Черное и белое

Глава 13

До поворота на форт долетели быстро, чуть больше, чем за час. Обещанных людей и бензина видно не было. Женя тут же вызвал по рации Касаткина и получил от него заверения, что самое позднее через четверть часа все будет на месте. Сидеть эти пятнадцать минут на жестких неудобных сиденьях совсем не хотелось. Женя поерзал-поерзал, да и полез наружу. Выбрался на свежий воздух, кряхтя по-стариковски, потянулся, сделал несколько наклонов и вдруг заявил:

— Что-то скучно стало, надо бы развеяться. Анбэсса, ты тот блокнотик смотрел?

Вопрос, понятно, был риторический: трясло в «ганомаге» так, что прочесть на ходу хоть что-нибудь было абсолютно невозможно.

Эфиоп достал из кармана бережно завернутую в полиэтилен книжицу, раскрыл ее и принялся разбирать диковинные значки, комментируя прочитанное вслух. Остальные собрались вокруг и старательно грели уши. Правда, говорил Анбэсса на корявом английском, которого Галка, к примеру, почти не знала, но Клаус успевал ей толмачить, и по мере чтения глаза ее становились все больше и больше.

— Это записи какого-то человека, — переводил Анбэсса, — который исследовал территорию в районе водопада.

Женя кивнул. Про водопад он уже знал.

Эфиоп перелистнул несколько страничек.

— Тут много иносказаний, но понять, о чем идет речь, вполне можно. Здесь написаны координаты нескольких объектов, каких-то древних каменных строений. Большинство из них наполовину разрушены. И привязка дана опять-таки относительно водопада.

Эфиоп продолжал листать блокнот, бегло пролистывая страницу за страницей.

— Так, здесь описаны различные озера, большие и малые. Вот особо выделено одно из них, очень странное. Тут написано — озеро дьявола. Судя по описаниям, это озеро мы с Мероном видели, проходили мимо, когда шли к тебе, Юджин. Вот описания каких-то камней, скал. А вот тут он пишет…

Анбэсса прекратил чтение и вопросительно глянул на Женю.

— Читай, здесь все свои, — подтвердил тот, и эфиоп продолжил:

— Этот человек пишет, что, осматривая какие-то древние развалины, нашел в них странный шар. По его мнению, это — глобус этой планеты и огромная ценность. Тут дальше что-то про эпохи, про культурные слои — это мне непонятно, слишком много незнакомых слов. А вот здесь — Анбесса перелистнул книжицу в самый конец — говорится, что человек нашел недалеко от своего жилища какое-то строение, которого раньше не было. И что он собирается его посетить. Все, больше здесь ничего нет.

Эфиоп закрыл блокнотик, завернул его в полиэтилен и передал Жене.

— Юджин, я не слишком ученый человек, и мне в этих записях многое непонятно. Их надо показать Мерону, он знает больше меня, и лучше сможет перевести то, что здесь написано.

Женя кивнул.

— Спасибо, Анбэсса, я так и сделаю.

Он убрал блокнот глубоко во внутренний карман и повернулся к Сержу.

— Сергей, ты ничего не хочешь рассказать?

— О чем? — сделал тот непонимающий вид.

— О том месте, где ты нашел эти записки.

— Я уже все рассказал.

— Ну хорошо, тогда я сам кое-что расскажу. Минут пять у нас еще есть. А потом ты, может, что-нибудь вспомнишь.

Серж, старательно удерживая на лице вежливую полуулыбку, лихорадочно соображал: вот, млин, попал! Ну кто же мог знать, что в этом блокноте все так конкретно расписано! Что же делать? Шарик, понятное дело, имеет огромную ценность. Жаба велит притырить его до лучших времен. Сменять его всегда будет можно — на оружие, на еду и патроны. Он не испортится, не прокиснет — все-таки камень. С другой стороны, сдать находку сейчас — это заработать серьезный бонус доверия со стороны того же Юджина, да и всех остальных, кто живет с ним в форте. Так что же делать?

