Честь и верность. Лейбштандарт. История 1-й танковой дивизии СС Лейбштандарт СС Адольфа Гитлера

Впервые на германском пространстве удалось легко добиться повиновения, и это произошло вследствие того, что, наряду с абсолютным господством христианской религии, здесь оказало свое влияние обстоятельство, заключавшееся в том, что благодаря борьбе, которую в тех землях вело отборное рыцарство из самых благородных семейств, лучшие, с расовой точки зрения, представители германской крови выдвинулись в качестве руководящего слоя, над мешаниной кровей местных народностей, не являвшихся, в расовом понимании, равными нашему народу, и, в конечном итоге, наряду с повиновением церкви, возникла разница в отношении к значимости достигнутого результата и отдельно взятой личности.

Сложившиеся на этих восточных землях, во владение которыми вступили являвшиеся королями Пруссии курфюрсты Бранденбурга, принципы организации административного управления, тщательной исполнительности, и, прежде всего, безоговорочного повиновения, были распространены на территории всего королевства. Прусская армия со служившими в ней за полагающееся им жалование наемными солдатами стала внутри Германии первой большой школой абсолютной дисциплины. Только дисциплина эта была в действительности построена в то время не на благородных побуждениях человеческой души, но во многих случаях базировалась на силе вышестоящего начальника и мощи государства, и, находясь в зависимости от денежного содержания и средств на обеспечение жизни, держалась на страхе перед тростью унтер-офицера.

Так продолжалось довольно долго — вплоть до времен Старого Фрица[612], когда этот олицетворявший собой дух героизма величайший прусский король в трех больших войнах лично возглавлял свою армию, в которой царила дисциплина, достигаемая, например, такими считавшимися в ту пору действенными, методами: даже в последних битвах Третьей Силезской войны[613] стоящий позади мушкетерских шеренг кадетского корпуса прусский офицер так же безпощадно, как и простых рядовых солдат, воспитывал в повиновении будущих командиров с помощью своего эспонтона[614]! И все же, несмотря ни на что, это послушание уже выглядело благородно, поскольку было продиктовано любовью к своему королю-полководцу, любовью к своей, становящейся в полном смысле этого слова Отечеством, Пруссии и появившейся возможностью заслужить честь быть не просто сражающимся за деньги наемным солдатом, но стать героем доблестной прусской армии. И в этом безоговорочном повиновении мы впервые слышим звучащий прекрасной мелодией призыв: «Будем же послушными детьми своей родной страны!»

Следующим шагом, совершенным после нанесенного нам страшного поражения, становится создание сражавшейся в Освободительной войне 1812–1815 годов народной армии, и сыновьями людей простого сословия и студентами, находящимися в ее рядах, честью уже считается сама возможность быть добровольно повинующимися ополченцами и солдатами прусской народной армии. Далее ход истории ускоряется, и представления о Свободе и Чести, равно как и о Повиновении, начинают в понимании народа все теснее и теснее сближаться между собой.

С армией, в которой воцарился такой дух, Пруссии в 1864 и 1866 годах удается не только победить и покорить свободолюбивых, с незапамятных времен обитавших на своих исконных землях голштинцев, а также баварцев, вюртембержцев и других жителей южной Германии, которые, будучи во многом родственны между собой, шли, тем не менее, каждый своим путем. Сумев вызвать внутреннюю заинтересованность и добившись возникновения глубокой убежденности в необходимости повиновения единому государству, Пруссия организованно осуществляет их объединение в составе Германской Державы[615] .

И вновь в первой половине нашего столетия развитие предшествующих нашему времени исторических событий приводит к тому, что разгорается война. На этот раз — мировая. Честь, свобода и повиновение становятся еще больше сближаются. И два миллиона лучших немцев заявляют не просто о своем желании принять участие в борьбе за свободу, но также и о готовности дисциплинированно занять свое место в рядах германской армии.

