Чёрная Река

Часть 4. Главы 11-12. Кесса ищет дорогу

Глава 11. Дымные своды

- Лаканха!

Водяная взвесь прохладным облаком окутала пальцы. Прозрачный шар, растянувшись в полёте, врезался в стену и разбился, обильно окропив кочку с бесцветной травой. Кесса подула на руку – кончики пальцев ощутимо горели, смена холода и жара отдавалась в костях болью.

- Пусть вам хватит этой воды до следующих дождей, - прошептала она, протянув руку к жёстким белесым листьям. «Интересно, бывают ли тут дожди?» - Кесса покосилась на каменный свод, слегка подсвеченный багрянцем. Между ним и её макушкой было двадцать, а то и тридцать локтей высоты, и всё же здесь было мало места для дождевых туч. «Откуда эти травы берут воду?»

Кесса потрогала землю у корней. Из слежавшейся, каменно-твёрдой почвы торчали обломки сосновых игл и чешуи шишек, от неё пахло древесной трухой. Кесса удивлённо мигнула, припоминая грибные сады над ущельями Халкеса и мешки лесного перегноя, которые Хуртса притащил к себе домой. «Ну и дела! Даже придорожная трава не растёт тут без помощи,» - Кесса вздохнула и поправила растрепавшиеся листья. Из-под них сверкнули чьи-то глаза, и плоскотелая ящерка выскользнула из-под кочки и взбежала вверх по стене, ускользая в расщелину. На её спине покачивались полупрозрачные иглы, похожие на листья пещерных трав.

Хуртса, и Нима, и все их родичи, кто проходил в это время мимо, объясняли путь долго и во всех подробностях, но память Кессы мало что удержала – формы камней, оттенки сумрака и названия горных пород ускользнули, остался перечень больших поворотов и предупреждение о ветре с огненного озера. Пеплом и ещё чем-то, обжигающим ноздри изнутри, тянуло всё сильнее, горячий ветер дул Кессе в лицо, - она шла по верной дороге.

Вскоре и кочки с седой травой перестали попадаться, земля стала ещё суше, трещины – глубже. Бесцветные знаки, вычерченные на переносице Кессы и вокруг её ноздрей, на мгновение обожгли кожу – магический узор начинал действовать, та угроза, от которой он защищал, была совсем рядом. Кесса потёрла нос и принюхалась – запах ветра был горьким, чуть с кислинкой. «Хеттис, великое озеро огня,» - подумала она и снова захотела ущипнуть себя – вокруг оживали все легенды, рассказанные в пещерах Фейра. «Это оно дышит, и я слышу его…»

Озарённый пурпуром свод поднимался всё выше – и вдруг взлетел, и Кесса, запрокинув голову, увидела над собой ало-рыжее небо, окутанное клубами светящегося тумана. Горячий ветер, несущий с собой едкий пепел, хлестнул по ногам, взвыл и помчался к багровеющим облакам. Свет озарял их снизу, словно красное солнце опустилось к самой земле, и они переливались янтарём и багрянцем.

Стены туннелей и каменные столбы-сталактиты сгинули, и перед Кессой расстелилась иссохшая красно-бурая равнина. Редкие клочки бесцветной травы были раскиданы по ней, как хлопья пепла, и что-то зеленело поодаль, в тени холмов, а в низких облаках реяли длиннохвостые тени. Кесса, растерянно мигая, сделала шаг вперёд.

- Хаэй! Силы и славы этой земле и тем, кто на ней живёт!

Никто не ответил ей. Длинные тени от тонких высохших листьев стелились по земле, переплетаясь. Солнце уходило всё дальше за холмы, но ветер не остывал – эту страну обогревали негаснущие огненные озёра. «Значит, ночью я не замёрзну,» - Кесса, поправив бахрому на куртке, осмотрелась по сторонам. «Где-то тут, говорят, есть дорога…»

Полоса иссохшей земли, чуть более истоптанная, чем пустошь вокруг, легла под ноги. Она была прямой, как стрела, и белая трава поднималась вдоль её обочины. А чуть поодаль, ближе к пологим холмам, высились непонятные столбы. Они стояли свободно, никакая крыша не опиралась на них, и ничего на них не висело, только рои ярких янтарных искр реяли вокруг. Быстро темнело, последние красные лучи гасли на вершинах холмов, и Кесса ускорила шаг. Она слышала неподалёку журчание ручья и боялась не найти его в темноте.

Напрасно она сошла с тропы в сумерках! Не успев сделать и пары шагов, Кесса наткнулась на шипы. Они были длинными, и их было много, - бесконечные чёрные заросли, утыканные тонкими иглами. Кое-как выбравшись из них, она вышла на пригорок. Тут из сухой земли торчали пучки белой травы – Кесса нашла её на ощупь – и где-то совсем рядом пробивался родник.

«Так я далеко не уйду!» - Кесса растерянно мигнула, вглядываясь в темноту, и осторожно опустилась наземь. Что-то зашуршало под ухом, но тут же смолкло.

- Здесь я усну, - прошептала странница, пристраивая сумку под голову. – Дождя, должно быть, не будет…

Она склонилась к самой земле и понюхала иссохшую почву. Тут было много пепла, много оплавленных камешков, скипевшихся вместе песчинок. Ничего, кроме пепла, песка и глины, - ни перепревших листьев, ни корней травы, и ни одного жучка.

«Бывают ли тут дожди?» - подумала Кесса, опасливо глядя на небо. На нём не было ни звёзд, ни лун, лишь у самого дальнего края светилась кромка чего-то округлого. «Может, город сияет там?»

Зеркало Призраков негромко зазвенело, зацепившись за камешек. Кесса повернула его к себе, но увидела только мрак.

- Что было тут, что иссушило землю? – шёпотом спросила она, вглядываясь в черноту, поворачивая Зеркало и так, и так. – Какое пламя её выжгло? Или и вправду тут не бывает дождей?

Древнее стекло оставалось чёрным и не отражало ничего.

«Даже Зеркало не знает,» - Кесса поёжилась и торопливо сунула руку в карман. Там лежала каменная ракушка – существо с Великой Реки, так же, как и Кесса, помнящее глубокую воду и летние ливни.

- Ты помнишь, когда вода стала сушей, а ил – камнем? – тихо спросила она, поднося раковину к Зеркалу. Чернота всколыхнулась. Синеватый свет с трудом пробился сквозь клубы бурой мути, и стекло осветилось изнутри. Кесса склонилась над ним, едва не утыкаясь носом в оправу. Там была вода – илистая взвесь на самом дне, такая густая, что едва можно было разглядеть разлапистые кусты водорослей, странные изогнутые столбы и ребристые выступы ракушек, закопавшихся в грязь. Они лежали, погружённые в ил, едва не срастаясь боками, Кесса видела только верхние створки. Они были слегка приподняты, и муть курилась у их краёв. Странная длинная тень скользнула по ним, проволокла ветвистое туловище и раздвоенный хвост и ушла во мрак.

- Великая Река, - прошептала Кесса, гладя холодное стекло и прижимая его к груди. – Тут странные земли, но ты меня не оставишь…

Кессу разбудило прикосновение тонких колючих лапок, и она ошалело замигала, глядя на существо, ползущее по её руке. Из его длинной плоской спины прорастали бесчисленные ветви с резными листьями, и все они шевелились, разворачиваясь к восходящему солнцу. Кесса шевельнулась, и существо бесшумно сложило «крылья» и юркнуло в щель, тонкую, как волос. Девушка запоздало хлопнула по земле, но от странного зверька уже и воспоминания не осталось.

- Во дела! Папоротник на ножках! – Кесса снова хлопнула по земле ладонью и хихикнула. Тишина была ей ответом. Красное солнце уже показало кромку из-за дальних гор, но их длинные тени ещё накрывали долину. На голых камнях холма неторопливо укладывались ползучие создания, обросшие листьями. Запоздавшие к рассвету летучие мыши стаями протянулись по небу, стягиваясь к потайным укрытиям.

- У-уо-оух, - протяжно зевнула Кесса и протёрла глаза. «Никогда я не спала прямо на земле… Боги мои!»

Она попыталась встать – и почувствовала, как захрустели все кости. Спина, ноги, плечи, - всё словно окаменело кусками. Кесса поднялась, неуверенно сделала несколько шажков, растирая руки, даже ущипнула себя за ноющий бок – хвала богам, всё-таки она не превратилась в камень!

«Прав был дед, храни его Река-Праматерь,» - вздохнула Кесса, усаживаясь на камень и вытряхивая припасы из дорожной сумы. Опустошив фляжку, она наколдовала два водяных шара, и один из них вылила в лунку на скале. Спёкшаяся, наполовину сложенная из пепла почва не впитывала влагу, лужица так и осталась блестеть на склоне. «Может, эти существа с ветками любят воду…»

Покончив с едой, Кесса наконец взглянула вниз с холма – и охнула. Места, виденные ею до сих пор, были странными, но это и их превзошло! Из красно-чёрной земли под холмом через каждые десять шагов торчал высоченный гранёный столб. Эти колонны, местами зелёные, местами – белесо-розоватые, были утыканы длинными и острыми шипами, а у их подножий лежали толстые колючие лепёшки. Это были листья, но ползучие стебли не держали их, и они валялись прямо на земле. Из больших лепёшек прорастали мелкие, из тех – розовые бутоны, и Кесса, изумлённо мигая, смотрела, как они приоткрываются и медленно разворачивают лепестки. За колючим полем лежало второе, за ним – ещё несколько, а у края неба клубился красноватый туман, и из него выступала, впиваясь в облака, пламенеющая игла.

- Пик Огня, - прошептала Кесса, вглядываясь в туман до боли в глазах. – Квонайт!

«До Квонайта дойдёшь ещё до темноты,» - говорил ей Хуртса – но, видно, Хальконег не отвлекался в пути на каждый странный камень и не ночевал посреди колючих полей. Солнце выбралось из-за далёких гор, и тени заметно укоротились, прежде чем Кесса увидела тёмную громаду города не на горизонте и не под пологом тумана. Ей повезло не заплутать в полях – там было много дорог, но все они походили друг на друга. Земля, нарезанная на квадраты, взрастила странные деревья – без ветвей и листьев, но с длиннейшими шипами. И у них были хозяева – Кесса, потянувшись к одному из столбов, увидела на земле черту, полыхнувшую белым огнём, и жар коснулся её пальцев. «Должно быть, из таких колючек выходят хорошие иглы,» - покачала головой странница. «Не знаю, на что ещё годны такие деревья…»

У границы последнего поля – дальше начиналась выжженная земля с редкими кочками серых и белых трав – Кесса остановилась. Камни под её ногами дрогнули, и тихий рокот послышался из глубины. «Папоротники на ножках», потревоженные дрожью и гулом, рассыпались по щелям, откуда-то вылетела напуганная летучая мышь и долго металась над полем. Земля дрогнула ещё раз, и всё стихло. Кесса наклонилась и с опаской погладила камень.

- Кому не уснуть там, под землёй? Кто тревожится?..

Ещё далеко было до блестящих чёрных стен, а тень города уже накрыла Кессу с головой, и горячий ветер принёс ей знакомые запахи кузницы – окалину, горячий металл, сажу и обгоревшие шкуры. Линии, вычерченные на лице, снова защипались – гарь стала гуще, и яда в ней прибавилось. На мгновение Кесса остановилась на мёртвой земле, прислушиваясь к лязгу, перестуку и шелесту – а потом едва ли не бегом кинулась к воротам.

Издали они казались меньше, на деле же в них, выстроившись в ряд и ничуть не мешая друг другу, прошли бы шестеро. Никаких створок не было, не было и стены, а то, что Кесса приняла за неё издалека, оказалось составленными торцом к торцу длинными домами. Каждый из них был построен из чёрных каменных плит, каждую крышу покрывала серая черепица, а в её тени в стенах зияли крохотные узкие оконца. На стенах красным огнём полыхали знаки. Письмена эти Кесса знала – обычные буквы Шулани, только почерк непривычный, заковыристый.

- Стой!

Она вздрогнула от окрика и замигала, глядя снизу вверх на существо, преградившее ей путь. Она видела таких существ в Халкесе – огромных, крылатых, в огненно-алой броне, приросшей к телу. Это был Ацолейт, и поверх брони он носил перевязь с тяжёлым молотом-клевцом, похожим на кирку. Ремешки, оплетающие тело, и широкое ожерелье на груди, и пояс, - всё блестело от металлических чешуек и ярких камешков, и Кесса засмотрелась бы на них, но Ацолейт выглядел уж очень сурово. Второй воин стоял неподалёку, у стены, разглядывал пришелицу с удивлением и досадой и едва заметно морщился. «Вот странно – головы у них мохнатые, как у зверей, руки голые, а остальное всё в чешуе, как у ящеров…» - удивилась про себя Кесса.

- Силы и славы вам, могучие стражи Квонайта! – учтиво кивнула она. Это могли быть только воины – так же прямо и гордо держались Речники, прилетающие в Фейр, и так же они смотрели вокруг, на землю, которую берегли и защищали…

- Язык знает, и о печатях не забыла, - пробормотал первый стражник скорее товарищу, чем Кессе. – Много знорков тут ходит в последние дни. Некто Саркес знаком тебе?

- Я никогда не слышала о нём, - покачала головой Кесса. – А что с ним случилось?

- Несущественно, - поморщился Ацолейт. – Твоё имя и цель прибытия?

- Кесса Скенесова, дочь Ронимиры Кошачьей Лапки, - путешественница гордо взглянула ему в глаза, но хеск даже ухом не повёл. – Я ищу корабль до Эгита.

- Один уже нашёл, - стражник чуть приподнял верхнюю губу, показывая острые зубы. – Что у тебя за спиной? Покажи!

- Это лук, - Кесса протянула ему старую деревяшку. – У него нет тетивы, а я не умею стрелять. Вы не видели Ксилию Болотный Огонёк? Это её вещь.

- Ксилия? Да, слишком много знорков… - снова оскалился Ацолейт, вертя в огромных ладонях лук. Кесса разглядывала его руки – грубая светло-бурая кожа была словно покрыта мелкой чешуёй, и у локтя из-под пластин брони виднелись красные волоски.

- Что скажешь? – первый хеск покосился на второго. Тот пожал плечами.

- Пусть идёт. Повяжи нитки, возьми одну куну. Печати у неё свои, опасности я не вижу.

«Кто-то разозлил их, и совсем недавно,» - вздыхала Кесса, оглядываясь на стену из-за угла одной из бесчисленных башен Квонайта. Тончайшие жёлтые нити обвивали её правую ладонь, переплетаясь между пальцами, и едва заметно грели кожу. «Чем насолил им этот Саркес?..»

Кто-то рявкнул за спиной, и она шарахнулась к стене. Двое Ацолейтов пронеслись мимо. Они тащили что-то длинное, прикрытое разлохмаченной циновкой, и тяжёлое даже для них. Сверху захлопали крылья – тень пронеслась над башнями и исчезла, с другого «берега» улицы вылетела вторая, а за ней третья. Стена, к которой прижималась Кесса, тихонько загудела, и та поспешно отошла в сторону. За башнями перекрикивались хески – издали казалось, что две стаи волков рычат и воют, время от времени кидаются друг на друга и со скулением отступают. Шум крыльев стоял в воздухе, и что-то лязгало, громыхало и скрежетало – не то в соседней башне, не то за углом. Помотав головой, Кесса юркнула за стену и едва не налетела на Ацолейта с огромнейшей телегой. Он толкал её перед собой, а она летела по воздуху, помахивая драными циновками. Хеск, едва не смахнув Кессу с мостовой, развернул летучую повозку и взревел, запрокинув голову. Кесса открыла рот, но рёв относился не к ней – к тем двоим Ацолейтам, что спрыгнули с крыши прямо на мостовую, в падении складывая крылья. Подхватив телегу с двух сторон, они погнали её дальше – к длинному приземистому дому, из которого с двух сторон торчали трубы. Одна извергала густую сажу, вторая – едва заметный багряный дымок. Кесса принюхалась, чихнула и, махнув рукой и утирая слезящиеся глаза, проскочила мимо. «Река моя Праматерь! Что они там варят?! Этим и дракон подавится!»

Ещё один Ацолейт свалился сверху, задев Кессу крылом, и шарахнул кулаком по ближайшей двери. Та загудела медным гонгом. Занавесь на узком окне над дверью отдёрнулась, и оттуда взревели – не злобно, а скорее радостно. У Кессы заложило уши, и она поскорее спряталась за угол – хвала богам, углов в этом городе хватало!

«Река моя Праматерь!» - она покачала головой. «Какое тут всё громкое…»

Тёмно-серый камень, изрезанный тонкими трещинами, ложился под ноги, чёрные башни под серыми и тёмно-лиловыми крышами прорастали из него, как деревья без ветвей. Кесса подозревала, что их не строили – они так и поднялись, а длинные дома со столь же длинными крышами – это башни, упавшие набок. По ярким знакам, размашисто нарисованным на тёмных дверях, она пыталась различать их – и получалось, что она почти не кружит на месте, но строения всё не кончались и не кончались. Горячий ветер заблудился в сплетениях улиц и налетал на Кессу со всех сторон. А она, щурясь, рассматривала крыши – и площадки под козырьками. Там была вторая дверь, с тем же знаком, что и первая, и Кесса сама видела, как вышедший на площадку Ацолейт прямо оттуда и отправился в путь – только качнулся вперёд, и крылья подбросили его в небо.

- Фу-ух, жарища, - Кесса остановилась в тени башни, утирая пот с лица. Прохлады тень не принесла – город нагревало не солнце, жар шёл от самой земли. Мимо прошли двое Ацолейтов, придерживая за ручки летящий ящик с бортиками. Циновка на нём слегка дымилась.

- Хаэй! – окликнула их Кесса, но хески не услышали – что-то заскрежетало особенно громко, а потом земля загудела от тяжких ударов. Над башней, водя по сторонам безглазой мордой, повисло синее хвостатое существо, и второе такое же, выплыв из переулка, подбиралось к нему. Поравнявшись, оба создания опустились ещё ниже, под крыши, и полетели, что-то вынюхивая по пути. «Клоа! Они и тут летают…» - Кесса прижалась к стене и спрятала руки под курткой. «А я не маг, ясно вам?»

Клоа не было дела до её слабенького колдовского дара – они учуяли добычу покрупнее и вскоре исчезли с улицы. Земля снова загудела, и этот гул был Кессе знаком – так сотрясали скалы проползающие под ними Хальконы. Пристань подземных кораблей была где-то неподалёку… ну, по меркам Ацолейтов.

«Сама я тут ничего не найду,» - вздохнула Кесса, оглядываясь по сторонам. Ещё одна тень пролетела над башнями, но нечего было и думать до неё докричаться. «Если бы они помедленнее бегали и поменьше шумели!»

Она снова вытерла лицо, пропустила мимо троих Ацолейтов и угловатый ящик, вертящийся в воздухе и дребезжащий на лету, и покосилась на соседний проулок. Там не было башен – только длинные дома. Они стояли поодаль друг от друга, а в центре их неровного кольца выступала из земли невысокая, но толстая ограда – каменный бортик. Трубы над домами не дымили, и никто не бегал вокруг ограды.

Кесса миновала два дома. Их двери – с чешуями из настоящей бронзы! – были закрыты наглухо, и из-за них доносилось тихое шипение, сменяющееся перестуком. Трубы сочились белесым дымком, но ветер отгонял его от Кессы. Осторожно потрогав чешую на двери, она подняла руку, чтобы постучать – и остановилась.

«Успеется,» - подумала она, отходя к ограде. Бортик был невысок, прогрет солнцем и на вид очень удобен. «Надо сперва поесть! И попить… Боги мои, как тут всё-таки жарко!»

Что-то зашелестело невдалеке, и Кесса посмотрела туда и увидела двоих Ацолейтов. Они, сложив крылья, устраивались на ограде. Это были очень маленькие Ацолейты – чуть ли не меньше Кессы, и их руки покрывал красный мех. Оба хеска смотрели в центр круга, очерченного оградой, не замечая ничего вокруг – и Кесса, проследив за их взглядом, сама замерла на месте и забыла обо всём.

