Черные начала. Том 3

Глава 67

Я полностью смог оценить, что такое быть сильным и подниматься по культиваторским ступенькам.

Вот идёшь ты в сраном халате по снегу под ледяным ветром и не умираешь, так как твоё тело… оно уже другое. Тебе холодно так, что хочется сдохнуть, ты не чувствуешь ног и не можешь шевелить пальцами, руки не двигаются от слова совсем и нередко их режет болью. А ты всё равно жив.

Когда нормальный человек сдох бы через пятнадцать минут или получил такие обморожения, что не дожил бы до завтра, я до сих пор иду. Я вижу, насколько белые у меня руки, чувствую, насколько замерзаю, а всё равно могу идти, циркулируя по телу Ци, которая помогает сохранить жизнь частям тела, которые на последнем издыхании.

Как же я устал…

А ещё и Лунная Сова тут просит сдохнуть. Мало этого, возникли и естественные проблемы.

— Почему вы не сказали? — сдерживая злость, спросил я. — Нравится так лежать?!

Она не ответила. Её взгляд стал пустым, затуманенным. Но за неё вступилась Люнь.

— У неё повреждён позвоночник, Юнксу. Она может просто не чувствовать, когда хочет в туалет. К тому же, она мастер и…

Ей стыдно, я понял.

— Нет ничего стыдного в этом… — проворчал я и вытащил её из мехового мешка.

Пришлось немного помыть её снегом везде, где нужно, после чего протереть ещё и мех. Она лежала на снегу, пока я всё оттирал, не издавая ни звука, но из глаз у неё текли слёзы. Значит, она не рехнулась и всё прекрасно понимает, просто ушла в себя. Блин, она, конечно, сука, но мне её жаль чисто по-человечески.

— Не парьтесь, Лунная Сова, скоро мы куда-нибудь выйдем, — уложил я её обратно в мешок.

— Что такое последователь ступеней Вечных, который не может двигаться, Ханг? — неожиданно спросила она хриплым голосом.

— Э-э-э… последователь-калека?

— Никто, пустое место.

— Но вы живы.

— И это хуже смерти. Хуже смерти в бою может быть только жизнь навечно прикованной к кровати, которая не может пошевелиться. Ханг, ради всего святого, убей меня… — прохрипела она умоляюще.

— В другой раз, Лунная Сова.

Меня бы кто убил…

Эта мысль посещала меня всё чаще и чаще, пока я брёл по указателям, которые могли в принципе никуда и не привести нас. Тот, кто хоть раз замерзал вот так, поймёт, о чём я. Это сложно терпеть, все твои мысли сводятся лишь к тому, что ты, сука, замерзаешь. Ни желаний, ни воли, лишь холод даже в собственных мыслях. Он выдавливает жалость, желания и даже страх.

Иногда у меня возникало стойкое желание забиться в мешок к Лунной Сове, но если так сделать, то как продвигаться дальше? Ещё и кушать хочется…

Блин, надо было взять с того тролля мяса…

После первой ночёвки где-то к полудню на горизонте появился первый признак цивилизации.

На одной из гор, что возвышалась между своими более крупными собратьями, на самом верху виднелось что-то типа монастыря. Но одного взгляда было достаточно, чтобы сказать — он заброшен.

С другой стороны, если есть строение, будет где спрятаться!

— Хоть что-то… — пробормотал я, присев и взъерошив мех у Зу-Зу. Этому, млять, вообще побоку на любой мороз было, вон как отожрался, супостат.

— Там может что-нибудь водиться, — заметила Люнь.

— Если там что-то водится, то это что-то можно съесть, — отозвался я.

В последнее время стал замечать за собой то, что с каким-то голодом смотрю как на Зу-Зу, так и на уже начатую ногу Лунной Совы. Ничего такого, нет, просто думаю, насколько она вкусная. Я гнал эти мысли прочь, но чем больше мороз сводил меня с ума, тем больше подобных мыслей появлялось.

Заражения у неё, кстати, после такого пира не было, но лишь потому, что я обрабатывал её раны. И не чем-то, а собственной Ци. Если моя Ци отравляет человека, то же самое она должна делать и с бактериями, паразитами и прочей грязью, верно?

По крайней мере, я отталкивался именно от такой логики, и, как видно, всё было пока в порядке.

Забраться на гору, где расположился храм в окружении более монструозных хребтов, оказалось пипец как непросто. Ступени, ступени и ещё раз ступени… А приплюсовать сюда ветер, который сдувал отсюда не только снег, но и нас нахрен, плюс местность, где попросту негде было спрятаться, и я мог с уверенностью сказать, что эти монахи больные ублюдки. Здесь разве что небольшие будки из камня для подношений были, которые построили на всём протяжении лестницы.

