Черное облако

Глава 9 Подробное обсуждение

Любопытно, как сильно прогресс всего человечества зависит от отдельных личностей. Существует мнение, что тысячи и миллионы людей организованы в некое подобие муравейника. Но это не так. Новые идеи — движущая сила всякого развития — исходят от отдельных людей, а не от корпораций или государств. Хрупкие, как весенние цветы, новые идеи гибнут под ногами толпы, но их может взлелеять какой-нибудь одинокий путник. Так получилось, что среди огромного множества людей, переживших эпопею с Облаком, никто, кроме Кингсли, не дошел до ясного понимания его истинной природы, никто, кроме Кингсли, не объяснил действительной причины посещения Облаком солнечной системы. Его первое сообщение даже его собратьями-учеными, за исключением Александрова, было воспринято с открытым недоверием.

Вейхарт выразил свое мнение весьма откровенно.

— Все это вздор, — сказал он.

Марлоу покачал головой.

— Вот до чего доводит чтение научной фантастики.

— Нет никакой чертовой фантастики в том, что Облако двигалось напрямик к чертову Солнцу. Нет чертовой фантастики в том, что Облако остановилось. Нет чертовой фантастики в том, что сейчас происходит с ионизаций, — прорычал Александров.

Мак-Нейл, врач, был заинтригован. Новая гипотеза касалась его больше, чем всякие передатчики и антенны.

— Я хотел бы уточнить, Крис, что вы в данном случае подразумеваете под словом «живое».

— Видите ли, Джон, вы знаете лучше меня, что разница между понятиями «одушевленное» и «неодушевленное» весьма условна. Грубо говоря, неодушевленная материя обладает простой структурой и относительно простыми свойствами. С другой стороны, одушевленная, или живая, материя имеет весьма сложную структуру и способна к нетривиальному поведению. Утверждая, что Облако может быть живым, я подразумеваю, что вещество внутри него может быть организовано каким-то необычным образом, и поведение этого вещества, а следовательно, и поведение Облака в целом гораздо сложнее, чем мы предполагали раньше.

— Нет ли в ваших словах тавтологии? — вмешался Вейхарт.

— Я уже сказал, что такие слова, как «одушевленный» и «неодушевленный», — всего лишь некая условность. Если заходить в их применении слишком далеко, тогда, действительно, получится тавтология. Если пользоваться научными терминами, мне представляется, что химия внутренних слоев Облака довольно сложна — сложные молекулы, сложные структуры, построенные из этих молекул, сложная нервная деятельность. Короче говоря, я думаю, у Облака есть мозг.

— Черт побери! Точное попадание! — поддержал его Александров.

Когда смех стих, Марлоу обратился к Кингсли:

— Послушайте, Крис, мы понимаем, что вы имеете в виду, во всяком случае, нам кажется, что понимаем. Теперь выкладывайте свои аргументы. Не торопитесь, выкладывайте их по одному, посмотрим, насколько они убедительны.

— Ну, что ж, приступим. Пункт первый. Температура внутри Облака как раз подходит для образования очень сложных молекул.

— Верно! Один — ноль в вашу пользу. Действительно, температура там, вероятно, несколько больше подходит для этого, чем здесь, на Земле.

— Пункт второй. Условия в Облаке благоприятны для образования крупных структур, состоящих из сложных молекул.

— Это почему же? — спросила Иветта Хедельфорд.

— Я говорю о возможности слипания на поверхности твердых частиц. Плотность внутри Облака так велика, что почти наверняка там есть довольно крупные частицы твердого вещества; вероятнее всего — кристаллики обычного льда. Я полагаю, сложные молекулы сцепляются друг с другом, оказавшись на поверхности этих частиц.

— Очень верная мысль, Крис, — согласился Марлоу.

— Нет, простите, мне непонятно, — Мак-Нейл покачал головой. — Вы можете говорить о сложных молекулах, образовавшихся путем слипания на поверхности твердых тел. Но молекулы, из которых состоит живое вещество, имеют большую внутреннюю энергию. Все жизненные процессы основаны на использовании этой внутренней энергии. Неувязка вашей модели слипания в том, что таким образом вы не получите молекул с достаточно большой внутренней энергией.