Там была странная ребристая штуковина из тёмного металла, со множеством пригнанных друг к другу деталей, пластин, сверкающих «глаз», большая – в рост человека – и рядом с ней стояли двое Ацолейтов, сложив руки на груди. Ещё двое возились с устройством, укладывая его поудобнее.

- Вот ещё! Не трогай ничего, - громко ответил один из Ацолейтов на глухое ворчание другого. – И я ни к чему не прикоснусь. Атсу снова завоет, что всё сломалось, так пусть хоть на нас не валит.

- Угомонись, Техути, - проворчал второй. – Всё, что поломалось из-за диверсии, уже починено и работает, и этот схор исключением не будет.

- То, что из-за диверсии. А не потому, что Атсу все камни приделал криво, - недобро оскалился Техути. – Впрочем, что мне до него?.. Хватит ползать, Атсу, мы не нанимались весь день тут стоять! Что криво, то не выровняется!

Ацолейт, возившийся со странной штуковиной, с лязгом вернул на место последние пластины и поднялся на ноги, жестами приказывая всем расступиться. Трое хесков без спора попятились прочь от устройства. Теперь, в собранном виде, оно похоже было на огромную ребристую ракушку с торчащими кое-где плавниками.

- Что это за штука? – шёпотом спросила Кесса у мохнатых Ацолейтов. – Зачем она?

Существа, вздрогнув, повернулись к ней. Одно негромко зарычало, второе прижало уши к голове и показало зубы. Кесса мигнула.

- Вас пугают чужаками, да? – она показала Ацолейтам пустые ладони. – Но я не враг!

На площадке загрохотало, металл зазвенел о камень, и Кесса, вздрогнув, повернулась туда. Металлическая штука лежала кверху днищем, откатившись далеко от того места, где её оставили, вся земля была взрыта и дымилась, дым шёл и от самого устройства. Рядом, зажимая ладонью рану в плече, сидел один из Ацолейтов и подвывал сквозь стиснутые зубы, вся его броня была припорошена пылью и хлопьями сажи. Второй склонился над ним, пытаясь оторвать пальцы от плеча.

- Тзуга, покажи! Обжёгся? – кое-как отлепив ладонь хеска от раны, Ацолейт взглянул на неё – и громко зарычал. Из соседних домов ему ответили грохотом и воем, четверо хесков обступили раненого. Он коротко взвыл, когда чьи-то когти впились в рану. Ацолейт-помощник показал всем окровавленный острый обломок и тут же отшвырнул его подальше. Раненый, опираясь на чужие руки, поднялся с земли. Его шатало.

- Тзуга, камень до кости не дошёл. Не бойся! – заверил помощник, дуя на пальцы. – Сейчас рану перевяжут. Пойдём, пойдём, держись за меня…

Тзуга отмахнулся от его руки и снова схватился за плечо. Его осторожно приобняли и так повели. Он уже не покачивался – только тихо рычал и встряхивал головой. Кесса, собиравшаяся уже спрыгнуть с ограды и кинуться на помощь, облегчённо вздохнула.

Оставшиеся хески окружили перевёрнутое устройство. Один уже опустился на корточки и пытался выправить покорёженную пластину и погнутый плавник. Створки «ракушки» приоткрылись, из них торчали толстые трубки, и что-то там ещё скрежетало и проворачивалось.

- Пирит, - один из Ацолейтов подошёл к окровавленному обломку и осторожно, двумя когтями, поднял его и сунул сидящему под нос. – Криво поставленный пирит. Треснул, как и говорилось.

Хеск поднял на него затравленный взгляд, хотел что-то сказать, но только зарычал и ладонью прикрыл глаза. Его кожа была исчерчена чёрными и бурыми полосами, но крови не было.

- Довольно с нас, Атсу, - Техути примерился и пнул устройство в бок, переворачивая его на брюхо. Створки жалобно заскрипели.

- Этот схор будет переплавлен, его камни – извлечены и пущены в дело, - объявил Техути, повернувшись к остальным хескам. – Идём, и так потеряли кучу времени.

Двое Ацолейтов, ворча и пожимая плечами, пошли к длинному дому. Атсу так и сидел рядом со схором, ощупывая поцарапанные пластины и опустевшие ниши. Округлые щитки, прикрывающие их, отошли, и камни, отделившись от корпуса, раскатились по земле. Одна из ниш – на заострённом «носу» - была пустой и гладкой. Атсу пощупал её пальцем и вскочил, сверкая глазами.

- Техути! Где камень?!

- А он был у тебя, Атсу? – негромко зарычал хеск. – Тебе дали достаточно камней. Ты даже пиритом распорядиться не можешь, никого не покалечив!

Атсу подался назад, пригнув голову и опустив уши. Кессе показалось, что он готов вцепиться Техути в горло.

- С моим камнем никаких аварий не было! Верни его мне и дай ещё один пирит. Этот схор будет работать!

Двое хесков переглянулись.

- Два провальных испытания – и ты, Атсу, ещё чего-то требуешь? – недобро оскалился Техути. – Тзуга едва не остался без руки. Кого ещё ты хочешь покалечить?

- Я никого не трогал! – взревел Атсу. – Тзуга знал, что схор исправен!

Второй Ацолейт, покачав головой, протянул к нему руку ладонью вперёд.

- Так и было, Атсу, - негромко сказал он. – До того дня. Камень полностью разрушен. И замены ему не будет. Слишком редкий и дорогой минерал ты выбрал, Атсу. Множество схоров работает без таких изысков. Возьми пирит, если хочешь, но на твоём месте я бы закончила эту возню.

Техути громко фыркнул.

- О чём ты говоришь, Миу?! Ты позволишь ему снова…

- Мы ничего не теряем, - качнула головой Миу. – Кроме пирита. Пойдём, навестим Тзугу. Вот уж кому не повезло…

Техути пошёл за ней, но вскоре остановился и с презрительным оскалом повернулся к Атсу.

- Не можешь совладать с камнями? Иди к сарматам, Атсу, иди и проси у них помощи! Может, они заставят твой схор работать!

По спине мастера пробежала дрожь, и он прижал уши, но не взглянул на Техути – так и остался сидеть рядом с дымящейся штуковиной, вставляя осколки в ниши на её боках.

«Если бы знать, что это за штука…» - Кесса на цыпочках шла вдоль стены, разглядывая устройство. Ничего подобного она раньше не видела, и Речники ни о чём таком не рассказывали, - и никто из её родни, хотя все они работали в кузнице, не узнал бы эту штуковину. Так много металла – больше, чем во всём Фейре… да что там – больше, чем в Фейре, Фьялле и Нануре, вместе взятых!

«Может, Зеркало её узнает?» - осторожно, стараясь не зазвенеть подвесками, Кесса повернула древнее стекло к схору. Бледное отражение неба сменилось рябью, а потом в зеркальной глубине заклубилась сине-зелёная муть. Там было дно древней Реки, и неясные тени в отдалении, и ребристые ракушки, пьющие вязкий ил.

«Что за дела?» - Кесса постучала ногтем по оправе, но картинка не изменилась. «А! Ему, видно, не хочется ничего тут отражать. Как запомнило мою ракушку, так и показывает. Да, мало от него помощи…»

Кесса снова посмотрела на схор – Атсу уже вернул на место все пластины и укрепил камни в нишах и теперь двигал устройство с места на место – на полпальца влево, на локоть назад – будто выбирал, где оно лучше смотрится. В вытянутых ребристых створках и впрямь было что-то от существ в Зеркале, вот только у них не было плавников.

Атсу вновь отступил от устройства на шаг, придирчиво осмотрел его – и с тяжёлым вздохом махнул рукой и сел рядом.

Ацолейт с перебинтованным плечом вышел из-за дома, покосился на схор и подошёл к Атсу.

- Нашёл что-нибудь?

Тот на мгновение оживился, даже усмехнулся, но тут же опустил голову и вздохнул.

- Я не вижу, где неисправность. Дело в камне, скорее всего, но нового нам не дадут. Что с рукой?

- Забудь, - отмахнулся Тзуга. – Попал бы осколок левее – было бы хуже. Миу разрешила новую пробу?

Он обошёл схор по кругу, разглядывая каждую пластину.

- Может, переставим камни? Техути тоже зря говорить не стал бы…

- Да, клянусь огнём и дымом, - оскалился Атсу. – Переставим камни, переделаем створки и урежем корпус.

- Да-а, - Тзуга покачал головой, потыкал когтем в пустую нишу на носу схора и неловко пожал плечами. – Донных схоров и без нас много. Я-то думал сделать плавучий… Значит, он весь неправильный?

- Точно, - кивнул Атсу и легонько толкнул Тзугу в бок. – Поможешь?

- Чем смогу, - Ацолейт запустил лапу между створками, заглянул туда и задумчиво шевельнул ухом. – Из-за одного камня его так не швыряло бы. Посмотрю ещё раз, что внутри. Непросто всё с этой диверсией…

- Смотрели уже внутри, - махнул рукой Атсу. – В восемь глаз смотрели. Погоди, я помогу…

Вдвоём они разобрали часть пластин, приподняли верхнюю створку. Кесса хотела заглянуть внутрь схора, но широкие спины и крылья Ацолейтов всё загородили. Несколько мгновений спустя Атсу отступил и сокрушённо вздохнул.

- Иди за пиритом, - покосился на него Тзуга. – Я тут справлюсь.

Атсу отошёл на несколько шагов и пригнулся, отталкиваясь от земли. Крылья за его спиной развернулись и подбросили его вверх, несколько взмахов – и его тень промелькнула над площадкой и растаяла. Тзуга по пояс погрузился во «внутренности» схора – только слышалось ворчание, перемежаемое лязгом и шипением нагретого металла. Иногда наружу вылетали искры.

«Какой камень они ищут?» - Кесса с надеждой заглянула в Зеркало, но там не было ничего, кроме илистого дна древней Реки. Пожав плечами, она достала из кармана окаменевшую ракушку и осмотрела её со всех сторон. «Может, Зеркало неспроста их показывает? Может…»

Она повернулась к неподвижному схору. Пустая ниша на его носу была прикрыта, но Кесса помнила, в какую сторону сдвигается округлая пластина.

Никто не остановил её – Тзуга ничего не видел и не слышал, копаясь внутри схора. Холодная пластина тёмного металла с трудом отползла в сторону, и ракушка, смазанная смолой, прилипла ко дну ниши. Поднатужившись, Кесса вернула крышку на место и попятилась к ограде. «Ты, живший в Реке, уцелел в огне Применения. Куда бы ни поплыла эта штука – постарайся уцелеть там…»

Кесса едва успела спрятаться за ограду, когда в небе зашумели крылья. Возвращался Атсу, а за ним летели Миу и Техути, - Кесса ещё не научилась различать Ацолейтов, но была уверена, что это они, и не ошиблась.

- Атсу! Почему Тзуга возится с твоим схором? – зарычал Техути, едва опустившись на землю.

- Готовит схор к новой пробе, - проворчал Тзуга, выбираясь из недр устройства и придерживая ладонью больное плечо.

- Отойди, - приказала Миу, протянув к нему руку. – Ты ранен, и твоё здоровье важнее этих испытаний. Атсу, ты позвал Тзугу на площадку? Сейчас ему нельзя работать!

- Я сам пришёл! – рявкнул раненый Ацолейт, но всё же попятился от устройства. Атсу, виновато покосившись на него, склонился над пустой нишей в боку схора и вложил в неё что-то, сверкнувшее золотым лучом.

- Схор готов к пробе, - объявил он, отходя на несколько шагов.

- К последней, я надеюсь? – Техути хмуро взглянул на Миу. – Не следовало разрешать ему. Тем более, он пригнал сюда Тзугу…

- Довольно, - оскалилась Миу. – Это последнее испытание, Атсу. Если и в этот раз всё закончится так же, металл отправится на переплавку, а ты – на обработку церитов.

- Да, эта работа подходила тебе, - сморщил нос Техути. – Там ты никого не мог покалечить. Отойдите подальше – и ты, Тзуга, тоже! Эта штука снова начнёт скакать блохой, и лекарям прибудет работы!

- Техути! – Атсу прижал уши и сверкнул глазами.

Ацолейт выразительно шевельнул крыльями и скрестил руки на груди.

- Начинай, - кивнула Миу.

Атсу отделил от верхней створки схора маленький узорчатый диск и медленно, пятясь, отошёл от железной штуковины.

- Алааш! – он провернул диск в пальцах так, чтобы тот сверкнул на солнце. Схор едва заметно дрогнул и загудел. Пластины на металлическом теле зашевелились, сбиваясь плотнее, нос приподнялся и качнулся в сторону, широкий обод посреди корпуса провернулся, высвобождая две пары узких плавников. Миу и Техути удивлённо переглянулись. Тзуга широко ухмыльнулся и неопределённо пошевелил пальцами.

- Шетшу! – испытатель закрыл диск ладонью. Схор качнулся ещё раз, и обод с плавниками завертелся – сперва медленно, потом – всё быстрее. Из отверстий на носу пошёл пар.

- Ацараш! – Атсу опустил руку. Узкие плавники, дрогнув, втянулись внутрь – и тут же выбрались наружу, но теперь уже полностью, во всю длину – чуть больше локтя. Схор замер, плавно покачиваясь.

- Надо же, - пробормотал Техути, с недоумением глядя на устройство. – Неужели не развалится?

Атсу скрипнул зубами, но ничего не ответил.

- Тату-ва-кошушу! – он провёл пальцами по диску. Створки схора приоткрылись, и из-под них потянулись тонкие волоски белесого свечения. Кесса, едва взглянув на него, замигала и принялась утирать слезящиеся глаза. Следом за лучами потянулись, проворачиваясь в пазах, толстые трубки. Пар из носа пошёл сильнее, внутри схора заурчало и засвистело.

- Ну надо же, - покачала головой Миу и осторожно поднесла крыло к створкам. Оно затрепыхалось на созданном ими ветру.

- Будто и камни не криво поставлены, - повёл крыльями Техути. – Теперь разверни его!

- Цагеш! – Атсу провернул диск в пальцах, и вместе с ним, покачивая плавниками, развернулся на месте схор. Его днище чуть приподнялось, будто он переступил с лапы на лапу, и Кесса так и не услышала ожидаемого скрежета стали о камень. Видно, ожидал его услышать и Техути – он навострил уши, удивлённо мигнул и сделал шаг в сторону, пристально разглядывая схор.

- Тату-ва-кошушу! – сказал испытатель, и из створок снова высунулись трубки. Схор старательно втягивал воздух.

- Ну-ну, - повёл крыльями Техути и подобрал у ограды булыжник. Камень зазвенел о сталь, Кесса вскинулась, но схор даже не дрогнул – чуть сдвинутая пластина вернулась на место, лучи скользнули по отлетевшему камню и потянулись к Техути. Тот проворно отступил.

- Ну что ж, - протянула Миу, обойдя вокруг устройства. – Он работает. Так же хорошо, как при первых испытаниях. Можно остановить его. Техути, ты доволен проверкой?

- Врррр… - неопределённо проворчал Ацолейт.

- Хафишу! – скомандовал Атсу, сжимая диск в ладонях. Схор с тихим гудением опустился плашмя на землю, плавники на ходу вдвинулись в корпус, и стальной обруч прикрыл их. Странная штуковина оцепенела.

Тзуга подошёл к испытателю, положил руку ему на плечо и с силой встряхнул его. Атсу ухмыльнулся и пригладил шерсть на макушке.

- Ну надо же, - покачал головой Техути и пошёл вдоль бока схора, приглядываясь к заклёпкам и швам. – Воля богов, не иначе.

- Мы ещё проверим его, и не единожды, - сказала Миу, что-то прикидывая в уме. – Но начало хорошее. Он может войти в строй ещё до Семпаля. Вы с Тзугой постарались и заслужили поощрение.

Техути отодвинул несколько пластин на боках схора, осмотрел камни в нишах и фыркнул.

- Перепутав всё, что можно, ты заставил этот схор работать. Что вы сотворили для этого? Кого пожертвовали Всеогнистому?

Он снял крышку с ниши на самом носу – и в изумлении приоткрыл пасть. Миу, почуяв что-то любопытное, встала за его плечом, и даже Ацолейты на соседней крыше – со стены они улетели туда – вытянули шеи.

- Атсу! – сверкнул глазами Техути, поворачиваясь к испытателям. – Чей это камень? Где ты взял его?!

Атсу растерянно мигнул и сам метнулся к схору. С изумлённым вздохом он потрогал древнюю ракушку когтем и замотал головой.

- Отвечай! – рявкнул Техути, прижимая уши и поднимая шерсть дыбом.

- Этот камень – мой! – крикнула Кесса, прыгая через изгородь. Чудом она ничего себе не отшибла – преграда была чересчур широкой.

- Я принесла его сюда, - продолжила она, подходя к Ацолейтам. – Для Атсу, Тзуги и их железной рыбы. Я – Кесса, Чёрная Речница. А ты, Техути, завистлив и жесток!

Все разом повернулись к ней, и даже те, кто сидел на крыше, перемахнули на ограду, не боясь, что их сгонят.

- Ты принесла этот камень? – переспросил Атсу, наклонившись к ней. Ацолейты были очень большими существами – Кесса запрокинула голову, чтобы видеть их лица – но страха она не чувствовала, ни перед ними, ни перед устройством, оживающим по приказу.

- Да, он с Великой Реки, - ответила «Речница». Горячий ветер Квонайта трепал бахрому на её куртке, шевелил волосы, усыпая их пеплом с огненных озёр, но сейчас Кесса чувствовала на лице дыхание воды и слышала, как набегают на берег маленькие волны.

- Знорки, - пробормотала Миу, разглядывая пришелицу, как диковинного зверька. – То ни одного, то вдруг толпа…

- Я не могу его взять, - качнул головой Атсу и протянул ракушку Кессе. Та изумлённо мигнула.

- Почему?!

- Это слишком… много, - Ацолейт уткнулся взглядом в безжизненную землю под ногами. – Не стоило приносить его.

- Ты думаешь, я хочу зла? Как Саркес? – путешественница попыталась перехватить его взгляд, но тщетно. – Тебя ранили, и боль не унимается? Теперь все чужаки – враги для тебя?

- Забирай, - Атсу хотел вложить камень в её ладонь, но замешкался, наклоняясь, и Кесса спрятала руку за спину.

- Атсу, схор без ракушки сломается, - жалобно сказала она – никогда прежде ей не пытались вернуть подарки, и она не знала, что делать. – Ладно, ты не веришь никому из знорков. Но зачем ломать схор?!

Техути, отойдя от оцепенения, громко фыркнул.

- Вот чтобы мне принесли такой камень, а потом уламывали взять! Ты не в своём уме, Атсу. Покажись лекарю!

- Схор? – пробормотал Атсу, оглядываясь на устройство. – Ты… ты хочешь, чтобы он работал?

- Я думаю, это правильно, - кивнула Кесса, глядя на него с надеждой. Ацолейт пожал плечами и приложил пальцы ко дну ниши. Вскипевший металл принял в себя ракушку и тут же застыл – она успела лишь немного потемнеть. Щитки сомкнулись над ней.

- Я… я благодарю тебя, знорка, - Атсу склонил голову. – Что ты хочешь взамен?

- Всеогнистый и всё его пламя! – Миу вскинула крылья и смерила его сердитым взглядом. – Ты намерен вести такие разговоры прямо тут, на пороге ночи, с пустым брюхом и пересохшей глоткой?! Техути прав, лекарь тебе не помешал бы. Арра-а-ау!

Двери длинных домов захлопали, и трое Ацолейтов попятились к ограде – на площадке стало тесно. Схор обступили, ощупали, одобрительно рыча, вшестером подхватили и поволокли к двери – она теперь распахнулась во всю стену. Стая Ацолейтов ввалилась следом, и Миу, помахав им на прощание, повернулась к Атсу и Тзуге.

- Сегодня угощает Техути!

Упомянутый хеск недобро сощурился, но промолчал. Тзуга с ухмылкой потёр ладони.

- А Сияющие Камни поделятся мисками. Вся хвала Атсу, его плавучему схору и маленькой знорке!

