ЧЕЛОВЕК С ГОРЯЩИМ СЕРДЦЕМ

«ТЕПЕРЬ ТЫ НАШ БОЛЬШОЙ ТОМ!»

Возвращаясь в лагерь через лес, Федор услышал:

— Ку-уи! Ку-уи!

Так здесь кричат, если заблудились или разыскивают кого-то. Нечто вроде русского «ау». Федор отозвался, и к нему подбежал запыхавшийся Чарли — юноша из тех, кто работал на подбивке шпал под началом старшого — Сергеева.

— Я был уверен, мистер Томас, что найду вас в лесу.

— Что-нибудь случилось в лагере, Чарли?

— Длинный Дик выпил с боссом целый бочонок пива — тридцать пинт — и теперь снова похваляется, что быстрее вас набросает вагонетку песка. А мы не верим. Вы его одолеете! Ведь правда?

— Пусть хвастает. Тягаться с Ричардом Гринсбо? Выгода лишь подрядчику.

— Но... но Дик говорит, что вы... Простите мистер Томас, но он утверждает, что вы трусите. И если вы откажетесь...

Федор помрачнел. На стройке, как и везде, где много людей, есть свои любимцы. Обычно это сильные, ловкие и смелые люди. Таким фаворитом у дорожников был рослый канадец Ричард Гринсбо. Работал долговязый Дик отлично. Мистер Томсон не мог нахвалиться канадцем и всегда ставил его в пример. Даже выпивал по воскресеньям с этим драчуном. Федора забияка Гринсбо не задевал, но, пользуясь покровительством подрядчика, не давал проходу молодым рабочим. Они бегали в лавчонку за табаком для Дика, собирали для его костра в лесу валежник, а он «занимал» у них деньги и не возвращал. Федор не стерпел и заявил, что не позволит Длинному Дику помыкать парнями. Опасаясь утратить свой авторитет, Гринсбо решил унизить русского, вставшего поперек пути. Давно уже вызывал он Федора на физическое соревнование, но тот вызова не принимал. Такие состязания в Австралии считались спортивными. Кто скорее повалит топором дерево? Кто быстрее острижет овцу или срубит сахарный тростник? Все это на руку только подрядчикам. Так было и на строительстве дороги. Работа здесь не сдельная, хорошему и плохому рабочему платят один и тот же шиллинг в час. Надо их заставить работать быстрее!

Федор (к нему уже крепко пристало имя Том) работал добросовестно, однако не надрывался. Некоторые рабочие даже упрекали его: «Вот ты, Том, говоришь, что мы гнем шею на дельцов-пауков... Допустим. А почему тогда сам работаешь без прохладцы?» Сергеев пояснил: «Работа есть работа, ее всегда надо выполнять аккуратно и хорошо. Труд порочить нельзя! Если станем бездельничать, разучимся работать и на самих себя, когда завоюем власть».

Но что ответить Длинному Дику?

— Добро, Чарли. Я принимаю вызов.

В тупичок, где высилась гора балласта, строители закатили две пустые вагонетки. Избранное ими жюри проверило надежность лопат, емкость вагонеток, создали соперникам одинаковые условия работы.

По сигналу арбитра, они, обнаженные до пояса, взялись за черенки совковых лопат и начали насыпать песком вагонетки.

В этот воскресный день толпа празднично одетых рабочих затаив дыхание следила за состязанием двух опытных грабарей. Кто кого положит на лопатки?

Долговязый и жилистый Ричард уже выпил пива и сгорал от желания выиграть сражение. Лопатой взмахивал, будто заведенная машина. Каждое движение точно рассчитано. Ноги его вросли в землю, и только туловище поворачивалось, как на шарнирах. Ропот восхищения прокатывался по толпе рабочих. Заключая меж собой пари, они даже перестали жевать табак. Потухли все трубки и папиросы. Дружки подбадривали канадца:

— Жми, Длинный Дик, жми! Покажи этому русскому!

— Возьмешь верх, Гринсбо, — ставлю тебе две пинты пива!

— И за мой счет четыре, Ричард, с закуской!

Федор орудовал лопатой в более медленном темпе, но размеренно. Вскоре явно отстал. А Длинный Дик утроил усилия. Обставить проклятого русского, и обставить эффектно!

Сторонники Федора, больше молодежь, пришли в отчаяние:

— Не поддавайтесь, мистер Томас, не уступайте этой цапле —Дику!

— Эх, говорили: выпей тоже пива! И это равные условия?

Слушая азартные возгласы болельщиков, Федор лишь улыбался.

Он верил в себя. Пиво... Оно уже сочится из всех пор Гринсбо — по телу его ручьями течет пот. С ним уходит и сила.

А руки Федора ходили, как маятники. Тело медное от загара, жилистое, словно свитое из манильского каната. Видя угрозу поражения, дружки Дика стали подстегивать его криками:

— Дик, дьявол тебя забодай, русский-то догоняет!

— Не лови мух! Поддай, поддай — осталось немного!

Бешеная гонка продолжалась, но Длинный Дик выдыхался. Пот заливал его лицо, лопата, даже пустая, казалась пятипудовой.

Вагонетка Федора почти наполнилась, но и он работал из последних сил. Надо победить, обязательно победить!

