Честное пионерское! Часть 2

Глава 8

— Мы будем бороться с малышами? — спросила Зоя.

Каховская посматривала на малолетних самбистов с высоты своего роста (она оказалась самой высокой в нашей нестройной шеренге — почти на голову возвышалась над своим соседом). Дети толкались, спорили, смеялись (мне почудилось, что я оказался в младшем корпусе школы во время перемены). В строю малышей такой хаос обычно царил до появления в зале тренера. Но юные борцы мгновенно замолкали и выравнивали шеренгу, когда входил Верховцев. А Дмитрий Петрович переступит порог, когда большая стрелка часов доберётся до цифры двенадцать (ни минутой раньше или позже).

— Мы будем вместе с ними заниматься, — ответил я. — Но недолго. В младшей группе у Верховцева обычно тренируются дети от семи до девяти лет. И новички — такие, как мы с тобой.

— Недолго — это сколько? — спросила Зоя.

Я повёл плечом.

— Пока не обучимся «страховке». Или «самостраховке», как говорят борцы. Потом нас с тобой переведут в группу с детьми от десяти до двенадцати лет. А Паша с Валерой останутся в этой.

Каховская вздохнула. В кимоно она выглядела забавно: из мешковатой перетянутой поясом текстильной куртки выглядывали её загорелые руки и ноги, вертелась на тонкой шее голова с собранными в хвост волосами. Зоя озадаченно оглядывалась по сторонам, помахивая пучком волос. То и дело поправляла узел белого ремня. Поглядывала она и на часы. Каховская пошатнулась от нечаянного толчка стоявшего рядом с ней мальчика (парни устроили шутливую потасовку). Нахмурилась. Мне она не казалась расстроенной или разочарованной. Напротив: я заметил, как Зоя решительно сжала челюсти, словно готовилась к бою.

— И… долго мы будем учить эту самостраховку? — спросила она.

Павлик и Валера сместили фокус внимания с Зоиного лица на моё: тоже дожидались моего ответа.

— Ну… до октября мы точно будем делать упор в занятиях именно на неё, — сказал я. — А к нашей возрастной группе присоединимся, когда решит тренер. Думаю, что… примерно через месяц.

Каховская вскинула подбородок, подперла бока кулаками.

— Мы целый месяц не будем драться?! — воскликнула она.

— Этот месяц промчится быстро, — пообещал я. — Ты и оглянуться не успеешь, как придёт время для спаррингов. А там — перед Новым годом — пройдут и первые для нас соревнования.

Павлик и Валера переглянулись — на лицах парней расцвели радостные улыбки.

Улыбнулась и Зоя Каховская.

Дмитрия Петровича Верховцева я узнал с первого взгляда. Узнал… и удивился тому, насколько молодо тренер выглядел. Раньше мне казалось, что Верховцев при нашей первой встрече уже был «древним стариком» (сорок пять лет в понимании первоклассника — это глубокая старость). Хромота (последствие автомобильной аварии), глубокие складки морщин на лбу и седина на висках превращали тренера едва ли не в сверстника динозавров — в глазах детей. Но сейчас я увидел в Верховцеве бодрого и полного сил мужчину — эдакого «настоящего полковника» (хотя Верховцев вышел в отставку в звании майора).

Тренер пробежался взглядом по притихшему строю — мне почудилось, что мальчишки и девчонки затаили дыхание и втянули животы. Ничем не выделил новичков, хотя и уделил каждому из нас по секунде внимания (будто прикинул, с каким «материалом» придётся иметь дело). Дмитрий Петрович (Петровичем он разрешал себя называть только «старшакам» — спортсменам из старшей группы) звучно поздоровался с юными спортсменами, чётким командирским голосом озвучил план и цели сегодняшней тренировки (цели он ставил перед нами всегда — чтобы бойцы не сомневались: шаг за шагом они приближались к «большим победам»).