Эти 4 ½ года накаляют нас до предела, а судьба в очередной раз указывает на то, что наше обучение еще не завершено. Тем, кто должен отдавать распоряжения, судьба показала, что иные из них на своих должностях позабыли о том, что во времена предельно тяжелых испытаний, когда среди нужды и горя тускнеют и втаптываются в грязь все короны, все символы и внешние атрибуты государственного авторитета, народ одной крови беспрекословно повинуется только подлинным вождям, причем лишь только в том случае, если Честь, Свобода и Повиновение сливаются в особенно чистое и звонкое созвучие. Тем же, кто обязан распоряжения исполнять, было продемонстрировано, что любое неповиновение, даже если оно в какой-либо момент — из-за мнимо затронутой чести и якобы попранной свободы — и могло бы показаться оправданным, в действительности является ударом, нанесенным своему же собственному командиру или начальнику, и сам факт отказа подчиниться приказу, как нарушение верности и наследственный грех отцов, сталкивает собственный народ в бездну вместе с самим неповинующимся.

Теперь же, как мы надеемся, для нашего оказавшегося в состоянии полнейшей дезорганизации и разобщенности германского народа начался заключительный этап обучения на его пути к повиновению. Судьба ниспослала нам Вождя[616] . Сам он, будучи дисциплинированным, исполняющим приказы солдатом великой германской армии, пронес в себе все знание о свободе, чести и ценности крови нашего народа и взялся обучить этому знанию нас. В течение всех 15 лет борьбы, увенчавшейся победой, он вел свою работу, и под влиянием его воспитания сначала немногое, а затем все большое число любящих свободу больше всего лучших представителей народа — цвет воинственной германской крови — становилось убежденными национал-социалистами. Позвольте же мне сегодня выразить свое понимание свершившегося такими словами: обращаясь к людям, которые осознают, что являются носителями ценностей нашей расы и нашей крови, к людям, которым известно, что кровь — это самая необходимая предпосылка для созидания культуры и достижения величия, Вождь укреплял волю к свободе и чести даже у самых фанатичных своих последователей, он пробуждал в них еще большую энергию и добивался их непреклонной устремленности к достижению поставленной цели. Одновременно с этим, он сумел обуздать силу, которой наделен народ, в чьих жилах течет одна одинаково ценная кровь, силу неудержимой воли к свободе и силу обостренно воспринимаемого чувства чести, сконцентрировав три этих силы в одну, состоящую из крови, чести, стремления к свободе и берущую свое начало в доброй воле его соратников, что в еще большей степени обязывало к повиновению.

Полагая, что на германскую историю и на пройденный нашим народом по его же собственной вине путь страданий допустимо взглянуть с этой точки зрения, я, вместе с тем, верю в то, что в пути этом, согласно вечному, действующему в этом мире закону, обнаруживается смысл, и, в то же время, содержится некое обязательство и указание на то, что наш народ, находящийся в окружении других народов этой Земли, стоит не в конце, но в начале исполнения возложенной на него миссии.

Я, наконец, перехожу к разговору о самом Шуцштаффеле (СС), который, являясь частью созданной и взращенной Адольфом Гитлером Национал-Социалистической Германской Рабочей Партии, выполняет в рамках Движения возложенную на него Вождем специальную задачу, заключающуюся в обеспечении внутренней охраны Державы.

Когда много лет тому назад, после отданного Адольфом Гитлером в 1925 году приказа о формировании Шуцштаффеля, в январе 1929 года последовал приказ о расширении структуры этого соединения, нам было ясно, что Шуцштаффель (СС) сможет выполнить поставленные перед ним задачи только в том случае, если будет строиться в полном соответствии с выводами, извлеченными из выдвинутых Вождем нашего Движения директив, а в его рядах будут воспитаны и основательно привиты те достойные качества, на которые в этих директивах дано четкое указание.

Первой директивой, которая имела и продолжает иметь для нас огромное значение, является указание на необходимость осознания значимости крови и отбора. Это условие как имело силу в 1929 году, так и будет иметь ее до тех пор, пока будет существовать сам Шуцштаффель (СС).

Мы пошли тем же путем, каким идет занимающийся селекцией посевных семян работник сельского хозяйства, перед которым стоит задача возродить чистоту старого доброго сорта некой аграрной культуры, выродившейся вследствие смешения с другими видами. И подобно тому, как этот селекционер в начале своей работы проходит по полю, отбирая и, так сказать, выбраковывая, негодные растения, мы, обращая, прежде всего, внимание на чисто внешние характеристики, так же занимаемся отсевом тех людей, которых, как мы полагаем, не сможем использовать в структурах Шуцштаффеля (СС).

