Чёрная Река

Часть 7. Главы 16-17. Дорога в тумане

Глава 16. Отравленный ветер

- Хаэ-э-эй! Кто ту-у-ут?

Ломкие стебли влаголюбивых трав хрустели под ногами, и туман, опустившийся на заболоченную долину, отражал каждый звук и многократно его усиливал. Кесса, оглушённая грохотом своих же шагов, замерла на месте, растерянно оглядываясь.

Только что позади был древний мост, изъеденный ядовитой рекой, сейчас пропала даже сама река – полноводный Геланг исчез в тумане. Серо-белесая дымка заволокла всю долину, колыхалась и клубилась над ней, свивая волокна, как тонкие щупальца. Уже в пяти шагах было ничего не разглядеть.

Где-то вдали раздался отчаянный вопль и тут же оборвался, сменившись предсмертным хрипом. Захрустели стебли – а может, кости, что-то влажно зачавкало и пронзительно зазвенело. Звон, похожий на жужжание, на несколько мгновений стал громче – и затих вдалеке.

- Хаэ-эй… - снова крикнула Кесса, но тут же поспешила прикусить язык. Волна холодной жути накрыла её с головой, и она невольно прижала кулак к груди. Медленно, шаг за шагом, она подходила к неподвижному рыжевато-жёлтому пятну на тёмно-зелёной траве. Туман постепенно таял, свиваясь в волокнистые клубки и отползая в сторону.

На мокрой, запятнанной кровью траве лежал Инальтек – один из клана Тсий Касур. Короткие стрелы глубоко вонзились в его грудь и горло. Правая рука, ещё недавно сжимавшая оружие, была размозжена, пальцы оторвало начисто. Кто-то срезал перевязь и уволок запасные копья и ушёл сам, но следов на заливном лугу не оставил – даже ломкие ядовитые травы не примялись.

- Вайнегова Бездна… - Кесса кинулась было к Инальтеку, даже успела прикоснуться к остывающей шее, но отдёрнула руку. Хеск был мёртв, и кровь из его ран уже не сочилась.

- Зачем?! – выдохнула Кесса и вновь огляделась – но никого не было вокруг, и некому было ответить. Остальные Инальтеки сгинули бесследно, растворились в тумане.

- Эта земля наполнена злобой! – пробормотала Кесса, поёжившись. – Ты, воин Тсий Касур, ничего плохого ей не сделал, но кто-то убил тебя. Ты пройдёшь сквозь Туманы Пограничья и доберёшься до Кигээла, до самой Долины Тёмных Рек, и твой путь будет лёгким. Ты погиб в бою, как у вас заведено, и Владыка Мёртвых вспомнит об этом. И ты вернёшься в Хесс снова, в новом теле и с новыми силами. Да, так и будет…

Что-то хрустело и чавкало за спиной, с каждой секундой громче, но Кесса не оборачивалась. Холод тёк по её коже, проникая в кровь, - сладкий холод, выпивающий силы.

- Хаэй! Кто здесь? – до странности знакомый голос послышался из-за спины, и следом засопело и фыркнуло что-то огромное, тяжело ступающее по сырой земле. «Вот и ещё кто-то заблудился в тумане,» - отрешённо подумала Кесса, отступая чуть в сторону. «Хоть бы его не убили!»

- Зачем его бросили тут без погребения? – прошептала она, чувствуя, как что-то невидимое, но большое дышит в спину. – И где найти дрова на этом мокром берегу?

«Он показал мне дорогу,» - она склонила голову в печали. «А теперь Войксы будут рвать его тело. И никто не сложит для него погребальный костёр…»

- Боюсь, что нигде, - со вздохом ответили из-за спины. – Ему не стоило нападать на мирных жителей. Тут живут демоны-пчёлы, они с врагами не церемонятся.

Кесса, изумлённо мигнув, медленно повернулась к невидимому существу. Она знала этот голос, и говорящий знал её, но нелегко было поверить ушам…

- Речник Фрисс?!

Громадное существо, с шумным сопением обнюхивающее траву, подалось в сторону. Его всадник уже был на земле – яркий, сверкающий, в сарматском скафандре. Откинув шлем, он изумлённо мигнул и прижал Кессу к себе – так, что у неё перехватило дух.

- Речник Фрисс… - она зарылась лицом в мягкую золотистую броню. Она тихо смеялась, и слёзы сами катились из глаз.

- Вот так так… - пробормотал смущённый воин и неловко потрепал её по макушке. – Ну, будет тебе, Кесса. Вот же занесли тебя боги, дочь Ронимиры! Что ты в этих краях забыла-то?!

Флона – огромная трёхцветная Двухвостка, бронированный ящер, весь в длинных острых шипах – неутомимо шла вперёд, не отвлекаясь ни на один кустик на бездорожной болотистой равнине. Резные листья белески, покрытые белыми пятнами, покачивались вокруг, сладкий запах поднимался над долиной – ядовитые травы цвели. Флона шла напрямик, сминая их и втаптывая в землю. Она едва ли видела в тумане дальше, чем Кесса, но что-то вело её по прямому пути, и она не тревожилась ни о чём.

«Живая крепость!» - Кесса украдкой дотянулась и погладила ящера по макушке. «И если ты знаешь, куда идёшь, - отважнее зверя нет во всех мирах…»

- Это правда? Ты не шутишь, нет? Ты идёшь… идёшь в Кигээл?! – с замирающим сердцем спросила она, придвинувшись к Речнику. – Так приказал Астанен?

- Давно пора вывести оттуда наших мертвецов, - отозвался Фрисс без тени усмешки. – Владыка Мёртвых согласен, осталось дойти и забрать их. Несложное дело, разве что долгое. После того, что ты уже видела, Кигээл тебя не напугает. Свирепый ящер с перьями, кислотный потоп, подземные корабли… Да, Кигээл тебя теперь не устрашит.

Налетел мокрый ветер, и туман, порванный в клочья, нехотя отступил. Равнина, заросшая широколистными ядовитыми травами, окружала путников со всех сторон, земля сочилась влагой, и на ней не было ни единой тропы. Ветер пропах мёдом, сладким соком болотных трав и гниющей листвой, но как Кесса ни принюхивалась, она не учуяла дыма. Тут некому было жечь костры и растапливать печи.

- Дует с озера, - Речник Фрисс, выбравшись из сарматской брони, туго свернул её и упрятал в суму. – Это хорошо. К вечеру ветер поменяется, потянет с Геланга. На ночь наденешь скафандр.

- Эхм… ага, - кивнула Кесса. «Вот в чём я ещё не спала, так это в сарматской броне!» - думала она. «А хорошо, всё-таки, что Фрисс знает дорогу! Я тут саму себя не нашла бы…»

Флона, бредущая по зарослям белески, принюхалась и замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Приподняв голову и тревожно сопя, она зарычала – негромко, но раскатисто. Фрисс привстал, огляделся по сторонам и легонько встряхнул поводья. Двухвостка, фыркнув, потопала к ближайшему холмику – скорее, кочке среди бесчисленных ямок и лужиц.

- Непохоже, чтобы тут была дорога, - тихо сказала Кесса, глядя с холма на цветущую белеску и густеющий туман. – Хоть сейчас, хоть тысячу лет назад.

- Пчёлы Нкири не строят дорог, - буркнул Речник, извлекая из сумки шелестящий рыбий пузырь. Внутри было множество исчерченных свитков, и Фрисс развернул один из них на коленях, прикрывая ладонью от промозглого ветра. Кесса заглянула через его плечо и присвистнула.

- Карта! Речник Фрисс, где ты взял хесскую карту?!

- Одолжил один добрый Некромант. Йудан его имя, - пробормотал воин, вглядываясь в линии и значки. Отведя взгляд от карты, он посмотрел на горизонт – туда, где клубился туман, такой густой, что казался тучей, улёгшейся наземь. Тёмно-серое облако будто прилипло к равнине, и свистящий над ней ветер не мог сдвинуть его с места.

- Не нравится мне это пятно, - тихо проговорил Фрисс, глядя на тучу недобрым взглядом. Кесса поёжилась.

- А… нам точно туда надо? Что под этим облаком? – опасливо спросила она. Багряные стрелки на карте упирались в нарисованный жёлтый холмик с дырками, никаких туч на листе не было, - только дырявый холм и здоровенная пчела рядом с ним.

- Город людей-пчёл. Называется Гелис, - Фрисс заметил, что непроизвольно комкает карту, и с досадой отдёрнул руку и потянулся к поводьям. - И по доброй воле они туда не залезли бы. Что-то неладно…

Он подхлестнул Двухвостку, и ящер с недовольным шипением побрёл к неподвижной туче.

Облако было ближе, чем показалось Кессе с холмика. Туман с каждым шагом густел, и вскоре вокруг остался лишь пятачок чуть-чуть шире двухвосткиной спины. Кесса щурилась, напрасно стараясь разглядеть что-нибудь в сером мареве.

- Вот это приключения… - прошептала она, едва шевеля губами.

- Надеюсь, что нет. Мы только спросим, что там творится, и если всё в порядке вещей – развернёмся и уйдём, - отозвался Фрисс, угрюмо вглядываясь в туман. Он что-то видел там, видела и Двухвостка – она шла прямо, как по нитке, не спотыкаясь и не запинаясь о невнятные тени, встающие вокруг.

- Тут живут Нкири, демоны-пчёлы. Они совсем не люди, но похожи, - негромко сказал Речник, оглядываясь по сторонам. – Они всегда следят за путниками. Скоро мы столкнёмся с их патрулём. Ничего не бойся, но будь настороже.

- Ага, - кивнула Кесса, доставая из ножен длинный кинжал с рукоятью из крысиного зуба.

Вроде бы вокруг не было врагов – только туман, но его пряди извивались и переплетались сами по себе, не по велению ветра, и всё гуще свивались вокруг пришельцев. В мёртвой тишине затопленного города каждый шаг Двухвостки отзывался громом, но никто не спешил её встретить.

- Разве в пчелиных гнёздах бывает так тихо? – прошептала Кесса. Она видела и пчёл, и ос, и множество мух, и никто из них не летал бесшумно, а уж если их собиралось много… «Неужели тут все умерли?!» - она вздрогнула и зашевелилась, порываясь спрыгнуть с панциря и позвать хоть кого-нибудь.

- Стой! – Фрисс крепко ухватил её за плечо и втянул обратно. Флона, затопав лапами, сердито и испуганно рявкнула. Она что-то чуяла в тумане, и это ей не нравилось.

- Не слезай с панциря. В таком тумане разбежимся – потом не встретимся, - прошептал Речник. Отпустив Кессу, он взял в свободную руку второй меч.

- Ох! – странница вздрогнула – ей померещился взгляд из тумана. Серые пряди уже колыхались у края панциря, тянулись к шипам. Что-то огромное и бесформенное плавало в недрах облака и подходило всё ближе.

- Оно нас видит!

Флона, зафыркав, припала к земле и подалась назад, её хвосты с треском развернулись, как два шипастых веера. Кесса мигнула и едва успела отшатнуться – полупрозрачная серая нить промелькнула мимо, оставив на шипе Двухвостки отчётливую царапину. Фрисс выпрямился, очерчивая мечами две сверкающие дуги, брызнули искры, и туман со змеиным шипением отпрянул – и тут же хлынул лавиной со всех сторон.

Двухвостка взревела и встала на дыбы, и Кесса, не успев и охнуть, кубарем покатилась по мостовой. Потом земля куда-то пропала, и она взмахнула руками, пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь, но только попусту оцарапала пальцы. Мимо промелькнула гладкая жёлтая стена, а затем четыре пары жёстких горячих лап вцепились в руки и одежду Кессы. Вдалеке отчаянно заревела Двухвостка, что-то тяжёлое прогрохотало над сводами, и жёлтый люк захлопнулся, оставив странницу в жаркой душной норе. Чужие руки сорвали сумку, залезли за пояс и за голенища, вытряхнув все лезвия до последнего. Кесса дёрнула головой, пытаясь отделаться от звона в ушах, и увидела перед своим носом длинный нож – тонкое зубчатое лезвие, белое, будто выточенное из кости.

Звон и жужжание стали громче. В комнатку с оплывшим жёлтым потолком ввалилась толпа воинов. Кесса, оцепенев, глядела на их ярко-жёлтые лица и руки, испещрённые причудливыми чёрными завитками, на лысые макушки и пучки жёстких чёрных волос за крохотными ушами. Эти пучки шевелились, то вытягиваясь к потолку, то растопыриваясь во все стороны. Существа расступились, позволив тому, кого они держали, встать на ноги и выпрямиться. Это был Речник Фрисс – уже без мечей и даже без перевязи. И то, и другое держали, разделив меж собой, жёлтые воины.

- Чуж-ж-жаки! – прожужжал, вглядываясь в лица пришельцев, один из них, и Кесса с содроганием увидела, как за приоткрытыми губами сходятся и расходятся две зазубренные дуги. Ни зубов, ни языка у хеска не было.

- Наз-з-зовите цель виз-з-зита! – приказал он, поворачиваясь к Фриссу и направляя на него белый нож.

- В-вы Нкири, народ Гелиса? – выдохнула Кесса, вспомнив, что ей говорили о пчёлах. «Так вот какие пчёлы тут живут! Река моя Праматерь… А если такой ужалит, что от нас останется?!»

Взгляды множества глаз, будто прикрытых тонким зеркальным стеклом, обратились на неё, и пещера наполнилась сердитым жужжанием. Что-то невидимое надавило на макушку Кессы и сжало на миг виски.

- Мы ищем постоялый двор, - спокойно ответил Речник Фрисс. - Наш путь лежит в Фалону. В Гелисе можно найти еду и ночлег?

Нкири, щёлкнув зубчатыми челюстями, медленно опустил нож. Жёсткий мех за его ушами зашевелился, и Кесса снова почувствовала, как что-то сдавливает её голову.

- Гелис з-з-закрыт из-з-за тумана. Наз-з-зовите ваши имена. Сейчас вам найдут место, но утром вы уйдёте!

- Я Фриссгейн, а это Кесса, - Речник шевельнулся, и руки, державшие его, разжались. - Откуда в Гелисе этот туман? И кто поможет нам найти Двухвостку, в него убежавшую?

- Туман с оз-з-зера. А ж-ж-животное убеж-ж-жало, и теперь Аэнгисы украдут его. Будете искать у них.

Нкири-предводитель громко щёлкнул челюстями, и воины расступились. Кесса потёрла плечо – демон-пчела слишком крепко сдавил его, теперь рука ныла.

- Держи, - тихо сказал Фрисс, возвращая Кессе дорожную суму с наспех побросанными туда ножами. – Чуть погодя разложишь всё по местам.

Поправив перевязь и заглянув в свои сумки, Речник повернулся к хескам. Они уже уходили, разбегались по гудящему лабиринту. Остался только один, и он молча глядел на чужаков, дожидаясь, пока они пойдут за ним.

«Ну тут и жарища…» - Кесса пыхтела, как Двухвостка. Воздух едва колыхался в жарких сумрачных туннелях. Жёлтые блестящие стены, казалось, источали жар. Звон в ушах и несмолкаемый гул пчелиного города сливались воедино, и всё вокруг плыло в желтоватом мареве. Туннели врастали друг в друга под странными углами и причудливо изгибались, округлые дверцы открывались и захлопывались, и огромные пчёлы с басовитым жужжанием проносились мимо.

- Туман пож-ж-жирает тех, кого ловит, и ничего не боится. Никак нельз-з-зя раз-з-звеять его! – негромко гудел Нкири-провожатый, но Кесса едва слышала его за звоном в ушах. «А он-то что не превращается в пчелу?» - думала она, утирая пот со лба. «От крыльев хоть ветер!»

Дорога вывернула наверх, и стало чуть прохладнее, а тошнотворно-сладкий запах слегка ослаб. Нкири толкнул круглую дверцу, и она на удивление легко распахнулась. Кесса пригнулась – проём был низковат даже для неё, но демон-пчела был ещё ниже ростом. Он отступил в сторону, пропуская Фрисса. Речник беглым взглядом окинул комнатёнку и протянул руку, чтобы пощупать потолок.

- Утром я з-з-зайду з-з-за вами… - начал Нкири, но оглушительный лязг прервал его.

- Аэнгисы! – взвизгнул он, бросаясь наутёк. Лёгкая дверца захлопнулась и зашипела, будто прикипая к стенам.

- Хаэй! – крикнула Кесса, толкая её.

- Тшш, - прошипел Фриссгейн, кивая на маленькое оконце в дальней стене. Мутное белесое стекло закрывало его, и Речник, сев на пол, прильнул к нему, высматривая что-то в тумане. Кесса села рядом, вгляделась – и тихонько присвистнула.

Чешуйчатые создания, одетые ярко и нелепо, обступили один из желтоватых бесформенных холмиков. Трое работали кирками, сосредоточенно ломая стены, четвёртый с самострелом наперевес крутил головой, высматривая врагов. Секунда – и стена обрушилась, и все четверо, разинув пасти, бросились в пролом. Большие плетёные кули покачивались за их плечами.

- И туман им нипочём, - угрюмо пробормотал Речник, и оконце от его дыхания помутнело. Оно было покрыто каким-то липким жиром, и сколько Кесса ни тёрла его, прозрачнее оно не становилось. Она вновь провела по стекляшке ладонью, искоса поглядывая на Фрисса. Речник был хмур и задумчив.

- Это враги? – Кесса кивнула на пролом, в котором исчезли проворные ящеры. – Где же защитники?

- Да вот они, - криво ухмыльнулся Речник.

Ящер, прижимая к себе обломки чего-то желтовато-рыжего, размазавшегося по его лапам, вылетел из пролома и бросился в туман, остальные кинулись следом, а из дыры, на лету меняя облик, хлынули воины-Нкири. Маленькие стрелы засвистели в воздухе, и один из ящеров покачнулся и разжал лапу, роняя жёлтые обломки. Прыгнув из последних сил вперёд, он скрылся в сером тумане. Плотная дымка подступила к проломленной стене вплотную, и стражи Гелиса остановились. Ещё несколько стрел улетело в туман, и воины медленно попятились к пролому.

- А! Они просто воруют мёд, поэтому их называют ворами, - покачал головой Речник, отворачиваясь от оконца. - Я, наверное, не полез бы в такой туман из-за мёда, но кто знает… может, он так вкусен и целебен, что за ним хоть в Кигээл…

«Смелые они, если сунулись к пчёлам,» - Кесса вспомнила убитого Инальтека в ядовитых травах и поёжилась. «Выходит, Флона убежала к ним, к этим существам – Аэнгисам… Хоть бы её не обидели!»

- Ох-хо… По-моему, туман и не увидел их, - покачала она головой. – Они прошли насквозь – и всё…

За оконцем, затянутым мутным стеклом, клубилась серая дымка, и ничего не рассмотреть было в ней. Кесса огляделась по сторонам и удивлённо мигнула.

Это была не просто нора с окном – тут кто-то жил, и от него остались два узких выступа вдоль стен – жёсткие лежанки, не прикрытые даже охапкой сухой травы. Жильцы бросили в изголовьях тощие валяные одеяла из серой тины. На полу не было ни шкур, ни циновок, ни сухих листьев.

- А тут что? – она потянула на себя небольшой выступ, найденный под окном, и выдвинула два ящичка. Фрисс, хмыкнув, заглянул внутрь и достал миску, наполненную густой тёмно-бурой смолой. Рядом с ней он положил на пустой лежак странный сероватый комок, пахнущий сладким травяным соком, потом порылся в суме и нашёл кусок вяленого мяса и несколько подсохших лепёшек.

- Попробуй. Это тацва – нкирийский мёд, - Речник подцепил немного тёмной жижи и заел лепёшкой. – Слаще всего, что есть в Хессе и Орине. Ешь осторожно, а то недолго слипнуться. Мы всё-таки не Нкири!

«Боги! И впрямь сладко… очень сладко… даже слишком сладко!» - Кесса сглотнула тёмные капли и поспешно потянулась за солониной. Приторное зелье иссушило язык, и недвижный горячий воздух подземелья показался страннице вязким, как смола. «Вот уж что я не стала бы воровать, так это тацву!»

- Если это Аэнгисы готовы воровать, что же они обычно едят?! – она потянулась за фляжкой с остатками цакунвы. За её спиной колыхнулся вязкий воздух, распахнулась лёгкая дверца, пропуская сердито жужжащего Нкири.

- Не з-з-знаю и з-з-знать не хочу, - отрезал он и хотел было войти, но его высокий, блестящий, увенчанный красными перьями шлем ударился о притолоку, и Нкири попятился. – Чёрные Речники! Почему вы скрыли своё происхождение? Царица Айз-з-зилинн хочет вас видеть! Мои воины отведут вас к ней сейчас ж-же!

Кесса ненароком заглянула ему в рот и содрогнулась, вновь увидев зубчатые полудуги, сходящиеся и расходящиеся безо всякой связи с издаваемыми хеском звуками. Она повернулась к Фриссу – он уже стоял на ногах, убирая остатки припасов в суму. Сжав ладонь Кессы и жестом попросив её молчать, он кивнул хеску и пошёл за ним по душным извилистым норам.

- Речник Фрисс! – прошептала странница, поравнявшись с ним. – Ты видел, какие у них пасти? Колючие дуги, и они щёлкают…

- Тш-ш, - Речник снова сжал её ладонь. – То не наша беда, Кесса. Им сейчас, похоже, очень нужна помощь. Обычно царица не говорит с чужаками. Что-то неладно… да, впрочем, я и сам это вижу. Сможем ли мы помочь, вот что интереснее…

Он вздохнул и покачал головой.

- Ты не боишься их? – ещё тише спросила Кесса. – Они прикидываются людьми, а сами – страшные…

- У них беда, Кесса. Что мне за дело до их лиц?! – нахмурился он. – И тебе нечего бояться.