Тренер вновь взглянул на Пашину тельняшку — в его глазах блеснули искры иронии. Но он не улыбнулся, хотя мне помнилось, что тренер едва ли не рассмеялся при виде моего нелепого наряда (сработала детская фантазия?). Верховцев едва заметно кивнул головой (одобрительно) при виде Зоиного кимоно. Я его в этот раз ничем не заинтересовал. Как и будущий чемпион области Валера Кругликов. Упомянул тренер и задачу для «новичков». Нам сегодня предстояло следить за работой «опытных товарищей», повторять за теми упражнения — основной частью нашего сегодняшнего занятия он назвал обучение правильному падению и навыку группироваться.

Тренер поднёс к губам красный свисток.

Резкий сигнал отправил самбистов в забег по периметру зала.

Дмитрий Петрович часто повторял, что знание техники бросков — это лишь малая часть того, из чего состояли «большие победы». Сегодня мне чудилось, что эту информацию он говорил специально для меня теперешнего. Потому что с каждым новым упражнением, с каждым кувырком я убеждался в правильности его утверждения. Утренние зарядки улучшили физическое состояние моего тела (уже привык считать его своим). Но не настолько, чтобы я «шутя» перенёс физические нагрузки на тренировке Верховцева. А хитрости и тонкости борьбы, вбитые мне в память за годы тренировок, не делали из меня хорошего бойца (потому что тело пока не слушалось приказов и не следовало советам моего разума).

Зое Каховской разминка и акробатические упражнения давались с видимой лёгкостью. Девочка выполняла их если и не с идеальной чёткостью, то на вполне приличном уровне (для новичка). Дважды удостоилась тренерской похвалы. А вот я не «сломался» лишь благодаря молодости и двум месяцам регулярной утренней зарядки. Именно эти два фактора повлияли на то, что сегодня я не выглядел совсем уж неуклюжим «мешком». Стойки: в мостике, на голове, на руках — всё это у меня получалось (пусть и не с первого раза). Но спина гудела от кувырков. Руки дрожали. А копчик жалобно постанывал — напоминал о том, что от бывшего победителя Чемпионата области во мне остались только воспоминания.

К третьему этапу тренировки я подошёл не разогретым и бодрым, как полагалось — уставшим и «помятым», будто не разминался, а бился «стенка на стенку». Малолетние «ветераны» самбо поделились на пары — отрабатывали самостраховку при падениях после бросков. Новичков тренер отогнал в сторону от «опытных» бойцов: нас он заставил кататься по полу — «группировать» тело. Простейшее упражнение… оказалось для меня таковым лишь в теории. Я вертелся на полу по соседству с Зоей Каховской (бёдра прижаты к туловищу, колени разведены, пятки касаются ягодиц). И ругал себя за то, что не купил кимоно: сейчас полагал, что делать знакомые упражнения в привычной для меня (но не для Миши Иванова) спортивной форме было бы легче и проще.

С «правильным» выполнением самостраховки нас познакомил Саша Кузин (под присмотром Дмитрия Петровича). При этом парень дословно повторял любимые выражения Верховцева (от чего тренер недовольно хмурился, но не поправлял мальчишку). Кузин первым учил меня страховке при падении и в прошлый раз (история повторялась). Вот только теперь я не посматривал на Сашку, как на образец мудрости. Потому что видел: Кузя пока и сам не отработал должным образом движения — достиг в самостраховке лишь уровня «начинающий». Но Сашка всё же втолковал новеньким, что основная задача самбиста при падении — сгруппироваться и погасить удар о ковер. И сделать это спортсмен мог тремя способами…

— …Можете выполнить перекат, чтобы это… погасить энергию, — говорил Кузин. — Либо сделать из рук и ног тормоза…

— Амортизаторы, — поправил я.

— …Точно! — сказал Саша. — Сделать из рук и ног амортизаторы.

В качестве демонстрации работы «амортизаторов» он топнул ногой по полу.

— И третье — погасить удар хлопком.

