Черепашки-ниндзя на острове Динозавров

Глава 8. Новая программа

Дни мелькали за днями. Цирк освоился на новом месте, обжился, и артисты приступили к репетициям.

Мистер Кроббин больше не разговаривал с черепашками об их гладиаторском номере, он вообще ни о чём с ними не разговаривал. Братьев нагрузили всевозможными хозяйственными работами, так что почти не оставалось времени ни на отдых, ни на тренировки. Этим мистер Кроббин дал понять несговорчивым ниндзя, что они должны или согласиться на номер, который им предложил директор цирка, или доработать месяц в качестве уборщиков, а затем убираться на все четыре стороны.

Черепашкам всё больше нравилось в цирке. Соли и Полюс стали их настоящими друзьями. Крылатая девушка сумела объяснить Пых-Пуху его задачу. Для этого ей потребовался воздушный шарик. Теперь каждый день Пых надувался лёгким газом из специального баллона и летал вместе с Соли на вольном воздухе, привязанный за веревочку, чтобы его не унесло ветром. По дороге он, как кучевые облака, принимал различные формы: становился то слоном, то тигром, то Микки-Маусом. Однажды он даже надул себя в виде черепашки-ниндзя к большому удовольствию братьев. Они долго спорили, кого именно Пых-Пух имел в виду. Все они подкармливали зверя шоколадом, и каждый считал, что надувной ниндзя больше всего похож на него.

С другой стороны, черепашкам всё больше не нравилась, атмосфера, которая царила в цирке. Дело было в том, что мистер Кроббин решил подготовить новую программу.

Взять, к примеру, номер гномов-наездников. Беднягам и так доставалось от зеброгиен «повышенной вредности ». Когда-то директор настоял на использовании именно этих зверей в качестве скакунов. Мистер Кроббин утверждал, что зеброгиены исполняют в цирке роль охранников и сторожей, а это немаловажно, когда выступаешь на незнакомых планетах. В цирке неукоснительно придерживались правила: каждый должен делать всё, что может. Таким образом, зеброгиены одновременно выполняли роли скакунов, и службы безопасности.

Новый вариант номера заключался в том, что скачки превращались в «салочки» под названием «Один лишний». На манеж выпускали шесть зеброгиен и семь гномов. Гнома, который находится на земле, зеброгиенам разрешалось кусать и трепать. Гном-водящий мог столкнуть любого другого со спины гиены и занять его место, тогда все неприятности доставались следующему. Кроме того, зеброгиены старались стряхнуть со спины своих всадников, и частенько по арене бегало сразу два-три «безлошадных» гнома. 

Единственное ограничение для зеброгиен заключалось в том, что они должны были бегать по трём пересекающимся кругам, иначе номер превратился бы в травлю гномов.

Теперь с каждой репетиции гномы возвращались покусанными и потрёпанными. Бедняги пробовали протестовать, но что они могли сделать против директора цирка? Кроббин предъявил им контракт, где было написано, что директор отвечает за репертуар и имеет право разорвать контракт, если артист не желает выступать в номере. Кроббин пригрозил, что выгонит гномов на улицу и немедленно наберёт новых. Желающие сразу найдутся. Гномы немного погоревали и смирились. Они сшили себе специальную форму для этого кошмарного номера, использовав для штанов самую толстую и прочную кожу, да ещё подшили изнутри поролон. Но всё это мало помогало.

Зато гиены были очень довольны. Эта жуткая игра была им по душе. Жаль, что им не разрешалось кусать гномов в полную силу. Мощные челюсти этих шестиногих чудовищ могли перекусить самую толстую кость. Зеброгиены всё больше наглели и слушались теперь только черепашек, которые убирали их клетку. Завидев Дона, они как по команде быстренько бежали к дальней стенке и выставляли свои носы наружу сквозь прутья решётки.

***

В редкие часы отдыха друзья отправлялись на чудесный морской пляж. Сегодня они нашли там Соли. Она искупалась и теперь сушила на солнце свои лёгкие прозрачные крылья. Свежевыстиранный Пых-Пух сох на ветке кустарника и сосал леденец, что-то мурлыча себе под нос.

