Чёрные зеркала

Глава 9. Маска, я тебя знаю

— Бесполезно! Ничего не выходит! — Юмми отодвинула толстенную книгу и закрыла лицо ладонями, во всей красе демонстрируя беспомощность, чего за ней никогда не водилось.

— Без паники, — велел Элиас на правах главы ордена, но исключительно, чтобы подбодрить остальных. На его лице не читалось ни намека на уверенность. — Время еще есть. Мы справимся.

— Три дня, — напомнил Брайс, вертя в руках древний свиток, но Рашель толкнула парня в плечо и забрала документ. Положила рядом с ничего не замечающей Юмми.

Мы с Ульрихом переглянулись, и полуведьмак сделал мне большие глаза. Я на мгновение плотно сжала губы и проговорила строго:

— Между прочим, мы до сих пор не проверили полуцветов.

— Там нет никого достойного, — выдал Элиас.

По моему телу разлился жар, предупреждая об активности побочки.

— В прошлом году вы тоже так считали. Однако появились я и Милли.

Драгоценный дядюшка не нашелся, что на это ответить, а Юмми в сердцах стукнула кулаками по столу. Наши дела, действительно, были плохи. До ежегодного осеннего бала оставалось три дня, а мы до сих пор не определили возможных кандидатов в орден, хотя каждый вечер активно использовали артефакты: мы впятером в черном секторе, Юмми — в белом. Но те не реагировали, не чувствуя новых избранников.

— Ты права, полуцветов мы не проверяли, — проговорила светлая девчонка. — С ними сложнее. Нужно больше времени, а оно и так на исходе. Но и Элиас говорит дело, никто из особенного сектора не похож на тебя и Милли. Они другие. Сама знаешь.

Теперь язык отнялся у меня. Вот что тут скажешь? Даже мои бывшие друзья, поглощенные обидами на весь свет, не тянули на защитников Гвендарлин. Разве что Лиан. А все остальные и вовсе сплошные эгоисты. В прошлом семестре даже не посчитали нужным поблагодарить полноценных за спасение от смерти в огне.

— Так что будем делать? — спросил Ульрих. — Сдадимся? Пойдем на бал, как обычные гости? Забудем про отбор?

Юмми упрямо замотала головой.

— Ни за что! Есть у меня одна идея. Очень рискованная. Но она способна сработать.

Элиас почесал затылок.

— В прошлый раз ничего «рискованного» не случилось. Не считая синяков.

Он имел в виду открытие берлоги. Ничего дурного, действительно, не произошло. Внизу нас не подкараулили основатели, не поглотил внезапно образовавшийся портал в иное измерение (в смысле, ничего похожего на портал вообще не появилось), и даже потолок не обрушился. Нас встретила… берлога. Обычная берлога. Без каких-либо изменений. И ловушек. Всё тот же стол, та же библиотека. Те же «Непопулярные легенды», пока не созревшие для новых подсказок. Однако мы, не сговариваясь, старались проводить там поменьше времени. Вот и сегодня совещались не в тайном убежище, а в зале рядом с музеями, возле которых редко сновали ученики.

— Новая идея точно рискованная, — упрямо возразила Юмми, захлопнула книгу и поднялась. — Мне надо всё хорошенько обдумать.

Но прежде чем она ушла, Рашель, наконец, произнесла вслух то, о чем многие думали, но опасались озвучить:

— А если дело в самих артефактах? Вдруг они больше не работают? С Гвендарлин точно не всё в порядке. Как и с истинным духом.

Элиас едва заметно поморщился. Не обрадовался предположению, но отвечать грубо любимой девушке не посмел.

— Давайте обсудим это, если план Юмми провалится.

Я хмуро посмотрела на перекосившегося Ульриха. Закралось подозрение, что план точно провалится. Или всё пройдет не так, как надо. И вообще, я не забыла смех, прозвучавший, когда открылась берлога. Неважно, что больше никто его не услышал. Призыв Гвенды Ван-се-Рмун раньше тоже доносился исключительно до моих ушей. Я не сомневалась, что применение свитка с заклятьем для экстренных случаев нам еще аукнется. Или уже аукнулось, просто мы об этом не подозреваем…

****

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ульрих в тот же вечер, когда мы вдвоем сидели на ступенях, ведущих в пустующую нынче лунную башню.

