Чёртовы колядки

Глава 7

Утро только забрезжило над лесом, когда Елизавета заглянула ко мне в комнату и спросила, как я спала. В доме уже пахло свежеиспечённым хлебом, а бок печи, у которого стояла кровать, был тёплым, приятным…

Я оделась в свою одежду и пошла на двор умываться. Утренняя свежесть забралась мне под футболку, я поёжилась, но мужественно сунула руки в стоявший на лавке возле бани ушат с водой. Ночь я спала без всяких сновидений, и чувствовала себя отдохнувшей и бодрой, неожиданно поймав себя на мысли, что уезжать отсюда мне не хочется…

Всё здесь понятно и просто, есть вот дом, печка, дрова нужны, чтоб её топить, в огороде работать, чтобы было, что есть… И нет никакой суеты, нет этой вечной офисной грызни и сплетен, когда тебе в глаза улыбаются, а только выйдешь за дверь… И нет вечной погони за премией, повышением, словно бег с препятствиями!

– Елена, идём завтракать, скоро Пантелей подъедет, – позвала меня Елизавета.

Хозяйка, судя по всему, встала много раньше меня и сейчас процеживала парное молоко через чистую тряпицу. На столе был порезан хлеб, большая чашка молока ждала меня.

– Ты зря своё надела, упаришься, – покачала головой Елизавета, сама она была в лёгкой кофте и юбке до щиколотки, она кивнула на скамью у печи, – Вон, я тебе приготовила, одевайся. Слышишь, уже трактор дед Пантелей завёл, сейчас приедет.

– Трактор! Точно! – хлопнула я себя по лбу, мне же нужно машину из лужи вытащить! Вот как раз и договорюсь с трактористом, как его зовут? Пантелей, а как по отчеству?

– Пантелей Семёнович, – ответила Елизавета, составляя крынки с молоком в печь, – Ну вот, вернёмся, а у нас варенец будет готов.

У калитки послышался шум мотора, трактор чихнул, после этого во дворе послышался хрипловатый мужской голос:

– Хозяйка! Готова ли? Едем, покуда по прохладе. День будет жаркий!

Елизавета ответила Пантелею, вручила мне корзину с обедом и велела идти на двор, сама же она закрыла заслонкой печь и поспешила за мной. Пока она доставала из сарая приготовленные с вечера грабли, я разговаривала с пожилым статным мужчиной, его окладистая борода, совершенно седая, никак не увязывалась с молодыми ясными глазами, такими синими, что я не могла отвести взгляда… Кого-то мне они напомнили, но кого? Никак не ухватить мне эту мысль…

– Пантелей Семёнович, здравствуйте, – обратилась я к трактористу, – Меня Елена зовут, я… гощу у Елизаветы. У меня машина застряла в луже…, – тут я растерялась, потому что не могла вспомнить, когда же это произошло.

– Да, я знаю. Ты, Елена, не переживай, нормально всё с твоей машиной. Мы с Михаилом уже её вытащили, стоит там, возле овсяного поля, тебя дожидает. Пришёл Михаил, говорит – там гостья Елизаветина в низине застряла, ну, вот мы с ним и поехали.

– Спасибо вам, – я растерялась даже от такой нежданной заботы, – Простите… сколько я вам должна? Ну, за услуги ваши?

– Чего? – Пантелей непонимающе на меня посмотрел, потом покачал головой, – Чудные вы, однако, городские. Никак не привыкну… Ладно, давай, забирайся в прицеп, едем.

Я залезла в старый прицеп, когда-то он был покрашен голубой краской, сейчас порядком облупившейся, и приняла от Елизаветы грабли и вилы. Мы с ней уселись на пол, держась за борта, и трактор наддав газу покатил по дороге.

Я смотрела на проплывающие мимо поля, где волновалась под утренним ветерком пшеница и думала… как же так, ведь я где-то недалеко от города, и там которую уже неделю льёт, как из ведра, противная морось летит с неба, от неё нет спасу под зонтом, потому что порывистый ветер разносит её везде. А тут… А в этом Карпухино, или как там оно теперь называется, я уже как-то и позабыла, жаркое лето… Солнце встаёт из-за леса, осушая влажную от росы траву, пар поднимается над озером, и на другом конце деревни слышится покрикивание пастуха, собравшего деревенское стадо на выпас. Странно всё это, думала я, трясясь в прицепе.

Ехали мы около часа, большая часть дороги шла через лес, высокие сосны покачивались на ветру, громко стучал дятел, лес же давно проснулся и жил своей жизнью, такой мне знакомой. Пантелей остановил свой трактор на краю большого луга, который простёрся по склону, к руслу какой-то небольшой речушки. Тут и там на лугу стояли аккуратные снопы сухого уже сена, я поняла, что мы как раз за ними.

Пантелей крякнул, достал из прицепа вилы, и мы все принялись за работу, подъезжая по очереди к снопам. Не прошло и часа, как я уже не чуяла ни рук, ни ног, а вот Пантелей с Елизаветой, казалось, не знали усталости, ещё и весело переговаривались между собой. Толку от меня было мало, и мне было стыдно от этого, я старалась, как могла, и с облегчением услышала, как Пантелей сказал, что пора передохнуть.

– Самое вёдро, жарко, – сказал он, глядя в небо из-под ладони, – Много уже погрузили, ещё один, и пора вязать да домой ехать.

Я упала на траву, не глядя, как Елизавета накрывает обед, есть мне не хотелось… Я подумала, если не помру здесь, так помру во дворе у Елизаветы, когда станем кидать сено на сеновал!

– Я с бабушкой всегда на покос ездила! – сказала я, даже не знаю – кому, просто слова вдруг сами стали выскакивать из меня, – А потом, когда взрослая стала, с ужасом это время вспоминала.