На этом этапе мы концентрируемся на отборе тех, кто с физической точки зрения наиболее близок к идеалу, составляющими которого являются определенные особенности, характерные для нордического человека. Внешние признаки, равно, как физические данные и расовое соответствие, играли и играют при этом важнейшую роль.

В том, что данный принцип с течением лет все сильнее развивался, приобретая все более четкую направленность по мере того, как увеличивался накопленный нами опыт, мне Вас убеждать не нужно. В то же время я прошу Вас убедиться в том, что мы совершенно отчетливо осознаем абсолютную недопустимость пребывания процесса этого отбора в состоянии бездеятельности и застоя. Из года в год наши требования в данной сфере становятся все более категоричными, в то время, как, благодаря результатам проведения в жизнь германских расовых законов и все более активно пробуждающемуся пониманию значимости крови и правил отбора, начинается подлинный подъем человечества, несущего в себе германскую доминанту.

Весьма вероятно, что через сотню или более лет обстоятельства сложатся таким образом, что выдвигаемые нашими преемниками требования станут более детальными и будут многократно превышать ныне существующие.

Нам также известно, что первичный отбор на момент подведения итогов осмотра внешних признаков — после изучения родословной и многократно проведенных дополнительных исследований — является лишь первым этапом, на котором во внимание принимается лишь самый элементарный принцип ведения отбора; что все годы жизни, проведенные в рядах Шуцштаффеля (СС), должны сопровождаться процессом продолжающегося отбора, за которым должен следовать самый тщательный отсев тех, кто по складу своего характера, волевым и духовным качествам, оказывается для нас непригодным, как не соответствующий критериям нашей крови.

Мы приняли законы, руководствуясь которыми в нашей жизни, мы хотим защитить себя на все времена от того, чтобы любой отпрыск СС-овской семьи, зарегистрированной в «Родовой книге СС», претендовал на этом основании на обладание какими-либо привилегиями или неоспоримыми правом на автоматическое зачисление в Шуцштаффель (СС). Совершенно напротив, мы хотим позаботиться о том, чтобы лишь часть сыновей этих семей была принята в наши ряды и признана нами в качестве членов Ордена СС, который и в дальнейшем будет стремиться к постоянному ведению отбора, дабы в ряды Шуцштаффеля (СС) смог влиться поток самой лучшей крови всего германского народа. — Именно эти соображения находятся в наиболее близком соответствии с основополагающим принципом отбора элиты нации.

Вторая директива гласит о тех достойных качествах, которые мы, как находящиеся в рядах Шуцштаффеля, должны постараться привить себе и сделать неизгладимыми на века — речь идет о воле к свободе и боевом духе.

Честолюбие присуще нам издавна, и оно руководит нашим желанием одержать верх в любой борьбе, оказаться лучшими в любой ситуации. И мы при этом рады приветствовать каждого человека и любое формирование, чьи стойкость и боевой дух сопоставимы с нашими или превосходят их, ибо каждый из тех, кто подобен нам, полезен для Германии, а для нас явился бы подтверждением того, что наша собственная сила не так уж и велика, что мы должны удвоить наши старания, еще более облагородить нашу волю к борьбе и закалить, по сравнению с прежней, нашу собственную твердость.

Посредством этой суровой школы, которая должна длиться всю жизнь каждого из нас, и в которой мы из года в год выдерживаем проверки своей стойкости, мы заботимся о том, чтобы мужество и боевой дух каждого из нас в отдельности, и, прежде всего, представителей командного состава, вновь и вновь подвергались испытаниям. Благодаря осуществлению непрекращающегося все эти годы контроля за требующейся от нас стойкостью, мы поставим надежный заслон возможности когда-либо втереться в наши ряды тому прекраснодушию, что столь часто становилось для германского народа смертельной опасностью. А в дальнейшем нашему содружеству, от личного состава которого в равной степени, вплоть до достижения преклонного возраста, требуется как физическая выносливость, так и наличие волевых качеств, просто останется в нужный момент отторгать от себя все то, что, может быть, и было бы хорошо в условиях спокойной и размеренной жизни, но, тем не менее, смогло бы, при столкновении с трудностями, уменьшить нашу, принадлежащую Германии, силу и ослабить наш боевой дух.