Я теперь часто проходила мимо в надежде, что ситуация изменится, и Марго объявится. Не из-за нее самой и нашего родства. Вовсе нет. Просто ее возвращение послужило бы хорошим знаком и, вероятно, дало бы некоторые ответы. Но, увы, в башне господствовала тишина. Ни намека на мелодию скрипки.

— Как чувствую? — переспросила я удивленно. — Хорошо.

— Ты перестала пить настойку?

— Нет. С чего ты… Ох…

Ульрих прав. Раз я ежедневно глотала настойку его матушки, мне полагалось утратить интерес ко всему на свете и превратиться в… хм… гусеницу в коконе, которая спит, понятия не имея, что произойдет дальше. Однако не наблюдалось ничего похожего на побочные эффекты.

— Это странно, да? — спросила я нервно.

Ульрих смешно наморщил нос. Нарочно, чтобы смягчить слова.

— Вообще-то, да, странно. Я поговорю с матушкой. Пусть разбирается. А мы пока озаботимся другими вопросами. Например, балом. Тебе прислали костюм?

Я закатила глаза. О, да! Прислали. Герцогиня постаралась. Точнее, перестаралась.

Темой этого года объявили цветы, но исключительно осенних оттенков. Ничего белого, сиреневого, розового и так далее. Вот из замка Ван-се-Росса и прибыл наряд, который… хм… мне хотелось спрятать подальше, ибо в нём я не чувствовала себя собой. Платье усыпали алые розы, оранжевые георгины и гибискусы, а еще темно-желтые листья на кромке подола, их покрывало нечто, похожее не пепел. Смотрелось всё это дико, но в то же время великолепно. Но только не на мне. Рашель попыталась заверить, что я ошибаюсь. Всё выглядит гармонично, к тому же, я буду в маске. И вообще, не так уж плохо ненадолго превратиться в кого-то другого. Ей герцогиня прислала наряд с подсолнухами. Рашель сама заказала такой, хотела впустить в жизнь немного солнца.

— Будь моя воля, проспала бы весь бал, — проворчала я.

— Ну уж нет, — весело возмутился Ульрих. — С тебя танец. И не один.

Губы сами расплылись в улыбке. Что ж, ради этого я вытерплю и платье, и сам бал. Танец с Ульрихом — это великолепно!

Мы посмотрели друг на друга и…

В ярко-зеленых глазах полуведьмака вспыхнул огонь, а у меня в груди зачастило сердце. От волнения. Приятного и сладкого волнения. Кажется, пришел момент проверить, сняла ли ведьма Габриэла запрет на поцелуи. Ну и пусть разлетимся в разные стороны. Попробовать стоило. Давно стоило.

Мы потянулись друг к другу, но…

— Ох, — выдохнул кто-то в нескольких шагах от нас. — Прошу… э-э-э… прощения. Лилит, тебя-то я как раз и искал.

— Добрый вечер, мэтр Хогард, — пробормотал Ульрих смущенно. Покраснел, как помидор.

Я же посмотрела на мэтра-ведьмака волком. Еще не хватало чувствовать себя виноватой. Это он вторгся к нам в самый ответственный момент.

— И зачем я вам понадобилась?

Ульрих ткнул меня в бок, наверняка, опасаясь, что Хогард доложит о моем дурном поведении мамочке. Но я знала, этого не случится. Габриэла не шибко ладила с молодым педагогом. Последнее, что ему надо, влезать в мои с ее сыном отношения.

— Есть несколько вопросов о твоих бывших друзьях — Шеме Вертью и Агнии Бартон, — Хогард уселся на ступени между мной и Ульрихом, вынудив последнего подвинуться.

— Считаете, это они заколдовали темных? — спросила я прямо.

— Подозреваю, ты и сама об этом думала, — ответил мэтр в тон. — И к чему пришла? Способны они организовать ученикам пятнистые лица, подставив тебя с новыми приятелями?

— Нет, — ответила я без раздумий.

Сколько бы я ни подозревала Шема с Агнией, Хогарду в этом ни за что не признаюсь.

— Разве Вертью год назад не спалил целый коридор, чуть не погубив тебя?

— Это было не со зла. Реакция на пакость полноценных.