Наконец арбитр взмахнул флажком. Дик зашатался и прислонился спиной к вагонетке. Проиграл...

Вытирая шейным платком с лица пот и пыль, Федор устало кивнул своим сторонникам.

Болельщики восторженно кричали, хлопали Федора по плечу:

— Молодчина, Том! Ты дал хорошего фору Длинному Дику!

— Мы угощаем тебя — пошли в бар!

— Теперь ты не просто Том, а наш Большой Том.

Подрядчик подошел и крепко пожал руку Сергеева:

— Вы настоящий русский богатырь, Томас! Теперь вас будет уважать вся округа. Пойдемте ко мне в палатку, разопьем бутылку ямайского рома. Такие парни, как вы, мне очень нравятся.

— Благодарю, босс, но я спиртного не пью. Да и за что меня угощать? Спорт есть спорт. Наконец, у меня есть заработанные деньги... — Он подумал немного. — Ладно! Кружку пива выпью, но вместе со всеми, в том числе и с Ричардом Гринсбо. Без побежденных нет и победителей... Правда, Дик?

Посрамленный соперник криво ухмыльнулся. Чертов русский! И на этом срывает аплодисменты... Но мы еще посмотрим, кто кого!

А вечером Сергеев писал Б. Ф. Мечниковой:

Здешние шпалы — что-то ужасное. Они тяжелы, как железо, лежат по 25 лет. Первые дни у меня минутами в глазах темнело. Я боялся одного — как бы не отстать. А в конце концов я оказался едва ли не самым сильным рабочим...

Очень хотелось рассказать Екатерине Феликсовне о всех перипетиях сегодняшнего состязания. Но не будет ли это смахивать на бахвальство? И он изложил события в общих словах:

Я везде хочу установить свой справедливый порядок. Здесь подобралась шпана, которая хотела бы выезжать на других... Ну, я и поднял маленькое знамя восстания...

Вскоре Ричард Гринсбо и его дружки стали подзадоривать Сергеева на другие состязания:

— Не хочешь боксировать, Большой Том? Тогда померяемся силой на канате. Кто кого перетянет. Выставляй команду русских!

Хитрый канадец знал, что затевает, — у него уже была хорошо подготовленная, всегда побеждавшая команда.

Федор согласился. Спорт — это все-таки хорошо! И людям развлечение — хоть немного отвлекутся от виски. В свободное от работы время Сергеев съездил в соседние отряды и сколотил крепкую команду из русских парней.

В эти дни в лагере объявился Володя Наседкин. Он и Ермоленко сбежали из Талвуда, где тоже строили дорогу. Ермоленко подался в Брисбен, в поисках работы полегче, а Наседкин — сюда.

— Плохо себя чувствую, лихорадит... И лопаты такие тяжелые!

— Это от перемены климата, — пояснил Федор. — Я тоже первый месяц недомогал. Но лопаты и тут не легче!

В одно из ноябрьских воскресений Длинный Дик снова потерпел поражение. Команда из двадцати пяти русских перетянула на канате приверженцев Ричарда Гринсбо. Больше им в лагере Томсона не верховодить!

Дорога пересекла равнину и вышла в горы. Начались скальные работы. Били выемки, взрывали скалы, строили мосты через высохшие реки. Понадобились бурильщики для взрывных работ. Первым подрядчик назначил Большого Тома. Нужна была огромная физическая сила, сила молотобойца. С помощью стального бура и кувалды Федор сверлил в камне глубокие шпуры для закладки динамитных патронов.

Вскоре инженер перевел Сергеева в запальщики. Работа для смелых, и оплачивалась она много выше.

Когда из опасной зоны, где в скалах пробурены шпуры, удалены все люди, с ящиком динамитных патронов появляется Большой Том. Он закладывает в скважины заряды страшной силы. Но самое главное — не забыть сосчитать количество отверстий. Сосчитать и твердо помнить! Тут ошибка равносильна смертному приговору.

Присоединив к запалу динамита в каждой скважине бикфордов шнур, он снова все проверяет. Так он поджигал от папиросы фитили самодельных бомб в дни восстания на Конной площади.

А теперь надо спрятаться за выступ скалы, чтобы не задели осколки, не контузила взрывная волна.

Взрыв. Второй, третий... Вверх летят фонтаном камни, стелется сизый горьковатый дымок. Такие бы заряды да под царизм!

Губы Федора беззвучно считают. Пятнадцатый! А вдруг только четырнадцатый? Могло сдвоить — фитили разной длины. Он поднял голову и глянул в небо.

Какое ласковое солнышко! Выть может, видит его в последний раз...

Люди в укрытии спокойно покуривают и балагурят, а ему надо убедиться, все ли шпуры взорвались, не дотлевает ли где-нибудь фитиль к динамитному заряду. Время не ждет. Если он будет мешкать, подрядчик назначит в запальщики более расторопного человека.

Никогда Федор не гнался за деньгами, не знал их настоящей цены, но теперь он кровно заинтересован в заработке. Будут деньги — он и в Австралии даром время не потеряет! Уже давно его захватила одна идея...

Через минуту Федор возвращается к границе опасной зоны. Он улыбается, машет рукой товарищам:

— Можно приступать! Все заряды взорвались!