Пока Серж пытался решить вечный вопрос, Женя начал рассказ:

— Эта планета создана, скорее всего, искусственно. Ее создатели — их называют по-разному: Писателями, Смотрящими, Наблюдателями — закидывают сюда людей, устанавливают некие правила игры и соблюдение этих правил жестко контролируют. Основной способ контроля — управление каналами поставки. А, ну да, вы об этом не знаете! Каждый достаточно крупный человеческий кластер имеет в своем распоряжении некий терминал, через который можно заказать у Смотрящих практически любой предмет: еду, технику, медикаменты — все. Ограничение — нельзя пересылать живых существ. Ну и еще сильно ограничено оружие, особенно нарезное и автоматическое. Эти же Смотрящие ограничивают вес разовой поставки. И если люди перестают соблюдать установленные для них правила, Смотрящие могут уменьшить вес поставки или полностью перекрыть канал, на время или насовсем. С другой стороны, за какие-то достижения могут и бонусы выдать, разовые или постоянные.

— А что, можно действительно заказать вот совсем-совсем любую вещь? — влезла Галка.

— Любую.

— И мотоцикл?

— Ну я же обещал! В крайнем случае, если ты захочешь что-то очень уж тяжелое, закажу отдельные агрегаты. Ты ведь сможешь их собрать вместе?

— Еще бы! — фыркнула девушка.

— Хорошо, с этим разобрались. Но это было лишь вступление. Примерно два года назад Смотрящие стали добавлять в свои правила новые элементы. На планете, зачастую в самых труднодоступных местах, стали появляться некие платформы. Этакие круги из неизвестного материала диаметром в полсотни метров. А еще люди стали изредка находить шарики — вот такие же, как твой, — кивнул Женя Сержу.

Сергей, поглощенный рассказом, даже не заметил, что «этот сволочной Юджин» нисколько не сомневается в наличии у него шара.

— Если соединить шарик и эту платформу, то вместо платформы одномоментно возникает форт. По сути, средневековая крепость со всеми деталями и укреплениями, только абсолютно пустая и необжитая. Мебели почти нет, еды нет, рам в окнах — и то нет, сквозняки повсюду гуляют. Только стены и двери. Ну и крыши. Но самое главное — то, что в этой крепости появляется терминал поставки. Именно поэтому такой шарик — большая ценность и еще бОльшая редкость. Но для одного человека он бесполезен. Даже если удастся найти плиту платформы и активировать ее, в одиночку такое строение не удержать. Даже если сидеть в крепости безвылазно, все равно найдется команда, которая проникнет внутрь и прикончит старого владельца, а козырный домик заберет себе. Поэтому все подобные форты принадлежат крупным анклавам. У них есть достаточно людей и оружия, чтобы удержать в руках такое ценное имущество.

Женя закончил рассказ и в упор поглядел на Сержанта.

— Я знаю, что шар сейчас у тебя. Я готов выкупить его по любой разумной цене. Оружие, боеприпасы, снаряжение, автомобиль, топливо — все, что имеет здесь, на Платформе ценность и что можно получить по каналу поставки. Если захочешь — придет бригада мастеров и срубит тебе дом по твоему проекту в том месте, где укажешь. Только имей в виду: большинство анклавов, например, те же эфиопы, предпочитают такие вещи не выкупать, а просто отбирать. Бывшего владельца при этом, скорее всего, убьют, чтобы не болтал лишнего. Так что думай, думай. Да, и еще: если ты не собираешься отшельничать, тебе так или иначе придется жить среди людей, а от них очень трудно что-либо утаить. Об этом тоже подумай.

Женя хотел сказать еще что-то, но тут со стороны форта Сибирь подлетели две машины. Армейские джипы времен той еще войны, американские «Доджи три четверти». На взгляд Сергея, раритет ничуть не меньший, чем их броневики. Такие обычно хранятся в музеях, где энтузиасты сдувают с них пылинки и рукавом вытирают малейшее пятнышко на лаке. А если нет, то в силу возраста подобные ветераны рассыпаются на помойках кучками ржавчины. Эти же экземпляры были в прекрасном состоянии, и уверенно скакали по дорожным кочкам и рытвинам.

Передний «Додж» лихо тормознул около головного броневика, задний проделал тот же маневр. Из машин горохом посыпались здоровые, накачанные парни в современном цифровом камуфляже, в касках и брониках, но вот только в руках у них были не АК-104, обвешанные прицелами и подствольниками, и даже не старенькие «семьдесят четвертые», а вовсе «весла» АКМ. Да и то не у всех. Некоторые щеголяли немецкими «штурмгеверами» STG-44. У пулеметчика же был и вовсе тяжеленный ДПМ со здоровенным блином дискового магазина. Старший из вояк подошел к Жене и они, отойдя в сторонку, начали о чем-то переговариваться. Новоприбывшие бойцы радостно обнялись с Клаусам и, вытащив из машин канистры с бензином, начали переливать топливо в баки броневиков. А предоставленный самому себе Сергей судорожно пытался переварить вываленную на него информацию, от которой мозги буквально закипали.

