А принудительный обменный курс денежных знаков марионеточного правительства на «законные деньги» Чан Кайши (денежная единица Чан Кайши приравнивалась к 200 денежным единицам марионеточного правительства) представлял собой ещё более широкий грабеж, превратившийся в грандиозную перекачку богатств. В результате даже прочанкайшистская газета вынуждена была признать, что «многомиллионные массы народа, ранее ликовавшие по поводу победы, сейчас переживают жесточайшие тяготы и просто не могут существовать». Вместе с тем политический и экономический гнёт в районах и ранее находившихся под контролем Чан Кайши, стал совершенно невыносим не только для рабочих и крестьян, но и для мелкой и национальной буржуазии. Либеральная (то есть средняя) буржуазия мечтала, что после победы в антияпонской войне она сможет чем-нибудь поживиться, а теперь, в связи с тем, что те же «четыре семейства» монополизировали плоды победы и американские товары неудержимым потоком хлынули в страну, она была глубоко разочарована и оказалась под угрозой банкротства.

Гражданская война, продолжаемая Чан Кайши, ещё больше увеличила тяготы всего населения гоминдановских районов. В то же время американский империализм, оказывая Чан Кайши вооружённую помощь, преследовал цель превратить весь Китай в свою колонию. Новый национальный кризис навис над китайским народом тотчас же после победы над Японией. Под давлением всех этих обстоятельств китайский народ заново сплотился, заново сформировал национально-демократический единый фронт, объединяющий рабочих, крестьян, интеллигенцию, национальную буржуазию, мелкую и среднюю буржуазию, передовых джентри, китайских эмигрантов и национальные меньшинства, и повёл борьбу не на жизнь, а насмерть. Чан Кайши повёл войну с китайским народом на два фронта: первый фронт — население Освобождённых районов, второй — население районов, находившихся под его контролем. Народно-освободительная армия начала большое наступление за возвращение утраченных территорий в Северном и Центральном Китае, в Маньчжурии, и на всех фронтах уничтожала сопротивление японцев и их марионеток. Известная победа под Ханьданем уже знаменовала собой первую победу в самообороне.

Нет сомнения, что первоначальным планам американцев и чанкайшистов был нанесён сильный удар. Они столкнулись с мощной, непобедимой, но способной побеждать любых врагов Народно-освободительной армией Китая. С другой стороны, в районах, контролируемых Чан Кайши, развернулось бурное движение против гражданской войны. В ноябре в Чунцине была создана «Ассоциация борьбы против гражданской войны», которая призывала общественность страны к пресечению гражданской войны, призывала рабочих, учащихся, торговцев и налогоплательщиков прекратить работу, прекратить учёбу, прекратить торговлю и отказаться от уплаты налогов, призывала солдат и офицеров гоминдановской армии отказаться от гражданской войны, выступить против вооружённого вмешательства американского правительства во внутренние дела Китая.

В ответ на циничную пропаганду гоминдановцев о том, что для уничтожения Освобождённых районов Китая они получат от США атомную бомбу, в решениях этой ассоциации прозвучал подлинный голос китайского народа:

Студенты Кунмина первыми провели знаменитую демонстрацию против гражданской войны. Чанкайшистский пес Гуань Линьчжэнь публично провозгласил: «Студенты имеют свободу собраний, а я имею свободу стрелять». Теперь «бандитами» стали называть и студентов, требовавших мира. Чанкайшистская жандармерия открыто врывалась в школы и убивала учащихся. Это и был известный кровавый кунминский инцидент 1 декабря, вслед за которым Чан Кайши пожаловал Гуань Линьчжэню орден «преданности и усердия», чтобы отметить его заслуги в организованной им резне. Но гневное возмущение народа продолжением гражданской войны, американским вмешательством во внутренние дела Китая после кровавого кунминского инцидента стало быстро распространяться по всей стране.

Борьба против контрреволюционной гражданской войны Чан Кайши и против вооружённого вмешательства американского империализма стала борьбой всего китайского народа. Ещё задолго до капитуляции Японии Мао Цзэдун говорил китайскому народу, что нужно решительно бороться против политики генерала Хэрли — представителя американского империализма. В своём труде «О коалиционном правительстве» Мао Цзэдун уже предупреждал о возможности появления в Китае своего Скоби[130] и готовился к решительной борьбе. Мао Цзэдун глубоко верил, что уже осознавший свою силу и прошедший суровую школу длительной борьбы китайский народ может победить любых империалистов.

Факты скоро подтвердили, что решительная, справедливая политика Мао Цзэдуна стимулировала боевой героизм китайского народа и получила поддержку американского народа, и в то же время Хэрли и Ведемейер получили должный урок. В результате мощного размаха революционной борьбы китайского народа пресловутые Хэрли и Ведемейер были вынуждены убраться из Китая. Это была победа справедливой политики Мао Цзэдуна. И тогда перед лицом мощного движения китайского народа, под давлением прогрессивного международного общественного мнения американский империализм прибегнул к новой тактике. Генерал Маршалл, сменив Хэрли, прибыл в Китай вершить дела под маской «нейтралитета» и «посредничества». Лобовая атака не удалась, и они решили действовать обходным путём.

Для огласки — приказ о прекращении военных действий, а на деле — тайный приказ об их продолжении

Десятого января 1946 г. отдали приказ о прекращении военных действий: Чан Кайши — гоминдановским войскам, а Мао Цзэдун — войскам Освобождённых районов. Прекращение военных действий, то есть мир,— к этому стремился весь китайский народ, к этому непрерывно призывала Китайская коммунистическая партия. Приказ Мао Цзэдуна был настоящим приказом.

А что представлял собой приказ Чан Кайши? 7 января, за три дня до опубликования приказа о прекращении военных действий, в секретном приказе Чан Кайши (так называемая телеграмма главнокомандующего от 7 января) говорилось следующее:

12 января Сунь Ляньчжун передал своим войскам приказ Чан Кайши, в котором говорилось:

«На совещании Маршалла, Чжан Цюня и Чжоу Эньлая достигнуто соглашение о повсеместном прекращении военных действий до Политического совещания. Приказ о прекращении военных действий будет спущен 10‑го вечером. Всем частям, до того, как приказ вступит в силу, быстро захватить стратегические пункты; в особенности крайне желательно до приказа о прекращении военных действий занять Чэньдэ (в провинции Жэхэ), а также, как минимум, срочно захватить Губэйкоу, Линьюань и Тяньцзин — Бэйпинский район».

Итак, Чан Кайши, отдавая гласный приказ о прекращении военных действий, одновременно отдал секретный приказ о ведении военных действий. В гласном приказе он говорит о частях, руководимых китайской компартией, а в секретном приказе по-прежнему называет их «войсками мятежников». «Занять выгодные пункты», «действовать быстро и скрытно» — в этом и заключался подлинный смысл приказа Чан Кайши о прекращении военных действий. Многие документы, захваченные впоследствии Народно-освободительной армией, полностью подтверждают, что с первого дня опубликования приказа о прекращении военных действий армия Чан Кайши фактически готовилась к расширению масштаба военных действий, а не к их прекращению. Например, в дневнике одного из командиров батальонов 49‑й дивизии войск Чан Кайши, захваченном Новой 4‑й армией в боях за Чэньцзячжуан (уезд Жугао), под рубрикой «11 июня» записано следующее:

Так называемый «приказ о прекращении военных действий», отданный Чан Кайши, по сути дела, был «стратегическим ходом» Чан Кайши и помогавшего ему генерала Маршалла, новым видом подготовки к продолжению военных действий. Чан Кайши и американские империалисты стремились к тому, чтобы, прикрываясь этим приказом, перебросить с юго-запада в Маньчжурию и Северный Китай ещё большие военные силы гоминдана для ведения операций против народно-освободительных армий. Народно-освободительная армия 2 февраля 1947 г. в операциях в уезде Босянь захватила «секретный приказ № 70» за литером «шитянь», изданный Чан Кайши 30 декабря 1946 г., в котором говорилось, что «военные действия по истреблению бандитов в текущем году [то есть с января 1946 г. или с момента опубликования приказа о прекращении военных действий] могут способствовать осуществлению политического курса» и т. п. Это до конца разоблачает махинации Чан Кайши с так называемым приказом о прекращении военных действий.

Чан Кайши имеет полную свободу раздавать свои обещания, но прежде всего он имеет полную свободу стрелять

Другой «стратегический ход» Чан Кайши состоял в созыве Политического консультативного совещания. Как говорилось выше, Чан Кайши во время переговоров с Мао Цзэдуном был вынужден согласиться на включение в соглашение пункта о созыве Политического консультативного совещания. Чан Кайши, собственно, был намерен уклониться от реализации этого пункта и всё оттягивал его осуществление. Даже в своей новогодней речи, явившейся лишь очередным перепевом юаньшикаевского лозунга «о единстве военного и административного руководства», он ни словом не обмолвился об этом совещании. Но чаша народного терпения переполнилась, и Чан Кайши со своим хозяином Маршаллом, в дополнение к новым переброскам войск, решили сделать новый «стратегический ход» — использовать план Мао Цзэдуна в своих целях. 10 января 1946 г. Чан Кайши объявил об открытии Политического консультативного совещания.

Это совещание состояло из представителей трёх политических лагерей: правого, центра и левого. Программой политических представителей широких народных масс, возглавляемых пролетариатом, была революционная демократия; программа политических представителей либеральной буржуазии в основном сводилась к установлению демократии реформистским путем, а программой политических представителей крупных помещиков и крупной буржуазии была фашистская диктатура.

Основных политических групп было три: левая — компартия, центристская — «Демократическая лига» и правая — гоминдан. Так называемая «третья сторона» (помимо компартии и гоминдана) включала в себя «Демократическую лигу», младокитайскую партию и «выдающихся общественных деятелей» (непартийная общественность). В «Демократической лиге» к этому времени уже произошёл раскол: до капитуляции Японии реакционная партия младокитайцев, представлявшая часть крупных помещиков и крупной буржуазии в Сычуане, присоединилась было к «Демократической лиге», но после капитуляции Японии, когда нахлебник Ван Цзинвэя и подпевала нанкинских марионеток, глава партии младокитайцев Цзэн Ци вернулся в Чунцин, он открыто перетащил на сторону гоминдановского блока Чан Кайши часть жулья из этой партии и порвал с «Демократической лигой». Не считая правой младокитайской партии, которая открыто состояла на службе у Чан Кайши, представители «Демократической лиги» и «выдающиеся общественные деятели», представлявшие «третью сторону», практически также подразделялись в то время на левых, центр и правых. Политические представители мелкой буржуазии или стояли на позициях левого направления, или занимали центристские позиции, склоняясь к левому направлению. Политические представители либеральной буржуазии также занимали центристские позиции, но среди них были и правые элементы, которые, находясь в центре, склонялись вправо. Политические представители, тесно связанные с крупными помещиками и финансовыми магнатами (например, в то время ещё находившийся в «Демократической лиге» Чжан Цзюньмай, родной брат Чжан Цзяао, одного из финансовых тузов из клики «политических наук», или «выдающийся общественный деятель» Ху Лин, всегда тесно сотрудничавший с другим финансовым тузом из той же группировки У Динчаном, или же выступавший под маркой «внепартийного» деятеля, а практически связанный с сисистской кликой, Фу Сынянь), либо сами являвшиеся крупными буржуа (как, например, выступавший под маркой «внепартийного», а фактически член гоминдана Цянь Юнмин и всегда сочувствовавший и поддерживавший Чан Кайши Ван Юньу), занимали правое крыло и под всякими предлогами блокировались с гоминдановской кликой Чан Кайши или непосредственно помогали ей.

Все политические группы, представлявшие различные классы на Политическом консультативном совещании, всячески стремились одержать верх. Народ всей страны после обнародования приказа о прекращении военных действий напряжённо следил за борьбой классов, развернувшейся на этом совещании. Все партии и группы помимо борьбы на совещании старались заручиться поддержкой и за его пределами. Поскольку народ единодушно требовал мира и демократии, гоминдан и его придаток — младокитайская партия — на словах также всячески рядились под «демократов» в расчёте на дешёвый эффект. Чан Кайши, который неизменно боролся против свободы и равенства, во время совещания вдруг обнародовал «четыре обещания» о свободе и равенстве. Собственно говоря, гоминдан не собирался проводить Политического консультативного совещания, но, поскольку оно всё-таки состоялось, главари тайной полиции сисистов и «Фусиншэ» тотчас же изобрели «гениальный план». Они решили инспирировать студенческую демонстрацию в расчёте на то, что она пройдёт под выгодными для них лозунгами. Они, конечно, и не предполагали, что демонстрация окончится для них очень печально. Шествие более десяти тысяч студентов и демократически настроенных профессоров Чунцина, которые пели демократический марш и провозглашали лозунг «Народ — хозяин государства» превратилось в демонстрацию, направленную против фашистской диктатуры гоминдана и продолжения гражданской войны.

На совещании, в общем, было принято пять резолюций, в какой-то степени благоприятных для народа и невыгодных Чан Кайши: о структуре правительства, о политической программе, о вооружённых силах, о национальном собрании и проекте конституции. Основная борьба развернулась по военному вопросу. По существу, это была борьба по вопросу о том, быть ли компрадорско-фашистской диктатуре Чан Кайши или политическому строю демократии широких народных масс.

Установки и проекты компартии уже были полностью изложены в работе Мао Цзэдуна «О коалиционном правительстве». Они сводились к следующему.

Во-первых, государство, в котором «армия будет общегосударственной», должно быть не государством феодально-фашистской диктатуры крупных помещиков, банкиров и компрадоров, а государством новой демократии — демократии широких народных масс. Причём сама армия уже должна быть не антинародной вооруженной силой гоминдановских милитаристов и партийной верхушки гоминдана, а вооружённой силой народа. От того, какова будет армия — народно-демократическая или антинародная милитаристская,— будет зависеть и основной характер государства, то есть будет ли оно демократическим государством или государством деспотии. Для китайского народа основной принцип «превращения армии в общегосударственную» состоял в демократизации государства, в демократизации армии.

Во-вторых, основной путь решения вопроса о «превращении армии в общегосударственную» состоял в следующем:

«Когда в Китае появится коалиционное правительство новой демократии и объединённое верховное командование, тогда армия Освобождённых районов Китая будет немедленно передана им, однако одновременно должны быть переданы им и все армии гоминдана».

Это означало, что предпосылкой к тому, что мы называем «превращением армии в общегосударственную», являлась демократизация государства, следовательно вопрос о демократизации армии предусматривал решение и этого вопроса,— вопроса о демократизации государства.