Полюс, сидя на песке, играл сам с собой в шахматы, причём Рыжий обвинял Белого в том, что тот подслушивает его мысли. Хитрец специально сбивал Белого с мысли, потому что положение его было совершенно безнадежным. Это был третий скандал во время игры, который затеял рыжий плут. В первый раз он попробовал стащить ладью, а во второй — затеял спор, утверждая, что ферзь иногда может перепрыгивать фигуры, как конь.

— Как водичка? — весело спросил Раф.

— Хорошая, — ответил Белый Полюс.

— Дрянь, — сказал Рыжий.

— Проиграл, — понимающе заметил Лео.

— Белый совершенно не знает правил. Он выманил у меня лишнюю ладью и выигрывает только потому, что подслушивает мои мысли!

— Бели бы я мог подслушивать твои мысли, — рассудительно сказал Белый Полюс, — ты бы не смог стащить у меня ладью, а то я только через шесть ходов обнаружил пропажу.

— Тебя надо дисквалифицировать за ротозейство! — объявил Рыжий. — Если бы ты был шпагоглотателем, то попытался бы проглотить её эфесом вперёд.

Белый рассмеялся:

— По крайней мере, весь сегодняшний ужин, надеюсь, я сумею проглотить правильно. Сегодня как раз будет моя любимая творожная запеканка.

— Ага, — сообразил Лео. — Вы играли на то, кому сегодня достанется ужин.

— Да, — печально вздохнул Рыжий.

— Ничего, — попытался утешить его Мик, — ты ведь не останешься голодный. А вот если бы я проиграл свой десерт Рафаэлю, то моему животу пришлось бы мурлыкать голодные песенки всю ночь.

— Ты, по крайней мере, мог бы что-нибудь стащить и поужинать, а мне Белый ни за что не позволит даже притронуться к еде.

— Не расстраивайся, — миролюбиво сказал Белый. — Я уступлю тебе немного запеканки. Давай лучше придумаем новую забавную репризу.

— Нет уж, — запротестовал Рыжий, — лучше ешь все запеканки и сам придумывай эти проклятые репризы.

— Что такое? — удивились черепашки, ведь они знали, как Полюсы любят свою профессию.

— Понимаете, — объяснила им Соли, — мистер Кроббин хочет, чтобы вся программа была очень страшной. Шутки клоунов тоже должны быть зловещими.

— Не по душе мне чёрный юмор! — в сердцах воскликнул Рыжий клоун.

— А кому он по душе? — поддержал его Белый.

— Что такое «чёрный юмор»? — не понял Мик.

— Как тебе понравится такая реприза? — стал жаловаться Рыжий. — Мы с Белым ссоримся за наследство. Один пытается отравить другого, а в результате мы оба погибаем и нас уволакивают за ноги с арены.

— Или одного осуждают и приговаривают к смертной казни через повешение, а второй пытается доказать судьям, что он ни в чём не виноват и пострадает ни за что. Тогда его наказывают за спор с судьей, и обе головы визжат под розгами... — грустно поведал второй сюжет Белый.

— Да-а, — протянули черепашки. — Весёленький сюжет. Теперь понятно, почему у тебя такое плохое настроение, Полюс.

— Такое настроение скоро будет у всех, — заявил Рафаэль. — Я не понимаю, что здесь происходит.

Рыжий Полюс сказал:

— Цирковые номера всегда сопровождаются большим риском, чтобы «пощекотать» зрителю нервы, заставить поволноваться. А потом зрители будут восхищаться ловкостью артиста. Но новая программа не вписывается ни в какие рамки...

— Что-то действительно происходит в цирке, — согласился Белый. Мистер Кроббин наверняка что-то задумал. Ясно одно: все новые номера должны вызвать у публики чувство страха или злорадства. Но зачем?

— Это необходимо узнать, — заявил Рыжий.

— Но как?! — воскликнули все хором. 