Платформа? Канал поставки? Активатор? Нет, он знал, чувствовал, что шарик ему достался непростой, но даже предположить не мог, насколько ценная вещица попала к нему в руки. Внутренняя жаба тут же захотела припрятать штуковину куда подальше, на черный день. Хомяк же разошелся, стоило только представить огромные кучи всевозможного барахла, которые можно было бы выменять за эту штучку. Да, круто — завести свой собственный замок, собственный канал поставки. Но чертов Юджин абсолютно прав: в одиночку такое добро не удержать, силенок не хватит. Есть такие ресурсы, владеть которыми под силу только государству. А государства склонны забирать нужные им вещи силой, либо за символическую плату и почетную грамоту, так что предложение Юджина, как ни крути, вполне честное. Но вот не хочется так сходу расставаться с находкой. Зря, что ли, он уходил от негров? Зря, что ли, помирал от ужаса, спускаясь вниз по скале? Черт! Нет, так сходу решать нельзя. Надо успокоиться, как следует все обдумать, взвесить все возможные варианты…

— Сергей!

Погруженный в свои мысли, Серж даже не заметил, как к нему подошла Галка.

— А? — вскинулся он, чуть не дернувшись к кобуре. И, узнав девушку, облегченно выдохнул:

— А!

И постарался обратить все в шутку:

— Нельзя ж так людей пугать!

— Я не пугала. И подошла, между прочим, спереди. Это ты непонятно где витаешь и непонятно о чем думаешь.

— Ну да, задумался. Думать, порой, полезно.

— И до чего ты додумался? Я слышала, что тебе Юджин про шарик говорил.

— Пока ни до чего, — честно сознался Серж.

Галка прищурилась и спросила прямо, в лоб:

— Что, новый бункер себе строить собрался?

— С чего это ты взяла?

Сергей попытался сыграть удивление, но получилось, видимо, плохо. По крайней мере, Галка не поверила.

— Сам же рассказывал про свой ковчег. Про то, как всю свою жизнь променял на подвал с ништяками. Ты же из-за этого только и жену с сыном потерял. Посчитал, что лишний мешок муки важнее близкого человека.

Серж помрачнел.

— Я к тебе в душу не лезу, и ты ко мне не лезь!

— Да нужен ты больно! Только твое подвальное прошлое и без того изо всех щелей прет. Я видела, какое у тебя лицо было, когда ты прикидывал, как подороже шарик запродать. И видела, как там, на эфиопском блок-посту свои трофеи отдельно от прочих укладывал.

— И что в этом такого? Что с бою взято, то свято!

— А то, что ты жлоб. Жлоб и куркуль. Такие как ты за лишнюю копейку удавятся. Без выгоды для себя и шагу не сделают, и пальцем не пошевелят.

— Мне что, надо было стать бессребреником? Всем все раздать и сидеть с голым задом?

— Ты не передергивай. Про крайности — это ты сам придумал. А я вообще другое сказать хотела.

— А что ты хотела?

— Да ничего. Все равно ты не поймешь. Куркуль, он и в Африке куркуль. Копай свой погреб, затаривай барахлом. Эфиопам пригодится.

Сергей озлился. Пришла тут, курица малолетняя, и еще выговаривать ему пытается!

— Ну да, я не хочу в совок!

Он уже почти кричал, забыв обо всех вокруг.

— Я не хочу честно добытое добро раздавать всем подряд! Да, у меня есть свои корыстные интересы и я хочу устроиться в этом мире с максимальным комфортом и с минимумом проблем! Это тебя поманили мотоциклеткой, и ты с радостью побежала в стадо. А я привык своим умом жить и своими руками жизнь свою строить.

Сергей чувствовал, что он в пылу перебранки перегнул палку. Но, к его удивлению, Галка не стала отвечать на его выпад. Она лишь негромко и очень спокойно сказала:

— Я же говорила, что ты не поймешь. Одно слово — куркуль.

Повернулась и так же спокойно пошла прочь. Сергей почувствовал, что в ее глазах он сейчас потерял всяческое уважение. И это понимание разозлило его еще сильнее. Тоже, млин, нашлась, каратистка-коммунистка! А когда он ее из своих запасов кормил, за обе щеки метала и морду не кривила, делала вид, что так и надо. Да на кой она ему сдалась, байкерша недоделанная! Да он!.. Да она!..

