Черепашки-ниндзя на острове Динозавров

Глава 7. Островок в океане

В кают-компании было тесно и шумно. Перелёт обещал быть недолгим, поэтому артисты не расходились по своим каютам. Корабль плавно летел на километровой высоте вдоль побережья. Благодаря включённым антигравитационным двигателям и защитным силовым полям никакой болтанки и перегрузки не чувствовалось. Черепашки прилипли к иллюминаторам. Внизу проплывала панорама ночного Нью-Йорка с огнями, небоскребами, автострадами, походившими на огненные реки, по которым плывут в обе стороны тысячи светлячков — фары автомобилей.

Звездолёт на несколько минут завис на одном месте, потом резко набрал высоту, хотя никто этого не почувствовал, а затем взял курс в сторону моря. Теперь внизу была видна только морская гладь с редкими искорками-кораблями. Черепашкам сразу стало скучно, и они сели к столу.

В это время Соли что-то считала, загибая пальчики на руке, а затем нажала на кнопки в стенном автомате. Через несколько секунд на подносе оказалось семь чашек горячего какао и пять с половиной земляничных пирожных. К тому же в двух чашках какао было только по половинке. Такое странное количество порций объяснялась очень просто. Четыре полных чашки и четыре пирожных были предназначены для черепашек. Одна чашка и половинка пирожного были для Соли, ей нельзя есть много мучного, чтобы не растолстеть и не потерять лётных качеств. Две половинки какао и половина пирожного достались клоуну Полюсу. Его головы постоянно ссорились из-за того, чья очередь есть. Это был очень трудный вопрос для Белого и Рыжего. Обе головы любили чем-нибудь полакомиться. Но ведь всё съеденное шло в общий живот, и если Рыжий плотно позавтракал, пока Белый спал, то второй просыпался сытым и лишался удовольствия, получаемого от еды. Поэтому обе головы бдительно следили друг за другом и требовали делёжки по справедливости. Правда, Рыжий всё равно мухлевал, из-за этого Полюс толстел. Иногда головы садились на строгую диету, но всегда получалось так, что Белый голодал, а Рыжий то потихоньку начинал что-нибудь жевать, то неожиданно хватал первую попавшуюся пищу и заталкивал в рот. Такое поведение нередко заканчивалось ссорой и даже подзатыльниками.

— Прошу к столу, — позвала всех Соли.

— Вот и хорошо, — сказал Раф, принимаясь за пирожное, — а то мы упустили сегодня пирог, который испекла Эйприл.

Черепашки с аппетитом принялись ужинать. Соли ложечкой сняла крем со своего кусочка и поднесла его к странному растению, которое стояло рядом в горшке. Пушистый шар с треугольными ушами высунул розовый язычок и слизнул угощение.

— Что за невиданное существо? — спросил Дон. — Это растение или зверь?

— Я и сама не знаю, — ответила девушка, — но это мой хороший приятель. Я зову его Ушистик, потому что он пушистый и у него чуткие ушки. Эта порода называется муркот полевой.

— Он очень симпатичный. А чем его кормят, сливочным кремом? — поинтересовался Мик и протянул существу свою ложечку лакомства.

Зверь-цветок ещё раз поработал язычком, и все почему-то расплылись в улыбке.

— Вот видите, — сказала Соли, — это самое удивительное и доброе существо из созвездия Южный Крест. У него есть два стебля, поэтому оно может расти на земле. Ему нравится мягкая влажная почва, поэтому я вожу его в горшке и не забываю поливать. Если почва засохнет, Ушистик вытаскивает стебли из земли и, смешно переваливаясь, топает на своих корнях, пока не найдёт место получше.

— Но ведь крем он тоже ест, — заметил Лео. — Это из вежливости?

— Я бы не стала удивляться, — улыбнулась Соли, — Это очень деликатное существо, и из вежливости, как вы говорите, может сделать очень многое. Он действительно любит слизывать мёд или крем, хотя может и зазевавшуюся муху поймать и съесть.

— Зачем тогда крем переводить? — резонно заметил Лео. — Пусть себе мух ловит.

— Ну что ты, Лео? — с укоризной сказала Соли. — Я не собираюсь экономить на своих друзьях. Его ведь можно не кормить. Можно спеть ему песенку, и муркот будет сыт. Мне кажется, что он питается хорошим к себе отношением. Сделайте ему что-нибудь приятное, например, расчешите гребешком, и он даже прибавит в весе. — Если это твой муркот, то почему ты его держишь в коридоре, а не в своём домике? — поинтересовался Дон.

