Что надеть для обольщения

Глава 13

Экипаж замедлил ход.

– Наверное, мы уже подъезжаем к особняку Бонов, – заметно нервничая, пролепетала Эдвина и посмотрела в окно, наполовину закрытое занавеской. Уличный фонарь слабо осветил ее бледное лицо, отчего оно казалось еще более неземным.

– У нас есть еще несколько минут, – заверил ее Прескотт, выглядывая в окно, чтобы узнать, где они находятся. – Мы еще на Арджент-стрит.

В горле у Эдвины встал комок. Она вздохнула, вцепившись в лежащий перед ней веер, как будто это был якорь, а она – качающийся на волнах корабль.

– Честно говоря, я не горю желанием быть представленной хозяевам дома и подниматься по длинной лестнице дома под взглядами всех присутствующих.

– О, в таком случае у меня есть план…

Эдвина вскинула на него удивленные глаза:

– План?

– А вы думали, что только вы можете разработать план, миледи? – насмешливо спросил Прескотт.

– Нет, что вы. Разумеется, нет. А как вы считаете, из моей затеи что-нибудь выйдет?

– Как я полагаю, у вас пока не было новых вестей от шантажиста?

– Нет. Иначе я бы немедленно сообщила вам об этом. Тем не менее я не могу избавиться от тягостного чувства, что этот мерзкий тип находится сейчас где-то среди высокопоставленных гостей, наблюдает за происходящим и выжидает подходящий момент.

– Будем надеяться, что он уже на балу. И мы сможем узнать шантажиста по его особым приметам – обуви от Франсуа Миллисана.

И снова Прескотт недоумевал, какой тайной мог шантажировать Эдвину тот человек, которого они должны найти. Неожиданно образ Кэт встал у него перед глазами. Прескотт по-прежнему чувствовал обиду на нее за то, что она не поделилась с ним своей тайной и не рассказала об опасности, которая ей грозила. Раз она не до конца доверяла ему – значит, не любила! Но вот рядом с ним в экипаже сидит женщина, которая из всех людей выбрала именно его. Чтобы они вместе боролись с ее неприятностями. Может быть, Эдвина увидела в нем что-то, чего не заметила Кэт?

Отбросив неуместные мысли, Прескотт постарался сосредоточить внимание на соблазнительной Эдвине Росс, с которой он мог бы развеять свою печаль. Ему хотелось еще раз убедиться, что поцелуй Эдвины и в самом деле нечто особенное, как ему показалось в первый раз. Так что же он сидит, чего ждет? Ее согласия в письменном виде?

– Как забавно, в самом деле… – задумчиво пробормотала Эдвина.

– Что вам кажется забавным?

– После смерти мужа я поклялась никогда больше не выходить замуж, и вот полюбуйтесь, готова еще раз надеть на себя брачное ярмо. – Но тут же, спохватившись и осознав, как нелепо было то, что она произнесла, поправилась: – Я имела в виду: так могут подумать окружающие.

Эдвина прикусила язык. Боже, только бы не ляпнуть опять какую-нибудь глупость! Она сидит как на иголках. А как тут не нервничать, когда уже целых пятнадцать минут она находится наедине с Прескоттом Дивейном в таком тесном пространстве! А этот красавчик бросает пламенные взгляды, от которых у бедной женщины мурашки бегают по коже.

– Кажется, здесь немного жарко, – пролепетала она, ни жива ни мертва.

– А на мой взгляд, в самый раз, – нежно промурлыкал Прескотт, и от его приятного голоса сердце у Эдвины забилось еще сильнее.

Ах, этот мужчина, сам того не замечая, буквально источает любовные флюиды! А что случится с Эдвиной, когда он будет на глазах у всех исполнять роль ее жениха? Разумеется, Прескотт будет просто притворяться, делать вид, что он заботлив и внимателен к ней. Однако подумать только: она будет держать его под руку, скользить с ним по бальному залу в танце, случайно прикасаться к нему…

– Что с вами? – с тревогой спросил Прескотт, прервав ее мысли.

– Ах… Да так, ничего… Почему вы вдруг спросили меня об этом?