Кингсли это замечание ничуть не поколебало.

— А из каких источников получают свою внутреннюю энергию молекулы живых организмов у нас на Земле? — спросил он Мак-Нейла.

— Растения — от Солнца, а животные — от растений или, конечно, от других животных. Так что, в конечном счете, энергия все равно идет от Солнца.

— А откуда Облако сейчас набирает энергию?

Аргументы Мак-Нейла обернулись против него самого, но так как ни он, ни кто-либо другой, казалось, не были склонны спорить, Кингсли продолжал:

— Давайте примем доводы Джона. Допустим, зверь в Облаке построен из тех же молекул, что и мы с вами. Тогда для образования этих молекул нужна энергия какой-нибудь звезды. Конечно, излучение звезд есть и в межзвездном пространстве, но там оно слишком слабо. Поэтому, чтобы получить действительно мощный заряд энергии, зверю надо приблизиться вплотную к какой-либо звезде. Как раз это он и сделал!

Марлоу разволновался.

— Боже мой, это объясняет сразу три разных события. Первое — потребность в солнечном свете. Второе — Облако держит курс прямо на Солнце. Третье — достигнув Солнца, Облако остановилось. У вас хорошо получается, Крис.

— Действительно, пока получается хорошо, — заметила Иветта Хедельфорд, — но кое-что еще остается неясным. Я не понимаю, как получилось, что Облако оказалось в межзвездном пространстве. Если ему нужен солнечный или звездный свет, значит, оно должно всегда оставаться возле какой-нибудь одной звезды. Или вы думаете, этот ваш зверь только что родился где-то в пространстве и теперь решил пристроиться к нашему Солнцу?

— И кстати, не объясните ли заодно, Крис, как этот ваш зверь управляет запасами энергии? Как ему удавалось выстреливать свои сгустки газа с такой фантастической скоростью, когда он тормозил свое движение? — спросил Лестер.

— Только не все сразу! Сначала я отвечу Гарри, потому что его вопрос вроде бы легче. Мы пытались объяснить выбрасывание этих сгустков газа действием магнитных полей, но это не удалось. Ведь для этого потребовались бы поля огромной интенсивности, они просто разорвали бы Облако на мелкие куски. Иными словами, мы не могли представить себе, как можно собрать с помощью магнитных полей такие большие количества энергии на сравнительно малых участках. Теперь давайте взглянем на эту проблему с нашей новой точки зрения. Начнем с того, что спросим, какой метод использовали бы мы сами, чтобы получить локальные концентрации энергии?

— Взрывы! — воскликнул пораженный Барнет.

— Совершенно верно, взрывы с использованием либо ядерного деления, либо, что более вероятно, ядерного синтеза. Водорода в этом Облаке хватает.

— Вы это серьезно, Крис?

— Вполне. Если я прав в предположении, что в Облаке живет какой-то зверь, то зачем отказывать ему хотя бы в той доле интеллекта, какой наделены мы?

— Тут есть небольшая трудность с радиоактивными веществами. Они слишком вредны для всего живого, — сказал Мак-Нейл.

— Только в том случае, если бы соприкасались с живым веществом. Производить взрывы с помощью магнитных полей нельзя, зато вполне возможно предохранить два различных вещества от соприкосновения друг с другом. Мне представляется, что этот зверь управляет веществом Облака с помощью магнитных полей и может, таким образом, перемещать массы вещества, куда ему угодно, по всему пространству внутри Облака. Я думаю, что он внимательно следит за тем, чтобы радиоактивный газ был полностью отделен от живого вещества — напомню, что я использую термин «живое» только для наглядности и удобства. Я не собираюсь затевать философский спор на эту тему.

— Знаете, Кингсли, — сказал Вейхарт. — Все и в самом деле получается гораздо лучше, чем я думал. Насколько я понимаю, вы хотите сказать, что в то время, как мы, в основном, действуем своими руками или с помощью машин, сделанных опять-таки нашими руками, этот зверь орудует при помощи магнитных полей.