Однако принципы и проекты Чан Кайши были прямо противоположны проектам Мао Цзэдуна. «Государство» для Чан Кайши — это феодально-фашистская диктатура крупных помещиков, банкиров и компрадоров; «превращение армии в общегосударственную» в устах Чан Кайши означало, что народную армию следует растворить в таком представляемом им антинародном государстве, тогда как его антинародная армия не только не была бы затронута, но даже должна быть усилена. Проект Чан Кайши сводился к следующему: «Сначала вы дайте мне армию, а я потом дам вам демократию», а «демократия» в его устах означает не что иное, как виселицу. С передачей Чан Кайши народной армии он, конечно, получил бы абсолютную свободу душить народ. Поэтому вырванные у Чан Кайши его «четыре обещания», признание им программы мирного строительства страны в сущности представляли собой ловушку, в которую он хотел загнать вооружённые силы народа. Вот почему содержанка Чан Кайши — младокитайская партия — особенно постаралась в этом вопросе. Основное положение её проекта было выражено следующими словами:

Чан Кайши ни в коем случае не мог выдать народу свою контрреволюционную, феодально-компрадорскую милитаристскую армию и добровольно ликвидировать «династию» крупных помещиков и компрадоров. В равной мере и коммунистическая партия, несущая ответственность перед народом, ни в коем случае не могла выдать Чан Кайши вооружённые силы народа, сцементированные кровью бесчисленных жертв, и тем самым предоставить Чан Кайши возможность свободно продолжать резню народа.

Мелкая и либеральная буржуазия стояла за мир и демократию, однако небольшое количество правых элементов либеральной буржуазии, а также небольшое количество правых элементов верхушки мелкой буржуазии не делали различия в классовом характере государства и армии и провозглашали абстрактное надклассовое понятие государства. Однако практически они, безусловно, имели своё совершенно конкретное классовое понятие государства. Некоторые из них питали иллюзии в части жульнического плана Чан Кайши, выраженного в словах «сначала вы дайте мне армию, а я потом дам вам демократию», так как они сами также боялись вооружённых сил народа.

Другие глубоко заблуждались, полагая, что если они будут иметь несколько своих представителей в правительстве Чан Кайши, то последнее из диктаторского станет демократическим, независимо от того, будет или не будет изменена антинародная, милитаристская армия Чан Кайши. А по существу, если не изменится основное орудие феодально-компрадорской диктатуры Чан Кайши — антинародная милитаристская армия, то ни в коем случае не изменится и не может измениться характер феодально-компрадорской диктатуры Чан Кайши.

Были и такие, которые мыслили ещё более наивно: они считали, что лучше всего было бы, чтобы после горячих дебатов они сами стали бы представлять государство, приняли бы под своё командование милитаристскую армию Чан Кайши, а вместе с тем получили бы народную армию и, таким образом, «армия была бы превращена в общегосударственную». Мао Цзэдун в своём труде «О коалиционном правительстве» давно предупреждал, что

Такая строго принципиальная политика Мао Цзэдуна привела к тому, что интриги Чан Кайши повисли в воздухе, и в скором времени на болтовню немногочисленных правых представителей либеральной буржуазии и высших слоёв мелкой буржуазии никто уже не обращал внимания.

Чан Кайши нарушил свои обещания в отношении свободы и равенства раньше, чем закончилось Политическое консультативное совещание. Собственно говоря, нет никакого противоречия между тем, что антинародные вооруженные силы Чан Кайши, давно уже превращённые в армию феодально-компрадорского порядка, имеют «полную свободу» стрелять и тем, что Чан Кайши имеет «полную свободу» раздавать свои обещания. В ходе Политического консультативного совещания Чан Кайши в равной мере использовал обе эти свободы. Ранее уже говорилось, что подлинный смысл приказа Чан Кайши о прекращении военных действий состоял в усилении подготовки войны против освобождённого народа. В равной мере за спиной Политического консультативного совещания Чан Кайши усилил и подготовку к войне против населения районов, находившихся под его контролем. В период сессии Политического консультативного совещания тайная охранка Чан Кайши осуществляла свою «свободу» репрессий по отношению к делегатам совещания, выступившим в чунцинском «Обществе содействия Политическому консультативному совещанию», и к слушавшим их выступления массам. Позже «Общество содействия» «во избежание обструкции» переменило место собраний, перенеся их в Цанбайтан. Но «свобода» чанкайшистских охранников становилась всё разнузданнее. Они орали: «Да здравствует гоминдан!», «Долой чуждую партию!», «Долой демократию!», но пока это была всего лишь «свобода горлопанства». Затем появилась «свобода кулака», свободно пошли в ход ножи. Когда агенты тайной полиции похищали на улицах корреспондентов «Общества содействия», они заявляли: «Мы имеем приказ об аресте, ведите себя достойно», а после жестоких избиений, нагло говорили: «Мы действуем по приказу свыше». Имела место «свобода» обысков квартир некоторых делегатов Политического консультативного совещания. Не становится ли после всего этого, совершенно ясным практическое содержание обещаний Чан Кайши? Чан Кайши всегда разрешал свободу лишь для своей армии и тайной полиции, а вышеописанные действия чанкайшистской банды олицетворяли собой именно ту свободу выражения «народного мнения», о которой говорил Чан Кайши. Заключительная речь Чан Кайши на Политическом консультативном совещании явилась полным опровержением его вступительной речи. В своём заключительном слове Чан Кайши поставил крест на своих обещаниях, а это означало, что нужно поставить крест на благоприятных для мира и демократии решениях Политического консультативного совещания. Самым важным в речи Чан Кайши было нижеследующее заявление:

Знакомые, сладкие песни!

Эти несколько кратких фраз ясно показали, что такой «стратегический ход» Чан Кайши, как Политическое консультативное совещание, представлял собой попытку ликвидировать народные вооружённые силы и народную власть, чтобы добиться единства его антинародной деспотии.

Юань Шикай всегда говорил, что он желает провести гонец своих дней как крестьянин с лейкой в руках. Подражая Юань Шикаю, Чан Кайши в своём заключительном слове также заявил, что «он не чувствует интереса к политике». В действительности же эти слова говорят о том, что он не чувствует интереса к решению проблемы политическим путём, а заинтересован в её разрешении путем военным. Правда, многие ещё вполне искренне надеялись на то, что всё повернётся к лучшему. И этому не следует удивляться, ибо китайский народ за долгие годы войны вдоволь натерпелся страданий и стремился к мирной жизни. Это было человеческое чувство, которое проявилось в великодушной терпимости по отношению к Чан Кайши. Поэтому приказ о прекращении военных действий и решения Политического консультативного совещания были прямо-таки неожиданной радостью для народа, несколько напоминающей радость голодного, который, проходя мимо мясной лавки, жуёт и воображает, что ест мясо. Хотя уже имели место случаи такого порядка, как с «Обществом содействия» в Цанбайтане, но народ всё-таки радостно отмечал появившуюся надежду на мир. А в это время Чан Кайши думал; про себя: «Эх, вы, я вам сказки рассказывал, а вы приняли всё это всерьёз». И тогда, именно в самый момент празднества, он нанёс народу жестокий удар.

10 февраля, всего через десять дней после закрытия Политического консультативного совещания, произошли кровавые события на Цзяочанкоу[131], где были тяжело ранены даже делегаты Политического консультативного совещания. Почему население районов, контролируемых Чан Кайши, не могло призвать к порядку Чан Кайши и судить его за измену решениям Политического консультативного совещания? Да только потому, что Чан Кайши имел свои антинародные вооружённые силы, а народ своих вооружённых сил там не имел. Последующие события ясно показали, что антинародная армия Чан Кайши отнюдь не «превратилась в общегосударственную», как это предполагалось на Политическом консультативном совещании, а Чан Кайши поставил совещание под ружейные дула своей антинародной армии. Основной вопрос состоял в том, что весь чанкайшистский огромный милитаристский, чиновничий и полицейский аппарат не претерпел никаких изменений в связи с Политическим консультативным совещанием, и тем более не был подвергнут какой-либо ломке, что Чан Кайши немедленно пустил на полный ход эту машину господства компрадоров и помещиков, подновлённую и усиленную японо-марионеточным аппаратом, изменил решениям Политического консультативного совещания и начал войну против народа. Это ему было не ново и не стоило никакого труда.

Решения Политического консультативного совещания, по сути дела, отвергали контрреволюционную политику гражданской войны Чан Кайши и фашистскую диктатуру в форме однопартийной диктатуры гоминдана, отвергали «законность» политической опеки гоминдана, этой феодально-компрадорской фашистской партии Чан Кайши. Это было политической победой народа и политическим поражением гоминдана Чан Кайши.

С другой стороны, Политическое консультативное совещание и его решения представляли собой некий политический компромисс различных классов. Например, признание полномочий делегатов так называемого «национального собрания», выбранных гоминданом ещё десять лет назад, являлось со стороны народа компромиссом, на который он пошёл скрепя сердце. Китайский народ пошёл в то время на такой компромисс, чтобы получить какую-то передышку после окончания Освободительной войны. Правые элементы либеральной буржуазии питали иллюзии в отношении реформ сверху и в известной степени оказывали влияние на народ. Поэтому коммунистическая партия была совершенно права, принимая участие в Политическом консультативном совещании и отстаивая его. Мао Цзэдун постоянно подчёркивал, что Чан Кайши является крайне коварным контрреволюционным прохвостом, и разоблачить перед простым народом его злодейские намерения будет совсем нелегко. Без ещё одного практического урока народ не смог бы избавиться от очень многих иллюзий, а Политическое консультативное совещание явилось для народа именно таким полезным уроком.

Следует отметить, что после принятия решений Политического консультативного совещания и опубликования этих решений различные «классы оценивали эти итоги совершенно по-разному. Мао Цзэдун и коммунистическая партия считали, что без мощных народных сил и упорной народной борьбы эти решения не будут эффективными. Правые элементы либеральной буржуазии считали, что теперь можно обойтись и без народной революции, что вполне соответствовало их «идеалу» реформистского пути установления демократии. Политические представители крупных помещиков и крупной буржуазии, возглавляемые тираном Чан Кайши, после того как они были вынуждены признать этот компромисс с народом, немедленно почувствовали, что они сели в лужу, что этот «стратегический ход» не только не был ударом по народу, а, наоборот, явился ударом по ним самим. Чан Кайши очень сожалел, что совершил такой промах, как признание решений Политического консультативного совещания. Он понимал, что народ намерен использовать Политическое консультативное совещание против феодально-компрадорского господства Чан Кайши и что все выгодные для народа решения совещания действительно опасны для его господства. И тогда чанкайшистская свора пришла в невероятное смятение и приступила к ликвидации этих решений. Именно к этому открыто призывал Чан Кайши на втором пленуме ЦИК гоминдана, заявляя, что «нужно хорошенько вникнуть в суть дела и изыскать пути к исправлению положения».

Иллюзии либеральной буржуазии в отношении реформ сверху и её реформистские иллюзии в отношении конституционной монархии очень скоро получили сокрушительный удар от Чан Кайши. В период «ста дней реформ»[132] в конце Цинской династии некто сказал императору Гуан Сюю[133]: «Нужно не допускать открытия парламента, ибо в этом случае народ будет иметь власть, а монарх останется не у дел». Гуан Сюй ответил: «Я хочу только спасти Китай. Что же плохого в том, что народ будет иметь власть, а монарх будет лишен её?»

В то время централизованная власть крупных помещиков и компрадоров находилась в руках императрицы Цы Си, а вовсе не в руках Гуан Сюя, и поэтому последний с такой лёгкостью говорил о потере власти. Но этого никогда не сказал бы наиболее свирепый из всех диктаторов — Чан Кайши. Монарх Чан Кайши был приемлем для либеральной буржуазии, но либеральная буржуазия была неприемлема для Чан Кайши. Он рассуждал так: «Что спасать Китай? Я — это Китай, а Китай — это я. Народ будет иметь власть, а я не буду иметь власти? Это ещё что? Немедленно вырезать всех тех, кто стоит за то, что народ должен иметь власть, а монарх должен быть без власти».

Чан Кайши начинает авантюристическую войну

Чан Кайши в своей заключительной речи на Политическом консультативном совещании говорил: «Впредь, независимо от того, буду ли я у власти или нет, я всегда неизменно стану выполнять свой гражданский долг, честно и решительно соблюдать все резолюции настоящего совещания, искренне оберегая мир и единство». Слово «соблюдать» на языке Чан Кайши означает «предавать». Как же «соблюдал» Чан Кайши резолюции Политического консультативного совещания, находясь у власти? Мы приводим несколько примеров, относящихся, правда, лишь к началу этого «соблюдения».

Во-первых, фашистский террор. Описанная выше кровавая трагедия на Цзяочанкоу явилась всего лишь первым «предметным уроком». Затем 20 февраля 1946 г. в Пекине чанкайшистские бандиты из тайной полиции, выкрикивая антикоммунистические лозунги, устроили дебош в исполнительном штабе по осуществлению приказа о прекращении военных действий. Затем последовало 22 февраля, когда бандиты чанкайшистской тайной охранки в Чунцине организовали антисоветскую, антикоммунистическую демонстрацию и разгромили экспедиции газет «Синьхуажибао» и органа «Демократической лиги» — «Миньчжубао». Затем последовало 9 марта, когда бандиты из чанкайшистской охранки в Харбине убили национального героя Ли Чжаолиня и т. д. По всей стране начались бесконечные крупные и мелкие террористические выступления.

Во-вторых, фашистская демагогия. Согласно «логике» Чан Кайши, пускать в ход руки разрешалось по-прежнему только чанкайшистским бандитам, а народу не разрешалось и рта раскрыть. В момент, когда народ протестовал против кровавых событий на Цзяочанкоу, чанкайшистские наймиты в передовой статье центрального органа гоминдана «Чжунянжибао» выражали своё возмущение народным протестом и призвали своих разбойников «обратить возмущение в действие», легализовав тем самым новые массовые расправы, называя их «возможностями возрождения своей партии». В противовес программе мира и созидания, принятой Политическим консультативным совещанием, чанкайшистская клика вновь выдвинула свою фашистскую программу: под лозунгом борьбы против Советского Союза они стали провоцировать третью мировую войну, называя это проведением «принципа национализма», а под лозунгом борьбы против компартии и всех других демократических партий они продолжали разжигать гражданскую войну, называя это «осуществлением принципа демократизма». Чанкайшистские прихвостни полагали, что с помощью пропаганды этого псевдонационализма и псевдодемократии они сумеют затуманить глаза всему народу. Практически первый лозунг означал превращение Китая в придаток и колонию США, а второй — дальнейшее расширение феодально-компрадорской фашистской диктатуры, враждебной всему народу.