— Сука… как же холодно… — пробормотал я, коченея из-за порывов ветра, которые здесь не заканчивались.

— Зато как красиво!

— Люнь, закрой рот, не зли меня, — прохрипел я. — Но да, здесь красиво.

Вид с горы, на которую мы уже поднялись наполовину, действительно открывался красивый — тупо горы и снега. А ещё я, кажется, простудился.

К огромным воротам мы подобрались лишь под вечер, когда уже вовсю смеркалось. В отличие от низин, где мы до этого шли, здесь было даже немного солнечно, по крайней мере снег, да и сам тибетский храм был залит приятным оранжевым светом.

Прежде чем вломиться в него, я всё же решил постучаться. Просто на всякий случай, чтобы меня монахи потом не отпинали. Как-никак, вежливость — главный аргумент в любом вопросе.

Ударив по монструозным дверям кулаком, я замер, слыша, как эхо от ударов гуляет по ту сторону.

— Люнь, глянь, есть кто там? — попросил я призрачную.

И та, вернувшись через пару секунд, покачала головой.

— Совсем пусто.

— А признаки людей?

— Ну… там всё аккуратно и чисто, но явно забыто.

Ну и отлично.

Пришлось слегка поднапрячься, чтобы отворить хотя бы одну створку этих монстров. Зато старания были вознаграждены тем, что мы наконец смогли укрыться от ветра и холода, попав в большой пустой зал.

— Бывала в подобных местах? — спросил я, оглядываясь.

— Один раз.

— А здесь должно быть… так пусто?

Просто я ожидал, наверное, что-то типа церкви, скамейки и так далее, что видел в храме Люнь, а здесь… просто пустой зал. Большой, высокий, заканчивающийся сверху куполом, который за это время уже весь облупился. Из мебели здесь были разве что каменные скамейки у стен да специальные столики в форме лесенки, на которые ставились свечи. В самом центре располагался небольшой квадратный подиум.

Я на всякий случай прислушался к Ци, но её концентрация едва-едва превышала здесь уровень, что был на улице.

— Давай осмотримся, — оставил я мешок с Лунной Совой в стороне и прошёл к центру. — Зу-Зу, тоже ищи что-нибудь интересное.

И так втроём мы обошли весь зал. Нашли в задней части дверь, которая вела в коридор. Здесь было несколько комнат. Одна была складом, но здесь мы нашли лишь пустые коробки, вторая была… не знаю, здесь всё было как после погрома. Зато третья отдалённо напоминала комнату: кровать, каминчик и даже деревянный стул.

Немного пошерстив здесь, я нашёл и небольшой котелок, который вполне мог сгодиться. Надо было его просто помыть.

Ну чё, живём!

— Зу-Зу, ищи крыс или кого здесь можно приготовить, — отдал приказ я пушистому.

После этого вышел в зал и затащил в комнату волокушки. Осторожно вытащил Лунную Сову наружу и положил её на старую кровать.

Не хочу показаться извращенцем, но в этом есть что-то. Именно в том, что ты берёшь её тело, которое безвольно и полностью подвластно тебе. Оно настолько расслабленно, что буквально растекается на твоих руках, и ты можешь делать с ней что хочешь, слова не скажет.

Но…

— Сколько ты будишь мучить меня, — спросила сипло Совунья.

— О-о-о… ещё долго. Я думал, мы так и сдохнем там в горах, но, как видите, нашли место, где можем немного пожить. Сейчас ещё посмотрим, что здесь есть поесть, и вообще заживём.

— Убей меня.

— Не убью. Хотя ногу может и отрежу. Вам-то уже всё равно, а мы есть хотим.

Лунная Сова оказалась не юморной и беззвучно заплакала, пуская слёзы.

Эх, херовый из меня юморист…

Инал — гроза мастеров: доводит их до слёз и истерик.

Дальше всё было прямо по пунктам. Пока енот ловил нам поесть, я оттирал котелок, после чего разводил огонь в камине. Благо было что топить. После холодного снега простая горячая вода казалась самым вкусным напитком, что я когда-либо пробовал. Заодно накипятил воды и помыл нашу засрашу Совунью.

— Я хочу умереть прямо сейчас… — тоскливо произнесла она.

— Да ладно, все мы иногда под себя ходим, — похлопал я её по животику.

Я уже как-то и привык мыть её. Сначала было брезгливо отмывать всё, потом как-то зашёл с другой стороны, что могу трогать её на полных правах там, где ни одному другому не дано, что довольно возбуждало, а теперь вообще плевать.