— Примерно так. И должен добавить, мне кажется, что по сравнению с нами зверь находится в более выгодном положении. Во всяком случае, в его распоряжении больше энергии, чем у нас.

— Бог мой, ну еще бы! Надо думать, в миллиарды раз больше, — воскликнул Марлоу.

— Ладно, кажется, что с этим вопросом вы справились, Крис. Начинает казаться, что вы выигрываете спор. Но мы, ваши противники, возлагаем большие надежды на вопрос Иветты. По-моему, это очень дельный вопрос. Что вы можете на него ответить?

— Да, это дельный вопрос, Джефф; не знаю даже, смогу ли ответить на него достаточно убедительно. Могу только предполагать. Вероятно, наш зверь не может оставаться слишком долго в непосредственной близости от звезды. Видимо, он периодически подходит к той или иной звезде, синтезирует молекулы, которые являются для него как бы запасом питания, а затем убирается прочь. Время от времени зверю, вероятно, приходится повторять визиты к звездам.

— Но почему бы ему не жить постоянно около звезды?

— Например, такое объяснение. Если бы обыкновенное облако, в котором нет никакого зверя, осталось навсегда около какой-то звезды, то оно неминуемо превратилось бы в компактное конденсированное тело или в несколько таких тел. Мы с вами хорошо знаем, что когда-то наша Земля образовалась из такого же облака. Очевидно, зверю было бы крайне неприятно обнаружить, что его защитное облако превратилось в планеты. Отсюда можно сделать вывод — он спешит удалиться прежде, чем произойдет что-нибудь в этом роде. И, уходя, захватывает свое облако.

— А как вы думаете, когда это произойдет? — спросил Паркинсон.

— Не имею представления. Думаю, что зверь удалится после того, как возобновит свои запасы продовольствия. Это может продолжаться неделю, месяц, год, а может быть, и тысячи лет.

— По-моему, что-то вы здесь уж очень накрутили, — заметил Барнет.

— Возможно, попробуйте раскрутить, Билл. А что вас волнует?

— Да многое. Например, я думаю, что ваши замечания относительно возможной конденсации применимы только к неодушевленному облаку. Если же мы допускаем, что Облако способно регулировать распределение вещества внутри себя, то почему бы не предположить, что оно легко сможет не допустить ненужной конденсации. В конце концов, конденсация — процесс вяло текущий, и я уверен, ваш зверь с помощью минимального контроля сумеет полностью исключить конденсацию.

— У меня есть целых два ответа. Во-первых, я думаю, что зверь потеряет возможность управления, если будет оставаться около Солнца слишком долго. В этом случае в Облако проникнет магнитное поле Солнца. Вращение Облака вокруг Солнца закрутит магнитное поле, и всякая возможность управления будет потеряна.

— Да, это вы хорошо придумали!

— Вы с этим согласны? А вот еще. Как бы наш зверь не был отличен от земных живых существ, одно качество у нас должно быть общим. Он должен подчиняться тем же простым биологическим законам отбора и развития, что и мы. Вот что я хочу сказать. Нет оснований предполагать, что Облако с самого начала содержало вполне развитого зверя. Вначале должно было быть нечто примитивное, точно так же, как жизнь на Земле началась с простейших форм. Поэтому сначала в Облаке могло и не существовать такого четкого управления распределением вещества. Если бы Облако первоначально располагалось поблизости от звезды, оно не смогло бы предотвратить конденсацию в планету или в несколько планет.

— Тогда как вы представляете себе его начало?

— Оно должно было зародиться далеко в межзвездном пространстве. Сначала жизнь в Облаке поддерживалась, вероятно, за счет общего излучения звезд. Даже это дало бы ей больше энергии излучения для построения молекул, чем получает жизнь на Земле. Дальше, я думаю, было так: по мере того как в этом существе развивался интеллект, оно должно было сообразить, что питания значительно прибавится, если ненадолго приблизиться к какой-нибудь звезде. И все-таки мне кажется, что зверь — обитатель межзвездных пространств. Ну что, Билл, у вас еще есть возражения?