Из соседних домов донёсся одобрительный рёв. Трое Ацолейтов мигом оторвались от земли, и Кесса охнуть не успела, как Тзуга забросил её к себе на спину. Она прокатилась по панцирю из горячих чешуй и едва успела вцепиться в крыло.

- Держись за плечи! – крикнул хеск, поворачивая к земле. Кесса снова заскользила, теперь уже вперёд, и схватилась за мех на загривке. Внизу мелькали чёрные башни с островерхими крышами, обелиски, усеянные гроздьями кристаллов, и дымящие трубы бесчисленных мастерских.

Кесса запрокинула голову и увидела над собой клубящийся рыжевато-багровый дым, тени, скользящие в нём, и очертания скал – огромных сталактитов, протыкающих облака. Ветер свистел в ушах.

- Хаэй, Макега! – крикнула Кесса, задыхаясь от восторга. Ей казалось, что она плывёт по ветрам.

- Ра-ау, тише там, - проворчал Тзуга. Земля была уже недалеко, и он сложил крылья, мягко приземляясь посреди улицы. Кесса, с трудом разжав пальцы, скатилась вниз по чешуйчатой спине и села на камень. Встать ей удалось далеко не сразу.

- Да-а, - протянул Тзуга, ощупывая загривок. – Недаром знорки не летают. Пойдём, пока там всё не съели!

Длинный приземистый дом под двускатной крышей глубоко врос в оплавленную дорогу. От двери вниз вели пять ступеней – каждая по колено Кессе. Из дальних комнат доносилось мерное шипение, иногда – плеск и клёкот. Ярчайшие цериты горели на стенах и потолке – таких больших и красивых Кесса не видела никогда, и никто в Фейре не видел. Их даже не укрепили на подставках – небрежно вмуровали в щели между плитами, испачкали расплавленным камнем, пыль осела на них. Такие же камни сияли и на тяжёлой двери с бронзовой чешуёй. Атсу мимоходом ударил по ней кулаком – дверь отозвалась глухим гулом – и повернул на узкую лестницу, прижавшуюся к стене. Она вела наверх, и оттуда были слышны удивлённые голоса.

- Хаэй! – крикнули сверху. – Кто пришёл?

- Атсу из Сияющих Камней, - отозвался Ацолейт. – Я не один сегодня.

- Тзуга тоже тут? – не слишком удивился незнакомый хеск. – Силы и славы Стальным Лапам!

- Силы и славы Сияющим Камням! – ответила ему Миу – Тзуга замешкался, оберегая больное плечо от удара о косяк. Сверху донеслись удивлённые возгласы. Кессу подхватили, поставили на верхнюю ступень, следом забрался Тзуга.

Это была не комната, а терраса под самой крышей, над провалом, показавшимся Кессе необычайно глубоким. На его дне что-то клокотало в крытых чанах, свистел прогоняемый по трубам дым, и горели негаснущие огни. На террасе прямо над чанами расположились на полу Ацолейты – кто-то лежал на камнях, едва прикрытых драными циновками, кто-то сидел в обнимку с огромной миской, жадно заталкивая еду в рот. В углу, у вмурованного в стену котла с дырой в боку, сидел хеск в переднике и задумчиво вертел в лапах черпак. Увидев гостей, Ацолейт выронил его и вскочил на ноги, едва не ударившись макушкой о потолочную балку.

- Хаэй! Трое из Стальных Лап здесь, и странный знорк здесь! Как много гостей ты привёл, Атсу! Что это значит?

- Мой схор признан годным, - выдохнул Атсу и ухмыльнулся, протягивая лапы к спросившему. Тот запрокинул голову и взревел так, что качнулись каменные стены.

- Атсу - Стальная Лапа! – крикнул один из Ацолейтов. – Начистим ему чешую!

Кесса вскинулась, но её оттеснили – все хески, побросав еду, обступили Атсу. Кто-то тянул его за крылья, кто-то дёргал за шерсть на загривке, кто-то хлопал по чешуйчатой спине и груди. Миу следила за всем этим с невозмутимым лицом, Техути морщил нос, но молчал, Тзуга ухмылялся и украдкой потирал плечо – всё-таки ему не удалось разминуться со стеной.

- Я, Техути Стальная Лапа, угощаю сегодня, - сказал Ацолейт, когда хески немного угомонились. – Кто голоден?

…Ложка была Кессе не по руке – таким черпаком впору было разливать варево на всех жителей Фейра! Не было здесь и маленьких мисок – все они походили на умывальные тазы, и весь ужин Кессы уместился на самом дне. Ей наложили бы больше, до краёв – Ацолейты боялись, что она останется голодной, сама же Кесса опасалась лопнуть.

Дроблёное зерно, древесные грибы, куски мяса и что-то полупрозрачное, неопознаваемое, - всё было разварено в кашу и обильно залито горячим жиром и посыпано солью. Ацолейты глотали варево торопливо, прихлёбывая из огромных чёрных чашек белесую пенящуюся жижу. Ели помногу, с пустыми мисками подходили к котлу дважды и трижды, подсаживались поближе к пришельцам, потом уступали место тем, кто только что пришёл. Кто-то, наевшись, лежал у стены, вытянувшись во весь рост, кто-то уже спал прямо на полу, не обращая внимания на шум.

- А я видел изыскателя с Чёрной Реки, - задумчиво проговорил одноглазый Ацолейт, в третий раз подсаживаясь к Стальным Лапам. Его лицо – всю левую сторону – пересекали ветвящиеся шрамы, изуродованные веки срослись, и глазница навсегда закрылась.

- Где? – потянулась к нему Кесса.

- Эгит… - неопределённо пошевелил крыльями хеск. – Я бывал там по молодости, сейчас-то не до того… Видел… ладно, тут я махнул, но я был с ним в одной харчевне. Туда столько существ натолкалось, что я так от двери и не отошёл. Вроде бы он был, как ты, в чёрном и в висюльках. А вот как его звали…

Ацолейт снова пошевелил крыльями.

- «След огня», вот как называется эта харчевня. Форнское местечко… Заходи, если времени не жалко. Я давно там не был…

Кесса силой заставила себя отвести взгляд от шрамов на его лице.

- Могучий воин, где ты был так страшно ранен? – тихо спросила она. – Верно, это была славная битва…

Хеск от неожиданности поперхнулся пенным питьём.

- Чего?!

- Хаэй! – возвысила голос Миу и треснула черпаком о дно перевёрнутой миски. – Не гомоните не по делу!

- Не по делу, не по делу… - проворчал Ацолейт в переднике, проталкиваясь к чужакам. Он втиснулся между Миу и Техути и поставил перед собой на пол чашку, наполненную крупными семенами.

- Пересчитай, знорка, - он протянул чашку Кессе. – Скинулись все Сияющие Камни. Но лучше подожди, пока Атсу заплатят за схор. У нас тут с деньгами неважно.

- Вы все – очень щедрые, - тихо ответила «Речница». – Боги да хранят вас!

Не считая, она рассовала деньги по карманам. Тут было несметное богатство – полсотни кун, а то и больше. «Река моя Праматерь! У деда по всем тайникам столько не наберётся!» - думала Кесса, багровея от смущения. «Вот это деньжищи…»

- Ты список вёл? – спросил Атсу, постучав когтем по чешуе Ацолейта в переднике.

- Вёл, - шевельнул ухом тот. – Не волнуйся, Атсу. Все знают, что ты рассчитаешься. Большой спешки нет.

Он повернулся к Миу и навострил уши.

- На чём мы сошлись?

- С вами сойдёшься, - наморщила нос та. – Тзуга! Что скажешь ты?

- Корабль найти легко, - пробормотал Тзуга, покосившись на Кессу. – Мало их там, что ли… Каждый день уходит по десятку, что в Эгит, что в Халкес.

- Но знорку к халегам не подпустят, - нахмурился Техути, и все закивали, переглядываясь между собой.

- Я могу дойти и без халега, - сказала Кесса. – Только дороги не знаю.

- Тогда слушай, что говорят, - фыркнул Техути. – Своими ногами там не пройти. Даже Ацолейту. А ты – знорка. Будь ты хоть двадцать раз Чёрной Речницей…

- Хаэй! – Миу ударила ложкой по миске, и на дребезжание обернулись все хески. – Дело ясное. Нужен пропуск и поручительство.

Её слова радости не вызвали, все запыхтели и зашевелили усами.

- К страже идти, что ли? – переспросил на всякий случай Атсу. – Ладно, я схожу… а без них никак нельзя?

- Не получится, - кивнула Миу. – Один не ходи. Одного поручителя будет мало.

- Так и я могу поручиться, - зашевелился Тзуга. – Оба мы видели, что Кесса ничего, кроме пользы, городу не принесла.

- Это всё хорошо, - протянула Миу. – Но не торопитесь. Атсу, найди, где устроить Кессу на ночь. Утром соберёмся здесь же. У меня и Атсу до полудня дел нет. Кто ещё на завтра свободен?

- Я, если рука не разболится, - Тзуга потёр забинтованное плечо.

- Значит, соберёмся втроём, - заключила Миу. – Кесса, пусть твоя ночь будет спокойной. Не уходи отсюда одна – дождись нас. Если повезёт, послезавтра отправим тебя в Эгит.

…Всё смолкло, только снизу ещё доносилось шипение и еле слышное булькание, да ворочались на подстилках Ацолейты, пристраивая поудобнее сложенные крылья. Под истрёпанными циновками не было ничего, кроме камня, но это не помешало Кессе провалиться в сон, полный цветных огней, ядовитого дыма, бурлящей воды и приглушённого рычания. Ненадолго выпадая из дрёмы, она видела Ацолейтов, склонившихся над провалом. Их собратья, уснувшие на полу, ничего не замечали, даже если пробирающийся мимо хеск наступал им на крылья.

Что-то оглушительно задребезжало, и Кесса вскочила, ошалело мигая и нащупывая за поясом нож. Ацолейты, мигом проснувшись, прыгали с террасы вниз, на лету расправляя крылья. Дребезжание не прекращалось.

- Умррх, - проворчал сонный хеск, закрывая уши крылом. – Уже привезли? Что им по ночам не спится?!

- Что привезли? – спросила Кесса, склоняясь над ним.

- У-уррх, - Ацолейт, разомкнув веки, замотал головой и кое-как поднялся на ноги. – А ты чего не спишь, знорка? Ты не на работе…

- Хаэй! Долго тебя ждать?! – из-под террасы высунулся недовольный хеск. – Запускай дробилку!

- А-ауы, - протяжно зевнул Ацолейт и шагнул вниз. Кесса кинулась к поребрику – и облегчённо вздохнула, увидев, что он расправил крылья у самого пола и мягко приземлился.

Что-то громко лязгнуло, и весь дом задрожал от раскатистого грохота. Кесса схватилась за уши и прижалась к террасе, ожидая, что крыша сейчас рухнет. Однако здание устояло, и грохот стал тише. Внизу, в стороне от полупустых длинных чанов, Ацолейты обступили махину, окованную тёмным металлом и ощетинившуюся короткими рычажками. Она грохотала и содрогалась, сотрясая стены.

«Да, уснёшь тут…» - поморщилась Кесса и протёрла глаза, отгоняя дремотный морок. Грохот внизу сменился ровным гулом, перемежаемым треском и стеклянным звоном. Один из Ацолейтов поднял руку, и четверо навалились на рычаги, поднимая металлическую махину. Из неё сыпались многоцветные осколки, и часть их сияла ярким ровным светом.

Не без усилий затолкав шумную махину в пещерку в стене, Ацолейты сгрудились вокруг ящика с обломками и принялись в них копаться. Тёмные камни, мелкие и крупные, полетели в полупустой ящик у стены, светящиеся осколки откладывали в сторону, придирчиво осматривали и обнюхивали. Целые россыпи кристаллов врастали в чёрную породу, и их выбивали и выцарапывали, как могли. Двое Ацолейтов склонились над полупустым чаном, один зачерпнул стеклянной ложкой жижу со дна и осторожно лизнул её, тут же сплюнув в ящик с тёмным камнем. Второй потянулся к стене, и Кесса увидела, как отодвигается одна из плит, а за ней проступают очертания полок, уставленных закупоренными склянками.

Ящик с обломками опустел быстро – из горы камней в нём оставили две-три пригоршни, но все они светились. Кесса смотрела на них, не мигая, и её глаза стали большими и круглыми. Здесь лежали цериты, колдовские сияющие камни, и их хватило бы, чтобы во всех пещерах Реки никогда не наступала ночь…

Один из Ацолейтов, жестами разогнав остальных, высыпал светящиеся осколки в чан. Тот, кто пробовал раствор, встал рядом, поддевая камешки ложкой и расталкивая их по углам. Над чаном поднялся едко пахнущий дымок.

Кесса отступила от края и едва не растянулась на полу – ветер, поднятый крыльями хесков, отбросил её к стене. Ацолейты поднимались на террасу, отряхивая лапы от каменной пыли, молча укладывались на циновки и закрывали глаза. Они ещё ворочались во сне, но вскоре дом наполнился мерным похрапыванием, заглушающим шипение раствора в чанах. Тот, кто раскладывал цериты по дну, прилетел последним. Он удивлённо посмотрел на Кессу, хотел о чём-то спросить, но вместо этого зевнул и опустился на циновку, уже с закрытыми глазами нащупывая свободное место. Его крыло упало на Кессу, немного подёргалось, силясь сложиться, но так и осталось вытянутым.

«Ишь ты, пушистое,» - Кесса потрогала основание крыла. Там, где под кожей скрывалась кость, рос короткий красный мех, сама же перепонка была голой, покрытой лишь мелкими чешуйками грубой шкуры.

«Отчего у нас, знорков, нет крыльев?» - вздохнула Кесса, выбираясь из-под чересчур горячего «покрывала» и подкладывая под голову сумку. «Над облаками, наверное, тоже кто-то живёт… как под землёй, только найти их сложнее…»

Ни шипение и клёкот из чанов, ни храп и сонная возня хесков не помешали Кессе уснуть, и проснулась она нескоро. Никого уже не было на верхней террасе, вдоль стены стояли вымытые дочиста миски и выскобленный котёл, длинный чан с раствором перестал светиться – церитов в нём не осталось, и мутный раствор больше не шипел. Единственный Ацолейт сидел рядом с парой маленьких склянок, время от времени капал из одной в другую и щурился, разглядывая клубящуюся муть за стеклом. Кесса хотела окликнуть его, но он, вволю насмотревшись, выплеснул всё из склянок и наступил на едва заметную плитку в полу. Содержимое чана забулькало, быстро утекая в открывшийся проём, на дно хлынула прозрачная жидкость, унося остатки мути. Хеск, ополоснув руки, исчез под террасой. «И мне сидеть тут ни к чему,» - подумала Кесса, закидывая суму за плечи. Хвала богам, все тяжёлые двери остались приоткрытыми, и очень скоро она вышла на улицу и подставила лицо ветру.

Снаружи было светло – по ощущениям Кессы, рассвет давно миновал, но полдень ещё не наступил. Она сощурилась на красновато-рыжее небо – никакого солнца там не было. Здесь оно не поднималось высоко над горизонтом – едва-едва переваливало через отдалённые горы, чтобы снова скрыться за домами Ацолейтов.

Двое хесков сидели у стены, лениво перебирали валяющиеся цветные камешки. Изредка один из них примерялся и закидывал осколок в ящик на колёсах, забытый кем-то у стены. Второй косился на него, что-то ворчал и потирал плечо – то место, где виднелся толстый красный рубец. Первый с сердитым рычанием хлопал его по запястью и снова набирал в ладонь камешки. Даже при дневном свете было заметно, как они мерцают и вспыхивают изнутри.

- Тзуга! Атсу! – Кесса плюхнулась на землю рядом с ними, радостно глядя на хесков. – Силы и славы!

- Ага, тебе того же, - кивнул Атсу, прикасаясь к её плечу. – Дробилка тебя не разбудила? Ночная работа выпадает нечасто, но вот…

- Нечасто, как же, - наморщил нос Тзуга и снова потянулся к шраму. – Что ни ночь, то земля трясётся.

- Твоя рана ещё болит? – Кесса с опаской посмотрела на рубец.

- Нет, но нюхом чую – раздеру я себя в кровь, - Тзуга нехотя отвёл руку от пораненного плеча. – Где, во имя Всеогнистого, пропадает Миу?! Сговаривались же сойтись тут на рассвете!

Цветные камешки, забытые всеми, мерцали на земле. Кесса подняла один из них. Это был настоящий церит, но не прозрачный, а мутный, будто в него намешали песку и всяческого сора. Рядом лежал другой, тёмно-лиловый; света он не прибавлял, напротив, казалось, что из него льётся тьма.

- Так вот где добывают все цериты… - Кесса закусила губу. – А эти камни… почему они лежат на земле?

- Потому что гильдия Атсу – неряхи и разгильдяи, - шевельнул ухом Тзуга. – И во дворе у них вечно что-то валяется. Это бросовые камни, выпали из мусорной телеги. Давай сюда, я выкину их…

- Бросовые?! – Кесса изумлённо мигнула. – Их просто выкинут? А можно мне взять их?

- Да было бы что жалеть, - пожал плечами Атсу и щедрой рукой высыпал на ладони Кессы разноцветные кристаллы. – Вот ещё несколько… А на что тебе бросовые камни? Видишь, они толком не светятся. Их даже плавить нельзя.

- Они красивые, - усмехнулась Кесса, глядя на переливы граней. Эти камни никто не полировал – они так и вырастали, уже огранёнными, к ним прилипла колкая чёрная порода, и все они светились…

Неподалёку зашумели крылья, и Ацолейты с ворчанием поднялись на ноги. Кесса обернулась и увидела Миу – та опустилась во двор, стряхивая со спины маленького хеска с мохнатыми лапами. Тот, ловко спланировав на мостовую, побежал к соседнему дому, растопырив крылья и время от времени пытаясь взлететь. Получалось только подпрыгнуть и шмякнуться обратно, едва не пропахав камни носом. Миу негромко зарычала, глядя ему вслед. Он сложил крылья и юркнул за дверь.

Ещё одна тень скользнула по небу, и рядом с Миу приземлился Техути. Он смерил Атсу и Тзугу угрюмым взглядом и потряс крыльями, смахивая с брони пепел.

- Дым и пламя… - пробормотал Атсу, устремив на пришельца немигающий взгляд. – Его тут не хватало…

- Силы и славы! – Кесса неуверенно усмехнулась. Миу помахала рукой в ответ, Техути шевельнул ухом, но промолчал.

- Это, по-твоему, утро? – Тзуга указал туда, где должно было быть солнце, если бы его не загораживали башни.

- До полудня успеваем, - отмахнулась Миу, расправляя крылья. – В порту нас ждут. Как прошла ночь?

- Как обычно, - ответила Кесса. Атсу согласно кивнул.

- Ничего странного тут не было, хоть кто подтвердит. Ты была в порту?

- Да, ещё до рассвета, - Миу неопределённо махнула рукой. – Гахиджи удивлён, но согласен помочь. Летим!

Кессу подхватили и забросили на чешуйчатый загривок. Она схватилась за крылья, но, опомнившись, положила руки на плечи Ацолейта. Пальцы скользили по чешуе, опоры для ног не было. Кое-как она сжала ступнями бока летуна. Багрово-рыжий небесный туман плыл низко, казалось, можно задеть его рукой, и сквозь него проступали очертания громадных сталактитов и хвостатых теней, прилепившихся к ним. Одна из них соскользнула и промчалась мимо Ацолейтов, чуть не зацепив их хвостом.

- Клоа на вас не нападают? – спросила Кесса, наклонившись к уху Ацолейта. Тот качнул головой. Ещё один хвостатый летун цвета зелёной бирюзы проплыл мимо. Впереди в ореоле багрового света поднимался к небу гранёный обелиск. Он вырастал из крыши башни, нависшей над рядами глубоких и широких траншей. Эти длинные ямы начинались от столь же длинных каменных зданий, похожих на мастерские – только труб на крышах было меньше. Некоторые ямы были пусты, в других, растопырив шипы и выступы, лежали халеги.