В-третьих, фашистские мобилизационные совещания. Политическое консультативное совещание было одно, а мобилизационных совещаний, созванных Чан Кайши с целью свести на-нет результаты Политического консультативного совещания, было два: первое — созыв второго пленума ЦИК гоминдана, второе — созыв находившегося на откупе у гоминдана Национального политического совета, от участия в котором коммунисты отказались. Второй пленум ЦИК гоминдана сосредоточил свои усилия на том, чтобы ликвидировать демократические принципы парламентской системы, ответственности кабинета перед парламентом и провинциальной автономии, предусмотренные проектом конституции, принятым Политическим консультативным совещанием, и на том, чтобы поддержать личную фашистскую диктатуру президента и абсолютную концентрацию власти в руках центра. Одновременно чанкайшистские охранники, подстрекаемые американскими империалистами, подняли на пленуме злобный антисоветский вой. На так называемом Национальном политическом совете Чан Кайши выступил лично и заявил, что фашистская временная конституция периода «политической опеки», выработанная чанкайшистским марионеточным «национальным собранием» (то есть собранием, представлявшим только Чан Кайши) в мае 1931 г., является священной и неприкосновенной. Там же он сочинил сказку о том, как гоминдан вёл упорную освободительную войну в Маньчжурии. Но, к несчастью для Чан Кайши, газета «Цзефанжибао» в своей передовой статье «Ответ Чан Кайши» до конца разоблачила как подлинный характер его деятельности, так и его сказку.

Вот какими способами Чан Кайши «честно и решительно» соблюдал решение Политического консультативного совещания, «находясь у власти». Но разве здесь дело ограничивалось только «честностью» и «решительностью»? К ним надо ещё добавить первостепенную активность. По сути дела, главной целью «приказа о прекращении военных действий» и Политического консультативного совещания для Чан Кайши, так же как и «посредничества» для генерала Маршалла, была подготовка войны.

После опубликования приказа о прекращении военных действий и в период Политического консультативного совещания американские империалисты усиленно перебрасывали войска Чан Кайши. В течение марта Чан Кайши с помощью американского военно-морского флота перебросил в Маньчжурию три армии. Чан Кайши и Маршалл усиленно старались исключить Маньчжурию из соглашения о прекращении военных действий, потому что хотели оставить себе лазейку, откуда они могли бы начать военные действия после того как будут подтянуты необходимые силы. Когда военные приготовления Чан Кайши были вполне закончены, Маршалл отошёл в сторону и вернулся в Вашингтон, чтобы развязать руки Чан Кайши и подготовиться к перемене политики. Чан Кайши полагал, что его «дуэт» с Маршаллом звучит неплохо, и 9 апреля 1946 г. заявил американскому корреспонденту, что он «полон решимости уничтожить коммунистическую партию».

Начиная с января, когда был отдан приказ о прекращении военных действий, и по начало мая Чан Кайши, в нарушение соглашения, скрытно перебросил более чем миллионную армию (в эту цифру не включены данные о перебросках марионеточных и нерегулярных войск), подготовившись к новой большой гражданской войне в общегосударственном масштабе. Маршалл, возвратившийся в апреле из Вашингтона, невзирая на протесты китайской компартии, помог Чан Кайши перебросить в Маньчжурию ещё две армии, а затем заявил, что он ещё перебросит для Чан Кайши две армии в Циньхуандао и Циндао, якобы для «несения гарнизонной службы в связи с предстоящей эвакуацией американской морской пехоты». Несмотря на протесты китайской компартии, переброшено было три армии, а американская морская пехота продолжала оставаться на месте и энергично помогала Чан Кайши в войне. Правда, в отношении Маньчжурии также было заключено соглашение о прекращении военных действий, однако практически это тоже был лишь «стратегический ход» Чан Кайши, рассчитанный на большую войну в Маньчжурии, и это соглашение очень скоро было разорвано Чан Кайши в клочки. В мае во время боёв за Сыпингай и Чанчунь Маршалл, продолжая переброску войск Чан Кайши в Маньчжурию на судах американского флота (во второй половине марта исполняющий обязанности главнокомандующего американскими войсками в Китае сказал, что американцы помогли перебросить в Маньчжурию пять армий Чан Кайши, но к июню американцы перебросили в Маньчжурию уже восемь гоминдановских армий и двенадцать механизированных полков), заявил, что он не будет «посредничать» если коммунисты не эвакуируются из Чанчуня. Однако когда коммунисты выразили желание на условиях прекращения военных действий в Маньчжурии эвакуировать Чанчунь, Маршалл снова утверждал, что он не имеет возможности посредничать. Первый шаг Маршалла в его так называемом «посредничестве» состоял в том, чтобы, под прикрытием приказа о прекращении военных действий в Собственно Китае, дать возможность Чан Кайши развернуть войну в Маньчжурии, а второй шаг сводился к тому, чтобы Чан Кайши мог сочетать военные действия в Маньчжурии с военными действиями в Собственно Китае. 15 мая 1946 г., в нарушение резолюции Политического консультативного совещания в части организации министерства национальной обороны, Чан Кайши назначил сторонников войны с компартией: Бай Чунси — министром «национальной обороны», а Чэнь Чэна — начальником генерального штаба. В их задачу входило планирование военных действий. Приказ о перемирии на 15 дней, отданный Чан Кайши 6 июня, с одной стороны, был вырван у него в результате военных неудач его войск и под давлением антивоенных настроений всего народа, но с другой — являлся сигналом о намерении Чан Кайши приступить в ближайшем будущем к гражданской войне в общегосударственном масштабе.

Государственный департамент США в лице видного представителя американского империализма Бирнса 14 июня 1946 г. внёс в американский конгресс законопроект о военной помощи Чан Кайши, в котором Китай приравнивался к придатку США — Латинской Америке. Чан Кайши — этот холоп американского империализма — оказался очень расторопным: 17 июня он через Маршалла выдвигает требование о передаче ему не только почти всех девяти провинций в Маньчжурии, но и района Цзянсу — Аньхой, провинций Чахар и Жэхэ, линий Лунхайской и Тянцзин-Пукоуской железных дорог и портов Вэйхайвой и Чифу, при этом он открыто признал Маршалла своим верховным владыкой, предлагая передать ему право окончательного решения по всем внутренним вопросам Китая. В этом и состояли так называемые июльские «переговоры о перемирии». Это, вместе с тем, означало, что время развёртывания военных действий в Собственно Китае, подготовку которых вёл Чан Кайши, уже настало. Переговоры использовались для того, чтобы расширить масштабы наступления. К этому времени количество вооружённых сил Чан Кайши, переброшенных на фронты гражданской войны, достигало 2 млн человек, то есть вдвое больше, чем до приезда Маршалла в Китай. «Посредничество» Маршалла ознаменовалось, во-первых, этим и, во-вторых, тем, что если до приезда Маршалла у Чан Кайши было 39 дивизий, оснащённых американским оружием, то теперь их стало 57, и они полностью использовались на фронтах. Помимо этого у Чан Кайши появилась авиация, созданная из американских самолетов, и военно-морской флот из американских кораблей. США не только полностью вернулись к политике Хэрли, но их практическая помощь Чан Кайши в гражданской войне намного превысила то, что было во время пребывания Хэрли в Китае.

Вот почему начиная с июля 1946 г. чанкайшистские банды стали штурмовать освобождённый район в Центральной равнине и наступать на освобождённый район Цзянсу — Аньхой. Однако «посреднические» комбинации Маршалла этим не ограничились. Один шанхайский журнал писал по этому поводу:

Но физиономия Маршалла к тому времени была уже совершенно ясна.

29 июля 1946 г. американская армия непосредственно и во взаимодействии с армией Чан Кайши нанесла внезапный удар по позициям 8‑й армии в уезде Сянхэ под Аньпином (провинция Хэбэй). 2 августа гоминдановские самолеты американского производства открыто бомбили Яньань — очаг новой демократии. 10 августа Маршалл, этот крупный шулер американского империализма, вкупе с другим крупным шулером, Стюартом, вследствие того, что им не удалось спрятать от китайского народа свои «ослиные уши антикоммунизма», выступили с откровенным заявлением, в котором говорилось:

Это означало, что они уже больше не намерены фигурировать в качестве «посредников». Как раз в этот период между США и Чан Кайши происходили переговоры в отношении продажи большой партии военных материалов. 1 сентября США и Чан Кайши в совместном официальном коммюнике заявили об уступке Соединёнными Штатами Чан Кайши военных излишков на сумму 825 млн американских долларов (по сообщению печати, стоимость этих излишков составляла 2 млрд американских долларов). Тем самым Чан Кайши получил оружие для истребления китайского народа.

С этого момента милитаристские способы «соблюдения решений Политического консультативного совещания» были развернуты Чан Кайши во всю ширь. Собственно говоря, решения Политического консультативного совещания давали Чан Кайши возможность к «самообновлению». Однако чанкайшистская контрреволюционная «династия» крупных феодалов-крепостников и компрадоров иностранных фирм во главе с «четырьмя семействами» не могла принять такого способа «самообновления». Как указывал Мао Цзэдун:

Все накопленные верхушкой клики Чан Кайши богатства были нажиты, в первую очередь, на гражданской войне и торговле оружием. Кровожадность уже стала второй натурой «четырёх семейств». Независимость, мир и демократия подорвали бы пути обогащения «четырёх семейств», и для защиты интересов феодалов-крепостников, компрадоров, и в особенности их новых хозяев — американских империалистов, «четырём семействам» во что бы то ни стало нужно было вести контрреволюционную гражданскую войну против всего народа и осуществлять фашистскую диктатуру.

Чан Кайши и его подручные, конечно, понимали, что почва горит у них под ногами, так как ликвидация господства империализма и феодализма, осуществление независимости, мира и демократии являются всеобщим требованием народа, который не успокоится до тех пор, пока не добьётся своей цели любой ценой; к тому же эта погрязшая в злодеяниях последняя контрреволюционная «династия», над которой уже занесена рука народной кары, до того прогнила и разложилась, что больше не способна спасти себя от гибели, к каким бы средствам она ни прибегала. Вот почему шурин Чан Кайши, Сун Цзывэнь, говорил:

Однако, говорил Мао Цзэдун, гражданская война могла лишь ускорить гибель Чан Кайши и его контрреволюционной «династии». Мао Цзэдун прекрасно понимал, что Чан Кайши — это колосс на глиняных ногах. Он характеризовал Чан Кайши не более, как «бумажного тигра». В беседе с одним из американских корреспондентов Мао Цзэдун говорил:

Мао Цзэдун привел целый ряд примеров из китайской и иностранной истории и категорически заявил: «Чан Кайши — это „бумажный тигр“». Глубоко веря в силу народа, Мао Цзэдун говорил:

Чан Кайши, этот «бумажный тигр», очевидно, пожелал, чтобы народ поскорее сжёг его в пламени гражданской войны. Что же, он был «свободен» это сделать. Некоторые деятели либеральной буржуазии (в особенности из её правого крыла), всё ещё мечтавшие о реформизме, о том, чтобы избежать народной революции, сожалели, что Чан Кайши решил встать на этот гибельный путь и считали этот его шаг «неразумным». Однако Чан Кайши не внял их советам.

23 июня 1946 г. в Шанхае состоялась большая патриотическая демонстрация, направленная против гражданской войны. В демонстрации приняло участие более 100 тысяч человек, представлявших все слои населения. Вместе с тем в Нанкин была направлена делегация с соответствующей петицией. Сторонник «этики, долга, добропорядочности и совести» — Чан Кайши встретил делегацию «подарком», организованным агентами его тайной полиции,— грандиозным побоищем. Старики и молодёжь, мужчины и женщины — все «удостоились» этого зверского подарка Чан Кайши. Кровь обагрила вокзал в Сягуане. Весь народ возмущался этим кровавым побоищем в Сягуане, но злодей Чан Кайши самодовольно посмеивался. Через несколько дней он принял только одного делегата, которому заявил: «Даже если эти переговоры [имеются в виду июньские переговоры, о которых говорилось выше] окончатся ничем, я всё равно не буду воевать. Поезжайте обратно в Шанхай и скажите об этом шанхайскому народу». Посмотрите, сколь «гуманен», сколь «человеколюбив» Чан Кайши! Такое двурушничество Чан Кайши, стремившегося всё и вся разрешать только войной, и в то же время утверждавшего, что он воевать не будет, предопределяло его неизбежное поражение и гибель. Один из делегатов спросил крупного чанкайшистского сановника, лакея «четырёх семейств», одного из финансовых тузов клики «политических наук», У Динчана: «К чему вести гражданскую войну? Можно ли решить вопрос силой?» У Динчан ответил: «Мы тоже знаем, что силой его решить нельзя, но если не воевать сейчас, то что будет потом?». Одна из делегаток сказала жене Чан Кайши, Сун Мэйлин, о том, что методы правительства Чан Кайши «неизбежно вызовут кровопролитную народную революцию». Сун Мэйлин ответила: «Я вполне с вами согласна, но что же делать?». Этот ответ имеет одинаковый смысл с ранее приведённым высказыванием Сун Цзывэня. Они понимают, что для них наступили последние дни. И если развить эту мысль дальше, то надо сказать, что война должна лишь ускорить приближение последних дней «династии» Чан Кайши. Однако Чан Кайши такой же твердолобый, как и Юань Шикай. После того как подготовка к проведению гражданской войны в общегосударственном масштабе была завершена, во всех подвластных Чан Кайши районах начались ещё более свирепые и разнузданные аресты и убийства, закрытие газет, гонения против тех, кто смел говорить о демократии. Вэнь Идо и Ли Гунпу погибли от руки чанкайшистских палачей только за то, что они боролись за мир и демократию. Пули, которыми они были убиты, были выпущены из бесшумных пистолетов, которыми снабдили гоминдановскую охранку американские империалисты. Когда общественности становились известны случаи похищения людей, чанкайшистская банда заявляла, что они «пропали без вести» или «уехали к родным». Если убитый был человеком видным, чанкайшистская банда заявляла, что он убит противниками Чан Кайши. Чан Кайши в этих своих злодеяниях по-прежнему проявлял большую изобретательность. И тем не менее в своём обращении 13 августа он цинично заявил: «Все декреты военного времени об ограничении свободы народа уже аннулированы или исправлены».

Чан Кайши набрасывает себе петлю на шею

Чан Кайши форсировал переход от режима фашистской диктатуры и гражданской войны периода «политической опеки» к режиму фашистской диктатуры и гражданской войны периода «конституционного правления». Юань Шикай возвысился от президента до императора, а Чан Кайши спешил возвыситься от «председателя» правительства до «президента». По решению Политического консультативного совещания, созыв национального собрания мог быть проведён только после согласования этого вопроса на сессии Политического консультативного совещания. Вместе с тем по решению совещания национальное собрание должно быть созвано коалиционным правительством всех партий и групп, а не гоминдановским правительством. Однако Чан Кайши в своём обращении от 13 августа единолично объявил о созыве марионеточного «национального собрания». Таким образом, он завершил процедуру окончательной ликвидации решений Политического консультативного совещания и одновременно готовился завершить процедуру своего самопогребения. Мао Цзэдун в своей работе «О коалиционном правительстве» заранее предупреждал Чан Кайши:

Но остановить Чан Кайши на этом гибельном для него пути было невозможно. Захват Калгана ещё более подстегнул Чан Кайши в его стремлении накинуть себе петлю на шею. 11 октября утром Чан Кайши ещё поговаривал о том, что хотя «национальное собрание» откроется в срок, 12 ноября, однако извещение пока не выпушено, и ещё не исключена возможность переговоров. Но к двум часам дня, после того как было получено сообщение о захвате Калгана, Чан Кайши немедленно созвал совещание своих подручных. А ещё через два часа он опубликовал официальное сообщение о созыве «национального собрания», и на следующий день последовал специальный приказ о его созыве.