— Есть одна замечательная мысль, — Рыжий сделал важный вид. — Но у меня плохо работает голова, ей катастрофически не хватает глюкозы.

— Какой ещё глюкозы?! — возмутился Белый. Он сразу понял, куда клонит рыжий хитрец.

— Той самой глюкозы, которая содержится в запеканке, — твёрдо сказал Рыжий Полюс.

— В твой хитрый мозг попадёт столько же глюкозы, сколько в мой. Это количество не зависит от того, кто из нас ест.

— Значит, мне не хватает положительных эмоций, — Рыжий стоял на своём. — Сначала Кроббин со своим чёрным юмором, потом ты выиграл у меня в шахматы, а теперь ещё и запеканки меня лишают! Я уже ни о чём не могу думать...

— Возьми мою запеканку, — предложила Соли.

— Не надо, девочка, — мрачно сказал Белый. — Мы и так растолстели, как надутый Пых. Пусть ест всю запеканку. Но смотри, Рыжий, если твоя идея никуда не годится, ты заработаешь у меня хорошую затрещину. Моя правая рука посильнее твоей левой.

— Это мы ещё посмотрим! — запетушился Рыжий, но тут же спохватился. — Ничего мы не посмотрим, потому что идея отличная. С кем на корабле Кроббин разговаривает о своих планах?

— На этот вопрос ответить очень легко, — с улыбкой сказал Белый. — Ни с кем.

— Теперь я верю, брат, что ты не умеешь читать мои мысли. Что ж, всё справедливо, поэтому ты лишаешься своей доли запеканки.

— Не тяни, — Белый, у которого иссякло терпение, отвел руку назад.

— С Мозгом! — торжествующе сказал Рыжий. — Кроббин советуется по всем вопросам с корабельным Мозгом, а тебе не мешает иногда советоваться с моим, раз своего маловато.

Но Белый уже не реагировал на выпады Рыжего Полюса.

— Однако ты прав, — спокойно сказал он. — Надо почаще лишать тебя сладкого. Это стимулирует сообразительность. Мозг действительно может многое знать. Но как ты собираешься вытянуть у него информацию?

— Ты хочешь два секрета за одну запеканку? Нет уж, меньше чем за две ни за что не соглашусь! И не проси. — Рыжий был непреклонен.

— Ах ты, бессовестный вымогатель! — возмутился Белый Полюс. — Если ты сейчас же не скажешь, как подкатиться к корабельному Мозгу, я после ужина приму касторовое масло!

Все компьютерные мозги обожают интеллектуальные игры, — торопливо заговорил Рыжий, который хорошо знал твёрдый характер Белого. — Мы устроим с ним шахматный турнир.

— Ты хорошо придумал, — согласился Белый, которому ради дела совсем не было жалко какой-то запеканки. — Пошли купаться!

Все вскочили и понеслись к морю, чтобы покачаться на волнах, разглядывая диковинных рыб, и поиграть в догонялки.

Только Соли не тронулась с места. Она аккуратно сложила высохшие крылья и встала, чтобы пощупать, просох ли Пых-Пух, который висел на кусте. Мик, сделавший несколько шагов к морю, повернулся и подбежал к девушке.

— Соли, ты больше не хочешь купаться? — робко спросил он.

— Мы с Пыхом собирались сегодня полетать, так что крылья не должны намокнуть, — ответила Соли. — Ты беги один.

— А можно я останусь с тобой?

— Оставайся, если тебе так хочется, — улыбнулась Соли.

— Скажи, пожалуйста, на какой планете живут крылатые люди?

Соли перевернула Пых-Пуха, чтобы он хорошенько просох со всех сторон и ответила:

— Мы живём почти в самом центре Галактики. Наша местность называется Центральное Шаровое Скопление. Звездочка носит короткое имя — О, а планета называется 0-о.

— Как смешно! А вообще, это здорово — целая планета крылатых людей.

— Да, притяжение на нашей планете меньше, чем на Земле. Летать у нас намного легче. Можно целыми днями парить, не уставая. У нас оранжевые облака и много скалистых гор...

