Черное и белое

Глава 12

Колонна тронулась. Был уже седьмой час, до начала эфиопской атаки оставалось два, максимум два с половиной часа, а впереди еще были полторы сотни километров по скверной дороге. Женя переключил волну рации и вызвал форт. Касаткин, видимо, сидел на узле связи рядом с дежурной, потому что в разговор включился почти сразу.

— Как дела, Михалыч? — бодро спросил капитан всея Сибири.

— Дела, Петрович, лучше не бывает. Сейчас я еду по Сибирке, примерно километрах в пяти от поворота на зусулку. Снес зусульский блокпост на перекрестке и захватил эфиопский бэтээр. Так что теперь у нас два «Ганомага».

— Ну ты, брат, даешь всем прикурить! — восхитился капитан.

— Пустяки. Просто они не ожидали атаки с тыла.

— Не прибедняйся, за такие пустяки, по-хорошему, положено ордена пачками раздавать. Это, если по старой Земле равнять, все равно, как если бы ты захватил танковый полк НАТО со спущенными штанами, помножил личный состав на ноль и перегнал всю боевую технику в полном составе родному каптенармусу. Ну, я подскажу, кому следует, если сами не догадаются.

— Пустое. Чтобы Сотников не догадался — такого, кажется, быть просто не может.

— Ладно, ладно, не цепляйся к словам. Лучше скажи: есть еще что по делу?

— А то как же! Пока мы по зусулке катились, нам посыльный из Аддис-Абебы по ошибке передал пакет с приказами.

— И что пишут? — заинтересовался Касаткин.

— А пишут вот что что: приказано взять на борт десант и участвовать в уничтожении нашего блок-поста на Сибирке. Так что передай ребятам, чтобы были начеку. Я у них буду примерно через полчаса.

— Хорошо, сейчас с ними свяжусь.

— Как там наш план? Бероеву понравился?

— Еще бы! Он просто в восторге! Командор тоже одобрил.

— Тогда действуем, как договорились. Где-то к восьми я рассчитываю добраться до поворота на форт. Мне бы туда к этому времени группу бойцов и бензина, литров по полсотни на каждую коробочку.

— Обеспечу.

— Еще по зусулке: сейчас она чистая, пустая. Надо бы ставить блок-пост там, в моих владениях, на новом перекрестке. Теперь уж это будет наша дорога.

— Это само собой. Вот форт отстоим, и прокатишься к Берлину, до самого эфиопского блок-поста. Ты на броне сзади, Бероев на шишиге спереди. Раскатаете там все по бревнышку, а потом устроите марш-бросок до перекрестка. Заодно Руслан и твоих раненых-пленных заберет. Там у себя и поспрошает их поподробнее.

— Добро. Ну, как эфиопов отобьем, мы еще с тобой встретимся. Конец связи.

Когда через полчаса Женя подруливал к блок-посту Союза, его уже ждали. У перекрытого шлагбаумом проезда меж серьезных деревянных укреплений, топтался в сопровождении двух бойцов смутно знакомый молодой офицер. Женя, кряхтя, выбрался из насквозь провонявшей бензином железной коробки, немного потянулся, разминая затекшую спину, и направился к группе встречающих.

Офицер перед лицом начальства вытянулся по стойке «смирно» и, козырнув, представился:

— Лейтенант Русского Союза Евгений Воротынский.

И, отняв руку от козырька форменного кепи, продолжил уже менее официально:

— Здравствуйте, Евгений Михайлович.

— Здравствуй, тезка.

Женя пожал протянутую руку.

— Воротынский… громкая фамилия, старый дворянский род, голубая кровь…

— Скажете тоже, Евгений Михайлович! — смутился лейтенант. — Тут, на Платформе, сейчас элита по другому принципу отбирается.

— Ну да, ты прав. А кто не согласен, тому госпожа Зенгер пропишет прочищающую мозги клизму.

Воротынский хохотнул. Стоявшие рядом с ним бойцы старательно спрятали ухмылки — не по чину рядовым ржать в присутствии начальства.

— А ведь я тебя, лейтенант вспомнил, — улыбнулся Женя. — Ты из потеряшек, в конце прошлого лета в Сибирь попал. С группой курсантов из военного училища.

— Ага!

Юное лицо с едва пробившимися усиками осветилось улыбкой.

