Четыре мушкетёра

Глава 16 Путешествие

Практика показывает, что поезда обычно опаздывают с прибытием, а самолёты — с отправлением, поэтому лучше провожать отъезжающих на поездах, чем встречать прилетающих самолётом. Таким образом, успех предприятия, на которое решились друзья, был делом случая, потому что формулировка «Сутки поездом — час самолётом», как давно известно, была заимствована рекламодеятелями из какого-то научно-фантастического романа.

Однако друзья были современными мужчинами, их мужество было непоколебимо, потому что обещало быть хорошо оплачено. Тем более что деньги пока находились у Вартаняна. Поэтому было решено ехать всем вместе прямо в аэропорт и взять билеты на ближайший рейс.

Договорились, что Порточенко и Вартанян выйдут из дома, возьмут такси и заедут за Атасовым, потом за Арамичем, а по пути захватят возле парка культуры

Планшеева, у которого в том районе тоже было место жительства.

Вышли из дома. Атасов и Арамич, которым надо было ехать на одном троллейбусе, пошли на остановку за угол дома, а Планшеев опрометью помчался проходными дворами к метро. Вартанян и Порточенко принялись ловить такси. Первые десять минут не везло. Но как только повезло и они начали усаживаться, из-за угла дома появились Атасов с Арамичем и побежали к машине, размахивая руками.

— Ну что вы возитесь? Сколько можно вас ждать? — закричали они наперебой, садясь в машину.

Оба были без всякой ручной клади, чему Вартанян удивился, а Порточенко, похоже, ничуть.

— А вы что, прямо так? — спросил их Вартанян.

— Как — так? — не понял Атасов.

— За вещами не ездили?

— Как то есть не ездили? — туманно ответил Атасов.

— А где же они? — недоумевал Вартанян, не понимая, впрочем, и того, как можно за десять минут съездить туда и обратно, если туда ехать все двадцать. По крайней мере, из школьного курса арифметики это не следовало.

— Ладно, поехали, по дороге объясним, — нетерпеливо сказал Арамич.

— Да, поехали, — подтвердил Порточенко, который возвышался на переднем сиденье, говорил басом и поэтому производил на водителя впечатление старшего.

Машина тронулась.

— Мы можем проехать через площадь около парка культуры? — поинтересовался у водителя Атасов.

— Да, конечно, — с готовностью откликнулся водитель.

— Тогда давайте не будем этого делать, — спокойно добавил Порточенко.

— Почему? снова не понял Вартанян. — Там же будет ждать Планшеев!

— Вот мы и не будем ему мешать, — тоже спокойно отпарировал Атасов.

— Пойми, мы все порядочные люди, — пояснил Арамич. — Пока нас нет, он будет ждать. А мы приедем и нарушим его ожидание. Он может обидеться.

Вартанян ничего не понимал.

— И долго он будет ждать? — спросил он.

— Пока не поумнеет, — пробасил Порточенко.

— Понимаешь, такси больше четырёх пассажиров не берёт, — ласково втолковал Арамич.

— Боливар не выдержит пятерых! — пошутил Порточенко и так захохотал, что водитель невольно затормозил.

Пока Вартанян недоуменно поглядывал то на друзей, то в окно, Порточенко кончил смеяться и сменил тему разговора.

— А не пора ли нам провести производственное совещание? — сказал он.

— Ещё не время, — отрезал Атасов, многозначительно показывая на шофёра.

Машина благополучно домчалась до аэропорта. На чай было выдано достаточно, и четвёрка живо вбежала в здание аэровокзала. Там была обычная суета, какая бывает, если все знают, куда они летят, но почти никто не знает когда. Народ добросовестно слонялся по зданию и около него, ожидая сообщений по радио, а радио в ответ добросовестно молчало. На световом табло информации об отправлении самолётов работала только одна надпись: «Табло не работает», — которая была очень красиво написана на фанере и повешена на верёвочке.

Но это не могло смутить друзей, повидавших на своём веку и не такие надписи. Командование взял на себя Атасов.

— Значит, так, — начал он, — все за мной.