— Надо, наверное, очень любить цирк, чтобы оставить такую планету. У тебя там есть крылатый жених? — не удержался Мик от нескромного вопроса.

По лицу Соли пробежала тень. Немного помолчав, она ответила:

— Да, Мик. У меня был жених. Но наши мужчины лишены крыльев. Когда девушка выходит замуж, ей первым делом отрывают крылья. Нельзя замужней женщине летать, а на кухне крылья мешают. Конечно, я очень люблю цирк, но ещё больше люблю летать. Я люблю это больше всего на свете, даже больше, чем родную планету. Поэтому я и покинула её, чтобы сохранить крылья.

— Прости, пожалуйста, — Мик ужасно смутился. — Не стоило задавать этот вопрос.

— Хочешь немного печенья? — неожиданно спросила Соли.

— А у тебя есть? — встрепенулся вечно голодный Мик. — Спасибо, дай одну штучку.

Соли рассмеялась:

— Ешь, пожалуйста, Мик. Какой ты смешной! Не стесняйся своего вопроса. Мы ведь друзья. Я поделилась с тобой своим секретом, и мы стали лучше понимать друг друга.

— Я бы никогда не стал отнимать крылья у человека, которого люблю, — вдруг выпалил Мик и густо покраснел.

— Спасибо тебе, за эти слова, — серьёзно сказала Соли и перевела разговор  на другую тему: — Где это вы пропадаете целыми днями?

— На нас свалили почти всю грязную работу, потому что мы не хотим быть гладиаторами. Ты ведь всё знаешь, — Мик опустил глаза.

— Знаю, — сказала Соли. — Только удивляюсь, почему вы ничего не предпринимаете.

— Кто? Мы? — Мик возмутился до глубины души. — Хорошо, Соли, мы друзья, и я тебе доверю нашу тайну...

— Постой, — девушка закрыла ему рот своей узкой лёгкой ладонью. — Это ведь не твоя тайна. Надо спросить разрешения у братьев.

— Соли, — взмолился Мик, — я сейчас просто лопну, если не скажу! — И он затараторил со скоростью пулемета: — Мы репетируем новый номер с кентаврами Бич Кнут.

— Не может быть! — удивилась Соли. — А она об этом знает? — Конечно. — Как же вам удалось с ней договориться? Характер у неё нелёгкий... 

Мик захохотал:

— Скажешь тоже, характер нелёгкий. А сама она что, пушинка?

— При чём тут это?

— А при том! Она бродила за оградой и провалилась в кроличью нору. Подвернула ногу, идти не может. А тут Дон вывел на прогулку зеброгиен, они ведь только его слушаются. Он их даже иногда с поводка спускает, так они привыкли выполнять его команды. Тогда Дон взял её на руки и отнёс к кораблю.

— Бич Кнут? — не поверила своим ушам Соли.

— Она сама не поверила. До сих пор её, наверное, никто не брал на руки, разве что в грудном возрасте. Она просто влюбилась в Дона после этого.

— И она разрешила вам репетировать с кентаврами? Вот здорово!

— Да! — Мик даже вскочил от возбуждения. — Каждый день она выводит кентавров на прогулку в поле. Мы тоже стараемся сэкономить время и репетируем несколько часов. Ты обязательно должна это увидеть. Нам очень важно знать твоё мнение.

— С удовольствием, Мик. Когда будет следующая репетиция?

— Сегодня, часа через два.

— Вот и хорошо. Мы как раз будем летать вместе с Пых-Пухом. В какой стороне вас искать?

— Там, — Мик махнул рукой на север.

***

Соли сделала в небе кувырок, не выпуская из рук тоненького шнура, который связывал их с Пых-Пухом. Тот болтался на ветру, как огромный воздушный шар. Он не принимал сейчас никакой формы, а был просто большим пушистым пузырём, который плывёт под облаками вместе с летающей девушкой.