— А вы почувствовали, как вам стало хорошо и весело, когда мы угостили его кремом?

— Да, — согласился Дон. — Все заулыбались, будто это их с ложечки кормят.

— Муркоты умеют создавать вокруг себя хорошее настроение. Они не разговаривают, не поют, не пахнут, но возле них все становятся более добрыми и беззаботными. Поэтому он и стоит в коридоре, где мимо него все ходят. С тех пор, как мне его подарили в созвездии Южного Креста, где мы выступали в прошлом году, у нас в цирке стало меньше ссор. Это всё он,— Соли ласково почесала Ушистика за ухом.

— Очень трогательно, — сказал Рыжий Полюс и улыбнулся, потому что Ушистику снова стало приятно.

***

В рулевой рубке корабля за пультом управления сидел Кроббин. Он вёл летающую кастрюлю вдоль побережья, так как сначала собирался найти там укромный уголок. Однако показания приборов вскоре убедили в том, что восточное побережье этого континента заселено слишком густо. Кроббин свернул поближе к морю и набрал высоту. Он задал Мозгу корабля программу поиска пустынного острова, здраво рассудив, что в океане его будут меньше беспокоить.

Через некоторое время корабельный Мозг начал выводить на экран данные сканирования земной поверхности. Почти сразу один из островов привлёк внимание Кроббина. Он находился не слишком далеко от берега, там почти не было построек. Он был зелёный и отличался удивительно благоприятным климатом.

— Просто курорт! — сказал Кроббин сам себе. — Автопилот, подлети-ка к нему поближе и хорошенько осмотри. Похоже, мы нашли то, что искали.

Через полчаса он полностью в этом убедился. Островок был небольшой: за один день его можно было обойти пешком. На северной стороне находилось несколько зданий. Кроме этого, на острове не было даже лачуги туземца. Невысокая гора посередине, две речки и множество ручейков. Никаких вулканов и военных баз, в общем, идеальное место.

— Послушай, Мозг, найди на южной стороне равнину поблизости от моря, и чтобы были ручеек, хорошая лужайка, и лесок. Как только найдёшь, приземляйся и начинай выгрузку кран-лапой.

В это время в кают-компании и каютах раздался голос Кроббина:

— Вниманию работников цирка! Наш корабль совершает посадку на курортном необитаемом острове. Все артисты переводятся с этого момента на сниженную оплату по отпускному режиму. Корабль будет постоянно находиться на острове, поэтому можете ночевать в своих каютах. Выгрузкой займётесь утром. Мы задержимся здесь на несколько недель, поэтому желаю вам приятного отдыха. График репетиций сообщу завтра. Работы по разгрузке и монтажу шатра начнутся утром в восемь часов.

Черепашки с удивлением слушали это объявление.

— Интересный получается отдых с графиком работ и сниженной оплатой, — заметил Лео с улыбкой.

Белый клоун ответил:

— Многие артисты согласились бы доплачивать, лишь бы им разрешили заниматься любимым делом. Кроббин это, конечно, использует, но зато у нас есть цирк. А оплата — дело второстепенное. — К тому же у нас есть какао, — согласился с ним сладкоежка Раф. — Соли, ты научишь меня обращаться с автоматом по выдаче сладкого какао?

— Не обольщайся, — объяснил ему Рыжий Полюс. — Скоро в автомат заложат данные о твоей диете, и тогда он не разрешит тебе потерять спортивную форму.

— Так я и знал, — вздохнул Рафаэль. — У нас тоже был такой автомат. Его звали Сплинтер.

Черепашки не захотели спать в душном звездолёте и поставили свой надувной домик на лугу. Полюс научил их собирать домик и расставлять складные кровати. Братья наполнили матрасы тёплой водой и, покачиваясь, отдыхали.

Вскоре они пожалели, что не остались в звездолёте. Кран-лапа всю ночь светил яркими прожекторами, выгружая и расставляя цирковое имущество. Два робота ставили по кругу двухметровый забор, как и было заложено в программе. Один ставил столб, другой огромной колотушкой вгонял его в землю с точностью до миллиметра. «Бум-м-м», — раздавалось на всю округу, и бедные черепашки как по команде открывали глаза. «Скрип, скрип, скрип» — это роботы натягивали сетку между столбами, и братья, перевернувшись на другой бок, начинали дремать. И снова: «Бум-м-м!» Автоматы прекрасно обходились без людей, делая своё дело. К сожалению, шума при этом было слишком много.