И устремился быстрым шагом в сторону, противоположную той, где размещались кассы. Остальные трое хоть и не поняли его манёвра, тем не менее последовали за ним. И так проследовали до места выдачи багажа, куда он их и вёл.

— Вот теперь время провести совещание, — сообщил он им.

По причине хорошей погоды встречающие околачивались на улице, а так как встречать было некого, то лучше места для совещания было не найти.

— Наверное, все вы заметили чёрную «Волгу», которая за нами ехала? — сказал Атасов вкрадчивым голосом, каким обычно рассказывают по телевизору содержание предыдущих серий многосерийного детектива.

— Не может быть! — удивился Порточенко, после чего забыл закрыть рот.

— Надо принимать контрмеры, — твёрдо сказал Арамич.

И вдруг лицо Атасова вытянулось так, что Арамич чуть не бросился бежать, даже не пытаясь посмотреть в ту сторону, куда был обращён безумный взгляд Атасова.

— Что? — только и прошептал он.

Атасов в ответ спрятался за колонну и увлёк за собой Арамича.

— Планшеев поумнел, — запинаясь, проговорил Атасов.

— Он нас увидел. Надо идти, — решил Арамич.

— Ну что за дела, Планшеев? — первое, что сказал Атасов, когда подошёл к Планшееву. — Мы тебя искали-искали. Ты, где нас ждал?

— А где вы искали? — Планшеев слишком хорошо знал своих друзей, чтобы так просто им поверить.

— Где договорились. А ты где?

— И я там же.

— Ну, тогда ничего страшного. — Атасов понял, что дальше лучше не уточнять. — Главное, что ты опять с нами. А то мы начали уже беспокоиться.

— А я просто подумал, что такси пятерых не возьмёт, и поехал на автобусе.

— Ну ладно, пошли искать остальных!

В это время Вартанян уже стоял в очереди, а Арамич ходил по залу, усиленно делая вид, что он с Вартаняном вовсе не знаком.

Вартанян, уяснив, что может опоздать, если очередь будет продвигаться так медленно, полез без очереди: любовь умеет делать чудеса. На него слегка пошумели, но он каждому объяснил, что опаздывает, через пять минут вылез из очереди с билетом и помчался разыскивать друзей за условленным столбом. Все были в сборе.

— Взял! Идите теперь вы! — радостно сообщил запыхавшийся Вартанян.

— Нет, всем сразу нельзя, — озабоченно ответил Атасов. — Пусть Планшеев идёт занимать очередь, а мы потом подойдём по одному.

— А деньги? — упёрся Планшеев.

— Так ведь мы сейчас же догоним тебя. Главное — не околачиваться всем вместе по залам. А в очереди можно. Давай, давай, — и Арамич вытолкнул Планшеева из-за колонны.

Тот нехотя, но быстро направился в сторону касс.

— Кстати, он правильную мысль подал, — продолжал Атасов, обращаясь к Вартаняну, — деньги-то ты нам не раздал. Давай, теперь самое время. А то всякое может быть. Вдруг они так следят, что мы не замечаем.

— Тысяча на пятерых — по двести, — мигом подсчитал Арамич.

— На четверых, — поправил его Порточенко.

— Не обижай Планшеева, — набросился на него Атасов. — Он славный малый.

А Арамич так укоризненно посмотрел на Порточенко, что Вартанян в который раз умилился.

— Там уже не тысяча, а девятьсот восемьдесят пять осталось. Я же за такси платил, — робко признался он.

— Значит, по три рубля с носа. Итого по сто девяносто семь, — опять подсчитал Арамич.

— Но у меня только сотенные бумажки и сдача от билета.

— Значит, по две на каждого, а остальное — когда разменяем. Давай быстро — и пошли.

Вартанян раздал каждому по две сотенных бумажки. Когда он хотел уже спрятать свою и планшеевскую доли обратно в бумажник, Атасов сказал:

— Давай его деньги сюда. Мы сейчас пойдём к кассе и отдадим ему. Тебе лучше у кассы ещё раз не показываться. Жди нас здесь, и когда объявят посадку, то иди туда, а мы подойдём.