Кузин вдруг упал (Каховская пугливо отшатнулась), лихо ударил рукой по поверхности мата. Звук хлопка получился громким (я посчитал этот факт единственным достоинством этого «показательного выступления»). Мальчик горделиво взглянул… на Зою, резво поднялся на ноги, одернул кимоно. Пашка и Валера восторженно выдохнули. Помнится, в тот «первый раз» я тоже посчитал Кузю «настоящим мастером». Но не в этот. Теперь же я не сдержался, покачал головой. Мой намётанный глаз рассмотрел в Сашкиной страховке целую вереницу из грубых ошибок. Но я промолчал. Дмитрий Петрович не заметил мой жест (или не обратил на него внимания) — велел Кузину показать нам «перекат на спину из положения сидя».

Сашка послушно выполнил тренерское указание.

А потом я услышал слова, что запомнились мне в прошлом на всю жизнь (я сам неоднократно повторял их после новичкам).

— Саша молодец, — сказал Верховцев. — А вы запомните главное. При падении необходим мощный удар по полу. Тут нельзя жалеть руку. Должны сработать все мышцы руки: от плеча до кисти. Должно быть немного больно. Именно кисть принимает весь удар на себя!

Тренер показал нам свою большую ладонь (я вспомнил его крепкое рукопожатие).

— Голову прижимайте к груди. Перед падением представляйте, что вы подбородком удерживаете на груди сторублёвую купюру — если банкнота выпадет, то она отходит вашему противнику. А новую купюру вам придётся просить у родителей. И так при каждом падении — пока ваши родители не угодят в долговую яму.

Дмитрий Петрович ухмыльнулся.

— Ладонь не щадить! — отчеканил Верховцев. — Шею не расслаблять — подбородок прижимать к груди. Это понятно?

Новички (и я) дружно кивнули.

— Замечательно, — сказал тренер. — Ваша задача на сегодня — правильно выполнить «перекат на спину из положения сидя». И сделать это не меньше сотни раз. Не забывайте про подбородок. И подсчитывайте долги ваших родителей. Всё. Хватит отдыхать, бойцы. Приступайте к работе.

Дмитрий Петрович приободрил нас строгим взглядом. И похромал к упражнявшимся в парах спортсменам. До самого окончания тренировки он не сказал нам больше ни слова. Но я знал, что он не выпускал нас из поля своего зрения. Верховцев уже сейчас прикидывал наши возможности. Мне он позже признался, что ещё на первом занятии рассмотрел во мне и в Валерке Кругликове будущих чемпионов. И через три года после той первой тренировки перечислил все допущенные мной (Пашей Солнцевым) сегодня ошибки. Тренер рассказал, какие слабости и недостатки во мне тогда выявил (как в бойце), и какой путь их исправления наметил. Я проводил Виктора Петровича взглядом, сел на мат, прижал бёдра и подбородок к груди.

Отметил, что Паша и Валера посматривали на меня, копировали мои действия (брали пример со старшего товарища). Следила за мной и замершая в нерешительности Зоя Каховская. Я не заставил зрителей долго ждать. И не понадеялся на пока не существовавшие навыки — проконтролировал положение своего тела. Задержал дыхание (падение на вдохе вызывало неприятные ощущения), сделал перекат на согнутой спине, не изменяя положения группировки. Коснулся поверхности мата лопатками, ударил по ней вытянутыми руками (ладони направил вниз; угол между туловищем и руками сделал примерно равным сорока пяти градусам). Проследил, чтобы момент удара руками крестец был приподнят над полом.

Удар отозвался в ладонях той самой болью, о которой упоминал тренер. Я знал по собственному опыту, что скоро эта боль превратится во всего лишь индикатор, отмечавший правильность выполнения страховки. Потом я привыкну и перестану обращать на неё внимание (как и на боль в натруженных мышцах). Я оторвал подбородок от груди — отметил, что «сто рублей» при падении не выронил. Усмехнулся, повернул голову и встретился глазами с взглядом Дмитрия Петровича — Верховцев одобрительно кивнул (как делал это в моих воспоминаниях сотни раз). Петрович никогда не хвалил учеников незаслуженно — его кивок означал, что я справился с упражнением «на отлично». Тело Миши Иванова с сегодняшней задачей справилось.