— Всё, с меня хватит! — сказал Дон, снимая с головы подушку. — Я иду гулять.

Мик, Раф и Лео тут же последовали за братом. Стояла чудная ночь, ярко светила полная луна.

— Что это? — удивился Мик, — Неужели Соли решила полетать ночью?

Мик стоял с задранной вверх головой.

На фоне огромного ярко-жёлтого диска луны пролетел силуэт какого-то удивительного летательного аппарата или птицы с острым носом и удлинёнными треугольными крыльями.

— Это не Соли. У неё крылья совсем не такие.

— Но это и не птица. Какой-то крокодил летучий, — сказал Дон.

— Наверное, где-нибудь в Китае сорвался с веревочки бумажный змей в виде дракона и летает, где придется, — предположил фантазер Раф.

«Лишь бы не кусался», — решили черепашки и пошли к роботам. «Бум-м-м!» — очередной столб вошел глубоко в землю, «Ж-жик» — телеобъектив робота замерил высоту столба. «Тук-тук» — тяжёлая кувалда вбила его на семь с половиной миллиметров.

— Эй, — окликнул робота Лео, — ты не мог бы стучать потише? Распугал всех лягушек в округе.

— Анализирую информацию, — сообщил робот, остановив работу. — Сообщите дополнительные сведения: кто такие лягушки, оцените принесённый вред от их распугивания.

— Лягушка — ценная квакающая порода мухоедов, — с глубокомысленным видом объяснил ему Рафаэль. — Вред от распугивания каждой лягушки равняется двадцати несъеденным комарам в час.

— Информация понятна, — проскрежетал робот. Принимаю меры к снижению производственного шума.

Тяжёлая кувалда поднялась, стремительно обрушилась вниз и... бесшумно остановилась в воздухе в миллиметре от сваи. Затем снова поднялась вверх и опустилась без стука.

— Всё в порядке, — сказал Лео. — Можно идти спать. Тишина восстановлена.

Черепашки повернулись к домику, но тут за их спиной снова раздался голос робота:

— Произвожу анализ полезности труда. При силе удара с нулевым шумом к восьми часам утра будет забито ноль столбов. Полезность труда слишком низкая. Принимаю меры воздействия на комаров.

Из корпуса робота выдвинулось нечто вроде пистолета с широким раструбом на конце ствола. Из раструба послышался тонкий, почти неуловимый свист, от которого заложило уши. Робот провёл этим излучателем вокруг себя. Завершив полный оборот, он доложил:

— Количество уцелевших комаров на расстоянии два километра в окрестностях лагеря — ноль. Вред от распугивания лягушек ликвидирован. Ускоряю работу по возведению забора.

Стук возобновился с удвоенной силой, и черепашки переглянулись.

— Нет, — сказал Дон, — так дело не пойдет.

Он решительно подошел к роботу, выхватил у него кувалду и бросил её далеко в кусты.

— Анализирую ситуацию, — ровным скрипучим голосом сообщил робот. — Количество кувалд — ноль. Количество запасных кувалд на складе звездолёта — ноль.

— Ура! — воскликнул Раф. — похоже, его любимая цифра — ноль.

— Произвожу замену утраченного инструмента подручными средствами. — Ноги робота вдруг удлинились. Он приподнялся над столбом и со всего размаха ударил по нему сверху массивной головой. «Бум-м-м!!!» — с утроенной силой загудело всё вокруг. К сожалению, голова робота оказалась более громким инструментом, чем кувалда.

— Работоспособность восстановлена! — услышали черепашки, отступая.

— В голове у него тоже ноль. Что будем делать? — подвёл итоги Мик.

— Пойдёмте купаться, — предложил Раф.— Давайте ловить рыбу и завтракать, — сказал Лео.

— Черепашки, — скомандовал Дон, — приготовиться к утренней репетиции!

***

Мистер Кроббин в это время работал с Мозгом корабля. Как известно, чёрные маги вообще не спят, потому что им снятся кошмары.

— Послушай, Мозг, — сказал Кроббин, — меня заинтересовала эта планета. Когда мы сюда летели, ты сообщил только, каковы здесь численность населения и уровень платёжеспособности аборигенов. Мы решили, что наши гастроли окупятся. Но теперь я хочу кое-что узнать о здешних жителях.