— Еще один вопрос. Почему Облако не может испускать свое собственное излучение? Зачем ему себя утруждать, приближаясь к звезде? Если оно способно использовать реакцию синтеза ядер для гигантских взрывов, то почему бы ему не использовать этот же ядерный синтез, чтобы получить нужную ему энергию?

— Чтобы получать контролируемым образом энергию в виде излучения, нужен термоядерный реактор; как раз такими реакторами являются звезды. Наше солнце — именно такой гигантский реактор, использующий реакцию ядерного синтеза. Чтобы генерировать нужное излучение в масштабах, сравнимых с солнечными, Облаку пришлось бы самому превратиться в звезду. Но тогда там стало бы слишком жарко, и наш зверь изжарился бы живьем.

— И притом я очень сомневаюсь, чтобы облако такой массы может генерировать сильное излучение, — заметил Марлоу. — Его масса слишком мала. Так что в соответствии с соотношением масса-светимость оно должно было бы испускать совершенно ничтожное количество энергии по сравнению с Солнцем. Нет, тут вы неправы, Билл.

— Я тоже хочу задать вопрос, — сказал Паркинсон. — Почему вы говорите об этом звере в единственном числе? Почему в Облаке не может существовать много маленьких зверей?

— На это есть свои причины, но объяснять их было бы слишком долго.

— Да теперь все равно, полночи мы и так проговорили, давайте, выкладывайте все.

— Что ж, предположим, в Облаке не один большой зверь, а много маленьких. Я думаю, вы все согласны, что между различными индивидуумами обязательно должна быть связь.

— Несомненно.

— В какой форме будет осуществляться такая связь?

— Уж об этом вы должны рассказать сами, Крис.

— Мой вопрос был риторическим. Я хотел сказать, что наши методы связи для зверей в Облаке не подходят. Мы сообщаемся друг с другом акустически.

— То есть, при помощи разговоров. Действительно, это наш излюбленный метод, Крис, — сказала Энн Холей.

Но Кингсли сейчас не понимал шуток. Он продолжал:

— Любая попытка использовать звук потонула бы в невероятном шуме, который стоит внутри Облака. Это было бы еще труднее, чем пытаться разговаривать, когда ревет сильнейшая буря. Я думаю, нет никаких сомнений, что связь в таких условиях может осуществляться только с помощью электричества.

— Да, пожалуй, это достаточно ясно.

— Хорошо. Кроме того, нельзя забывать, что по нашим масштабам расстояния между индивидуумами были бы очень велики, так как размеры Облака, с нашей точки зрения, огромны. Очевидно, нельзя полагаться при таких расстояниях на постоянный ток.

— Нельзя ли проще, Крис?

— Ну, в сущности, звери не могли бы пользоваться тем, что мы называем телефоном. Проще говоря, разница между связью на постоянном и переменном токе та же, что и между телефоном и радио.

Марлоу улыбнулся Энн Холей.

— Не обращайте внимания, Кингсли пытается нам объяснить, в своей неподражаемой манере, что связь должна осуществляться при помощи радиоволн.

— Если вы думаете, так понятнее…

— Конечно, все понятно. Подождите минутку, Энн. Когда мы посылаем световой или радиосигнал, при этом испускаются электромагнитные волны. В пустоте они распространяются со скоростью 300 тысяч километров в секунду. Даже при такой скорости для передачи сигнала через все Облако для этого потребовалось бы около десяти минут.

— Теперь прошу обратить внимание, что количество информации, которое может быть передано при помощи электромагнитных колебаний, во много раз больше той информации, которую мы можем передать с помощью обычного звука. Это хорошо видно на примере наших импульсных радиопередатчиков. Поэтому, если в Облаке живут отдельные индивидуумы, они должны общаться друг с другом значительно быстрее, чем мы. Им должно хватать сотой доли секунды, чтобы изложить друг другу то, на что нам требуется целый час.