Справа и слева от меня раздались хлопки Каховской, Кругликова и Солнцева — будущие чемпионы проделали первый шаг по пути к «большим победам».

После тренировки Верховцев объяснил нам свои требования и пожелания — всё то, что я давно выучил наизусть. Упомянул тренер о пунктуальности, о недопустимости прогулов, о поведении на занятиях. Потребовал, чтобы мы не стеснялись обращаться к тренеру с вопросами. Посоветовал не наполнять живот жидкостью перед занятиями. Велел часто обрезать ногти, чтобы не навредить партнёру. Сказал, чтобы мы не переходили к новым упражнениям, пока не отработаем самостраховку и основные приёмы — это приведёт к неправильной технике и травмам. Велел соблюдать режим и правильное питание.

Тренер повторил для Зои мои слова о переводе в старшую группу (к старшим мы отправимся только после сдачи «лично» Верховцеву «самостраховки»). Виктор Петрович рекомендовал мне «уже сейчас» приобрести кимоно. Он похвалил Павлика и Валеру за упорство и трудолюбие, проявленные на сегодняшней тренировке. Высоко оценил «акробатические способности» Зои Каховской. А ещё тренер поинтересовался, каким видом спорта я занимался до самбо. Ответил Петровичу от лица Миши Иванова: до сегодняшнего дня венцом моей спортивной карьеры была утренняя зарядка. «Но я кое-что читал о самбо в газетах и журналах».

«Прочитанными в журналах» сведениями о самбо я щедро делился с другими новичками. Потому что хотел наладить дружеские отношения с Павликом Солнцевым. Помнил о своей (а значит, и о его) любознательности (когда-то я жадно перечитывал все статьи в «Советском спорте», что касались борьбы). Потому активно ею пользовался: активно просвещал Зою, Пашу и Валерку на тему «самбо и всё, всё, всё…». По лицам мальчишек (и по выражению лица Каховской) видел, что им мои рассказы интересны. Потому я без устали черпал из памяти связанную с борьбой информацию, облекал её в слова.

Прислушивались к моим рассказам и «ветераны» спорта — мальчишки и девчонки, занимавшиеся «самообороной без оружия» уже не первый год. Поначалу (ещё в «раздевалке») рядом со мной вертелся (из «опытных») лишь Саня Кузин. Но мои рассказы привлекали внимание всё большего количества детей. Тема борьбы и истории появления «самообороны без оружия», как вида спорта (и не только), заинтересовала многих. На звуки моего голоса пришли и девчонки (их в группе было втрое меньше, чем парней). Ещё рядом с борцовским залом вокруг меня собралась большая компания слушателей.

— …А знаете, чем отличается самбо от дзюдо? — говорил я.

Смотрел при этом на Павлика Солнцева — направлял свои ораторские способности, прежде всего, на привлечение внимания именно этого мальчика. Солнцев помотал головой (он спрятал тельняшку на дно сумки и уже не выглядел смущённым и обиженным на самого себя). Плечо к плечу рядом с Пашей стоял Валера Кругликов — тот тоже слушал мои рассказы о самбо и об его основателях, приоткрыв рот. Справа и слева от меня борцы принялись высказывать предположения (некоторые говорили правильные вещи, будто уже интересовались различиями двух родственных видов спорта) — Зоя Каховская цыкнула на детей, заставила их умолкнуть.

— Чем они отличаются? — спросил Валера Кругликов.