Внизу раскинулся остров, впереди была гора, позади до самого горизонта — море. Сверху кудрявились облака и сияло солнце. Что ещё нужно Пыху и Соли, чтобы чувствовать себя счастливыми?

Ласковый ветерок относил их на северо-запад. Соли решила, что пришло время немного позаниматься с Пыхом. Она подлетела поближе. Пых высунул розовый язык то ли для того, чтобы лизнуть девушку, то ли выпрашивая конфету. Он прекрасно знал, что Соли всегда берёт с собой лакомство

— Нет, Пых-Пух, — ласково сказала девушка, трепеща крыльями, — конфета предназначена только для того, кто умеет превращаться в разных зверей. Давай превратимся сегодня в нового зверя. Это будет маленький весёлый кролик. Сейчас я покажу тебе, какой он.

Соли зависла в небе прямо напротив глаз-бусинок Пыха, чтобы ему было лучше видно. Она достала из кармана мягкий резиновый шарик и надула его. Пых, покачиваясь в ласковых струях воздуха, внимательно наблюдал за её действиями. Соли перекрутила Шарик так, что он разделился на две неравных половинки. Одна была туловищем, другая — головой. Тем же способом Соли сформировала лапы кролика, маленький хвост и длинные уши. Конечно, фигурка получилась примитивная и мало походила на кролика, но ведь работа только началась.

Пых замурлыкал и попытался повторить всё, что увидел. Мышцы его стянулись, где надо, а где надо — вытянулись. Вскоре рядом с Соли плыла копия кролика, которого девушка изготовила из воздушного шарика. Пых был очень понятливым зверем и честно заслужил лакомство. Пока он наслаждался конфетой, Соли со стороны осмотрела получившуюся заготовку. Теперь пришло время оттачивать детали. Девушка мягко взялась за продолговатые шарики, из которых должны получиться уши кролика.

— Будь внимателен, Пых, — сказала она, — и запоминай форму. Соли начала вытягивать уши и придавать им форму настоящих кроличьих ушей — длинных, плоских и полукруглых. Одно ухо она решила лихо заломить набок. Пых внимательно следил за тем, что делает Соли, и помогал ей. Девушка чувствовала, как шкура под её пальцами вытягивается в нужном направлении и принимает необходимую форму. «Это все равно что лепить живую пушистую скульптуру», — подумала она.

— Уши готовы, — сообщила Соли. — Теперь надо сделать любопытный нос, и вытянутую шею. Так, Пых, ты заслужил ещё одну конфету. Держи! — Послышалось радостное мурлыканье. Пых, конечно, не понимал смысла слов Соли, но ему было приятно слышать её голос. Он чувствовал по интонации главное: его любят и хвалят. Больше Пыху ничего не нужно, лишь бы можно было летать, сосать конфету и слышать добрые слова. А если Соли хочется вылепить из него зайца, он не имеет ничего против. 

— Хвост получился сразу. Задние лапы будем делать в прыжке, — объясняла Соли. — Ты будешь прыгающим кроликом. Передние лапы вытянем, живот немного подтянем...

Соли немного полюбовалась своей работой. Кролик получился смешной, как в мультфильме.

— Молодец, Пых! Теперь запомни эту форму до последней чёрточки. Она называется «Кролик», — Соли повторила это слово много раз, пока ей не показалось, что Пых всё запомнил.

Девушка скормила Пыху очередную конфету и три раза хлопнула в ладоши. Пых насторожился и снова превратился в обычный шар.

— Внимание, Пых, слушай меня. «Медведь»!

Форма тела Пых-Пуха на глазах стала изменяться. И вот уже в небе появился неуклюжий медведь.

— «Тигр»!

Воздушный медведь неуловимо изменился и превратился в крадущегося тигра с длинным хвостом.

— «Слон»!

Под облаком топал лопоухий слонёнок с коротким хоботом.

— «Мик»!

Теперь появился черепашка.

— «Кролик»!

Пых немного подумал, подтянул одну лапу, сделал уши подлиннее и заломил правое ухо набок. Готово! Он в точности повторил форму кролика. На этом «зооцирк» на сегодня закончился.