Их ни с чем нельзя было спутать, но и друг от друга они разительно отличались, и не было двух одинаковых. И ни один не лежал без дела. Кесса видела, как Ацолейты ощупывают корабли с боков и бродят по крыше, вычищая пепел и грязь из прорезанного узора, как внутрь затаскивают огромные ящики и запечатанные чаны, - и как один из халегов, испустив пронзительный вой, начинает дрожать всеми боками и вдруг срывается с места и беззвучно уходит в недра земли. За ним не осталось следа – скала сомкнулась.

- Дым и пламя! Да тут и сесть негде! – Тзуга, широко расправив крылья, выписывал медленные круги над портом. Миу уже опустилась на площадку под крышей башни с обелиском и что-то объясняла двоим вооружённым Ацолейтам. Через несколько секунд один из них поднял руку, жестом приказывая всем приземлиться, и вскоре Кесса вошла в каморку под крышей.

Одному-двум Ацолейтам в этой комнате было бы просторно, однако их там собралось пятеро, не считая «Речницы». Её подтолкнули вперёд, к хмурому хеску с широким ожерельем на груди. Из-за его плеча виднелась рукоять клевца – похоже, местные воины любили это оружие.

- Силы и славы тебе, могучий воин Гахиджи! – сказала Кесса, припомнив имя. Хеск мигнул и смерил её удивлённым взглядом.

- Покажи руку, - велел он. – Давно ты в городе?

Кесса протянула ему ладонь, обвитую золотистыми нитями. Они за сутки ничуть не потускнели.

- Я пришла вчера утром, со стороны Халкеса. Стража видела меня.

- Угу, - воин поддел когтем одну из нитей, повернул ладонь Кессы другой стороной и снова подцепил нить когтем. – Печати нетронуты. Давно научилась магии?

- Дня три назад, - честно ответила Кесса, разглядывая сверкающее ожерелье. «Почему все местные воины ходят без доспехов? Вон как Тзугу ранил простой острый камень! А если дойдёт до мечей и стрел?!»

- Непохоже, что ты могла причинить вред… кому-либо или чему-либо, - сказал Гахиджи, отпуская её руку. – Эти ножи и лук без тетивы – всё твоё оружие?

- Есть ещё Зеркало Призраков, - ответила Кесса. Древнее стекло с самого вечера прикидывалось обычным зеркалом и исправно отражало всё, что видело. Сейчас в нём отражался Гахиджи, стена из огромных камней за его спиной и яркий церит на стене. Кристалл полыхал так, что больно было глазам.

- Вот как, - Гахиджи равнодушно взглянул на медальон и тут же забыл о нём. – Миу Стальная Лапа, я помню твой рассказ. Эти трое могут его подтвердить? Кто из них – создатель схора, украшенного каменной раковиной?

- Я, Атсу из Сияющих Камней, - Ацолейт шагнул вперёд. – Эта знорка очень помогла мне. Она провела ночь в мастерской, где я работаю, и никто из Сияющих Камней не замечал её за причинением вреда.

- Я, Тзуга Стальная Лапа, проглядел, когда знорка крепила раковину к металлу, - покачал головой другой Ацолейт. – И я говорю, что она никого не обидела здесь. Она – честная знорка, не то что тот чужак…

- Хотелось бы верить, - пробормотал Гахиджи, покосившись на дверь. – А что скажешь ты?

Он посмотрел на Техути. Ацолейт пожал плечами.

- Не знаю, что рассказывала Миу… Я видел эту знорку рядом со схором. Она называет себя Чёрной Речницей. И она в самом деле подарила Атсу драгоценную раковину. Это всё.

- Что-нибудь странное ты за ней заметил? – слегка нахмурился воин.

- Нет… - нехотя ответил Техути. – Кроме излишней щедрости и участия в нелепой затее Атсу.

- Я не работал на схорах, - качнул головой Гахиджи. – Это меня не касается. Я разрешаю тебе, Кесса, Чёрная Речница, покинуть Квонайт на любом попутном халеге. Так ты ничего не слышала о том, кто называет себя Саркесом?

- В Квонайте говорят, что он скверный человек, - ответила Кесса. – Что он сделал? Это из-за него сломался схор Атсу?

- Там нечего было ломать, - пробормотал, неприязненно скалясь, Техути. Миу потыкала когтем в его чешую.

- В одной истории, которую я слышал, - медленно проговорил Гахиджи, разглядывая Кессу, - говорилось о Чёрном Речнике. Он настиг и убил мага, торговавшего рабами. Вы когда-то истребляли преступных колдунов и злонамеренных существ. Наверное, и Саркес – по вашей части.

- Если он навредил мастерам Квонайта, я пойду по его следу, - пообещала Кесса. Хески за её спиной переглянулись.

- Хотя бы сообщи страже, если увидишь его, - повёл крыльями Гахиджи. – Он из вашего народа, чуть покрупнее тебя. Бледен лицом, одет в серое. С собой заплечная сума. Я сказал бы больше, но стража на воротах…

Он поморщился.

- Пришлось сменить их. Расслабились от долгого мира…

- Могучий воин! А как вышло, что Саркес ушёл из города? – перебила его Кесса. – Просто сел на корабль и уплыл, и никто не поймал его?

- Именно, - снова поморщился Гахиджи. – Ушёл. Как – никто не видел. На воротах и в порту клянутся, что мимо них знорки не проходили. Да и Вайнег бы с ним, но одного понять не могу – зачем он тут напакостил?!

Кесса прикусила губу. «Бледен лицом… ушёл незаметно… навредил, а зачем – неизвестно… Бездна! А ведь я знаю, кем он был…»

- Могучий воин! Этот Саркес поднимал здесь мертвецов? – спросила она, и её голос зазвенел от волнения. Ацолейт шевельнул ухом, задумался на мгновение и покачал головой.

- У нас кости на дорогах не лежат. Ни один Некромант не найдёт тут поживы. Смотри по сторонам, Чёрная Речница. Когда-то такие, как ты, умели наводить порядок. Мы справлялись тогда без них, но от помощи не отказались бы.

…Огромный халег лежал на дне ямы, упираясь шипами в ниши в стенах. Из-за стен доносился скрежет, а временами что-то тихонько посвистывало. У округлой двери в «хвосте» корабля четверо Ацолейтов заталкивали внутрь высокие корзины, укутанные в мягкое волокно и завёрнутые в циновки вместе с крышками. Корзина за корзиной исчезали в трюме, одна за другой смыкались каменные плиты, опускались кованые створки, закрывая отсек за отсеком. Каждую из корзин с трудом поднимал Ацолейт, и Кессе мерещилось, что корабль всё сильнее проседает под их тяжестью. На «спине» халега развевалось яркое полотнище, и хеск, установивший его, бродил по крыше с тяжёлым молотом, прочнее пригоняя пластины друг к другу. Увидев в небе тень, он брал полотнище и размахивал им, и летуны послушно уходили в сторону.

- Да хватит скалиться! – в сторонке, у стены, одноглазый хеск рявкнул на соплеменника. – Ты – старший. Знак у тебя?

- У кого же ещё, - снова оскалил зубы в ухмылке Ацолейт и помахал позеленевшим от времени медальоном. Хеску было неспокойно – он переминался с ноги на ногу, бестолково шевелил крыльями и чему-то усмехался, не от веселья – от тревоги.

- Как зовут этого мастера? – тихо спросила Кесса у Миу. Та, придерживая за крылья двоих детёнышей, оглядывалась по сторонам. Атсу отлучился – всего на пару секунд, по его словам – но с тех пор на халег успели загрузить множество корзин, а хеска всё не было и не было.

- Мне-то откуда знать, - отмахнулась свободным крылом Миу. – Сияющие Камни проводят тебя до Эгита, покажут ближнюю харчевню, а дальше… Я не знаю, чем занимаются Чёрные Речники в незнакомых городах. Хорошо будет, если ты найдёшь соратников, но живы ли они… Говорят, век знорков недолог.

- Хаэй! – послышалось с края ямы. Вниз по узкой лестнице быстро спускались двое Ацолейтов. Детёныши Миу, увидев их, прекратили возню и с радостным рычанием рванулись навстречу. Миу недовольно рявкнула и дёрнула их к себе.

- Всё готово, - выдохнул Атсу – он слегка задыхался, то ли от быстрого спуска, то ли от волнения. – Пойдём, я проведу тебя в ячейку.

- А, так дело идёт к отправке… - проворчал Тзуга, принюхиваясь к запаху нагретого камня и окалины, окутавшему халег. – А мы там на что?

Он подался назад, шевеля усами.

- Тут мы расстанемся? – спросила Кесса, уже догадываясь об ответе. – И с тобой, и с Миу?

Один из детёнышей вывернулся из рук и ловко взлетел на плечо хески, и оттуда уже завопил, подражая вою отбывающего халега.

- Утомительное это дело, - буркнула Миу, сдёргивая его с плеча. – Удачно добраться!

Кесса успела коснуться её запястья, прежде чем хеска, закинув детёнышей на спину, расправила крылья и одним прыжком очутилась на лестнице. Хеск на крыше халега сердито зарычал и замахал флагом.

- Твой схор сегодня запускали в грязи, - сказал Тзуга, обращаясь к Атсу. – Как отмоется, попробуем лаву.

Атсу довольно усмехнулся.

- Ты сделаешь ещё много странных штуковин, мастер Тзуга, - пообещала Кесса, крепко обхватив его чешуйчатые бока. Тзуга от неожиданности вздрогнул и с недоумением посмотрел на её макушку. Кесса едва доставала ему до грудины, и длины её рук не хватило, чтобы обнять его – хеск был широк в кости.

- Посмотрим, - буркнул Тзуга, осторожно отодвигая от себя «Речницу». – Ты будь там настороже, знорка. В Эгит пускают всех подряд, и от этого много вреда. Не удивлюсь, если Саркес ходит там по улице, а стража разглядывает облачка.

- Где бы он ни ходил, если я окажусь там – он пожалеет, что сломал ваш схор, - пообещала Кесса, поворачиваясь к Атсу и крепко обнимая его. – У нас не принято портить чужие вещи. Этот Саркес – злой колдун, его сила растёт от причинённого вреда. Но я постараюсь унять его.

- Посмотрим, - повторил Тзуга, отходя к лестнице. – Атсу, я тебя наверху подожду.

У входа в халег никого не было – Ацолейты таскали корзины и ставили их поодаль, пока двое возились внутри, расчищая место. Почти все двери от носа до кормы уже закрылись, но ещё оставались боковые коридоры. В один из них и втиснулся Атсу, жестом подзывая Кессу.

«Это всё из железа?!» - она изумлённо взирала на блестящие стены. По левую сторону тянулся ряд плотно пригнанных пластин, по правую – череда закрытых дверей. Ацолейт шагнул на узкую, но высокую ступень и посторонился, пропуская Кессу вперёд. Она увидела каморку с высоким потолком, многослойными циновками на стенах и полу и отполированными до блеска поручнями невысоко от пола.

- Примерься, - Ацолейт кивнул на поручни. – Тут нужно крепко держаться.

Кесса села на мягкий пол, вытянула ноги и нащупала ещё одну опору, прикрытую циновками. От прикосновения скрытый поручень выдвинулся из пола.

- Вот так, - кивнул Атсу, оглядываясь на дверь. Кесса видела за его спиной, как заполняют корзинами последнюю комнату в «хвосте», а то, что не поместилось, заталкивают в боковые клетушки. Одноглазый Ацолейт заглянул внутрь халега, кому-то помахал рукой и громко рявкнул, глядя на Атсу.

- Пора, - сказал тот, спрыгивая со ступеньки, и подёргал крышку, приподнятую над дверью, но та не двинулась с места. – Как доберёшься, поищи «След огня». Может, твои там появлялись…

Он выбрался из узкого коридора и исчез за выступами кормы. В дверь заглянул незнакомый Ацолейт в ожерелье стражника. Он намотал на руку тонкий ремешок и неразборчивым рычанием отдавал кому-то приказы. Кесса выглянула в коридор и увидела харайгу.

Ящер в красно-буром оперении переминался с лапы на лапу в самом широком из коридоров, и его когти еле слышно скрежетали о камень. Он быстро вертел головой, и хохолок на его макушке то приподнимался, то опадал. Пасть харайги была накрепко стянута ремнём.

Харайга ещё раз переступила с ноги на ногу и развернулась к выходу. Ацолейт рванул поводок, вытаскивая зверя наружу. Что-то внутри халега зашипело, и кованая пластина – дверь в клетушку Кессы – опустилась, перекрывая проход, и с тихим лязгом погрузилась в пазы. Чуть позже послышался грохот, а за ним – снова шипение, очень громкое. Корабль мягко дрогнул.

«Отчаливаем,» - Кесса, помня тряску на спине Халькона, крепко вцепилась в поручни. Дрожь усиливалась. Кесса ждала оглушительного воя, но услышала лишь слабый звук, заглушённый многослойными стенами, а затем корабль качнулся, и Кессу спиной вдавило в стену. «Храни нас всех Кетт, всесильный в водах,» - подумала она, жмурясь. «А, мы не в воде плывём… Кто из богов помогает таким кораблям?!»

Тряска прекратилась. Халег плавно плыл по невидимым волнам, без скрипа и грохота проходя сквозь скалы. Ни единой щели не было в его бортах, и Кесса не видела ничего, кроме циновок на стене. Она уже знала, из чего их делают, - из грубых волокон, скрытых в стеблях Ицны, странного дерева без ветвей и листьев, но с шипами. Зеркало отражало их такими, какими их видела Кесса, и не хотело заглядывать за стены. «А странные, должно быть, вещи можно там увидеть…» - подумала она, укладываясь на пол. От тишины и однообразного, едва заметного покачивания на подземных волнах её тянуло в сон.

Стена содрогнулась и мелко задребезжала. Пульсирующий вой подбросил Кессу, и она испуганно огляделась по сторонам. Ничего не изменилось, и дрожь быстро утихла. Корабль ещё раз качнулся с носа на корму и помчался быстрее.

«Тут где-то есть другие существа,» - Кесса налегла на крышку люка, пытаясь сдвинуть её. «Вот бы найти их! Как трудно и скучно плыть тут и ничего не понимать…»

- Рра-ау? - встретил её недовольным вопросом Ацолейт, бредущий по коридору. Ему было тесно, пройти здесь он мог только боком, и то крылья цеплялись за всё подряд. Мешала ему и отодвинутая дверца в комнатку Кессы.

- Кто-то громко воет в скалах! – выпалила путешественница, спрыгивая в коридор и закрывая за собой дверцу. – Кто там может жить? Могучий Халькон?

- Какие тут Хальконы?! Это наш сторожевик, его прощальный вопль, - проворчал Ацолейт. – Всех Хальконов тут давно сожрали Аджи. Что ты лазишь по кораблю, знорка? Иди в ячей…

Халег мелко затрясся, и Кесса села там, где стояла – и, как оказалось, вовремя. Мелкая дрожь прекратилась, и корабль с силой подбросило – так, что даже Ацолейт упал, и его проволокло по полу. Кесса ухватилась за подвернувшийся поручень и тут же отпустила его и зажала уши – сквозь камень и металл сочился еле слышный, но пронизывающий до костей вой.

- Гори оно земным огнём! – Ацолейт крепко прижал уши к голове и схватился за них лапами. – Аджи!

Халег рванулся вперёд. Хеск приподнялся с пола, рывком открыл дверцу и схватил Кессу за локоть.

- Лезь в ячейку!

- Что там? Битва? – Кесса растерянно оглядывалась по сторонам, но ни одной щели в стенах не было. По ту сторону что-то ревело и грохотало, и тонкий вой, как удар бича, отбрасывал источник шума от халега – ненадолго, лишь на несколько секунд, и тут же всё повторялось.

- Аджи! – поморщился Ацолейт, забираясь в ячейку следом за Кессой. – Увязались за нами. Не повезло – нарвались на их караульного! Теперь береги уши…

Снова загрохотало за стеной, и Кесса шарахнулась от неё, но в узкой каморке некуда было деться.

- Они бьются о корабль? Как защитить его? – она потянула Ацолейта за крыло, надеясь на ответ. Хеск помотал головой.

- Они идут следом. Ломают камень. На шипы не полезут. Сиди тихо, знорка. Они не знают, что мы внутри. Если узнают… - он выразительно оскалился.

Стена вновь содрогнулась – камень, сплавленный воедино со сталью, зазвенел, как тонкий медный гонг. Халег качнулся и, заваливаясь набок, пошёл в глубину. Кесса повалилась на стену, внезапно превратившуюся в пол, когти Ацолейта заскрежетали по камню, разорвав циновки.

- Аджи! – хеск прижал уши и поднял дыбом шерсть. - Сожги их Всеогнистый!

- Если они сломают борт, как нам сражаться? – крикнула Кесса, сжимая пальцы в кулак. Ничего, кроме Водяной Стрелы, на ум не шло.

- Если они сломают борт – моли богов о быстрой смерти! – оскалился Ацолейт.

Стена снова встала дыбом – халег улёгся на другой борт, тонким воем, как хлыстом, огрел ревущие скалы и рванулся вперёд. Кесса, медленно сползая с поручня и вытряхивая из-за шиворота обрывки циновок, слушала, как грохот затихает вдали.

- Река моя Праматерь! Тут всегда так?!

- Иногда так, иногда хуже, - неопределённо пожал плечами Ацолейт. – Кто, ты говоришь, твоя праматерь?..

…В отдалении взвыл корабль-сторожевик, и халег ответил ему. От воя и тряски Кесса проснулась и долго тёрла глаза, вспоминая, где она, и как сюда попала. В последнее время явь казалась ей удивительнее всяких снов.

- Хаэй! – Ацолейт легонько царапнул дверцу. – Вставай, знорка. Приехали!

- Эгит! Хвала богам, - выдохнула Кесса, закидывая суму за плечи. Зеркало Призраков, подёрнутое чёрной рябью, мигнуло, как бы спохватившись, и отразило обтянутую циновками стену.

Халег больше не раскачивался. На мгновение он застыл, а потом медленно и плавно пошёл к поверхности и с чавкающим звуком вышел из земли. Заскрежетали шипы, входя в подготовленные для них пазы, загудели, отодвигаясь, тяжёлые каменные двери. Ветер, пропахший гарью и сернистыми испарениями, ворвался в коридоры. На секунду он показался Кессе холодным.

- Выходи, знорка, - поторопил её Ацолейт, деловито простукивая люки на противоположной стене. – Когда начнём таскать корзины, кто-нибудь тебя придавит. Выбирайся наверх, к обелиску! Если от него идти мимо мастерских, как раз наткнёшься на «След огня».

- А как же вы? – растерялась Кесса.

- Мы тут по делу, знорка, - хеск осторожно потрепал её по плечу. – Мастер не в харчевню нас послал. Навряд ли мы снова увидимся. Ты найдёшь своих соратников… а у нас другая работа. Силы и славы!

- Силы и славы! – эхом откликнулась Кесса.

Она успела выбраться из недр халега как раз вовремя – множество Ацолейтов уже окружили корабль, и сквозь их толпу с взволнованными криками пробивался мохнатый серый хеск. Его лапы были странно изогнуты – словно колени развернулись назад – и он шёл вприскочку, а за спиной колыхался высоко вскинутый пушистый хвост, перевязанный пёстрыми лентами.

«Это, должно быть, Флийя,» - думала Кесса, разглядывая существо с безопасного расстояния – тут, у лишённой окон и дверей стены склада, никто не пытался наступить на неё. «Атсу говорил, что они любят яркие камни…»

На краю соседней ямы-пристани – на её дне вместо халега лежала красная циновка, придавленная к земле камнями – собрались трое Ацолейтов. Двое, выворотив часть поребрика, вставляли в паз новую плиту. Старая лежала рядом, расколотая начетверо страшным ударом. Чуть ниже третий Ацолейт разглядывал вмятины на стене и ступенях узкой лестницы. На первой из ступеней когда-то стоял каменный столбик с церитом на верхушке. Сейчас его обломки валялись в стороне, и четвёртый хеск – Флийя – выковыривал кристалл из резных «лапок». Новый, целый, столбик уже был вбит в опустевшую выемку, оставалось лишь укрепить на нём церит.

- Хаэй! – крикнул Флийя, заметив Кессу на краю ямы. Его уши и хвост взволнованно подёргивались.

- Хаэ-эй! – отозвалась странница.