Мао Цзэдун и его боевые соратники в первый период этой патриотической самообороны, этой войны в защиту свободы отечества, по-прежнему использовали превосходную стратегию заманивания противника в глубь Освобождённых районов, с тем чтобы в ходе манёвренных действий уничтожить его живую силу.

В июле Чан Кайши предпринял крупное наступление на Освобождённые районы, развернул гражданскую войну в общегосударственном масштабе, а к октябрю героическая Народно-освободительная армия уже уничтожила 235 тысяч человек его регулярной армии и 64 тысячи человек нерегулярных войск. Такой огромной ценой Чан Кайши заплатил за временный захват ряда городов. Он полагал, что стоит ему захватить Калган, как он сразу обеспечит свой предательский диктаторский «трон» и сможет спокойно платить по счетам своих хозяев — американских империалистов, сможет действовать с развязанными руками. В то время ещё находились такие сторонники «золотой середины», которые приложили огромные усилия, чтобы повернуть Чан Кайши с гибельного пути, однако Чан Кайши, чтобы поиздеваться над усилиями этих людей, 21 октября, когда представители различных партий прибыли из Шанхая в Нанкин, немедленно вылетел для увеселительной прогулки из Нанкина на Тайвань, продемонстрировав тем самым свою «искренность» в переговорах.

Чан Кайши действительно в срок открыл свое «национальное собрание». Конечно, это было «национальное собрание», состоявшее из представителей Чан Кайши и представлявшее только Чан Кайши. Это национальное собрание» выглядело столь жалко, что газета «Цзефанжибао» в передовой статье писала:

Чунцинская газета «Минчжубао» писала:

Более того, одна прочанкайшистская газета сравнивала планы Чан Кайши в отношении «национального собрания» и «выработки конституции» с планами Цин Шихуана, также стремившегося «сосредоточить всю власть в руках одного человека, все идеи в одной голове… Такая идеологическая диктатура субъективно является ни с чем не сравнимым злодейством, а объективно — неизбежно приведёт к расколу, величайшему хаосу и разрухе в стране». Одна иностранная газета дала следующую оценку фокусам Чан Кайши:

Одна американская газета, обычно поддерживающая Чан Кайши, также была вынуждена признать, что «национальное собрание открылось в мрачной атмосфере разочарования; там царит видимость единства». «Национальное собрание» явилось свидетельством крайней степени изоляции Чан Кайши.

От участия в этом чанкайшистском «национальном собрании» отказались не только коммунистическая партия и «Демократическая лига», но и многие честные непартийные общественные деятели. Участвовали в этом марионеточном «национальном собрании», кроме гоминдана, только партии «политических нищих»: младокитайская партия ванцзинвэевского прихлебателя Цзэн Ци и демократическо-социалистическая партия беспринципного политикана Чжан Цзюньмая.

В связи с тем, что борьба между народными и антинародными силами всё более углублялась и расширялась, в период Политического консультативного совещания из «Демократической лиги» выделилось крайне правое крыло — младокитайская партия, и теперь из «Демократической лиги» выделилось другое крайне правое крыло — демократическо-социалистическая партия, однако даже в последней нашлись такие лица, которые не хотели находиться в грязной компании Чжан Цзюньмая и громогласно заявили о выходе из его демократическо-социалистической партии. Общественное мнение считало, что для любой партии, группы или личности участие или неучастие в этом чанкайшистском «национальном собрании» является экзаменом. И тех, кто принимал участие в «национальном собрании» народ считал «погибшими», попавшими «в ад политической проституции». Это чанкайшистское «национальное собрание» выглядело настолько неприглядно, что даже помогавший Чан Кайши стряпать псевдоконституцию Чжан Цзюньмай, эта «многогрешная дева», «явилась,— как писал поэт,— после многих зовов, застенчиво прикрыв лицо». Некоторые из «погибших» после закрытия «собрания» также жаловались на то, что им было «тяжело». Все простые люди поняли, что это — грань между честностью и предательством, добром и злом.

Напрасно Чан Кайши тратил силы на эту лживую инсценировку. Даже ученики четвёртой гимназии в Пекине, в которой, как считали гоминдановские власти, «партийное просвещение» дало наибольший эффект, и те во время проводившегося «опроса общественного мнения», на вопрос: «Как вы относитесь к национальному собранию?» отвечали: «Это — трюк» «То же самое, что и марионеточный парламент Цао Куня». «Ничем не отличается от ванцзинвэевской власти во времена хозяйничанья японцев». «Национальное собрание» свидетельствовало об обострении кризиса Чан Кайши, что нашло своё отражение и на шанхайской финансовой бирже. Например, газеты в то время писали:

Марионетки из «национального собрания» понимали, что бумажки, которыми им платит Чан Кайши, ненадёжны, и тоже усиленно скупали золото. Как сообщали в то время газеты, «за последние дни самая высокая цена на золото стоит в Нанкине… Говорят, что делегаты „национального собрания“ скупают в столице золото, именно поэтому цена на золото в столице резко пошла вверх и держится выше, чем в других местах». Особенно примечательно боевое выступление шанхайских лотошников, имевшее место 1 декабря 1946 г., в период заседаний чанкайшистского «национального собрания». Как сообщало одно иностранное агентство:

В то время ряд газет давал этому событию следующую оценку:

По сути дела, этот инцидент явился неизбежным следствием не только углубления экономического кризиса в районах господства Чан Кайши; то обстоятельство, что обычно неорганизованные лотошники организовались и пошли на упорную самоотверженную борьбу в Шанхае — этом компрадорском рынке, центре господства Чан Кайши,— явилось неизбежным следствием всё большего углубления кризиса политического господства Чан Кайши.

За последний период власть крупных помещиков и компрадоров в Китае дважды официально провозглашала «конституцию». Первая — конституция марионеточного парламента Цао Куня и вторая — конституция «национального собрания» Чан Кайши. По своей глупости одна не уступала другой. По поводу этой псевдоконституции Чан Кайши один из гоминдановцев, принимавший участие в этой инсценировке, заявил, что она «по сути дела, как две капли воды, похожа на «проект конституции 5 мая» [то есть проект фашистской конституции, ранее составленной Чан Кайши,]. Чжан Цзюньмай «подправил» конституцию тем, что вписал в неё часть конституции Цао Куня. Чан Кайши полагал, что, прикрываясь такой конституцией, ему удобнее будет осуществлять свой фашистский террор и вести антинародную гражданскую войну, удобнее будет получать займы для ведения этой войны у его хозяев — американских империалистов. Эта новая конституция Чан Кайши, представлявшая собой «развитие» прежней, временной конституции периода «политической опеки», явилась конституцией фашистской диктатуры, конституцией гражданской войны, конституцией предательства родины.

Не конституция Чан Кайши определяет его деятельность, а деятельность Чан Кайши определяет его конституцию. Главное заключается не в том, что записано в статьях чанкайшистской конституции, а в том, как практически действует «династия» Чан Кайши. Тем не менее Чан Кайши торопился при помощи этой конституции получить новый титул: из фашистского диктатора, именуемого «председателем», стать фашистским диктатором, именуемым «президентом», как будто это могло что-нибудь прибавить к «достоинствам» его феодально-компрадорской фашистской диктатуры! Поэтому в то время гоминдановцы проявляли активную деятельность и, вырабатывая на этом марионеточном «национальном собрании» свою «конституцию», они одновременно приступили к «осуществлению конституции». Под «осуществлением конституции» подразумевалось не что иное, как «коронование» Чан Кайши в «президенты». Однако «осуществление конституции» пришлось временно отложить, так как в тоге «президента» Чан Кайши выглядел бы ещё более смешным в тех условиях, когда, как писала газета «Цзефанжибао», «можно было стоптать железные сапоги, но не найти ни одного зрителя, который крикнул бы «браво!..» С другой стороны, конституция, «сосредоточившая всю власть в руках одного человека, все идеи в одной голове… субъективно являющаяся ни с чем несравнимым злодейством, а объективно — неизбежно ведущая к величайшему хаосу и разрухе в стране», собственно говоря, в общих чертах уже характеризовала, как он будет осуществлять её. Ещё во время выработки конституции Чан Кайши ни в малейшей степени не ослаблял «осуществления конституции». В процессе выработки конституции он подготовил поход на Яньань и заявил, что преподнесёт захват Яньани в качестве подарка своим лакеям, вырабатывавшим конституцию. Это, конечно, было «осуществлением конституции». В процессе выработки конституции Чан Кайши приказал «расстреливать без разбора» шанхайских лотошников, боровшихся за своё существование. Это, конечно, было «осуществлением конституции». В процессе «выработки конституции» чанкайшистские бандиты пытались убить в Гонконге председателя правления Ассоциации трудящихся, отказавшегося участвовать в «национальном собрании», и захватили руководящие органы этой ассоциации. Это, конечно, опять-таки было «осуществлением конституции». И, конечно, одним из бесчисленных фактов «осуществления» чанкайшистской «конституции» было зверское изнасилование, совершенное американским военным моряком в Пекине накануне закрытия «национального собрания»[134].

Хотя в китайском народе упоминание о чанкайшистской конституции вызывало лишь презрительную усмешку, но у неё были и свои сторонники — американский эмиссар Маршалл и американский посол Стюарт. Именно они осуществляют наблюдение за сценой чанкайшистского «национального собрания» и дёргают нити за кулисами чанкайшистской конституции. Стюарт заявил, что чанкайшистская конституция «отвечает решениям Политического консультативного совещания и проникнута духом демократии». Маршалл, поставивший эту гнусную инсценировку Чан Кайши, 7 января 1947 г. в своём заявлении при отъезде из Китая сказал, что чанкайшистское «национальное собрание уже выработало демократическую конституцию». Этот эмиссар Трумэна и империалистический мошенник в своём заявлении поучал Чан Кайши включить в свою клику так называемые «либеральные элементы» в гоминдане и «малые партии» [то есть партии «политических нищих» — младокитайскую и демократическо-социалистическую партии]. Это нужно было для того, чтобы показать, будто осуществляется важная реорганизация, и ввести в заблуждение китайскую общественность. Но — увы! — этот американский жулик, в конечном счёте, слабо разбирался в китайских делах. Он, возможно, кое-что и знал, но то, что китайский народ не пойдёт больше на его обман, что китайский народ сплотится под новодемократическим знаменем Мао Цзэдуна и, опираясь на собственные силы, свергнет Чан Кайши и построит новый Китай,— вот этого Маршалл понять не мог или умышленно делал вид, что не понимает. А ведь именно это представляет основу основ в китайских делах.

Фарс с «национальным собранием» и с «выработкой конституции» уже был разыгран, и что новое мог поставить Чан Кайши, как не спектакль с «реорганизацией правительства»! Главный режиссёр — американские империалисты — должен был в этом направлении дать новую идею, и заявление Маршалла было дополнено речью сенатора Ванденберга от 11 января, в которой он открыто приказал Чан Кайши организовать «блок партий, исключая коммунистов», и «коалиционное правительство без участия коммунистов». Для постановки этого спектакля кровавый палач Чан Кайши выбрал 18 апреля, тот позорный день, когда 20 лет назад он продал революцию, начал резню народа и узурпировал власть в Нанкине. Чан Кайши хотел, чтобы «реорганизованное» правительство провело «всеобщие выборы» и созвало «национальное собрание» для «избрания президента», после чего Чан Кайши должен был восседать на раззолоченном «президентском» троне. Но когда заглянули в эту выгребную яму, то убедились, что «средоточие замечательных личностей» оказалось не более как кучей навозных червей. Агентство Синьхуа в своей передовой по поводу «реорганизации» чанкайшистского правительства дало следующий правдивый анализ:

Китайский народ в связи с образованием так называемого «трёхпартийного правительства» в лучшем случае, лишь посмеивался над отсутствием изобретательности у Чан Кайши. Ведь это не более как пополнение «династии» Чан Кайши новой группой кровососов и предателей. Циничный политикан из младокитайской партии Цзо Шуньшэн открыто заявил корреспондентам: «По совести говоря, это — вопрос чашки риса». Получить «чашку риса», получить бесплатный проезд по железной дороге, посостязаться с гоминдановскими чиновниками во взяточничестве, показать американским империалистам свои способности выполнять функции надсмотрщиков над рабами — вот с какой целью младокитайская и демократическо-социалистическая партии приняли участие в гоминдановском правительстве. Эта дорвавшаяся до власти кучка кровососов по своим взяточническим «дарованиям» не уступает старым гоминдановским бюрократам. Как сообщают, не прошло и нескольких месяцев со дня образования этого «правительства», а министр экономики Цзо Шуньшэн и министр сельского хозяйства и лесоводства Чэнь Цитянь поделили между собой 90 млрд чанкайшистских юаней, нажитых путём казнокрадства и взяточничества.

Новые «21 условие» разграбления Китая[135]

Основная опора Чан Кайши в гражданской войне находится не внутри страны, а вне её. Если бы не было помощи американского империализма Чан Кайши, китайский народ уже давно мог легко смести «династию» Чан Кайши, как ненужный хлам. Американские империалисты использовали все способы помощи Чан Кайши в гражданской войне, чтобы поддержать эту расползающуюся по всем швам последнюю «династию» феодалов-крепостников и крупных компрадоров в расчёте на то, что они сами безраздельно завладеют Китаем. 22 августа 1945 г., после капитуляции Японии, Трумэн объявил, что все договоры по лендлизу более не будут пролонгированы; однако, ради поддержания антинародной войны Чан Кайши, Трумэн не сдержал своего слова и 15 ноября заявил, что лендлиз для гоминдана будет продлен. В передовой статье от 21 декабря 1946 г. журнал «Шанхай уикли ревью» излагает содержание брошюры, изданной американским «Демократическим обществом дальневосточной политики»[136], которая разоблачает деятельность американского империализма в Китае. В брошюре следующим образом характеризуются итоги применения лендлиза после войны:

Выше приведены далеко не полные данные о военной и финансовой помощи США «национальному» правительству. По данным передовой статьи «Нэйшэнл уикли» от 3 августа 1946 г., после капитуляции Японии американская помощь Китаю достигла в общей сложности 4 млрд американских долларов.