Последнее слово я произнесла так, будто по-прежнему оставалась полуцветом. С легкой издевкой и презрением. А перед глазами встал Шем. Не в тот памятный день, когда я задыхалась, лежа у его ног, пока на помощь не пришел Рэм Дюваль. В другой. В прошлом семестре, когда он сам создал между нами пропасть, отомстив мне за Ульриха. В тот миг он ненавидел меня, позабыв, что еще недавно испытывал совершенно иные чувства.

— А что насчет Агнии Бартон? Говорят, у нее взрывной характер?

— У меня тоже, — я одарила Хогарда взглядом, будто собиралась поджечь. — Оставьте полуцветов в покое. Всех полуцветов. Полноценные постоянно издеваются над ними. Изо дня в день. И никому нет дела. В кое-то веке в пострадавших другая сторона, а вы готовы рыть носом землю, чтобы… чтобы…

Слова застряли в горле. Ибо случилось то, чего быть попросту не могло. Я сначала решила, что мне мерещится со зла на Хогарда. Но мэтр, а следом и Ульрих вскочили с мест, подтвердив, что я вижу то, что вижу. Из соседнего коридора вышла, а, точнее, выплыла Летисия Дитрих. В белом балахоне. Та самая Летисия Дитрих, которой полагалось лежать без сознания в целительском блоке. На нас она даже не смотрела. Просто шла. Целенаправленно. Уверенно. Хотя я могла поклясться, что разглядела на непривычно бледном лице печать смерти.

— Леди Дитрих? — Хогард шагнул к ней навстречу.

Но она не отреагировала. Подошла к лестнице, где все еще сидела я. Ступила босыми ногами на ступени и отправилась наверх — в лунную башню.

— Стойте! Туда нельзя!

Хогард сориентировался запоздало. Дитрих успела подняться и скрыться за дверью комнаты, где годами обитала в качестве духа ее лучшая подруга. Впрочем, мэтра было не в чем винить. Мы с Ульрихом и сами застыли каменными изваяниями. Зато теперь все трое бросились следом за магиней. И вовремя. Она как раз взбиралась на подоконник открытого окна. Окна, из которого пятнадцать лет назад выпала Марго.

— Не надо, — выдохнула я, хватаясь за голову.

К счастью, спутники не последовали моему примеру, не остановились. Успели схватить Дитрих и стащить с подоконника. Она не сопротивлялась. Обмякла, как кукла. Лицо побелело пуще прежнего. Глаза оставались открытыми. Но смотрели в никуда. Безразличные, почти неживые…

****

— Надеюсь, твоя затея сработает, — проворчала я, глядя на стену, которая только что моими стараниями поглотила кубок. Тот, который я извлекла оттуда год назад.

Стоявшая рядом Юмми неопределенно пожала плечами. Она сама ни в чем не была уверена. Но действовать ей это не мешало. Светлая девчонка не собиралась отступать. Она слишком многим рискнула ради ордена и Гвендарлин, чтобы сворачивать с полдороги.

— Всё готово. Остается только ждать и наблюдать.

Я кивнула. Бал начнется через два часа. Большинство девчонок уже озаботилось прическами в секторах. Только мы с Юмми якобы бесцельно бродили по замку, хотя на самом деле занимались крайне важными делами: вернули на прежнее место кубок и оставили в бальном зале «подарки» для избранников. Два колечка, которые светлая староста замаскировала под осенние листья с помощью особенной магии, вычитанной в свитке ордена. Предполагалось, их способны найти лишь те, кому суждено попасть в ряды защитников Гвендарлин.

— Немного волнуюсь, если честно, — призналась вдруг Юмми. — Этот способ никогда не использовался. Во-первых, магия творится у всех на виду. Во-вторых, всё произойдет без обработки кандидатов. Ну, без зелья.

— Того, которым вы обычно опаиваете всех, кто не проходит испытание?

— Угу, — буркнула Юмми и тяжко вздохнула. — По секторам?

— Нет. У меня есть одно дело. Составишь компанию? Мне необходимо кое с кем поговорить, но оставаться наедине с этим магом я не хочу. Он мне еще летом не понравился. Взять с собой Ульриха не могу. Он разволнуется. А Рашель обязательно расскажет Элиасу. И это тоже обернется нервотрепкой.

— А я та, кто будет держать язык за зубами? — грустно улыбнулась Юмми.

— Ты та, кому я доверяю. И кто умеет не паниковать лишний раз.