Соли расцеловала мурлыкавшего зверя:

— Милый Пых, мы всего неделю работаем, но я верю, что у нас всё получится как нельзя лучше! Ты просто умница. Думаю, что наш номер будет называться «Небесный зооцирк Соли и Пыха».

Девушка хлопнула три раза в ладоши. Это означало, что Пых может принять удобную для него форму.

— А теперь давай посмотрим, что получается у наших черепашек с этими глупыми кентаврами. Куда это нас занесло? 

Соли огляделась. Слабый ветерок за полтора часа отнёс их довольно далеко на северо-запад. Мик говорил, что они тренируются на севере, значит, надо лететь на восток, чтобы попасть в нужное место.

— Вытянись немного, а то шар тяжело тянуть, — попросила Соли Пыха.

Тот ничего не понял, но замурлыкал, выражая готовность исполнить всё, чего захочет Соли. Девушка похлопала зверя по круглому животу, и шар вытянулся так, как было нужно.

— Вперёд! — скомандовала Соли и потянула воздушного зверя за собой.

Минут через двадцать девушка увидела вдалеке маленькие фигурки скачущих по кругу кентавров и немного изменила направление полёта. Фигурки всё увеличивались, и уже можно было разобрать, что на спинах кентавров восседают наездники. В центре круга стояла огромная усатая женщина в высоких чёрных ботфортах — Бич Кнут. До Соли долетал звук хлыста.

— Ой! — сказала девушка, когда один из черепашек скатился со спины кентавра в траву.

Кажется, все обошлось: черепашка вернулся в круг и снова оседлал кентавра.

Наконец запыхавшаяся Соли подлетела совсем близко, снизилась и смогла всё рассмотреть до мельчайших подробностей. Никто пока её не заметил. Когда имеешь дело с кентаврами, внимание должно быть сосредоточено на этих капризных существах. Иначе они вам устроят весёлую жизнь!

— Жулик, ты сейчас получить удар кнутом! — крикнула Бич Кнут (она плохо говорила на всех языках).

Кентавр сразу перестал ковырять в носу и сбился с шага. При всей своей бестолковости он мог вывихнуть палец и ныть потом целую неделю.

— Прохвост! Не виляй крупом. Бели уронить ещё раз Дона, получить хороший порция взбучки!

Кентавры опасливо покосились на знакомый бич в руках укротительницы и пошли ровнее. Постороннему показалось бы странным, как кентавры узнают, к кому из них носится ругательство дрессировщицы. Но в цирке все знали, что Жулик, Прохвост, Злыдень и Плут — это имена, которые дает своим подопечным Бич Кнут.

Черепашки уже который день пытались научиться ездить стоя на этих необыкновенных существах. Крупы у них были широкие и удобные, хоть танцуй. Но всё портили вредность и невнимательность этих существ. Они не могли сосредоточиться ни на минуту. Стоило пролететь мимо шмелю, как кентавр поворачивал вслед за ним голову и мог сбиться с ноги. Наездник тут же летел в траву с порядочной высоты. Хорошо, что черепашек не надо было учить правильно падать. И всё-таки за эти дни они заработали немало синяков.

Кроме того, драчливые кентавры всё время замышляли друг против друга разные пакости. Стоило Дону дать в руки Злыдню свой шест, чтобы попробовать сделать стойку на голове, как кентавр тут же прибавил скорость, догнал Плута и изо всей силы шлёпнул его по крупу. В результате Дон полетел на землю, а Рафаэль, который жонглировал кинжалами на спине Плута, с трудом удержался, ухватившись за его большие мясистые уши. Кинжалы, конечно, потерялись.

— Стоп! — крикнул снизу Дон, выплёвывая пыль и траву.

— Бедный Дон, он покалечить тебя, а я покалечить его!

Бич Кнут решила основательно заняться воспитанием Злыдня.