И они ушли по одному с интервалом в минуту, как было сказано Атасовым: сам Атасов, потом Арамич, а за ними Порточенко, который сразу перешёл на бег. А ещё через минуту у столба появился Планшеев.

— Ну, где вы? Там ещё одна касса открылась. Я пошустрил, был вторым, ждал-ждал. Куда они ушли?

В последнем вопросе прозвучала неподдельная тревога.

— Они к тебе пошли, — ответил Вартанян.

— Ну и хорошо. Сейчас догоним. Ты деньги раздал?

— Да.

— Молодец. Давай мою долю, и побежали.

— Её взял Атасов, сказал, что отдаст тебе у кассы.

В это время объявили, что рейс на Одессу задерживается до двадцати двух часов. Но на Планшеева это объявление не произвело никакого впечатления, так как он не мог прийти в себя от того, что услышал от Вартаняна.

— Бежим, — наконец выдавил он. — Ты беги к кассам, а я сейчас туда подойду.

Он побежал в другую сторону, а Вартанян помчался к кассам. Друзей там не было. Он пробился к кассам и спросил, не брали ли только что три билета до Одессы.

Оказалось, что не брали ни в одной кассе. «Что за чертовщина! Не могли же их всех арестовать, они же порознь уходили», — думал Вартанян, не зная, что теперь делать. Он стал ждать Планшеева, но его всё не было.

Планшеев, лихорадочно вспоминая повадки Атасова, вдруг хлопнул себя по лбу и помчался по направлению стрелки с надписью «WС».

Когда он подбежал к двери с таким же наименованием, она открылась и показалась целая процессия: впереди шёл Атасов, за ним двое милиционеров вели двух пьяных — каждый по одному. Все направились в пункт милиции аэропорта. Планшеев последовал за ними и сумел проскользнуть за дверь пункта. Начали разбираться. Получалось, по словам пьяных, что на них напал трезвый Атасов. Такой факт привёл милиционеров в недоумение.

— У вас есть свидетели? — добивались они у пьяных.

— Я свидетель! — неожиданно для всех объявил Планшеев.

— А этот человек вообще там не был, — сказал Атасов.

— Если так, то вы пока подождите за дверью, — вежливо попросил Планшеева один из милиционеров, после чего тот вышел и стал терпеливо ждать.

Всё это время Вартанян бесцельно слонялся возле касс. Он уже передумал всё, что могло случиться с его друзьями, и очень беспокоился. Рядом с ним ходил какой-то гражданин, который тоже кого-то ждал. Они разговорились. Вартанян не сказал, кого он ждёт и куда летит. Говорили о погоде и авиации. Гражданин вдруг сказал, что ждать ещё долго и надо бы перекусить, после чего ушёл. Вартанян как по команде почувствовал голод и пошёл искать, где бы поесть. Когда он подходил к буфету, навстречу ему попался тот же гражданин, который сказал, что там ничего нет, надо идти в ресторан. Пошли в ресторан, сели за столик.

Из дальнего угла до Вартаняна донеслось знакомое воркование, которое он слышал только от трезвых голубей и от пьяного Порточенко. Он извинился перед попутчиком и пошёл в угол. За столиком он увидел Арамича и Порточенко.

— Понимаешь, — сказал Арамич, — я паспорт дома забыл. А без паспорта билета не дают. Садись с нами, сейчас чего-нибудь придумаем.

Порточенко понял, что его опередили. Он в который раз подивился находчивости друга и в который раз не порадовался за него.

Вартанян сидел с ними, не понимая, впрочем, почему пассажир, если он забыл паспорт, должен оказаться в кабаке.

— А что вы делаете здесь? — спросил он.

— Как что? Прощальный ужин, — сказал Арамич. — Сейчас допьём, и вы полетите.

— Давай с нами. — Порточенко налил всем в фужеры.

— А где Атасов? — не унимался Вартанян.

В ответ Арамич неопределённо повёл рукой, а Порточенко поднял свой бокал. Про Планшеева спрашивать не решались.