Она вдохнула поглубже, унимая дрожь, и огляделась по сторонам. Одинокий воин в пернатом шлеме куда-то сгинул, сейчас их окружала стая жёлтокожих хесков, сомкнув плотное кольцо. Вся она, не отходя от чужаков ни на шаг, следовала за ними по запутанным норам, вовремя вытягиваясь в цепочку в узких проходах и снова собираясь в шар, когда туннель расширялся. Никто не говорил ни слова, даже когда другие Нкири пролетали сквозь строй, спеша по своим делам. Ровный монотонный гул стоял в воздухе, и что-то время от времени давило Кессе на макушку.

- А откуда тут свет? – громко спросила она, повернувшись к ближайшему хеску. – И почему стены такие жёлтые и гладкие? Из чего их построили?

Немигающий взгляд Нкири на миг остановился на ней, но тут же ускользнул. Никто не издал ни звука.

- А вы тоже чувствуете, как на голову давит? – Кесса провела рукой по макушке. – Это от жары, должно быть. Вам тут не жарко?

Между тем дышать становилось всё труднее, и жар возрастал с каждым шагом, будто путники приближались к огромному костру. Но гарью не пахло, и огня Кесса нигде не видела. Отряд Нкири, достигший уже полусотни воинов, расступился, впереди зашелестели и застучали многослойные дверцы, и горячим ветром повеяло из них. Фрисс и Кесса вышли на узкую террасу – небольшой уступ, слегка приподнятый над полом огромного зала с бугристыми стенами. Везде – внизу, по бокам, на сводах – что-то копошилось, жужжало, звенело крыльями, а на дне, вровень с террасой, вытянулся во всю длину огромный раздутый червяк. Его бока тяжёло вздымались, ни крыльев, ни лап не было – только изогнутые зубцы на крючьях-челюстях и две пары горящих глаз. Они словно были составлены из тысячи крохотных зеркал, и каждое отражало свет, усиливая его стократно. Кесса на миг взглянула в полыхающие глаза – и тут же зажмурилась от боли.

- Тш-ш, - Фрисс, к которому она незаметно прижалась спиной, привлёк её к себе. – Это их царица, слушай её.

«Чёрные Речники… Фриссгейн… и Кесса…» - размеренно загудело внутри головы странницы, и она болезненно сощурилась – казалось, в уши льётся горячая смола. «Добро пожаловать… под наши своды… Кажется, мой голос… непривычен тебе?»

«Ох ты, Река моя Праматерь!» - только и подумала Кесса, изумлённо мигая. Речник Фрисс слегка поклонился, на его лице не было и следа испуга, и странница тихо вздохнула. «Когда-нибудь я смогу держаться так же… Ох! А если царица слышит, что я думаю?!»

Нкири поставили перед ними странные обломки – то ли куски стен, то ли выдранные из ниш большие ящики, и Фрисс сел на один из них, по-прежнему глядя на Айзилинн. Его губы едва заметно шевелились в такт мыслям. Кесса села рядом. Гул внутри черепа дрожал, усиливаясь и ослабевая, изредка складывался в слова, но чаще больно давил на уши.

«Прибрежные племена… дикари, ленивые и тупые… бесполезные, как этот туман!» - огромный червяк приподнял голову, и Нкири, выстроившиеся вдоль террасы, встревоженно зажужжали. Фрисс, едва заметно усмехнувшись, ответил – и царица, чуть помедлив, легла обратно.

«Посредник… да, так и есть, Гелису нужен посредник… Мы готовы платить, Речник Фриссгейн. Мы не готовы говорить с дикарями и ворами!» - гул стал таким громким, что Кесса зашипела от боли. «А ведь все, кто здесь – и все, кто в Гелисе – это слышат,» - подумала она, потирая висок. «Трудно думать, когда тебя бьют по голове!»

«Как мы узнаем, что тебе можно верить?» - гул стал тише, но Айзилинн придвинулась к террасе, разглядывая Речника. «Да, плата… но если тебе нужно не это? Вы, ушедшие так далеко от своего гнезда… я не знаю ваших мыслей, Фриссгейн. А легенды говорят странное. Мне нужно знать, как идут дела… Хорошо, пусть так. Она останется тут, в старых клетях. Она будет в безопасности. Матка твоего рода… ладно, пусть у вас по-другому. Будет время, и я в это вникну. Сейчас есть более важные дела…»

Снова под сводами зала пронёсся неслышный, но давящий на уши гул, и один из Нкири подошёл к Фриссу и встал рядом с ним. Едва заметно кивнув, Речник поднялся на ноги. Кесса зашевелилась, но он опустил руку ей на плечо, жестом приказывая сесть.

- Куда ты, Речник Фрисс? – растерянно мигнула она.

- В селение Аэнгисов. Кто-то должен поговорить с ними от лица Нкири. Сами пчёлы не справятся, - быстро и отрывисто проговорил Фрисс и положил дорожную суму Кессе на колени. – Это тебе, можешь посмотреть карты, если будет скучно.

- И т-ты уходишь… - она медленно поднялась, прижимая сумку к груди. Речник едва заметно усмехнулся.

- Да, прямо сейчас. Подожди меня вместе с Нкири. Они будут охранять тебя, как свою царицу. Расскажешь потом, какие у них обычаи.

- Ты уходишь в туман? Один? А если ты попадёшь в беду? – Кесса хотела схватиться за его рукав, но Фрисс проворно отдёрнул руку. – Я прикрыла бы тебе спину! Я умею стрелять…

- Это уже лишнее, - покачал головой Речник. – Не бойся за меня. Жив буду. Скоро свидимся, не скучай без меня!

Двое Нкири пошли за ним следом, ещё двое схватили Кессу за плечи – не больно, но крепко.

«Следите за ней!» - успела странница расслышать последние слова Айзилинн, когда её повели по бесконечным туннелям. Четверо воинов шли за ней.

«Значит, всё это гудение в голове – голос их царицы,» - думала Кесса, потирая висок. «Он так и летает тут от стены к стене! Хорошо, что я не Нкири, а то бы дед так и сидел у меня в голове с утра до ночи! Да, это уж точно…»

- Вот твоя клеть, з-з-знорка, - Нкири остановились перед очередной округлой дверцей, такой же, как все остальные дверцы в Гелисе.

- Ага, - кивнула Кесса, присаживаясь на жёсткий лежак у окна. «Эта штука сделана из куска стены! Как они тут спят? Прямо как на голом камне…»

Она думала, что хески уйдут, но все шестеро разошлись по комнатушке и заняли её всю. Кто встал у двери, кто в углу, кто сел на второй лежак, - некуда было взглянуть, чтобы не наткнуться на кого-нибудь из Нкири.

- Что ты ищешь? – резким звенящим голосом спросил один из них, когда взгляд Кессы в десятый раз остановился на нём.

- Я? Ничего, - покачала головой она. – А вы так и будете тут… и весь день, и ночью?

- Приказ-з-з царицы Гелиса, - лицо Нкири осталось неподвижным, только дуги-челюсти сошлись с щёлканьем и разошлись. Кесса мигнула.

- Вы думаете, я убегу и брошу Речника Фрисса? И весь ваш город?

- Царица не слышит тебя, - отозвался один из хесков. – Ни тебя, ни этого воина. Это неправильно. Мы будем её глаз-з-зами и ушами. Ты не скроешься от неё. Можешь отложить тут яйца, но они будут сож-ж-жены. Твой род не з-з-захватит Гелис. Это слова царицы Айз-з-зилин!

Кесса изумлённо мигала и пыталась собрать разлетевшиеся по сторонам мысли в связную фразу.

- Хэ-э! Люди не кладут яиц! – выпалила она, мотнув головой. – Правда! И мы не захватчики! Кто вас напугал такой ерундой?!

Затянутые стеклянистой плёнкой глаза Нкири ничего не выражали. Хески, не мигая, следили за каждым её движением, будто и впрямь она могла рассыпаться на тысячу всепожирающих и всё заполоняющих существ. Кесса украдкой ущипнула себя и посмотрела на потолок. Он, по крайней мере, не таял в тумане и ни во что не превращался…

- Река, Река и все камешки на дне, - пробормотала Кесса, заглядывая в ящички под окном. Там, как и в той комнатёнке, откуда её и Фрисса недавно увели, кто-то оставил миску с вязкой жёлто-бурой тацвой и кусок мягкой серой массы. Кесса отщипнула кусочек и поспешно запила его. «Ежели я набью этим живот – точно склеюсь и влипну в мёд, как муха!» - подумала она, копаясь в полупустой суме. Там ещё оставались сухари, твёрдые, как дерево, небесные рыбы и немного солонины.

- А вы есть хотите? – спохватилась Кесса и протянула рыбину ближайшему Нкири. Тот подался в сторону, и снова что-то невидимое сдавило голову странницы.

- А! Вы же пчёлы. Вы собираете цветочный сок, так? – она спрятала еду в сумку. «Ещё пригодится…»

- Должно быть, из больших цветов вы его выпиваете. А тут, рядом, нет ничего такого… только ядовитые болотные травы. Где вы находите цветы?

- Мы не собираем сок цветов, - ровным голосом отозвался один из Нкири. – И никогда не собирали его.

- Ух ты! А из чего вы делаете тацву? – Кесса осмотрела существо с головы до ног – сейчас оно не сильно отличалось от человека, и странно было думать о его превращении в огромную пчелу. Но насекомые в лабиринтах Гелиса были на самом деле, и мёд был настоящим мёдом…

- Смесь, - ворсинки за ушами Нкири затрепетали, неслышный голос пронёсся по душным туннелям. – Первичная смесь. Вы, не имеющие ж-ж-жала, это едите и насыщаетесь. Мы это перерабатываем. Но ты не увидишь, где это происходит. Так сказала царица Айз-з-зилин!

- Много у вас тайн, - пробормотала Кесса и придвинулась ближе к окну. Она думала, что из щелей меж стеклом и стеной может просочиться немного свежего воздуха.

- И посмотреть на город тоже нельзя? – устало спросила она. – Есть же норы, куда вы пускаете чужеземцев… торговцев, гонцов, обычных странников?

Нкири не взглянули друг на друга, но ворсинки за их ушами зашевелились.

- Оставайся тут, пока тебе не поз-з-зволят выйти, - сказал один из них. – В Гелисе не любят чуж-ж-жаков.

«Ну и Вайнег с ним,» - Кесса смахнула со лба мокрые волосы и осторожно вынула из сумы Фрисса пузырь с картами. «Надо посмотреть, куда мы идём. Далеко отсюда до Кигээла?»

Она развернула первый попавшийся свиток. «Фалона» - гласила надпись в верхнем углу, и алая черта протянулась, извиваясь, мимо рек, лесов и долин, упираясь заострённым концом в горный хребет на нижнем краю. А наверху змеилась тёмно-синяя полоса, и красная стрела пролетала над ней по обозначенному двумя штрихами мосту. «Кайда-Чёрная» - так была подписана эта река, и Кесса вздрогнула и прижала карту к груди.

«Кайда-Чёрная! Речник Фрисс идёт к ней!» - она растерянно усмехнулась. «И я увижу Чёрную Реку… и эльфов, и каменный круг, и всё остальное!»

- Покаж-ж-жи! – один из Нкири протянул к картам руку.

- Это Фалона, - Кесса бросила свиток обратно в пузырь. – Вот тут Кархейм. А вот ваш город. Жёлтые холмы на самом верху, у озера…

- Гелис, - палец Нкири скользнул по пергаменту вниз, прочь от жёлтых холмов. – Вз-з-згляни. Гелис з-з-здесь всемеро меньше Вальгета. Меньше, чем з-з-захолустный Фьо!

- Где? Покаж-ж-жи! – ещё двое хесков склонились над картой.

- Гнез-з-здо Гунды, краденый город! – Нкири часто защёлкали жвалами. – Даж-ж-же в гнёз-з-здах з-з-знорков з-з-знают об этом поз-з-зоре!

- Хэ-э! О чём знают? – мигнула Кесса. – Как можно украсть город? Это же не кошель и не связка рыбы!

- З-з-здесь было первое гнез-з-здо! – Нкири ткнул пальцем в берег Хротомиса. – Гнез-з-здо царицы Марисы, праматери Айз-з-зилинн! В тот год река раз-з-злилась и з-з-затопила всё. Гнез-з-здо раз-з-змыла кислота, но Мариса улетела сюда, подальше от кислых рек. З-з-здесь долж-ж-жна была быть столица Нкири!

- Гунду никто сюда не з-з-звал! – вступил в разговор второй хеск. – Мы выстроили гнез-з-здо в Гелисе и выпустили рой в долину, но там, где были обломки гнез-з-зда, уже был город! Гунда з-з-заняла наше городище. Нкири-Коа – вот её род, воры и з-з-захватчики!

- Так ваше гнездо было тут, у Хротомиса. А Вальгет – вон там, посередине между реками, - Кесса потыкала пальцем в карту. – И вообще, он большой. Почему вам не ужиться с Нкири-Коа?

Голоса сердитых Нкири превратились в монотонное жужжание, и странница тряхнула головой, силясь сбросить оцепенение. Вязкий горячий воздух колыхался вокруг и готов был застыть, как остывшая смола.

«Хоть бы Речник Фрисс вернулся поскорее!» - думала Кесса, прижимаясь лбом к стеклу – всё же оно было чуть прохладнее нагретых стен. «И он, и Флона… Он её найдёт, непременно найдёт. Хорошо бы, если бы он и меня не потерял…»

Горячие руки, схватив её с разных сторон, крепко встряхнули, и Кесса вскинулась и ошалело замигала. Она незаметно уснула на твёрдом лежаке, в кольце надзирателей-Нкири, и сейчас дверь наконец открылась, а воздух стал чуточку свежее.

- Иди з-з-за мной! – велел ей один из хесков, ещё четверо сомкнули кольцо вокруг неё. Несколько гигантских пчёл влетели в покинутую комнату, и в спину Кессе дохнуло жаром. Оглянувшись, она увидела, как стены и пол плавятся и сминаются, и дверца чернеет и расплывается каплей воска.

- Никто из-з-з личинок не выж-ж-живет, - сказал Нкири-провожатый. – Ищи другое гнез-з-здо! У рода Марисы уж-ж-же украли столицу, второй раз-з-з такого не будет!

- Куда мы идём? – спросила Кесса. – Речник Фрисс вернулся?

- Туман уходит, - не оборачиваясь, ответил Нкири. – Дикари сдерж-ж-жали слово. Твой спутник был хорошим посредником. Наш воин вернулся ж-ж-живым, и мы вернём тебя ж-ж-живой.

Туннель изогнулся, вывернулся в петлю и оборвался, и в лицо Кессе ударил рыжеватый утренний свет. Солнце поднялось над серебристой гладью реки, вдали, над долиной, стелился, приникая к земле, туман. Маленькие волны набегали на выбеленный песок, отливающий синевой, мокрый ветер пропах рыбой… и чем-то ещё, горьким и пряным, и Кесса, вдохнув его полной грудью, закашлялась.

На берегу реки, чуть поодаль от череды маленьких холмов, стояли ряды бочек – каждая по плечо Кессе, а на них – бочонки, и все их доски были покрыты чем-то желтоватым, полупрозрачным и скользким, как стеклянный покров. Несколько воинов охраняли их. Кессу подвели к бочкам, и все стражи зашевелились, обретая пчелиное обличье. Секунда – и гудящий рой поднялся с берега и скрылся под землёй, и лязгнули тяжёлые затворы.

«Ох ты! А туман, и верно, ушёл…» - Кесса, оглянувшись, взобралась на бочку и увидела за невысоким прибрежным обрывом очертания жёлтых дырявых холмов. Серая туча сгинула, отползла дальше к озеру, и её край колыхался на горизонте. «Чёрное Озеро,» - Кесса поёжилась. «Да, недобрая там вода…»

Кто-то постучал по бочке, на которой она стояла, и «Речница» спрыгнула и воззрилась на пришельцев. Те существа в бронзовой чешуе, которых она видела сквозь заплывшее жиром оконце, столпились вокруг бочек и негромко шипели и водили руками. Двое раздавали ремни и верёвки. Один запустил лапу в бочонок, лизнул стекающую с пальцев тацву и громко щёлкнул языком, остальные зашипели на него и, разобрав ремни, принялись укладывать на них бочки. Кесса отступила к обрыву, чтобы её не задавили, и растерянно смотрела на ящеров.

Первые пять бочек потащили к холмикам на берегу, и оттуда уже спешили другие Аэнгисы со своими верёвками. Каждую бочку волокли вчетвером, сгибаясь до земли. Кто-то взял себе бочонок и прижал к груди, уткнувшись мордой в верхнюю крышку и время от времени слизывая немного тацвы. Кесса присмотрелась к холмам – и увидела в них дверные проёмы, а вокруг – жерди с развешанными на них сетями и связками рыбы, обёрнутыми тиной.

- Хаэй! – окликнула она хесков, ещё не взваливших на спины груз. – Вы видели Речника Фрисса?

Ближайший Аэнгис недоумённо зашипел и повернулся к бочкам.

«Его нет тут,» - Кесса снова окинула взглядом берег. «Может, он остался в городе Аэнгисов? Я пойду туда!»

Её не остановили. У прибрежного посёлка из сотни земляных хижин не было ни стены, ни ограды, ни стражников. Те, кто не таскал бочки и не толпился у самого большого строения, чинили сети. Кесса ловила на себе удивлённые взгляды, и кто-то шипел из темноты, но скрывался, едва на него падал луч света.

- Хаэ-э-эй! Речник Фри-и-и-исс! – закричала она, приложив ладони ко рту. Из ближних хижин послышался шорох, и ящер, несущий к дому пустую мокрую сеть, выронил ношу и сердито зашипел.

- Где Речник Фрисс? Куда вы его дели?! – сверкнула глазами Кесса. Хеск смерил её растерянным взглядом, вздрогнул и протянул руку к бахроме на чёрной куртке.

- Я – Чёрная Речница, и мой товарищ у вас в плену, - медленно проговорила Кесса, глядя ему в глаза. – Я пришла за ним. Где он? Кто знает?

Хеск попятился к хижине и испустил пронзительный свист. Двое его сородичей, вылетев из переулка, вплотную подошли к Кессе, и тут уже попятилась она.

- Вы видели пленного воина-знорка? Где его держат?

Ящеры переглянулись, один из Аэнгисов задумчиво поскрёб когтями нос и махнул рукой в сторону хижин, столь же неприметных, как и те, что были рядом.

- Знорк и Нкири пришли вчера сюда, - сказала Кесса. – Они говорили о тумане, который накрыл город пчёл. Они просили помощи. Где вы их держите? Куда их заперли?

- Хсссс… Я не делал, - махнул хвостом Аэнгис. – Но я пойду. Найдём.

Теперь они шли вдвоём, и хеск окликал всех, пробегающих мимо, но все растерянно шипели и махали хвостами. Кесса огляделась по сторонам – ей хотелось залезть повыше и закричать погромче. Не замуровали же Речника заживо! Тут, конечно, деревянные двери, но громкий крик пройдёт и через них…

Негромкий басовитый рык послышался из-за хижины, и Кесса вздрогнула. Существо зарычало громче, и в переулок отступил, сердито шипя, вооружённый Аэнгис. Второй выскочил следом. За хижинами промелькнул яркий панцирь, утыканный шипами, и громоздкое существо выглянуло в переулок и рявкнуло.

- Флона! – Кесса бросилась к нему и обхватила руками край панциря. – Ты здесь! Вот это хорошо…

Бронированное существо тихо фыркнуло и, прихватив пастью рукав Кессы, потянуло её за собой. С его шеи свисал обрывок верёвки, измочаленный конец тащился по земле, и странница, высвободив руку, взобралась на спину Двухвостки и перерезала никчёмные «поводья». Флона одобрительно фыркнула и ткнулась носом в крышу хижины. У двери стояли двое Аэнгисов; завидев Двухвостку, они насторожились и подались назад.

Флона, рявкнув, подошла к двери и громко втянула воздух. Один из хесков неосторожно сунулся к ней – Двухвостка с рёвом развернулась и едва не поддела его краем панциря. Аэнгис шарахнулся в переулок, сердито шипя.

- Хаэй! Так вот где ваша темница! – Кесса хлопнула ладонью по панцирю. – Речник Фрисс!

Она навалилась на дверь, потом увидела засов, рванула его в сторону – но разбухшее от речной сырости дерево не поддалось. За её спиной заворочалась Флона, примеряясь, как вышибить дверь и не снести всю хижину.

- А! Теперь помню, - Аэнгис протиснулся между Двухвосткой и Кессой и толкнул дверь. – Чужак из города пчёл тут! Его заперли, а этот зверь сорвался с привязи и ходил вокруг. Фссс! Пусть оно от меня отстанет!

- Тише, Флона, не толкайся! – Кесса положила руку на лоб Двухвостки и легонько надавила. – Фрисс тут? Ты чуешь его? Почему он не отзывается?!

Дверь наконец распахнулась, и Кесса оттолкнула замешкавшегося хеска и влетела внутрь. Её словно ледяной водой окатило – тут, под землёй, холод пробирал до костей. На полу, на тощей циновке, прямо в доспехах растянулся Речник, и он не шевельнулся, когда Кесса упала на корточки рядом с ним. Его рука, подложенная под голову, была холоднее льда.

Кесса взревела раненой Двухвосткой – так, что Флона отозвалась с улицы и навалилась на стену, порываясь прийти на помощь. Аэнгис что-то шипел, оправдываясь, но странница не слушала его. Она обнимала Речника, тёрла его руки, дышала в лицо, теребила и трясла его, пытаясь уловить дыхание.

- Вы бросили его тут? Бросили умирать?! Замерзать на голой земле?! – Кесса обхватила неподвижное тело, силясь поднять его. – Речник Фрисс, слышишь ли ты меня? Всё позади, ты не в плену уже, и мы вынесем тебя на солнце! Флона тут, она поможет…

Речник вывернулся из её рук, ошалело мигая, и встряхнулся всем телом.

- Это уже лишнее, - пробормотал он, пытаясь подняться на ноги. – Я пока живой.