Совершенно невозможно подробно перечислить всё то, что входило в эту четырёхмиллиардную помощь, но есть разделы, на которых стоит остановиться. Имеются сведения, говорящие о том, что Соединёнными Штатами Америки оснащено и обучено 67 китайских дивизий общей численностью в 770 тысяч человек. В это число не входят войска, оснащённые, но не обученные американцами. Сюда также не включен личный состав авиации и военно-морского флота, который уже обучен или проходит обучение. 6 декабря 1945 г. адмирал Пепель заявил, что открытые американцами в Циндао военно-морские курсы произвели три выпуска по тысяче человек в каждом. Со времени капитуляции Японии и по июль 1946 г. в США прошли обучение 1000 человек младшего командного состава военно-морского флота, причём такая подготовка продолжается. По заявлению Чжоу Чжижоу, с момента капитуляции Японии и по февраль 1946 г. чанкайшистское правительство направило в США 3 тысячи человек из личного состава авиации. Он заявил также, что все расходы погашаются по ленд-лизу.

По сообщению «Общества содействия дальневосточной политике», после капитуляции Японии американское правительство создало школу военно-морского флота в Циндао, автомобильную школу в Нанкине, школу сигнальной службы в Кунмине, несколько парашютных школ в Нанкине, Кунмине, Кантоне и Хэняне, специальную техническую школу в Чунцине, авиационные школы в Ханьчжоу и в Чэнду.

Продолжают функционировать школы, созданные до капитуляции Японии: школа штабной службы, пехотная школа, артиллерийское училище, смешанная китайско-американская школа, две китайско-американских объединённых пехотных школы и пять китайско-американских специальных курсов.

Это далеко не полный подсчёт, и к тому же только на 1946 год, но даже и этот подсчёт подтверждает всем известные данные о том, каковы движущие силы гражданской войны, которую ведёт Чан Кайши.

Однако какой же ценой заплатил за всё это Чан Кайши американскому империализму?

Чан Кайши заплатил:

1) территориальными правами страны, разрешив держать американские войска в Китае и предоставив США базы для сухопутных войск;

2) правами на территориальный воздух, разрешив американским самолетам свободно курсировать над всем Китаем, предоставив США авиационные базы;

3) правами на территориальные воды страны, разрешив американскому военно-морскому флоту свободно бороздить воды Китая, свободно базироваться в китайских морских портах, предоставив США военно-морские базы;

4) политическими правами страны, разрешив США вмешиваться во внутренние дела Китая, признавая за ними право окончательного решения во внутренних делах Китая; признанием за США права определять всю внутреннюю политику чанкайшистской клики, поставив под контроль американских советников и других лиц весь политический аппарат чанкайшистского правительства;

5) военными правами Китая, заменив «превращение армии в общегосударственную» американизацией армии, передав все свои сухопутные, воздушные и военно-морские силы в распоряжение военных советников США;

6) финансовыми правами Китая, поставив под надзор США финансы своего правительства, превратив финансовую систему Китая в придаток финансовой системы США;

7) внешнеполитическими правами Китая, целиком подчинив свою внешнюю политику Вашингтону, подрывая в Организации Объединённых наций «право вето», стоящее на страже независимой внешней политики Китая, поддерживая американскую политику защиты японского агрессора, разрешая японским рыболовным судам ловить рыбу вдоль китайского побережья, возобновив торговлю с Японией до заключения с нею мирного договора, осуществляя извечные планы японского агрессора об «индустриальной Японии и аграрном Китае», выполняя обязанности подручного американских поджигателей войны, провоцируя третью мировую войну;

8) правами Китая на обладание собственной полицией, разрешив американской жандармерии расквартироваться и нести службу в Китае; организуя в ряде мест объединенную китайско-американскую полицейскую и жандармскую службу; создав кабинет связи китайско-американской полицейской и жандармской службы, осуществляя сотрудничество с американцами в деле подготовки охранки, организовав так называемые «китайско-американские координационные пункты» и «китайско-американские объединённые курсы особой службы», подчинив тем самым Соединённым Штатам полицию, жандармерию и охранку, находившиеся в его ведении;

9) судебными правами Китая, воскресив право экстерриториальности (например, соглашение с США о том, что «все дела американских военнослужащих в Китае по совершённым ими уголовным преступлениям подсудны только американскому военному суду или американским военным властям», и — в изменённом виде — консульскую юрисдикцию (организация так называемого «китайско-американского комитета по коммерческому арбитражу»);

10) человеческими правами китайского народа, позволяя американской солдатне «развлекаться» на китайской территории безнаказанными убийствами, изнасилованиями и оскорблениями, наносимыми китайцам;

11) признанием за США права полной свободы переселения американцев в Китай, разрешая им свободно селиться, путешествовать, торговать и заниматься любой другой деятельностью на всей территории страны, предоставив американцам не только равные права с китайцами, но даже и значительные привилегии, то есть превратив Китай в «Китай для американцев»;

12) признанием за США права свободной разведки и аэрофотосъемки в Китае, выдав Соединённым Штатам все государственные тайны Китая;

13) правами Китая на обладание независимой промышленностью и горнорудным делом, разрешив американцам вкладывать капиталы во все отрасли промышленности, благодаря чему финансовый капитал США свободно монополизирует промышленность, в особенности промышленность, связанную с созданием военных баз, «разрабатывает» горные богатства в Китае;

14) правами Китая на обладание собственным сельским хозяйством, намереваясь перейти от так называемого китайско-американского технического сотрудничества в сельском хозяйстве к плану китайско-американского совместного управления сельскохозяйственным производством;

15) правами Китая на владение собственным рыболовным промыслом, предоставив монопольное право на него Соединённым Штатам;

16) правами Китая на обладание собственной торговлей, разрешая США осуществлять в Китае монопольный демпинг американских товаров в форме «легальной торговли» или контрабанды;

17) таможенными правами Китая, отказавшись от протекционных таможенных пошлин и согласившись с требованиями американских империалистов на передачу морских таможен в качестве залога по американским займам;

18) правами Китая на плавание во внутренних водах, разрешая иностранным пароходам подрывать китайское пароходство;

19) правами Китая на железнодорожные коммуникации, начав с китайско-американского сотрудничества на Кантон-Ханькоуской и Сычуань-Юнаньской железных дорогах;

20) правами Китая на собственную культуру и образование, предоставляя США возможность посредством свободной деятельности в области культуры и просвещения Китая, а также с помощью «просветительного денежного фонда», прибирать к рукам просвещение в Китае;

21) признанием исключительного «суверенитета» США в отношении Китая. Слова о том, что «права Соединённых Штатов Америки в Китае ни при каких обстоятельствах — ни теперь, ни в будущем — не должны быть меньше тех, которые предоставлены сейчас или будут предоставлены к будущем любому третьему государству», означают не что иное, как открытое превращение Китая в вассала и колонию американского империализма.

Патриоты-соотечественники! Вот они — потрясающие, гибельные для китайского государства и нации новые 21 условие. Это аукцион, величайшая распродажа в истории всех времен и народов. Посмотрите, что ещё не продал Чан Кайши из суверенных прав Китая от суши до моря, от неба до недр, от политики до экономики, от области материальной до области духовной, от времён нынешних до времён грядущих… Подавляющая часть этих «условий» уже открыто зафиксирована в письменных договорах. Некоторые из этих условий хотя и не зафиксированы в гласных письменных договорах, но практически в районах, находящихся под господством Чан Кайши, неуклонно проводятся в жизнь. Как правило, практика предшествует договору. Почти все договоры, которые один за другим публикуются Чан Кайши и американцами, представляют собой официальное подтверждение уже существующей практики.

Чан Кайши и американцы не объединяют эти 21 условие в одном открытом договоре, потому что для них важна практическая реализация этих условий и они выжидают, когда эти условия будут, шаг за шагом, осуществлены, так как один договор, в котором были бы сконцентрированы все условия, мог бы легко насторожить китайский народ. Однако имеются договоры, где эти условия нашли концентрированное выражение. Например, китайско-американский торговый договор, подписанный 4 ноября 1946 г. (то есть так называемый «китайско-американский договор о дружбе, торговле и мореплавании»),— это острый нож, вогнанный в сердце китайского народа. Английский еженедельник «Нью стэйтсмэн энд нэйшэн» от 22 ноября того же года следующим образом комментировал заключение китайско-американского торгового договора:

«Это означает, что большое и мощное государство подрывает все линии государственной обороны экономически отсталой страны. Это означает помощь продажному реакционному правительству в ведении гражданской войны — помощь, которая оплачивается контролем экономических артерий страны».

Фактически здесь сказано далеко не всё. Китайско-американский договор явился формой, в которой нашло своё выражение то положение, что американский импе риализм руками Чан Кайши уже подчинил Китай в военном, политическом, финансовом и экономическом отношении. Факт военного, политического, финансового и экономического подчинения Китая американскому империализму явился причиной, а китайско-американский торговый договор — следствием, но следствие превратилось в причину, и китайско-американский договор неизбежно усилил господство американского империализма в Китае.

Столь рабского договора Китай не имел никогда. Сопоставьте 21 условие, предъявленные в 1915 г. японскими империалистами Юань Шикаю, с этим китайско-американским торговым договором: особые права, определённые 21 условием Японии, всё-таки ограничивались какими-то рамками. Сопоставьте тайный договор между Японией и Ван Цзинвэем с этим китайско-американским торговым договором: особые военные, политические и экономические права японских империалистов тем тайным договором всё-таки ограничивались определёнными зонами, тогда как определённые в китайско-американском торговом договоре особые права США в Китае охватывают всю территорию Китая. В договоре нашли своё отражение не только особые экономические права, а фактически все особые права американского империализма в военном, политическом, финансовом и культурно-просветительном отношении; ибо для каждого ясно, что если бы американский империализм не получил особых прав в областях военной, политической и финансовой, то он был бы не в состоянии получить особые права в области экономики. Вскоре после заключения китайско-американского торгового договора, 20 декабря 1946 г., Чан Кайши подписал «китайско-американское соглашение о воздухоплавании», которым были запроданы все права Китая на территориальный воздух.

Так соглашение следовало за соглашением, и каждое из них вело к тому, что новые 21 условие, которыми Чан Кайши распродавал Китай, пополнялись и новым содержанием. Когда гласных соглашений было недостаточно, их дополняли тайными и наоборот. Когда крупных соглашений оказывалось недостаточно, их дополняли мелкими, а когда не хватало мелких, то снова следовали крупные. 17 октября 1947 г. предательское правительство Чан Кайши ответило согласием на ноту государственного департамента о пребывании американской армии в Китае; 27 октября оно подписало так называемое «китайско-американское соглашение о помощи»; 10 ноября подписано «соглашение об американском просветительном фонде в Китае»; 8 декабря Чан Кайши официально объявляет о подписании «китайско-американского соглашения о военно-морском флоте», затем следуют секретные переговоры о передаче таможен в качестве залога по американским займам и т. д. Всё это дополняло и всё более конкретизировало вышеуказанные новые 21 условие. Одним словом, американцы — повара, а китайский народ — рыба и мясо; в этом — суть американо-чанкайшистских соглашений. По сути дела, зверские убийства и изнасилования, которые чинит американская солдатня в Китае, даже это сравнение делают бледным. Американские военные власти в Тяньцзине в начале 1946 г. установили цену за голову китайца: за убийство американским солдатом китайца была установлена «компенсация» в 100 тысяч юаней чанкайшистских бумажных денег, а за убийство осла — 135 тысяч юаней. Корреспондент американского агентства Ассошиэйтед Пресс писал: «Американская армия обнаружила, что в этой стране с большой рождаемостью человеческая жизнь стоит очень дёшево». А кто знает, сколько китайцев и китаянок только ради увеселения было убито, утоплено или задавлено машинами американской солдатни, сколько китаянок погибло от изнасилования! Где уж тут говорить о какой-то цене? Для злодея Чан Кайши китайцы гроша ломаного не стоят.

Всем известно, что Юань Шикай был крупным предателем. Однако даже он неохотно соглашался с пятым пунктом 21‑го условия Японии, который передавал ей все права в области политики, финансов, армии и полиции, железнодорожных коммуникаций и культуры во всём Китае. Японский империализм тоже опасался тогда, что этот пункт может вызвать беспорядки. В результате по этому пункту было записано только, что он будет «согласован впоследствии». Каким мерзавцем ни был Юань Шикай, как ни грубо он действовал в своём предательстве, он всё же понимал, что подписанием 21 условия он совершает преступление перед Китаем и последующими поколениями. В своём «тайном эдикте» он даже написал, что это было «пришедшим извне бедствием, навязанным вражеской страной… с горечью в сердце и обливаясь слезами сообщаю об этом, чтобы не забывали, что случилось 7 мая». При жизни Юань Шикая и в период господства северных милитаристов 21 условие не были по-настоящему осуществлены.

А как при Чан Кайши? Чан Кайши своими новыми 21 условием распродал абсолютно всё. Мэн Цзы[137] говорил, что «чувство стыда свойственно каждому человеку». Однако Чан Кайши это чувство совершенно несвойственно. Он торгует «очень щедро» и, в отличие от Юань Шикая, совершенно не считает, что монопольный захват Китая американским империализмом является каким-то «пришедшим извне бедствием, навязанным вражеской страной».

Согласно передовой статье гоминдановской газеты «Чжунянжибао» Чан Кайши считает, что борьба против США — это борьба против отечества. В словаре Чан Кайши слово «Китай» давно уже перестало быть термином, обозначающим самостоятельное государство.

В этом именно и состоит практическое содержание гражданской войны, начатой Чан Кайши. Ради кого Чан Кайши ведёт войну против китайского народа? В английских общественных кругах в 1946 г. заявляли: «Трумэн является верховным главнокомандующим, который руководит кликой Чан Кайши в деле проведения гражданской войны». В июле 1946 г. Бай Чунси, собрав в Синьсяне высший офицерский состав, заявил:

Вот вам рабский облик предательской клики Чан Кайши, ведущей гражданскую войну. Корреспондент чанкайшистского агентства Сентрал Ньюс в своей телеграмме из Нью-Йорка от 26 июля 1947 г. сообщал, что «Ассоциация содействия американской политике в Китае», организованная американскими агрессорами, в письме Ведемейеру писала:

Информационное агентство предателя Чан Кайши с чувством раболепной благодарности отзывалось об этой наглой декларации американского агрессора, которая для Чан Кайши означала подтверждение того, что он ведёт войну в интересах американского империализма. Одна из американских газет газетного объединения «Скриппс Говард» писала, что, «с точки зрения США, следует иметь в виду один крайне важный и бесспорный факт, а именно, что Чан Кайши находится в лагере США». Чан Кайши больше нельзя считать китайцем; его можно и должно считать только самым большим предателем из предателей Китая. Это со всей очевидностью явствует из заявлений американских агрессоров и самого Чан Кайши.