Наш путь лежал в целительский блок, где по-прежнему лежала Летисия Дитрих. И не просто лежала, а была прикована к кровати, дабы избежать новой попытки самоубийства. Я собиралась туда заглянуть уже третий день, но всё откладывала. Не хотела оставаться с целителем Маркусом наедине. А при Юмми он лишится возможности говорить на запретные темы, такие, как Марго и мое родство с семейством Ван-се-Росса.

— Есть разговор, — объявила я строго, едва мы перешагнули порог.

Маркус не удивился. Ни напору, ни вторжению.

— Думал, вы придете раньше, леди Лилит. Спрашивайте.

Присутствие Юмми его ни капли не смутило. Воспринял как само собой разумеющееся.

Я открыла рот, но заговорила не сразу. Вспомнился Эмилио Ван-се-Росса на сегодняшнем занятии. Он раз за разом заменял Дитрих на теории цветовой магии и напоминал призрака. Рассказывал новую тему, как хорошо вызубренный урок. Без интонации, без акцентов. Мысли находились далеко. А мне вновь подумалось, что он жалеет. Обо всем. Эмилио так долго отталкивал бывшую невесту, а теперь… теперь она «жаждала» убить себя, и никто понятия не имел, как это исправить. Габриэла сказала Ульриху, что Маркус связывался с другими целителями, в том числе, с леди Виэрой, но и у них не было ответов. Как и у истинных ведьмаков, которых привлекала сама Габриэла.

— «Приступ» леди Дитрих повторится? — наконец, задала я вопрос. Один из вопросов.

— Он уже повторялся. В ту же ночь. Леди Летисия пыталась освободиться от оков. Бесновалась, будто в ней сила пяти взрослых мужчин. Пришлось использовать особые чары для цепей. С тех пор она лежит тихо. Но, на мой взгляд, опасность не миновала. Оно просто затаилось и выжидает, пока мы потеряем бдительность.

— Оно? — переспросили мы с Юмми в один голос.

— Нечто, которое управляет леди Летисией. Как ее подругой много лет назад.

В глазах потемнело от гнева. Он таки нашел возможность вернуться к запретной теме.

— Вы о сестре Элиаса? — уточнила Юмми.

— О ней самой. Похожая ситуация, не так ли? Леди Летисия могла попытаться выброситься из любого окна в замке. Но отправилась в лунную башню. Я не верю в такие совпадения.

— Но причем тут лунная… — начала светлая староста, взяв нить беседы в свои руки.

— Повторить злодеяние, вызванное внушением, проще там, где это уже случалось раньше, — пояснил Маркус. — Не так-то просто вынудить мага убить себя. Одно дело — заставить идти на зов, другое — лишить себя жизни.

— Но зачем убивать леди Дитрих? — спросила Юмми.

— Боюсь, этот вопрос не ко мне. Могу лишь предположить, что она сильно мешает супругам Ван-се-Рмун. Да-да, леди Юмми, я в курсе ситуации. Не забывайте, что сюда я прибыл по рекомендации герцогини Виктории. Боюсь, на этом всё. Я ничем не могу помочь. В том числе, и вам, леди Лилит. У меня нет ответа, почему вы с леди Летисией обе пострадали в ночь духа, и грозит ли вам то же, что творится с ней. Замечу лишь, что вас защищает множество оберегов и артефактов. Пробить эту защиту непросто.

Возвращались из целительского блока в молчании. Я думала о Дитрих, не понимая, почему она стала опасной в глазах основателей. Разве что… С Гвендарлин что-то стряслось. Как и с истинным духом. И с Марго. Вдруг Дитрих, сама того не ведая, узнала нечто важное? Иначе какой смысл упорно от нее избавляться? Юмми деликатно держала мнение при себе, не лезла в душу. Только на развилке, где нам полагалось попрощаться, проговорила тихо:

— С тобой такого не произойдет. По мнению основателей, ты идеальный сосуд. Твое тело необходимо им в целости. Но случившееся в ночь духа… Лилит, я бы на твоем месте не подходила к леди Дитрих. На всякий случай. Вдруг то, что тогда повлияло на вас обеих, проявится снова…

Пробрал озноб, будто вышла из замка в зимнюю стужу в летнем платье. Я разглядела в глазах Юмми страх. Если уж она боится, дела плохи.

****

— Улыбнись, Лилит. Мы идём на бал, а не на похороны.

Я одарила Брайса гневным взглядом, хотя вряд ли он разглядел его под маской.