Третьей директивой названы имена необходимых для создания и существования Шуцштаффеля (СС) достоинств — Верность и Честь. Оба этих понятия нерасторжимы друг от друга. Они изложены в двух тезисах — в словах девиза, которым нас наградил Вождь: «Моя Честь именуется Верностью»[618] , и в положении древнего германского права: «Верность есть основа чести[619] ».

Мы учим каждого воина СС тому, что многое на этой Земле можно простить, и лишь только одно никогда — измену! Тот, кто нарушает верность, исключает себя из нашего товарищества, поскольку верность касается состояния души и сердца человека, но ни в коем случае его рассудка. Рассудок может сбиться с правильного пути, что, принося порой ощутимый вред, тем не менее, никогда не приводит к последствиям, которые невозможно, так или иначе, исправить. Но если прерывается пульс, и сердце останавливается, человек умирает, подобно тому, как погибает народ, нарушивший свою верность. Настоящим мы подразумеваем верность в любом ее проявлении. Это — верность Вождю, а в его лице и всему нашему германскому народу, его знаниям, обычаям и характеру, верность крови, нашим предкам и нашим внукам, верность нашему роду, верность боевым товарищам и верность незыблемым законам достойного поведения, чистоты и рыцарского благородства. Поругание верности и чести происходит не только в тех случаях, когда кто-то пассивно и безропотно позволяет оскорблять свое достоинство или честь Охранного Отряда (СС), но, прежде всего тогда, когда, не считаясь с честью окружающих его людей, он издевается над святыми для них вещами или когда не выступает, как это положено, с подобающим мужеством на защиту тех, кто в данный момент отсутствует, кто слаб и беззащитен.

Четвертая директива дает указание на такое важное для нас достойное качество, как умение соблюдать повиновение; повиновение, которое, безусловно, основывается на высшей степени добровольности и проистекает из служения нашему мировоззрению, которое каждого из нас приводит в состояние готовности пожертвовать своей гордостью, внешним проявлением чести и всем тем, что нами лично так любимо и так нам дорого; повиновение, которое не допускает ни малейшего промедления, ни колебаний, но обеспечивает безоговорочное исполнение любого приказа, идущего от Вождя или отданного на законных основаниях назначенными им начальниками; повиновение, в точности такое же, как и во времена ведения политической борьбы, когда любой из нас, даже если его воля к свободе была готова взбунтоваться, не смел нарушить молчание, и, находясь в состоянии напряжения всех органов чувств и полностью сосредоточив свое внимание на противнике, не шевелил и пальцем, если это было запрещено, и так же безоворочно повинуясь, бросался в атаку, даже если ему вдруг казалось, что он не в силах перебороть себя.

Мы настолько честны, что не утверждаем о себе, что всеми нами уже достигнуто предельно глубокое понимание этих законов. Однако мы полагаем, что можем твердо заявить, что, спустя шесть лет после своего образования, Шуцштаффель (СС), сформированный по приказу Вождя, был построен и поныне живет в полном соответствии с указанными директивами. Мы знаем, что из года в год во все большей степени воспитываем в себе и усваиваем указанные достойные качества, что, само собой разумеется, оказывает все большее положительное влияние на каждого находящегося в рядах СС. Мы убеждены в том, что, когда, спустя годы, раньше или позже — в зависимости от того, как этим распорядится судьба — нас, являющихся первым поколением Шуцштаффеля (СС), не будет больше на этой Земле, нам удастся передать эти достойные качества во всей полноте, как наше драгоценное наследие и наши лучшие традиции, тем, кто станет воинами СС после нас.