— Ага, я начинаю понимать, — вмешался Мак-Нейл. — При такой скорости обмена информацией становится вообще непонятно, вправе ли мы говорить об отдельных индивидуумах!

— Ну, вот и до вас дошло, Джон!

— А до меня не дошло, — сказал Паркинсон.

— Проще говоря, — дружелюбно пояснил Мак-Нейл, — Кингсли утверждает, что если в Облаке есть индивидуумы, то они должны в такой степени владеть телепатией что, в сущности, уже бессмысленно считать их существующими отдельно друг от друга.

— Но почему ты нам сразу так не сказал? — удивилась Энн.

— Потому что слово «телепатия», как и многие другие часто используемые слова, на самом деле, не так уж много значат.

— Ну, во всяком случае, для меня оно означает очень многое.

— И что же оно означает для тебя, Энн?

— Оно означает непосредственную передачу мыслей без помощи слов и, конечно, без всяких записей, жестов и так далее.

— Иными словами, оно значит — если оно вообще что-нибудь значит — неакустическую и не зрительную связь.

— То есть использование электромагнитных волн, — вставил Лестер.

— А электромагнитные волны означают использование переменных токов, а не напряжений и постоянных токов, которые возникают у нас в мозгу.

— Но я всегда считал, что все мы, в какой-то степени, обладаем определенной способностью к телепатии, — возразил Паркинсон.

— Вздор. Наш мозг просто не годится для телепатии. Его деятельность основана на постоянных электрических потенциалах, однако при этом никакого излучения не возникает.

— Я понимаю, что вообще-то это жульничество, но мне казалось, иногда у этих телепатов здорово получается, — настаивал Паркинсон.

— Самый чертовски отвратительный подход к науке, — прорычал Александров. — Зависимости, получаемые на основе экспериментальных данных, ни к черту не годятся. В науке работают только предсказания.

— Не понял.

— Алекс пытается сказать, что в науке имеет ценность только проверка предсказаний, — объяснил Вейхарт. — Именно таким образом Кингсли побил меня несколько часов тому назад. Если же сначала делается множество экспериментов, в которых обнаруживаются совпадения, на основе которых потом никто не может предсказать исход новых экспериментов, — то от этого нет никакого толка. Все равно, что заключать пари на скачках после заезда.

— Идеи Кингсли несомненно очень интересны с точки зрения неврологии, — заметил Мак-Нейл. — Для нас, людей, обмен информацией крайне трудное дело. Нам приходится предварительно переводить информацию с языка электрических сигналов — постоянных биотоков мозга. Этим занят большой отдел мозга, управляющий губными мускулами и голосовыми связками. И все-таки наш перевод весьма далек от совершенства. С передачей простых мыслей мы справляемся, может быть, не так уж и плохо, но передавать сложные эмоции очень трудно. А эти маленькие зверьки, о которых говорит Кингсли, могли бы, видимо, передавать и эмоции, и это еще одна причина, по которой, пожалуй, довольно бессмысленно говорить об отдельных индивидуумах. Страшно даже подумать: все, что мы с таким трудом втолковываем друг другу целый вечер, они могли бы передать за сотую долю секунды, причем с полной ясностью и гораздо большей точностью.

— Мне хотелось бы обсудить вашу идею об отдельных зверьках подробнее, — обратился Барнет к Кингсли. — Как вы думаете, каждый из них сам изготовляет себе передатчик?

— Вовсе нет, никто никаких передатчиков не делает. Давайте я опишу, как я себе представляю биологическую эволюцию Облака. Когда-то на ранней стадии там было, наверное, множество более или менее отдельных, не связанных друг с другом индивидуумов. Затем связь все более совершенствовалась, но не путем сознательного изготовления искусственных передатчиков, а в результате медленного биологического развития. У этих живых существ способность к передаче электромагнитных волн развивалась, как биологический орган, подобно тому, как у нас развивались рот, язык, губы и голосовые связки. Постепенно они должны были достигнуть такого высокого уровня общения друг с другом, какой мы едва ли в силах себе представить. Не успевает один из них подумать что-либо, как эта мысль тут же передается абсолютно всем. Эмоциональное переживание разделяется остальными еще до того, как его осознавал тот первый, у кого оно возникло. При этом обязательно должно было произойти стирание индивидуальностей, преобразование в единое и согласованное целое. Зверь, каким он мне представляется, не должен находиться в каком-то определенном месте Облака. Его различные части могут быть распределены по всему Облаку, и все же я рассматриваю его как единое биологическое тело с общей нервной системой, в которой информация распространяется со скоростью 300 тысяч километров в секунду.