— Но у тебя-то есть уже билет? — спросил Вартанян у Порточенко.

— А как же! — ответил за него Арамич.

— Но я же… — И Вартанян рассказал, как он был около касс, как узнавал про три билета на Одессу.

— А он три и не брал, он один взял, — невозмутимо объяснил Арамич и встал. — Я пойду попробую что-нибудь узнать и вернусь сюда или поймаю вас на посадке.

Он выпил и ушёл.

Вартанян посмотрел ему вслед и машинально отметил, что гражданин, с которым он пришёл сюда, уже поел и тоже направился к выходу. А Порточенко сразу приуныл. Его не вдохновляла даже ещё одна бутылка на столе, которую быстро принёс официант по заказу Вартаняна.

Он сидел и буквально видел, как Арамич выходит из аэропорта, садится в такси и мчится домой. На самом деле так оно и было. Порточенко вздохнул, посмотрел на новую бутылку с надеждой и привычным движением налил ещё по одной.

А в это время Планшеев наконец дождался своего. Дверь пункта милиции открылась. Из неё вышел милиционер, за ним Атасов и второй милиционер волоком тащили обоих истцов, на которых, похоже, следствие произвело неизгладимое впечатление. Планшеев пошёл вслед за ними. На стоянке уже готова была машина «Спецмедслужба», куда все трое и погрузили истцов. После этого Атасов, небрежно кивнув милиционерам, быстро прыгнул в такси и уехал.

Планшеев окаменел от такого поворота событий.

— Вы что, отпустили его? — растерянно спросил он у милиционеров.

— Так он не виноват, — ответил один из них. — Он просто помог нам доставить их сюда.

Планшеев поплёлся на остановку автобуса.

В двадцать один тридцать, когда Вартанян уже начал беспокоиться и заплатил по счёту, чтобы уйти в любой момент, объявили, что рейс задерживается до двадцати четырёх. Порточенко, как показалось Вартаняну, даже обрадовался.

Потом они гуляли. В двадцать четыре часа объявили, что рейс откладывается до двух часов. Порточенко сказал, что ему надо взять с собой тёплые вещи, потому что утром у моря прохладно. Они пошли в зал ожидания, где Порточенко сел и сразу уснул.

Вартанян тоже задремал, слушая сквозь сон радио. Когда же всё-таки в шесть утра их пригласили на посадку, Порточенко не смог встать с кресла: он был мертвецки пьян. Вартанян бил его по щекам, тёр уши, тряс за плечи — всё было тщетно. Когда он совсем отчаялся, не зная, что делать, откуда-то возник всё тот же гражданин.

— Давайте посадим его вон туда, — он показал на кресло, стоявшее за колонной и потому менее заметное из зала, — там он выспится, и всё будет хорошо. А вы летите, а то рейс уйдёт без вас.

После некоторых колебаний Вартаняна они так и сделали, а потом незнакомец вышел из зала такой деловой походкой, словно приходил сюда специально, чтобы помочь Вартаняну. Вартаняна же продолжали терзать сомнения. Сердце его разрывалось между обещанием выполнить просьбу Кати и желанием не бросать друга в беде. Но любовь опять победила дружбу, и Вартанян помчался к самолёту. Он вбежал одним из последних, их сразу повезли на поле, и поэтому он уже не видел, как сонный Порточенко вприпрыжку, хотя и заметно покачиваясь, помчался на стоянку такси.

А Вартанян в принципе успевал. Если вылет в шесть часов, в Одессе он в восемь, поезд приходит в десять, так что время есть.

Но на взлётной полосе простояли полчаса. Вартанян не волновался: он всё равно успевал. Рядом с ним сидела симпатичная блондинка. Лицо её показалось Вартаняну знакомым. Он пытался вспомнить откуда, но не мог. «Наверное, киноактриса», — подумал он и стал вспоминать фильмы, которые видел в последнее время.

Девушка не смотрела в его сторону. Они уже летели. Стюардесса разнесла воду, потом журналы. Вартанян просмотрел «Огонёк», девушка закончила читать свою «Смену». Она повернулась к Вартаняну и, ослепляя белозубой улыбкой, сказала:

— Давайте поменяемся журналами.