И язык, и ноги плохо его слушались, а для Кессы он был слишком тяжёл. Двое Аэнгисов подхватили его.

- Кесса, ты вроде бы тоже живая? – слабо усмехнулся Речник, держась за её плечо. Он выбрался наружу и встал было у стены, но Двухвостка налетела на него, тыкаясь мордой в грудь и утробно рыча.

- Там жара, тут холод, - хмыкнул Фрисс, щурясь на утреннее солнце. – Не так легко быть посредником. Что скажешь теперь, Кесса? Хороша ли работа Речника?..

Селение Аэнгисов гудело, как улей Нкири, и пахло мёдом, и бронзовые ящеры грелись на солнце, взобравшись на крыши хижин. Полноводный Геланг плескался у берега, и серебристая вода звала окунуться, но Кесса, бросив в волны щепочку, увидела, как та с шипением растворяется, и от реки с тех пор держалась подальше. Что-то странное там всё-таки водилось – сети Аэнгисов не пустыми приходили из ядовитых вод. Одну из пойманных и высушенных рыб Речник Фрисс обнюхивал и крутил в руках, поддевая ногтем чешуйки и жёсткие плавники.

- Покажу Силитнэну, - усмехнулся он, поймав взгляд Кессы. – Хоть он и чародей, но такое вряд ли встречал. Эта рыба плавает в щёлочи – там, где от меня костей не осталось бы! А эта вещь – тебе. Может, пригодится…

На его ладони лежал желтовато-белый нож – округлый, без плоской кромки, острый, как игла, толщиной с большой палец и длиной в пол-локтя.

- Жало Нкири, добыча одного ящера, - Фрисс кивнул на посёлок. – Говорят, в нём ещё осталось немного яда. На виду не носи – впереди ещё много пчёл, ни к чему их злить.

- Нкири говорят, что Нкири-Коа украли у них столицу, - поёжилась Кесса. – Это к войне, да?

- Кто их поймёт, - пожал плечами Речник. – Не люблю чужих войн…

Сочные ядовитые травы хрустели под лапами Двухвостки, сладкий медвяный аромат наполнял воздух, - белеска цвела, и к ней, не боясь отравы, слеталась туча мошкары, а следом неспешно плыли, распустив щупальца, стаи канзис. Нкири не строили дорог, и стада не приминали траву, но высоко она не поднималась – едкие туманы прижимали её к земле. Воздух чуть заметно горчил, и Кесса, спустившись с панциря Флоны после переправы, едва не задохнулась от кашля.

- Ветер тут злой, - пробормотала она, судорожно сглатывая. В груди жгло.

- Вайнег бы меня побрал, - прошептал Речник, глядя ей в глаза. – Что ты там плела про защитные печати?!

Содрав с себя сарматскую броню, он бросил её на панцирь Двухвостки и протянул Кессе шлем.

- Надевай эту штуку – и пока я не скажу, не вздумай снимать!

Застегнув на себе синий складчатый мешок, Кесса попыталась встать на ноги – и едва не упала. Она барахталась внутри скафандра, пытаясь найти ступнями чулки, а пальцами – перчатки, но только шмякнулась в цветущие заросли, соскользнув по мокрому панцирю Двухвостки.

- Вот так лучше, - Фрисс поднял её из кустов и плотнее нахлобучил шлем на голову. Кесса выглянула наружу сквозь прозрачный щиток, и ей захотелось протереть глаза. Всё виделось ясно, но как-то странно. Трава будто усохла, поникла, зато чётко были видны все вязкие болотца и редкие уступы твёрдой почвы – там, где недалеко от поверхности лежали камни. Флона, нюхая и осторожно пробуя лапой землю, шла в точности по этим незримым кочкам, и Кесса удивлённо мигнула. «Это магия сарматов? Они – те, кто знает, что и как устроено…» - она уважительно погладила скафандр и медленно взобралась на самое высокое место панциря, путаясь в рукавах и штанинах. «А вот Речнику Фриссу он впору…»

- В этой броне ты ходил по Старому Городу, да? И тут, по равнинам Хесса, мимо огненных озёр и ядовитых рек? – спросила Кесса, подворачивая рукава и устраиваясь поудобнее. – Наверное, тебя принимали за сармата! Тут знают, кто они такие…

- Эта штука очищает воздух, - Речник провёл рукой по шву на скафандре, закрывая его полосой синего скирлина. – Она пригодилась мне на озёрах. А сарматов там знают, это верно. И не слишком-то любят.

- Расскажи! – попросила Кесса.

На заливных лугах меж Хротомисом и Гелангом не паслись звери, не проезжали повозки, даже птицы стремились пролететь над ними как можно выше и быстрее. Но всё же пройти было можно – и одинокий Аэнгис с посохом брёл по равнине, прокладывая путь через сочные заросли. Кесса удивлённо мигнула, завидев его, а Флона приостановилась – и он, увидев огромного бронированного ящера, застыл, как вкопанный, и замотал головой, отгоняя наваждение.

- Силы и славы! Мы вовсе не призраки, - заверила Кесса, показывая пустые ладони. Рукав скафандра снова сполз, и перчатка безвольно шлёпнулась на панцирь.

- Мы едем из ваших краёв, из-под Гелиса, - сказал Фрисс, отмахиваясь от летучей медузы. – Трудно пробираться по бездорожью! Может, тебе по пути с нами?

- Фссс… - хеск задумчиво пошевелил языком в приоткрытой пасти. – Нет, я как раз возвращаюсь туда, откуда вы едете. Ну и огромная у вас зверюга… Что она ест?

- Из растущего здесь – ничего, - вздохнул Речник. – Ты, должно быть, был в столице? Что там, в Вальгете?

- Паршшшиво там, - Аэнгис, досадливо зашипев, махнул рукой. – Одно название, что столица, а стоит владыке отлучиться…

- Что произошло-то? – перебил его помрачневший Фрисс.

- Война! – Аэнгис подался назад, медленно отступая к кустам. – Не заходи в Вальгет, обойди его стороной – зачем тебе это надо?!

Он пригнулся и прыгнул в сторону, на дно глубокой ямины, оттуда послышался шелест, зачавкала грязь, и бронзовая чешуя хеска в последний раз блеснула из кустов. Кесса мигнула.

- Вот так дела, - покачал головой Фрисс. – Война… Кто к ним сунуться-то осмелился?! Вальгет – великий город, там жителей больше, чем всего людей в Орине…

Стебли шуршали и хрустели, но тонкий заунывный вой пробивался сквозь шум травы. Где-то кричал Войкс, созывая родичей на ужин, но никто не откликался.

Флона, выбравшись на лесистый пригорок, устало фыркнула и ткнулась носом в кривой ствол гилгека. Фрисс, натянув поводья, спрыгнул на землю и потянулся за тюками.

- Здесь заночуем. Флона проголодалась. Разбери подстилки, я пока накормлю её.

Кесса, путаясь в рукавах скафандра, застелила промежутки в шипах Двухвостки циновками и вытащила спальный кокон. Перед ней на панцире лежала еда, и странница рискнула снять шлем. Говорили, что сарматы едят, не снимая брони, но Кесса не нашла, куда совать съестное.

- Ладно, поешь так, потом наденешь шлем, - махнул рукой Фрисс и тут же прикрыл ладонью рот, борясь с кашлем. – Будь тут один Хротомис, ещё обошлось бы, но вот щёлочь Геланга…

Флона жевала долго и вдумчиво, охапка за охапкой содержимое тюка исчезало в её пасти, и вскоре травяной куль опустел. Разорвав его на куски, Фрисс положил их перед мордой ящера и сам взобрался на панцирь и сбросил доспехи. Войкс ненадолго замолчал, но тут проснулся второй падальщик, и первый снова завыл. Кесса смотрела на луны, затянутые белесой дымкой. Ей было не по себе.

- Стало быть, Кайда-Чёрная… - Фрисс, как будто задремавший, снова заворочался на жёстком панцире. – Думаешь, Чёрные Речники названы по ней?

- Они собирались где-то там, в крепости авларинов, - отозвалась Кесса, приподнимаясь на локте. – Сходились и говорили о своих делах, учились разным полезным штукам… Так же, как на Реке, во Вратах Зеркал!

- А-а, - протянул Речник, задумчиво щурясь на луны. – Недурно бы увидеть это место… Да вот только берега Чёрной Кайды – один шмат мокрого мха ростом с дерево. Целый лес серебристого и зелёного холга, и папоротники торчат из него. Корни этого мха превратят любую стену в пыль, так, что следа не останется. Если там кто-то и жил при Короле Вольферте… ах-ха-а… сейчас о них помнят только пернатые ящеры… ну, если у них довольно ума и памяти, и если их самих не придумали. Остальное пожрали холги…

- Когтистые ящеры ростом с дерево… - Кесса поёжилась и придвинулась ближе к Фриссу. – Не хотела бы я ними встретиться. Ты смелее меня, Речник Фрисс. Тебя они будут слушать…

Утром туман лениво поднимался со дна затопленных ямин, медленно таял над равниной, оседая на листья крупными маслянистыми каплями. Кесса проснулась от кашля и сиплого рёва. Речник Фрисс, держась за грудь, сплюнул в лужу и с трудом перевёл дух. Заметив взгляд Кессы, он покачал головой.

- Да, здешний воздух людям не на пользу, - проворчал он. – Не хотел идти в Вальгет, но придётся. Надеюсь, за два дня лёгкие не разъест…

Флона, вскинув голову, громко зафыркала и ткнулась носом в землю. Из её ноздрей хлынула мутная слизь. Двухвостка чихнула, замотала головой и чихнула ещё раз.

- Речник Фрисс! Флона заболела?! – Кесса, скатившись с панциря, встревоженно взглянула на ящера. – Это из-за тумана?

- Флона знает, что делать с едкими ядами, - хмыкнул Речник, заставляя Двухвостку приоткрыть пасть и придирчиво рассматривая её язык и нёбо. Слизь текла и из глотки существа, и Двухвостка насилу от неё отплевалась.

- Её родичи всегда жили в Хессе, а тут часто льётся с неба кислота, - махнул рукой Фрисс. – Так они защищаются от яда. Жаль, мы так не умеем!

Он снова закашлялся и хотел сплюнуть, но передумал. Кесса испуганно глядела на него.

- Далеко до Вальгета? – спросила она. – Тебе очень худо, Речник Фрисс…

Ямы стали глубже, болота – полноводнее, а сочная белеска – выше и раскидистей. Над озерцами поднялись холмы, поросшие искривлённым гилгеком, и его сок стекал по истрескавшимся стволам и окрашивал болотную воду в ржавый цвет. Откуда-то тянуло тухлятиной, и чем дальше, тем сильнее. Кесса подняла взгляд на деревца, венчающие собой холм, и вскрикнула.

На ветвях гилгека, привязанный за руки, висел мёртвый Инальтек. Ядовитые туманы разъели его шкуру, выжгли глаза, падальщики отгрызли ему ноги и пооткусывали немало мяса с бёдер. Рядом висело второе тело, за ним – третье… Мертвецам едва хватало места на чахлых деревцах.

- Не смотри! – запоздало вскрикнул Фрисс, привлекая Кессу к себе. – Только не смотри.

Побледнев и борясь с дурнотой, она опустила взгляд и увидела Войкса. Серый падальщик сидел под деревом и довольно жмурился на солнце, не обращая внимания на тела над ним. Его сородич растянулся кверху брюхом в траве и даже не оглянулся на бредущую мимо Двухвостку.

- Зачем Нкири заманивают к себе падальщиков? – Фрисс со вздохом пожал плечами.

- Это у них из-за войны, да? Такие обычаи? – шёпотом спросила Кесса. Её так и тянуло оглянуться на деревья, увешанные мертвецами. «Им не помочь уже, не надо их трогать…» - твердила она себе.

- Это они немного не подумали, - буркнул, хмурясь, Речник и шевельнул поводьями, подгоняя Двухвостку. – Бездна, как я не люблю чужие войны…

За редким строем пожелтевших деревьев поднимались оплывшие бесформенные холмы желтовато-белесого цвета – странные строения демонов-пчёл, и уже слышен был отдалённый гул громадного гнезда.

Двухвостка фыркала, упиралась и прижималась брюхом к земле – что-то смущало её, и Фрисс махнул рукой и позволил ей брести по нетронутым травам. Стены нависали над ней, но в их тень она не заходила, выбрав себе едва заметную тропку – гребень какого-то древнего вала, сейчас затянутого землёй и корнями трав. Кесса во все глаза глядела на проплывающий мимо город.

Это был не какой-нибудь там холмик – целые горы составили тут вместе и просверлили насквозь, чтобы построить огромнейшее из гнёзд. Запрокинув голову, Кесса могла разглядеть округлые башни с наклонными стенами, зубцы поверху и поблескивающие меж них наконечники копий и стрел. За стеной едва виднелись, тая в жёлтом мареве, городские здания. По эту сторону стен не было никого и ничего – только дикие травы и отравленная вода на заболоченной равнине.

- Речник Фрисс, а нас туда пустят? Глядят они недобро, - поёжилась Кесса. «Я, конечно, Чёрная Речница, но их тут очень уж много!» - думала она, вспоминая стеклянные глаза и зубчатые челюсти Нкири. «Вдруг сюда не пускают чужеземцев?»

- Тут, в застенье, должны быть торговые дворы, - Фрисс, приподнявшись на панцире, разглядывал стены. – Туда пускают всех, а большего мне не надо. Знать бы, с какой они стороны… Бездна!

Двухвостка подалась в сторону, по широкой дуге обходя полуразрушенную стену. Громадный вал из блестящей желтовато-белой смеси вспенился, вздулся и оплыл, как расплавленный жир. Рой огромных оранжевых пчёл кружил над проломом, вокруг суетились Нкири в людском обличии, торопливо заделывая дыру, - ярко-оранжевые хески рядом с жёлтокожими.

- Это война? – прошептала Кесса, кивнув на пролом, и резко повернулась направо, ожидая увидеть то, что оставило в стене такую большую дыру.

Флона взревела, поднимаясь на дыбы, и повалилась под откос, прямо в жидкую грязь. Кесса охнула, но тут же прикусила язык – по ту сторону каменного гребня раздался грохот, шипение и плеск, а за ними – крики боли и гневное жужжание. Фрисс, привстав, смотрел на город, и Кесса хотела подняться, но Речник прижал её к панцирю Двухвостки.

- Лежи, стреляют, - прошептал он.

Зашумела трава, засвистели стрелы, жужжание стало громче. Какие-то существа, невидимые за стеной белески, пробежали мимо, волоча за собой что-то громоздкое и плещущееся. Над каменным гребнем пронеслась короткая белая стрела, налетела на камень и вместе с ним упала в воду. Флона понюхала её, фыркнула и встряхнулась всем телом, едва не сбросив тюки и седоков.

- Теперь можешь смотреть, - сказал Фрисс, подбирая поводья. – Да, так им стену не залатать.

Пролом, и без того немаленький, расширился вдвое. Теперь он доходил до самой земли, и Нкири копошились вокруг, разбирая обломки и пристраивая их обратно к стене. Поредевший рой охранял их. Несколько пчёл пролетели над путниками, возвращаясь в город.

- Кто нападает? Инальтеки? – тихо спросила Кесса, кожей чувствуя взгляды разозлённых хесков. – Но зачем им дыра в чужой стене? Тут их раньше перестреляют, чем они найдут мёд…

- Не нравится мне это, - пробормотал Фрисс, подгоняя Двухвостку. Бронированный ящер не хотел влезать на гребень – так и шлёпал по лужам, разбрызгивая болотную жижу.

- Фрисс, стена сворачивает! – Кесса указала на башни Вальгета. Городская стена и впрямь круто уходила влево. Речник покачал головой.

- Мы пойдём в Фьо, - хмуро сказал он, выгоняя Двухвостку на гребень. – Если всё население Вальгета не может защитить свой город, мы ему подавно не поможем!

- Но это горстка Инальтеков, и всё, - удивлённо мигнула Кесса. – Горстка бешеных Инальтеков! И такой город с ними воюет?!

- Не думаю, что это всё, - Фрисс оглянулся на город и тяжело вздохнул. – Значит, Айзилинн называла Вальгет украденным гнездом? Похоже, кто-то решил вернуть его.

- Речник Фрисс! Ты думаешь, это воины Гелиса…

- Нкири не улетают от гнезда, - покачал головой Речник. – Больше дня им не прожить. Так воевать неудобно. Нужны чужие руки. Эта дыра в стене – явно не всё… а что ещё там творится – я знать не хочу. Да, верно сказал тот Аэнгис, - владыке нельзя покидать столицу, тут же начинается насекомая возня…

Он был угрюм и не смотрел больше ни на город, ни на деревья на ближайших холмах. Не глядела на них и Кесса – запах гниющей плоти и так всё сказал ей. В травах Войкс старательно глодал чью-то лапу, и Двухвостка долго рычала и фыркала, обходя его дальней дорогой.

- А их владыка – не пчела? – робко спросила Кесса.

Фрисс кивнул и закашлялся, и ответить смог нескоро.

- И это хорошо, - буркнул он. – Но его нет, и дочери Марисы воюют с дочерьми Гунды. Лучше бы им поставить стены у рек, чтобы яд не летел по ветру!

Кесса в последний раз оглянулась на исчезающий за холмами город. Жужжание тысяч пчёл уже смолкло вдалеке, и только ветер стонал над долиной, едкой взвесью оседая на прозрачном щитке шлема.

- Как же теперь ты, Речник Фрисс? Надо найти лекарство…

Над высокими травами занимался рассвет, и земля дымилась. Туман полз по стволам гилгека, выжимая из-под коры красную смолу, каплями оседал на пожелтевших ветвях. Кесса слегка приподняла шлем – так, чтобы в тонкую щёлку между ним и воротником пролезло горлышко фляги. Фрисс устроился рядом с Флоной, гладил её по макушке и шее, совал под нос пучки сена, но Двухвостка не прикасалась к еде. Выпив немного воды, она отвернулась и засопела, отфыркиваясь от слизи.

- И ей неплохо бы дать лекарство, - покачал головой Фрисс и едва не задохнулся от кашля. Нескоро он смог распрямиться и отнять руку от груди. Кесса вскочила, с ужасом глядя на него.

- Не знаю, кто с кем воюет в городе Фьо, но мы туда поедем! Тебе надо лечиться, Речник Фрисс, это очень скверная болезнь…

- Вряд ли там есть лекари, Кесса, - махнул рукой Фриссгейн. – Это маленький городок. Зато, говорят, там тихо…

- Его никто не крал? – настороженно спросила странница. Речник хмыкнул.

- Делёжка гнёзд! И Вальгет, и Фьо когда-то были городами людей. Но я не пойду напоминать об этом дочерям Гунды… да и дочерям Марисы – тоже.

- Города людей?! – Кесса изумлённо мигнула. – Тут жили люди?!

- Те, кто пришёл с Илириком, Келгой и Минденой, - кивнул Фрисс, вновь подсовывая пучок травы Флоне; в этот раз она принялась за еду. – Когда ушла Великая Тьма, тут было много пустого места. Сейчас, конечно, ни в Вальгете, ни в Фьо не осталось человечьего следа. Бесполезно и спрашивать…

- Но я спрошу, - нахмурилась Кесса. – Они были славными изыскателями, прямо как Чёрные Речники. Даже земля и камни должны были их запомнить!

Когда на горизонте появились очертания округлого холма, а в травах зазмеились едва заметные тропки, сплетающиеся в утоптанную дорогу, Кесса услышала издалека гул огромного роя и учуяла приторный запах тацвы. А вскоре над зарослями белески поднялись гребни насыпных валов, а их накрыла тенью невысокая, но толстая стена. Неровно отёсанные валуны проступали сквозь полупрозрачный белесо-жёлтый покров, а на приоткрытых створках высоких ворот виднелись пятна и щербины, проеденные ядовитыми туманами.

В окружённом незамкнутой стеной дворе теснились повозки, и согнанные в угол, под навес, товеги и разноцветные ящеры сердито рычали друг на друга. Погонщики, растерянные и недовольные, так же, как и их звери, подсыпали сена и разнимали драки. Флона бочком протиснулась во двор, и Фрисс до предела натянул поводья.

- Ха-а, ха-а! Это ж-ж-животное нам держ-ж-жать негде! – стражник, до того дежуривший на крыльце, встрепенулся и направил на Двухвостку копьё.

- Мы не хотим вас объесть, - едва заметно усмехнулся Речник. – Мы – не торговцы, ничего не продаём и не покупаем. Пропустите нас в город, и мы уйдём на постоялый двор и никого не потревожим.

- Вот как… - протянул другой воин, подходя к панцирному ящеру. Четвёрка оранжевокожих Нкири-Коа собралась вокруг Двухвостки, приглядываясь к её поклаже и седокам.

- У тебя хорошее оруж-ж-жие, странник, - заметил один из них. – Ты не ищешь для него работы?

- Не сейчас, - покачал головой Фрисс, вынимая мечи из ножен и протягивая их стражнику. – Кесса, дай сюда свои ножи.

- Ты воз-з-зишь соратника в мешке? – растянул губы в усмешке один из Нкири-Коа. – Он там не з-з-запутается?

- З-з-здесь тацва, с которой вы приехали в город, - сказал второй хеск, ставя на бочонок с мёдом большое клеймо. – Вы мож-ж-жете с ней ж-ж-же и уехать.

- Мож-ж-жешь проходить, воин, - стражник, вернув Речнику оружие, перевязанное ленточками, отступил на несколько шагов.

- Где нам найти постоялый двор? – зашевелилась внутри «мешка» Кесса, и хески воззрились на неё с удивлением, а приезжие подошли поближе.

- В этом диком городке – нигде! – тяжело вздохнул один из них. – Это самая глухая из всех глухих дыр, чужеземцы. Сам Воин-Кот проклял нас, загнав сюда!