В соответствии с требованиями вышеупомянутых директив и с содержащимися в них указаниями на необходимые нам качества, мы, приняв для своего внутреннего пользования ряд законов, регламентировали тем самым жизнь нашего содружества и определили его путь в простирающееся перед ним будущее. — Первым из этих законов стало изданное СС в 1931 году распоряжение, предписывающее получение каждым эсэсовцем разрешения на помолвку и вступление в брак. Мы сделали выводы из познания значения и ценности крови, и совершенно отчетливо осознаем, что было бы бессмысленно предпринимать попытку ведения отбора мужчин, являющихся расовой элитой, и не думать при этом об их родственных узах. Мы не собираемся повторять ошибки воинских мужских союзов прошлого, которые, хотя и могли продлить свое существование в пределах нескольких сотен лет, но затем, вследствие отсутствия притока достойной крови и традиций кровного родства, неизбежно погружались в небытие. Обладая глубоким внутренним убеждением, мы знаем, что наше содружество только тогда будет в состоянии преодолеть путь, ведущий в будущее, если оно будет жить в глубоком почитании предков далекой седой старины и будет убеждено в происхождении своего народа из вечности. Мы знаем, что только в том случае, если осознание значимости крови целиком воспринимается как обязательство, как святой завет хранить неизменную чистоту своего рода — жизнь расы и народа вечна. Мы проникнуты убеждением, что только то поколение, которое подобно крепкому звену, прочно занимает свое место в цепи между предками и потомками, правильно воспринимает соотношение масштабов величия возложенных на него задач и обязанностей и всей малости своего собственного преходящего значения.

Мы узнали, что только обладающий таким убеждением человек даже в те времена, когда ему сопутствует успех, старается быть непритязательным и учится избегать ошибок высокомерия и самонадеянности, и что только такие люди выдерживают времена самых тяжелых нагрузок с тем же железным спокойствием, с каким они невзыскательно и по-спартански просто проживают в благополучное время. Поэтому, помимо Закона о разрешении на вступление наших эсэсовцев в брак, помимо воспитания в целях правильного выбора ими подобающей супруги, мы учим наших людей тому, что все наши битвы и сражения, гибель на полях Мировой войны двух миллионов, политическая борьба последних 15-ти лет, создание нашего Вермахта для защиты границ Германии оказались бы напрасными и утратили свой смысл, если за победой германского духа не следовала бы победа германского ребенка.

Одной из своих задач мы считаем и здесь идти впереди не с длинными речами и высокопарными словами, но совершая конкретные поступки и подавая личный пример в своих собственных рядах. И, как сегодня, так и впредь, мы вновь и вновь будем внушать нашим людям, что самым святым и ценным человеком для нашего народа является каждая осознающая святость своего долга мать, в чьих жилах течет наша кровь, и что самую величайшую ценность для нас представляет германское дитя.

Следующим законом стало распоряжение от 9 ноября 1935 года, которое постановляло, что каждый эсэсовец имеет неотъемлемое право и обязанности, связанные с защитой его чести при помощи оружия.

Наряду с этим, в данном распоряжении было вынесено следующее постановление: эсэсовцем, т. е. воином Ордена СС, является каждый состоящий в рядах СС и получивший в награду по достижении 21 года, после отбытия им полуторагодичного срока в качестве анвертера[620] и принесения им торжественной эсэсовской клятвы верности Вождю, после прохождения почетной трудовой и воинской повинности, кинжал СС — оружие, свидетельствующее о его принятии полноправным эсэсовцем в ряды нашего Ордена. Воином СС, не взирая на служебные должности, является каждый из нас, будь это человек невысокого звания или Имперский вождь[621]… Мы издали для собственного пользования этот Закон Чести, поскольку глубоко убеждены в том, что только тот человек, который знает, что, вне зависимости от занимаемого им поста, он в любой момент подлежит привлечению к ответственности за любое из совершенных им действий и за каждое из произнесенных им слов, в состоянии предельно постичь весь смысл нашего содружества и снова, как безупречный и ничем не запятнанный солдат, продолжить учиться нести службу жизни своего народа. Ибо Закон Чести обязывает его к соблюдению собственной чести в той же самой мере, в какой этого требует уважение, оказываемое ему со стороны окружающих, и в какой, при всей строгости принципов, доброте и великодушии по отношению к своим товарищам, соплеменникам и ближним, это возложено на нас как долг.

Теперь я позволю себе изложить свою позицию, занимаемую по отношению к нескольким проблемам. Первое. В небольшой по объему книге, которая называется «50 вопросов и ответов для воина СС», первый вопрос сформулирован так: «Как звучит твоя клятва?»

Ответ таков: «Мы клянемся тебе, Адольф Гитлер, как Вождю и Канцлеру Германской Державы, быть верными и отважными. Мы торжественно обетуем повиноваться тебе и назначенным тобой начальникам вплоть до самой смерти. И да поможет нам Бог!»

Второй вопрос: «Веруешь ли Ты в Бога?»