Но как бы Чан Кайши ни грабил и ни продавал Китай, китайский народ имеет достаточно сил, чтобы отстоять и восстановить свою страну. Чан Кайши несравненно больший кровопийца и узурпатор, чем Юань Шикай, но и силы китайского народа неизмеримо выросли с того времени. И если династия Юань Шикая была уничтожена народными силами в период революции старой демократии, то и «династия» Чан Кайши будет непременно уничтожена ещё более возросшими силами китайского народа в эпоху революции новой демократии, причём будет уничтожена целиком и полностью. Планы американского империализма по закабалению Китая будут наверняка разрушены китайским народом в скором времени, и тем самым китайский народ навсегда покончит с империалистической агрессией в Китае.

Когда Маршалл ещё рядился в тогу «посредника» в Китае, а Чан Кайши открыто и решительно настаивал на передаче права окончательного решения во внутренних делах Китая этому своему «богдыхану», Мао Цзэдун от имени китайского народа, от имени Китайской коммунистической партии сделал заявление, в котором решительно протестовал против проекта американской военной помощи Чан Кайши. В своём известном выступлении 22 июня 1946 г. Мао Цзэдун решительно заявил американским империалистам:

В этом заявлении Мао Цзэдуна показаны те движущие силы, которые стоят за спиной Чан Кайши в проводимой им гражданской войне и выражена непреклонная решимость китайского народа бороться за независимость и свободу своего отечества.

Китайская компартия заявила:

Чанкайшистские банды попадают в сети, расставленные для них Мао Цзэдуном. В районах господства Чан Кайши их штурмует народ

Эту войну китайского народа в защиту независимости, свободы, демократии и мира в своём отечестве Мао Цзэдун назвал патриотической, справедливой, революционной войной. Великая революция в деревне, в ходе которой в Освобождённых районах после капитуляции Японии был совершён переход от политики снижения арендной платы и процентов к политике передела земли, является основой победы в этой патриотической, справедливой, революционной войне. Чан Кайши, мобилизовав все имевшиеся в распоряжении его клики военные силы, сосредоточив военные запасы, накопленные им за целый ряд лет, приобщив сюда 4‑миллиардную помощь США и всё вооружение, материальные ресурсы, захваченные им после капитуляции Японии, начал войну против населения Освобождённых районов. Это наступление напоминало поход 800‑тысячной армии Цао Цао на южный берег Янцзы и поход миллионной армии Фу Цзяня против Восточных Цзиней.

Однако Народно-освободительная армия встретила это наступление героической оборонительной войной. Военный талант величайшего в истории Китая народного стратега Мао Цзэдуна намного превосходит дарования Чжугэ Ляна[138] и Чжоу Юя, Се Аня и Се Сюаня, в своё время в пух и прах разгромивших Цао Цао[139] и Фу Цзяня. Ни Чжугэ Лян, ни Чжоу Юй, ни Се Ань и Се Сюань не могут идти с ним ни в какое сравнение. Что же касается Чан Кайши, то он не обладает талантом не только Цао Цао, но и Фу Цзяня.

Генеральный штаб Мао Цзэдуна и Чжу Дэ, а также овладевшие стратегией Мао Цзэдуна полководцы, возглавлявшие армии народноосвободительных войск, планомерно и методично расставили свои сети, мобилизовали всесокрушающую силу освобождённого крестьянства и решили позволить чанкайшистским бандам сунуть свой нос в Освобождённые районы, но так их здесь встретить, чтобы ни один бандит не выбрался живым. Мао Цзэдун провозгласил лозунг — решительно, до конца, начисто и полностью уничтожить все армии Чан Кайши! Легендарные войска Мао Цзэдуна, тесно связанные с народом, войска, в которых между командным составом и бойцами существует полное единство, сначала разгромили одно за другим вторгшиеся бандитские полчища Чан Кайши, а затем перешли в грандиозное наступление на районы, контролируемые Чан Кайши.

В истории человечества, кроме первой и второй мировых войн, почти невозможно найти такой войны, которая по своим масштабам могла бы сравниться с гражданской войной, затеянной Чан Кайши. Численность регулярной армии Чан Кайши составляла 2 млн человек, нерегулярной армии — более 1 млн, тыловых военных органов и частей — свыше 1 млн, что в общей сложности превышало 4 млн человек. Эти огромные вооружённые силы Чан Кайши непрерывно бросались на фронты гражданской войны. К этому следует прибавить непосредственную практическую помощь, которую оказывали ему своими действиями американские войска. Однако за 12 месяцев боев, начиная с июля 1946 г. и по июнь 1947 г., то есть по канун большого наступления Народно-освободительной армии Мао Цзэдуна, ею было уничтожено 1 млн 200 тысяч солдат Чан Кайши, взято в плен или убито 202 чанкайшистских генерала, а по декабрь 1947 г., то есть включая сюда и период после начала большого наступления Народно-освободительной армии, уничтожено 1 млн 958 тысяч чанкайшистских солдат, взято в плен или уничтожено 278 чанкайшистских генералов.

В ходе войны армия Чан Кайши всё более слабеет и тает, в то время как Народно-освободительная армия всё более растёт и крепнет. В этом особенность Народно- освободительной войны.

Такое огромное количество пленных чанкайшистских генералов является единственным «чудом», вписанным Чан Кайши в мировую историю войн,— чудом, вызывающим всеобщие насмешки. Чан Кайши дошёл до того, что требует от своих генералов и офицеров при поражении кончать жизнь самоубийством, и часто приводит в пример командира дивизии «личной гвардии» Чан Кайши, Чжан Линфу. Однако Чжан Линфу отнюдь не покончил с собой, а был попросту убит шальной пулей уже после того как подписал акт о капитуляции перед Народно-освободительной армией. И так называемое самоубийство Чжан Линфу всего лишь сказка, придуманная Чан Кайши. Командир бригады войск Чан Кайши, перешедший на сторону Народно-освободительной армии на севере провинции Шэньси, заявил: «Никто не хочет выполнять приказа Чан Кайши о самоубийстве. Пусть лучше кончают жизнь самоубийством Чан Кайши и Ху Цзуннань». Командир дивизии чанкайшистской армии, перешедший на сторону Народно-освободительной армии на фронте Хэбэй — Шаньдун — Хэнань, рисуя настроение обречённости, царящее в чанкайшистской армии, говорил: «Ради чего погибать сегодня, когда не знаешь, что ждёт нас завтра? Впереди — сплошной мрак, откуда же появится мужество проливать кровь и жертвовать собою и как мы можем не терпеть поражений?» Этот же командир дивизии заявил корреспонденту агентства Синьхуа следующее: «Сейчас вы стали бывшей армией Северного похода, а мы стали бывшей армией северных милитаристов. У нас нет никакой надежды победить вас, и нам остаётся только надеяться на вашу скорую победу». Да, Народно-освободительная армия побеждает быстрее, нежели этого многие ожидали, и ещё быстрее победит во всей стране.

Сообща с населением Освобождённых районов широкие народные массы гоминдановских районов в едином, могучем, героическом порыве ведут непрерывную борьбу против клики Чан Кайши и против американского империализма. В сентябре 1946 г. все слои шанхайского населения провели «неделю движения за вывод американских войск из Китая».

Вскоре после выступления шанхайских лотошников, имевшего место 1 декабря 1946 г., в конце того же месяца по всей стране начинается подъём студенческого патриотического движения, вызванного изнасилованием американским матросом студентки Пекинского университета. Студенты протестуют против бесчинств американских войск, требуют немедленного и полного вывода американских войск из Китая, строгого наказания совершившего злодеяние американского матроса и официального извинения перед китайским народом. Они протестуют против вмешательства США во внутренние дела Китая и требуют прекращения помощи оружием, которую оказывают США Чан Кайши, требуют аннулирования китайско-американского торгового договора и соглашения о воздушных перевозках, протестуют против раболепия перед иностранцами и против предательства чанкайшистской клики. Борьбой было охвачено свыше 500 тысяч учащихся; она распространилась на несколько десятков крупных и средних городов в районах, контролируемых Чан Кайши, и встретила сочувствие и одобрение патриотической общественности.

Рекрутские наборы, продовольственные развёрстки, убийства и ограбления, которые совершает Чан Кайши для ведения гражданской войны, уже поставили население контролируемых им районов, живущее в условиях жесточайшего террора и голода, на край пропасти. Народные массы гоминдановских районов открыто рассматриваются «четырьмя семействами» как свой скот. Во многих местах получили широкое распространение организации, занимающиеся торговлей рекрутами. Так, например, по сообщению журнала «Гуаньча» (№ 5), на юге Фуцзяни крупная организация по торговле рекрутами называется «компанией по торговле людским скотом»; завербованные рекруты именуются «волами», а вербующий называется «скототорговцем». «Четыре семейства» продолжают угнетать и разорять также и среднюю и мелкую буржуазию.

Вследствие разнузданного грабежа со стороны «четырёх семейств», гоминдановских партийных шакалов, милитаристов, бюрократов, тухао и джентри производство в районах, находящихся под контролем Чан Кайши, неуклонно падает, инфляция увеличивается, цены на товары бешено идут вверх, экономика разваливается, народ не может больше существовать. И, разумеется, наоборот, чем больше грабят народ «четыре семейства», гоминдановские партийные шакалы, милитаристы, бюрократы, тухао и джентри, тем больше увеличиваются их богатства, тем роскошнее становится их жизнь.

Китайский народ в гоминдановских районах подвергается такому жестокому гнёту, терпит такие невероятные лишения, каких не переживал никогда за время своей истории. Жизнь китайского народа при господстве маньчжурской династии была намного лучше, чем сейчас в районах, контролируемых Чан Кайши. Она была несколько лучше даже при господстве Юань Шикая и северных милитаристов. Если взять только один момент — жизненные условия,— то и этого достаточно, чтобы понять, почему «четыре семейства» «династии» Чан Кайши заслужили глубочайшую ненависть китайского народа. Китайский народ не стал терпеть господства маньчжурской династии, не стал терпеть господства Юань Шикая и северных милитаристов, так станет ли он терпеть господство Чан Кайши? Даже «придворные» прихвостни Чан Кайши не могут не признать, что «народ волнуется и положение стало серьёзным». В мае в районах, находящихся под контролем Чан Кайши, учащиеся первыми среди населения этих районов подняли знамя борьбы против голода, гражданской войны и жестокого гнёта. Эта борьба вызвала сочувствие и получила моральную поддержку почти всей китайской общественности.

Один из журналов следующим образом описывает последние дни господства Чан Кайши:

Действительная картина ещё более мрачна, чем здесь описано.

Китайская компартия 30 мая 1947 г. следующим образом характеризовала положение вещей:

Последующие события подтвердили правильность этой оценки…

События в Китае будут развиваться значительно быстрее, чем некоторые предполагают. С одной стороны, победы Народно-освободительной армии, с другой — развёртывание народной борьбы в районах, контролируемых Чан Кайши; и то, и другое стремительно нарастает. Чан Кайши совершенно потерял голову или, как выразился один из членов чанкайшистского «государственного совета», «в душе у него царит смятение». Он добавил, что «Чан Кайши мечется, не зная, что предпринять; он потерял последнюю каплю уверенности и окончательно утратил душевное равновесие». С этого момента начинается целая серия новых интриг Чан Кайши, вызванных потерей им «душевного равновесия».

Чан Кайши «спросонья выбегает на улицу и бешено орёт „караул!“»

Посол гоминдановского правительства в США Гу Вэйцзюнь (Велингтон Ку) в мае 1947 г. прислал Чан Кайши следующую телеграмму:

Так родилась на свет так называемая «помощь Советского Союза Китайской коммунистической партии». Так родился «бейташаньский инцидент в Синьцзяне»[140], причём утверждалось, что возникновение инцидента «связано с наличием там урана, необходимого для производства атомных бомб». Таким же образом родилась версия о том, что «корейские коммунисты, обученные в СССР, принимают участие в военных действиях в Маньчжурии». Так появился на свет вопрос о Порт-Артуре и Дальнем. Таким же образом гражданская война в Китае, проводимая Чан Кайши, была объявлена «войной, имеющей международный характер». Одним словом, целый ворох такой ахинеи.

Один из журналов писал:

Сунь Фо оказался наиболее подходящей фигурой, во-первых, потому, что он является заместителем председателя правительства и председателем Законодательного юаня и его слова имели бы большой вес; во-вторых, потому, что он — известный «просоветский деятель» и его выступление было бы тем более веским. Одновременно «выстрел» Сунь Фо не был бы официальным правительственным заявлением и совершенно не повлиял бы на нормальные дипломатические отношения. Таким образом, этот «выстрел» был задуман «очень тонко». В другом журнале сообщалось:

В этом состоял первый «тонкий ход» Чан Кайши. Что касается направления антисоветской пропаганды, то, как сообщают, было намечено два узловых вопроса: участие в войне корейских коммунистов и советская помощь оружием китайским коммунистам. В результате высокопоставленное лицо (то есть тиран Чан Кайши) сочло главным последнее, так как вопрос об участии корейских коммунистов в войне вряд ли мог приковать к себе внимание.

В этом состоял второй «тонкий ход» Чан Кайши. Итак, заместитель председателя правительства выступил с этими «тонкостями». По указке Чан Кайши после своего «тонкого» антисоветского заявления он без стыда и совести объявил Китай колонией американского империализма, заявив, что «Соединённые Штаты должны сказать свое слово. Если США отнесутся к этому равнодушно, то это будет равносильно их отказу от Китая». При этом Сунь Фо с деланной многозначительностью добавил: «В таком случае в Китае останется только влияние СССР и правительство пересмотрит свою внешнюю политику». Это следовало понимать так: если, мол, вы не будете заботиться о своем «сыне», то он поищет другого «отца».

Агентство Синьхуа в своём сообщении разоблачило подлинные «тонкости» этой «тонкой инсценировки» Чан Кайши:

Чан Кайши удалось найти несколько человек, которые проявили интерес к его «пляске без штанов». Среди них оказался и Ху Ши, который выступил с аккомпанементом, заявив, что Сунь Фо «всегда был человеком просоветским» и его словам «можно верить». Вместе с тем он с жаром принялся за свои «сочинения», в которых преклоняется перед Соединёнными Штатами и ведёт агитацию против Советского Союза.

Однако из «большой антисоветской волны», которую пытался поднять Чан Кайши, получился только конфуз. Китайский народ не поверил клевете «вице-Чан Кайши» — Сунь Фо; не тронуло народ и фиглярство чанкайшистских аккомпаниаторов. Шанхайская сисистская газета «Хуамэйваньбао» сокрушённо вздыхала:

Что касается заграницы, то Чан Кайши полагал, что поскольку этот ход дирижировался его американскими хозяевами, поскольку ему обеспечена поддержка американских хозяев, то, безусловно, найдётся и какое-то «общественное мнение», которое будет ратовать за него. После того как Сунь Фо провёл свою «тонкую беседу», Чан Кайши три дня подряд запрашивал свой секретариат: «Почему не переведены передовицы из американской прессы?». Передовицы американской прессы, конечно, были, но глупый трюк Чан Кайши заставил даже те газеты, которые всегда поддерживали Чан Кайши, огорчённо вздыхать: «И рады, мол, да ничем помочь не можем». Передовая статья газеты «Нью-Йорк гералд трибюн» — органа республиканской партии, всегда поддерживающая Чан Кайши, писала:

Корреспондент вышеназванной газеты в Мукдене сообщал, что он не может привести фактов, подтверждающих, будто Советский Союз снабжает китайских коммунистов оружием. Этот корреспондент называет пропагандой утверждение о том, что якобы «русские управляют деятельностью коммунистической партии в Маньчжурии». Редактор нью-йоркской газеты «П. М.» в своей статье указывал, что нет ни одного корреспондента, который бы мог подтвердить клевету о том, что СССР якобы снабжает китайских коммунистов оружием, хотя подтвердивший это мог бы получить самый высокий гонорар. Четыре опытных американских корреспондента, в том числе корреспондент газеты «Чикаго сан», заявили, что они не имеют конкретных доказательств, чтобы подтвердить антисоветские выдумки гоминдана. Всё это повергло Чан Кайши в большое уныние.