– Вы только что тихонько ойкнули, как будто у вас что-то болит.

– Правда? Нет, что вы! Я великолепно себя чувствую. – Эдвина скромно потупила взор. Господи, чуть не выдала себя с потрохами! Слава Богу, что он не умеет читать мысли! А если бы умел… Какой кошмар! Все, не надо больше об этом думать…

До этого часы напролет Эдвина предавалась воспоминаниям о том поцелуе. Это было как навязчивая красивая мелодия, которая постоянно вертелась в голове и от которой невозможно было избавиться. Вот и сейчас Эдвина представила, как Прескотт прикоснулся к ее губам своими нежными теплыми губами, как она прильнула к его широкой мускулистой груди… Раз Прескотт – ее жених, он будет?

Никаких поцелуев! Ничего подобного она больше не допустит! «Сэр Джеффри!» – призвала она на помощь покойного мужа. Нужно думать о сэре Джеффри!

Прескотт наклонился к Эдвине:

– Вижу, вы хмуритесь. Умоляю вас, скажите, что вас тревожит, Эдвина?

– Я… Ах… Я просто… – «Ну что же ты, Эдвина! Думай, соображай скорее!» – Просто я беспокоюсь о том, что я – плохая актриса, и… еще я размышляю о том, что, возможно, вы дадите мне какие-нибудь рекомендации на этот счет? – Эдвина судорожно сглотнула.

– Ну что ж! Я полагаю, что самое лучшее – подхватывать мою инициативу, чутко прислушиваться ко мне и делать все, как я скажу.

Эдвина сразу же выпрямилась.

– Тот факт, что я несколько неопытна в искусстве притворства, не дает вам права, так сказать, помыкать мной!

– Не считайте это проявлением моей гордыни, Эдвина. Все это необходимо для успешного осуществления нашего замысла.

Стиснув перед собой руки в замок, она спросила, скривив губы:

– Вот как?

– Разве мы с вами не договорились, что вы должны притворяться, что влюблены в меня?

– Да, договорились. Но это не означает, что я должна стать вашей комнатной болонкой.

– Послушайте, Эдвина, влюбленная женщина обычно ведет себя одним из трех способов. – Объясняя, Прескотт принялся загибать пальцы. – Либо она намеренно игнорирует возлюбленного, чтобы держать их отношения в тайне или чтобы манипулировать своим любовником. Либо дама публично делает все наперекор своему возлюбленному и насмехается над ним – опять же в попытке вертеть им как хочет. Или же есть третий вариант: она делает все, чтобы ублажить своего любимого, потому что его удовольствие радует влюбленную женщину. Либо она опять же делает это для того, чтобы воздействовать на любовника и тайком управлять им.

– Послушать вас – всегда и везде подоплекой отношений являются тайные манипуляции, – недовольно пробормотала Эдвина. Но тем не менее она немного успокоилась. У Прескотта и в мыслях нет командовать ею, а в его наблюдениях ив самом деле есть доля истины. Тактику, которую он описал, Эдвина изучила на примере своей семьи. Она четко прослеживалась в отношениях между отцом и матерью Эдвины.

– Женщины ничего с этим не могут поделать: тайное управление возлюбленным, похоже, их вторая натура. – Прескотт пожал плечами, как будто то, что он сказал, было само собой разумеющимся.

– Что? Тайное манипулирование мужчиной у нас в крови? Здесь я не могу с вами согласиться. Но знаете, если я буду делать вид, что не замечаю вас, мы нисколько не продвинемся с нашим планом. А публично насмехаться над вами… Ну, боюсь, у меня не хватит актерских способностей, чтобы изображать из себя стервозную особу. Не говоря уже о том, что такое глупое поведение противоречит моей природе.

– Согласен. – Прескотт широко улыбнулся, показав ослепительно белые зубы. – Вы не подходите для такой роли.

Эдвина с благодарностью кивнула ему:

– По крайней мере я очень надеюсь, что не подхожу.

Чарующая улыбка Прескотта нежно обволакивала ее, как теплое мягкое одеяло. Глядя на него, Эдвина тоже не удержалась от улыбки. Господи! Неужели она флиртует? Надо же! И ей это даже нравится!