— Ты меня ненавидишь, но держишь жизнь.

— Я не ненавижу вас, мастер Лунная Сова. Вы просто меня бесите, а это другое.

— У тебя есть шанс убить меня.

— Я не мокрушник. Вот вы бы меня убили?

— Да, — тут же последовал ответ.

Вот тебе и благодарность, блин.

Ну и хрен с тобой.

— Всё, лежите пока, сохнете.

В комнате к тому моменту уже стало заметно теплее.

Вскоре вернулся и наш маленьких охотник, который притащил нам несколько крыс. Конечно, кому-то это может показаться отвратительным, но блин, мясо есть мясо. К тому же, я теперь к подобному отвращения не испытывал.

— А мне будет? — посмотрела на меня Люнь глазами полными мольбы.

— Нет, тебе не обязательно.

— Ну вот…

Поели все, даже Лунная Сова, которая хотела помереть. И первый раз за эти дни мы могли поспать в тепле и спокойствии, не боясь быть заметёнными или замёрзнуть нафиг.

Я каждый раз возвращался к тому, что сделал тот хрен. Ведь он мог убить нас, разве нет? Но, вспоминая первый раз, когда меня хотел сбросить с высоты последователь Небесной Скалы, я предположу, что тот скорее хотел просто поиздеваться.

Есть такой тип людей, они любят чувствовать свою силу и любят её показывать. Лунной Сове сломали позвоночник, просто чтобы сделать беспомощной, лишили самого главного человека, для которого культивация — это вся жизнь. Поэтому тот факт, что меня решили убить таким способом, уже не выглядел столь странно.

Другой вопрос, что делать?

Я уже определил стороны света и понимал, в какую сторону нам идти, но… идти можно вечно, это могу точно сказать. Если горы действительно такие, какими описывает Люнь, мы можем и не дойти.

Плюс оставался открытым вопрос насчёт Ки…

Ки…

Она стала для меня больной темой, и я боялся принять решение, как именно теперь поступить…

Мы покинули заброшенный храм через день, переждав в нём метель. Ничего интересного здесь, увы, не было, и даже одежды самой простенькой не нашлось, но зато мы наелись крыс, которых я ещё и запас в дорогу. Звучит не очень, однако на вкус вполне себе нормальные, слабо отличающиеся от той же курицы. Не буду спрашивать, чем они здесь питаются, так как не хочу знать. Главное, что у нас теперь было мясо.

Спустившись по ступенькам, мы продолжили двигаться по каменным столбам, которые продолжали уходить в горы… хотя здесь куда ни сверни, одни горы. Не уверен, что пойди мы в любую из сторон, и хотя бы к завтрашнему дню выйдем из них, но столбы хотя бы вели по самым простым и безопасным участкам и были хоть каким-то признаком цивилизации.

Так прошло ещё три или четыре дня, за которые я вновь успел проклясть всё, что мог проклясть, из-за страшного холода. Все мысли вновь сузились до одной — идти дальше. Словно робот, шаг за шагом всё дальше и дальше. Когда-нибудь эти горы должны будут кончиться ведь, верно?

Но нет, не верно.

Мы вышли к людям раньше, чем смогли покинуть эту местность.

Храм на склоне огромной горы я увидел, едва мы перебрались через невысокий хребет. Большой и красный, он пятном выделялся на белом фоне и на этот раз не выглядел заброшенным. Только чтобы до него добраться, нам требовалось преодолеть ущелье, через которое был перекинут канатный мост.

Одного вида этого моста было достаточно, чтобы возненавидеть высоту. Но так как это был единственный путь на ту сторону…

Спустились мы с горы к ущелью довольно специфически, использовав Лунную Сову и мешок как санки — положил её вместе со шкурой на снег, сел сверху, ухватился за передний край, приподняв его, и поехал, словно на ковре-самолёте.

Вряд ли она была в восторге, однако Совунью никто и не спрашивал. А вот енот, как и я, с удовольствием прокатился вниз на полной скорости.

— Я хочу умереть… — простонала она.

— Да ладно вам, Лунная Сова, зато быстро спустились.

— Меня используют как салазки…

— Не вас, а шкуру. Я просто не стал вас вытаскивать.

Вряд ли это её успокоило.

Но нам волноваться надо было не о Лунной Сове, а о мосте. Он не выглядел крепким и не выглядел надёжным. Если уж на то пошло, он не выглядел никаким — тросы да доски. И при взгляде на них у меня появился вопрос — а не на нас ли они отживут свои последние годы?

Нет, реально, закон подлости — он такой, сначала думаешь, что пронесёт, а потом падаешь в ущелье. А падать было куда.