- Ц! – щёлкнул жвалами Нкири, резко повернувшись к хеску. – Болтай, но осторож-ж-жно! На постоялом дворе нет мест, путники. Слишком много приез-з-зж-ж-жих. Идите к Айюкэсам, в их селение. Там есть ж-ж-жилища с веткой Тунги на двери.

Флона преодолела вторые ворота, едва не сорвав шипами одну из створок, и потопала по не слишком широкой улочке, оставляя на стенах царапины.

- Чувствуешь? – прошептал, хмурясь, Речник Фрисс. – И тут что-то неладно.

- Ага, - кивнула Кесса, сквозь прозрачный щиток разглядывая бесформенные строения.

Вроде бы ничего странного в них не было – те же камни, залитые жёлтой блестящей смесью, Кесса видела в Гелисе и Вальгете – но повсюду виднелись щербины, вздувшиеся пузыри, сети мелких трещин. Одна из стен уже начала осыпаться – жёлтый слой облез, и щебень, скреплённый им, раскатился по мостовой. И сама мостовая вздыбилась, будто её камни что-то выталкивало из земли. Один из них выпал вовсе, и Флона подтолкнула его мордой, откатывая прочь с дороги. Промелькнувшая над улицей пчела сердито зажужжала, угрожающе спикировала на Двухвостку и тут же взлетела и умчалась прочь.

- Полная ерунда, - пробормотал Речник, заталкивая ещё одну плиту обратно в её нишу. – Трещины, выбоины и ямки. А вон там недавно поставили заплатку.

Кесса посмотрела на стену, залитую поверх осыпающегося камня ещё одним слоем жёлтой смеси. Он был тоньше, чем обычно, и что-то ещё в нём было не так… может, состав?

- Тут всё какое-то… непрочное, что ли, - нахмурилась она. – Как будто вот-вот начнёт разваливаться.

Улица расширилась, распалась на рукава, как дельта реки, жёлтые здания расступились, освобождая место для невысоких холмов, укреплённых камнями. В них виднелись боковые дверцы, закрытые прочными деревянными крышками – но и тут были следы мелких, но вездесущих разрушений.

- Кварталы Айюкэсов, - прошептал Речник, натягивая поводья. – Тут нам предстоит найти ночлег. Высматривай ветку Тунги, Кесса. Её нарисовали на одной из дверей. Ты помнишь, как выглядит Тунга?

- Конечно, - фыркнула Кесса. Тунга, дерево, чьи листья подобны огненным чашам! Разве её можно с чем-то перепутать?!

- Речник Фрисс, а какие из себя Айюкэсы? – шёпотом спросила она.

Большущая толстая змея в сиреневой чешуе неспешно проползла между холмов и, толкнув рогатой головой дверь, исчезла под землёй. Ещё одна, развернув кольца, спустилась с нагретой солнцем крыши и перебралась в тень холма. Флона, сделав шаг, ухватила её за хвост и потянула к себе.

Кесса только и успела изумлённо мигнуть – змея пропала. Теперь Двухвостка держала в пасти ветку большого колючего куста. Флона, не смутившись ни на миг, дёрнула ветвь и затопала лапами.

- Ну, ну! – Фрисс, спешившись, постучал по её макушке. – Отстань от Айюкэса! Это не еда!

Флона, чихнув, разинула пасть, и там, где был куст, вновь появился светло-лиловый змей. Приподняв рогатую голову, он пристально посмотрел на пришельцев.

- Ух ты! Знорк и сармат, оба живые!

Вскинувшись на хвосте, хеск испустил пронзительный свист, и холмы вскипели. Флона подозрительно зафыркала, оглядываясь на Фрисса. Кесса поджала ноги. Синие и сиреневые змеи были повсюду, и все они смотрели на путников и перешёптывались.

Кесса не слышала их голосов, не слышала шипения и шелеста, но что-то давило ей на уши и иногда дребезжало, и из этого гула складывались обрывки слов.

- Надо же, знорк и сармат…

- Джеван обрадуется…

- Согласятся ли?

- Уговорит…

- Он хитрый…

- Вот это да…

- Хаэй! – Фрисс нахмурился. – Только нападать не вздумайте!

Он не прикоснулся к мечу и не выпустил поводья Двухвостки, но змеи зашевелились, уползая с дороги.

- Будь спокоен, знорк. Никто вас не трогает, - сказал один из хесков, ускользая из-под лап Флоны. Ящер, настороженно принюхиваясь, пошёл вперёд, мимо холмов, рассыпанных в тени жёлтых зданий.

- Ох ты! Надо сказать им, что я не сармат! – спохватилась Кесса. – Хаэ-эй! Я не сармат!

- Ладно, чинить альнкит не заставят, - хмыкнул Речник, прикасаясь к её плечу. – Но вот что их так взволно…

Он зашёлся в отчаянном кашле, и хески, дремавшие на холмах, вскинулись и на всякий случай сменили облик.

- Речник Фрисс, смотри! – воскликнула Кесса. – Там ветка Тунги!

…Рисунок на дощечке, приколоченной к столбу рядом с домом, выгорел и истёрся до неузнаваемости. «Подновить бы,» - думала Кесса, пробегая мимо с очередной охапкой травы. Флона, проголодавшая полдня, сжевала полный куль сена и охапку сухих веток – угощение, принесённое Айюкэсом по имени Хольскен. Это был его дом и его дощечка – но Двухвостку в гости он не ждал и корма не припас.

- Крупная зверюга, - заметил он, приподнимаясь на хвосте, чтобы лучше разглядеть ящера. – У нас такие не водятся. Видно, еды не хватает.

Фриссгейн, измученный болезнью, хотел было вычистить панцирь Флоны, но быстро выдохся и спустился в землянку. Кесса видела, как осунулось его лицо, и как он украдкой хватается за стену, чтобы не упасть.

- Поешь, Речник Фрисс. Ты сам говорил, что тацва помогает от болезней, - Кесса подсунула ему самый большой кусок засохшего и побелевшего мёда. Хольскен принёс гостям вяленое мясо и сушёную рыбу – только эти припасы и были знакомы Айюкэсам, да ещё тацва из подземных пчелиных гнёзд.

- Знорки! – качнул головой Хольскен, разглядывая пришельцев, как диковинку. – Недавно был тут один знорк – Саркес…

Кесса вздрогнула и испуганно огляделась по сторонам. «И тут проклятый Некромант! Это из-за него, что ли, всё так попортилось?!»

- Он как раз перед вами ушёл в Ритвин. Не знаете его? – хеск покосился на Кессу. – Джеван говорил с ним, но он помочь отказался…

«Помочь? В чём такое отродье Вайнега могло бы помочь?!» - Кесса стиснула зубы, но тут же забыла о Некроманте. Фрисс попытался спросить о чём-то, и тяжело закашлялся, и долго не мог отдышаться.

- Фриссу нужен хороший целитель, и очень быстро! – вскрикнула Кесса. Ей померещилась кровь на его губах.

- Тогда я отведу вас к Джевану, - Хольскен свился в тугой клубок и задумчиво качал головой. – Прямо сейчас. У него есть сильные зелья, не знаю только, умеет ли он лечить знорков…

Фрисс, пожав плечами, поднялся с циновок и ухватился за стену. Кесса хотела поддержать его, но Речник легко отстранил её и неуверенной походкой побрёл за Хольскеном.

- Я уже слышал имя Джевана, - пробормотал он. – Вайнег бы побрал все туманы Кархейма…

Айюкэс ухватился зубами за дверцу и потянул засов вбок, пытаясь запереть жилище. Фрисс подошёл к нему, чтобы помочь, и негромко спросил о чём-то. Кесса вытянула шею, прислушиваясь.

- В городе разложение, - еле слышно ответил Речнику Хольскен. – И чем дальше, тем сильнее. Даже камни начинают трескаться, а свежие припасы гниют…

Засов с треском опустился на место.

- Он разбух, надо подтесать, - покачал головой Фрисс. – Займусь, когда вернёмся. Флона! Потише, с ног собьёшь!

Отстранив Двухвостку, он побрёл за уползающим Хольскеном, и Кесса поспешила за ними. Панцирный ящер грустно вздохнул за её спиной.

«Разложение,» - повторяла про себя странница, глядя в землю. «Разложение… Тут без Некроманта не обошлось. Попадётся нам этот Саркес…»

Не все жёлтые холмы были густо населены – часть их, оставленная гигантскими пчёлами, обветшала, лишилась многих стен и окон, но всё же там ещё можно было жить. Айюкэс вывел путников в переулок, с двух сторон зажатый между заброшенными пчелиными гнёздами. Здесь воздух был чист – и Кесса не пожалела, что оставила сарматскую броню в доме Хольскена.

Змееподобные Айюкэсы выглядывали из незаделанных окон старых холмов, в дверях шелестели циновки, в переулке теснились повозки на костяных лапах, и чужеземные торговцы переговаривались со странными четырёхрукими хесками, с Айюкэсами и редкими Нкири-Коа. Кесса не понимала ни слова, но по жестам и выражениям лиц догадалась – идёт торг. «Да уж наверное,» - усмехнулась она своим мыслям, бочком протискиваясь между стеной и повозкой. «Теперь тут постоялый двор. Хорошо, если всем хватит места! Им повезло, что у них нет зверей, - тут, похоже, корма не найдёшь…»

Хольскен, с присвистом втянув и выпустив воздух, поддел головой циновку и нырнул в комнату с занавешенными окнами. Внутри было светло – солнца, проникавшего сквозь щели, вполне хватало.

- Эшшш? – удивлённые жители высунулись из многочисленных дверей. Эта комната была, скорее, крытым двором, - множество ступенек поднималось вверх по стенам и вело в жилые пещерки. Их обитатели – полтора десятка, не меньше – выглянули на шум и удивлённо смотрели на чужаков, навострив уши. Их лица, тонкие, вытянутые, были похожи на лисьи морды, светлый полосатый мех покрывал тела. Кесса хотела знать, есть ли у них хвосты, но не могла рассмотреть их среди дверных завес.

- Джеван! – Айюкэс приподнял голову, выглядывая знакомое лицо. – Кто видел Джевана?

Одна из «лис» выбралась из тени и спустилась на одну ступеньку. Её взгляд был пристальным и колючим.

- Это я, Хольскен, - Айюкэс привстал на хвосте. – Этим двоим нужна помощь. Они отравились ветром с реки…

Фрисс открыл было рот, но ничего не смог сказать – закашлялся и махнул рукой. Джеван на миг прикрыл глаза и жестом подозвал пришельцев к себе. Поднявшись на пару ступеней, они оказались в тенистой прохладной комнате, где пахло дикими травами, смолой и топлёным жиром.

- Я ничем не отравилась, - поспешила заверить Кесса, присаживаясь в уголок. – А вот Речник Фриссгейн очень болен из-за едких испарений. Правда, что вы продаёте целебные зелья?

- Да, так и есть, - кивнул Джеван и взял Речника за руку. Он осторожно ощупал запястье и снова кивнул.

- Вижу, что тебе плохо, Фриссгейн. У какой реки ты гулял, и как долго?

- Ехал по междуречью, провёл пару ночей в белесковых лугах, - угрюмо ответил Речник. Трёхпалая лапа Джевана потрогала его шею, на миг хеск прикоснулся к груди человека и прикрыл глаза, к чему-то прислушиваясь.

- Значит, и Хротомис, и Геланг повлияли на тебя в равной мере, - размеренно проговорил он. – Вдохни поглубже, Фриссгейн. Хорошо, теперь выдохни. Не пугайся, я нюхаю твоё дыхание. Туман глубоко в тебе засел и многое повредил. Вот, пожуй эти лепестки, а потом сплюнь в чашку. Вкус неприятный, но скоро выветрится…

Несколько розоватых лепестков он протянул и Кессе.

- Вы путешествуете вместе, - сказал он, прикасаясь к её запястью. – Хоть ты позаботилась о защите, но печать давно стёрлась. Ты не так сильно отравлена, но некоторые признаки болезни есть и у тебя. Пожуй лепестки…

Понюхав содержимое чаши, Джеван откинул завесу и открыл дверцы множества маленьких стенных ниш. Запах трав стал острее.

- Попробуем старое средство, - пробормотал он, снимая с полки склянку с густой зеленоватой жижей и закупоренный кувшинчик. Мимоходом он отщипнул несколько листьев и соцветий от свисающих с верхней полки связок с травами и присел на лавку у окна, поставив склянку на подоконник. Мелко истолчённые травинки посыпались в склянку. Фрисс глубоко вздохнул и потрогал горло.

- Как будто легче стало дышать, - прошептал он, тронув Кессу за руку. Она обрадованно закивала.

- Хорошая весть, - серьёзно сказал Джеван, протягивая Речнику склянку с готовым зельем. Она окрасилась в болотный цвет и сгустилась, и в тяжёлой жиже плавали лепестки и травинки.

- Такую смесь мы называем «асагна», - пояснил он. – Капай на горячий камень и дыши испарениями, и скоро яд перестанет тебя жечь. Заглянешь завтра к вечеру, если лучше не станет – попробуешь другие средства, но это обычно действует. И ещё надо бы проверить, сколько яда у вас обоих в крови.

- Спасибо тебе, Джеван, - сказал Фрисс, на миг задержал дыхание и судорожно сглотнул, и потянулся к дорожной суме. – А как ты это проверишь?

Хеск искал что-то в связках трав и лишь отмахнулся от протянутых ему денег.

- Не торопись, завтра заплатишь… Где там эти клочки… Вот они! Хватит двух-трёх капель крови – я по ней разберусь, сильно ли вы отравлены…

Он дал Фриссу палочки, обмотанные длинным красноватым пухом. Кесса растерянно мигнула.

- Дай-ка мне ножик, - попросил Речник. – Нет, тот, что покороче… Да, такой сгодится.

Он прикоснулся лезвием к руке, слегка нажал и одобрительно хмыкнул, подставляя моток волокон под капающую кровь.

- Теперь ты, - Речник вернул нож Кессе, и она посмотрела на лезвие, на свою руку, на маленькую ранку на руке Фрисса и судорожно сглотнула.

- Ясно. Тогда сиди тихо, не дёргайся, - взяв Кессу за руку, Речник провёл лезвием по её коже, и она закусила губу. Боль была невелика, но по телу пробежала дрожь, и на миг потемнело в глазах.

- Вот так, - покивал Джеван, складывая пропитанные кровью волокна в пустую чашку. – Приходи завтра. Ты, Кесса, тоже можешь подышать асагной. Вы с ним ходили у одних и тех же рек, и дышали одним ветром…

«Да что за напасть?!» - Кесса встала с лавки, борясь с накатывающей слабостью. Кровь давно остановилась, ранка была всего с ноготь длиной – обычная царапинка, такие она получала бессчётно в Фейре – то от камней, то от острых листьев тростника. Но сила будто ушла из тела и не спешила возвращаться.

- Речник Фрисс, тебе взаправду полегчало? – осторожно спросила Кесса. – Кажется, Джеван – хороший целитель…

- Увидим, - пожал плечами Фриссгейн. – А с тобой что? Рука болит?

- Не-а, - мотнула головой странница. – Я… испугалась, наверное. Сейчас уже прошло. А часто Речникам доводится самим себя резать?

- Разве ж это «резать»? – хмыкнул Фрисс, но, взглянув Кессе в глаза, стёр с лица усмешку. – Иногда нужно немного крови. Бывают разные… существа, и боги тоже. Некоторым кровь нравится. А некоторые по ней распознают знакомых. Как Флона, когда обнюхивает руку. Наши боги нас и так знают, у нас таких обычаев нет. А вот в Кецани…

В доме Хольскена был очаг – несколько камней, уложенных у стены полукругом, даже без крюка над ними. Айюкэсы ничего не готовили на огне, но разжигать его умели. А сейчас огонь развёл Речник Фрисс, и вскоре камень раскалился, и зелье, разбрызганное над ним, запахло смолой и чем-то терпким.

Рассказ о Кецани и её чудных народах был прерван, и Кесса тихо сидела у огня, обдумывая услышанное. По всему выходило, что земли Орина полны чудес…

Запах асагны наполнил пещерку, и Хольскен, недовольно шипя, распахнул дверь. В холм немедленно заглянула Флона с пучком травы во рту.

- Родичи Джевана тут, наверное, недавно живут, - задумчиво проговорила Кесса, глядя на угли. – Они не строят домов… А кто самый древний житель Фьо? Нкири-Коа или Айюкэсы?

- Мы первыми пришли сюда, - отозвался Хольскен, прикрывая нос хвостом и стараясь лишний раз не открывать пасть. Говорить это ему не мешало.

- Ух ты! Значит, вы помните время, когда тут жили люди! – оживилась Кесса. – Речник Фрисс говорил, будто воины Илирика основали Фьо… и Вальгет тоже. Здесь, в городе, осталось что-нибудь от них? Может, кто-то ещё живёт здесь… или его потомки…

- Речник Фрисс болен и говорит странное, - кисло сказал Хольскен, и, будь он человеком, его лицо перекосилось бы. – Это наше селение, оно и было нашим. Кто бы тут ни шатался… хоть знорки, хоть народ Джевана, хоть пчёлы-переростки. Нет тут никаких следов твоей родни, Речница. Только наши норы и гнездо Гунды.

- Вот как… - протянула, погрустнев, Кесса. – И совсем ничего не осталось? Ни камней, ни костей…

- Дети Гунды всё тут перерыли, - Хольскен, увидев, что Двухвостка отошла от двери, выполз на свежий воздух и отвечал со двора, заглядывая в наклонный коридор. – Если что и было, они это выкинули. Боги! Что за гнусная вонь! Я желаю тебе исцеления, знорк, но завтра ты не будешь жечь это в моей норе! Снаружи – делай что угодно. Хвала богам, дожди тут редки…

«Странное дело,» - думала Кесса, устроившись на крыше жилища. Она вышла приглядеть за Флоной и посмотреть на закат. В его красноватых лучах следы тлена были не так заметны на окружающих строениях – или, может, Кесса плохо различала их без сарматской брони.

«Верно, Хольскен обижен на Саркеса за его чародейство, и поэтому плохо думает о людях,» - странница поправила дощечку с подновлённым рисунком и снова взобралась на холм. «Кто же расскажет мне о воинах Илирика?»

Она заглянула в Зеркало Призраков, надеясь, что едкий туман не сильно ему навредил. Древнее стекло слабо светилось, и что-то виднелось за белесой мутью. Кесса различила цветные пятна, невысокие выступы – увиденное было похоже на россыпь камешков на берегу Реки… или на каменное крошево, оставшееся от рухнувших строений.

«Вот и Зеркалу тут грустно,» - вздохнула Кесса, прикрывая стекло ладонью. «Знать бы, как снимаются проклятия! Если бы речь шла о засухе или огне, Река-Праматерь помогла бы тут, но тлен – это не засуха…»

На ночь она устроилась рядом с Речником Фриссом, на циновках и пустых тюках, снесённых в нору Хольскена. Айюкэсы – существа с жёсткой чешуёй – спали на тонких подстилках, в кольцах из камней – так им представлялся уют. Хольскен смутно помнил, что знорки не складывают камни вокруг себя, но из вежливости предложил Фриссу часть своей ограды. Речник так же учтиво отказался.

Кесса долго не спала, прислушиваясь к дыханию Фриссгейна; несколько раз он просыпался от кашля и снова впадал в дремоту, и с ним засыпала «Речница». Ей снились россыпи битого камня и кирпича, расколотой черепицы и гниющих деревяшек, драных циновок и мелких осколков цветного стекла, - всего, из чего только можно было строить, и всего, что могло остаться от рухнувшего дома. Она бродила по обломкам, увязая в них сперва по колено, потом по грудь, пока не тонула – и не выныривала наяву, хватая ртом воздух. «Вот же пакость,» - сердито думала она, переворачиваясь на другой бок. «Когда Фриссу станет легче, расскажу ему про Саркеса. Такого дрянного мага нечего жалеть…»

Последний сон, пришедший перед рассветом, был чётким и ясным. Кесса лежала посреди равнины, поросшей едва заметным мхом, но вокруг пахло цветущей белеской – и, приглядевшись, она узнала в растениях крохотные ядовитые травы. Её затянуло в землю, и она видела, как из её костей прорастают холмики-землянки и желтоватые округлые башни, как они становятся выше и смыкают строй, и как вьётся дорога, упираясь в рёбра, а по ней ползут маленькие повозки. Запах белески, мёда и смолы окутывал её, как облако. «Город растёт на мне,» - думала Кесса, и ей не хотелось шевелиться. Не было ни боли, ни страха, - только покой.

Фрисс проснулся раньше, тихо поднялся и вышел во двор – там уже тревожно фыркала Двухвостка. В приоткрытую дверь потянуло сперва дымком, потом пряным запахом асагны, - и Кесса проснулась и выбралась из норы.

- Хороший день, - Фрисс щурился на восходящее солнце. – И впрямь, дождя не будет.

Флона с подозрением обнюхивала дымящиеся угли. На них лежал горячий камень, а с него поднимались испарения целебного зелья.

- Ох! – смутилась Кесса. – И верно, Флона тоже отравилась! Надо сказать чародею Джевану, пусть он и её полечит…

- Она в его дом не пролезет, - покачал головой Фрисс. – Похоже, от асагны есть прок. Мне легче дышать, и ты выглядишь бодрее.

- Я-то не болела, Речник Фрисс, - Кесса перевела взгляд на дальние дома. – Смотри! Ты видишь?! Городу тоже стало легче!

Может, дело было в странных свойствах сарматской брони – но сейчас солнце светило ярко, и всё равно щербины, трещины и мох по щелям уже не бросались в глаза. Тоска не сжимала больше сердце Кессы, и она удивлённо взирала на стены и холмы. Потом надела сарматский шлем, посмотрела сквозь щиток – и радостно усмехнулась.

- Речник Фрисс! Теперь всё правильно и прочно! Сам посмотри!

- Да я уже вижу, - кивнул он, отгоняя Двухвостку от горячего камня. – Строения не новые, но и упасть не собираются. Должно быть, из-за болезни нам мерещилось лишнее. Говорят, жар легко затуманивает разум.