— Так все и было. Мы тогда, конечно, перепугались, особенно, когда в тайге вдруг эфиопов встретили.

— Ну да, а потом я вас у них выкупал. Лично ты обошелся форту Сибирь в полсотни картечных патронов двенадцатого калибра.

— Да, недешево, — оценил лейтенант.

— Ладно, — прервал ностальгические настроения Женя, — будет еще время повспоминать. Давай о деле. Ты как, с эфиопами справился?

— Ну да. Спасибо вам за предупреждение, оно очень вовремя подоспело. Я только успел развернуть людей, огневые позиции расставить да сектора обстрела распределить, как явились, голубчики. Вон стоят.

Он указал куда-то назад. Женя всмотрелся. В направлении, указанном тезкой, в тени деревьев под охраной одного из бойцов уныло сидели четверо эфиопов.

— А сколько их всего было?

— Шестеро. Они думали нас врасплох застать. Да так и было бы, если б не вы. Ан все наоборот повернулось. С двух сторон по ним полоснули. Двое сразу с копыт долой, а остальные винтовки побросали и руки вверх тянут. Лопочут что-то, поминают какого-то Юджина.

— Это интересно. Пойдем-ка с ними поболтаем.

Женя в сопровождении лейтенанта подошел к пленным. Эти эфиопы были одеты куда как скромнее, чем группа того же Тэсэммы. Да и выглядели они более хилыми и заморенными. Нет, не бывают такие люди хорошими солдатами. А солдаты ли они вообще?

Увидев приближающееся начальство, эфиопы поднялись.

— Селам, — начал Женя по-амхарски. — Отвечайте, кто вы такие, из каких племен, кто вас сюда послал.

И, зачем-то, добавил:

— От вашей откровенности будет зависеть ваша жизнь.

Пленные загомонили, перебивая друг друга, так что в итоге понять хоть что-то было решительно невозможно.

— Тихо!

Пленные замолчали, испуганно глядя на незнакомого белого человека. Изо всех них Женя выделил одного, выглядевшего более уверенно, нежели другие, и указал на него.

— Ты говори.

— Мы не хотели воевать, нас послал сюда человек со шрамом.

— Он просто послал и вы пошли?

— Мы не смели ослушаться. Все знают — он страшный человек. Все, кто хоть раз осмеливались ему возразить, просто исчезали. Несколько дней назад он пришел в нашу деревню, с ним были солдаты. Он забрал половину мужчин на войну.

— Так вы все из одного племени?

— Да, так и есть. Нас было пятеро, все из одной деревни.

— А мне сказали, что вас было шестеро.

— Это был не наш! — замахал руками эфиоп. — Его прислал человек со шрамом. Он приказывал нам и говорил, что нужно делать.

— И вы так просто слушались? Вас пятеро, он один. Удавили бы ночью по-тихому, и ушли.

— Нельзя, это слуга человека со шрамом!

— Ну и что?

— Человек со шрамом — сильный колдун, это все знают. Когда он пришел в нашу деревню, вождь выстрелил в него из ружья, и не смог убить.

«Интересно, — подумал Женя, — это какого же уровня должен быть броник, чтобы выдержать пулю из дробовика без вреда для человека?»

— Ну а сейчас — продолжал он расспросы — слуга человека со шрамом умер, и никто больше не может вам приказывать. Так чего же вы ждете? Идите обратно, откуда пришли.

— Мы уйдем, но прежде хотим поговорить с Юджином.

— А зачем вам Юджин?

— Человек со шрамом хочет напасть на крепость и убить Юджина. Но Юджин хитрее и сильнее, его удача больше. Когда он убьет человека со шрамом, мы хотим прийти сюда и жить здесь. Мы знаем, Юджин всегда держит свое слово.

— Ты понимаешь Амхара? — спросил Женя лейтенанта.

— Нет, разве что пару слов.

— А зря, стоит выучить. Сейчас вдоль Сибирки половина населения — эфиопы, а когда эта заварушка закончится, чувствую, их станет намного больше. Вот эти, — Женя кивнул на пленных — хотят переселиться к нам всем племенем. Представляешь, они готовы бросить дома и посевы, чтобы только жить там, где не воюют.

— Да, обстоятельства… — протянул Воротынский.

Женя снова повернулся к эфиопам.

— Сколько людей у человека со шрамом?