— Я сообщил, — довольно ехидно напомнил Мозг, — что Совет Галактики запретил посещать эту планету в течение тридцати семи с половиной лет.

— Об этом я тебя не спрашивал, — оборвал его Кроббин.

— Как хочешь, — Мозг сделал вид, что ему безразлично.

— Будешь спорить, заставлю повторять таблицу умножения! — пригрозил маг.

— Не надо, хозяин, — жалобно попросил Мозг.

— У тебя есть какие-нибудь сведения об этой планете и её жителях?

— Так точно, хозяин. В последние пятьдесят лет планета Земля была исследована альдебаранской экспедицией летающих блюдец с базовой летающей супницей на Луне. Данные занесены в «Каталог малопонятных существ Млечного Пути». Зачитываю данные исследований. Уровень цивилизации — ни то, ни сё. Чувство юмора — два плюса. Приложение: фильмы Чарли Чаплина. Показать?

— Нет. Я этого не люблю.

— Продолжаю. Агрессивность — по индексу «лучше не трогать». Содержание сказок — «добро побеждает зло». Уровень отзывчивости и сочувствия — от ноля до плюс бесконечности.

— Как это понимать?

— Это нельзя понять, — официальным тоном сообщил Мозг. — Люди, аборигены этой планеты, бывают разными. По уровню злости одни из них приближаются к рако-скорпионам планеты ДДТ. Другие по уровню добродушности превышают показатели муркотов полевых с Южного Креста.

— Так не бывает, — растерянно сказал Кроббин. — Если зеброгиены занесены в классификацию под индексом «существо кусачее повышенной вредоносности», то все они совершенно одинаковые и без палки к ним лучше не подходить. Если эльфы прозрачнокрылые относятся к «нежным прямолетящим», то их можно обижать сколько угодно и ни один из них не даст сдачи. Можешь посмотреть на Соли, я ей три года не платил за выступления, а она все так же смеётся. Как это может быть, что все они разные?

— Именно поэтому Совет Галактики запретил садиться на эту планету. Решено подождать один галактический год, который равняется тридцати семи с половиной земным годам, потом сравнить данные исследований. Тогда станет понятно, в какую сторону развиваются люди. Кстати, за самовольную посадку на эту планету полагается пять лет переливания из пустого в порожнее на астероиде для особо опасных бездельников. — заявил Мозг.

— Ну-ка расскажи мне столбик на цифру два! — приказал Кроббин. Мозг ойкнул и начал:

— Дважды два — четыре, дважды три — шесть, дважды четыре — ласточкино гнездо...

— Что? Начинай сначала!

— Ох-ох, — простонал Мозг, который терпеть не мог повторять то, что всем и так известно. — Кважды ква — лягушка... Между прочим, — поторопился он сказать, пока его снова не наказали, — самое удивительное на этой планете — дети. Энергетическая ценность каждого человеческого ребёнка — плюс-минус «что угодно».

— Вот это да! — Кроббин забыл о наказании. — Что ж ты молчишь?! От чего это зависит?

— Это зависит от сказок, которые рассказывают взрослые, от фильмов и игр, в которые дети играют. От домашних животных, товарищей...

— Я начинаю понимать, почему Совет запретил сюда соваться. Это же настоящее сокровище!

— Планету занесли в специальную рубрику с пометкой «особо опасная — дробь — особо прекрасная».

— Значит, если ребёнка с этой планеты хорошенько напугать, он выплеснет столько энергии страха, что она изменит даже его самого!

__ Да, — грустно ответил Мозг, — и тогда он станет взрослым существом категории «кто не спрятался, я не виноват».

— Да ты понимаешь, какую информацию от меня утаивал?! Стоит на детском представлении какой-нибудь зеброгиене проглотить паршивого гнома, как тысяча испуганных детей наполнят мой жезл таким количеством энергии страха, что можно Луну превратить в головку сыра! А если показать им хорошую драку чудовищ, то энергии злости хватит, чтобы забросить крейсер Галактической полиции за туманность Андромеды!

— По законам любой страны на Земле детям запрещается показывать такие зрелища, — заявил Мозг. — Ваш цирк немедленно закроют, а владельца оштрафуют или посадят в одиночную камеру.

— Что? — встрепенулся Кроббин, в голове которого проносились мечты о той силе, которой он вскоре достигнет на Земле. — Ты мне угрожаешь? А ну-ка, напомни таблицу умножения на цифру один!