- Не-а, - покачала головой Кесса. – Кто-то исцелил Фьо. Какой-нибудь великий маг.

- Видно, Джеван нашёл верное заклинание, - послышался со спины Двухвостки голос Хольскена; хеск свился кольцами вокруг шипов ящера, подставив бока солнцу. - Мы все знали, что у него это получится!

«Джеван? Заклинание?» - Кесса удивлённо мигнула. «Кровь… и город, растущий из костей… и то, что Речник Фрисс говорил о кровавых жертвах… Река моя Праматерь!»

Кесса пощупала своё запястье, потом прикоснулась к камням мостовой. «Кто-то признал в нас знакомых,» - усмехнулась она. «Значит, мы похожи на воинов Илирика!»

- Разве что происхождением, - хмыкнул Фрисс, услышав её спутанный рассказ, когда Хольскен спрятался в холме от пахучих испарений асагны. – Чудно, что Джеван ни слова нам не сказал, прежде чем ставить свой опыт. Видно, сам не верил в успех. Не знаю даже, спрашивать его прямо или ни к чему. Посмотрим, как дойдёт до расчёта…

На закате ровное гудение в жёлтых стенах затихло, и утомлённые полуденной жарой существа повыползали из нор. Застрявшие в чужом городе путешественники собрались в заброшенном гнезде, жгли огни, пили и пели, и к их пристанищу стягивались скучающие Айюкэсы. Нкири-Коа, пролетая мимо, жужжали неодобрительно, однако у них были дела поважнее, чем мешать кому-то гулять. Тут и там Кесса видела, как латают жёлтый покров на старых стенах, укладывают выпавшие плиты обратно в мостовую и скрепляют раствором.

- Ой! А как они выдавливают смесь из себя?! – шёпотом спросила она у Фрисса, глядя во все глаза на пчёл-строителей. Речник пожал плечами.

- Так уж они устроены. Удобно!

К вечеру он вовсе перестал кашлять, и его взгляд прояснился.

Кто-то из семейства Джевана заглядывал в двери шумного дома, где гуляли торговцы, и, похоже, остальная его родня была там же. Целитель сидел у окна, разглядывал на просвет стеклянные пузырьки с пёстрыми смесями. Когда путники вошли, он встал, почтительно склонив голову.

- Вот так зелья у тебя, мастер Джеван! – Речник поклонился в ответ. – Без них я сгорел бы в три дня.

- Вижу, что болезнь отступила, - покивал хеск, прикоснувшись к руке Фрисса и проведя пальцем по его горлу. – Завтра ещё подыши асагной, и если не станет хуже, брось это дело. И старайся отныне держаться подальше от рек, где вместо воды хашт или айништ. Эти испарения только Айюкэсам на пользу.

- Сколько я тебе должен? – Фрисс протянул руку за кошелём. – И не продашь ли ты ещё одну склянку асагны? Целители на Великой Реке будут очень благодарны.

- Вот как! – усмехнулся Джеван. – На самой Великой Реке? Дальние края… Бери так, странник. Ты ничего мне не должен. Хорошо, если мои зелья прославятся так широко. Но если нет – тоже неплохо.

Кесса чуть задержалась на пороге – Фрисс не спешил уходить и остановился у стены, глядя на шумный дом. Из его окон уже вылетали маленькие золотые облачка, разворачивая в воздухе крылья и превращаясь в призрачных бабочек.

- Мастер Джеван… - она прикоснулась к ранке на предплечье. – Я видела сон… Этот город, должно быть, скучает по людям. Почему они ушли?

- Тут скудные земли, знорка, - понизил голос хеск. – Ни еды, ни воды, и в воздухе яд. Они тут долго не прожили. А город скучает, это верно. Такие, как ты и твой наставник, тут редко бывают.

Двухвостка медленно, стараясь не зацепиться шипами за стены в узких переулках, выбиралась из лабиринтов Фьо, и все, кто встречался на пути, уступали ей дорогу. Кесса видела благодарность в их взглядах.

На повороте Флона замешкалась, качнулась вбок, но камень сам ушёл из-под её панциря, вдавившись в стену. Двухвостка, озадаченно фыркнув, потопала дальше.

«Я и мой наставник…» - Кесса покосилась на Речника и тихо вздохнула. «Хорошо бы! Если уж Фриссгейн – не Чёрный Речник, тогда я не знаю, кого так можно назвать… Но согласится ли он?»

Глава 17. Страна воды

- Речник Фрисс! – жалобно позвала Кесса. Здоровенная летучая медуза упала с ветки, залепив лицевой щиток, и странница тщетно пыталась отклеить липкую тварь. Сверху капала вода, чуть дальше серебристые и грязно-зелёные «ветки» гигантского мха едва виднелись сквозь туман. Двухвостка переступила с лапы на лапу, и снизу брызнул зелёный сок – толстые плоские листья, устлавшие землю, полопались. Шумно втянув воздух и высвободив ноги, бронированный ящер принялся обнюхивать соседние кусты, а потом откусил большую ветку холга. Мох качнулся – весь разом, дрожь пробежала по сросшимся ветвям, и сверху обрушился водопад. Несколько маленьких канзис не удержались на деревьях и шлёпнулись следом. Одна из них угодила на стекло древнего прибора, который держал в руках Речник Фрисс. Железная штуковина пискнула и с резким щелчком втянула перистые усы. Фрисс поморщился и тщательно вытер стекло.

- Что там?

- Можно мне из скафандра вылезти?

Кесса наконец освободилась от шлема и теперь вертела головой, изумлённо мигая. Туманный моховой лес сплетал вокруг ветви, пёстрые фамсы, растопырив плавники, сновали в зарослях, на листьях блестела медузья икра, залитая слизью, и отовсюду свисали жгучие щупальца. Сочные листья укрывали землю, и вода текла под ними, и сами они были наполнены водой. А чуть выше сплетённых кустов свисали, укутывая стволы, мёртвые листья папоротников, ещё выше прорастали из стволов живые, стекали вниз пряди многоцветных мхов. Вода сочилась отовсюду, каждая ветка и каждый лист блестели от влаги. Кесса осторожно потрогала ближайший куст – и ещё один поток излился на панцирь Флоны. Двухвостка и глазом не моргнула – она торопливо обкусывала низкорослые папоротники.

- Да, выбирайся, - Речник бережно спрятал древний прибор и придержал Кессу за плечо, отклеивая липкие полосы от её брони. – Здесь слишком много воды, но кислоты вроде бы нет.

Кесса с облегчённым вздохом свернула скафандр в тугой узел и затолкала в дорожную суму Фрисса. «Хорошо, когда доспехи впору! А если нет – так это медузам на смех,» - мрачно думала она, отряхиваясь от щупалец и липкой икры. «Что у них тут, нерест?!»

- Тону я в нём, - буркнула она. – Я всё-таки не сармат… Речник Фрисс, а ты знаешь, куда нам идти?

Кархейм остался позади – в той стороне, куда повернулась хвостами Флона, где туман был гуще, а мох – реже. Там же осталась и тропа, едва приметная в травах и вовсе сгинувшая в зарослях холга.

- В ту сторону – и до самой реки, - Фриссгейн указал на самые густые мхи. – Я пойду рядом, буду расчищать дорогу. Флона одна тут не пробьётся.

- Река моя Праматерь, кто же такое вырастил?! – поёжилась Кесса, отцепляя бахрому куртки от мокрых ветвей. Флона задумчиво жевала подобранный с земли сочный лист. «Локк» - так звалось это растение. «Лист-лужа,» - так назвала его Кесса про себя. Флона выпустила из пасти несколько жёстких волокон, переступила с лапы на лапу и перевела взгляд на Фрисса.

Меч с треском обрушился на сплетённые ветки, и обрубки полетели вниз, а следом с ветвей хлынул водопад. Флона, фыркая, влетела в узкий коридор, и тонкие моховинки, не выдержав, вырвались с корнями и повисли на её шипах. Удар за ударом Речник расчищал в дебрях путь, а там, где не успевал меч, Двухвостка помогала зубами. Кесса схватила низко нависшую ветку, полоснула по ней ножом – и едва удержала его в руке. Гигантский мох был упругим и прочным, как настоящее дерево.

- Сюда бы топор, - вздохнула она.

- И то верно, - отозвался Речник, не оборачиваясь. – Флона, бегом!

Двухвостка всей тяжестью навалилась на кусты, прокладывая просеку в зарослях. Продвинувшись на десяток шагов, она жалобно взревела. Ветки изогнулись, чуть поддались – и застыли, и даже панцирный ящер не мог их сломать.

- Так… так, - Фриссгейн, примерившись, рассёк несколько ветвей, и холг расступился, открывая узкий проход. – Вперёд!

Кесса сбросила с коленей здоровенную серую канзису. Слизистая лепёшка, не долетев до земли, надулась, и превратилась в шар, и потащила сеть щупалец обратно в кусты. Флона, приостановившись, сорвала древесный папоротник со ствола и втянула его в пасть.

- Кесса, не шевелись, - махнул рукой Фрисс. – Они тут всюду. Почистимся на привале.

- А… будет привал? – растерянно мигнула она.

- Будет много привалов, - Речник разрезал прочную сеть ветвей и прошёл немного вперёд, освобождая Флоне дорогу. – Этот мох – железный. А мы – нет.

Не прошло и Акена, как Двухвостка, уперевшись мордой в мох, жалобно заревела и замахала хвостами. Вверху, среди ветвей, замелькали оперённые хвосты – перистые змеи расползались по дуплам, фамсы порскали во все стороны, и что-то тихонько заскрежетало в кустах.

- Передышка, - Фрисс смахнул с панциря Двухвостки охапку сломанных веток и ещё живых канзис и сел, счищая с меча лиственный сор. Клинок под травяным соком всё так же блестел.

- Мы идём к реке? – робко спросила Кесса, прислушиваясь к шорохам в зарослях. Скрип в кустах не померещился ей – где-то рядом были харайги, и они перекликались среди мха. Что-то невидимое в тумане взбиралось по ветвям, шуршало листьями, вдали кто-то огромный раз за разом издавал призывный рёв. «Моховой лес,» - Кесса потрогала широкую «ветку» зелёного холга. «Полный летучих рыб и пернатых ящеров. Ни один толковый зверь тут жить не будет. Да и как все эти протискиваются – я не понимаю…»

- Да, где-то в той стороне течёт Кайда-Чёрная, - кивнул Речник, выгребая из карманов медузью икру. – Местные построили через неё мост, а за рекой у них поселения. Если повезёт, выйдем на одну из их троп, так дело пойдёт быстрее. А пока будем отдыхать каждый Акен. Флона, побереги брюхо!

Двухвостка выпустила недожёванный лист локка и подняла голову, пытаясь увидеть Фрисса. Он почесал ей макушку.

«Кайда-Чёрная,» - Кесса почувствовала, как по спине бегут мурашки. «Та самая река. Мы увидим её. Может, она помнит Чёрных Речников…»

… - Привал!

Речник Фрисс забросил в кусты пару срубленных веток, столкнул с дороги вывороченный пень и уселся на панцирь Двухвостки. Сняв с доспехов ярко-жёлтое перо с чёрной каймой, он пошевелил сросшиеся волокна, хмыкнул и воткнул пёрышко в расщелину на стволе папоротника. Флона с гулким вздохом легла на брюхо, и раздавленные листья локка брызнули во все стороны зелёным соком. Кесса забралась на самое высокое место панциря, но там было так же мокро, как на его краях.

- Речник Фрисс! – встрепенулась она, указывая на просвет в кустах. – Там холм!

- Да, верно, - пригляделся тот. – И по виду сухой. Идём!

Флона с треском проложила себе путь по зарослям серебристого холга и выбралась на лысый холм, окружённый папоротниками. Гигантский мох рос и на нём – но не тянулся ввысь, а распластывался на земле, пуская в почву тысячи корешков из каждой плоской ветки. Кесса осторожно ступила на потрескивающий живой настил и усмехнулась – вода и впрямь не булькала под ногами!

- Здесь и отдохнём, - Фрисс спешился и накинул поводья Двухвостки на удобный сучок.

Флона подошла к дереву и уткнулась носом в его корни, потом мотнула головой и потянулась к соседнему папоротнику. Обнюхав ближайшие растения и землю под лапами, она засопела и попыталась перекусить поводья.

- Что такое? – Фрисс поспешно отвязал её и в недоумении огляделся по сторонам. Лес шуршал, щёлкал и поскрипывал на разные голоса, но вокруг не было ничего, кроме канзис… да и те куда-то делись, и ни одно щупальце не свисало с окрестных стволов.

Двухвостка прошла по живому настилу, обнюхивая мох, и припустилась вниз по склону, высоко вскинув хвосты. Веера плоских шипов на них развернулись и негромко затрещали. У самого подножья, вломившись в заросли, ящер развернулся и тревожно зафыркал, глядя на Фриссгейна и Кессу. Те озадаченно переглянулись.

- Что-то ей не по нутру, и сильно, - нахмурился Речник. – Уходим!

Шорох в ветвях привлёк внимание Кессы, и она взглянула наверх – всего на мгновение, а потом бросилась вниз, догоняя Двухвостку. На стволе папоротника высоко над землёй – так высоко, что трое человек, встав друг другу на плечи, не дотянулись бы – виднелись три длинных рубца, три следа огромных когтей.

…Холги поредели, локк всплыл и качался на поверхности воды. Кое-где Фрисс проваливался в неё по щиколотку. Кессе было велено сидеть на панцире, и она не стремилась слезть. И так редкий куст не пытался оторвать от её куртки бахрому, рукав или капюшон. Горячий туман колыхался вокруг, вознося взлетающих канзис над зарослями мха, и перистые змеи сверкали, как яркие молнии, пролетая над просекой. Где-то рядом шумела вода, и шум становился всё громче. «Тут везде ручьи,» - Кесса посмотрела под лапы Двухвостки. «И где-то здесь их река…»

Замшелые стволы расступились, прогнившее и поросшее травой бревно хрустнуло под лапами Двухвостки, и ящер остановился на пологом берегу чёрной, как смоль, реки. Дальний её берег был укутан зеленоватым туманом, из которого торчали перистые листья. С тихим плеском попрыгали в воду потревоженные лягушки, и фамсы взлетели над рекой, покинув груды прелых листьев. Обломанные ветки, вывороченные с корнем кусты и целые стволы огромных папоротников, - всё, вынесенное волнами на берег, так и лежало там, обрастая мхом и медленно догнивая. За полуистлевшим «настилом» из всякого сора колыхалась тёмная вода, медленная, вязкая, и широкие листья Мекесни плавали по ней, поддерживая большущие чаши белых и пурпурных цветков.

Речник спешился, осторожно сделал несколько шагов по шаткому настилу и поманил к себе Флону. Двухвостка послушно двинулась вслед за ним. Груды почерневших веток проседали под её лапами, и вода сочилась из-под них. Кесса завороженно смотрела на медлительную чёрную реку.

- Речник Фрисс! Это… это и есть Кайда-Чёрная?

- Она, - кивнул Фриссгейн, высматривая что-то выше по течению. – Удачно выбрались, могло быть и хуже. Посмотри во-он туда, Кесса. Это наш мост.

- Река-Праматерь… - выдохнула она, с трудом отрывая взгляд от недвижной Кайды. Чуть выше по течению из её дна торчали толстые брёвна, сплетённые между собой лианами. Ветви папоротника лежали на них, образуя ненадёжный настил. Сверху донизу сваи моста покрывал многоцветный мох, ниспадая пышными прядями почти к самой воде. В них виднелись дырки, небрежно замазанные блестящей белесой слизью. Некому было выровнять сваи, и они расшатались – одна клонилась вправо, другая влево, третья нависала над водой, будто хотела сама превратиться в мост, четвёртую прорезали трещины, и она едва держалась на корнях мха. «Это не эльфы строили,» - подумала Кесса, преодолевая дрожь. «Эта река… и этот лес… тут нет ни эльфов, ни людей. И нет так давно, что даже вода их забыла…»

Флона подобралась уже вплотную к шаткому мосту и остановилась, принюхиваясь к едва заметному ветерку. Речник Фрисс спешился, вздохнул и повернулся к Двухвостке.

- Флону он не выдержит. Спускайся на землю, Кесса. Тут мы разделимся – она поплывёт, а мы пойдём.

Двухвостка тихо фыркнула, но Кессе почудился облегчённый вздох. Речник, потрепав её по загривку, отвязал один из тюков и взвалил себе на спину.

- Ничего, переплывёшь. Вода тут спокойная, - Фрисс развернул большой моток верёвки и теперь искал середину. – Кесса, помоги привязать её…

Дважды верёвку продели под лапами Флоны, а потом ещё намотали на шипы на её спине. Двухвостка шумно фыркала и махала хвостами, тоскливо глядя на мост. Смотрела на него и Кесса, смутно надеясь разглядеть подо мхом и плесенью белокаменные опоры, а под слоем полуистлевших ветвей и тины – мраморную набережную. Ничто здесь не напоминало об авларинах, и лес на берегах смыкался плотной стеной, - его давно не тревожили топоры.

- Ал-лииши, - прошептал Фриссгейн, протянув руку к воде. Флона с плеском вошла в реку. Тяжёлая, она просела по самый панцирь, и даже его края затопила чёрная жижа. Колдовское течение подхватило ящера под брюхо, и Флона поплыла, то и дело оглядываясь на мост.

- Под ноги смотри, - буркнул Фрисс, перешагивая через пролом в папоротниковом настиле. Верёвку Флоны он не выпускал из рук, а к тросам, натянутым на мосту, не притрагивался вовсе. И Кесса, схватившись за один из них, тут же отдёрнула руку – медузья слизь больно обожгла её ладонь. Потревоженные канзисы и фамсы реяли над пришельцами, вылетали из каждой расщелины, из-под каждой ветки. Мост скрипел, и прогнившие листья расползались и скользили из-под ног.

- Ну и мосты у них… - прошептала Кесса, услышав внизу подозрительный хруст. До берега оставалось всего несколько шагов, и Фрисс уже отпустил верёвки, а Двухвостка выбралась на лиственный настил и теперь брезгливо отряхивалась. Кесса сделала ещё шаг – и мост затрещал и рухнул прямо в чёрную воду.

Вынырнув и нащупав ногами дно, странница испуганно огляделась. Речник стоял чуть в стороне, вытирая лицо от ила. Его доспехи покрывала тина, чёрные листья прилипли к ним. Рядом колыхались на воде обломки сваи. Корни мха не удержали её – теперь зеленоватая «борода» свисала с перекошенного моста безо всякой опоры. На берегу тревожно фыркала Флона, порывалась подойти к воде – но тут же отступала, едва склизкие ветки начинали трещать под её лапами.

- Сюда! – Фрисс, первым выбравшийся на груду ветвей, протянул Кессе руку.

- Искупались, называется… - она судорожно вытирала ил с лица. Он попал и в рот, и в нос, гнилостный привкус никак не уходил с языка.

- Где бы теперь умыться, пока всех хесков не распугали… - пробормотала она, выбирая водоросли из волос.

- Поздно, Кесса. Хески уже здесь.

Речник Фрисс отвернулся от реки и выпрямился, не обращая внимания на измазанные доспехи и прилипшую к ним листву. Трое существ, одетых в листья и перья, замерли на краю моховых зарослей и неотрывно глядели на него. Тёмно-серый мех блестел на их телах, они похожи были на выдр – но надёжно вставших на удлинившиеся задние лапы. Двое держали в руках связку лиан, но сейчас уронили её и настороженно шевелили усами.

Фрисс наклонился к реке, зачёрпывая полную пригоршню чёрной влаги.

- Мы все хранимы водой, - нараспев проговорил он, глядя на существ. – Мы все под защитой Кетта.

Один из хесков, переглянувшись с сородичами, шагнул вперёд и подставил ладони под воду, льющуюся из рук Речника.

- Кетт всесилен во всех водах! – сказал он, склонив голову. Двое его соплеменников осторожно подошли ближе, шушукаясь и переглядываясь. Их взгляды были прикованы к Двухвостке – как она ни старалась спрятаться за спиной Речника, её панцирь был гораздо шире и ярче.

- Мы с Великой Реки, - сказал Фриссгейн. – Скажите, этим путём мы доберёмся в Мейтон?

Ближайший хеск с трудом отвёл взгляд от панцирного ящера и тихо вздохнул.

- И мне нужно в Мейтон, - кивнул он. – Я бы мог показать вам дорогу.

Другой демон сердито фыркнул.

- Натаниэль, тебе же ясно сказали – город пока закрыт, - сказал он сородичу и повернулся к пришельцам. – Мы пять дней не были в Мейтоне, и я не знаю наверняка, в чём дело, но мы получили письмо… Вам, странники, придётся обойти город. Там либо эпидемия, либо что похуже!

Кесса вздрогнула. «Эпидемия… Великий мор! Я помню это слово, Речник Айому однажды его сказал… Вот бы Речник Фрисс знал, как помочь этим несчастным!»

- Не будет большой беды, если мы пройдём мимо Мейтона, по расчищенной земле. Нашему зверю трудно продираться сквозь мох, - Фрисс остался спокойным. – Спасибо за предостережение, но мы поедем.

«Он поможет им!» - Кесса побагровела от смущения и радости. «Непременно поможет. Вот это будет деяние, достойное Чёрного Речника!»

…Ветви зелёного холга сплетались плотно, кое-где прирастая друг к другу, и Натаниэль, расцепляющий их, быстро выдохся и уступил место Речнику Фриссу, а сам забрался на панцирь Двухвостки. Ящер, топча мелкий кустарник, брёл вперёд, уходя всё дальше от медлительных вод Кайды-Чёрной. Всего Акен прошёл с тех пор, как путники покинули стоянку Квомта-Риу – так называли себя хески, похожие на двуногих выдр…

- Люди? Знорки? Здесь?! – Натаниэль трижды мигнул и помотал головой. – Да откуда?! Когда мы увидели вас на берегу, мы глазам своим не поверили. Нет, ну я слышал о вашем народе… слышал, когда выбирался в сухие земли, но чтобы здесь, на нашем мосту… Ничего подобного тут не было, знорка. Никаких людей.