Пантелей кивнул, Елизавета улыбнулась мне и подала кусок хлеба и огурец, я взяла, но не могла остановиться – всё говорила, говорила…

Я училась на предпоследнем курсе института, когда встретила Игоря. Как раз вот с покоса мы с бабушкой и возвращались… А стройотряд Игоря прислали к нам строить новый коровник, и я сразу обратила на него внимание. Высокий, красивый и улыбчивый, не парень, а мечта! И меня не остановило даже то, что у него девушка была, Женя… Симпатичная и скромная девчонка с задорным веснушчатым носом… Разве она ему пара?! С таким парнем рядом совсем другая должна быть! Так я решила!

И сделала тогда всё, чтобы оказаться с Игорем вместе… В колхозе свадьба была, сын председателя женился, и по обыкновению угощали всех, вот я и постаралась, чтоб Игоря «угостили» посильнее. А утром он проснулся рядом со мной на сеновале. Вот так… К окончанию строительства коровника я объявила Игорю, что жду от него ребёнка, и он принял эту новость, как мужчина, предложив мне расписаться. Женя исчезла из его жизни, словно и не было, а я… я была счастлива выйти за него!

Игорь познакомил меня со своими родителями, семья его была не из простых, но меня приняли. Не сказать, чтобы с восторгом, и было видно, что такой скоропалительный брак их удивил. Но жить мы стали в большой трёхкомнатной квартире в самом центре города, Игорю она досталась от бабушки. Я была на седьмом небе от счастья, но… но вот что делать с ребёнком? Я не хотела детей, вообще никогда не любила эти сюсюканья вокруг капризных маленьких людей! Через знакомых нашла врача, сделала прерывание, а Игорю объявила, что случился выкидыш. И теперь моему здоровью нанесён непоправимый вред, детей у меня быть не может… Хотя это была ложь! Потом всю свою жизнь я тайком пила таблетки, чтобы ни о каких детях муж и не заговаривал.

Игорь окружил меня заботой, его мама предлагала мне обследование у лучших врачей города, но я менялась в лице и вежливо отказывалась, а потом дома устраивала Игорю скандалы, что его мать не понимает моей душевной травмы!

– Да! Вот такая я тварь! – воскликнула я и откусила огурец, с каждым словом мне становилось всё легче, словно бы какое-то зло выходило сейчас из меня…

Время шло, Игорь сделал блестящую карьеру, и перемены в стране на нашем благосостоянии почти не отразились. Только вот между собой… мы всё сильнее отдалялись друг от друга, говорить было не о чем, вечера наши проходили вроде бы и вместе, а вроде бы порознь… Мы даже ужинать стали в разное время!

Потом умерла моя бабушка, которая меня вырастила после смерти матери, и мне остался дом, в области… в деревне, так похожей на Карпухино! И тут я заметила, что Игорь всё чаще заговаривает о странных вещах… И тогда я заплатила местным деревенским алкашам, чтобы дом подожгли! Ведь тогда мне некуда будет идти, у меня ничего нет! Кроме мужа, который должен быть со мной и в горе, и в радости!

Я снова «погрузилась» в грусть по родному дому, и Игорь купил нам путёвку на острова, чтобы меня порадовать и вытащить из депрессии.

Дом я предварительно застраховала, сумма была небольшой, но всё же довольно весомой, и я купила тогда машину, добрав немного кредита в банке. Я думала, что жизнь моя удалась, рядом со мной заботливый Игорь, и так будет всегда…

А потом что-то случилось… Игорь стал всё чаще задерживаться на работе, дома постоянно смотрел в телефон, и улыбался. Сердце моё почуяло сразу – у него появилась другая. Но я молчала, окружила его заботой, готовила любимые блюда и старалась быть весёлой, вела приятные беседы. Но наш брак это не спасло…

Однажды Игорь пришёл и сказал, что подал на развод. Я не знаю, почему он так решил, ведь встречаться с молодой его пассией я не препятствовала… делала вид, что не знаю ничего.

– А я знаю, почему он так решил, – сказала вдруг Елизавета, а я уже и забыла о том, что у моего рассказа есть слушатели.

– Почему? – растерянно спросила я.

– Он нашёл твои таблетки. И всё понял. Он ведь не тебе был предназначен в этой жизни. Другая у него была судьба, но ты решила, что вправе вмешаться, – Елизавета говорила без укора и злобы, скорее даже с жалостью, – Помнишь, как ты к вашей деревенской гадалке ходила? Просила, чтоб та отворот на Женю сделала?

Да! Воспоминания, которые я давно и старательно изгнала из своей головы, вспыхнули с новой силой! Я вспомнила, как бабка Нюра дала мне тогда какую-то водичку, и я в колхозной столовой при помощи своей подружки Ирки влила его в Женин стакан… И как она потом болела, её положили в наш местный стационар, а потом увезли в город…

– А ведь Женя тогда сильно болела… И из-за болезни потеряла возможность иметь детей. Ты не хотела детей, а она… она хотела! Но всю жизнь прожила бездетной. Умерла недавно от рака груди.

– Это… Это из-за меня? – мне стало трудно дышать и хлеб выпал из руки.

– Если бы одни люди могли так влиять на жизнь других людей, мир бы давно опустел, – грустно покачала головой Елизавета, – Но… кто знает, как сложилась бы её судьба, если бы не ты…

Я почувствовала, как внутри меня образовалась какая-то гулкая пустота, и слова больше не складываются в голове…

Обратно мы ехали молча, я уже не смотрела на местные красоты, погрузившись в своим мысли и даже не замечала, как Елизавета приложила к образовавшимся на моих ладонях кровавым мозолям чистую тряпицу, пропитанную травяным отваром.