Ответ: «Да, я верую в Господа Бога».

Третий вопрос: «Каково твое мнение о человеке, который не верит в Бога?»

Ответ: «Я считаю его заносчивым, страдающим манией величия и глупым; такой нам не подходит».

Я поделился с Вами содержанием этих трех вопросов и ответов с той целью, чтобы тем самым однозначно показать нашу позицию по отношению к религии. Будьте добры убедиться в том, что мы не были бы способны являться спаянным воедино совместно принесенной клятвой боевым соединением, не обладай мы убеждением и верой в пребывающего надо всеми нами Господа Бога, в Того, кто создал нас и наше Отечество, наш народ и эту землю, в Того, кто ниспослал нам нашего Вождя.

Мы свято убеждены в том, что нам, согласно вечным законам этого мира, следует нести ответственность за любой из наших поступков, за каждое слово и за каждую мысль; что все, порожденное нашим духом, слетевшее с нашего языка и сотворенное нашими руками, является не чем-то случайно произошедшим и не имеющем никаких последствий, но причиной, повлекшей за собой развитие событий, которые в непрерывном круговороте бытия несут счастье или беду, горе или радость, неотвратимо отражаясь на нас самих и на всем нашем народе. Поверьте — люди, имеющие такие убеждения, ни в коей мере не являются атеистами. И, разумеется, мы именно поэтому, не определяя себя как общество, придерживающееся той или иной религиозной конфессии и исповедующее какую-либо догму, возражаем некоторым из наших оппонентов, решительно требуя от них не превращать наших людей в объект клеветнических выпадов, когда, злоупотребляя определением «язычник», те неправомерно вкладывают в это слово смысл понятия «атеист». Совершенно свободно воспользовавшись своим правом провести резкую и отчетливую черту между церковно-конфессиональной деятельностью и пребыванием в строю политического мировоззренческого солдатского союза, мы будем самым решительным образом пресекать любое впадение в крайность, неустанно воспитывая в наших людях понимание того, что, вопреки справедливой во многом досаде и печальному опыту прошлого, полученному нашим народом в области религиозных взаимоотношений, мы, исходя из нашего воспитания и убеждений, безо всяких попыток с нашей стороны нанести кому-либо обиду словом или делом, проявляем искреннее уважение ко всему тому, что свято для любого из наших соплеменников.

Второе определение, которое я — Державный вождь СС[622] — сам по происхождению, по крови и самой своей сути принадлежащий к крестьянскому сословию, хотел бы здесь дать, обращено к Вам, германские сельские труженики. Изначально отстаиваемая Шуцштаффелем (СС) идея Крови была бы обречена на гибель, не будь она неразрывно связана с убеждением в непреходящей значимости и святости Почвы. С самого начала в само название Главного Управления Расы и Поселений было заложено понятие «Кровь и Почва», выраженное другими словами, но содержащее тот же самый смысл. Я могу Вас заверить в том, что далеко не случайно шефом этого Главного Управления Расы и Поселений является Державный руководитель крестьян Германской Державы[623] , принадлежащий с давних пор к высшему руководящему составу СС и имеющий звание Обергруппенфюрера СС, как совершенно не случайно и то, что я являюсь крестьянином и вхожу в Имперский Крестьянский Совет. Крестьяне и воины СС — те и другие — не принадлежат к типу людей, привыкших говорить много излишних любезностей. Но, тем не менее, здесь необходимо, как это было ранее, и как, согласно нашей воле, это всегда будет и впредь, совершенно ясно, внятно и отчетливо высказать следующее: — Там, где находятся крестьяне Адольфа Гитлера, они всегда будут иметь в лице Шуцштаффеля (СС) всегда самого верного друга. И точно так же мы знаем, что там, где расположены подразделения Шуцштаффеля (СС) Адольфа Гитлера, германский крестьянин, со своей стороны, является для них лучшим товарищем и другом. Так оно есть сегодня, и да будет так на все времена!