Однако Чан-Кайши, находясь на краю своей гибели, был вынужден кричать «караул!». Он опубликовал так называемый «указ о всеобщей мобилизации для подавления мятежа коммунистических бандитов». Это был его следующий шаг в клеветнической антисоветской кампании — шаг, который лишь способствовал приближению гибели Чан Кайши. Так называемая «всеобщая мобилизация» Чан Кайши символизировала его «всеобщий крах». «Вице-Чан Кайши» — Сунь Фо — продолжал свою «активную деятельность». После того как Чан Кайши опубликовал свой приказ о «всеобщем крахе», он приказал этому либеральному «вице-председателю» от его имени объявить всему народу, что «тот, кто выступает против гражданской войны, идёт против правительства», что означало открытое объявление войны всему народу. Приказом о мобилизации Чан Кайши стремился расширить и усилить свой фашистский режим и политический террор, углубить и ускорить такие бедствия, как рекрутские наборы, продовольственная развёрстка, налоговые поборы, денежные обложения, инфляция, бешеный рост цен, разорение и голод, от которых страдало население контролируемых им районов.

Но этого приказа Чан Кайши показалось мало, он решил дополнить его «демонстрациями» для «поддержания престижа». Эти «демонстрации» ещё более ясно показали печальную и мрачную обстановку, в которой находится «династия» Чан Кайши. Хотя, по сообщениям чанкайшистского агентства Сентрал Ньюс и гоминдановских газет, «демонстрации» прошли очень оживлённо, однако, как писал читатель одного из журналов, фактически дело обстояло совсем иначе:

Последняя фраза в цитированном письме означает, что это учреждение всегда было очень скупым, а на этот раз расщедрилось, но даже по цене пять тысяч за голову сумело завербовать для участия в демонстрации только пять человек. Возможно, другие учреждения предлагали более высокую цену, однако желающих, безусловно, было ничтожно мало. Всё это выглядело для Чан Кайши весьма скандально.

В действительности Чан Кайши прекрасно понимал, что он — ненавистный всем тиран. Практическим результатом приказа Чан Кайши о всеобщей мобилизации для контрреволюционной гражданской войны было усиление мобилизации народа на свержение «династии» «четырёх семейств» и Чан Кайши. Приказ Чан Кайши о всеобщей мобилизации, конечно, был предназначен им для его хозяев — американских империалистов. Американская консервативная газета «Вашингтон пост» в статье, озаглавленной «Чан Кайши и Китай», следующим образом разоблачила этот «секрет» Чан Кайши:

Все свои надежды чанкайшистская банда возлагает на то, что её хозяин — американский империализм — будет продолжать усиливать «всестороннюю помощь», а американский империализм, в свою очередь, опасается возможной гибели «династии» Чан Кайши, ибо китайский народ, покончив с «династией» Чан Кайши, тем самым немедленно покончил бы с господством американского империализма в Китае. Поэтому «помощь» американского империализма, о которой Чан Кайши договаривался с американцами за кулисами, следовала за каждым очередным трюком Чан Кайши. Не прошло и нескольких дней с того момента, как Чан Кайши развернул свою антисоветскую клеветническую кампанию, а американское правительство уже объявило, что оно предоставляет Чан Кайши 130 млн патронов стоимостью в 6 млн 560 тысяч американских долларов для «борьбы с китайскими коммунистами», называя это «моральной» поддержкой правительства Чан Кайши. Патроны были проданы за одну десятую их стоимости! Предоставление патронов Чан Кайши для убийства китайского народа — вот какова «мораль» американского империализма! Не прошло и нескольких дней после обнародования Чан Кайши своего приказа о всеобщей мобилизации, как американское правительство немедленно объявило о посылке в Китай Ведемейера, в свое время занимавшегося подготовкой гражданской войны, с «особой миссией» (для проверки «деятельности» чанкайшистской клики по истреблению китайского народа, а также для дальнейшего осуществления плана порабощения Китая).

Чан Кайши раболепствует и продолжает свой кровавый торг

Чан Кайши и всё крупное и мелкое жульё из его банды затрепетало, заволновалось, зараболепствовало перед «его высочеством» ревизором американского империализма, пытаясь всеми средствами угодить своим хозяевам. Чан Кайши собрал в Нанкин всех гражданских и военных чиновников, которые должны были находиться на побегушках и прислуживать прибывшему хозяину. Чэнь Чэн и его братия бегали за Ведемейером по пятам. Нанкинские холопы совсем запарились, спешно и днем, и ночью готовя целые горы документов и схем на случай, если они понадобятся американскому хозяину. Один из журналов писал:

Другой журнал сообщал:

Чанкайшистская клика в совершенстве продемонстрировала самые гнусные образцы холопства и пресмыкательства перед своими иностранными хозяевами. Ведемейер, этот иностранный гангстер, держался перед Чан Кайши и его приспешниками крайне надменно, чувствуя себя полновластным владыкой. Поведение Ведемейера вызывало всеобщее возмущение в китайском народе, но Чан Кайши и его прихвостни боялись только одного — как бы не проявить к нему недостаточной почтительности, и считали за высочайшую честь каждую беседу с ним, каждый его милостивый взгляд. Это делалось с такой циничностью, что может быть названо величайшим национальным позором. Нам не хочется пачкать перо описанием всего тошнотворного раболепия, которое было проявлено холопами из чанкайшистской клики.

После того как Ведемейер, этот гангстер и палач, состоящий на службе у американского империализма, совершил турне по районам, контролируемым Чан Кайши, он обнаружил со всей очевидностью, что «династия» Чан Кайши уже не выдержит народного удара. Он не предполагал, что силы китайского народа так могучи и что «династия» Чан Кайши дышит на ладан. Он был глубоко разочарован и, выступив 23 августа 1947 г. на заседании «государственного совета» чанкайшистской клики, обругал своих холопов за их никчёмность, а перед отъездом сделал заявление, в котором сказал по поводу пораженческих настроений чанкайшистской клики, что «они производят удручающее впечатление». В этом состоял один из манёвров американского империализма в деле оказания помощи его холопам и осуществления широкой агрессии в Китае. Как писал один из журналов, нью-йоркское радио 9 сентября сообщило, что общественное мнение в Вашингтоне считает ругань Ведемейера по адресу китайского правительства (то есть чанкайшистской клики) попыткой «пустить пыль в глаза». В соответствии с американскими империалистическими планами создания «мировой империи» и на условиях введения контроля над помощью, предоставляемой Чан Кайши, Ведемейер за месяц своего пребывания в Китае заключил с Чан Кайши преступную сделку чрезвычайно крупного масштаба. Агентство Синьхуа следующим образом подвело итоги:

Телеграмма агентства Ассошиэйтед Пресс из Сингапура от 4 ноября, сообщение корреспондента газеты «Наньцяожибао» из Пекина о его беседах с представителями различных китайских и иностранных кругов, а также информация о детальном докладе Ведеменера по его приезде в Вашингтон подтвердили все эти сведения агентства Синьхуа. При этом в газете «Наньцяожибао» были приведены ещё более детальные данные, как, например, данные, касающиеся конкретных планов проведения войны против китайского народа, плана строительства шоссе Кантон — Амой и т. п.

В качестве исходного пункта и центральной базы, откуда американские империалисты намерены осуществлять свои планы помощи Чан Кайши и порабощения Китая, намечены остров Тайвань и провинция Гуандун. Ругал же Ведемейер чанкайшистских прихвостней за их никчёмность для того, чтобы поставить под непосредственный контроль американских «советников» весь военный, административный и финансовый аппарат чанкайшистской клики.

Прибывший в Китай почти одновременно с Ведемейером Буллит, упомянутый А. Вышинским на Генеральной Ассамблее Организации Объединённых наций в числе «известных» поджигателей войны, пробыл в Китае более долгий период времени, чем Ведемейер. Он был принят в доме Сун Цзывэня, ездил в Маньчжурию, планировал деятельность по борьбе с коммунистами и порабощению Китая. Так как доклад Ведемейера опубликовать было неудобно, то за дело взялся Буллит, который выступил со статьей в американском журнале «Лайф», предлагая американскому правительству в течение трёх лет ассигновать 1 млрд 300 млн американских долларов для помощи Чан Кайши, одной ногой стоящему в могиле. Буллит писал:

Вот уж, поистине, «на воре шапка горит»! Этот поджигатель войны, по сути дела, подтвердил, что США крайне заинтересованы в том, чтобы установить своё господство над Китаем и мобилизовать его 450‑миллионное население на войну за интересы Соединённых Штатов. Этот беспринципный и алчный империалист, лишь потому, что в Китае обнаружился такой бессовестный предатель, как Чан Кайши, возомнил, что за тысячу триста миллионов долларов можно купить 450 миллионов китайцев, которые будут воевать в интересах США! Он даже нагло во всеуслышание заявил, что это, мол, «умеренная цена». Для осуществления этого плана американского империализма Буллит предложил перетащить в Китай покровительствующего восстановлению японского фашизма генерала Макартура, с тем чтобы этот пресловутый фашистский держиморда взял в свои руки непосредственное руководство войной, которую Чан Кайши ведёт против китайского народа. Цена, по которой хотела совершить продажу Китая чанкайшистская свора предателей, не знавшая, что такое совесть, была намного ниже той, которую предлагал Буллит. Поэтому сумасбродный план Буллита привёл их в невероятный восторг, расстроил до слез, и они готовились радостно встречать «верховного опекуна».

Фактически Чан Кайши продолжал распродавать Китай по ещё более низким ценам. Начиная с отъезда Ведемейера в короткий промежуток времени предатель Чан Кайши вновь подписал одно за другим несколько соглашений, по которым запродавались суверенные права Китая. Например, как указывалось выше, в новых 21 условии, 17 октября 1947 г. правительство предателя Чан Кайши в форме ноты официально уведомило США о согласии на пребывание американских войск в Китае, то есть официально признало право США дислоцировать свои войска в Китае. 27 октября было подписано так называемое «китайско-американское соглашение о помощи», которым чанкайшистское предательское правительство официально признало за американским империализмом право контроля над расходованием материалов, поступающих в качестве американской помощи, и над материальными ценностями, производимыми в Китае или ввозимыми из-за границы. 10 ноября было подписано так называемое «соглашение об американском просветительном фонде в Китае», чем чанкайшистское предательское правительство официально признало за американским империализмом право контроля над культурой и просвещением в Китае. «Китайско-американским соглашением о военно-морском флоте», объявленным 8 декабря, чанкайшистское правительство официально признало за США право контроля над гоминдановским военно-морским флотом и его личным составом. Кроме того, по этому соглашению США получили право строительства в Китае военно-морских баз.

В Китай стремительным потоком хлынули «советники», руками которых американский империализм брал под контроль все органы чанкайшистского правительства. 6 сентября американец Янг вступил в должность советника при комитете по управлению стабилизационным фондом. Янг и прибывшая с ним группа американцев установили контроль над финансами чанкайшистского правительства. В декабре американское агентство Ассошиэйтед Пресс сообщило, что контингент американских «советников», осуществляющих контроль над военными силами Чан Кайши, будет расширен.

В течение нескольких месяцев Чан Кайши вёл торговлю страной в огромных масштабах, а получил от американцев всего лишь так называемую «продовольственную помощь» на сумму 27 700 тысяч американских долларов. Пока ещё не получен, но, возможно, будет получен американский «хлопковый заём» на сумму 60 млн американских долларов по соглашению, подписанному 12 сентября 1946 г., 300 млн американских долларов, объявленных Маршаллом 11 ноября, а также так называемая «чрезвычайная помощь», предложенная комиссией по иностранным делам американского конгресса, в сумме 60 млн долларов, но урезанная конгрессом до 18 млн долларов.

Представитель ЦК компартии Китая 2 декабря дал следующий анализ:

«В момент, когда обстановка для чанкайшистской своры складывается всё более критически, алчные и скупые долларовые империалисты с каждым днём выдвигают всё более жёсткие условия, чтобы как можно дешевле выторговать у чанкайшистской банды возможно больше суверенных прав Китая. Однако уже близок день, когда китайский народ окончательно рассчитается с грабителем и узурпатором».

Грандиозное наступление Народно-освободительной армии. Окончательная победа народа предопределена

В ответ на объявление Чан Кайши приказа о всеобщей мобилизации, на приезд в Китай кровавого палача, верного слуги американского империализма генерала Ведемейера, который уговаривал Чан Кайши отказаться от «постыдного пораженчества» и усилить гражданскую войну по истреблению китайского народа, в ответ на новый кровавый торг между чанкайшистской бандой и американскими империалистами Народно-освободительная армия начала грандиозное наступление на районы, находящиеся под контролем Чан Кайши. Мао Цзэдун назвал переход Народно-освободительной армии в наступление в общегосударственном масштабе «историческим поворотом» и «великим событием». В своей выдающейся работе «Современное положение и наши задачи» Мао Цзэдун даёт следующий анализ:

Народно-освободительная армия подобно грозовой молнии ударила по господству Чан Кайши в подвластных ему районах Китая. В корреспонденции журнала, издающегося в чанкайшистских районах, продвигающаяся на юг Народно-освободительная армия сравнивалась со смерчем, неудержимо проносящимся через все преграды на своём пути. Народные массы в гоминдановских районах жаждут своего освобождения, а чанкайшистская свора мечется в страхе и панике. В другой корреспонденции журнала говорилось:

Одновременно со стремительным наступлением Народно-освободительной армии на районы, находящиеся под гоминдановским господством, с каждым днём ширились народные восстания в различных провинциях этих районов. Как указывал Мао Цзэдун после окончания антияпонской войны, «три народных принципа», к которым ведёт политика Чан Кайши, то есть «оскудение народной жизни», «всё возрастающий народный гнев», «повсеместные народные восстания», достигли к этому времени своей кульминационной точки. Обстановка в районах чанкайшистского господства давно уже напоминает собой гору сухого хвороста, где достаточно одной искры, чтобы моментально разгорелось пламя. Чан Кайши и «династия» «четырёх семейств» охвачены морем революционного огня 450‑миллионного народа. Даже враги китайского народа не могут не признать, что «династия» Чан Кайши неизбежно погибнет и что время этой гибели не за горами.