— В дзюдо нет ударных приёмов, как в боевом самбо, — сказал я. — Там нельзя применять болевые приёмы на ноги — в самбо это возможно. Зато в самбо не душат противника. В дзюдо удушения применяются и очень активно. А ещё у самбистов стойка ниже. Есть и несколько других отличий — не таких значимых…

Я неторопливо шагал к выходу из «Ленинского» — ватага детей двигалась следом за мной, заполняла широкий коридор от стены до стены. Лишь два или три младших самбиста отделились от общей группы и поспешили домой. Остальные шли плотной группой — каждый норовил оказаться ближе ко мне, чтобы лучше слышать мои рассказы и отпускать «мудрые» (часто односложные) комментарии. Иногда навстречу нам попадались дети из других спортивных секций — они встречали нас настороженными взглядами, прижимались к стенам, пропускали самбистов (будто пасовали перед стихийным бедствием).

— А мой папа занимался вольной борьбой, — сообщил Саша Кузин.

Он вертелся по правую руку от меня — так и норовил оттеснить Зою Каховскую. Но Каховская без боя не сдавалась. Девочка четко определила своё место (рядом со мной) в построении нашей группы (хаотичном лишь на первый взгляд). И уступать его не собиралась. Одолела бы она Кузю в спарринге или нет — это спорный вопрос. Однако в битве за «жизненное пространство» она дала бы фору любому из следовавших за мной самбистов. И этот факт признали все… кроме Кузи, который пока вообще не сознавал, что с кем-то борется — он просто нагло и упорно продвигался ко мне ближе и отскакивал, словно мяч от Зоиных локтей.

— Вольная борьба хороший вид спорта, — сказал я. — Вот только против хулиганов на улице она не слишком полезна. Если, конечно, ты не опытный боец. Новички вольной борьбы смогут вымотать уличную шпану разве что забегом на длинную дистанцию. А вот в самбо и новички найдут, чем наказать противника. Одни болевые чего стоят!

Мальчишки и девчонки заулыбались, словно я произнёс шутку.

— Папа говорит, что с самбо на олимпиаду не берут! — сказал Кузя.

Саня вновь попытался обойти Каховскую, но та бесцеремонно оттеснила наглого мальчишку плечом.

— С олимпиадой — да, облом, — сказал я. — Но нам с вами пока хватит и областных соревнований. А вольная борьба от самбо отличается прежде всего тактикой боя. В самбо разрешаются захваты за одежду — вольники хватаются за руки, ноги, корпус. Вольник стремится повалить противника на спину и удержать…

— А в это время ему другой хулиган по башке даст, — пробормотал Кругликов.

Несколько девочек на него дружно шикнули.

— …А самбист стремится одержать досрочную победу, — сказал я. — Он может в два счёта вывести противника на болевой приём… сломать тому руку или ногу — чтобы не дожидаться, пока «дадут по башке». Самбист всегда полагается на свою ловкость и подвижность — в уличном бою это полезное качество.

Я посмотрел на Пашу Солнцева.

Сказал:

— Поэтому я считаю, что если тебя задирают в школе — самбо поможет в два счёта разобраться с обидчиками, даже спортивное. В схватке с тобой у хулиганов не будет шансов на победу — уже через полгода занятий самбо. Если только они не тренированные спортсмены — дзюдоисты или боксёры. Тогда вы будете соревноваться.

Я пожал плечами.

— Там уже многое зависит от вашего опыта и весовой категории. Ну, и от наглости, конечно.

Повернулся к Кузе, ухмыльнулся.

— А если хочешь получить олимпийское золото, — добавил я, — то вольная борьба — вот твой разумный выбор. К тому же, там ты накачаешь очень мощную спину. Девчонки на пляже смогут прятаться в твоей тени от солнечных лучей. А дети будут называть тебя «человеком-горой».

На плечи Кузина посыпались хлопки приятелей — мальчика будто поздравляли с победой на олимпиаде.

— А что такое досрочная победа? — спросил Солнцев.

— Это когда ты сделал болевой, — тут же ответили ему.

— Или когда бросил на спину!

Мы дошли до стендов с наградами — я нарочно остановился около шкафа с кубками самбистов. Снова взглянул туда, где видел когда-то свои трофеи (и трофеи Кругликова). В голове мелькнула мысль: «А появятся ли они там снова?»