У Вартаняна моментально пересохло во рту. Он понимал, что красив, но не думал, что настолько, чтобы понравиться такой красавице. А она опять повернулась к нему и, опять улыбнувшись, сказала:

— Вот этот рассказ интересный.

Вартанян прошептал «спасибо» и уткнулся в рассказ. Но, читая какие-то слова, никак не мог сосредоточиться и понять, зачем они напечатаны. Наконец, выдержав некоторое время, он сказал:

— Жутко интересный рассказ, — и уставился на соседку.

Та посмотрела на него и засмеялась. И такой у неё был чистый, колокольчиком смех, что Вартанян даже не смог обидеться, хотя смеялись явно над ним.

— Вы киноактриса? — только и спросил он.

— Нет, — ответила она, — я ревизор.

— Вот это да! — обрадовался Вартанян, хотя, с чего бы ему радоваться, было непонятно. Ну, ревизор, и что ж тут такого? — Как это? — вскричал он вдруг. — Такая вот и — ревизор!

Странное представление о ревизоре было у Вартаняна.

— Какая это такая? — спросила соседка.

— Ну вот такая, — сказал Вартанян. Он не смог произнести слово «красивая» и только покраснел вместо этого.

— Уж какая есть, — ответила блондинка, — и ревизор.

— А можно с вами познакомиться, товарищ ревизор? — непринуждённо, как казалось ему, спросил Вартанян. На самом деле получилось просто по-детски.

— Да уж куда тут деваться, знакомьтесь, — ответила, смеясь, соседка. — Зовут меня Людмила Ивановна. В простонародье — Мила. А вы кто?

— Я из простонародья, — сказал Вартанян, — и зовут меня Вартанян.

— Очень приятно, товарищ Вартанян, можете теперь задавать свои вопросы.

— Какие вопросы?

— Ну, наверняка у вас ко мне будут вопросы.

— Да, верно. А зачем вы едете в Одессу?

— Проводить ревизию.

— А где?

— Я еду на ревизию треста Ювелирторга.

— Вот те на! — изумился Вартанян.

— Ну а теперь вы будете спрашивать, есть ли у меня муж, дети, да?

— Да, — сказал Вартанян, хотя это его уже совершенно не интересовало.

Будь он поопытней, ему показалось бы подозрительным такое стечение обстоятельств. Постепенное исчезновение его товарищей, незнакомец, который помог ему найти двух друзей в ресторане и потом оставить одного из них, а теперь ещё соседка — ревизор по ювелирным изделиям, и лицо знакомое. Другого все эти совпадения и случайности непременно заставили бы задуматься — любого другого, но не Вартаняна. Вартанян всё происходившее вокруг него воспринимал по первому плану. Билет — это билет, дружба — это дружба, красивая женщина — это красивая женщина, а если она, кроме того, ещё и ревизор по ювелирным изделиям, то почему бы не совместить полезное с приятным: ведь это так полезно, если к тому же ещё и приятно.

— Значит, вы разбираетесь в ювелирных изделиях?

— Это моя профессия, — ответила она.

— И можете отличить бриллиант от алмаза?

— Естественно, могу, — засмеялась она, — тем более что бриллиант — это обработанный алмаз.

— А алмаз — это что? — спросил он.

— Это необработанный бриллиант, — сказала Мила и опять засмеялась. — Алмаз — это минерал. Самый твёрдый минерал на земле, который состоит из чего?

— Из более мягкого, — ответил Вартанян.

— Который состоит из углерода. А химию в школе надо было учить.

А дальше они мило беседовали до самой Одессы. Оказалось, что мужа у Милы не было. И детей у Милы тоже не было, и все эти сведения увеличивали влюблённость нашего героя. Иногда Мила пристально смотрела в глаза Вартаняну, и ему казалось, что он падает в какую-то яму, и где-то внутри у него что-то сладко обрывалось, но потом самолёт взмывал вверх, и Вартанян понимал, что он действительно падал в яму. А в конце, когда они уже шли на посадку, Мила даже положила свою руку на руку Вартаняна, положила не случайно, а боясь спуска.