Я знаю, что в Германии найдутся люди, которым становится дурно при одном лишь виде нашего черного мундира; мы это прекрасно понимаем и не ожидаем в свой адрес проявления любви от слишком многих. Должное уважение к нам будут проявлять все те, в чьем сердце — Германия, бояться же нас следует тем, чья совесть может быть перед Вождем и Нацией в чем-то и где-либо нечиста. Для общения с подобной публикой мы, поскольку являемся Охранным Отрядом, и создали организацию, которая называется «Служба Безопасности». По той же причине мы направляем своих людей на службу в Тайную Государственную Полицию. Неустанно выполняя свои задачи, мы являемся надежным гарантом внутренней безопасности Германии в той же степени, в какой германский Вермахт гарантирует обеспечение защиты чести, величия и мирной жизни Державы от угрозы извне. Мы будем заботиться о том, чтобы никогда больше в Германии — сердце Европы — у разной нелюди не появилось возможности стараниями как внешних, так и внутренних тайных агентов разжечь пожар еврейско-большевицкой революции. Для всех этих сил, чья подлинная сущность и деяния нам так хорошо известны, в тот же день, когда они лишь только предпримут самую незначительную попытку совершения преступления — случись это сегодня, через десять или сотню лет — мы неминуемо и безжалостно явимся карающим мечом правосудия!

Я возвращаюсь к самому началу, и вот с какой целью. Мне хотелось бы еще раз особо подчеркнуть, что в большевизме мы видим явление, присущее отнюдь не только нашим дням, от которого можно было бы легко и просто избавить этот мир согласно нашим пожеланиям, ограничившись лишь ведением словесных прений или дебатов. Мы знаем, что из себя представляет иудей. Этот народ, сложившись из людских отбросов всех наций земного шара, повсюду, где мог, оставил свое характерное кровавое иудейское клеймо. Стремление иудея к мировому господству, его болезненная страсть к разрушению и тяга к истреблению, его безбожная по самой своей сути «религия», все его намерения и идеи — вот чем на самом деле является большевизм! Мы не относимся к нему с пренебрежением, поскольку он знаком нам на протяжении уже не одной тысячи лет, но и не переоцениваем его возможностей, ибо верим в божественное призвание нашего народа и в его силу, которая была вновь обретена, благодаря руководству и самоотверженному труду Адольфа Гитлера!

Наш народ снова возрождается, и у него теперь есть мы — Шуцштаффель (СС), учрежденный и сформированный согласно распоряжению Вождя. Хотя я сегодня и постарался описать Вам то, что из себя представляет организация СС и принципы ее становления, а также обрисовать круг стоящих перед нами задач, то, даже, невзирая на это, понять нас все же не смог бы никто, если бы он не пытался постичь нашу внутреннюю суть, внимая при этом голосу своей крови и своего сердца. Объяснить, откуда у нас, насчитывающих в своих рядах столь небольшое по масштабам германского народа количество личного состава — всего-то порядка двухсот тысяч человек — взялась такая сила, не удастся. Также невозможно логично разъяснить и то, почему сегодня каждый из нас — тех, кто носит черный мундир — совершенно не имеет значения, кем он является и где он находится, сидит ли он в седле скаковой лошади или фехтует на спортивной площадке, исполняет обязанности чиновника или, будучи рабочим, трудится на стройке, перенося кирпичи, участвует ли в управлении страной, занимая важный государственный пост, несет солдатскую службу или является творческим человеком, отображающим в произведениях искусства величие характеризующего нас германского духа — да пусть он занят любым достойным человека делом, даже, может быть, оставаясь при этом неприметным — наделен силой нашего единого содружества и всюду и везде остается для Шуцштаффеля своим человеком. Но каждый из нас знает, что в любой ситуации он не окажется одинок, но неслыханная мощь двухсот тысяч спаянных воедино совместно принесенной клятвой людей придаст ему не имеющую пределов силу. И точно так же каждый из нас помнит о том, что, являясь в любой ситуации представителем Черного Корпуса, он обязан достигать на занимаемом им месте наивысших результатов в своей деятельности и блюсти честь всего своего содружества, укрепляя уважение к нему. И вот мы стали в строй, и как национал-социалистический воинский Орден решительных и уверенных в себе нордических людей, связавших нерушимой клятвой содружество своих родов, мы совершаем марш по пути, простирающемуся в далекое будущее, веря в свое стремление быть не только теми внуками, которым лучше своих предшественников удалось довести начатое дело до конца, но, более того, стать достойными предками следующих поколений, от которых зависит продолжение вечной жизни нашего народа, ведущего свое происхождение от древних германцев.