Чернушка

16

Трое следующих суток ими владела неутолимая страсть к скитаниям. Они обошли всю противоположную сторону ущелья — от шоссе до высокого плато, где начинались незнакомые леса. Следы их тянулись по краю луговины и круч, по просекам, буеракам и осыпям, но чаще всего они двигались по глубоким глухим оврагам. Чернушка что-то искала, а лис покорно следовал за ней.

Вечерами, перед тем как отправиться в странствие, они вместе выходили на охоту. Лис превосходно ловил птиц и зайцев. Теперь же он вкладывал в охоту все свое искусство, чтобы понравиться своей избраннице. Поймав зайца, он съедал свою долю только после того, как Чернушка уже отваливалась. Лис проявлял к ней такое внимание, что ей почти не приходилось ни о чем заботиться. Однако вела она себя по-прежнему не очень-то благосклонно. Ворчала, когда он подходил к ней чересчур близко, вырывала изо рта пойманную мышь и даже кусала, когда ей что-нибудь было не по нраву. Лис безропотно покорялся и терпел все.

Снова повалил снег крупными хлопьями и прикрыл начавшую уже подсыхать черную землю. Лес стал легким и чистым. Дни прибывали, и от обилия света снег казался еще белее. Он легонько поскрипывал под лапами лисиц, бежавших при свете продирающейся сквозь пелену высоких облаков луны. В одну из таких ночей они совершили свое последнее странствие далеко вниз по течению реки в места, где Чернушка никогда раньше не бывала.

В ту ночь филин спугнул ворон, ночевавших в скалах напротив сторожки дорожного мастера; они вылетели оттуда всей стаей с тревожным граем и рассыпались потухшими угольками по свинцовому небу, затмившему своими облаками лунный свет. Внизу возле шоссе пес Фокасинова бродил у сараев и выл на луну, потому что и ему надоело одиночество, а в это время его хозяин возвращался в сильном подпитии из деревенской корчмы и, спотыкаясь и шатаясь, молча уминал размякший снег мокрыми царвулями.

Чернушка повела своего спутника на север. Сначала они шли через вырубку, где из снега торчали невывезенные стволы и навалы сучьев, потом миновали угольную кучу и оказались на самой высокой точке предгорий. Дальше горы уходили вверх несколькими волнистыми отрогами. На севере они понижались и пропадали на горизонте. Отроги поросли молодым лесом, вокруг не было ни одного поселения. Место было глухое и дикое, изрезанное множеством неглубоких оврагов, заросших дубом и грабом.

Чернушка спустилась в один из оврагов и обошла его. Она не увидела на снегу никаких следов диких зверей, кроме беличьих, ни одна тропа не пролегала сквозь заросли кустов. Черную сеть ветвей пробивала скала, уходившая глубоко в землю. Под скалой было маленькое углубление.

Чернушка залезла внутрь и некоторое время оставалась там. Лис ждал, наставив уши и заглядывая под скалу.

Наконец Чернушка вылезла, отряхнулась и села возле скалы. Ей здесь нравилось. Дно оврага было довольно далеко, полая вода сюда не дойдет. Кроме того, пещерка смотрела на юг. Все же Чернушка еще колебалась и долгое время вслушивалась, поворачивая свои черные уши во все стороны. Но все, что улавливал ее слух, не внушало тревоги — поблизости журчал ручеек, с ветвей падал снег, освобождал их от своей тяжести, и они подскакивали вверх. Где-то далеко, там, где темная пелена на небе разрывалась, слышался прерывистый собачий лай; на шоссе, оставшемся к востоку от них, урчал запоздалый грузовик, и фары его выстреливали длинные снопы света, освещавшие белый лес.

Чернушка взглянула на лиса и легла на мокрый снег. Ее товарищ обрадованно подскочил к ней, и они начали играть. Он перепрыгивал через нее, легонько дергал за уши, хватал за шею. Она лежа защищалась, выворачивая голову, чтобы отразить его атаки. Потом вдруг прервала игру и села за скалой. Лис тут же угомонился. Не теряя времени, полез под скалу и стал рыть мягкую землю…