- Ты из этих? – неопределённо махнул лапой Флийя. – Знорка? Почему здесь? Твои уехали давно. Ты ящера ловила?

Кесса изумлённо замигала. Ей припомнилось ущелье посреди Халкеса, тяжело нагруженный халег на его дне и сердитый ящер-анкехьо, вырвавшийся на свободу. «Опять?!»

- Не-а, я не из Навмении, - помотала она головой. – Я сама по себе. А что тут было? Анкехьо сорвался с привязи?

- Да вот, наворотил он тут… - Флийя махнул лапой на разломанный поребрик и побитые ступени. – Повезло, что никто не подвернулся под его хвост!

- Да-а, - протянула Кесса, глядя на расколотую каменную плиту. – Это сильный зверь… Должно быть, навменийцы скверно с ним обходятся. Я видела его в Халкесе – он и там едва не сбежал.

- Да ну! – вступил в разговор один из Ацолейтов. – У этих знорков с собой сотня ящеров. Со всеми обходятся хорошо, а с этим – скверно?! Быть не может.

- Хаэй! – Флийя резко развернулся к нему. – Вы починили ограду? Убрали обломки? Самое время болтать о ящерах! Глупая это затея – держать в доме тварь, которая больше тебя вдесятеро. Вот что надо бы усвоить зноркам…

Кесса прошмыгнула мимо причальной ямы, юркнула за угол длинного дома и нашла взглядом башню, увенчанную огненным обелиском. Казалось, он, а не спрятанное за крышами солнце, разливает по городу багряный свет и удушающий жар. «Огненные озёра совсем рядом,» - Кесса, забывшись, втянула воздух ртом и закашлялась. Она расстегнула куртку и смахнула со лба намокшие волосы. «Значит, «След огня» в той стороне…»

Несколько мгновений спустя она брела по узкому ущелью между двух высоченных стен, сложенных из грубо отёсанных глыб. Каждая стена плавно изгибалась, закручиваясь улиткой, а пустынная улочка извивалась, повторяя их изгибы. Массивные арки нависали над ней. Кесса, запрокинув голову, могла увидеть мосты на их спинах, светильники-цериты на перилах, иногда – крылатую тень в небе или кончик хвоста Флийи на стене. Отовсюду слышен был приглушённый гул, треск и звон, иногда – глухие удары или равномерное шипение. Из-за толстых стен в небо поднимались столбы разноцветного дыма. «Наверное, там работают маги!» - Кесса привстала на цыпочки, но ничего, кроме дымки, не увидела. «Вот бы найти дверь…»

Она миновала перекрёсток, и дыма стало меньше. За стенами размеренно грохотали жернова – этот звук был Кессе знаком. «Ишь ты, мельница,» - хмыкнула она. «Что же тут могут молоть? Неужели камни?»

Ей показалось, что одна из глыб в стене очертаниями похожа на дверную арку, и Кесса подошла и ощупала камень, даже толкнула его коленом, но он остался недвижим. «Да, тут так просто не войдёшь!» - вздохнула странница. «Может, это и не дверь вовсе…»

Что-то зашуршало наверху, заскрежетало по камням и свалилось Кессе на плечо, оставив на чёрной куртке ряд тонких царапин. Девушка от неожиданности шарахнулась в сторону, с силой хлопнула по плечу ладонью, но там уже никого не было. Когтистое существо, не задержавшись на случайной опоре, спрыгнуло на мостовую и на мгновение остановилось, переминаясь на тонких жилистых лапах. Кесса едва успела разглядеть рыжевато-бурые перья на спине и приподнявшийся хохолок – через долю секунды острые когти впились в её ногу чуть выше колена, и узкая пасть сомкнулась на бедре.

Тварь дёрнула головой, выдирая клок кожи, и резво отпрыгнула – кулак Кессы едва задел кончик зубастой морды. Широко расставив оперённые лапы, харайга прянула в сторону, уворачиваясь от удара, и цапнула странницу за локоть.

- Ах ты, пакость! – Кесса зашипела от боли, замахала руками, стряхивая зубастую тварь. Та разжала челюсти и отскочила к стене. Хохолок на её затылке дёргался и трепетал, из горла вырывался странный тонкий скрип.

- Вот я тебя… - Кесса шагнула вперёд и замахнулась, чтобы отвесить пинка, но харайга не зевала. Девушка не успела даже заметить, когда зверёк прыгнул.

От боли потемнело в глазах – зубы и когти пернатой твари впились в раненую ногу, и харайга задёргала головой, выдирая кусок мяса. Кесса ударила её кулаком по макушке – ящер только скрипнул и вцепился ещё крепче.

С тихим рыком «Речница» схватила его за шею – он слишком крепко ухватился за её ногу и отдёрнуть голову не успел. Что-то странное попало под пальцы, и Кесса охнула, отдирая зверька от себя. Харайга выгибалась, пытаясь всадить ей в руку когти, и Кесса размахнулась, чтобы покрепче приложить её о стену, но остановилась. На шее ящера, поверх рыжеватых перьев, темнела полоса тиснёной кожи – широкий ошейник.

- Кто ж тебя, отродье Бездны, погулять выпустил?! – покачала головой Кесса. – Кормить, что ли, надоело?

Зверёк, ещё раз дёрнув хохолком, повис в её руке, его лапы обмякли. Он едва заметно крутил головой и зыркал в разные стороны, будто потерял что-то и теперь пытался найти. Кесса мигнула.

- Постой, не дохни! – она перехватила задние лапы харайги, крепко сжала их в ладони и ослабила хватку на шее. Зверёк вяло шевельнулся и продолжил крутить головой и принюхиваться, иногда издавая еле слышный скрежет. Что бы он ни искал, это пропало бесследно.

- А ведь где-то бродит твой хозяин… - вздохнула Кесса, разглядывая исполосованное бедро. Харайга, хоть и была мала, кусалась отменно – вся штанина вымокла в крови, и нога отчаянно болела. Странница, прихрамывая, сделала несколько шагов. Ящера она несла перед собой на вытянутых руках – мало ли, когда он надумает очнуться…

- Хаэ-э-эй! – крикнула она, услышав за углом шорох. – Чей зверь?

- Хаэ-эй! – завопили в ответ, и в переулок вприпрыжку влетел Флийя в украшенной перьями броне. – Зверь? Это мой! Не отпускай его!

- И не подумаю, - фыркнула Кесса. – Ну и зубы у твоей пернатой кошки, Вайнег бы её побрал! И когти не хуже…

- Держи-держи его! – крикнул Флийя, распушив хвост. Прыжок – и он замер перед Кессой, ошарашенно глядя на рваную одежду и пятна крови на мостовой и на перьях харайги.

- Вайнегова Бездна!..

… «Да, Чёрный Речник из меня аховый…» - угрюмо думала Кесса, отхлёбывая из огромной чашки смоляной взвар. В него для пущей крепости сыпнули приправ – не то горькой цанги, не то сушёного нонкута – и после каждого глотка отведавшие мотали головами, как вцепившаяся в добычу харайга. Кесса уже притерпелась, и её глаза почти не слезились от жгучего напитка. Притихла и боль в ноге – едкая мазь то ли ушла в кровь, то ли впиталась в повязки и больше не щипала прямо за мясо. «Вот так Кесса, Чёрная Речница, сразилась с ужасным пернатым ящером и получила эти почётные шрамы…» - подумала странница и криво ухмыльнулась. «Со свирепым зверем ростом в полтора локтя!»

- Хорошее питьё? – вполголоса спросил, проходя мимо, Флийя с серебристой шерстью, заплетённой в косички. – Ещё принести?

- Благодарю, этого хватит, - покачала головой Кесса.

- Тогда поешь, - он положил на угол стола обрывок плотной кожуры с белесо-жёлтым ломтём чего-то непонятного. – Не стесняйся, крысолов заплатит – даже если ты тут месяц проживёшь. И попробовал бы он не заплатить! Как нога?

- Под повязками не видно, - ответила Кесса, стараясь держаться достойно – а ей, как никогда, хотелось захныкать и уткнуться лицом во что-нибудь мягкое. «Вот тебе и спустилась в самые недра Хесса! Даже если рана сомкнётся к утру, далеко ли я с ней уйду?»

«След огня» был невелик – едва ли больше кузницы Звигнела. Из-за приоткрытой дверной завесы виднелся краешек очажного камня, веяло жаром, пахло разваренным зерном и кипящей смолой. Рядом над каменными столбами растянули навес из уложенных одна на другую циновок, под ним положили плоские валуны, а на них – длинные столешницы из толстой коры. Запах коры Кессе не был знаком – это была не Сосна, не Ель и не Дуб, даже не Ива или Берёза. Откуда только привезли её в эти выжженные земли?..

Кесса сидела в тихом углу, вытянув ногу и уложив её на обмотанные циновками сидения. Из-под навеса видны были ближайшие дома с толстыми стенами, почерневшими от въевшейся сажи, низенькие каменные оградки и зелёные лепёшки-листья, торчащие из сухой земли. Мимо, не глядя по сторонам, пробегали суетливые Флийи, иногда по мостовой скользили тени крылатых Ацолейтов. Пятеро хесков сидели под навесом, ненадолго заглянув в харчевню, и торопливо хлебали варево. Белый Флийя поставил перед ними огромный горшок с дымящимся взваром и остановился у ограды, разглядывая небо. Оно было рыжевато-бурым, как и земля под ним.

- Значит, Волны не будет? – тихо спросил белый Флийя, вновь остановившись за плечом Кессы. – Ты не из-за неё пришла? Вы, бывало, предупреждали нас, когда Агаль просыпался…

- Нет, я ничего не знаю о Волне, - покачала головой та. – Совсем ничего. Тот Речник, который заходил в «След огня» последним… он не сказал, куда идёт?

- Это давно было, знорка, - опустил уши Флийя. – Тогда я помещался на плече отца. А теперь моя шерсть белая, как выгоревший хуллак. Мне тот Речник ничего не сказал.

…Солнце над Эгитом никогда не поднималось высоко, но день близился к середине, и Кесса это чувствовала. Ветер, утром пригнавший тучи пепла с огненных озёр, к полудню утих, и жители рискнули выбраться из-за стен. В небе зашумели крылья, с длинного стола под навесом спешно смахнули пыль, притащили из харчевни горшки со взваром, грибные хлебцы и комья невероятно густой каши, из кухни запахло звериным жиром, зашкворчало на сковороде мясо. Мимо Кессы пронесли дёргающегося крота – или что-то, на него похожее, с голой рыжей шкурой и огромными резцами. Служитель вылавливал второго такого зверя из-под низенькой крыши чуть в стороне от стола – там, похоже, были норы. Двое гостей проводили крота голодными взглядами и застучали ложками по чашам, подгоняя повара.

- Смотри! – кто-то из зашедших дёрнул за крыло товарища. – Знорк!

- Правда, знорк, - удивлённо мигнул тот. – Должно быть, отстал от каравана. Бледный, как лист хуллака.

- Они все такие – ты что, забыл? – фыркнул первый. – Это всё от холода и сырости. Там, в землях знорков, с неба каждый день льёт вода, и из земли течёт вода, вот они и белые.

- Бездна! Откуда берётся столько воды?! Что-то ты приврал, друг мой… - недоверчиво покачал головой второй хеск, усаживаясь за стол. – Хаэй! По чашке взвара нам, добрый Флийя.

Молодой служитель кивнул и поскакал к дому. Белый Флийя насмешливо сощурился, глядя на пришельцев.

- Рождённые огнём и пылью…

- В Кваргоэйе взаправду не бывает дождей? – тихо спросила Кесса. – И на небе всегда бурая хмарь?

- Небо как небо, - сморщил нос Флийя. – Взаправду, знорка. Дед говорил, будто в благословенном Мэйсине сверху льётся вода, но сам я такого в жизни не видел. И дед тоже. До Мэйсина своим ходом не доскачешь. Это вы, изыскатели Чёрной Реки, обходите все земли…

- И ты никогда не видел дождя? – изумлённо мигнула Кесса. – Откуда тогда вода в вашем городе?

- Да кто её знает, - махнул хвостом хеск. – Хаэ-эй! Куда все пропали?! Попортят еду…

Он ускакал, а Кесса в недоумении пожала плечами и заглянула в Зеркало Призраков. Там не было ничего, кроме рыжевато-бурой мути. «Да тут всё одного цвета!» - сердито подумала она. «И Зеркало туда же…»

- Арррах, дым и пламя! – взревел один из Ацолейтов за длинным столом, и Кесса повернулась к нему. Двое хесков уже не говорили о знорках и даже забыли о недопитом взваре. Напротив них, облокотившись на стол, сидел худощавый краснокожий карлик.

- Сколько можно носиться с одним заказом?! – продолжал Ацолейт. – Знай меру, Гонта, это уже никуда не годится!

- Один заказ! – фыркнул карлик. – Это работа для Амариса! И не ломай стол, Донкор, я за него платить не намерен!

- Амарис?! Эка невидаль! – насмешливо оскалился хеск. – А я уж подумал – для Чёрной Реки! Пять прекрасных камней – чего ещё надо?!

- То, что оживляет камни, - сощурился Гонта. – И мы снова пришли к тому, с чего я начал. Моя мышь уже летит к Джасси, и как только она вернётся…

- Дым и пламя! – шумно выдохнул второй Ацолейт. – Ты хоть подумал, какие это деньги?!

- Эти траты нам покроют впятеро, - карлик пересыпал что-то невидимое из ладони в ладонь. – Если вы, двое обормотов, начнёте меня слушать! Это заказ из Амариса, и Амариски спрашивают о нём каждый день!

- Да на что им такая штука?! – пожал плечами Донкор. – Их дерево уже стало камнем – как оно пустит ростки?!

- Это не им, голова твоя каменная! – перешёл на свистящий шёпот Гонта. – Не одни Амариски сажают странные деревья!

- Хаэй! Постой, форн, - недобро сощурился Ацолейт. – К чему ты ведёшь? Кому нужен этот твой Страж Семян? Ты что, говоришь об авларинах?!

Кессу будто пружиной подбросило. Нога ещё ныла, и сгибать её было больно, но усидеть на месте странница не смогла.

- Страж Ростков, остолоп! – рявкнул Гонта. – Двух слов ему не запомнить, а туда же…

- Хаэй! Знаешь, форн, пойду-ка я отсюда! – оскалился и утробно зарычал Донкор. Не медля ни секунды, он поднялся из-за стола, едва не своротив столешницу, и пошёл к ограде. Второй Ацолейт громко фыркнул и встал.

- Верно, - угрюмо кивнул он. – Надоело. Иди к сарматам, их и нанимай!

- Хэ, хэ, куда вы?! – растерянно замигал форн.

- Постойте! – Кесса наконец дохромала до ближайшего сидения и плюхнулась на него, потирая ногу. Два кривых шрама натуго стянули кожу.

- Что? – резко повернулся к ней форн – и сел прямо на стол. Его глаза сверкнули.

- Постойте! Вы говорили об эльфах Авлар?

- Белые крылья Илкора! – пробормотал Гонта, протягивая к Кессе дрожащую руку и дёргая за бахрому на куртке. – Изыскатель Чёрной Реки! Вы, двое! Я один это вижу?! Где вы пропадали столько времени?!

Ацолейты ошеломлённо переглянулись, один из них шагнул к Кессе и потянулся к её плечу.

- Чего тебе, знорк?! Мы с тобой не говорили!

- Коашши, Вайнег бы тебя побрал! – взорвался форн. – Убери лапы!

Кесса не дрогнула.

- Я – Чёрная Речница, дочь Ронимиры Кошачьей Лапки, и я ищу своих соратников! Ваш разговор, могучие хески, вот-вот дойдёт до драки. Мастер Гонта, ты грубо говорил с Донкором и Коашши. Нельзя так делать!

Форн мигнул.

- А ты, Коашши, не кидайся на прохожих – и не услышишь многих грубых слов! – закончила Кесса, глядя в горящие глаза Ацолейта. Форн, сидящий на столе, был одного с ней роста, крылатые хески нависали над ней, как горы, но ей сейчас не было дела до их величины и силы.

- Грубо? – растерянно повторил Гонта и почесал в затылке. – Донкор, да хранит тебя земной огонь, я в самом деле наговорил лишнего?

- И ещё как, - повёл ушами Коашши. – Я убрал руку, Чёрная Речница. Видишь?

Он завёл безволосую лапу далеко за спину и даже шагнул в сторону от Кессы.

Донкор запрокинул голову и затрясся от беззвучного хохота.

- Гонта… - проговорил он, проводя рукой по мохнатому лицу. – Ты наговорил такого, что Чёрная Речница вышла из Кигээла тебя унимать! Нет, ну надо же… Так где вы были все эти годы?

Он огляделся по сторонам, будто ожидал увидеть армию Чёрных Речников – и расстроился, ничего не найдя.

- Теперь начнётся, верно? – спросил он, заглядывая Кессе в глаза. – А где остальные? Где воины Келги, и где он сам? Ты одна вернулась?

- И уже была ранена, - помрачнел Гонта, слезая со стола. – Не галдите, хески. Возьми мою чашу, Чёрная Речница. Я слышал когда-нибудь твоё имя?

- Не-а, - помотала головой странница, запоздало вспыхивая от смущения. – Меня зовут Кесса. И я ещё ничего не совершила. Ничего не начнётся, мастер Донкор. И… здесь нет никого, кроме меня. Мне бы очень хотелось найти остальных, но…

Она тяжело вздохнула.

- Вы говорили об авларинах? Вы виделись с ними?

Флийя тихо появился за плечом Кессы, налил взвар в чаши и замер неподалёку, навострив уши.

- Об авларинах? – озадаченно повторил форн и посмотрел на Коашши и Донкора. Те пожали плечами.

- Мы говорили о работе, Кесса с Чёрной Реки. О вещи, которую нам поручено сделать для Амариса. Амариски… - Гонта странно помахал руками над столом. – Ты знаешь, где они живут?

- Знаю, - кивнула Кесса. – Я читала. Их город выращен на ветвях…

- Да, так и есть, - закивал форн. – Их дерево такое древнее, что ствол и ветви проросли камнем. Верно, Амариски решили вырастить себе новое. А мы делаем для них Страж Ростков. С чего Донкору вздумалось помянуть Кен’Хизгэн?!

Он пожал плечами и бросил на Ацолейта выразительный взгляд. Тот поднёс ко рту чашу и сделал вид, что ничего не слышит.

«Кен’Хизгэн…» - зачарованно повторяла Кесса снова и снова. Так говорили на очень древнем языке, более древнем, чем Орин и даже сгоревшая Тлаканта.

- Значит, и вы, мастера Эгита, слышали о Чёрных Речниках… и о Кен’Хизгэн… только легенды? – тихо спросила она. – И никогда-никогда не видели их?

- Да я не всё назвал бы легендами, - зашевелился Коашши. – Мне иной раз хотелось увидеть… кого-нибудь… этакого. Я даже летал у разломов…

- И едва не увяз в лаве, - сердито покосился на него форн. – А как спуститься к разломам по делу, так третий день тебя уговариваю…

- Гонта, не отвлекайся, - шевельнул усами Донкор. – Вы, форны, вечно приносите какие-то россказни из своих нор. Им верят. Чему вы потом удивляетесь? Кто говорил, что чуть ли не сам видел авларинов у Джасси?

Кесса подпрыгнула на месте. Форн едва не расплескал взвар.

- Опомнись! Когда я говорил, что видел их там?! Должно быть, они там были… они раньше часто бывали у нас на озёрах, и у разломов тоже… но в последние годы – едва ли!

- И вот так с ними всегда, - сказал Донкор, тронув когтем плечо Кессы. – Чуть к делу – сразу на попятную. Там, в Джасси, растёт Живой Огонь. Многим он нужен. Авларинам – тоже.

«И их видели там совсем недавно,» - Кесса смотрела на полупустую чашу, но мысли её были далеко от Эгита. «Там, где огонь разрывает землю и прорастает, пуская побеги. И там, где города выстроены на каменных ветвях… Вот бы увидеть всё это!»

- Разлом Джасси? Чаша Живого Огня? – Кесса вскочила с места, забыв о боли. – Далеко до него?