Пока Мозг корабля обречённо бубнил: «Одиножды один — один господин, одиножды два — на траве дрова, одиножды три — дырка внутри, одиножды четыре — углы в квартире...», Кроббин рассеянно включил экраны наружного наблюдения, которые показывали, что творится вокруг корабля.

Внимание мага привлекла странная картина. В лучах восходящего солнца на ровной площадке черепашки-ниндзя сражались друг с другом. Как всегда, Дон орудовал шестом, Лео двумя мечами, Рафаэль — кинжалами, а Мик — нунчаками. Зрелище напоминало грозный балет с прыжками, приседаниями, удивительными движениями рук и ног.

— Одиножды восемь — в очередь попросим, — пытался разнообразить ненавистную таблицу умножения Мозг корабля, зная, что если Кроббин это заметит, то заставит его начать сначала.

— Эй, перестань бубнить! — прервал его Кроббин. — Гляди, как резвятся эти зелёные уроды. Мне пришла в голову одна мысль. Ты не мог бы соорудить из робота-разведчика что-нибудь впечатляющее вроде Прыг-Скока с планеты Бублик?

***

Уставшие черепашки заканчивали тренировку. Поклонившись друг другу, как это положено по ритуалу, они собирались перейти к водным процедурам, как вдруг...

— Это ещё что за чучело?! — воскликнул Мик. По лугу в сторону ограды приближалось большими прыжками что-то вроде бублика на восьми лапах.

—. С удовольствием, — согласился Мозг, готовый на что угодно, лишь бы не повторять таблицу умножения. 

На вопрос Мика отреагировал робот, забивавший неподалёку очередной столб. Он навёл свои объективы на «чучело», проанализировал изображение и сказал скрипучим голосом:

— Прыг-Скок приставучий с планеты Бублик. Всеядный хищник, нападает на всё, что шевелится...

— Надо замереть, — предложил Дон.

— ...или пахнет вкусным, — продолжал робот. — Рекомендуемые меры: быстро спрятаться, а то сожрёт.

И электронная кувалда продолжила свою работу.

— Откуда он взялся? — удивился Раф. — Колдовство какое-то.

— Припрыгал, — сообщил робот и снова сделал очередной «бум-м-м».

Прыг-Скок легко, как на пружинах, перепрыгнул через забор и остановился перед черепашками. Он поднялся во весь свой четырехметровый рост на две лапы и выставил вперёд остальные шесть. 

По внешнему ободу туловища-бублика шли глаза, так что ему было совершенно всё равно, в какую сторону двигаться и откуда нападать. Поэтому лапы у него не делились на передние и задние. Все они были одинаковыми.

Черепашки выстроились боевым полукругом напротив незнакомого противника. Прыг-Скок сомкнул и выпрямил шесть щупалец. На конце каждого из них, как из перочинного ножика, выдвинулись разнообразные предметы: нож, штопор, вилка, томагавк, велосипедная цепь и кастет.

— Ну и арсенал! — хмыкнул Дон и махнул шестом в сторону инопланетного зверя.

Вдруг туловище-бублик сомкнулось и клацнуло огромными зубами, которые, как оказалось, находились у него на внутренней стороне кольцеобразного тела.

— Вот так кусачка! — уважительно сказал Раф.

— Усилие кусания — восемнадцать тонн на квадратный сантиметр, — сообщил робот и стукнул головой по столбу. — Способен перекусить восьмидюймовую стальную балку. Рекомендуется пальцы не совать, а то мигом отхватит!

— Посмотрим, из чего у него сделаны щупальца, — сказал Лео и сделал резкий выпад вперёд.

Он стремительно взмахнул мечами, стараясь отрубить одно из щупалец. Но Прыг-Скок, оправдывая своё имя, взвился в воздух, перепрыгнул через братьев и приземлился на другую пару щупалец. Остальные боевые конечности резко хлестнули по трём противникам. Только стремительное сальто вперёд помогло черепашкам увернуться от ударов.

— Шустрая зверушка, — оценил Дон. — Окружай её!

Когда черепашки взяли Прыг-Скока в кольцо, он опустился на четыре щупальца, а четыре других выставил вперёд, чтобы каждое из них фехтовало со своим противником. Черепашки ловко орудовали своими боевыми инструментами, тем более что у каждого было по две руки на одно щупальце противника, и они могли свободно передвигаться назад и в стороны, тогда как зверь должен был стоять на месте.