И Вартанян был на седьмом небе от счастья. Постепенно седьмое небо сменилось шестым, пятым и так далее, до тех пор, пока не слилось со взлётно-посадочной полосой аэропорта. Приземлились ровно в девять, и Вартанян отметил про себя: «Ещё час. Всё в порядке».

— Куда вам? — спросил он у Милы.

— Сама не знаю, я ведь инкогнито. Куда-нибудь в гостиницу.

— Если вы не возражаете, мы возьмём одно такси. Только заедем на пять минут, нет, на десять, и потом я завезу вас в гостиницу.

Он, Вартанян, уже раздваивался. Его уже разрывало между двумя женщинами — Бонасеевой и Милой. С одной стороны, чувство к Бонасеевой было глубже и длительнее, тем более что к нему ещё примешивалось и чувство долга. С другой стороны, Мила была просто ближе, и поэтому чувство к ней было острее и актуальнее.

Они просидели в самолёте целые полчаса, и Вартаняну стало уже не до чувств. Всё-таки совесть брала своё. В кармане лежали оставшиеся деньги, и необходимо было их отработать. Нервы были на пределе.

— Сколько отсюда ехать до вокзала? — спросил он Милу.

— Минут двадцать.

Десять минут у них ушло на поиски такси. Наконец Вартанян грудью встал перед останавливающейся чёрной «Волгой», сунул червонец шофёру, и они помчались. Вартанян в спешке не заметил, как шофёр переглянулся с Милой: он показал ей на часы, а она в ответ виновато развела руками: мол, что я могла сделать.

Когда они подъезжали к вокзалу, поезд «Москва — Одесса» преодолевал последние метры. Вартанян выскочил из машины и понёсся к вагону номер восемь. Он ворвался в вагон, пролетел мимо всех купе, расталкивая ругающихся пассажиров. Жоры не было.

— Дамочка, — пристал Вартанян к проводнице, — красивый такой мужчина, брюнет, где?

— Брюнет был, как только подъехали — сошёл.

Мила стояла внизу, у вагона.

— Что с вами? — Она увидела несчастное лицо Вартаняна.

— Ушёл.

— Да кто ушёл-то? Что произошло?

— Жора ушёл. Всё пропало.

— Да не расстраивайтесь вы. — Мила вела его к машине.

— Понимаете, я же специально летел, чтобы у него одну вещь забрать, очень дорогую… — начал было Вартанян, но вспомнил, что это тайна, и замялся: — Вещь, дорогую сердцу одной… одного товарища.

— Понимаю, понимаю, — кивала Мила. — Он москвич?

— Кто?

— Ну этот ваш Жора.

— Да, вроде.

— Значит, наверняка в гостинице остановится. Поедем по гостиницам, где-нибудь да обнаружим.

— И вы со мной поедете? — сказал растроганный Вартанян.

— Ну как же я брошу товарища в беде!

Они сели в ту же «Волгу», терпеливо ожидавшую их, и поехали в гостиницу «Спартак» на Дерибасовской. Бэкингемский в ней зарегистрирован не был. Не поселился он и в гостинице «Центральная». Также не знали о нём в гостинице «Красная».

А вот в гостинице «Лондонская» он оказался гостем.

— Ну вот, — сказала Мила, — и нашли вашего красавца. Заодно проверим, нет ли здесь и на меня брони.

Она подошла к администратору и вернулась через минуту к Вартаняну.

— Вы счастливчик, давайте паспорт. Только без удобств. Годится?

— Ещё как годится!

И Вартанян поселился на самой верхотуре, в одиннадцатом номере гостиницы «Лондонская», с окном во двор. В номере как раз оказались и небольшие удобства.

Мила жила тоже в одиночном номере. А Бэкингемский занял, естественно, полулюкс на втором этаже. В этот номер и кинулся тут же Вартанян. Но номер был закрыт, и ключ висел на месте.

— Он как пришёл, так и ушёл, — объяснила Вартаняну дежурная.