— Не накаркай, — бросила парню Рашель и взяла Элиаса под руку. Маскарад — отличная возможность побыть парой у всех на виду.

Я же проигнорировала протянутую ладонь Ульриха. Сделала вид, что не заметила. Он выглядел великолепно. Строгий черный костюм и плащ, расшитый желтыми лилиями. Но любое сближение притупило бы бдительность, а я не могла сегодня позволить себе расслабиться. Нервы натянулись, как струны. Казалось, вот-вот заплачут не хуже скрипки Марго. Никакой романтики, никаких танцев. Я кожей ощущала приближение беды.

В бальном зале тревога чуть ослабила щупальца. Я будто совершила путешествие во времени. На год назад. В вечер, когда всё закончилось благополучно, вопреки ожиданиям. По полу с наколдованными желто-красными листьями вновь кружились пары. Правда, не в костюмах зверей, как в прошлый раз, а в цветочных. Но это не меняло сути. Мне полегчало. Что может случиться? В худшем случае мы не найдем новых участников. Или же найдем, но они попытаются сдать нас педагогам. Но Бритт, годами охотившийся на орден, мертв. А Дюваль никогда не проявлял рвения в наших поисках. Даже если в его теле Дарлин Ван-се-Рмун — это не катастрофа. Основатели прекрасно знают всех нас по именам и в лицо.

— Окажешь мне честь? — Ульрих галантно поклонился.

— Давай немного посидим. Что-то я неважно себя чувствую.

И не ложь. Почти.

Если Ульрих и расстроился, вида не показал.

— Хорошо. Но подальше от музыкантов, чтобы слышать друг друга.

Мы облюбовали диванчик в углу. Устроились с бокалами виноградного сока. Поблизости никого не наблюдалось. Ученики предпочитали веселиться. Не увязались следом и участники ордена. Даже бесцеремонный Брайс. Его перехватил мэтр Шаадей, дабы помог повесить упавшую с окна штору. Элиас с Рашель кружили в танце, не сводя друг с друга глаз. Юмми обходила зал по периметру, следя, не подберет ли кто замаскированные артефакты.

— Ты поговорил с мамой о моей реакции на зелье? Точнее, ее отсутствии? — спросила я. Нарочно заговорила о делах, чтобы не думать о празднике, проходящем мимо.

— Да. Она сказала, это странно. Но ты и сама по себе необычная. Может, в этом дело. Обещала посоветоваться кое с кем из истинных, тех, кто опытнее.

— Такое бывает? — не удержалась я от укола.

Ульрих ни чуть не обиделся. Засмеялся.

— Я и сам удивился.

И тут появилась ОНА. Бабочка. Самая настоящая бабочка. Крупная. Черно-голубая. Она парила по залу над кружащимися под воздушный вальс парами. На первый взгляд, ее полёт был бесцельным, она сворачивала то вправо, то влево, но я могла поклясться, что бабочка постепенно подкрадывается к нашему углу. И отчего-то меня это совсем не радовало. В ее красоте чудилось нечто зловещее.

— Я паникую без повода, или эта бабочка не к добру? — спросила я Ульриха.

— Что?

Оказалось, он задумался и не заметил необычную гостью маскарада.

— Вот, демоны!

Бабочка была почти над нами, и полуведьмаку это крайне не понравилось. Он резким движением сорвал цветочный плащ, повредив застежку, и накрыл им нас обоих.

Вовремя!

Сверху громыхнуло, и что-то полилось. Кто-то из девчонок завизжал, а Ульрих ловко сбросил наш «щит» на пол и схватил меня за руку.

— Идём.

Я вскочила и покачнулась, увидев, во что превратились желтые лилии, еще недавно красовавшиеся на черной ткани. Их покрывали уродливые красные пятна. Кровь?! К горлу подступила рвота, мне живо представился поверженный Ульрих, а в ушах зазвучал незнакомый голос: «Полуведьмаки умирают молодыми…»

— Не бойся, — шепнул он мне — живой и невредимый. — Это глупый розыгрыш. Кое-кто никак не угомонится. Пойдем, проветримся.

— Что здесь происходит?