— Сергей!

Женя, закончив разговор с командиром приехавших на усиление бойцов, подошел в самый неподходящий момент. Серж еще вес пыхал внутри себя праведным гневом, обида на Галку была еще слишком свежа. Поэтому он и ответил резче и грубее, чем следовало:

— Чего надо?

Но тут же, сообразив, с кем сейчас разговаривает, спохватился.

— Извините, Евгений Михайлович. У нас тут с девушкой вышел принципиальный спор, и он оказался более эмоциональным, чем ожидалось.

— Ну да, — хмыкнул Женя, — ваш спор вся наша компания слышала. Разве что Анбэсса ни слова не понял, поскольку языка не знает. Но я о другом. Сейчас мы пойдем воевать. Всего через полста километров, через час пути, будет битва не битва, но серьезный бой — уж наверняка. Достаточно высока вероятность, получить ранение. А возможно и помереть. Я понимаю, что вам не за что здесь сражаться. Вас ничего не привязывает ни к форту, ни к Русскому союзу. Да и вы сами не склонны связывать свое будущее с анклавом. Но вы, я вижу, грамотный боец, хороший стрелок. Если хотите, можете поучаствовать в бою как наемник. За трофеи. Имущество убитых вами эфиопов, от исподнего и до винтовок, достанется вам. Я за этим прослежу лично.

Вот что за человек? Вроде, и все правильно говорит, и предложение выглядит честным, но только в свете недавней перепалки с байкершей звучит как издевательство. Типа, нет у него таких моральных принципов и нравственных устоев, за которые он способен рискнуть шкурой. И поэтому его услуги просто пытаются купить. У Сержа аж скулы свело от злости. А этот мерзкий Юджин, он словно насквозь все видит!

— Сергей, я понимаю, что на принятие такого решения нужно время. Как я говорил, дорога до форта займет час. Думаю, этого вполне достаточно. А сейчас прошу в машину, время не ждет.

Командир отдал приказ, бойцы в камуфляже рассыпались по кустам по обе стороны дороги и исчезли из виду. Минут через пять по дороге следом за ними двинулась колонна. Сперва «ганомаги», за ними «доджи». Тащились медленно, часто останавливаясь, чтобы не обгонять прочесывающих лес людей.

Сергей сидел броневике, на правом, командирском сиденье, предоставленный самому себе. И его сейчас буквально раздирали на части противоречивые эмоции. Ему были, в принципе, симпатичны эти люди из Форта. Но не настолько, чтобы подставляться из-за них под пули. Опять же, если он откажется, как он потом сможет жить среди этих людей? Ведь весь русский анклав не дотягивает и до тысячи человек. И не нужно быть прорицателем, чтобы догадаться, что уже завтра о нем все будет известно. И куда бы он не уехал, везде на него будут смотреть как на… нет, не на труса, но как на человека второго сорта. Уже понятно, что здесь, в Русском Союзе, взаимоотношения между людьми очень тесные. Жить по принципу «моя хата с краю» не выйдет. Да и этот дебильный коммунистический лозунг: «кто не работает, тот не ест»… За шарик он может получить столько, что можно будет бездельничать до конца жизни. Вот только люди, рядом с которыми придется жить, такой фортель не поймут и не оценят. И даже если вслух ничего не скажут, то за глаза непременно осудят. И будет он чувствовать себя чужим среди своих. Может, податься куда-нибудь в другие анклавы? Вот, хотя бы, в Берн, про который рассказывал Клаус Лори. Но вот сам Клаус что-то не горит желанием туда возвращаться.

А что делать с шариком? Вряд ли Юджин врал, когда говорил, что в других местах его просто отберут. Сдать его здесь и потом тащиться на новое место с кучей барахла? Тоже так себе вариант.

Серж не успел додумать мысль. Броневик дернулся и в очередной раз остановился. По броне тихонько постучали:

— Евгений Михайлович, тут, кажется, вас встречают.

— Далеко отсюда?

— Да нет, метров двести по дороге.

Броневик прополз еще немного, и вскоре перед ним предстала чудная картина: шестерка бойцов боевого охранения мирно беседовала с шестеркой ребят в желто-коричневом пустынном камуфляже, вооруженных пистолетами-пулеметами МП-40. У одного был британский пулемет Bren Mk2. На обочине меж двух тоненьких сосенок был растянут плакат, на котором большими буквами было написано по-русски: «Мы ждем Юджина».