— Много. Очень много.

— А где он сейчас?

— Там, в лесу, возле крепости.

— Хорошо, я вас услышал, — важно заявил Женя. — Вы хотите говорить с Юджином?

— Да, да, — закивали пленники.

— Я Юджин!

После этого объявления в глазах суеверных эфиопов появился страх.

— Вы знаете, что я всегда выполняю свои обещания.

Эфиопы закивали еще сильнее.

— Так вот: я обещаю убить человека со шрамом. Неважно, колдун он или нет. Мне известно его настоящее имя, и он не имеет власти надо мной.

Глаза эфиопов размером стали с царскую пятирублевую монету. Теперь можно было не сомневаться: в случае благополучного исхода битвы, они придут сюда жить. В Аддис-Абебе убудет, а здесь, у Жени, прибавится.

— А что будет с нами? — спросил выбранный переговорщиком эфиоп.

— Вы останетесь здесь до утра, — распорядился Женя. Вечером вас накормят, а утром отпустят. Можете идти обратно в свою деревню. И если решите, приходите ко мне, когда прекратится война.

Страх в глазах эфиопов сменился благоговением. Они коротко переговорили между собой, сели и принялись ждать ужина.

— Вот так, тезка, — обратился Женя к лейтенанту, — происходит сбор ополчения в феодальном обществе. Пришел великий шаман, отсчитал нужное количество мужчин, и увел с собой на войну. А тех, кто был против без тени сомнения пристрелил.

— И что, их — Воротынский кивнул на пленников — вот так просто на пинках сюда пригнали?

— Ну, не только. По сути, все их племя сейчас в заложниках. Если они не выполнят приказ здесь, их родных убьют там. Кроме того, они все до единого суеверны, как старые бабки. Один из эфиопских набольших начальников числится в великих колдунах. И через своих прямых порученцев он руководит действиями таких вот мелких групп. Один из тех, кого вы убили, вел их сюда и отдавал им приказы, а они не смели ослушаться. Потому что иначе великий колдун непременно узнает, начнет гневаться и, опять же, всех убьет. Ты их накорми, но, на всякий случай, держи связанными и под присмотром. Не то, чтобы они опасны, но если их отпустить сейчас, их запросто перехватят эфиопы посообразительней, и наш замысел может и не сработать. Утром, когда заварушка закончится, отпусти. Естественно, без оружия. А личные вещи — всякую мелочевку — отдай. Ну и в дорогу им каждому по ИРП выдели. Если с харчами у тебя туго, я сейчас из своих трофеев чего-нибудь подкину. Будет начальство наезжать — ссылайся на меня. Мол, Юджин приказал.

— Так вы и есть Юджин?!

От изумления глаза лейтенанта, и без того не слишком узкие, еще более округлились.

— А ты, типа, еще не сообразил? — прищурился Женя.

— ну, у меня были некоторые подозрения…

— А спросить — язык отвалится?

— Да как-то не решился. Мы-то с парнями думали, что Юджин — это какой-то секретный агент Командора.

— В какой-то мере, так оно и есть. Да не бери в голову. Это эфиопы так меня прозвали. Евгений по-английски как раз звучит как Юджин.

— Я в школе немецкий изучал.

— Ну так немцы меня Ойгеном называли. Да и вообще учи языки, брат, это полезно. Ну так что у тебя с харчами?

— Да есть у нас еда, на всех хватит.

— А что кобуры на боку нет? Не дают пистолета? Это ж самое офицерское оружие.

— Нет, не выдают. Короткоствола на всех не хватает.

— Хм… ну, тогда проводи меня.

Подойдя к броневику, Женя порылся в груде трофеев, вынул «беретту».

— Вот, тезка, держи от меня на память. Кобуру и патроны сам добудешь. Ну ладно, нам пора ехать.

— Удачи вам, Евгений Михайлович! — крикнул до крайности довольный лейтенант и махнул бойцам, чтобы открывали проезд.

«Ганомаг» рыкнул мотором, и колонна, тускло отсвечивая железными боками, проползла мимо радостно машущего вслед лейтенанта, сруба блокпоста, улыбающихся бойцов и хмурых пленников. Дорога вела на юг. Туда, где ждали заботы, бои, эфиопы и человек со шрамом Уольде Сэмайят, прячущийся где-то в лесу около форта.