Дорогу преградил вездесущий мэтр Хогард. Я, было, заподозрила, что он шпионит, но заметила серебристую повязку на рукаве. Сие означало, что он сегодня дежурный педагог. Само собой, за порядком следили все мэтры, но, если происходило нечто из ряда вон, разбираться предстояло именно новенькому. Повезло, ничего не скажешь. Дежурить в вечер, когда ученики прячутся под масками — то еще удовольствие. В вечер, когда ордену полной луны полагается проводить отбор…

— Что происходит? — протянул Ульрих, обойдя Хогарда. — Вы же специалист, вот и установите виновника. Иль подсказать?

Не дожидаясь, пока ошарашенный наглостью ученика мэтр ответит, он потащил меня прочь из бального зала. А потом и дальше по коридору. Куда? Кажется, Ульрих и сам плохо представлял.

— Что ты имел в виду? — спросила я на ходу. Точнее, на бегу. — Расследование Хогарда о полуцветах?

— Нет. Исключительно его происхождение. Это была ведьмовская магия. Взрывающаяся бабочка. Древняя мерзость, замаскированная под красоту. Джемма никак не уяснит, что вредительство тебе всегда оборачивается против нее.

— Джемма?

— У тебя есть еще недоброжелатели среди фальшивок? Магия пусть и древняя, но простенькая. Джемме с ее «выдающимися» способностями вполне хватит силенок. Ничего, я ей организую ответный ход. Пусть гадает, от кого и за что.

— А стоит? Матушка не обрадуется. Она-то поймет, что это твоих рук дело.

— Плевать, — Ульрих продолжал торопливо перебирать ногами, уводя меня всё дальше от праздника.

— Но… — попыталась я охладить пыл кавалера, но передумала. Бесполезно. Он упертый. Вместо этого поинтересовалась: — Куда мы направляемся, собственно?

Ульрих остановился, как вкопанный. Почесал затылок и признался:

— Понятия не имею.

И рассмеялся. Нервно. И точно не от души.

— Стоит вернуться, — предложила я осторожно.

Но Ульрих отказался. Ведьмовская выходка напрочь отбило желание присутствовать на маскараде.

— Можешь «попросить» Урсула последить за Юмми? Чтоб «сообщил», если у нее появятся кандидаты в орден.

Я представила кота, снующего по бальному залу, и отвергла идею. Нечего хвостатому оберегу там делать. Как бы кто не пнул или не сделал чего хуже.

— Не стоит. Идем к фонтану. Если кто-то явится для испытания, мы точно не пропустим.

Так и сделали. Расположились прямо на полу рядом с входом в берлогу. Закрытым, разумеется. Сели напротив арки, через которую отлично просматривалось место на следующем этаже, где в стене ждал своего часа кубок ордена. Немного помолчали, глядя на древние камни, вздохнули в унисон, а потом Ульрих вдруг сказал странную вещь:

— Иногда мне кажется, что это последний семестр. В смысле, после зимних каникул Гвендарлин изменится. Не будет основателей. Или… хм… самого колледжа. Всё кончится. Так или иначе.

Я стукнула его по руке веером.

— Не нагнетай. Моя побочка только и ждёт повода устроить всем веселье.

— Но ты ведь тоже это чувствуешь.

Веер приземлился на руку полуведьмака повторно.

— Сейчас я ничего не чувствую. Точнее, чувствую. Но только не то, что…

Я замолчала на полуслове, сообразив, что понятия не имею, как полагается закончиться фразе. Наши взгляды сквозь прорези масок встретились. Точь-в-точь как недавно на лестнице в лунную башню. Сердце пустилось в пляс. Тот самый момент снова настал. Внезапно и… невовремя. Наверное, поэтому Ульрих медлил, не решался действовать. Или же просто опасался, что нам опять помешают. Ощущение близости начало растворяться, и… я… я взяла инициативу в свои руки. Прильнула к его теплым губам.

Ба-бах!

Я пропахала спиной каменный пол. Затылок, к счастью, почти не пострадал. Спасибо новому парику, прибывшему вместе с маскарадным костюмом. Ульриху досталось сильнее. Он взлетел в воздух и плюхнулся в неработающий фонтан. Отбил себе всё, что только можно.

— Пора поговорить с матушкой, — проворчал он, выбираясь назад. — Она же тебя «одобрила». Так какой смысл чинить препятствия?

— Чтобы не расслаблялись, — отозвалась я сердито. Спина болела жутко. Удивительно, что платье не порвалось. Вот что значит — качественная ткань!