— Давайте обсудим подробнее природу этих сигналов. Наверняка, они длинноволновые. Использование обычного света, по-видимому, совершенно невозможно, так как Облако непрозрачно для него, — сказал Лестер.

— Я думаю, это радиоволны, — продолжал Кингсли. — Есть веские основания так думать. Ведь для того, чтобы система связи была действительно эффективной, все колебания должны происходить в одной фазе. Этого легко достигнуть с радиоволнами, но, насколько нам известно, не с более короткими волнами.

Мак-Нейл подскочил на месте.

— Наши радиопередачи! — воскликнул он. — Они, наверное, помешали нервной деятельности Облака.

— Да, помешали бы, если бы им позволили.

— Что вы хотите этим сказать, Крис?

— Очевидно, что зверю приходится бороться не только с нашими радиопередачами, но и с огромной лавиной прочих космических радиоволн. Поступающие отовсюду из Вселенной эти радиоволны постоянно мешали бы его нервной деятельности, если бы, конечно, он не выработал какую-то форму защиты от них.

— Какого рода защиту вы имеете в виду?

— Я говорю об электрических разрядах во внешних слоях Облака, вызывающих ионизацию, достаточную для того, чтобы не пропускать внутрь радиоволны. Подобная защита играет столь же важную роль для Облака, как для человеческого мозга череп.

По комнате поплыли густые клубы анисового дыма. Марлоу вдруг почувствовал, что его трубка раскалилась до такой степени, что ее уже невозможно держать в руках, он осторожно положил ее на стол.

— Боже мой, вы думаете, что именно этим объясняется возрастание ионизации в атмосфере, когда мы включаем передатчики?

— Скорее всего, это именно так и есть. Помните, мы говорили о механизме обратной связи? Так вот, у нашего зверя он наверняка имеется. Если излучение проникает в Облако слишком глубоко, напряжение тут же возрастает, возникают электрические разряды. Ионизация немедленно увеличивается до тех пор, пока волны не перестают проходить.

— Но ведь ионизация происходит в нашей атмосфере.

— В данном случае, я думаю, мы можем рассматривать нашу атмосферу как часть Облака. Свечение ночного неба говорит, что все пространство между Землей и наиболее плотной, дискообразной частью Облака, заполнено газом. Можно сказать, что с точки зрения радиотехники мы находимся внутри Облака. Этим, я думаю, и объясняются наши неполадки со связью. Раньше, когда мы были еще снаружи Облака, зверь защищал себя от идущих с Земли радиоволн не ионизацией нашей атмосферы, а внешним ионизованным слоем самого Облака. Но раз мы оказались внутри этого защитного экрана, электрические разряды стали возникать уже в атмосфере, нарушая радиосвязь.

— Звучит логично, Крис, — сказал Марлоу.

— Адское наказание, — подтвердил Александров.

— А как быть с передачами на волне в один сантиметр? Они проходят беспрепятственно, — возразил Вейхарт.

— Цепь рассуждений становится слишком длинной, но напрашивается еще одна идея. По-моему, она заслуживает внимания, поскольку может подсказать, что нам делать дальше. Мне кажется маловероятным, что это Облако — единственное в своем роде. Природа никогда ничего не изготовляет в одном экземпляре. Почему бы не допустить, что нашу Галактику населяет множество таких зверей. Тогда следует предположить наличие связи между ними. А это означает, что какие-то длины волн нужны Облаку для поддержания внешней связи, такие волны наверняка могут проникать внутрь Облака и не причинять вреда его нервной системе.