Экипаж внезапно остановился, и Прескотт посмотрел в окно. Сердце у Эдвины учащенно забилось. Как он хорош собой! И не важно, что окружающим не видны другие его достоинства. Просто все остальное заслоняет его яркая внешность – блестящие темно-рыжие волосы, непринужденная улыбка… И эти восхитительные чувственные губы…

– Кроме следования вашему примеру, есть еще какие-нибудь тонкости? Что делает влюбленная женщина, когда находится рядом со своим… гм… мужчиной?

Прескотт медленно кивнул.

– Есть еще один важный нюанс. Я бы сказал… Женщина часто бросает пылкие взгляды на своего возлюбленного. Только не так… откровенно. Это скорее взгляды украдкой или что-то в этом роде.

– Взгляды украдкой… – как эхо, повторила Эдвина и кивнула. – Понимаю… Хорошо, я это запомню. Что-нибудь еще?

– Расстояние между нами. Когда вы стоите или сидите рядом со мной, вы должны находиться ближе, чем это обычно принято. И разумеется, нужно прижиматься ко мне.

– Прижиматься?

– Ну да. Давайте я покажу, как это делается. – Прескотт приподнялся со своего места, отставил в сторону трость и подвинулся к Эдвине. От того, что он оказался так близко, мурашки побежали у нее по спине. Но усилием воли Эдвина заставила себя не отодвигаться.

«Он притворяется, – напомнила себе Эдвина. – Он делает это для того, чтобы успешно осуществить наш замысел».

– Смотрите на меня. – Прескотт бережно приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

Когда она встретилась с ним взглядом, от волнения у нее перехватило дыхание. Страсть в глазах Прескотта заставила Эдвину затрепетать. «Просто он исключительно талантливый актер», – пронеслось у нее в голове.

– А теперь вы должны нежно прижаться ко мне.

– Прижаться? – переспросила Эдвина и рассердилась на себя за то, что ее голос предательски задрожал.

– Да, вы должны прильнуть ко мне вот так. – Он обнял Эдвину за плечи и нежно, но властно привлек к себе. – А теперь запрокиньте голову.

– Но вы же не… – «Поцелуй…» – промелькнула у нее мысль. – Я хочу сказать, нас же могут увидеть… – «Поцеловаться…» – вертелось у нее в голове. – Это же неприлично…

– Поцелуй украдкой, – прозвучали у нее в ушах его слова. – Запомните, – проговорил Прескотт хриплым голосом, – влюбленные всегда обещают друг другу…

– Что обещают? – скороговоркой спросила Эдвина, сбиваясь на шепот.

– …поцелуй. – Прескотт так низко наклонился над ней, что она уже почти почувствовала вкус его пахнущих коньяком губ.

Этого не должно случиться! Этого ни в коем случае нельзя допустить! Прескотт не может желать…

Из уголков ее памяти неумолимо возникло воспоминание о сэре Джеффри. То, как ее муж с отвращением отшатнулся от нее как от чумной, восклицая:

– Сейчас же прекрати! Прекрати, кому я сказал! Это же неприятно для нас обоих. Давай обойдемся без этой чепухи.

– Че… чепухи? – переспросила тогда она.

– Этим делом мужчине и женщине не обязательно заниматься.

– Этим делом? Ты имеешь в виду… поцелуи? – Юная Эдвина не могла скрыть своего разочарования: ведь она мечтала после свадьбы вдоволь насладиться поцелуями своего мужа.

Сэр Джеффри отвернулся тогда от нее.

– Ты говоришь как шлюха.

Эдвина оправдывалась:

– Но ради Бога, ты же мой муж! Нет ничего дурного в том…

– Дурно то, как ты это делаешь, – перебил ее муж. – Ты сама не понимаешь, что вытворяешь. Если ты хоть раз попытаешься это снова проделать со мной, боюсь, я никогда уже не смогу смотреть на тебя теми же глазами, как прежде. Ты поняла меня? Ты этого хочешь?

