Через годы, через расстояния...

Глава 2

В кают-компании круизного теплохода «Одесса» было многолюдно. Женщины, одетые в кримплен и классический шёлк сверкали золотыми зубами и дозволенными женам партаппаратчиков бриллиантами. Кое-где толпа была элегантно разбавлена синей джинсой. (За одну штанину фарцовщики драли столько, что хватило бы прокормить население небольшого провинциального городка в течение года). Мужчины и юноши, все как один сохраняли на лицах несколько высокомерное выражение, и Лена слегка растянула губы в улыбке.

Ох уж эти дети партийной элиты, мальчики из «высшего общества». Хотя, вполне возможно, что во всём виновато настроение, сквозь призму которого она, впрочем, как и все представительницы прекрасного пола, оценивала происходящее.

— Кто это? — Полуобернулась девушка к Ивану, тенью следовавшему за спиной.

Иван Владимирович, в обиходе просто Иван был одним из замов отца. Высокого партийного чиновника. Ивана приставили к ней на время круиза по Черному морю. Присмотреть и вообще… Дабы чего не вышло.

— Понятия не имею. — Пожал плечами невысокий полноватый человек. — Но, судя по манере держаться, вряд ли знакомство с ним станет полезно девушке из хорошей семьи. Если, конечно, та дорожит репутацией и помнит о положении родителей.

Лена хмыкнула. Иван больше напоминал въедливого дядюшку, чем успешно делающего карьеру чиновника. Не имеющего собственных детей. И потому изливающего нерастраченную любовь на обожаемую племянницу. А самовольно присвоенные обязанности дуэньи, не вызывали ничего, кроме мысленных насмешек.

Желая позлить верного Ивана и, по опыту зная, что дальше поджатых губ и недовольного покачивания головой дело вряд ли зайдёт, красавица взяла у проходящего мимо официанта бокал. Отхлебнув, неспешно направилась к вызвавшему мимолётный интерес субъекту.

Подобная самоуверенность обусловливалась не завышенной самооценкой, отнюдь. Как правило, мужчины имели странное свойство: при виде её теряли голову, превращаясь в несмело блеющих баранов. Самое замечательное, что исключений не наблюдалось. Ну… почти.

Чарам поддавались и стар и млад. Высоколобые ироничные интеллектуалы, самодовольные напыщенные индюки, суровые, неразговорчивые парни с решительными лицами — все, как один, краснели, стоило прекрасным глазам остановиться на избраннике.

Легонько, как героиня любимых вестернов, играя бёдрами, для чего в очень юном возрасте потратила не один час наедине с зеркалом, Лена медленно приближалась к демонстративно не обращающему на неё внимания незнакомцу. И чувствовала, как в глубине души закипает злость.

И добро бы чёртов недоумок стоял спиной или, на худой конец, был занят светской беседой — ничего подобного! Равнодушно скользнув взглядом по хрупкой фигурке, он спокойно отвёл холодные голубые глаза. Словно в поле зрения случайно попало нечто совсем незначительное, если не неодушевлённое.

Чуть ли не впервые в жизни ощутив себя манекеном, выставленным на всеобщее обозрение в вакуумной витрине, Лена с досадой закусила губу. С трудом удержавшись, чтобы не фыркнуть, как презренные отрицательные героини, юная леди с независимым видом продефилировала к группе вчерашних партнёров по бриджу.

Молодые люди исправно поворачивались вслед. Очи завистниц сочились ядом, но все знаки, подтверждающие статус негласной королевы высшего общества не могли испарить возникшей, по большей части лишь в воображении, неловкости.

Оглянуться хотелось неимоверно. Так, что даже зачесалось между лопаток и пришлось передернуть плечами, что, в свою очередь, могло быть превратно истолковано хамом.

— Вы сегодня очаровательны! — Поспешил сделать комплимент Максим, полноватый наследник одного из могущественных советских кланов.

Округлые щёчки порозовели и собранные в кучку поросячьи глазки светились искренним, неподдельным счастьем.

«Гос-споди-и, какая скука»!

Лена привычно надела непроницаемо-любезную маску, приличествующую интеллигентной девушке и, задействовав часть подсознания, отвечавшую за присутствие на комсомольских собрания и великосветских раутах, начала медленно перемещаться по кругу, стремясь занять удобную для наблюдения позицию.

Поймав себя на мысли, что она — ОНА! — точно влюблённая гимназистка вынуждена украдкой подсматривать за наглецом, вызвала бурю ярости. Такую сильную, что годами наработанная личина стала податливой, и потекла как воск в жаркий августовский полдень.

К счастью, прекрасные манеры были вколочены в нее матерью на подсознательном уровне. И чему способствовали десятки часов жестокой муштры не прошли даром. И Лена успела справиться с лицом до того, как кто-нибудь что-то заметил.

Любезности сыпались со всех сторон, красавица механически отвечала, постепенно успокаиваясь и приходя в норму.

Круизный приближался к очередной пристани, где ждали набившие оскомину экскурсии. После чего часов путешественники разойдутся по личным каютам. Ну, а пока, все усиленно делали вид, что им безумно интересно общество друг друга.

Краем глаза уловив, что загадочный мачо покинул помещение, Лена передёрнула плечами и заскучала. Вечеринка сразу потеряла прелесть, а собеседники стали ещё унылее.

Не обращая внимания на огорчение кавалеров, она быстро попрощалась и, сопровождаемая верным Иваном отправилась в бассейн.

— Оставь меня! — дернула плечом девушка и Иван, едва заметно хмыкнув, вышел за дверь.

Лена неторопливо разделась и, бросив вещи в прачечный шкаф, встала под душ. Тугие водяные струи, охватили тело, и пассажирка зажмурилась от удовольствия. Влага крупными каплями стекала на пол и, всасывалась сквозь решётку.

Меняя температуру воды, отчего кожа то покрывалась зябкими пупырышками то, наоборот, приобретала цвет варёного рака, Лена поворачивалась, стремясь нащупать наиболее оптимальную позу.

Наконец, дойдя почти до полного изнеможения, девушка надела купальник, вышла из душа и с разбега прыгнула в воду. Благо в вечернее время он был пуст. Еще бы, ведь все пассажиры теплохода «показывали себя с лучшей стороны» и «завязывали нужные знакомства».

Отфыркиваясь, Лена вынырнула и несколько раз проплыла бассейн из конца в конец. Наплававшись вволю, девушка вылезла на бортик.

Потянув на себя белую дверь, Лена сделала шаг и вновь попала в душевую.

Она насухо вытерлась, оделась и прошла в каюту.

И только лежа в постели, дала волю слезам.

Всего год прошел. Целый год с того момента, как утонул ее Сергей. Тот, чью фамилию — Ольшанин она уже мысленно считала своей. Ее первая любовь, так и оставшаяся платонической. Видя, как убивается дочь, Ленины родители, занимавшие не последнее место в советском партийном аппарате почти насильно отправили девушку в этот круиз. Справедливо полагая, что «новая встреча лучшее средство от одиночества».