Вскоре Прыг-Скок понял, что проигрывает турнир по фехтованию. Он подогнул щупальца и прижался к земле. Черепашки удвоили усилия.

Вдруг Прыг-Скок резко выпрямил щупальца-пружины, мгновенно взлетел и приземлился, набросив туловище-кольцо на «кеглю» — Рафа. Бублик тут же захлопнулся, зубы заскрежетали по панцирю Рафаэля так, что жёсткие костяные пластины заскрипели... Но они всё-таки выдержали. Раф выпучил от натуги глаза и принялся из всех сил кромсать кинжалами тело Прыг-Скока. Братья, забыв об осторожности, набросились на боевые щупальца врага. Прыг-Скок попытался отпрыгнуть в сторону, но Дон успел крикнуть:

— Держи его, а то он нашего Рафа утащит!

Черепашки схватились за щупальца и перенеслись по воздуху в сторону вместе с Прыг-Скоком. С таким грузом он даже не допрыгнул до забора. Если бы не догадливый Дон, хищный зверь просто умчался бы со своей добычей и разделался с ней где-нибудь в укромном месте.

Все сплелись в один клубок. Невозможно было понять в облаке пыли, где ноги, руки, щупальца и кинжалы. Шум стоял неимоверный. Однако прошла минута — и всё закончилось. От Прыг-Скока не осталось ни одного кусочка крупнее кошки.

Черепашки едва перевели дух. — Эх ты, кувалда безмозглая! — сказал Мик роботу. Строят тут какой-то дурацкий забор, а нас чуть чудовище не сожрало. — Была какая-то опасность? — осведомился робот. — Это трудно назвать развлечением, — подтвердил Мик его «гениальную» догадку.

Почему же вы не дали соответствующую команду? Я бы запросил Мозг корабля, и через четыре сотых секунды противометеоритная пушка разнесла бы вашего Прыг-Скока на мелкие атомы, — невозмутимо проинформировал робот.

— А своей головы у тебя нет? — возмутился Мик.

— Есть — проанализировав ситуацию, неуверенно сказал робот.. — Но забивать кувалдой было удобнее...

— Тьфу ты! — в сердцах сказал Мик и отвернулся от робота.

Пыль понемногу оседала, и теперь стало заметно, что внутренности у Прыг-Скока весьма странные: какие-то проводочки, шестерёнки, микросхемы, шланги...

— Да он не настоящий! — воскликнул Лео. — Что ещё за чепуха?

— Совсем не чепуха! — раздался позади голос мага Кроббина, который всё это время стоял в стороне и наблюдал за битвой. — Великолепно исполненная копия зверя с планеты Бублик. Браво! — мистер Кроббин захлопал в ладоши. 

— Зачем она была нужна? — удивился

— Вы не догадываетесь? — спросил директор цирка. — Вы только что продемонстрировали готовый номер. Представьте себе гигантскую афишу: «ГЕРОИ-ЧЕРЕПАШКИ ПРОТИВ СМЕРТОНОСНОГО ЧУДОВИЩА». Да на ваш номер народ валом повалит!

— Как повалит, так и отвалит, — с сомнением сказал Лео. — Охота им смотреть, как мы механическое чучело потрошим.

— Ничего себе чучело! — вставил Раф. — Оно меня чуть пополам не перегрызло.

— Конечно, — сказал Кроббин, — мы немедленно доставим настоящих ужасных монстров со всех уголков Галактики. На арене будет литься настоящая кровь! Копия Прыг-Скока ничуть не уступала настоящему зверю. Вы прекрасно подготовленные бойцы, раз он не смог с вами справиться.

— А если бы смог? — возмутился Дон.

— Тогда пришлось бы искать кого-нибудь получше, — равнодушно ответил мистер Кроббин. — Ну что, по рукам? Пожалуй, я подпишу с вами контракт на год с половинной оплатой. А те из вас, кто выживет, через год станут настоящими звёздами.

— Нет! — твёрдо сказал Донателло.

— Мы не мясники! — поддержал его Леонардо.

— Мы не хотим быть гладиаторами! — воскликнул Рафаэль.

— Лучше давайте придумаем какой-нибудь смешной номер, — предложил Микеланджело, который забеспокоился, что их прогонят из цирка.

— Все вы дураки! — зло сказал Кроббин. Советую подумать, прежде чем отказываться от лучшего номера в моём цирке!