«А-ай, Бездна побери всех ящеров в перьях и чешуе!» - схватившись за укушенное бедро, она опустилась обратно и заскрипела зубами.

- Сколько бы ни было до Джасси, - Гонта, перебравшись через стол, склонился над Кессой и легко поднял её обратно на сидение, - ты не дойдёшь. Подожди, пока рана затянется.

- А если её не пропустят? – шевельнул ухом Донкор. – Сам знаешь, туда попасть непросто.

- Ты к чему клонишь? – вскинулся Гонта. – У нас времени нет…

- Это Чёрная Речница, - Ацолейт упёр руки в бока и расправил крылья, разом заняв всю лужайку под навесом. – И если она тут и ищет своих, то они…

Коашши всплеснул крыльями, едва не сдув столешницу с камней.

- Дым и пламя! Я понесу её до самого Джасси!

- Хаэй! – Донкор оскалился. – Полпути, не больше.

- Хэ, хэ! – форн подёргал их за крылья. – Один из вас всё ещё несёт меня, забыли?

Кесса молча сидела и старалась не мигать – но от изумления веки сами дёргались. «Река моя Праматерь! Вот как это бывает… и бывало тогда, с настоящими Чёрными Речниками! Вот как они это делали…» - думала она, прикрыв лицо ладонью. «И у меня получается!»

- Могучие воины, - она осторожно потыкала пальцем в крыло Донкора. – Ваша помощь… Я надеюсь, что боги оценят её по достоинству. А я так благодарна, что не могу найти слов. Не хотелось бы утомить вас в таком далёком перелёте…

- Не такой уж он далёкий, - проворчал форн. – Дольше уговаривать этих двоих, чем лететь. Завтра к утру – если моя мышь принесёт хороший ответ – мы соберёмся тут же. Возьми побольше воды, там без неё далеко не улетишь.

Глава 12. Огонь под ногами

Ничего не росло на пористых красных камнях, ни травинки не было видно на истрескавшейся рыжей земле. Горячий пар тонкими струйками поднимался из расщелин и заволакивал бесконечную долину желтоватым маревом. Что-то странное мерещилось Кессе в тени большого камня, нависшего над сетью трещин, - часть пятен на нём была не той формы и очень знакомых очертаний.

Из расщелин, не окутанных паром, торчали резные зелёные листья. Они тихонько вздрагивали и покачивались, но не от ветра, - существо, несущее их на спине, ловило лучи солнца и разворачивало к нему тонкие пластинки, но солнце сквозь багровую хмарь светило скупо. Наконец зелёный червь высунул голову, а за ней и плоское туловище, и принялся расправлять спинные отростки, укладываясь на камнях во всю длину.

Тень у камня дрогнула, узкая зубастая мордочка на миг высунулась из укрытия, червяк юркнул в ближайшую щель, но поздно – харайга сцапала его поперёк туловища и теперь трясла и колотила о камни, пытаясь передними лапами ухватить извивающийся хвост. Ещё мгновение – и зелёный червь исчез в её пасти. Подозрительно оглядев окрестности, ящер вышел из-за камня и опустил морду к потрескавшейся земле. Хохолок на его макушке вздрагивал.

«Хвала богам, что я не червяк!» - подумала Кесса, ощупав кривой шрам на бедре. Болеть он перестал, но стоило шагнуть чуть шире – и казалось, что кожа вот-вот лопнет. Кесса разминала ногу, надеясь, что со временем стянутая шкура отмякнет. Харайга скользнула по ней равнодушным взглядом и вновь принялась обнюхивать землю. Зелёные черви были внизу, прятались по норам, - то ли учуяли ящера, то ли он заслонил им свет. Испустив недовольный скрип, существо отступило к камням и замерло в их тени.

- Славный день! – заметил Донкор, растягиваясь на горячих камнях и подставляя крылья потокам раскалённого пара. – Тепло, и ветра нет.

Земля едва заметно вздрогнула, что-то на секунду сдавило уши, и тут же тяжкий подземный гул повторился, и с валунов посыпалась крошёная пемза. Пернатый ящер выскочил из расселины, перемахнул на вершину глыбы и завертел головой.

- Народ Н’гар плещется в лаве, - расплылся в довольной ухмылке Гонта. – Добрый знак! Хороший день мы выбрали. Приятное тепло, и пепел на голову не падает. Прямо как на озере… ну, может, немного холоднее. Как тебе нравятся наши края, знорка?

«Холоднее?! Храни меня Река-Праматерь…» - Кесса в очередной раз утёрла со лба пот. Куртку она давно сняла, сбросила бы и всё остальное, раздевшись догола, но опасалась горячего пара. Лук Ксилии, завёрнутый в тряпки, угрожающе похрустывал, и странница прикасалась к нему с опаской – а ну как развалится на щепки?! Зеркало Призраков побагровело и едва ли не дымилось, а в его глубинах клокотала рыже-алая магма. «Вот тут оно не обманывает,» - Кесса покосилась на трещины в земле. «Этот камень – как тончайший ледок над омутом, а внизу – пламя…»

- Красивые тут земли, - сказала она. – Но зверям, должно быть, нелегко. Даже родника здесь не найдёшь.

Харайга спустилась с валуна и вернулась в укрытие. Её терпение вознаградилось – из щели высунулся зелёный «лист». Усик червя задрожал, разворачиваясь к свету, но что-то потревожило его, и существо вернулось в расщелину.

- Лаканха! – прошептала Кесса, протянув руку к валунам. Водяная Стрела разбилась о камни, оросив сухую землю крупными брызгами, в оплавленных ямках застыли лужицы. Харайга, скрывшаяся было за валунами, осторожно высунулась наружу, обнюхивая мокрую пемзу. Голова зелёного червя приподнялась над крупной каплей, мигом всосала её и скрылась под землёй. Ящер вертелся вокруг лужи, то лакая воду, то оглядываясь на трещины. Зелёные усы мелькали то там, то там, и харайга, забыв о жажде, повернулась к ним и замерла, готовясь к прыжку.

- Чего это ты? – недовольно поморщился Гонта. – Воду разливаешь по камням…

- Пусть земля напьётся, - ответила Кесса, разглядывая камни. Харайга, подстерегающая червей, вышла на свет, но в тени снова что-то шевелилось, и страннице чудились рыжевато-бурые перья и дрожащий хохолок. Второй ящер нюхал мокрые камни, лизал их и озадаченно крутил головой.

- А, харайги, - форн равнодушно взглянул на существ и отвернулся. – Обошлись бы они без твоего питья. Их угощать – что Существ Сиркеса прикармливать…

Земля вновь задрожала, что-то басовито загудело в глубине, ближайшие расселины с грохотом сомкнулись. За скалами зашипел пробивающийся из трещин пар.

- А вот теперь пора лететь, - сказал, поднимаясь на ноги, Гонта. – Хаэй!..

…Солнце ненадолго вынырнуло из небесной хмари, сверкнуло на границе земли и неба и медленно поползло за горизонт – и тут же над долиной взвыл ветер. Раскалённые вихри с огненных озёр устремились в холодные лабиринты Пещер, неся с собой тучи пепла. Кесса, цепляясь одной рукой за плечо Ацолейта, другой прикрывала глаза. Острые песчинки были повсюду, ветер хлестал по крыльям, и хески, отфыркиваясь, пошли к земле. Сквозь бушующую внизу пылевую бурю Кесса разглядела жёлтое зарево, смутные очертания длинных домов и скалы, громоздящиеся вокруг глубокой расселины. Золотой свет разливался по ним.

- Хаэ-э-эй! – закричали снизу, и кто-то замахал жёлтым флажком. Ацолейты взревели в ответ. Кесса склонилась над землёй, выглядывая встречающих, но пепел полетел ей в лицо, и она отшатнулась. Ацолейт, сложив крылья, рухнул вниз, и мгновение спустя Кесса скатилась по его чешуе наземь. Кто-то подтолкнул её в спину, направляя к приоткрытой двери.

- Пламя да не погаснет! – деловито поприветствовал кого-то Гонта. Кесса, проморгавшись от пыли, утёрла глаза и увидела стены из чёрного камня, арку, занавешенную циновкой из кожуры Ицны, пролом в полу и убегающую вниз лестницу. Рядом с ней, насупившись, стояло могучее существо. Оно казалось слепленным из бурых и серых булыжников, его грубую шкуру можно было бы принять за доспех, но на самом деле оно было одето лишь в стальные рукавицы. Пригнувшись и широко расставив лапы, оно угрюмо сверкало крошечными алыми глазками. Кесса мигнула. «Существо Сиркеса!» - она до боли прикусила кончик языка. «Вот где они живут…»

- Форн? Гонта из Эгита? – Флийя, весь увешанный косичками с вплетёнными в них жёлтыми нитями, водил пальцем по белесому листу, повешенному на стену. – Разлом не откроется, пока не закончится буря. Сейчас ты не получишь никакого огня.

- Эх-хе, дым и пепел, - пробормотал, нахмурившись, Гонта. – Выходит, мы застряли тут на всю ночь. Есть у вас места под крышей?

- Мест полно, - махнул хвостом Флийя. – Воду и съестное брать будете?

- Эх-хе, - форн запустил пятерню в кошель, пошуршал семенами-монетами и кивнул. – Еды на четверых. Вода у нас своя.

«Под крышей» - в недрах длинного приземистого дома, изнутри похожего на пещеру – было сумрачно и прохладно, и Кесса вдохнула полной грудью. Тут ни воздух, ни земля не сочились жаром, - как только удалось сохранить холод на краю огненного разлома?!

- Ал-лийн! – она широко расставила руки, и вода, бурля и пузырясь, свилась шаром меж её ладоней. Донкор, не дожидаясь, пока влага успокоится, сунул нос в шар и принялся жадно лакать, Коашши приник к водяному сгустку с другой стороны. Гонта подставил фляжку и довольно ухмыльнулся, покосившись на дверную завесу.

- Почём тут вода – я не скажу, а ты не поверишь, - прошептал он. – У тебя полезнейшие умения, Кесса, Чёрная Речница. Я бы с таким даром не помышлял ни о какой беготне с драками. Здесь, у любого разлома, ты на чистое жалование за полгода отстроила бы дом. На что тебе сдались глубинные земли?! Там и убить могут.

- Там идут дожди, - вздохнула Кесса, мокрой рукой вытирая лицо. Чёрная пыль въелась в кожу, застряла в волосах, осела на куртке.

- Да, так, - кивнул форн. – Там воды и без тебя полно. Ты подумай, знорка. Мой клан был бы рад такому магу. У нас, на озёрах, тихо, никаких дурных Некромантов, никаких головорезов. Только литейные цеха, кузницы и мастерские.

- Говорят, вы ковали оружие для Чёрных Речников, - припомнила Кесса. – И для армий Кеоса, Всеогнистого, когда он сражался с Богами Льда… И вы тоже сражались тогда – на его стороне.

- Давние дела, - отмахнулся Гонта. – Мы давно не воюем. А наше оружие… Многие приходили за ним, многие приходят. У вас, наверху, не найдёшь хорошего железа. Правда, что вы когда-то строили из него башни и огромные корабли? Иногда на озёра приносят такие россказни, что не знаешь, чему и верить…

- А вы, форны, несёте их дальше, - пробормотал Донкор, переворачиваясь на живот и набрасывая крыло на голову. – Кто как, а я устал. Доброй ночи!

Кесса опустилась на циновки и закрыла глаза, но сон не шёл к ней. За плотными завесами скрежетали и хлопали тяжёлые двери, ревел и выл ветер, а иногда издалека доносился приглушённый рык. Зеркало Призраков затянулось серой пеленой, под которой вздувались и лопались белесые мерцающие пузыри, и ничего внятного показывать не хотело. Кесса дотянулась до стены, прикоснулась к тёмному камню. Против ожидания, он был тёплым.

Поутру её разбудил сердитый рёв – Существо Сиркеса шло по коридору меж занавешенных комнатушек и голосило на ходу, но Кесса не разобрала в его воплях ни единого слова. Гонта проворно поднялся на ноги и принялся расталкивать Ацолейтов. Хески ворчали и отмахивались.

- Буря кончилась? – спросила Кесса, отряхиваясь от лиственного сора.

- Ещё до рассвета, - форн подобрал дорожную суму, извлёк оттуда обрывок плотной белой ткани и круглую каменную пластинку и, не выпуская их из рук, пошёл к двери. – Идём, разлом уже открыли.

Снаружи было жарко, шумно и пыльно. Двое Существ Сиркеса с огромными мётлами гоняли пепел по двору, ещё одно, взобравшись на крышу, стряхивало пыль с черепицы. За метельщиками, как привязанный, ходил Флийя и приговаривал что-то вполголоса на странном щёлкающем наречии. Существа злобно косились на него, иногда огрызаясь.

«Да тут целый город!» - охнула Кесса, оглядевшись по сторонам. Длинный дом, в котором она переночевала, был лишь одним из многих, и не самым большим. Приземистые каменные здания выстроились рядами вдоль гигантской расщелины. Она схожа была с наклонённой чашей – справа, на «верхнем» краю, громоздились скалы, ступень за ступенью поднимаясь к дымному небу, от них тянулись невысокие уступы, ограждающие провал, и чем дальше, тем склон становился круче. В самом низу лава, излитая разломом, колыхалась почти вровень с оплавленными берегами, но здания поднимались и там, закрывая «устье» разлома огромной аркой. Оттуда вместе с горячим ветром долетал размеренный грохот молота о металл – этот звук был Кессе знаком, как и запах окалины и расплавленного камня, окутывающий провал.

Широкая, ровная, дочиста выметенная дорога лежала на краю разлома, огибала его и уходила под арку из красного камня – в недра высоченной скалы, уступами спускающейся к лаве. На её изрезанных лестницами склонах что-то вспыхивало, шевелилось, лениво ползали тени, но в тумане, поднимающемся над раскалённой пропастью, нелегко было рассмотреть существ. Кесса шагнула к краю, к невысоким скалам вдоль разлома, и остановилась, зачарованно глядя на светящуюся лаву.

На глади огненного «озерца» не было волн – только редкие пузыри, поднимаясь из глубин, ненадолго нарушали его покой. Оно тихо шипело, касаясь каменных стен. Кессе подумалось, что над бездной должен стоять невыносимый жар.

- Знорка! Ты куда лезешь?! – недовольно окликнул её форн. Он, хмурясь, глядел под арку и мял в руке обрывок белесой тряпки. К скале он со спутниками пришёл далеко не первым – оттуда уже слышались возмущённые голоса форнов и резкие крики Флийи.

- Ну, притопали, - тяжело вздохнул Донкор, пересчитав собравшихся под аркой. Кроме форнов, там ожидали своей очереди Флийи, Ацолейты и Существа Сиркеса. Коашши покачал головой и сел на придорожный камень, щурясь на скалы.

- Иди, Гонта, - махнул рукой Донкор, садясь рядом. – Огонь – не каменная глыба, донесёшь.

Форн показал ему клок тряпки и что-то рявкнул. Ацолейт провёл по клочку когтем и ответил негромким рычанием. Коашши повёл ушами. Гонта кивнул и быстрым шагом пошёл к пещере.

- Дай нам воды, знорка, - попросил Донкор, и Кесса, кинувшаяся было следом, остановилась.

- Что там за существа? – тихо спросила она, подвесив над дорогой водяной шар. – Как они живут в огне?

Лестницы от пещер в высокой красной скале спускались едва ли не до самой лавы, уступ за уступом нависали над ней. На ограждённых террасах трепыхались на раскалённом ветру жёлтые флаги, рядом с каждым из них стояла каменная чаша, а на её дне горели под прозрачными колпаками серебряные огоньки. И такие же искры бродили по склонам и сверкали на дне, то поднимаясь из лавы, то ныряя в неё. Одна из них даже поднялась вверх по обрыву до придорожных скал и замерла на вершине валуна, - маленький белый огонёк, горящий без дров.

- Ух ты… - Кесса, забывшись, протянула к нему руку – и тут же отдёрнула её и принялась дуть на обожжённые пальцы. Полоса из цветных камешков, протянувшаяся вдоль дороги, не просто украшала её, - похоже, там проходила чародейская стена, сдерживающая жар, но не любопытных путников…

- Ловишь Живой Огонь? – лениво усмехнулся Коашши. – Он не идёт в руки…

Белый огонёк исчез, но на дне разлома и на его стенах осталось немало бродячих искр, и Кесса пригляделась к силуэтам на лестницах. «Если он в руки не идёт, как же его добывают?»

По склону неспешно бродили Существа Сиркеса. Их руки от ладоней до плеч обмотаны были тонкими ремнями, и на каждом пересечении белел маленький камешек. Хески ничего не добывали и никого не ловили, - медленно, осторожно расходясь со встречными, они спускались по лестницам и снова поднимались. Жар расплавленного камня не тревожил ни их, ни существ, охраняющих белые чаши. Там, в тени истрёпанных флагов, сидели ярко одетые кимеи. Кесса, вглядевшись, различила их кошачьи уши. Она подумала, что кимеи ведут тут летопись, но ни у одной не было в лапах свитка. Они сидели у чаш и безмолвно чего-то ждали.

Одно из Существ Сиркеса поднялось на верхнюю террасу и остановилось у чаши, опустив руки. Поднявшаяся с места кимея обошла его по кругу, поднося палец то к одному, то к другому камешку. Вдруг она насторожилась, цапнула из чаши стеклянный колпак и, поддев белый камешек когтем, бросила его в колбу и прихлопнула крышкой. Серебристое пламя разлилось по стеклу, но поздно – искра была поймана, вдоль колпака скользнула багряная линия, оплавляя стекло и запечатывая сосуд намертво. Кимея положила его в чашу и прикрепила к руке Существа Сиркеса новый камешек. Оно развернулось и побрело вниз по лестнице.

- Какие они тут мирные, - покачала головой Кесса. – Будто и не приходили в Энергин, чтобы жечь и убивать. Речник Фрисс рассказывал, какие это злобные создания…

- Да, такого добра тут полно, - кивнул Донкор. – Но тут им распускаться не дают. Попробовали бы они напасть на кимею!

Коашши ухмыльнулся.

- А Живой Огонь не боится их, - заметила Кесса, глядя на белые искры. Они не отличали камень от шкуры Существ Сиркеса – свободно вспыхивали и там, и там. Верно, этот огонь не обжигал, или хески притерпелись к жару…

Что-то тонко зазвенело под ногами, на миг надавило на уши – и ступени бесчисленных лестниц над разломом с грохотом сравнялись со скалой. Гора содрогнулась, сбрасывая с себя назойливых существ, и они посыпались вниз, в жидкий огонь. Хески – те, кому повезло – повисли на крохотных уступах, ревя от страха и ярости, кто-то упал ниже и царапал скалу когтями, пытаясь спасти ноги от свирепого жара. Лёгкие кимеи, подхваченные горячим ветром, не удержались на камнях, и Кесса закричала и крепко зажмурилась. Ещё не открыв глаз, она кинулась к краю пропасти, но её отшвырнули обратно на дорогу.

- Стой! – рявкнул Ацолейт, и ветер, поднятый его крыльями, едва не сбил Кессу с ног. Двое хесков взлетели и помчались к склону, увешанному Существами Сиркеса.

«Река-Праматерь, что же делать?!» - Кесса до боли прикусила губу. Со скал донёсся тревожный вой, заскрежетали, выдвигаясь, ступени пропавших лестниц, и террасы с чашами вновь вышли из недр скалы. Существа Сиркеса – те, кто удержался на месте – быстро взобрались на них и столпились наверху, рыча друг на друга и растерянно озираясь. Те, кто повис над лавой, возмущённо взвыли.

- Хаэй! С дороги! – мимо Кессы пронеслись пятеро незнакомых Ацолейтов и скрылись на дне разлома. Снизу, тяжело махая крыльями, поднимался Донкор. Он держал в руках двоих Существ Сиркеса. Их спины и ноги почернели и дымились, но хески были живы – и Донкор еле-еле оторвал их от себя, так крепко они в него вцепились.

- Хаэ-эй! – крикнул он, сбросив существ на дорогу, и вновь кинулся в пропасть. Хески с рёвом покатились по земле. Их толстая шкура местами лопнула и сочилась сукровицей. Кесса бросилась к ним, но отшатнулась, когда существо, обернувшись к ней, щёлкнуло зубами.