Мы сели обратно. Настроение испортилось окончательно. У обоих. Я мысленно отругала себя. Стоило остаться в бальном зале. Наплевать и на проблемы ордена, и на мстительные выходки Джеммы Паскуале. Хоть потанцевали бы. Побыли нормальной парой. Рашель с Элиасом не теряли времени даром. А у нас всё как всегда наперекосяк.

Кстати о проблемах ордена.

— Вот, демоны, — прошептал Ульрих. — План Юмми таки сработал.

И правда, сработал. К стене с кубком направлялись семеро: Рашель, Элиас, Юмми, Брайс, черноволосая девчонка в платье, расшитом алыми розами, мальчишка чуть ниже ее ростом в оранжевом костюме с тюльпанами и… хм… Милли Дорвис в скромном наряде с желтыми ромашками и без маски. Спина мгновенно покрылась мурашками. Я не сразу поняла, что напрягло: присутствие бывшей участницы ордена или что-то иное. А потом дошло: черные волосы кандидатки в орден — вовсе не волосы, а парик. Напрягла же меня походка: уверенная и стремительная. Чертовски знакомая. Проклятье! Это была Агния! Моя недавняя соседка собственной персоной!

— Что-то не так? — шепнул Ульрих, почувствав мое напряжение.

Я заставила себя собраться и покачала головой.

— Идём.

Следовало подняться на следующий этаж — к остальным. Встретиться лицом к лицу с той, которая перестала считать меня подругой. А, впрочем… впрочем члены ордена оставались в масках. Стало быть, и мне ее снимать не требовалось. Может, Агния меня не узнает.

Она узнала. Мгновенно. Попятилась от неожиданности, а второй кандидат судорожно вздохнул, и я поняла, что и он мне прекрасно знаком. Лиан Прентис. Ну и ну!

Спасибо хоть Шема тут нет.

Интересно, Агния в курсе, что под одной из масок Брайс? Он-то точно не рад. Вон как теребит перевязь плаща, будто вознамерился ею задушиться.

— Я вкратце объяснила Агнии и Лиану ситуацию, рассказала, что в прошлом году состояла в ордене, — поведала Милли.

Она говорила уверенно. Как равная среди полноценных. Лиану это понравилось. Он расслабился, приосанился. Агния смотрела только на меня. Прожигала взглядом. О, да! Она сообразила, что я не первый семестр в ордене. А, значит, водила ее и остальных за нос. Поменяйся мы местами, я бы точно не обрадовалась, узнав такое о соседке.

— Приступим, — вперед, как год назад, вышла Юмми.

Я невольно представила ее в костюме белки. А заодно себя — растерянную и встревоженную, не понимающую, что забыла в толпе полноценных. Как же много изменилось в моей жизни за двенадцать месяцев. Маленький срок даже для магов, а, тем более, для Гвендарлин. Но вот поди ж ты…

— Снимите маски.

— Еще чего! — возмутилась Агния. — Вы то явно не собираетесь.

Вряд ли она узнала кого-то из присутствующих кроме меня и, пожалуй, Ульриха. Он не особо маскировался в этом году. Ни парика, ни скрывающего шевелюру головного убора. Маска и та узенькая.

— Агния, не спорь, — попросила Милли. — Таковы правила. Я поначалу тоже чувствовала себя в ордене не в своей тарелке. Но потом поняла, что все условности, как и наши чувства, сущие пустяки.

Огневичка вознамерилась возмутиться, но Лиан стащил маску, выставив на всеобщее обозрение розовые от волнения щеки. Пришлось и ей последовать примеру собрата-полуцвета. В конце концов, все и так знают, кто она такая.

— В стене кое-что спрятано. Вам нужно понять, что именно.

— Каким образом интересно? — спросила Агния ядовито, явно заподозрив, что над ними насмехаются. Даже Милли.

— Просто засунь руку в стену, — неосмотрительно брякнул Брайс.

Новоиспеченная сестричка узнала его голос. Побледнела, попятилась.

— Вот, значит, как, — прошептала, а, скорее, прошипела она, сжимая кулаки.

Ух! Вот-вот огненное пламя до потолка взметнется.

— Молодец, Брайс, — бросила я и шагнула к стене.

Сунула руку внутрь, дотянувшись до кубка с выгравированной птицей.

— Это делается вот так. Никакого подвоха. Ну, при условии, что вы настоящие избранники, а не оказались здесь по чистой случайности. В противном случае рискуете обжечь пальцы.