Высота здесь была хрен знает какой, и дно пряталось где-то внизу во мраке. Одному богу известно, что за дерьмо может водиться на самом дне. Но нам надо было на ту сторону, а значит, пройти всё равно придётся.

Подойдя ближе, я с сомнением коснулся верёвки.

Старая. И ссохшаяся. Она поскрипывала, когда ветер налетал на мост, раскачивая его из стороны в сторону, как аттракцион дьявола. Вроде бы не сильно, но это тут, с земли, так кажется, а там, я просто уверен, веселья будет полные ханьфу.

— Так-с… нам надо на ту сторону и желательно живыми.

— Он выглядит ненадёжным, глядишь, под весом нашим и сорвётся.

— Спасибо, Люнь, за ценное замечание. Как раз то, что нужно, чтобы подбодрить. Ты всегда умела подбирать нужные слова. Но проблемы это не меняет.

Я вздохнул и попробовал первую доску. Вроде не ломается, хотя сухая и скрипит так, будто сатана на дудке играет.

— Ладно. Зу-Зу, на ту сторону первым! — скомандовал я. Под этим-то мост точно не сломается.

Пушистый шар задорно и без промедлений быстро побежал по доскам на ту сторону, замедлившись только на середине. В том месте, где мост раскачивался сильнее всего. Медленно, прижавшись к доскам, он прополз почти весь центр, после чего ещё быстрее, чем до этого, бросился на ту сторону.

— Так, один есть…

Я посмотрел на Лунную Сову, которая мечтает о смерти, грустит о судьбе. Но, как говорят, иногда мечты сбываются, а потому с ней могут возникнуть сложности.

На всякий случай я обмотала шкуру так, чтобы та не спала с Совуньи, а сам взял её за руку. Просто если продолжить тащить вот так за шкуру, то вдруг что, и она из неё просто выскользнет и упадёт. А так я её держу.

— Ну, погнали, Лунная Сова?

Нет ответа. Ну и ладно, не очень-то и ждал.

Первый шаг оказался самым сложным, пусть я и испытал уже доску. Потом встал на вторую, прислушиваясь к тому, как та скулит под моим весом. Потом третья, четвёртая — и так одна за другой я двинулся через ледяную пропасть.

Буквально через десять досок склон горы, который ещё продолжал уходить вниз под мостом, закончился, и началась бездна. Мне хватило одного взгляда, чтобы поплохело. Гора просто обрывалась отвесной стеной. Там, во тьме бездны…

На мгновение мне показалось, что внизу что-то шевельнулось, и я замер, но… нет, игра воображения. А топать было ещё ого-го — мы только начали свой путь, который обещал быть небыстрым.

Вскоре я по достоинству оценил этот мост.

Уже ближе к центру он начал опасно раскачиваться влево-вправо, как колыбель, причём амплитуда оказалась куда больше, чем казалось со стороны. Здесь, блин, даже схватиться было не за что — перила так-то тоже из тросов и раскачивались не хуже деревяшек под ногами. Будто натяжения у моста и вовсе не было.

— Так… часть уже прошли.

— Малую частью, — подбодрила меня призрак.

— Люнь, заткнись.

— Как ты разговариваешь с великой…

— Просто заткнись, ты видишь, не время для твоих выкидонов?! — зло посмотрел я на неё.

Она лишь надулась обиженно и промолчала.

Так хотелось… ей врезать. Просто надо знать место и время, чтобы языком чесать, и это явно к таковым не относится. Интересно, за сколько лет мы были первыми, кто ступил на него?

Уж ближе к центру я понял енота. Здесь мотало из стороны в сторону так, что даже стоять было сложно. Я боялся, что сейчас мост качнётся, и наша калека просто соскользнёт вниз в бездну. Уверен, что она была бы этому только рада, но блин, нахрен я её тащил тогда?

Мне пришлось двигаться едва ли не приставным шагом, совсем позабыв…

Ох, млять… в этот момент под ногой разломалась доска, и ногой я провалился в образовавшуюся дыру, едва полностью не вывалившись в неё. В ужасе я вцепился в доски руками, больно ударившись об край яйцами, но даже не заметив этого. Сердце сделало кульбит, а взгляд сам упал на обломки досок, которые улетели вниз, под конец просто исчезнув.

Господи…

Я с трудом начал выкарабкиваться, вытаскивая ногу из дыры, обернулся… и увидел, как Люнь держит за край шкуру, не давая той соскользнуть на качающемся ветру.

— Спасибо… — с трудом вымолвил я.

— Да не за что, — улыбнулась она.