- Я хочу помочь! – крикнула она, глядя в налитые кровью глаза. Существо взревело, раздувая горло, и Кесса шагнула назад. «Они же огнём плюются! Ох ты, Река-Праматерь!»

- Ал-лийн! – она вскинула руку, и водяное облако, сгущаясь в огромную каплю, накрыло дымящуюся спину существа. Влага зашипела, взвиваясь к небу белесыми испарениями, но жар поглотила – и хеск замолчал, удивлённо мотнул головой и попытался лапой дотянуться до спины.

- Ал-лийн!– водяной шар упал на второе существо. Ещё один раненый, что-то сообразив, сунул обожжённую лапу в лужу.

- Посторонись! – мимо Кессы, едва не сбив её с ног, промчались Флийи. Со стороны моста над лавой к обрыву бежали форны. Кесса оглянулась и увидела, как из пещеры, сжимая в руках колбы с белым огнём, выходят кимеи. Их одежда висела обгоревшими лохмотьями, и они досадливо щурились, стряхивая с ушей пепел.

С гневным рёвом из разлома выбрался последний Ацолейт – это был Коашши. Существо Сиркеса, подхваченное им на полпути к лаве, с перепугу цапнуло его за бок и не желало разжимать зубы. Кесса взглянула на обгоревшего хеска и тут же отвела глаза – ей стало дурно от вида сгоревшей кожи и обнажившегося мяса.

- Зелёное масло сюда, воды побольше! – распоряжался форн в ярко-жёлтом плаще и высокой шапке. Те, кого Кесса остудила и потушила, уже пытались встать, но хески, окружившие их, уговорили их снова лечь и теперь промывали трещины в толстой шкуре чем-то маслянистым, пахнущим травами. Существа сдержанно взрыкивали, но огнём не плевались.

«Хвала богам, все живы!» - облегчённо вздохнула Кесса и привстала на цыпочки, выглядывая в толпе Гонту и Ацолейтов. Как-то незаметно её оттеснили от раненых, и она едва не налетела, пятясь, на одну из кимей.

- Чёрная Речница! – воскликнула та, и на возглас обернулись её сородичи. Кесса покраснела.

- Тут было сделано злое дело… - промямлила она, указывая на лестницы под скалой. – Хорошо, что никто не погиб! Но… кто-нибудь видел злодея?

- Только не я, - качнула головой кимея. – Механизмы, управляющие лестницей, спрятаны в скале. Форны уже там, иначе ступени не вернулись бы на место. Там прочная сталь и надёжное чародейство, сломаться они не могли. Это чья-то дурная, злобная шутка…

Толпа слегка расступилась, и она, не договорив, юркнула в узкий проход. Кесса увидела белый мех на её ушах ещё раз – там, где лежал один из раненых, кимея села на корточки и тихо заговорила с ним, но гомон форнов заглушил её слова.

«Шутка!» - Кесса сдвинула брови. «Знаю я, кто так шутит…»

- Хаэй! – она тронула за плечо ближайшего форна, и тот, подпрыгнув на месте, развернулся к ней. – Кто спускался к механизмам лестницы? Кого там застали? Я знаю имя злыдня! Вы поймали его?

- Что ты знаешь? – форн вцепился в её руку, и Кесса охнула – его пальцы были точно выкованы из стали. – Там разъело один из блоков, и он хрупнул. Там не было никого! Что ты знаешь?!

- Разъело?! Вы видели там искры мёртвого огня? – Кессу трясло от волнения. – Видели чёрного нетопыря? Этот злодей уже отличился в Квонайте, испортив чужую работу, теперь он здесь! Это Некромант, его имя – Саркес, стража в Квонайте упустила его…

За спиной Кессы взревел сигнальный рожок, толпа всколыхнулась, распадаясь на части, где-то на дальнем краю разлома вспыхнули багровые огни, но тут же погасли.

- И мы тоже упустили, - скривился форн, разжал пальцы и, не оборачиваясь, побрёл к пещере.

- Постой! – крикнула Кесса ему вслед, растерянно огляделась по сторонам – все уже разошлись, и раненых унесли, только Гонта, размахивая руками, спорил с незнакомым форном, да Коашши сидел на камне, потирая укушенный бок.

- Теперь уже, наверное, не схватят, - угрюмо проговорил Донкор, садясь рядом с ним. – Знорков тут немного. Был бы знорком – заметили бы. Должно быть, прилетел мышью. А кто в здешних пещерах будет пересчитывать мышей?!

- Он же хотел сжечь их заживо! – вскрикнула Кесса и помотала головой – мысль эта в голове не умещалась. – Кимей, и Существ Сиркеса, и форнов… Он сбросил их в лаву! Что они сделали ему?!

- Небось, для колдовства так надо, - поморщился Коашши. – Кимеи не горят. А Существам Сиркеса там и место. Дым и сажа! К лекарю, что ли, зайти…

Он снова потёр бок и потыкал пальцем в поцарапанные чешуи. Крови не было.

- Но ты, Коашши, спасал их, а не убивал, - мотнула головой Кесса. – А Саркес…

- Донкор, Коашши! Что вы сидите тут? Вы целы? – Гонта, оставшийся без собеседника, подбежал к Ацолейтам, окинул их цепким взглядом и облегчённо вздохнул. – А я когда просил вас слетать к Джасси?! Тогда и надо было лететь! Как нарочно подгадали к такой передряге… Сильно тебя укусили, Коашши?

- Так, помяли чешую, - поморщился Ацолейт. – Дурные создания! Череп пустой, а зубов – полна пасть.

- Значит, так угодно было Сиркесу, их сотворившему, - криво усмехнулся Гонта. – Пойдём отсюда, нечего тут выглядывать. Искра у меня, а ловить злоумышленников – то работа стражи, за это ей и платят. И ты, Кесса, напрасно переводила тут воду. Спросила бы меня – я бы отговорил. Местные, гейзер им под хвост, теперь крутят головами – мол, не видели, ничего не знаем, платить не будем…

Форн, не умолкая, быстро шёл вниз по склону, и даже длинноногие Ацолейты с трудом поспевали за ним, Кессе же пришлось бежать. Шум в скалах умолк, и затихшие было удары молота по металлу снова нарушили тишину. Лава, пронизанная белым сиянием, всё так же тихо шипела, прикасаясь к холодным скалам.

«И тут нет Чёрных Речников,» - думала Кесса, рассеянным взглядом обводя притихшие здания. «Были бы – не стали бы скрываться! А если их и внизу нет – кто же поймает Саркеса? Местная стража совсем мышей не ловит…»

Донкор и Коашши собрались тихо и ушли незаметно. Проснувшись, Кесса не увидела ни их, ни их вещей среди циновок. Не было и Гонты. «Пора идти,» - вздохнула странница, немного жалея, что не успела попрощаться с улетающими. Попрыгав на одной ноге, она заметила, что шрам, стянувший кожу, уже не мешает ей. «Да, пора,» - Кесса нехотя застегнула куртку и закинула суму за плечи. «Говорят, тут недалеко. И дорога простая – вдоль Реки Огнистой…»

В малой комнатке у двери тоже никого не было, только Существо Сиркеса, охраняющее лестницу, недобро сверкнуло глазами на пришелицу.

- Скажи, что сталось с ранеными, твоими родичами? – спросила его Кесса. – Куда их унесли?

Существо, пригнувшись, угрожающе клацнуло зубами. Кесса озадаченно мигнула.

- Отчего ты злишься? Я не захожу на твою лестницу.

За её спиной скрипнула тяжёлая дверь.

- Хаэй! Ты ещё не ушла? – обрадованно зачастил Гонта, исподтишка показав Существу Сиркеса кулак. – Хорошо! Оставь этот ходячий валун, всё равно ничего дельного не скажет!

Крепко схватив Кессу за руку, он выбрался на крыльцо. Существо сердито рявкнуло вслед.

- Толкового дня вам обоим, - сдержанно поприветствовал их незнакомый форн в пурпурной куртке. Он стоял под крышей, в тени козырька, рассеянно перебирая тяжёлые блестящие бусины у пояса.

- Тебе того же, Фирра, - кивнул Гонта, быстрым движением хлопая его по ладони. – Знакомься. Кесса, Маг Воды, пробирается в благословенный Мэйсин. Ищет попутчиков.

Низкорослый, даже рядом с Гонтой, Фирра запрокинул голову, цепким взглядом окинул Кессу с макушки до пят и громко щёлкнул языком.

- Маг Воды, да? А броня это чья?! – неожиданно взвигнул он, шарахаясь в сторону. – Во что ты влез, Гонта?!

- Хэ-хэ, тише! – форн укоризненно покачал головой. – Ты сказал – тебе нужна вода. Ни о чём более речь не шла.

- Я в самом деле Маг Воды, - добавила Кесса, удивлённо глядя на форнов. – И никто ни во что не влез. Разве форны в ссоре с Чёрной Рекой?

Фирра вздрогнул всем телом, внимательно на неё взглянул и недоверчиво хмыкнул.

- А-а, вот оно как, - протянул он. – Чёрная Речница, так-так… Умеешь колдовать воду?

Кесса кивнула.

- И это лучшая вода в этих краях, - усмехнулся Гонта. – Клянусь Илкором! Вот, хлебни…

Он протянул Фирре фляжку. Тот недоверчиво покосился на неё, отпил немного и удивлённо мигнул.

- Да, вода неплохая. Где такая течёт?

- В Великой Реке, - ответила Кесса. – Там, откуда я родом.

- А, точно же, - протянул Фирра, перебирая бусины. – Это ваши края… А что слышно из тех мест? Юнец Вольферт всё так же дурит, или уже перебесился?

Кесса мигнула.

- Король Вольферт давно умер, - сказала она. Теперь замигал Фирра.

- Ну и дела! Быстро это у вас, знорков, получается… Кто у вас теперь в старших ходит? Он хоть немного потолковее?

- Хватит тебе, Фирра! – нахмурился Гонта. – Говорим о деле. Тебе вода нужна, или нет?

- А, вода, - пробормотал форн, нехотя выпуская бусины из рук. – Да, запастись бы не помешало. Сколько воды ты колдуешь за один присест? Ведро, два ведра? А в день сколько выходит?

- Во-от столько, - Кесса развела руки, показывая объём водяного шара. – Трижды в день… может, четырежды.

- Пять или шесть раз в день получится, если не будешь отвлекаться, - дополнил Гонта, дёргая Фирру за полу куртки. – А на халеге отвлекаться не на что.

- Вот как, - Фирра что-то подсчитывал на бусинах, перегоняя их с одного конца нити на другой. – Далеко собираешься?

- В Мэйсин, - ответила Кесса. – За пределы огня.

- Туда, где вода льётся прямо с неба? – скривился Фирра. – На что тебе туда? Нам, на озёрах, Маг Воды не помешал бы.

- Хаэй! Я предложил первым, - дёрнул его за рукав Гонта.

- Я не хочу на озёра, - помотала головой Кесса. – Хоть бы там дороги мостили стальными брусками. Тут чересчур жарко, и гарь висит в воздухе. Отвези меня в Мэйсин, почтенный Фирра.

- Будь по-твоему, - форн протянул ей руку. – Для Мага Воды на моём халеге места хватит. Он стоит у первого причала, в холодном доке, но скоро вернётся в реку. «Шамир», вот как он называется. Явишься до темноты – поплывёшь с нами, нет – оставайся.

Он спрыгнул с крыльца и пошёл вниз по склону, мимо торчащих на краю обрыва скал и мохнатых красных листьев, вылезающих из расселин. Они слабо колыхались, хотя ветра не было.

- Уф, - Гонта утёр со лба невидимый пот. – Фирра, счетовод несчастный… Теснота безбожная на его халеге, куда ни сядешь – то гвозди, то ножики. Я плавал с ним по молодости, да…

- Он – торговец? – спросила Кесса. – Путешествует и продаёт форнские товары?

- Ну да, такое у него ремесло, - несколько раз кивнул Гонта. – Оттого «Шамир» всякий раз при отплытии садится в землю по верхние шипы. А внутри негде кошке пробежать. Но лучше так, чем пешком переходить границу. Ты там осторожнее будь, Кесса. Ты хотя бы не к Амарискам собралась, а? Эту затею оставь, иначе быть беде. Им чужаки не нужны…

Он предостерегающе посмотрел на Кессу.

- Я не хочу беды, - сказала она. – Спасибо, мастер Гонта. Ты улетаешь уже, да?

- Ну да, Донкор и Коашши машут крыльями в нетерпении, - ухмыльнулся он, крепко сжимая ладонь Кессы горячей красной рукой. – Добыть Фиэноск – ещё полдела, там полно работы для нас троих. Страж Ростков – штуковина не из простых… Ну ладно, я заболтался тут с тобой. Донкор рассердится. Иди!

…Огромная округлая глыба, ощетинившаяся изогнутыми шипами, лежала на дне ямы под каменной крышей. От огненной реки её отделяла невысокая стена из чёрного камня, и Кесса видела, как на её гребне шипят капли расплава. Река была не в духе, плевалась раскалённой пеной, налегала на запертые ворота, накаляя докрасна засовы, но в холодный док войти не могла. Даже страшный жар, исходящий от лавового потока, здесь едва ощущался. И всё же Кессе не по себе было, пока она по дну дока пробиралась к неподвижному халегу. Камень под ногами, казалось, только что застыл, до сих пор из него проступали острые кромки кратеров – следов пузырей, вздувшихся в расплаве и так и окаменевших. «Тут текла Огнистая,» - думала Кесса, с опаской глядя на багровые засовы каменных ворот. «Тут её русло…»

Круглые двери халега были приоткрыты. Никто уже не возился с кораблём, всё, что нужно было чинить и готовить к долгому пути, было исправлено, и к «Шамиру» понемногу стягивались отставшие форны. Фирра стоял у порога и отщёлкивал на бусинах число пришедших. Увидев Кессу, он взялся за камень, но, подумав, отпустил его.

- Заходи, колдунья, - кивнул он. – Быстро не бегай – тут тесновато.

Он преуменьшил, и сильно, - Кесса, едва переступив порог, вынуждена была повернуться боком, чтобы втиснуться в коридор. Он был всего один, прямой, как стрела, и пронизывал корабль от носа до кормы. Через каждые пять шагов в стенах виднелись округлые двери, и все они были открыты, но Кесса, как ни крутила головой, не увидела ни одной пустой комнатушки. Всюду, отделённые друг от друга узенькими тропинками, стояли огромные белые сундуки. Ни пятнышка грязи или сажи не было на их боках, а на крышках красовался причудливый вензель – скрещенные крылья из языков пламени.

Встречный форн в чёрной рубашке едва заметно кивнул, увидев Фирру, и шагнул назад, уступая торговцу дорогу. За его спиной двое хесков расстилали на крышке сундука циновку. Рядом, на соседнем ларце, лежали туго свёрнутые рулоны тёмной кожи.

- Выбирай себе спальное место, - сказал Фирра, широко взмахнув рукой. – Спать можешь где угодно, кроме больших троп. Там разбудят обходчики. Дзокса даст тебе циновок, сколько надо. Спальный кокон у тебя есть?

- Не-а, - мотнула головой Кесса. Здесь, в брюхе халега, её охватила странная робость – совсем как на сарматской станции. Тут было много существ, занятых непонятным и сложным делом, и ей казалось, что она тут не к месту.

- Эка! Наши тебе будут малы, - нахмурился Фирра. – Ну ладно, циновкой накроешься. Хаэй! Дзокса!

Необычно широкий проход между двумя сундуками вёл в самую жаркую из каморок «Шамира». Ещё на пороге Кесса уловила въевшийся в стены запах древесной смолы, подгоревшей каши и горькой цанги.

- Хаэй! – откликнулся форн в переднике, выглядывая из кухни. Потолки тут были не ниже, чем в любом корабельном коридоре, но Кессе померещилось, что он высовывается из норы, и она поневоле пригнулась, проходя между сундуками.

- Это Кесса, Маг Воды. Пойдёт с нами до Олумтара. Бочки у тебя готовы?

- А, наши запасы воды, - хмыкнул Дзокса, смерив Кессу любопытным взглядом. – Готовы.

- Выдай магу циновки и чашку, - велел Фирра. – Сейчас готовьтесь к отплытию, но на рассвете нам будет нужна вода. Проследите, чтобы бочки не пустели.

Он направился к выходу – там, петляя среди сундуков, кто-то простукивал молотком полы и стены. Фирра заговорил с ним по-форнски, Кесса навострила уши, но тут же разочарованно вздохнула. Это наречие пока было ей незнакомо…

- Чудная у тебя куртка, - заметил Дзокса и отступил в скупо освещённые глубины кухни, жестом приглашая Кессу войти. – Где-то я видел такое, но где? Нет, не вспомню. Твой сундук – слева от входа. Вот, постели на крышку. А этим накроешься.

Порывшись в стенных нишах, форн вручил страннице кипу рыхлых циновок. Где-то под днищем тяжко заскрежетал металл, и весь халег мелко задрожал.

- Выходим из дока, - сказал Дзокса, вытряхивая из ниши новую кипу подстилок, и ловко набросил одну из них на крышку правого сундука. – Чего застыла? Трясти не будет, не бойся. Покачает немного, и всё. У «Шамира» ход плавный.

Днище снова заскрежетало и едва заметно колыхнулось. Кесса, взяв циновку за края, встряхнула её. Против ожидания, подстилка не порвалась тут же в клочья – она только казалась рыхлой, на деле была сплетена прочно.

«Как много на «Шамире» сундуков!» - подумала Кесса, втихомолку поддевая крышку пальцем. На вид никаких замков и засовов у ларя не было, но и открываться он не спешил – крышка не поддалась и на полногтя. По коридору, вполсилы постукивая молотком по стенам, протопал обходчик, бросил на Кессу ехидный взгляд и пошёл дальше.

- Проверяешь? – хмыкнул с соседней крышки Дзокса. Он уже взобрался на сундук и теперь вертелся с боку на бок, примеряясь, мягко ли будет спать.

- Так он не откроется, - заверил форн, спрыгивая на порог кухни. – Завтра, на рассвете, я буду раздавать вар, а проснусь ещё раньше. Если хочешь проспать до света – займись водой сейчас. Вот бочка.

- Ага, - кивнула Кесса, нащупывая на сундуке едва заметные выступы и сползая по ним на палубу. Корабль плавно покачивался с боку на бок, и сквозняк, пролетающий от носа к хвосту, становился всё теплее. «Мы плывём по реке огня!» - Кесса на миг зажмурилась. «На корабле из камня и железа… Сам Речник Фрисс о таком не слыхивал!»

- Мастер Дзокса, а откуда вы берёте дерево? – спросила она, поднимая руки над пузатой тёмной бочкой. Как и всё на «Шамире», эта посудина была отмечена крылатым вензелем.

- Просто Дзокса, - махнул рукой форн. – Что-то возим мы, а что-то возят нам.

- Ал-лийн! – Кесса замерла на мгновение, удерживая в ладонях растущий водяной шар. – А что везёт почтенный Фирра?

- Не такой уж и почтенный, - хмыкнул Дзокса, взбираясь на ящик и заглядывая в бочку. – Он моложе меня на треть, а я даже на «Шамире» не самый старший. Ух! И правда, вода. Удобно, небось, носить с собой целую реку…

- Ал-лийн! – Кесса развела руки, позволяя водяному шару распухнуть. – А сколько тогда тебе лет?

- Зачем бы тебе это знать? – сдвинул белесые брови форн. – Возим мы всякую всячину для мирных ремёсел – лопаты, кирки, шилья да молотки, гвозди и ножницы, резаки и серпы. Будь на то воля Фирры, он от пола до крыши заставил бы всё сундуками. Плесни ещё – тут, в бочке, осталось место!

- Ал-лийн! – Кесса покосилась на шершавую каменную стену – здесь был борт халега, и с той стороны к нему сейчас прикасалась раскалённая лава, но внутрь жар не проходил. – А можно выглянуть наружу? В Великой Реке плавает множество созданий, а в Огнистой живёт кто-нибудь?