Речник Фрисс рубил ветви, и его клинки холодно вспыхивали в утренних лучах. Туман отступил, сквозь листья папоротников просочилось солнце, но мох вокруг сплетался всё так же тесно. Кесса украдкой оглянулась и не увидела просеки – растения вновь склонились друг к другу, сцепившись ветвями. Летучие рыбы вились вокруг, из трещин в стволах живыми стрелами вылетали микрины, и кто-то ревел вдалеке – будто дули в рог – но звук приглушило расстояние.

- Эта штука, которой Фриссгейн рубит ветки, - шевельнул усами Натаниэль. – Она не для этого сделана, верно же?

- Угу, - кивнула Кесса. – Это меч. Им сражаются.

- А-а-а, - протянул хеск, пожимая плечами. – Сражаются, говоришь? Однажды чужаки хотели украсть у нас рыбу. Мы догнали их. У нас были палки, и у них были палки. Моему брату тогда сломали руку, и он долго болел. А если ударить такой вот штукой – болеть, небось, не придётся, сразу отправишься за Туманы…

- Речник Фрисс не нападает на существ. Он только защищает тех, кому нужна защита. Мирных жителей и мирные реки, - отозвалась Кесса, глядя на стволы папоротников. Ветки опускались низко, и кора пряталась в их тени, но всё же странница была уверена – вон на том дереве остались глубокие длинные рубцы, поджившая рана от страшных когтей.

Речник резко выдохнул, вытер клинок и сел на панцирь Флоны.

- Мы не заблудились? – он оглянулся и перевёл угрюмый взгляд на Квомта-Риу. – Никаких следов дороги.

- Тут и нет дорог, - удивлённо хмыкнул хеск. – Ни одной дороги до самых владений Вайморов. А Мейтон близко, ещё Акен – и доберёмся. У тебя просто слишком широкий зверь для наших лесов!

Флона засопела и попыталась оглянуться, но её шея была слишком коротка. Натаниэль спрыгнул на землю и потянул в стороны ветви зелёного холга. Они с треском расцепились, и стая летучих медуз, раздувая купола, вырвалась из зарослей и закачалась над головами путников. Кесса втянула воздух – может, поблизости горит очаг, и жарится рыба? Но её ноздрей коснулось иное дуновение – сладковатый запах гниющей плоти.

За деревьями блеснуло золото, озарённое багряным светом, и Кесса удивлённо мигнула. «Золотые стены?!» Она слышала о сверкающей Венген Эсе, священном городе в устье Великой Реки, но чтобы здесь, посреди моховых лесов…

Речник Фрисс вышел из зарослей первым – и остановился на их краю.

- Это ещё что?!

Натаниэль протиснулся следом, а за ним, сердито сопя, пролезла сквозь кусты Флона.

- Ишь ты… - пробормотал Квомта-Риу, медленно подбираясь к тому, что лежало за кустами.

Это был огромный змей – золотистый Мваси с высоким алым гребнем вдоль спины, и за ним едва различались крыши округлых хижин, крытых папоротником. Все они – не меньше сотни – уместились в живом кольце, и голова змея лежала на его хвосте. Он не шевелился, только его глаз неотрывно следил за пришельцами. По ту сторону живой стены, на земляном валу, когда-то утыканном кольями (сейчас они поломались о броню Мваси и валялись рядом), колыхались перья, и поблескивали наконечники копий – воины Квомта-Риу приглядывали за лесом.

- Это защитник вашего города? Вы так от врагов обороняетесь? – Кесса, привстав на панцире Двухвостки, пыталась понять, велико ли поселение, и какова длина змея. – Очень удобно!

Натаниэль, растерянно шевеля усами, оглянулся на неё.

- Знорка, я это существо впервые вижу, - прошептал он, и его голос дрогнул. – Такие мимо нас не проползали…

За алым гребнем что-то зашевелилось. На земляной вал взобрался один из Квомта-Риу и призывно замахал руками. Натаниэль приложил ко рту ладони и испустил крик, похожий на клёкот орла. Мваси перевёл тяжёлый взгляд на него и едва заметно шевельнулся. Второй Квомта-Риу испуганно замотал головой и поднял на ладони маленького зелёного зверька. Тот расправил перепончатые крылья и взлетел, и Натаниэль поспешно подставил руку.

- «Кто вы? Откуда пришли?», - вслух прочитал хеск и обиженно замахал хвостом. – Глаза у него, что ли, слиплись?! Нашёл время…

Зелёная мышь с ответом промчалась над гребнем змея и села на руку горожанина. Тот спрыгнул с вала, и к нему сбежались сородичи.

- Речник Фрисс! Это существо заперло их в городе, да? А зачем? – тихо спросила Кесса. Фриссгейн смерил её сердитым взглядом.

- Поди да спроси, - прошипел он. Зелёная мышь уже летела к Натаниэлю, и Речник вместе с ним склонился над посланием.

- «Прости, Натаниэль. Гостям мы рады. Но эта тварь иногда создаёт видения. В городе пока спокойно. Змей никого не выпускает, но впускает всех свободно и пока никого не съел. Но что будем делать, когда кончится еда?»

Кесса растерянно мигнула и попыталась поймать взгляд Мваси. Змей как будто не замечал её – он наблюдал за Фриссом и Натаниэлем. Флона, пожевав для храбрости немного папоротника, уже топала к нему, намереваясь обнюхать золотистый бок, и Кесса тихо пошла следом.

- Почтенный Мваси! – прошептала она, остановившись у самой головы змея. – Один из твоих родичей, живущий под Гванахэти, передаёт тебе привет.

Глаз хеска сверкнул, и он зашевелился, с видимым трудом приподнимая голову. С той стороны его тела донеслись испуганные крики, Квомта-Риу спешили уйти с вала, а кто-то, напротив, схватился за копья.

- Ксилия?!

- Моё имя – Кесса, - печально вздохнула «Речница». – Ты знал Ксилию, почтенный Мваси? Она была тут?!

- Да, искала Чёрную Реку, - отозвался Мваси. – Не знаю, нашла ли. Если и ты её ищешь, помощи от меня не жди.

- Я хотела только попросить тебя не пугать жителей Мейтона, - смутилась Кесса. – Ты – очень большое существо, а их город – маленький и хрупкий. Не надо ломать их стену!

- Стену? – Мваси шевельнул головой. Чьё-то копьё отскочило от его брони.

- Тут была кучка земли, когда я ложился, - он подтянул хвост ближе к голове. – На той стороне у меня нет глаза, знорка. Может, что-то и попало под бок…

Кесса протянула руку и коснулась золотых чешуй.

- А, так это из-за глаза… - она поспешно оборвала и речь, и мысль. – Тебе трудно, наверное, и страшно лежать так – слепой стороной к целому сборищу существ.

- Было бы проще, если бы они не пытались меня убить, - отозвался Мваси, глядя мимо Кессы – на тех, кто незаметно встал за её спиной. – Очень раздражают эти их попытки. Я их не ем!

Речник Фрисс и Натаниэль подошли вплотную, и рука Фриссгейна замерла над рукоятью меча. Кесса зарделась от смущения.

- Они… они отстанут, если ты их выпустишь, - она похлопала по бронированному боку, надеясь, что змей на это не обидится. – Может, разомкнёшь кольцо?

Мваси вскинулся с громким шипением, и ему откликнулась испуганным рёвом Флона.

- Не сейчас! – он высоко поднял голову и убрал кончик хвоста, открывая в «живой стене» ворота. – Лучше им сидеть там, чем выйти в лес. Скорее, входите в город! Времени уже нет!

Флона с рёвом влетела в город, и вслед за ней, держась за уши, кинулся Натаниэль. Фриссгейн схватил Кессу за плечо и швырнул её следом, а сам, едва преодолев разрушенный земляной вал, обернулся к лесу и вполголоса помянул Вайнега.

Смрад гниющей плоти повис над селением. Из моховых зарослей, ломая деревца, выбирались один за другим мертвяки, и Кесса, оцепенев, смотрела на их распадающиеся тела, окутанные зелёным огнём. Моховой лес не пощадил их – хищные мхи разъели плоть, Войксы обглодали кости, от кого-то остался один скелет, но существа медленно и неумолимо надвигались на город. Кесса хотела вскрикнуть, но вопль застрял в горле.

Квомта-Риу взбирались на вал – все, кто только был в городке, и кто нашёл копьё или тяжёлую палку. Мваси расправил алый гребень и вспыхнул золотым огнём – и нежить замерла, будто ослеплённая его светом.

- Кесса, беги отсюда! – Фрисс, обернувшись к ней, подтолкнул её к хижинам.

- Куда? – выдохнула она. За сверкающим валом уже свистели водяные стрелы, и запах гнили усилился многократно.

- Дров принеси! – махнул рукой Речник и бросился к стене. Кесса кинулась было следом, но её поймали за шиворот.

- Фриссгейн сказал – будь тут! – зашипел ей в лицо Натаниэль. Мимо с охапкой дров в руках пробежал кто-то из его сородичей, за ним – ещё двое. Жители копались в хижинах и под навесами, собирая поленья и кору.

- Нежить! Натаниэль, там орда нежити! – Кесса от волнения подпрыгивала на месте. – Пусти!

- Ты не воин, сиди тут! – Натаниэль огляделся по сторонам в поисках помощи. Со стены доносился громкий плеск, еле слышный костяной хруст и невнятное мычание – и через несколько мгновений всё это стихло, сменившись радостными воплями. Натаниэль выпустил Кессу и побежал к стене, «Речница» устремилась следом, но едва не потеряла куртку. В полу одежды вцепилась зубами Двухвостка. Бронированный ящер сердито сопел и махал хвостами.

- Ну что ты, Флона?! – Кесса попыталась высвободить куртку. – Боишься мертвяков? Там Речник Фрисс, они нас пальцем не тронут!

Из-за живой стены потянуло гарью. Там хрустели кости, перекрикивались жители, дымились, не желая разгораться, отсыревшие дрова. Мваси осторожно разворачивался, и хески, пробирающиеся наружу, с испуганным верещанием отскакивали от него. Приподняв голову, он окинул город довольным взглядом – и с места нырнул в землю. Она дрогнула, заколыхалась, и спустя мгновение кончик золотистого хвоста исчез в норе, и проход за ним закрылся. Только порушенный вал и поломанные колья напоминали теперь о случившемся – а за ними разгорались груды дров, и смрад горящих костей разносился над городом. Флона с хриплым рыком выпустила куртку Кессы и побрела к бывшим воротам.

Странница взобралась на вал. Никто уже не охранял его – все собрались снаружи, у костров, подбирая и бросая в огонь шевелящиеся останки нежити. Полуистлевшие скелеты были разорваны на части, но ещё пытались собраться воедино и трепыхались, обугливаясь, пока последние искры Квайи не покидали их с вонючим дымом. Жирная сажа сыпалась на кусты и хижины.

Речник Фрисс стоял в стороне от костров. Трое хесков были рядом – они пригвоздили копьями к земле мертвяка, чьё тело ещё не было затронуто тлением, и с опаской следили за ним. Речник сосредоточенно рубил нежить на части. Её руки, разрубленные по суставам, уже волокли к костру, а их пальцы шевелились, пытаясь вцепиться в живых. Ещё один мертвец ждал своей очереди, прибитый копьями к земле, и те, кто охранял его, встревоженно перекликались. Квайет упорно старался встать на перебитых ногах. Один из воинов с топориком наперевес приплясывал вокруг, но стражи мертвеца отмахивались от него, кивая на Фрисса.

«Он-то проследит, чтобы Квайет не поднялись!» - криво усмехнулась Кесса. Уже не было причин для страха, но её трясло. Речник, разрубив надвое туловище мертвеца, с невнятным возгласом отшатнулся, и Кесса вздрогнула, но Фрисс тут же нанёс ещё несколько ударов, и хески растащили останки нежити так, чтобы те и не подумали срастаться.

- Хаэй! – окликнули Кессу снизу. Там стоял Натаниэль и вертел в руках переломленный надвое каменный нож.

- Кесса, у тебя есть острые лезвия? Я свой нож сломал, а там надо рану почистить, - махнул он рукой в сторону костров.

- Вот, держи, - она отдала ему нож, отбитый у куванцев. – Он острый. Многих ранили?

- Повезло, всего двоих, - качнул головой хеск. Он говорил отрывисто и быстро-быстро мигал.

- Чего хотело жёлтое чудище? – спросил он, оглядевшись по сторонам. – Куда оно ушло?

- Оно хотело защитить вас. Разве ты не слышал? Ты же рядом стоял! – изумлённо мигнула Кесса. – Ну, когда он говорил со мной…

- Говорил?! – Квомта-Риу шмыгнул носом, недоверчиво взглянул на Кессу и неопределённо помахал хвостом. – Змеи не говорят… Вы с Фриссом – очень странные, таких мы не видели. Я зову вас в свой дом… когда всё это закончится… и ещё – я поехал бы с вами дальше. Если только вы едете в Хелгион…

К вечеру воздух стал вязок и недвижен, где-то невдалеке проползала, рокоча, грозовая туча, а над Мейтоном висело облако смрада от сгоревших костей. Огромные кучи углей на окраине ещё дымились, но никто уже не охранял их. Притихшие Квомта-Риу, сняв все перья и побрякушки, тенями бродили по селению. Жертвенный дым курился над святилищем – большой хижиной из ветвей холга, выкрашенных в пурпурный и чёрный цвета, туда стягивались понемногу жители, так и не нашедшие покоя в хижинах.

В доме Натаниэля было светло – закатное солнце заглядывало через переплетения веток и жердей. Очаг остыл, и растопить его было нечем. В глиняных мисках пузырился кислый сок, и залитая им рыба исходила пеной и набухала на глазах. Понурый Натаниэль, забившись в угол, грыз копчёную микрину. Притихла и Кесса. Сидя на почётной циновке, она оглядывалась на дверь – Речник Фрисс ещё не вернулся со двора.

- Огромный когтистый ящер-харайга, весь в перьях. Каждый его коготь длиной в два локтя, - прошептала она и поёжилась. – Говорят, они живут в моховых лесах.

- Харайга с двухлоктёвыми когтями?! – родственник Натаниэля зацокал языком и перебросился парой слов на родном наречии с другими хесками. – Боги хранили нас от такой напасти!

- Нет, таких зверей тут нет, - зашевелился в углу Натаниэль. – Ни в Келионе, ни в Хелгионе, ни в сухих землях Вайморов. Даже думать о таком существе неохота!

Он отмерил на стене два локтя и наклонил голову, изучая начерченную линию.

Речник Фрисс вошёл в хижину и опустился на почётную циновку. Броню он положил рядом, помедлив, снял и перевязь с мечами. Один из Квомта-Риу протянул ему миску с рыбой, и Речник, едва заметно кивнув, принялся за еду.

- Речник Фрисс, - Кесса тронула его за руку, - ты не ранен? Не надо было одному идти драться с нежитью! Почему ты меня не взял с собой?

Резко выдохнув, он опустил миску на пол и смерил Кессу угрюмым взглядом.

- Тех Квомта-Риу, что встретили нас у моста, порвали мертвяки, - тихо сказал он. – Порвали насмерть. Сидела бы ты в Фейре!

Он провёл ладонью по запястью второй руки, будто оттирая что-то липкое, передёрнулся и подобрал с пола миску.

- Мыши уже летят в сухие земли, - осмелился заговорить один из хесков. – Саркес, злой колдун, обманул нас и… и принёс сюда смерть. Но теперь будут знать, какой он, и он не обманет больше никого.

- Если весть не опоздала, - хмуро отозвался Речник. – Стало быть, он шёл в Ритвин… Значит, наследить мог по всей Фалоне. Зачем ему нужен Ритвин?!

- Может, там есть место великой силы… то, что нужно Некромантам, - несмело пробормотала Кесса. Взгляд Фриссгейна пугал её.

- Мы бы знали, - покачал головой Речник. – Это просто город. Или… Ладно, без толку гадать. Завтра мы пойдём дальше, Натаниэль. Хочешь ехать с нами – уложись со сборами до полудня.

…Туча, так и не пролившаяся дождём, опустилась тяжёлым брюхом на лес и зацепилась за высокие папоротники. Их стволы уходили в густой туман, вниз по чешуйчатой коре и бахроме многоцветного мха стекала вода. Канзисы, отяжелев от влаги, попрятались в зарослях холга, их щупальца свисали отовсюду, и Флона, откусив несколько веток от куста, прихватила заодно медузу и обожгла себе пасть. Сейчас она понуро брела вперёд, вывесив язык и не обращая внимания ни на какие листья. Сочный локк хрустел под её лапами, разбрызгивая зелёную жижу.

- Так Боги Тьмы победили, и теперь треть Хесса, от Бездны до владений Богов Смерти, перешла к ним, - Речник полулежал на панцире Двухвостки и неспешно вёл повесть, и даже падающие с деревьев листья, микрины и медузья икра его не отвлекали. – И всё бы ничего, но Элиг и Вайнег между собой тоже не ладили. Когда они сцепились, земля затрещала по швам. Это, всё-таки, боги, а не драчливые товеги…

Папоротники вокруг едва заметно качнулись, и Кесса вдруг потеряла опору и соскользнула по мокрым циновкам. Поднявшись с примятого куста, она взобралась на спину Флоны и растерянно огляделась по сторонам.

- Земля шевелится, - пожал плечами Фрисс. – Горы растут.

- Когда они вырастут, всё это болото наконец высохнет, - прошептала Кесса. – Скорей бы! И что вышло, когда Вайнег и Элиг начали войну?

- Сперва побеждал один, потом другой. Те, кто был ими создан, и те, кто раньше жил там, погибли, и всё было разбито в щебень. Прямо как Старые Города после Применения… только там Применение длилось и длилось, и конца этому не было, - Фрисс покосился на Зеркало Призраков и хмыкнул – оно отражало его руку, вот только она была упрятана в тёмно-синюю сарматскую перчатку. – А потом и другие вмешались в распрю, и весь Хесс встал дыбом. Не осталось ни рек, ни лесов, ни зверей, - только пепел, обломки и кости. Те, кто ещё был жив, не знали, куда им укрыться…

Кто-то гулко взревел в отдалении, и Флона приостановилась и ответила громким рыком.

- И тогда Илирик, Келга и Миндена собрали войско? – еле слышно спросила Кесса.

- Хаэй! – Натаниэль, прокладывающий путь для Двухвостки, остановился и помахал рукой Фриссу. – Твой черёд!

- Иду, - кивнул Речник, спешиваясь и берясь за меч. – С дороги не сбились?

- Скоро будем у моста, - заверил хеск. – Ещё до темноты приедем в Келион.

- Мост? – Кесса недоверчиво на него посмотрела. – Такой же, как на Кайде-Чёрной? Может, лучше вплавь?

- Да ну! Это большой красивый мост, - усмехнулся Натаниэль. – Такого моста во всём лесу не найдёшь. Мы строили его вместе с Иурриу. А они не любят, когда по мосту течёт река. Не бойтесь!

Шум полноводного, напоённого дождями Келиона был слышен издалека – тёмная вода пенилась на перекатах, билась о вывороченные корни старых деревьев. Двухвостка, раздвинув серебристые ветки, вышла на полузатопленный берег и едва не завязла – поломанные кусты и выброшенные из реки водоросли шатким настилом легли на прибрежный ил, а из-под них сочилась вода. Чёрные осклизлые ветви легко ломались…

- Бездна! – Фрисс посмотрел под ноги и снял с панциря Флоны тюк с припасами. – Спешиваемся, пока все не увязли!

- Тут два шага всего, - сказал Натаниэль, забирая второй тюк. – Вот и мост!

Кесса уже слышала лёгкий скрип – а теперь она повернулась к его источнику и охнула.

Это был не мост – тут на воде качались плавучие островки, сплетённые из ветвей, листьев и лиан, и толстые тросы связывали их, не давая им уплыть прочь. Длиннейшие канаты, привязанные к прибрежным папоротникам, протянулись вдоль моста, как шаткие перила. Они и скрипели – течение выгибало мост дугой, и верёвки тёрлись о кору.

- Это самый надёжный мост в холгах, - сказал Натаниэль, гордо взглянув на Речника. – Очень прочный и совершенно сухой сверху. Иурриу не любят воды. Фрисс, смотри, твой зверь лезет в реку!

Флона, опутанная верёвками, уже вошла в воду по брюхо и теперь развернулась боком, вопросительно оглядываясь на Фрисса. Тот едва заметно кивнул и щёлкнул языком, разматывая накрученный на руку канат.

- Флона поплывёт отдельно, её мост всё равно не выдержит, - сказал он, рассматривая плавучие островки. – Идём?

«Может, он и прочный,» - думала Кесса, цепляясь за перила, - «но никак не сухой! Эти штуки плавают отдельно, а между ними – вода!»

Островки заметно покачивались под ногами и слегка проседали. Сплетены они были рыхло, а связаны меж собой – двумя-тремя тросами. Течение натягивало верёвки, и с куска на кусок приходилось широко шагать, а то и прыгать. Флона плыла рядом, изредка пытаясь нащупать дно. Кесса смотрела на чёрный ил и гниющие у берега листья, и всё равно ей хотелось нырнуть в Келион. Горячий воздух едва струился над рекой, и пот заливал глаза, а одежда липла к телу. «Вот бы в городе нашлась купальня!» - тихо вздохнула Кесса. «Или хоть охапка сухих веток для костра… Так скоро на рубашке мох прорастёт!»

…Откуда-то пахло гарью, и чем дальше, тем сильнее. Кесса озадаченно мигнула, посмотрела на Фрисса – Речник пожал плечами.

- Натаниэль! Тут никто не живёт?

- Тут просто лес, Фрисс, - хеск был удивлён не меньше, чем люди. – Мокрый лес.