— И вы думаете, для этого подходит длина волны в один сантиметр?

— Ну, конечно.

— Но почему тогда не было ответа на наши передачи на этой волне? — спросил Паркинсон.

— И это понятно, мы не посылали никаких сообщений. Что можно ответить на передачу, не несущую никакой информации?

— Почему бы нам не попробовать передавать на одном сантиметре осмысленные сообщения? — воскликнул Лестер. — Непонятно только, можно ли надеяться, что Облако сумеет их расшифровать?

— Для начала это не так уж и принципиально. Важно просто показать, что наши передачи содержат какую-то информацию. Нам достаточно периодически повторять одинаковые сочетания сигналов. Но как только Облако догадается, что наши передачи отправлены разумными существами, можно будет ждать ответного сообщения. Сколько вам понадобится времени, чтобы начать, Гарри? Пока вы, кажется, не готовы передавать модулированные сигналы на одном сантиметре?

— Увы, но дня за два мы обязательно управимся, если будем работать по сменам круглые сутки. Я так и знал, что не добраться мне сегодня до постели. Пошли, ребята, начинаем.

Лестер встал, потянулся и вышел из комнаты. Все стали расходиться. Кингсли отвел Паркинсона в сторону.

— Послушайте, Паркинсон, — сказал он, — об этом не стоит болтать, пока не узнаем больше.

— Само собой, премьер-министр и так подозревает, что я немного тронулся.

— Но одно вы можете ему сообщить. Если бы Лондон, Вашингтон и другие страны смогли наладить производство десятисантиметровых передатчиков, весьма вероятно, что связь между странами была бы восстановлена.

Поздно вечером, когда Кингсли и Энн Холей остались одни, Энн спросила:

— Как тебе такое пришло в голову, Крис?

— Видишь ли, на самом деле все довольно очевидно. Основная трудность заключается в нашем предубеждении против подобных мыслей. Представление о Земле, как о единственной обители жизни, очень глубоко укоренилось во всех нас, несмотря на научно-фантастические романы и детские комиксы. Если бы мы с самого начала смотрели на эти события непредвзято, мы бы давным-давно все поняли. С самого начала было очень много непонятного, и в этом непонятном была своя система. Как только я преодолел психологический барьер, то сразу увидел, что трудности просто и естественно устраняются, достаточно было сделать одно-единственное предположение, и все сразу встало на свои места. Думаю, что и Александров давно все понял, жаль, что его английский так плох.

— Ты хочешь сказать, чертовски плох. И ты серьезно думаешь, что эта затея со связью удастся?

— Вся надежда только на это. От этого зависит наше существование.

— Почему?

— Вспомни, какие бедствия уже претерпела Земля, хотя Облако ничего специально против нас не предпринимало. Небольшое отражение света от его поверхности едва не изжарило нас живьем. Краткое затмение Солнца едва не заморозило. Если Облако направит против нас самую ничтожнейшую часть находящейся в его распоряжении энергии, все люди, растения и животные, будут стерты с лица Земли.

— Но почему оно должно так поступить?

— Откуда я знаю! Много ты думаешь о каком-нибудь ничтожном жучке или муравье, когда наступаешь на него ногой во время прогулки? Достаточно одного газового сгустка вроде того, что попал в Луну три месяца назад, и нам конец. Рано или поздно Облако обязательно начнет опять выбрасывать точно такие же сгустки. А может быть, и сгустков не понадобится, и мы погибнем от какого-нибудь чудовищного электрического разряда.

— Облако действительно может это сделать?

— А почему бы и нет? Облако располагает поистине колоссальной энергией. Если же мы сумеем рассказать ему о себе, возможно, оно и позаботится о том, чтобы не растоптать нас.

— Станет ли оно о нас беспокоиться?

— Ну, если бы жучок сказал тебе: «Пожалуйста, мисс Холей, постарайтесь не ступать сюда, а то вы меня раздавите», — неужели бы ты его раздавила?