- Выглянуть? – форн хихикнул. – Ты вдохнуть не успеешь, как обуглишься изнутри. Много кто плавает в лаве, но только не знорки!

Кессе долго не спалось этой ночью, и она вертелась на циновках так, что едва не свалилась с сундука. Халег едва заметно поскрипывал и переваливался с боку на бок, в приглушённом свете пары церитов по коридорам бродили обходчики, стучали по бортам и днищу, поддевали крышки сундуков. Спящие форны не замечали их. Дзокса, забравшись с головой в спальный кокон, громко сопел и бормотал что-то несвязное. «А под нами течёт огонь,» - думала Кесса, прижимая к груди холодное Зеркало Призраков. «Вечно горит и никогда не остывает. А ведь некому бросать в него дрова! Река моя Праматерь, какое всё тут странное…»

На рассвете её разбудил грохот и лязг – Дзокса колотил черпаком о котёл, да так, что Кесса испугалась, не треснут ли стенки. Нехотя выбравшись из-под циновки, она обулась и хотела было спрыгнуть, но в коридоре между сундуками уже не было места. Форны – десятка два, не меньше – выстроились цепочкой перед котлом, и Дзокса разливал по мискам тёмно-медвяное варево. У двери висели связки сухарей, и форны срывали их по дороге и на ходу крошили в вар.

- Хаэй! – Дзокса помахал Кессе черпаком. – Вставай скорее!

Она приняла из его рук миску смолистого вара и села у порога, неумело кроша сухари в обжигающую жижу. Форны, получив питьё, далеко не ушли – устроились посреди коридора, на ближайших сундуках, на недавних лежбищах Дзоксы и Кессы. Ни в очереди, ни за едой они не галдели и не перерекались, и разговаривали еле слышно.

- Что-то случилось? – тихо спросила Кесса. Форн удивлённо мигнул.

- Сегодня Сонный Семпаль, знорка, - ответил он. – Где-то внизу, где с неба льёт вода, а земля мягче пуха, в этот день взывают к Мацингену, чтобы зелень лезла из земли. А у нас просят о тишине и покое, чтобы земля не тряслась и не трескалась. Ты не жрица?

Кесса покачала головой. «Семпаль! Выходит, Майнек уже на исходе, а через неделю – Праздник Крыс!» - подумала она, и её сердце забилось чаще.

- Значит, и в этот раз на «Шамире» никто не поговорит с богами, - вздохнул Дзокса, но особого сожаления на его лице Кесса не заметила.

- Почему? – мигнула странница. – Разве боги не слышат вас?

- Потому, что каждому надлежит заниматься своим делом, - сказал, заходя в кухню с опустевшей миской, Фирра. – Жрецам – говорить с богами. А нам – продавать форнский металл. К вечеру доплывём до границы. Дзокса, в обед раздай всем хрулку. Хмельного не давай.

- Хорошо, - кивнул форн-повар и подтолкнул к двери пустой короб. Форны, допившие вар, мигом наполнили его пустыми чашами, и Дзокса, не меняясь в лице, подвинул короб к большой лохани. На её дне что-то мерцало тусклым багровым светом.

- Плесни сюда, - велел он Кессе, тыкая пальцем в лохань. – Потом наполни вон ту бочку до края, и… умеешь обращаться с мельничкой? В той нише, наверху, куль зерна. Под лоток подставишь это ведро. Как наполнится, возьмёшь другое. Двух вёдер до ночи хватит.

«Да уж, стоило забираться на берега Огнистой, чтобы молоть зерно…» - думала Кесса, налегая на ручку зернотёрки. Мельничка Дзоксы была с секретом, странница подозревала, что в ней спрятан хитрый механизм или сложное заклятие, - своими руками Кессе в жизнь не перемолоть бы полмешка так быстро! Работа была ей привычна и не слишком тяжела, но скучна, и она то и дело оглядывалась на пустой коридор. Неподалёку бродили, перестукиваясь, обходчики, Дзокса, расставив вымытые миски по нишам, крошил сухие грибы и кромсал на кусочки солонину, вязкие огненные волны плавно толкали «Шамир» в днище.

- Скоро будет Праздник Крыс, - заметила Кесса, отодвигая наполненное ведро. Дзокса подхватил его, помял в пальцах раздробленные зёрна и хмыкнул.

- Вот как! Даже у этого проклятия кладовых бывают праздники? Чего не видел, того не видел.

- Да нет же! – усмехнулась Кесса. – Не у крыс праздник, а…

Она изумлённо мигнула.

- Так вы, жители Хесса, ничего не празднуете в седьмой день Иттау? Не говорите о том, как Илирик победил Повелителей Демонов, и как он осво…

В кухню заглянул форн-обходчик.

- Тут уже рассказывают истории? – спросил он. – А о чём?

- Ни о чём, ступай себе, - отмахнулся от него Дзокса. – Знать не знаю, о чём ты толкуешь. Что там празднуют у вас, в Орине, и о чём говорят, то вам виднее.

«Нет Праздника Крыс…» - Кесса недоверчиво покачала головой. Впервые за много дней ей стало не по себе – словно сердце сдавила холодная рука. «А если я найду Чёрных Речников – вспомнят ли они, что бывает в седьмой день Иттау?»

Ближе к обеду у кухни начали бродить не только обходчики. Один форн устроился на сундуке у двери и громко сопел, принюхиваясь к запаху почти готовой каши, ещё двое, присев посреди коридора, играли в кости. Потом пришёл четвёртый и сел на порог.

- Семпаль сегодня, - осторожно сказал он и вопросительно взглянул на Дзоксу.

- Переход сегодня, - буркнул тот, жестом отгоняя форна от кухни.

- Переход вечером, а Семпаль уже с утра, - не растерялся хеск. – Хотя бы по глоточку! Что там останется до вечера? Всё выветрится. Давай! Пока Фирра не увидел…

- Хаэй! – крикнул Фирра – как видно, он был неподалёку. – Дзокса! Гони их к Вайнегу! До Олумтара – только вар и чистая вода, и никакого пойла!

Все форны укоризненно на него посмотрели. Он прошёл мимо, громко фыркнув.

- Идите себе, идите, - пробурчал Дзокса и рывком захлопнул дверь. Кесса только сейчас заметила, что она вообще была, - так надёжно эта стальная пластина пряталась внутри стены.

- Фирра не любит пьяных? – спросила странница, понизив голос.

- Фирра не любит смертей на корабле, - отозвался Дзокса, зачёрпывая кашу и тщательно её обнюхивая. – Надо было либо раньше отплывать, либо подождать ещё день! Самое время переходить границу на Семпаль…

Форнская каша была такой густой, что впору было резать её ножом. Кесса неумело тыкала её ложкой, отламывая понемногу, а когда ей это наскучило, плеснула в миску немного вара, и дело пошло веселее. Вкус у варева был престранный, и она не узнавала ни мяса, ни зерна, ни пряностей. «Надеюсь, я ем не хеска!» - думала она, болтая ложкой в миске. «Форны хесков не едят…»

- Хаэй! – кто-то из землеплавателей, залезших с едой на сундук, заёрзал и замахал руками. – Дзокса! Отчего на Семпаль нам не дали ни ицина, ни хрулки? Как мы теперь пройдём границу?

- Подождите, ненасытное племя, - заворчал форн, копаясь в нишах. – Будет вам хрулка! Все собрались?

Кесса только сейчас заметила, что перестук молотков на «Шамире» давно умолк, и обходчики не перекликаются больше в лабиринте сундуков. Все, кто был на корабле, сошлись к кухне. Поодаль на ларце уселся Фирра, подбрасывая на ладони отобранные у кого-то кости. Их владелец обиженно пыхтел и смотрел на торговца недобро.

- Медовая хрулка! – объявил Дзокса, размахивая связкой мясистых красновато-бурых листьев. В этот раз он не стал колотить черпаком по котлу – все и так его слышали, и тут же в проходе между сундуками стало тесно от набившихся туда форнов. Дзокса раздавал листья, хлопая по рукам тех, кто тянулся за добавкой. Один лист он отдал Кессе.

- Это такая еда? – она недоверчиво понюхала полученное. «Если это лист, и сейчас лето, почему он красный?»

- Ешь, хрулка вкусная, - Дзокса отгрыз кусок листа и расплылся в улыбке. – Вкуснее мёда!

Красный лист был и сладким, и пряным, и от него пахло огненной рекой, её едкими испарениями и раскалёнными берегами. «Оно растёт на лаве,» - думала Кесса, поедая хрулку. «Пьёт огонь вместо воды. И оно слаще мёда. Вот бы привезти его в Фейр! Сам Речник Фрисс, наверное, такого не ел!»

Форны, побросав пустые миски и чаши в короб, от кухни не уходили, но ёрзали на местах и перешёптывались, вопросительно поглядывая на Фирру. Торговец сидел молча, погружённый в свои мысли, и рассеянно перебирал бусины на поясе.

- Хаэй! – не выдержал кто-то из хесков. – Разве сегодня не Семпаль? Почему мы сидим и ничего не поём?

- Потому что это Сонный Семпаль. Не шуми – разбудишь! – ответили ему с другого сундука.

- Тогда пусть Фирра расскажет историю, - не сдавался первый форн.

- Да! Хорошую историю! – зашумели и другие, толкая друг друга локтями. – О силе и о славе!

- А? – кто-то подтолкнул и Фирру, и он досадливо поморщился. – Обед закончен, форнэй. У вас что, работы нет?

- Расскажи что-нибудь, форнаи, - подал голос Дзокса, усаживаясь на ящик. – Сейчас время для историй.

- Расскажи о битве в Ущелье Холодных Ветров! – азартно зашептал форн с ближнего сундука.

- Нет, о Битве на Мосту! – подпрыгнул на месте другой. – И о том, как Илкор рухнул с неба!

- Тише! Забыли – сегодня Сонный Семпаль! Мы не говорим о богах и Народе Н’гар! – зашикали на него с разных сторон.

- Тогда я не знаю, что вам рассказать, - сдвинул брови Фирра. – Других историй у меня нет.

- Нет, есть! – один из форнов свалился с сундука и договорил уже на полу. – Керка! Расскажи о Керке Проныре и когтистых чудищах!

- Верно! – привстал с ящика Дзокса. – То, что надо. Керка Проныра и когтистые чудища! Это ведь правдивая история, да?

Фирра поморщился и ударил кулаком по крышке сундука.

- Керка! Опять Керка! Откуда вы взяли такое имя?! Его звали Кирк. Кирк Зоркий, и никак иначе.

Кесса вздрогнула и впилась изумлённым взглядом в форна. «Кирк Зоркий?! Кирк Агаски, Чёрный Речник?!»

- Ну, пусть Кирк. Но «Керка» звучит лучше, - примирительно проворчал Дзокса.

- Он не форн, чтобы его звали Керкой, - фыркнул торговец. – Он был знорком. И самым смелым и находчивым из них. Так говорили о нём все, кому он помог, и кто слышал о его деяниях, и кто встречал его в пути. Все, кроме Ильзура Твана, призывателя демонов. Это был препакостный колдун. Ложью и чародейством он заманивал существ к себе, а потом продавал их иноземным магам, лишив воли и рассудка. Кирк поймал его на этом, и не единожды, но Ильзур удрал от него живым.

- Жаль! – выдохнул кто-то из форнов.

- Это было в Рате, у Чёрного Озера, - продолжил Фирра, когда все замолчали. – Там много деревьев с широкими листьями, за ними можно гору спрятать. Там у Ильзура был большой дом. Он нанял много стражи…

- И к нему пошли? Никто не знал, что он – работорговец? – возмущённо выпалил один из форнов.

- Тогда, когда Кирк напугал его, он сидел тихо, - усмехнулся Фирра. – Тише, чем зелёный червяк под носом у харайги. Да и мало ли скверного народа среди хесков, даже в Рате… Некоторые на всё готовы ради лишней куны. Но сколько бы стражи ни было у Ильзура, он боялся Кирка. Он называл его пронырой, и он знал, что Кирк разыщет его снова. Так и вышло. Кирк услышал о странном доме и о колдуне-знорке, живущем у Чёрного Озера. Он шёл мимо, но свернул, чтобы посмотреть на дом. Там Ильзур устроил западню…

- И Керка попался? – разочарованно хмыкнул другой форн.

- Он всего лишь зашёл в гости к соплеменнику! – нахмурился Фирра. – Ты от всех родичей ждёшь подвоха?.. Ильзур сменил лицо и был ласков с гостем, угостил его и уложил спать. Но он так боялся, что своими руками не смог ни отравить Кирка, ни ударить его. Он послал стражников, и они схватили Проныру и бросили в заклятую клетку. А её спустили на цепях в огромный подвал. Между ней и дверью, в которую мог войти Ильзур, было триста шагов. Только оттуда он мог глядеть на пленника и не бояться!

Форны захмыкали, кто-то ухмыльнулся.

- А он не боялся держать живого Кирка в своём доме? – спросил Дзокса. – Мёртвые-то безопаснее.

- Ха! Кирк не один был в том подвале, - усмехнулся Фирра. – Ильзур приготовил для него страшную смерть. Там он держал двух огромных чудищ! Мы не увидим таких, форнэй, если не поплывём в жаркие леса. Их поймали для Ильзура и держали в подвале. Он сквозь решётку смотрел, как им кидают мясо. Они огромны и зубасты, на их телах пёстрые перья, но лап у них четыре. Каждый их коготь, форнэй, длиннее меня на целую ладонь, острее меча и твёрже стали! Вот такие это чудища.

Кесса поёжилась – ей представилась громадная харайга с двухлоктёвыми когтями на всех четырёх лапах. Два из них, кажется, были ещё длиннее, но странница постаралась выкинуть видение из головы, особо к нему не приглядываясь. «Колдун бросает живых пленников пернатым ящерам! Отчего в Рате нет Речников, а местная стража такая…» - Кесса, помотав головой, снова устремила взгляд на Фирру.

- Не бояться этакой твари – и испугаться знорка?! – громко фыркнул один из хесков. – Я бы на его месте лишнего дня в том доме не оставался!

- В подвале были очень прочные стены, - заверил Фирра. – И всего одна дверца в рост знорка. Когда этих чудищ загнали туда, проём заложили почти до самого низу. Стражники, когда кормили ящеров, поддевали мясо длинными копьями, толкали к ним и тут же опускали решётку. И уже сквозь неё Ильзур смотрел, как чудища делят еду. Ему нравилось, что он, мелкий зноркский колдун, владеет такими зверями. Хотя прокорм их – сущее разорение!

- Да уж наверное, - пробормотал Дзокса, оглядываясь на закрытые ниши и короба с припасами. – Один мой знакомец, помнится, завёл себе харайгу…

- А в Мэйсине полным-полно огромных панцирных ящеров, - зашевелился ещё один форн. – Я видел, как их кормят! Столько еды, форнэй, - хватило бы на целый город!

- А, эти существа обходятся листьями, - махнул рукой Фирра. – Листьев много. Стоит отойти немного от Огнистой – и всё вокруг превращается в траву и листья. А вот мясо – редкость даже там. Ильзур, должно быть, давал своим зверям плохое мясо, давал им много костей и шкур, но даже это было очень накладно.

- Так что было дальше с Кер… Кирком? – не выдержал один из хесков.

- Он проснулся в клетке под потолком, - Фирра отцепил от пояса бусы и поднял их высоко над полом. – Три раза по столько было между его макушкой и сводом, и двадцать раз по столько – между ним и землёй. Два огромных чудища дрались там. Они друг на друга кидались, и толкались боками, и бились хвостами, и растопыривали когтистые лапы. Один швырнул другого так, что тот перекувыркнулся дважды и ударился о стену, а стена загудела. А тот заревел и выставил когти, и хлестнул врага хвостом по ногам, и вскочил так легко, будто не падал. И они стали реветь друг на друга, и кружили по подвалу, и били хвостами о стены. Кирк смотрел на них и не мог оторваться.

- Х-ха-а, - выдохнул, не выдержав напряжения, кто-то из форнов. Фирра метнул на него сердитый взгляд, по коридору пронеслось дружное шипение, и торговец снова расставил руки, показывая, как грозили друг другу чудища.

- Тогда было время кормления, и стража подняла решётку. Принесли мясо – половину туши товега, прямо со шкурой и потрохами. А Ильзур пришёл посмотреть на пленника и посмеяться над ним. Но сразу подойти он боялся. Кирк услышал, как он подгоняет стражников, и понял, кто поймал его в западню. И он очень разозлился.

- А что чудища? – спросил Дзокса. – Не рвались наружу, когда решётка поднялась?

- Рвались, само собой, - закивал Фирра. – Сразу забыли о драке и кинулись на свет. В подвале Ильзур держал только один церит, и то во-от такой маленький! Они увидели свет и бросились в проём, но стража выставила копья навстречу. Тогда они оба подались назад, а слуги затолкали в подвал тушу. Одно чудище взревело и схватило её зубами. Второе налетело, и ударило его боком о бок, и рвануло тушу на себя. И они снова стали биться, рычать, и швырять друг друга, и хватать зубами за бока, и хлестать хвостами. Ильзур подошёл тогда к решётке и показал Кирку на чудищ. «Видишь?!» - так он кричал. «Так они сожрут тебя, Кирк-Проныра! Никто не найдёт даже твоих костей!»

- А Кирк что ответил? – шёпотом спросила Кесса. «Вот так история!» - думала она. «Непременно расскажу её всем в Фейре!»

- Он не стал перекрикивать чудовищ, - махнул рукой Фирра. – А пока Ильзур кричал, один ящер швырнул другого прямо хвостом на решётку. Тогда вся стража разбежалась, а дверь закрылась тяжёлой плитой, и никто больше ничего никому не говорил. А чудища схватили кусок зубами с двух сторон, и каждое потянуло на себя. Одно из них опустило огромные когти на тушу и разорвало её точно надвое, и каждый поволок мясо в свой угол. Они рвали его когтями на мелкие клочья и глотали, и съели товега с костями, шкурой и потрохами…

«Шамир» вздрогнул. Оглушительный трезвон пронёсся от носа к корме, и все форны повскакивали с сундуков.

- Граница! – крикнул Фирра, спрыгнув на пол. – Все по местам, готовьтесь к погружению!

Через секунду у кухни не было никого, кроме Дзоксы и Кессы. Форн-повар, деловито проверив, крепко ли заперты ниши, взобрался на сундук и растянулся на крышке.

- Ложись, знорка, - велел он Кессе. – Мы уйдём на дно, воздуха там мало. Будет тяжело.

- Мы доплыли до Мэйсина? – спросила она, укладываясь на свой сундук. Корабль едва заметно вздрагивал, и что-то громко шипело и свистело вдоль бортов.

- Ещё нет, - ответил форн. – Впереди граница. Хвала Огнистой, она проложила нам дорогу, и встряска будет не так сильна. Но ещё никто не устоял на ногах, пересекая границу. Хорошо, если рулевые останутся в сознании, и мы всплывём раньше, чем задохнёмся.

Кесса поёжилась. Внутри халега с каждым мгновением становилось жарче, а воздух наполнялся запахом раскалённого металла и сернистых испарений. Всё, кроме шипения за бортами, стихло, а потом прервалось и оно, и по давлению на уши Кесса поняла, что халег уходит на дно. Звенящая тишина окутала трюм. Закрыв глаза, Кесса пыталась вспомнить Реку, но видела лишь полумрак, и двух когтистых чудищ, терзающих друг друга, и висящую над ними клетку.

- Дзокса, - прошептала она, - а чем закончилась история о Кирке и чудищах? Как он убил их?

Форн тяжело дышал, закатив глаза, и его ответ был едва слышен.

- Никто… никого… не убил… лежи… тихо…

Невидимая, но ощутимая тяжесть наваливалась на Кессу, свинцовой волной накрывая её голову, прижимая тело к циновкам, наполняя череп густым туманом. Преодолевая слабость, она приподнялась и повернулась к Дзоксе, но тут же снова растянулась на сундуке.

- Кирк Агаски… он умер в своей пещере… - сердито прошептала она. – И пять поколений его родичей… собрались, чтобы попрощаться с ним. Никакие когтистые твари… его не сожрали! Я узнаю… узнаю, чем всё закончилось…