Женя вылез из броневика и подошел к теплой компашке.

— Кто здесь ждет Юджина?

— Мы ждем, — вразнобой отозвались «пустынники».

— Ну вот, можно сказать, дождались.

— А как мы можем в этом убедиться? Спросил один из группы ожидания.

Женя почесал в затылке.

— Вообще говоря, никак. Нет у меня бумаги с печатями и подписями о том, что податель сего непременно является тем самым Юджином. Так что либо вы верите мне на слово, либо — извините, мы спешим, у нас время тикает.

Комитет по встрече переглянулся меж собой, а потом шустро выстроился в шеренгу по росту и выдал:

— Здравия желаем, товарищ Юджин!

— Вольно, бойцы, — отозвался Женя. Вы откуда здесь такие красивые и чистенькие? Не евреи, часом?

Мужики смутились.

— Вообще-то, да. А как вы узнали?

— Я, скорее, догадался. Ну и разведданные по вам были. Ну так откуда вы?

— Новый Цахал Нового Иерусалима, — ответил ему тот, что с пулеметом, на чистейшем русском языке.

— Вот это номер! И как же вас туда занесло?.

— Видите ли, в свое время, довольно давно, мы переехали на ПМЖ в Израиль. Все успели отслужить в Цахале, завели семьи, бизнес, устроились каждый по-своему, но весьма неплохо. А когда случился перенос, нас вместе со всеми в первой партии заслали. И надо сказать, что здесь нам совсем не понравилось.

— И что вас тут не устроило?

— Евреи.

— Это как?

— Понимаете, мы уехали из России в девяностые, можно сказать, что за колбасой. И эту колбасу таки сполна получили. У каждого было то, чего он хотел. Хочешь — ходи в синагогу, не хочешь — не делай обрезания. Хочешь — соблюдай шаббат, хочешь — забей на кошерную еду. А тут все начальники помешаны на религии. Тору заставляют наизусть учить, обряды исполнять приходится в приказном порядке, до мельчайших деталей. Все ритуалы до единого, во всех подробностях. Ошибешься в какой-нибудь мелочи, раввин потом епитимьями замучает. А тот такой случай подвернулся! Мы и на старой Земле в армии служили, и здесь туда же пошли. Служба тут ненапряжная, врагов не было, пока начальники сами их себе не нашли. Вот как стали сюда отряд собирать, мы и напросились, чтобы момент улучить, да и свалить по-тихому. С нами послали двоих религиозно-упоротых. Вон они под елочкой тихо лежат. Живые, только упакованы хорошо.

— А что, ребята, там, на вашей еврейщине про страшного Юджина много баек ходит?

— Более, чем. Им только что детей не пугают.

— Ну так для этого Гоблин есть, — хмыкнул Женя. — А вообще, я рад, что вы здесь, и что без крови обошлось. И приму я вас к себе с большой охотой. Вот только сейчас мне предстоит форт от эфиопов отбивать. Примерно… — он глянул на часы — минут через сорок.

— Так а мы на что? Если ты нас к себе принимаешь, то пойдем повоюем. Как говорится, дадим эфиопам мзды.

— А шведам?

— Что, там и шведы есть? Да и им заодно.

— Подумайте, мужики. А если кто из вас не доживет до победы мировой революции? Пульки-то летать будут взаправдашние.

— Сто лет слова этого не слышал — Мужики! Звучит-то как по-русски! Не доживем, значит судьба. Йосс, как говорят китайцы.

— Раз вы так уверены, тогда давайте. Мне во второй броневик нужен стрелок в башню и заряжающий. Кто из вас пулеметчик?

— Так я и есть, пиши — Яков Штукерман.

— Писать после будем, тех, кто жив останется. Кого в напарники возьмешь?

— Да вот он пусть будет, Аркаша Гройсман.

— Тогда занимайте места согласно купленным билетам. МП-40 это, конечно, хорошо, но не слишком. Давайте сюда, подберите себе что-нибудь получше.

— Ого! Да у вас тут целый арсенал!

— Прибарахлились? Ищите себе место. До форта доедете внутри, потом побежите пешком. Ну, вперед.

Вот же чудеса — евреи бегут из Израиля в Россию!

Осталось отпустить пехоту.

— Спасибо, ребята.

— Да чего там! Никаких проблем.

— Только подарочки не забудьте.

Бойцы закинули в машины два плотно увязанных свертка, попрыгали в «доджи» и умчались.