— Досрочная, или «чистая победа», — сказал я, — бывает в трёх случаях. Во-первых — если твой противник сдался в результате болевого приёма. Такое, на мой взгляд, случается чаще всего. Во-вторых, когда ты провёл «чистый бросок» — противник упал на спину, а ты остался в атакующей стойке.

Похлопал себя по бёдрам.

— Ты должен устоять на ногах — не упасть на колено или на локоть, — сообщил я. — Соперник лежит на спине, а ты стоишь на своих двоих — вот картина идеальной победы. Очень эффектная, между прочим. А третий случай — это когда твоё преимущество по баллам достигло восьми.

Паша Солнцев нахмурился.

— По баллам? — переспросил он. — Что ещё за баллы?

Спортсмены вокруг нас затараторили. Каждый из «ветеранов» спешил поделиться с Солнцевым информацией. Зоя Каховская шикнула на детей, заставила их замолчать. Девочка посмотрела на меня, в ожидании пояснений.

— В спортивном самбо баллы начисляют за правильно проведённое техническое действие, — сказал я. — Это когда ты провёл бросок, но тот по каким-либо причинам оказался не «чистым». Или когда ты сделал удержание соперника. Присуждают четыре, два или один балл.

Я показал четыре пальца.

— Четыре балла присуждают, если ты бросил соперника и остался в стойке, но тот упал не на спину, а на бок. Если ты бросил противника на спину, и сам при этом оказался в партере. И за удержание в течение двадцати секунд — это когда ты двадцать секунд прижимаешь соперника лопатками к полу.

— А два балла? — спросила Зоя.

— Примерно за те же действия, — ответил я. — Только если ты провёл их ещё менее удачно — для себя. За удержание в течение десяти секунд. Когда ты бросил соперника на бок, и сам упал. Если твой противник упал на грудь, плечо или таз, но при этом ты остался в стойке.

Я вновь продемонстрировал положение ног.

И сказал:

— Один балл дают за бросок соперника на грудь, плечо или таз с падением атакующего.

— А если оба набрали одинаковое количество очков? — спросил Кругликов.

Валера и Паша слушали меня внимательно и словно в уме подсчитывали уже заработанные баллы. Мы с Кругликовым часто вот так же стояли рядом (нас разделял лишь судья) и судорожно прикидывали, кто из нас победил. Хорошо изучили приёмы друг друга — нередко наши схватки завершались «без явного преимущества».

— При равном количестве баллов присуждают «победу с минимальным преимуществом», — ответил я. — Такое бывает редко, но всё же случается. Победителя определяют по дополнительным параметрам — к примеру, за большее число бросков «на четыре балла».

Я перевёл дыхание.

— Ещё победа присуждается при дисквалификации противника, — рассказывал я. — При снятии противника с схватки. Дисквалификация случается за умышленные удары, укусы, царапанья. За оскорбительные слова и жесты в адрес противника, судей или зрителей. А ещё…

Слова так и лились из меня нескончаемым потоком. Будто я соскучился по разговорам о борьбе и теперь наслаждался своим монологом и реакцией на него со стороны юных зрителей. Я сыпал таким подробностями о правилах и особенностях «самообороны без оружия», о которых (казалось) давно позабыл.

— Миша, откуда ты всё это знаешь? — спросил Кругликов, когда я, наконец, выдохся. — Ведь ты сегодня в первый раз пришел на самбо.

Я покачал головой.

— Эх, молодёжь. Газеты и журналы читать нужно! О чём там только не пишут! Вы удивитесь, сколько информации о борьбе можно найти в том же «Советском спорте». Ведь наверняка же ваши отцы выписывают или покупают эту газету — не ленитесь, просматривайте её иногда.

То с одной стороны от меня, то с другой раздавались слова: «мой папы её читает», «и мой тоже», «а мой подшивает эти газеты в огромную книгу»…

Я добавил:

— В книгах вы тоже можете найти много интересного. В том числе и о спорте. О том же самбо существует множество изданий. Бывают неплохие, кстати, практические пособия. «Самбо. Первые шаги» или «Борьба самбо» — поспрашивайте в библиотеках.

