Человек, который стал богом

Часть 6

Герберт размышлял — как лучше всего и осторожнее всего напомнить Меридиане об обещанной награде? Слова «Никто и никогда» не выходили из памяти. Он смутно догадывался, что речь идёт о какой-то тайне, которую она готова доверить ему. Как говорил Учитель: Богу — богово, а Кесарю — кесарево. Он — из тех, кто ближе к Богу. Ни материальное его интересует — она должна понимать.

— О чём ты задумался? — Меридиана была внимательна и проницательна. — Dixi et animam levavi! (скажи и облегчи душу).

— Ты говорила, что если я приду ещё раз, то увижу то, чего никогда не видел.

Меридиана кивнула.

— Доедай, а я сейчас достану.

Она направилась к сундуку, стоявшему подле лежанки. Не без усилия отодвинула его. Сдвинула плоский камень, бывший за сундуком. Если бы Герберт сам отодвигал бы сундук, то ни за что не догадался бы, что этот камень можно легко подвинуть — он казался частью скалы. Открылся лаз. Меридиана запустила в лаз руку и вытащила другой сундучок.

Сундучок тёмного дерева, почти без украшений и без кованных обручей имел странность — сбоку торчали металлические рычажки. Меридиана повернулась так, чтобы Герберт не видел, что она делает с сундучком. Несколько странных звуков — и раздался щелчок. Сундучок раскрылся.

В нём лежали книги. Толстые, в чёрных переплётах, с серебряными замками. Меридиана взяла одну из них и положила на стол. Принесла две свечи — без них в пещерном полумраке было бы тяжело читать — и открыла книгу.

«Libri cotidie» (Книга на каждый день) — прочитал он. Перевернул страницу. На следующей странице красивый заголовок — «Pro corporis» в обрамлении цветов и кореньев.

Герберт стал пролистывать страницы. На каждой из них был рецепт снадобья или эликсира, призванного помочь при телесных недугах. Часто указывалось не только из каких трав и цветов состоит тот или иной эликсир, но и когда нужно собирать указанные в рецепте травы, цветы и коренья. Некоторые полагалось собирать только ночью, другие на рассвете, для третьих ничего не указывалось — по-видимому, роли не играло. Местами встречались пометки и исправления, касающиеся того, как приготавливать эликсир, мазь или целебный порошок.

В середине книге была вставка — раскладывающийся лист пергамента, на котором была нарисована схема связи между растениями и знаками зодиака.

Далее следовал лист с новым заголовком — «Pro anima» в обрамлении бабочек и птиц. Теперь каждая из страниц содержала рецепт для успокоения души. Рецепты для крепкого сна. Для успокоения. Для любви. Для отвращения.

Последним двум десяткам страниц предшествовал заголовок «apice artes». Вокруг красивого заголовка поднимались к Богу души умерших. Герберт перевернул страницу.

Рецепт описывал изготовления эликсира блаженства. В тексте было много исправлений. Отдельные предложения исправлялись по три раза. Исправления были и в рисунках, сопровождавших текст.

Маридиана, до этого молча наблюдавшая, как Герберт медленно перелистывает страницу за страницей, на этот раз решила прокомментировать рецепт.

— Тебе не стоит читать этот раздел. Во всяком случае, пока. Здесь рецепты, требующие особого умения. Для этих рецептов знаний не достаточно. Нужно чувствовать. Нудно понимать растения и уметь разговаривать с ними. Малейшая ошибка — и лекарство превратиться в яд. В том рецепте, например, используется корень мандрагоры. Это растение, к которому даже я прикасаюсь с опаской. На понимаешь мандрагору — блаженство закончится рвотой с кровью.

— Ты всё это освоила? — поражённо спросил монах.

— Не всё, но многое. Как ты думаешь, сколько мне лет?

Герберт задумывался об этом. На вид ей было лет двадцать — нежная кожа, яркие глаза, летящая походка. От силы двадцать пять. Опытность и острый ум указывали на больший возраст. Но сколько? Тридцать? Неужели больше?

— Не скажу тебе, а то испугаешься и уйдёшь. Скажу лишь одно — я молодость благодаря этой книге сохраняю.

— Вечная молодость — это путь к бессмертию, — осторожно напомнил Герберт.

— Не знаю, — улыбнулась Меридиана. — Подожди десяток-другой лет. Если в моём лице, в моей фигуре, в моей душе ничего не изменится, значит это и есть путь к бессмертию. А если через двадцать лет начнут появляться морщины, начнут седеть волосы, появится одышка — значит, я всего лишь оттянула наступление старости.

— Отложить старость на двадцать лет — это уже великое чудо.

— Если хочешь читать эту книгу — читай здесь. Из пещеры её выносить нельзя. Записывать что-то я тебе тоже не разрешаю. Не хочу, чтобы ты у меня кусок хлеба отнял.

— Я не буду знахарем. Если ты просишь — я обещаю не переписывать рецепты. Мне бы только понять свойства растений, сущность врачевания тела и души.

Наивность монаха вызывала улыбку Меридианы. Всего лишь понять сущность мира. Этот большой ребёнок даже не понимает, на что замахивается.