Четыре листа фанеры

Почему не пошла кровь?!

Засыпая, Алина все думала о прошлогоднем убийстве в кооперативном ресторанчике – сегодняшний обед освежил впечатления о месте действия. Неудивительно поэтому, что ей отчетливо, как наяву, приснилось нападение: снова подкатила с визгом машина, снова двое в платках и джинсовых кепках ворвались в зал, снова начали полосовать очередями и одиночными. Только вот стекла бара сыпались как-то неестественно медленно, словно осенние листья. Еще медленнее сползал по стене убитый…

Алина открыла глаза. Сильный, большой капитан спал рядом безмятежным, младенческим сном. Эта безмятежность почему-то разозлила Алину. Она потрясла Богдана за плечо.

– Слушай, как же так получилось? Я отчетливо видела на фотографии. У него рукав был закатан. Голая рука, почти по локоть… И осколком стекла – до самой кости.

– У кого у него? – капитан возвращался из сна с большой неохотою.

– Как у кого?! – возмутилась Алина. – У бармена!

– Ну? – никак не мог сообразить капитан, чего она от него хочет.

– А крови не было! Понимаешь, да? Ведь его убили выстрелом в лоб? Не в сердце? Значит, кровь от пореза должна была пойти. Стекло-то разбилось в те же секунды? Так, я спрашиваю?

– А черт его знает, – ворчливо отозвался Мазепа. – Какая тебе разница? Говорю ж, свои дрались, – и повернулся на бок, закрыл глаза.

Закрыла глаза и Алина и увидела, как директор ресторана, в котором пока целы все стекла и вся посуда, тащит по полу труп бармена, укладывает под стойку, подправляет, чтоб было похоже на естественное сползание, вытирает кровавые следы по пути следования, говорит что-то в трубку телефона и ждет, ждет, ждет…

И только после этого с визгом останавливается возле ресторана автомобиль – нет, неверно, не с визгом, но тихонечко, интеллигентно – и выпускает спокойного мужика с автоматом под полою: ни тебе гангстерского платка, ни тебе рыночной джинсовой кепочки. Мужик оглядывается, встречается на середине зала с шедшим ему навстречу директором, негромко совещается с ним и только уже после этого вскидывает автомат, а директор передергивает затвор браунинга. И они вдвоем начинают палить в стекла и посуду…

Под этот воображаемый стеклянный звон Алина и заснула, на сей раз глубоко, без видений.