В марте 1947 г. один английский консерватор был вынужден сделать следующее признание:

Одновременно этот же консерватор признавал, что китайская компартия «способна удовлетворить жизненные требования крестьян и кули и получает активную поддержку народа». Хотя этот консерватор высказал далеко не всё, его слова ясно свидетельствуют о том, что господство диктатора Чан Кайши рушится, а Коммунистическая партия Китая неизбежно завоюет победу.

Вследствие непрерывных поражений Чан Кайши в его борьбе против народа его хозяева — американские империалисты также поняли, что Чан Кайши — это паршивый пёс, вылечить которого уже невозможно. Когда Ведемейер приехал в Китай, американское агентство Ассошиэйтед Пресс в телеграмме из Пекина от 17 июля 1947 г. сообщало, что среди вопросов, подлежащих «обследованию» этого кровавого империалиста, лично готовившего антинародную гражданскую войну Чан Кайши, «несомненно», находится и вопрос о том, какую политику придётся занять Вашингтону в случае краха нанкинского правительства. Как предсказывала часть обозревателей в Пекине, «этот крах не за горами». Газета республиканской партии США «Гералд трибюн» после заявления Ведемейера, сделанного им при отъезде из Китая, сокрушённо заявляла:

Это значит, что американские империалисты уже сами почувствовали, что никакая помощь не спасёт Чан Кайши, что нужно срочно готовиться к хлопотам, связанным с его похоронами.

Как же расценивает своё политическое положение сам Чан Кайши? В сентябре 1947 г. на четвёртом пленуме ЦИК гоминдана предатель Чан Кайши объявил о том, что настал «последний момент», и плаксиво добавил:

В передовой статье одной нью-йоркской газеты говорилось:

Газета саркастически заключает: «Мы впервые слышим, чтобы какой-либо политик [предатель Чан Кайши — не политик, а всего лишь политический клоун реакции], во всеуслышание признал своё банкротство. Эта столь выдающаяся творческая инициатива должна быть запечатлена в веках». Шурин Чан Кайши, Сун Цзывэнь на одном из заседаний чанкайшистского совета «национальной обороны» сказал: «Если в прошлом [1946] году мы ещё могли кое-что предпринять, то сейчас, как я понимаю, сделать уже ничего нельзя, положение действительно безвыходное». Погрязшие в злодеяниях «четыре семейства» уже почувствовали, что близится их последний день. То же самое и в военной области. Даже враги китайского народа, и те признают поражение предателя Чан Кайши.

В телеграмме американского агентства Ассошиэйтед Пресс из Сиэттла от 17 декабря 1947 г. говорилось:

В телеграмме американского агентства Ассошиэйтед Пресс от 17 ноября того же года говорится:

В телеграмме того же агентства из Нанкина от 29 ноября цитируется статья некоего обозревателя, в которой говорится:

В телеграмме агентства Юнайтед Пресс от 30 ноября приводится статья некоего «авторитетного обозревателя», в которой он говорит: «Несмотря на то, что война продолжается уже два года, положение правительства Чан Кайши сегодня более мрачно, чем прежде», и добавляет, что Чан Кайши на всех основных фронтах «утратил наступательную силу и потерял инициативу».

В телеграмме Юнайтед Пресс из Цзинани от 15 декабря говорится:

В телеграмме американского агентства Ассошиэйтед Пресс от 18 декабря говорится:

Признаёт поражение Чан Кайши и сама чанкайшистская свора.

Предатель Чан Кайши на одном из военных совещаний 19 февраля 1947 г. обобщил опыт проводимой им контрреволюционной войны. Он сказал:

Однако после этой речи Чан Кайши Народно-освободительная армия всё больше и больше, просто целыми группами, забирает в плен чанкайшистских генералов и старших офицеров. Это — один из основных признаков близкого и полного военного краха предателя Чан Кайши. 12 апреля 1947 г. Чан Кайши в другой своей речи говорил, что это — самый главный вопрос, решающий судьбу его армии. Это означало, что даже Чан Кайши из хода военных действий понял, что его гибель недалека.

Прихвостень предателя Чан Кайши, Ху Цзуннань в прошлом году в одной из своих телеграмм, ставших позднее достоянием гласности, взволнованно писал:

Но какие же меры способна принять погрязшая в невиданных злодеяниях и смертельно ненавидимая всем народом чанкайшистская банда? С тех пор прошел уже почти год, и Ху Цзуннань для своей своры оказался довольно неплохим хиромантом. У чанкайшистской клики «не будет солдат, чтобы вести войну». Это предсказание на наших глазах претворяется в жизнь.

Победа в нынешней, небывалой на Дальнем Востоке, величайшей народно-революционной войне, которую ведёт Народно-освободительная армия Китая под руководством Мао Цзэдуна, уже полностью обеспечена. Жизнь подтвердила его научное предвидение того, что Чан Кайши и американский империализм окажутся «бумажными тиграми». Этот великий народный стратег в самом начале антияпонской войны безошибочно предвидел весь ход развития антияпонской войны и её результат, так же как в первый период народно-революционной войны он безошибочно предвидел весь ход развития и результаты революционной войны.

Мао Цзэдун, окидывая взором пройденный путь, говорил:

Об этом опыте восемнадцати месяцев войны Мао Цзэдун говорил:

«Стратегические замыслы Чан Кайши потерпели полный провал». Такой непреложный вывод сделал Мао Цзэдун на основе опыта 18 месяцев войны. 18‑месячное испытание в войне определило, кто одержит полную победу и кто будет окончательно бит в этой борьбе между народными и антинародными силами, между революцией и контрреволюцией. Могучей силой, которая влечёт чанкайшистскую клику к её неизбежной и полной катастрофе, является наступающая великая Народно-освободительная армия. Конечно, история учит нас, что никакой тиран и предатель, никакой враг народа никогда сам не уходит со сцены. Все реакционные классы, даже когда они понимают, что уже обречены на гибель, всё же ни в коем случае добровольно не сложат оружие, не сойдут добровольно в могилу. По заявлению одного из генералов чанкайшистской армии, взятого в плен Народно-освободительной армией, Чан Кайши за последнее время часто повторяет своим подчинённым: «Будем ли мы воевать или нет — всё равно нас ждёт один конец. Так уж будем воевать, пока не придёт нам конец». Этот тиран и предатель понимает, что его гибель близка, но он решает «воевать, пока не придёт ему конец». С другой стороны, людоед Чан Кайши со свойственным ему «хитроумным комбинированием» — вкупе со своей бандой и её американскими хозяевами — сейчас планирует новый способ «использования отступления для наступления».

Один из журналов, издающихся в районах, контролируемых Чан Кайши, пишет:

Назначение Сун Цзывэня председателем провинциального правительства Гуандуна было вызвано именно такими тайными расчётами. Это уже давно перестало быть секретом. Другой журнал, издающийся в гоминдановских районах, писал, что Чан Кайши,

Вот чем объясняется целый ряд таких взаимно связанных фактов, как приезд Сун Цзывэня в Гуандун, «развитие» американским империализмом Гуандуна и Гуанси, обучение чанкайшистских войск на Тайване, создание там военных баз и т. д.

Американцы и Чан Кайши пытаются создать на Тайване последний опорный пункт, откуда они могли бы сделать последнюю вылазку против китайского народа. А так называемые поиски посредников для установления мира — это попытка поймать китайский народ на удочку, с тем чтобы «династия» Чан Кайши получила возможность своего восстановления. Наряду с подготовкой тайных планов, связанных с таким «миром», чанкайшистская свора подготовила грандиозную резню в районах своего господства. По сообщениям печати гоминдановских районов, на одном из совещаний уполномоченных «экспертов» сычуаньского провинциального правительства некая «важная персона» из чанкайшистской своры объявила, что правительство намерено «уничтожить чуждые партии». Кроме компартии, упоминались три партии: «Демократическая лига»[145], «Ассоциация содействия демократии»[146] и «Общество сторонников трёх народных принципов». При обнаружении членов этих партий последние будут уничтожаться без разбора, после чего будут объявляться «бандитами», чтобы скрыть преступление от общественности. Другой чанкайшистский выродок пояснил, что «вышеприведённое распоряжение является правительственным. Вы [то есть уполномоченные] не бойтесь: если и убьёте кого по ошибке, за это отвечать буду я».

Чан Кайши объявил «Демократическую лигу» «незаконной организацией». За несколько дней до этого был открыто расстрелян Ду Биньчэн, боевой патриот из «Демократической лиги». Полицейские псы Чан Кайши продолжают вылавливать и расстреливать патриотическую интеллигенцию и учащуюся молодёжь. «Династия» Чан Кайши в районах своего господства создала обстановку самого разнузданного террора. Это — предсмертное бешенство чанкайшистской банды. Однако волна народной революции продолжает бушевать с неудержимой силой. Зверское убийство Юй Цзысаня, студента Чжэцзянского университета, вновь подняло молодёжь районов чанкайшистского господства на борьбу за свободу. Призыв «Немедленно свергнуть реакционное правительство!» стал боевым лозунгом молодёжи.

Чан Кайши мечтает лечь в гроб в саване президента

Юань Шикаю перед смертью захотелось походить в «императорах», чтобы лечь в гроб в императорском саване. Ему казалось, что, хотя он и был бит народом на этом свете, но, завладев императорскими регалиями, он, быть может, хоть на том свете окажется более удачливым. Из тех же соображений Ван Цзинвэю перед смертью захотелось походить в «председателях» (правительства). Чан Кайши возмечтал походить в «президентах». Он понимает, что его гибель уже не за горами, и проявляет всё большую нервозность, считая, что ему во что бы то ни стало нужно надеть на себя саван президента, чтобы можно было покрасоваться в гробу. И вот в чанкайшистских районах была разыграна комедия выборов. Судя по той яркой и разнообразной информации, которая помещалась в прессе гоминдановских районов, эти, с позволения сказать, выборы перещеголяли по своей мерзости даже «выборы съезда народных представителей» в тот период, когда Юань Шикай готовился стать императором. Мы постараемся коротко процитировать ряд имеющихся у нас под руками материалов:

1. «В центре [чанкайшистской банды] утверждены списки. Под абсолютный контроль будут взяты как состав национального собрания, так и законодательного юаня». «Всё определено. Нельзя выбрать не только партию, но даже „кандидатов“ внутри партии». «Эти утверждённые списки называют также «высочайше утверждёнными».

2. А потому, «прежде чем включаться в избирательную кампанию, надо сначала «включиться в списки». «Нелегко пройти в ворота, ведущие к власти!». «В списках — сплошь холопы».

3. «Выборы проходят под полным контролем местных тузов; рука руку моет».

4. «Избирательный бюллетень стоит 50 тысяч юаней. Одной рукой даётся бюллетень, другой принимаются деньги».

5. «Я даю тебе 500 голосов в Шанхае, а ты мне возвратишь 300 в Нанкине».

6. «В Нанкине появились профессиональные добытчики голосов, именуемые „торговцами голосами“. Это, поистине, новая профессия. Состав „торговцев голосами“ весьма разнороден; они представляют собой огромную организацию. Если бы они сами участвовали в выборах, то избрание было бы обеспечено на 90 %. В качестве „торговцев голосами“ фигурируют главным образом сельские старосты и старосты „баоцзя“, выступающие как чрезвычайно важные персоны».

7. «Избирательное удостоверение можно променять на полотенце; в некоторых «бао» за него дают 10 цзиней[147] риса».

8. «В различных уездах 60—70 % населения лишено гражданских прав».

9. «Четыре способа избирательной борьбы: а) командование сверху; б) спокойное ожидание готовых результатов; в) честная сделка; г) пожирание большими малых».

10. «Добрая половина кандидаток в члены Законодательного юаня — содержанки».

11. «Как подсчитано, каждый „кандидат“ затрачивает на избирательную кампанию в среднем по 500 млн юаней (чанкайшистскими банкнотами). Для 120 „кандидатов“ в Шанхае это составит в общей сложности 60 млрд юаней… Количество делегатов „национального собрания“ и членов Законодательного юаня, подлежащих избранию, составляет около 2 тысяч человек. Ряд „кандидатов“ на каждое место затрачивает в избирательной борьбе, по самым осторожным предположениям, в общей сложности около 1 млрд юаней. На две тысячи мест это составит более 2 тысяч млрд. Если к этому прибавить 60 млрд, отпущенных для этой цели правительством [то есть чанкайшистской кликой], то получается 2060 млрд [по самой минимальной оценке]».

12. «В профессиональной организации за одну ночь прибавилось несколько сот членов. После того как были получены избирательные удостоверения, мастер по изготовлению личных печатей работал в поте лица».

13. «После того как партийные чины отобрали в профсоюзах избирательные удостоверения, надлежащие ответствснные лица выбрали из рабочих и обслуживающего персонала 50 человек, умеющих писать, которые в течение двух дней подали 3150 бюллетеней за (имярек). Этих 50 „специалистов по голосованию“ надо было кормить… а поэтому 4 млн юаней, израсходованных на „нужды голосования“, были развёрстаны между рабочими и служащими».

14. «Холопы дерутся между собой, как собаки из-за кости. В разгаре борьбы уже имели место убийства из-за угла».

Просто невозможно описать всю эту бесконечную и невероятную гнусность. Даже Юань Шикай на том свете будет «восхищён». Что касается произведенных затрат, то здесь даны самые минимальные оценки, и хотя дело происходит в сегодняшнем Китае, где жизнь народа так скудна, расходы эти пугающе щедры. Но ведь это только первая часть так называемых «выборов». Чанкайшистская банда наверняка не обойдётся без новых огромных расходов на комедию возведения Чан Кайши в ранг «президента». По сравнению с ними даже расходы Юань Шикая, произведённые им, когда он собирался вступать на престол, выглядят просто мизерными.

Китайский народ проклинает новые бедствия, навязанные ему Чан Кайши в связи с этими так называемыми выборами. Вместе с тем народ посмеивается над его предсмертными судорогами и тупоумием, ибо никому не интересно глазеть на эту подготовку к большим похоронам. Юань Шикай был загнан в гроб народным движением, но народное движение в то время по своим масштабам было сравнительно небольшим и слабым. Поэтому Юань Шикаю всё же удалось «умереть спокойно». Сейчас — другое дело. Чан Кайши в своих злодеяниях намного превзошёл Юань Шикая, и народная революция, руководимая китайским пролетариатом, теперь настолько сильна, что китайский народ не даст Чан Кайши той поблажки, которую в своё время удалось получить Юань Шикаю.

Китайский народ намерен поймать живьём бандита Чан Кайши, окончательно покончить с контрреволюционной «династией» крупных помещиков и компрадоров и судить этого крупнейшего в китайской истории предателя и узурпатора.