- Но гарью-то тянет, - Речник спешился и огляделся по сторонам. Туман всё ещё висел над холгами, и дым потерялся бы в нём – но и огня не было видно, и даже Квомта-Риу не слышал треска пламени.

- Тут не только гарь, - покачал головой Фрисс. – Похоже на плавленый камень… и земляное масло.

Густые холги расступились – и Двухвостка испуганно рявкнула и отдёрнула лапу от засыпанной пеплом земли. Огромное выгоревшее пятно зияло посреди леса, всё, что росло на нём, превратилось в золу и обугленные пеньки, земля вспучилась и покрылась трещинами. Там, где они сходились, зияла нора с неровными краями, глубокая, как Бездна. Чьи-то недогоревшие кости желтели рядом с ней – какой-то зверь с оторванными лапами и переломанными рёбрами. Что-то раздавило его – и, несомненно, раньше, чем пришёл огонь.

- Мне страшно, - прошептала Кесса и потянулась за ножом. Земля дрогнула, что-то проползло под ней, скрежеща и поскрипывая. Фрисс, помянув тёмных богов, выхватил мечи.

- Натаниэль, Кесса, готовьте водяные стрелы! Если появится – бейте в голову, меж усов, это их напугает! – отрывисто приказал он, подхлёстывая Двухвостку. – Флона, беги!

Панцирный ящер, переваливаясь с боку на бок, помчался по сожжённой земле, вздымая клубы пепла.

- Много их здесь? Давно они тут? – спросил Речник, оглянувшись на хеска. – Почему раньше молчал?!

- Кто – «они»? Я не знаю, Фрисс! Я никогда такого не видел, - замотал головой Натаниэль. – И никто не видел! Ты знаешь, что тут было? Кто тут живёт?

Речник смерил его недоверчивым взглядом и криво ухмыльнулся.

- Огнистые черви, больше некому. Хаэй! Вперёд!

Флона с рёвом врезалась в стену мха и пролетела ещё несколько шагов, волоча за собой вырванные с корнем «кусты». Когда она остановилась, запутавшись в зарослях, Речник спрыгнул наземь и окинул лес подозрительным взглядом.

- Я пойду вперёд, - сказал он, неохотно убирая один из мечей. – Стало быть, никогда раньше такого тут не было?..

Заросли сомкнулись ненадолго – не прошло и половины Акена, как Двухвостка испуганно рявкнула, вылетев из кустов на пепелище. Земля, покрытая золой и углями, мелко вздрагивала, в ней зияли норы. Кесса, привстав на панцире Флоны, заглянула в одну из них, но не успела ничего увидеть – Фриссгейн с силой надавил на её плечо, заставив её сесть.

- Речник Фрисс, ты убивал таких червей? – шёпотом спросила она. – Если вдруг он вылезет, что нам делать?

- Бежать, - буркнул воин. – Одного червяка я зарублю, но их тут не один…

Третья горелая плешь поджидала их за зыбкой стеной поникших папоротников. Жар огнистых червей пожёг корни, и деревья свесили до земли пожухшие листья. Серебристый холг с почерневшими ветвями стоял крепко – но Кесса отломила от него веточку и увидела внутри золу.

Едва путники вошли в сухой лес, как издалека донёсся трубный рёв. Невидимые за деревьями существа перекликались, и в их голосах Кессе слышался испуг. Флона, прислушавшись, громко рявкнула и помотала головой.

- Алайги, - буркнул Натаниэль. – Большие ящеры. Тут Келион недалеко.

- И черви повсюду, - Фрисс, не выпуская мечей из рук, прислушивался к подземному гулу. – Эти ваши ящеры прямо на гари пасутся?

- Тут всегда был лес, - нахмурился хеск. – Куда он делся?!

Заросли снова расступились – теперь уже окончательно. В паре сотен шагов от путников, за сожжённой равниной, изрытой норами, поднимался крутой склон холма, утыканный острыми кольями. Среди них петляли тропы, на отвесных стенах сменяясь лестницами, и стражники удивлённо смотрели на пришельцев с башенок, вознесённых над частоколом. Их золотистый мех сверкал на солнце.

Путники приблизились, Натаниэль засвистел, махая руками, и на ближайшей башне засуетились. Вниз полетела верёвочная лестница. Речник Фрисс хмыкнул.

- Эти тропы для Флоны узки.

- Ага, - кивнул Натаниэль. – Но это ничего. Сидите тут, я скоро буду.

Он уцепился за лестницу и проворно поднялся наверх. Оттуда послышались удивлённые возгласы – скорее радостные, чем напуганные – и над обрывом раздался пронзительный скрип.

- Ай, Вайнег побери, неужели было не смазать?! – досадливо фыркнул Натаниэль и замахал руками – теперь уже Фриссу. – Вот верёвки, обвяжи своего зверя! Это подъёмник для больших ящеров!

- Этот ящер больше алайги. И тяжелее! – крикнул в ответ Фрисс. – Этих верёвок мало!

- Ладно! – сверху упали ещё два конца канатов. Речник не спешил обматывать ими Двухвостку – он снимал с её спины тюки.

- Кесса, лезь наверх и скажи им – пусть поднимают груз. Флона пойдёт последней. Она втрое тяжелее, чем им кажется. Панцирь ей уменьшили, но вес-то остался прежним…

Привязанные к верёвкам тюки взмыли вверх, обогнав Кессу. Один из стражников втянул наверх и её. Там, у сторожевой башенки, рядом со скрипучим подъёмником, собралась толпа, и Кесса смотрела на незнакомых существ во все глаза и боролась с желанием потрогать их.

Они были невысоки ростом, пушисты и хвостаты – и очень похожи на кошек, вставших на задние лапы. Трое крутили ворот подъёмника, медленно наматывая канаты на тяжёлый вал. Он был не иначе как зачарован – или каждый из мохнатых хесков был силён, как Халькон.

- Натаниэль! У тебя какие-то странные знакомцы, - толкнул хеска в бок один из стражников. – Этот их зверь, должно быть, отлит из свинца. Где ты их нашёл?

- На берегу Кайды, - ответил Натаниэль. – Старый мост иногда чудит. А что с вашим лесом? Куда вы его дели?

- Да всё проклятые жёлтые черви, - махнул рукой Иурриу. – Откуда Вайнег принёс их?! Даже ему такое непросто найти.

- Да, не суждено нам в эти дни гулять по болотам, - вздохнул пришелец из Мейтона. – Всё высохло. Помнишь, мы ловили лягушек в той стороне? Там теперь пыль и сухая земля!

- Я видел, - шевельнул усами хеск. – Хорошее было болото. И большие лягушки.

- И вкусные, - добавил другой стражник.

- Ага-ага, - нахмурился первый Иурриу. – Если тебя к ним не пускать. Кто испортил целую тушку?!

- Да не оставлял я шкуру! – оскалился второй. – Видно, ветром принесло обрывок, а он заляпал всё слизью.

- Ой! А что это за лягушки? – Кессе невмоготу было молчать. – Очень большие?

- Вот такие, - Иурриу развёл руки. – Иногда и больше.

- Ух! – удивилась Кесса. – А у нас они такими не вырастают. Больших кротов я видела, и сурков тоже. Ещё крысы бывают огромные. А лягушки у нас маленькие – вот такие…

Подъёмник заскрипел, проворачиваясь на деревянной ноге, и опустил Двухвостку на дощатый настил мостовой. Фрисс, до того сидевший на тюках, подошёл к ней, успокаивающе потрепал по макушке и стал отвязывать канаты.

- Речник Фрисс, ты слышал? Тут живут во-от такие лягушки! – крикнула ему Кесса. Он ответил хмурым взглядом, утёр мокрое лицо и сел на панцирь Двухвостки.

- Если я напялю такую броню, я дышать-то не смогу, - пробормотал один из стражников. – А ему не жарко?

- Хватит болтать, - спохватился Натаниэль. – Мои гости устали. Мы тут ехали по червивым землям…

- Где жить им, тут найдётся, - почесал за ухом стражник. – А вот их зверюге… Разве что в храм их пристроить.

Тут было много домов, длинных, бесформенных, - десятки хижин липли друг к другу, срастаясь стенами, кожистые листья покрывали их крыши, и голодная Флона косилась на них, но они были слишком высоко. С груды сваленных на панцирь тюков Кесса видела, как сверкает на солнце черепица на крыше и стенах самого большого строения. Туда вела извилистая улица, и там притихшие стражники перед закатом оставили пришельцев, передав их Альвину – жрецу и сторожу местного храма.

- Стойла заняты, - развёл он руками, взглянув на Флону. – Какой нрав у этого создания? Если смирный, то пусть лежит во дворе.

- Флона не кусается, - без тени усмешки сказал Фрисс. – Кормить её я буду сам. Есть тут сено или резаные листья… и большая щётка или мочалка?

- Всё есть, - кивнул Альвин. – Возьми вон в том загоне. Я пока отведу Натаниэля и Кессу в наши покои. Гостей мы не ждали, но какая-нибудь еда найдётся…

Кесса глазела на блистающие стены храма и гадала, какое божество живёт тут, и захочет ли оно говорить с чужестранцами. Натаниэль зевал и тёр глаза – солнце опускалось, и его неудержимо тянуло в сон. Речник Фрисс хмурился, и Кессе тоже было не по себе.

Тут любили спать на весу – и для плетёного гнезда Натаниэля нашлись штыри в стенах, а куда устроить Кессу, думали долго. Наконец нашли невысокий настил и сложили его в углу, бросив сверху груду циновок и прикрыв их потёртой шкурой. Такое же ложе соорудили и для Фрисса.

- Альвин, а что это за варево? – Кесса понюхала горячее содержимое миски – пахло рыбой, но напоминало варёную медузу.

- Похлёбка из потрохов, - отозвался хеск. – Хорошо наполняет брюхо. Натаниэль, ты не уснул там на ходу?

- Э-эу… Нет, - Квомта-Риу прикрыл рукой пасть и продолжил привязывать верёвки к штырям.

Вошёл Речник Фрисс. Окинув хмурым взглядом постели, он сел рядом с Кессой, приподнял шкуру-покрывало и слегка помял настил.

- Не жёстко? – спросил он. – Тут полно листьев папоротника, можно их подстелить.

Его лицо по-прежнему было угрюмым, и когда он попытался улыбнуться, только угол рта странно дёрнулся. Кесса закусила губу, глядя на него с тревогой.

- Речник Фрисс, будешь похлёбку из потрохов? Она сытная!

- Я не голоден, - покачал головой Фриссгейн. – Ешь и ложись, меня не жди. Надо поговорить с местными…

Вернулся он, когда последний луч заката догорел, и весь Келион утонул во мраке. Странница завернулась в шкуры и напряжённо прислушивалась к вскрикам и шорохам в тишине. Алайги долго тревожились и ревели в своих загонах, били лапами по стенам и кормушкам, и Флона ревела в ответ, но теперь и они замолчали – только едва заметно вздрагивала земля, и с равнины доносился треск рассыпающейся почвы. «Наверное, всё пепелище сейчас в огне,» - думала Кесса и в очередной раз проверяла, успеет ли дотянуться до ножа у изголовья. «Черви идут под землёй и светятся…»

Речник Фрисс долго возился, раскладывая вокруг ложа броню и оружие, вздыхал и ворочался в темноте.

- Плохо дело, - прошептал он, склонившись над Кессой. – Тут весь лес в огнистых червях. Они со всех сторон сползаются к Келиону. Раньше тут о них только сказки слышали. Тут много воды, всё насквозь промокло, неудобно рыть… Какого Вайнега они тут делают?!

- Они осадили город? – предположила Кесса, выкапываясь из-под шкур. – Речник Фрисс… А сюда, на холм, они могут прорыться?

- Если захотят, они сквозь камень пройдут, - угрюмо кивнул Фриссгейн. – Но Альвин сказал, что к городу они не подходят, и ходить по равнине можно. Вот и мы прошли по четырём гарям… Обычно эти твари сразу вылезают, если наверху пахнет едой, а тут… Будто не за этим приползли.

- Зачем же тогда? – мигнула Кесса. – Река-Праматерь! Отчего в Фалоне не живут Хальконы?! Или Мваси… Мваси едят таких червяков?

- Тебе виднее – ты же с ними говорила, - пожал плечами Речник. – Вот и я не знаю, зачем. Но если они тут надолго – о лесах и реках можно забыть. Весь край станет пустыней. Они всё выжгут.

- Тут же полно магов, - замотала головой странница. – А там – просто червяки. Келионцы придумают что-нибудь!

- Полно магов… - повторил Речник и криво ухмыльнулся. – Саркес проходил тут. Как раз перед появлением червей. Пришёл один, был принят с почётом, ночевал у одного жителя. Ничего тут не покупал и не продавал, говорил, что идёт в Ритвин.

- Боги великие! И тут он! – Кесса стиснула зубы. – И везде, везде оставил следы…

- Ну-ну, меру-то надо знать, - досадливо поморщился Фрисс. – Нежить – ладно, но червяки тут при чём?! Не может же он быть магом всего сразу…

Ночь прошла беспокойно – то и дело Кесса вскидывалась, почуяв сквозь сон сотрясение земли или дуновение, приносящее запах гари. Несколько раз просыпались во дворе алайги и кричали так, будто их рвали на куски, и разбуженные служители, поминая всех богов, выходили, чтобы унять ящеров.

- А я так и не посмотрела на алайгу, - пробормотала сонная Кесса, протирая глаза, когда рассвет заглянул в комнату. Окошко было невелико – просунуть руку, не более – но обращено к первым утренним лучам, и падал свет как раз туда, где устроились путники. В подвешенном гнезде заворочался Натаниэль, выбрался наружу, встряхиваясь всем телом. Снаружи, за дверной завесой, кто-то бегал, таскал тяжести, выгонял за ворота шумных ящеров, отовсюду слышались взволнованные голоса. Речник Фрисс, резко выдохнув, надел перевязь и откинул завесу, выглянув наружу.

- Хаэй! Что стряслось?

- А, чужеземец, - Альвин, такой же взволнованный, как остальные служители, подошёл к нему. – Это кстати. Кто-то должен будет закрыть храм. Я оставлю вам печати… Хотя – что проку от печатей, если тут останутся одни угли?! Вы здесь не задерживайтесь. Завтра к полудню тут никого не останется.

Кесса, выглянувшая из-за плеча Речника, потрясённо охнула.

- Куда вы собрались? – хмуро спросил Фрисс. – Кормить червей?

- Мы пройдём спокойно, - отмахнулся Альвин и, обернувшись, закричал на служителей. Следом заревел сердитый ящер-алайга, мотая головой. Двое хесков вцепились в его поводья, да так и повисли на них, когда существо встало на дыбы, - огромное, тяжёлое, высокое, всё в чёрных пятнах по болотно-зелёной шкуре. Багровый витой гребень пламенел на его макушке – будто яркая раковина приросла к черепу. Вновь припав на передние лапы, оно заревело в голос, и сородичи, выведенные со двора, откликнулись ему. Флона, уже оборвавшая привязь, прижалась к земле, выставив во все стороны шипы.

- Хаэй! Флона! – Речник похлопал ладонью по стене и тихонько засвистел. Двухвостка, встряхнувшись, презрительно фыркнула на алайгу и потопала к Фриссу.

- Огнистые черви не замечают никого, кто идёт мимо, - сказал жрец, снова повернувшись к Речнику. – Они пришли не есть. Они нашли тут место для продолжения рода. И если это так, нам пора уходить.

Фрисс мигнул, пристально посмотрел хеску в глаза, снова мигнул и спросил:

- Уверен в этом? Откуда знаешь?

- Воин Мьоль ночью выбрался в их гнездо, - шевельнул хвостом Альвин. – Он видел… Ему сказали, что мы мешаем тут, и лучше нам уйти.

- Кто сказал? Черви?!

Альвин, встретившись взглядом с Речником, поёжился и испуганно оглянулся, но служители возились с алайгами, и некому было помочь.

- Поговорить с ним можно? – спросил Фрисс.

- Да, я отведу вас, - закивал Иурриу и быстро, почти бегом, припустился по улице. Речник легко догнал его, Кесса чуть отстала.

- Небесные воды! Что он задумал?! – бурчал за её спиной Натаниэль. – Нам бы сейчас ноги уносить, а не с воинами беседовать! Небесные воды, гнездо забыл…

- Так ты вернись и забери его, - предложила Кесса. – А я потом расскажу, что было.

- Ага, как же, - фыркнул Натаниэль.

Пристроенные друг к другу хижины гудели от встревоженных голосов, и их обитатели сновали по двору, вытаскивая из домов свёртки и связки пожитков. Альвин прошёл мимо них, откинул дверную завесу и заглянул в самую тихую из хижин.

- Мьоль?

Изнутри донеслось неразборчивое бормотание. Жрец оглянулся на Фрисса и жестом позвал за собой. Дверная завеса на миг откинулась и опустилась обратно. Кесса чуть отодвинула её и осторожно заглянула внутрь. С другой стороны от двери к щели приник Натаниэль.

- Это воин знорков. Расскажешь ему о Живом Огне?

Щелястые стены хижины, занавешенные лубяными циновками, пропускали наружу каждое слово, и те, кто был внутри, старались говорить тише. Кесса навострила уши.

- Мог бы ты и сам рассказать, - недовольно ответил невидимый в полумраке хеск. – Кто из богов ведёт тебя, воин? Многоцветие и жар за твоей спиной.

Кесса выразительно посмотрела на Квомта-Риу. Тот странным жестом прижал пальцы к плечу.

- Меня ведёт Аойген, повелитель случая, - спокойно ответил ему Фрисс. – Альвин говорит, ты был в гнезде червей?

Кесса ещё немного отодвинула завесу – ей хотелось увидеть отважного Мьоля.

- Там, где их так много… - пробормотал хеск, съёжившийся у очага. Это был один из Иурриу, невысокий, коренастый. Его жёлтый мех местами обуглился, местами выгорел вовсе, оставив проплешины. Брошенный на пол нагрудник так и валялся, и Фрисс едва на него не наступил. Там же лежала почерневшая зубчатая палица.

- И тогда я увидел пламя… - Мьоль поднял взгляд, и Кесса отступила от двери, но тут же поняла – он её не видит, как не видит и Фрисса, и Альвина, от тревоги превратившегося в меховой шар. – Самое светлое пламя в мире. Они призывали его, но оно не спешило. Они говорили – ничто не должно мешать ему. Живой Огонь, священный Фиэноск, он позволит им умножить род. И я коснулся огня…

Странная улыбка тронула его лицо. Фрисс отступил, и Кесса увидела, как его пальцы сжимаются в кулак.

- Так они тут будут размножаться?!

«Река моя Праматерь!» - Кесса стиснула зубы. «Слыхала я скверные новости, но эта… Так тут, и верно, пустыня останется! Если они тут расплодятся, они решат, что тут их дом! Ну почему тут не живут могучие Хальконы?!»

- Фиэноск – великая честь для Келиона, - Альвин, пригладив шерсть, сверкнул глазами на Речника. – Священное живое пламя…

- Сгореть во благо червяков – честь для вашего народа?! – Фрисс резко развернулся к нему, и жрец испуганно зашипел и вздыбил шерсть снова. – Найдут себе другое место. Мьоль, насколько силён огонь?

- Очень слаб, - пробормотал воин, по-прежнему глядя сквозь собеседников и стены за их спинами. – Но он наберёт силу…

«Ох ты! Что-то не то с его глазами,» - покачала головой Кесса. «Верно, Живой Огонь поранил его! Жалко…»

- Фрисс, нам пора идти, - Альвин попятился к двери. – Я соберу вам припасы в дорогу и дам провожатого.

- Твоя помощь бесценна, - Речник со вздохом отвернулся от Мьоля и пошёл к двери. – А я попробую прогнать червяков.

Он с силой отбросил дверную завесу, и Кесса с Натаниэлем едва успели отпрянуть от хижины. Взглянув на «Речницу», Фрисс едва заметно усмехнулся.

- Речник Фрисс! – она шагнула вперёд. – Фиэноск! Саркес, Вайнег бы его побрал, украл искру Фиэноска из разлома! Помнишь, я рассказывала…

- Да, наверное, - кивнул он. – Больше ей взяться неоткуда. Что ж, посмотрим, легко ли она погаснет. Я пойду за город…

Альвин зашипел, оскалив острые зубы, но Речник даже не взглянул на него.

- А ты, Натаниэль, присмотри за Кессой и Флоной, - он на мгновение сжал руку растерявшегося Квомта-Риу и шагнул назад.

- Что?! – взвилась Кесса и бросилась было за ним, но Натаниэль поймал её и поднял над землёй. Он был очень силён, этот тонкокостный изящный хеск, и Кесса могла только трепыхаться и пытаться укусить или лягнуть его. За спиной Натаниэля тревожно заревела Флона.

- Хаэй! Остановите его! – опомнившись, закричал жрец и побежал к сторожевому посту, но поздно – красно-рыжая броня уже сверкнула ярким пятном под стенами Келиона. С башен послышались недоумённые взгласы, визг и шипение, Альвин вопил на кого-то, и кто-то не оставался в долгу. Кесса, не мигая, смотрела на рыжее пятно, пока оно не исчезло среди сполохов на чёрной равнине. Длинные золотые змеи свивались там в огромные клубки, выбирались из-под земли и растягивались во всю длину, пламя плясало над ними, и громкий скрежет долетал до Келиона – так тёрлись друг о друга тела в жёсткой хитиновой броне.

- Натаниэль! Где Фрисс? Ты видишь? – Кесса толкнула хеска в бок. Он мотнул головой.

- Черви светятся, ничего не разобрать! Небесные воды… С ним всегда так?

«И вот опять, опять меня бросили! Как я стану Чёрной Речницей, если меня никуда не пускают?!» - Кесса скрипнула зубами. В спину ей ткнулся нос Двухвостки. Флона растерянно рыкнула и попыталась поставить лапы на ограду.

- Ты куда? – Кесса села рядом с ней, обхватив чешуйчатую голову Двухвостки. – Фрисс скоро вернётся. Не ломай изгороди! Ему это не понравится.