Агния фыркнула. Мол, она не обжигается. Разве что из-за магии родственников, носящих фамилию Темнопламень. Однако к стене первой не пошла, предоставила «честь» Лиану. Тот пожал плечами. Мол, так и быть. Повисла напряженная тишина. Конечно, большинство защитников не пришло в восторг, что кандидаты — полуцветы. Но лучше они, чем орден не в полном составе. А я… я понятия не имела, что чувствую. Лиан в ордене, наверное, не худший вариант. А вот Агния… Уж если я и Ульрих — враги, кем считать Брайса? Они поубивают друг друга в первый же обрядный вечер…

Лиан действовал уверенно. Ни намека на заминку. Подошел к стене и сразу сунул руку внутрь. Надо же! Раньше я не замечала за светлым мальчишкой подобной прыти. Повзрослел за последние месяцы? Или храбрится перед полноценными? Да какая разница? Главное, правильно себя подать.

Все застыли в ожидании. Отлетит — не отлетит?

Не отлетел.

— Хм… — Лиан почесал лоб свободной рукой. — Тут какой-то кувшин. Ну, или что-то в этом роде. С рисунком. Вот.

Юмми вопросительно посмотрела на Элиаса. Мол, сойдет? Ответ близок к истине. Это вам не «что-то мохнатое», как звучало от кандидатов в прошлом году. Элиас чуть заметно кивнул и девчонка объявила:

— Следующий.

После попытки Лиана Агния осмелела. Отправилась на «испытание» деловой походкой.

— Это не кувшин, болван, — объявила она мальчишке. — А кубок. С птицей.

Брайс обиженно кашлянул. Успех сестрички резанул ножом по сердцу. Элиас с Юмми переглянулись, и он вышел вперед.

— Кандидаты прошли испытание. Все снимите маски.

Я следила за реакцией Агнии. Ее глаза расширились, а потом сузились, когда она узнала Элиаса и Рашель. На сводного братца огневичка взглянуть не потрудилась. Как и на нас с Ульрихом. Будто мы пустое место. Да-а-а, веселая жизнь намечалась в ордене.

— На сегодня «встреча» окончена, — Элиас повернулся к полуцветам. — Обычно после испытания мы объясняем новичкам положение дел. Но, думаю, лучше это сделать Милли. Она была в ордене, и для вас больший авторитет, чем кто-то из нас. Главное, помните, никому ни слова. Но кону стоит слишком многое.

Лиан сосредоточенно кивнул, а Агния… В ней я не была уверена. Вдруг желание насолить присутствующим (и мне лично) перевесит всё остальное? Не факт, что Милли сумеет передать всю важность обязанностей ордена. Пока лицом к лицу не столкнешься с основателями или хотя бы не отправишься мысленно через столетия во время обряда, всё это запросто покажется забавой избалованных полноценных девчонок и мальчишек.

В бальный зал возвращались в тишине. Полуцветы давно ушли в другую сторону — обсуждать произошедшее, но мы не решались заговорить ни об испытании, ни о чем другом. Просто шли, плохо понимая, зачем идем на праздник, а не в сектор. Наверное, так логичнее. В вечер маскарада не принято сидеть по спальням и даже гостиным.

Изменившуюся атмосферу мы почувствовали сразу. И дело было даже не в музыке, которая больше не играла. Сам воздух пропитался страхом и горечью. В коридоре, ведущем в бальный зал, стояла группка светлых учеников и шепталась со скорбным видом.

— Что произошло? — подошла к ним Юмми на правах старосты.

Ульрих предпочел не снимать маску. Когда два старосты не в курсе событий — это перебор.

— Воспитательница темных умерла! Леди Клементина! — объявил один из парней, округлив глаза. Его пугало произошедшее, но в то же время возбуждало ощущение причастности. — Жуть! Стояла преспокойно. И вдруг — бац! Лежит на полу мёртвая! А кровь так и хлещет. Из носа и ушей! Целая лужа натекла! Ох, ну и перепугались все!

Рашель зажала рот ладонью, борясь с приступом тошноты, Элиас застыл потрясенный, не замечая реакции подруги. Зато Ульрих сориентировался молниеносно и потянул меня прочь. А я… я разревелась. Как распоследняя дуреха. Я не питала нежных чувств к леди Клементине. Но смерть всегда ужасна. К тому же, я не сомневалась: эта смерть всего лишь начало…