— Не надо, госпожа Бич, — попросил её Дон. — Всё равно так дело не пойдёт. Надо попробовать объяснить им, что мы от них хотим. Черепашки подошли к Дону. Кентавры сгрудились в кучу. Злыдень что-то угрожающе бормотал, обращаясь К Плуту. Наверное, пытался объяснить, что Плут виноват в том, что Злыдень его стукнул.

— Ты им объяснять? — удивилась Бич.

— Да, уважаемая госпожа Кнут, — подтвердил своё намерение Дон.

— Словами?

— Да.

Укротительница с грубоватой лаской отёрла большим грязным платком пот со лба Дона:

— Ты удариться головой, Дон. Это пройти. Злыдне объяснять я — толстой палкой полчаса. Он всё понять!

Злыдень, услышав эти слова, ещё раз треснул Плута шестом, который всё ещё был у него в руках. Дон отметил про себя, что кентавры понимают многое и только притворяются тупыми, чтобы меньше работать,

— Дай сюда шест! — приказал он Злыдню.

Тот с явной неохотой отдал оружие Дону, сплюнув ему под ноги. Затем повернулся к черепашке спиной и взмахнул роскошным тяжёлым хвостом, оскорбительно ударив им Дона по лицу. Кентавры уважали только одно двуногое существо — владелицу кнута и морковки. Они не хотели, чтобы какие-то зелёные черепашки прыгали у них по спине.

— Ах так?! — возмутился Дон. Для кентавров годилось только сильное средство, и черепашка придумал его, вспомнив, как он покорил сердце укротительницы. Кентавры были очень широкие в кости, но коротконогие. Дон неожиданно подскочил к Злыдню, нырнул под его круп и, уперевшись изо всех сил могучими плечами в конский живот, оторвал кентавра от земли. Жулик, Прохвост и Плут отступили на два шага назад. Задние ноги у них подкосились, и они сели прямо на землю, поставив передние ноги между вытянутыми задними. Они походили на больших сидящих собак. Вытаращив глаза и раскрыв рты, кентавры, смотрели, как болтает ногами в воздухе их предводитель. Даже Соли охнула, а Пых перестал мурлыкать. Невероятно! Черепашки и сами подивились силе своего старшего брата, хотя лучше всех знали его возможности.

Злыдень впервые в жизни оторвался от надёжной опоры. Даже когда кран-лапа звездолёта поднимала их вместе с клеткой, кентавры очень беспокоились, поэтому их приходилось заворачивать в вату.

Оказаться на высоте двух метров было для Злыдня слишком большим испытанием. Он обхватил голову мощными мускулистыми руками и жалобно заверещал:

— Ой-ой-ой!

Дон поднатужился и поднял кентавра, как штангу, на вытянутых руках.

— Ой! — ещё сильнее завопил Злыдень.

Бич Кнут схватилась за сердце, поражённая подвигом своего кумира. Теперь она поверила бы даже в то, что он может приподнять космолет, если заинтересуется, что под ним находится.

— Та-ак! — страшным голосом протянул Дон и повернулся, тяжело переступая ногами. 

Прямо перед собой метрах в десяти он увидел раскидистое ореховое дерево. Это было то, что надо.

— Злыдень плохой! Не уметь себя вести! — громко сказал Дон на привычном кентавру языке. — Я бросить его на дерево! Злыдень сидеть там.

Ужас кентавра достиг предела:

— Нет! — срывающимся голосом крикнул он, не делая ни малейшей попытки высвободиться из рук Дона.

— Так я и знал! — страшным голосом продолжал Дон. — Ты всё понимаешь и умеешь говорить!

— Уметь говорить! — истошно завопил сверху Злыдень. — Я не белка на дерево-орех!

Теперь Бич Кнут разинула рот от удивления (глаза у неё были выпучены давно). Укротительница даже не подозревала, что кентавры — это довольно разумные существа, просто они плохо воспитаны, да и то кнутом. Соли хихикнула. Она ни

сколько не боялась, что добрый Дон обидит кентавра.

— Хорошо, — спокойно сказал Дон, у которого руки гудели, как басовые струны рояля. — На первый раз хватит.