Взяв за руку Лунную Сову, я содрогнулся — ещё бы немного, и я просто вывалился бы вниз. Да и вывалился почти, только руками и успел зацепиться, что спасло. Ладно, осталось ещё столько же…

И я вновь тронулся в путь, чувствуя, как нас носит над бездной. Влево-вправо, влево-вправо… меня начало укачивать, и в животе появилось неприятное ощущение. Но надо было ещё немного пройти, вот ещё чуть-чуть.

Так и подбадривая себя, я почти добрался до конца…

Когда сначала услышал щелчок, как от хлыста, а потом уже почувствовал, как мост дёрнулся и начал клониться резко в бок. Едва успев, я в ужасе вцепился в канат, как бы обмотав руку вокруг него, другой покрепче сжав руку Лунной Совы и не давая ей соскользнуть в бездну. Лопнула противоположная перила, как я понял.

А потом отчётливый щелчок, ещё более громкий, будто ударили хлыстом сразу несколько человек, и весь мост ушёл у меня из-под ног.

Мы полетели вниз.

Я почувствовал, как захватывает дух, как все органы подпрыгнули, словно набрал скорость на качелях, как под ногами появляется свобода, и мы начинаем падать.

Но не вниз, а по амплитуде, словно на тарзанке, так как я до сих пор держался за трос. Разгоняемся до сумасшедших скоростей, после чего со всей силы врезаемся в стену, да так, что из меня выбивает всё говно, и Лунная Сова едва не выскальзывает из руки. Благо на этом уровне силы уже внушительные, и моя кисть как тиски, которые хрен разожмёшь.

Но…

Мы повисли над бездной на остатке моста. Повисли над самой бесконечностью. И отсюда ущелье выглядело в разы больше, чем сверху.

Мне стало не по себе, если так можно выразиться на фоне ужаса, что мы сейчас висим над пропастью. Хуже то, что я повис одной рукой на верёвке, а другой держу Совунью, и просто физически теперь не мог забраться обратно.

Немного покачиваясь на мосту, который трещал, как кости, я пытался зацепиться ногами за доски. Только если я за них зацеплюсь, то мне всё равно надо перекинуть руку выше, а та…

Ай!

Доска, на которую я встал, не выдержала веса нас двоих: хрустнула и полетела вниз в бездну.

Сука… сука-сука-сука-сука…

— СУКА! — рявкнул я, и моё эхо прокатилось по ущелью.

Я подтянул к себе Лунную Сову, но мне всё равно придётся её держать, так как иначе она соскользнёт.

И в этот самый момент мост тряхнуло. Верёвка, на которой мы висели, начала рваться. И если я не поспешу, то полечу вниз навстречу перезагрузке в другом мире.

Сука… меня начало захватывать отчаяние. Я пытался подтянуться, и у меня это получалось благодаря уровню, но вот что дальше? Руки-то заняты!

— Ханг, — неожиданно позвала меня Лунная Сова.

Я опустил глаза и увидел её спокойный ясный взгляд. Она висела, удерживаемая мной, обнажённая и… свободная от всего. Её волосы развевались на ветру. Она выглядела такой умиротворённой, что в данной обстановке от этого щемило немного сердце.

— Отпусти меня.

— Что? Нет, бредите, что ли…

— Ты не сможешь, да и не успеешь вытащить меня. Но погибнешь сам.

— Лунная Сова…

— Отпусти. Ты сможешь спастись, просто отпусти меня. Ты сделал всё, что смог.

В этот момент мост ещё раз тряхнуло. Рвались оставшиеся канаты.

— Погодите, у меня есть план…

— Прошу тебя, — тихо произнесла она. — Отпусти меня… для меня всё кончено, но не для тебя. И не для Ки.

— Я смогу…

Опять что-то щёлкнуло сверху, и енот испугано завыл.

— Кто-то должен спасти её, — продолжила Совунья. — И у неё теперь есть только ты, Ханг. Ты не должен погибнуть. Мои ступени закончились, такова моя судьба, а ты должен вернуть ту, кто способна изменить весь мир. Отпусти меня… — и неожиданно для меня улыбнулась. В первый раз я видел, чтобы она улыбнулась. Решила надавить своей обаятельностью. — Это моё последнее желание. Просто передай Ки, что я горжусь ею…

Мы висели над пропастью, раскачиваясь на ветру, но я видел сейчас только её глаза.

Иногда приходится выбирать. Иногда спасти всех просто невозможно. Иногда надо просто уметь отпускать. Обиды. Прошлое. Людей…

— Простите… — сипло произнёс я.

Просто иногда надо уметь отпускать…