Флона шумно фыркнула ей в ухо.

- Он всех победит, и тут не будет никакой пустыни, - заверила Кесса. – Будут вкусные листья и много воды. Слишком много воды…

Мимо, шипя и размахивая хвостом, прошёл Альвин. Он остановился рядом с Натаниэлем, хотел что-то сказать, но из горла вырвался только рык.

- Нам бы купить припасов, - нерешительно заговорил с ним Квомта-Риу. – Не осталось ли чего в городе?

- Да вон, в подвале возьмите, - махнул хвостом Альвин. – Нам всё не унести. Рыба, солонина и сласти…

- И всё за так? – недоверчиво прищурился Натаниэль.

- Десяти кун хватит, - взгляд жреца немного прояснился. – Не брал бы, но нам ещё новый храм строить.

- А может, не нужно будет строить, - в голосе хеска не было уверенности. – Речник Фрисс…

- Попроси Уэй Киаукоатля, чтобы нашёл ему место у небесных рек, - досадливо шевельнул усами Иурриу. – И я попрошу, как дойдём до стоянки. Вот беда, везде одно и то же – что в Хелгионе, что в Мейтоне, хоть иди в сухие земли…

Кесса вздрогнула и резко выпрямилась, хотела окликнуть жреца, но он уже ушёл и сейчас пререкался с кем-то из переселенцев, окруживших навьюченную алайгу.

- Он что, пожелал Фриссу смерти?!

- Нет, вовсе нет, - Натаниэль поспешно замотал головой. – Альвин – добрый жрец, но им тут всем страшно… Ты не сиди на земле, у нас ещё дел много…

- А-а… Да, много, - кивнула она, рассеянно перебирая бахрому на куртке. – Натаниэль! Ты видел Мьоля… Есть для него какое-нибудь лекарство? У него с глазами что-то…

- У него помутнился рассудок, - вздохнул хеск. – Лекарства-то есть, но с ними одна беда – он должен выпить их по доброй воле. А как ты его уговоришь?

…Фрисса не было, и за городом стояла зловещая тишина – только треск раскалённых панцирей нарушал её. Кесса не знала, ушли ли горожане, но стража на склонах холма ещё чего-то ждала, и рёв напуганных ящеров над холмом не умолкал надолго. Алайги трубили в свёрнутые рога-раковины, и Кесса вздрагивала, заслышав их голоса. «А вот интересно,» - она покосилась на выжженную равнину, - «Войксы молчат, или их из-за ящеров не слышно?»

Мьоль был в своей тёмной хижине, у холодного очага, и Кессе померещилось, что он так и сидит недвижно, склонив голову и глядя в пустоту. Он не шевельнулся, когда чужеземцы вошли, и «Речница» тронула пальцем его плечо – только тогда он мигнул, и его ухо дрогнуло.

- Воин Мьоль! Ты не пугайся, мы хотим помочь тебе, - Кесса заговорила первой. Натаниэль стоял в дверях, настороженно глядя на хеска.

- Кто стоит за твоей спиной? Плохо видно, - поморщился тот.

- Не знаю, - вздохнула Кесса. – Он не признаётся… Почему ты тут один? Где твои родичи? Ты не уходишь из города?

- Я буду смотреть на пламя, - качнул головой Мьоль. – Идите, куда шли.

- Пламя! А я тоже видела пламя, - похвалилась Кесса. – Я была там, где рождается весь Живой Огонь. У разлома Джасси. Его там ловят на лету, как бабочек. Целое море Фиэноска…

Мьоль мигнул. Теперь он смотрел на пришелицу – но что он видит, Кесса не знала.

- Это далеко?

- Очень, - кивнула та. – За двумя великими границами. Вот, посмотри сюда. Зеркало Призраков тоже видело Живой Огонь! Может, оно вспомнит отражение…

Странные обломки и детальки, привязанные к оправе, тихо звякнули. Мьоль положил Зеркало себе на колени и замер, склонившись над ним. Кесса заглянула следом, но огня не увидела – только травы, стремительно вырастающие из опалённой земли. Они сплетались стеблями и тянулись ввысь, выпуская сотни побегов, вспыхивали соцветиями и рассыпались прахом, сменяясь раскидистыми кустами, а следом рванули к небесам чешуйчатые стволы хвощей и замшелые папоротники. Мох пробивался сквозь кору, и тонкие грибы на изящных ножках вставали в изумрудных зарослях. Мьоль мигнул и потыкал пальцем в стекло.

- Вайнег! Что это за штука, и почему она тут… - он поднял взгляд на Кессу и удивлённо мигнул. – Чёрная Речница?! Я что, у небесных рек?

- Воин Мьоль! – радостно усмехнулась та. – Нет, ты жив. Черви не сожгли тебя, но обморочили, и ты себя не помнил с самого утра. Только бормотал что-то про огонь.

- Вайнегова Бездна! – Мьоль поднялся, едва не уронив Зеркало, и ощупал себя, бросил взгляд на валяющийся на полу нагрудник и с сердитым шипением поднял его и бережно отряхнул. – Что сейчас? День?

- Тот же день, только клонится к вечеру, - наконец решился заговорить Натаниэль. – Тут ещё твоя палица валяется. Как теперь, в голове прояснилось?

- Да вроде бы, - Мьоль легонько похлопал себя по макушке и потряс ушами. – Только внутри мочёный локк, и ноги не держат. Ты не из мейтонских лекарей? Где-то я тебя видел.

- Ага, лекарь я. Ну-ка, съешь корешок, - велел Натаниэль, доставая из поясной сумы что-то чёрное, скрюченное и на вид обугленное. – Закусишь вот этим листом. Ничего, что горько. Воды дам, но позже.

Кесса, смахнув пылинки с Зеркала Призраков, повесила его себе на грудь. Теперь в нём отражалась только хижина – живых существ оно показывать не хотело.

- Больше я к червям не ходок, - скривился Мьоль, запивая снадобья водой из кессиной фляжки. – Так своё имя забудешь! А что в городе? Слышу, ящеры голосят…

- Это Флона, - хмыкнула Кесса, выглядывая из хижины. – Флона! Иди сюда, я тебе дам травы!

Двухвостка лишь громко фыркнула и прибавила ходу. Она бежала к сторожевым постам, и на её рявканье отзывались городские алайги.

- Она видит Фрисса! – охнула Кесса. – Пойдём, пойдём скорее!

- Фрисса? Это кто? Не червяк, надеюсь? – насторожился Мьоль. Он уже крепко стоял на ногах – и, подобрав палицу, пошёл следом за Натаниэлем. Кессу они догнали уже у самой ограды.

Речник поднялся по лестнице и теперь стоял наверху, пошатываясь. Его качнуло чуть сильнее, и он вцепился в ограду, но палки, оплетённые ветвями папоротника, не удержали его, и он опустился на дощатый настил. Кесса бросилась к нему, обхватила за плечи, с ужасом глядя на побелевшее лицо, покрытое испариной. От Речника пахло горелой кожей и едким сернистым дымом.

- Речник Фрисс, не падай! Что с тобой? Тебя ранили?!

- Черви… они уйдут, - прохрипел он и уткнулся макушкой ей в грудь. – Найдут… другое место.

- Хаэ-э-эй! – заорал кто-то из Иурриу, и мимо чужеземцев пробежали десятки жителей. – Они уходят! Уходят!

Земля мелко дрожала от сотен зарывающихся в неё тел. Кесса бросила взгляд на стену и увидела огненный вал, распадающийся на толстые нити. Черви ныряли в землю, один за другим, и пламя на равнине стремительно угасало.

- Кесса, пусти его! – Натаниэль крепко прижал пальцы к шее Речника и коротко вскрикнул. – Надо положить его, снять эту кожуру…

Он дёрнул ремни, скрепляющие доспех, и жёсткая кожа прищемила ему палец.

- Сейчас, сейчас… - Кесса, помогая себе зубами, ослабила ремешки, и Натаниэль стянул с Речника доспехи. Тот слабо зашевелился, открыл глаза.

- На Флону поднимите… - прошептал он. – Грудь болит… дышать…

Он прижал руку к сердцу и скрипнул зубами.

- Дыши глубже, - велел Натаниэль, подхватывая тяжёлое тело под мышки и втаскивая на панцирь Двухвостки. Кесса подсунула дорожную суму под голову Речника. Он дышал редко, прерывисто, и его бледная кожа была холодной, как родниковая вода.

- Это пройдёт, - Натаниэль прижал одну руку к груди Речника, поверх его ладони, второй прикоснулся к шее и что-то быстро шептал. – Воды принеси, умой ему лицо!

- Сейчас, сейчас, - пробормотала Кесса, мокрой ладонью утирая Фриссу лоб. Водяной шар стекал по его волосам, по панцирю Двухвостки, капая на дощатый настил.

- Фрисса ранили, да? Это черви?

- Ранили. Прямо в сердце, - буркнул Натаниэль. – Но он крепкий. Теперь его нельзя тревожить.

Он всунул Речнику в рот свернутый лист, пахнущий остро и резко, и Фрисс, пару раз сглотнув, передёрнулся и попытался встать. Его лицо уже не было белым, как мрамор, но дышал он ещё с трудом.

- Ложись, - Натаниэль надавил ему на грудь, укладывая обратно на циновки. – Вот тебе вода, пей, сколько сможешь. Лежи неподвижно, отдыхай.

- Червяки уползли! – Кесса хлопнула себя по бёдрам, вскакивая на ноги. – Ты видел?! Речник Фрисс прогнал их всех и вернулся живым!

Флона подняла голову и взревела, и дружным рёвом откликнулись алайги. Они стояли неподалёку, в улицах, выходящих к ограде. Хозяева забыли о них – плотным полукольцом они окружили чужеземцев и так стояли, перешёптываясь.

- Кесса! – Натаниэль посмотрел на один из тюков на панцире Флоны, схватил что-то и показал страннице. Это был свёрнутый лист, внутри которого пересыпались семена Кууси – сотни три, не меньше.

К Двухвостке подошли двое хесков. Они несли большую корзину. Поставив её в паре шагов от ящера, они поспешно отступили в толпу, а когда Кесса повернулась к ним, попрятались за чужими спинами. Толпа всё так же мерно гудела, и слов было не разобрать.

- Это еда, съестное, - Натаниэль привязал корзину к шипам Двухвостки. – Они принесли нам еду.

- Что с ними такое? – нахмурилась Кесса. – Не нравится мне это кольцо…

- Видать, обиделись, - прохрипел Речник, приподняв голову. – Где Альвин?

- Я вижу его, - кивнул Натаниэль. – Лежи! Я спрошу, что они там бормочут.

Он вернулся быстро, и с ним пришёл Альвин. Следом подошли двое стражников с копьями наперевес, остановились в стороне, хмуро переглядываясь.

- Теперь не надо уходить из Келиона, - сказала Кесса, поднимая на него взгляд. Она сидела рядом с неподвижным Речником и гладила его руку. Он лежал, прикрыв глаза, и его лицо покрывала испарина.

- Теперь тут не будет ни червяков, ни пустыни. Речник Фрисс отвёл беду. Его ранили, и он лежит без сил. Почему вы толпитесь вокруг и шепчетесь, и никто не поможет нам?

- Вам следует уйти из Келиона, - сказал жрец, глядя в землю. – Прямо сейчас. Мы не тронем вас, если вы это сделаете, но если вы задержитесь…

- Что?! – Кесса изумлённо мигнула. – Это ваша благодарность?!

- Вы – святотатцы, - сверкнул глазами Альвин. – Вы погасили священный огонь. Мы и так проявляем великую благодарность, сохраняя вам жизнь! Уходите, не испытывайте наше терпение!

- Сейчас я его так испы… - вскинулась Кесса, но Натаниэль, зашипев на неё, силой усадил её на панцирь Двухвостки.

- Хватит злиться. Мы уходим. Спустите нас с холма.

Подъёмник заскрипел, поворачиваясь на деревянной ноге, стражники пропустили под брюхом Флоны толстые ремни. Натаниэль осторожно обернул верёвками плечи и ноги Речника, крепко привязал его к шипам. Тело Фрисса безвольно покачивалось на панцире Двухвостки, и его ладони по-прежнему были холодны.

…Вода капала с мокрых ветвей, туман оседал на листьях папоротников и ручьями сбегал вниз по моховым прядям, и фамсы сновали вокруг, задевая путников плавниками. Сросшиеся ветки расступались неохотно, и Натаниэль, расцепляющий их, то и дело останавливался на отдых. Кесса сидела на панцире Флоны, под навесом из кожистых листьев, и с тревогой вглядывалась в лицо Речника. Он по-прежнему был бледен, и если бы верёвки не удерживали его, давно упал бы в мох.

- Дремлет? – тихо спросил Натаниэль, подойдя к странникам.

Кесса покачала головой.

- Я жив, - скрипнул зубами Речник. – В голове туман.

- Съешь что-нибудь, - хеск запустил руку в корзину и достал жареную лягушачью ногу. – Вот, к примеру, еда… хорошая еда!

- Нет, - прошептал Фрисс. – Не надо. Разве что… Кислуха там есть? Любое хмельное пойло…

- Прости, но нет ни капли, - Натаниэль развёл руками. – Небесные воды! Альвин совсем потерял стыд. Выставить путников за ворота за три дня до Семпаля!

- Да ну его… - Речник шевельнулся, попытался перекатиться на бок, но не смог. Кесса и Натаниэль вдвоём повернули его, поправили над ним навес.

- Может, я пойду резать ветки? – Кесса потрогала серебристый мох, потянула отростки в разные стороны, но они не поддались. – У меня есть длинные ножи…

- Сиди с Фриссом, - отмахнулся Натаниэль. – Ему тяжко сейчас.

Речник притих. Кесса легла рядом и прижалась к нему, вслушиваясь в прерывистое дыхание. Сердце Фриссгейна билось так часто, словно он ещё бежал по обугленной равнине.

- Если будут ещё битвы, Речник Фрисс, я пойду с тобой, - прошептала Кесса. – И прослежу, чтобы никто тебя не ранил. Я ничего не испугаюсь, Речник Фрисс…

Это был первый привал, на котором Фриссгейн смог подняться без помощи Натаниэля и дойти, почти не покачиваясь, до густых кустов. Сам он и вернулся обратно, вот только на панцирь Флоны не сел, а упал, задыхаясь от усталости. Кесса обняла его, беспомощно глядя в затуманенные глаза.

- Тут есть сладкие бусы, - она достала из корзины нить желтоватых блестящих шариков. – Может, съешь их? Хоть чем-то надо поддержать силы!

- Давай, - буркнул Речник, раскусывая шарик. – Правда, вкусно. Я сейчас опомнюсь, не надо так смотреть. Бояться нечего уже, вот только пользы от меня…

- Ты спас город, - нахмурилась Кесса. – И лес. Эти Иурриу – просто неблагодарные… крысы!

- Да, что там говорить, - поморщился Натаниэль. – Так и есть. Я боюсь, они и в Хелгион нажаловались. Кто вообще делает жрецами таких юнцов, как Альвин?! Ещё бы годовалого котёнка в храме главным поставили! Наши старейшины никогда не сделали бы такой ерунды!

- А! – Речник махнул рукой. – За то, что я всюду лезу, мне никто не обещал платить. Так ты боишься, что в Хелгионе тебя назовут святотатцем?

- Сами позвали, - фыркнул Квомта-Риу. – Там мор, а я – лекарь. Не нужен – могу уйти. Я боюсь за вас. Могут что-нибудь учудить…

- Не учудят, - покачал головой Фрисс. – Я сейчас не воин, а куль с соломой. Иди в Хелгион, Натаниэль, мор ждать не будет. А мы поедем своей дорогой. Ты к священному огню не прикасался, к тебе не привяжутся…

Лес расступился снова – в паре десятков шагов от холма, утыканного кольями и увенчанного сторожевыми башнями. Заросли под стенами Хелгиона были тщательно вычищены, но сквозь угли и утоптанную землю уже пробился папоротник, а из нетронутой чащи тянулись ветви серебристого холга. Жёсткие синеватые побеги торчали из папоротников, - лес отступил ненадолго, и Кессе невольно представлялось, как моховые дебри со всех сторон наползают на городской холм и захлёстывают его, как волны.

В последний раз оглянувшись, Натаниэль быстрым шагом пошёл к холму и закричал, размахивая руками. Его услышали – с башни полетела верёвочная лестница. Фрисс сидел на спине Двухвостки, смотрел на город и как будто собирался с силами, чтобы идти дальше.

- Речник Фрисс! – Кесса потянула его за рукав. – Хелгион так назвали в честь Келги Лучника? Он тут был, да?

- Да, должно быть, - кивнул Фриссгейн. – Этот город тоже помнит людей. В каком из тюков мой шлем?

- Зачем шлем? – мигнула Кесса, глядя, как Речник влезает в доспехи и соскабливает с пояса зеленоватую плесень. – И броня… Тут и так жарко! Тебе тяжело будет, Речник Фрисс…

- Ничего, - отмахнулся тот и встряхнул поводья. Двухвостка удивлённо фыркнула и потопала вперёд, с каждым шагом ускоряясь, пока не перешла на бег. Кесса, подпрыгивая на панцире ящера и цепляясь за шипы, оглянулась в последний раз на Хелгион. Смутная тень виднелась на дальней сторожевой башне – Натаниэль так и стоял там, провожая взглядом Двухвостку. Моховые заросли затрещали под ударом тяжёлого бронированного тела – и расступились.

…Мох сплетался со всех сторон. Его давно никто не тревожил, и толстые ветки не с первого раза поддавались даже ударам Речника. Флона сердито ревела и грызла стебли, но проку было мало. В лесном полумраке не понять было, идёт дело к полудню, или солнце вот-вот сядет. Кесса оглядывалась и не видела позади никакой тропы – мох срастался снова, стоило веткам дотянуться друг до друга.

- Да, тут не разбежишься, - сказал Речник Фрисс, утирая лоб, и опустился на панцирь Двухвостки. Он тяжело дышал, и кровь снова отлила от лица. Кесса испуганно замигала.

- Это последние преграды, - пояснил Речник, отламывая ветку холга. – Ближе к Гелангу мох расступится, а там начнутся дороги Вайморов. Они не дают лесу воли. Жаль, я не Маг Огня, а так было бы удобно…

С тяжёлым вздохом он встал на ноги и взмахнул мечом, рассекая сплетения ветвей. Кесса, закусив губу, ударила ножом по закачавшейся моховине – и охнула, схватившись за запястье. Кинжал зазвенел, упав на панцирь Флоны.

«Из чего только сделан этот холг?!» - Кесса, подобрав нож, ударила по ветке ещё раз, оставив небольшую царапину.

- Постой, - Речник перехватил её руку и осторожно поправил рукоять в ладони. – Так не выронишь.

Кесса вспыхнула и уткнулась взглядом в землю.

- Вот, держи, - Фрисс выловил из зарослей мясистый лист локка и насадил его на один из шипов Двухвостки. – Ветки жёсткие, а у тебя руки пока что слабоваты. Будешь учиться на таких листьях, пока запястья не окрепнут. Режь и коли его, как вздумается… как Чёрная Речница в бою.

Кесса покосилась на Речника – не смеётся ли он?

- Речник Фрисс… Так ты сделаешь меня Речницей? Научишь меня?

- Кто-то же должен, - пожал плечами тот. – Если тебе так нравится это занятие… Я начну, а толком обучат тебя уже в Замке. Попрошу Вайринхенга взять тебя в отряд…

Заночевать им пришлось в моховой чаще, и Кесса боялась закрыть глаза – а ну как за ночь холг оплетёт их тела и прорастёт насквозь?! Но мох не тронул их, а вскоре после рассвета серебристые заросли поредели, и земля под лапами Флоны стала твёрже. Сухие листья огромных папоротников устилали её, а из них торчали широкие пеньки. Они с хрустом ломались под ногами, источая острый грибной запах. Флона с интересом обнюхала один из них, взяла в пасть крупный обломок – и тут же выплюнула, с отвращением тряся головой.

Фрисс сорвал со ствола прядку мха, размял в пальцах и лизнул.

- Ага, совсем рядом, - пробормотал он, оглядываясь на Кессу. – Влезай в скафандр. Подъезжаем к Гелангу.

- Геланг! – Кесса поёжилась. Она ещё не успела забыть едкую реку, тяжёлые маслянистые волны и шипение растворяемых травинок.

- Речник Фрисс, а ты?!

- Йудан пишет, что Геланг в низовьях становится пресным, - Фриссгейн задумчиво разглядывал мох. – Пить из него нельзя, но глаза уже не выедает. Если поторопимся, никто не отравится.

Когда впереди заблестела широкая река, Флона остановилась, принюхалась к прохладному ветру и взревела. Эхо подхватило её вопль, и десятки голосов откликнулись со всех сторон, - трубный рёв, и рык, и сердитое рявканье. Фыркнув, Двухвостка опустила нос к земле и побрела к берегу.

Тут не чавкала под ногами болотная жижа, и чёрные ветки не гнили на мелководье, не было и ошмётков тины. Мелкие окатанные камешки похрустывали под ногами, и воды Геланга, искрящиеся на солнце, выглядели мирными и совсем не опасными. Чуть поодаль, за резными сваями высокого моста, белели паруса, - большие корабли стояли у каменного причала, а за ним, оттеснив чахлые папоротники, высился маяк. Огромный бирюзовый кристалл сиял на высоком шпиле, и синие блики дробились на волнах реки, дрожали на парусах и путались в прядях мха, свисающих с моста. Каменные сваи держали его над водой, но наверху были всё те же локковые тросы и всё тот же настил из веток и листвы, и неистребимые медузы липли к перилам, обвешивая всё вокруг блестящей икрой.

- Ой! – Кесса посмотрела на мост, потом на воду. – Флона не может плыть в отраве!

- Я её и не пущу, - хмыкнул Речник. – Мост выдержит нас всех. Это строили Вайморы.