Дети снова загалдели.

— Кстати, о книгах, — сказал я.

Посмотрел на Пашу Солнцева.

— Помнится, твой отец говорил, что у вас есть трёхтомник Беляева…

— Мой папа? — удивился мальчик. — Когда?

— Ты забыл, как я приходил к вам в гости? — спросил я.

— Ты?

Павлик растерянно заморгал.

И вдруг он широко открыл глаза. Словно вспомнил что-то важное.

Мальчик указал на меня рукой.

— Ты приходил к нам летом! — сказал он. — Ошибся квартирой! Искал какую-то… Зою…

Он посмотрел на Каховскую.

Та завертела головой: пыталась сообразить, о чём говорил Павлик.

Я не позволил Зое «врубиться» в ситуацию.

— Твой папа говорил о книгах Беляева, — повторил я. — Так может у вас и Сабатини есть? Моему приятелю понравилась «Одиссея капитана Блада». Теперь он мечтает стать пиратским капитаном. Мы с ним прочли бы и другие истории о капитане Бладе. Но…

Пожал плечами.

— …Мама не нашла их в библиотеке. Ни «Хроники», ни «Удачи».

Я вздохнул.

Попросил:

— Паша, спроси у папы. Пожалуйста. Может, «Хроника капитана Блада» есть у вас дома?

Так и хотел добавить: «Жёлтенькая такая книга из серии „Библиотека приключений“ — там и „Одиссея“ и „Хроника“ под одной обложкой. В гостиной стоит, в центральном шкафу… если я верно помню».

В детстве я не умел отказывать, если меня просили вежливо.

— Спрошу, — пообещал Павлик.

— Спасибо, — сказал я.

Обвёл взглядом собравшуюся вокруг меня ребятню.

— Всё, бойцы, — заявил я. — Пора расходиться по домам.

Книгу Солнцев принёс на следующую тренировку (ту самую: в потёртой обложке горчичного цвета). Я провёл ладонью по золотистой надписи «Библиотека приключений», вздохнул: на мгновение поддался ностальгии (эту книгу в «той» жизни мы перевезли в квартиру тётки вместе со всей папиной библиотекой — когда папу осудили). Поблагодарил мальчика. Пообещал вернуть Солнцеву его собственность через неделю. Павлик смущённо ответил, что не торопит меня. Но я прекрасно представлял, как опасался юный Солнцев оставлять «такую ценность» в чужих руках (потому что в семь лет я испытывал бы именно такие эмоции).

Я прикинул, что книгу мы с Зоей и Вовчиком «осилим» за пару вечеров (или за субботу). Неделя нам на чтение не понадобится (я улыбнулся, представив, как порадуется Вовчик новым историям о благородном пирате). Неделя пригодится лично мне. Чтобы подготовить план «сводничества» (я не отказался от идеи женить Виктора Солнцева на Надежде Сергеевне). Всю неделю у меня на руках будет пропуск в отцовскую квартиру. С книгой я мог прийти туда в любой момент (готов был мчаться туда прямо сейчас, «забить» на тренировку). Но я успокоил себя, призвал не торопиться. Потому что хорошо представлял, как воспользуюсь такой удачей.

«Цель известна, — подумал я. — Способ её достижения представляю. Пора двигаться дальше». Наблюдал за тем, как Паша Солнцев и Валера Кругликов переодевались в новенькие кимоно, неумело обматывали талии длинными поясами. Затруднения новичков не укрылись от взоров «ветеранов» самбо. На помощь парням пришли «опытные» товарищи (Саша Кузин). Кузя разродился длинными путаными объяснениями и не менее неловкой «реальной» помощью. А я посмотрел на обложку книги, снова улыбнулся. И мысленно обратился к Каховскому: «Юрий Фёдорович, пришло время попросить вас об услуге».