– Нет, – прошептала Эдвина, чуть дыша, и на глазах у нее заблестели слезы унижения. Если своими поцелуями ей удалось вызвать у супруга такое отвращение, значит, она целуется хуже всех на свете!

Запах коньяка вернул Эдвину к действительности. Прескотт еще ниже нагнулся над ней. Она ахнула и в ужасе отшатнулась от него. Он тут же отпустил Эдвину.

– Мое прикосновение так неприятно вам, миледи?

– Нет. Конечно же, нет.

– Так почему же вы отскакиваете от меня как ошпаренная? Шарахаетесь как от прокаженного? – В голосе Прескотта прозвучала обида.

– Вы тут ни при чем. Дело во мне.

Он отодвинулся от нее на самый конец скамьи и скрестил руки на груди.

– Не надо лукавить. Мне прекрасно известно, что на самом деле стоит за этими словами.

– Это правда. И я совсем не похожа на других ваших знакомых дам, – промямлила она довольно неубедительно.

«Другие ваши дамы не вызывали отвращение у мужчины, которых они мечтали соблазнить».

– Вы повторяетесь. Я уже слышал это, когда мы были в лесу.

При этих словах Прескотта Эдвина вспыхнула.

– Ах… Я просто хотела сказать, что раз мы взялись за серьезное и трудное задание, чтобы справиться с ним, мы должны относиться к нему серьезно и ответственно – словом, по-деловому.

– По-деловому? – переспросил Прескотт, скривив губы. И в голосе его слышалось такое презрение, что Эдвине сделалось не по себе. Она заерзала на сиденье и постаралась развить свою мысль.

– Вот именно. Мы ведь, так сказать, деловые партнеры и должны думать прежде всего о деле.

– Так вот чего вы хотите? Чтобы мы, изображая жениха и невесту, вели себя как деловые партнеры?

– Да, – кивнула Эдвина. – Так будет для нас лучше всего.

– Что за чушь вы несете! А впрочем… Раз вы этого действительно хотите… Как вам будет угодно! Поступайте как знаете! – Прескотт поправил шляпу и, сунув трость под мышку, схватился за ручку дверцы, намереваясь выпрыгнуть из экипажа на полном ходу.

– Что вы делаете? – в страхе закричала Эдвина.

– Выхожу.

Эдвину охватила паника.

– Но мы еще не приехали!

Не обращая внимания на ее слова, Прескотт поднялся и приоткрыл дверцу экипажа. Он был вне себя от гнева.

– Мы еще даже не остановились!

Через приоткрытую дверцу Прескотт внимательно осматривал улицу.

– Вам же не хотелось, чтобы о нашем прибытии объявляли. Вы не желали, чтобы все на нас глазели, когда мы будем подниматься по парадной лестнице. Поэтому мы с вами выйдем таким вот образом. Это входит в мой план. Или у моей деловой партнерши возникли какие-то трудности?

Он сказал «мы». Так, значит, Прескотт не бросает ее! Но он хочет, чтобы она выпрыгнула из движущегося экипажа? Экипаж замедлил ход, а затем плавно остановился. Прескотт повернулся и протянул Эдвине руку:

– Прошу вас, миледи.

Сердце у Эдвины готово было выскочить из груди, во рту пересохло. Он позволил себе некоторые вольности! Так сказать, перешел границы дозволенного… Так почему же в таком случае Эдвина чувствует себя такой виноватой? Потому что, сама того не желая, она его обидела. А Прескотт этого совсем не заслужил! Ах, как бы ей хотелось, чтобы она сделала все как надо! Господи, все идет кувырком! Она терпеть не могла, когда у нее появлялось это ужасное ощущение беспомощности.

– Ну же! – торопил ее Прескотт.

– А как же мой кучер и мои лакеи? – в нерешительности мямлила Эдвина.

– Я сообщу им, когда мы выйдем. Они будут только рады, что быстрее освободились. – Прескотт продолжал стоять, протягивая Эдвине руку в лайковой перчатке. – Так вы идете со мной или нет?

Доверяет ли она ему? Желает ли она следовать за Прескоттом Дивейном?

Все еще пребывая в крайнем смятении, Эдвина нерешительно подала Прескотту руку.