Он опустил Злыдня на землю рядом с его товарищами.

— Садись! — приказал он.

Злыдень безропотно сел рядом с другими.

— Ха-ха-ха! — басом рассмеялась Бич Кнут, показывая на своих кентавров. — Сидеть, как учёные собаки! Хотеть учить урок!

Она подскочила к Дону и громко чмокнула его в щёку:

— Дон их учить! Ха-ха-ха...

Дон важно прошёлся перед сидящими кентаврами. Их головы дружно поворачивались вслед за ним. Похлопывая по ладони шестом, как указкой, черепашка быстро объяснил своим ученикам, что он от них хочет:

Все должны бегать по кругу, не сбиваясь с шага. Понятно?

Кентавры дружно закивали.

— Драться нельзя. Старайтесь не отвлекаться, а то мы упасть. После репетиции все бежим на купаться. Хотите? — Кентавры опять закивали. — Тогда за работу!

Репетиция возобновилась, и надо было видеть, как дружно бежали лёгкой рысью непослушные кентавры. Их спина, ровная как стол, была идеальным местом для жонглирования и кувырков. Дон, держа шест на вытянутых руках, перепрыгивал через него вперёд и назад. Лео фехтовал мечами. Теперь всё это было труднее, чем на земле.

Бич Кнут обратила внимание, что во время этой сцены кто-то звонко хохотал в небе.

— Это ещё что за воздушный разведка? — указала она кнутом на Соли и Пыха.

Все задрали головы, но даже теперь кентавры не сбились с ноги.

— У вас получится очень зрелищный выход на манеж! — крикнула Соли черепашкам.

— Я тоже так думать, — подтвердила укротительница. — У меня тоже новый трюк: учёный кентавр сидеть в классе! — И она засмеялась.

— А как у вас дела? — спросил Мик у Соли.

— Мы разучили новую фигуру, — сказала девушка. — Показать?

Несколько минут Пых гордо демонстрировал всё, что умеет. В лучах заходящего солнца фигурки животных очень эффектно смотрелись на фоне облаков.

— Пока фигур немного — только пять, но мы выучим целый зооцирк! — крикнула девушка. — Госпожа Кнут, вы разрешите мне вылепить летающего кентавра?

— Прямо сейчас? — удивилась укротительница.

— Да, с натуры! Весь следующий час черепашки репетировали свой выезд на кентаврах. Дон научил Злыдня поднимать вверх руки и делал гимнастические упражнения. А Соли лепила летающего кентавра. Это была очень сложная задача —

вылепить четыре ноги, руки, голову и хвост.

Бич Кнут не знала, куда смотреть, и в конце концов сосредоточилась на основной работе — стала вовсю щёлкать бичом. Укротитель, на самом деле, не пугает этим скакунов, а задает им необходимый темп. Так что это очень важная работа, требующая отличного чувства ритма.

Наконец все устали.

— Готово, можно смотреть! — оповестила их Соли. Внимание, Пых. «Кентавр»!

Пых-Пух и Соли действительно постарались. Человек-конь летел по воздуху, как живой. (Впрочем, Пых и на самом деле был живым зверем.) Если приделать к этой фигуре крылья, могло показаться, что настоящий Пегас парит в небе.

— Я весь восторг, Соли! — крикнула Бич Кнут так, что птицы сорвались с веток орехового дерева.

— Это удивительный номер! — согласился с ней Дон.

— Ха-ха-ха! — снова раздался раскатистый смех укротительницы. — Сначала Злыдень чуть не летать на дерево, а теперь Пых — летательный кентавр! Ха-ха!

Все по достоинству оценили шутку Бич, а потом побежали к морю. Дрессировщицу посадили на спину Злыдня. Он даже охнул от натуги, но постеснялся показать свою слабость перед могучим Доном.

Кентавры и черепашки долго плескались в море. Потом братья жёсткими щётками хорошенько вычистили шкуры своих «скакунов» и расчесали их роскошные хвосты.

Похоже, они могли бы подружиться.