Что скрывает море…

Глава 10. Собственность бывает разная…

Еще раз, коротко поклонившись и подобрав свой клинок, побежденный мной островитянин, торопливо направился к выходу с арены. Я, немного помявшись, тоже изобразила нечто подобное поклону и быстро проследовала за спешащим покинуть место своего поражения юношей.

Опять тот же самый туннель. Только свернули мы, кажется, не в ту сторону, где камеры располагались, а в другую. И этот ход шел с наклоном вверх, что давало слабую надежду на то, что живут эти островитяне, все-таки на поверхности, а не в этих, мрачных, вырезанных в скалах, помещениях.

А парень от обильной потери крови не так уж сильно и ослаб, вон как мчится, я еле за ним успеваю. И даже не обернулся ни разу, проверить, не отстала ли я где-то по дороге. Только вот делать мне этого ни в коем случае не желательно: сама я из этого лабиринта коридоров вряд ли смогу выбраться. Может, он на это и рассчитывает? Зря. Пускай даже и не надеется. Совершив короткую пробежку вслед за уже немного оторвавшимся от меня карэлтом, я ухватила его за широкий рукав довольно простецкой рубашки, вынуждая тем самым немного притормозить.

— Послушайте, лаэрт… э-э-э… Ваа…ала… ну, в общем, не важно, не могли бы Вы идти немного помедленнее, я за Вами не успеваю.

— Я не лаэрт, а на счет «помедленнее»… Разве Вы не хотите как можно быстрее увидеть то, что ВАМ досталось вместе с ВАШЕЙ победой?

Нет, узнать, конечно, было бы совсем неплохо, но у меня сложилось такое впечатление, что этот парень решил загнать меня до смерти, что бы таким способом избавиться от нежданной претендентки на его собственность.

— Хочу, но все равно, я особо никуда не спешу, так что…

— Зато я спешу! — Рявкнул карэлт, недовольно скривив красиво очерченные губы, при этом, одним рывком руки освобождая свой рукав из захвата моих цепких пальцев. Развернулся и опять на той же скорости понесся дальше. Я, вообще-то прекрасно понимаю, что любезничать ему со мной совершенно не хочется, победила ведь я его в поединке не совсем красивым способом. Но у меня другого выхода не было! Ведь и я, и он превосходно понимаем, что сражайся я честно, шансов против такого сильного соперника у меня не было бы никаких. А быть чьей-то, абсолютно бесправной собственностью мне совершенно не хотелось, поэтому я и пошла на небольшое мошенничество. Наверное, по правильному нужно будет перед ним извиниться… потом… когда догоню. А вот когда догоню, то так извинюсь, что мало не покажется! Я тут стою, весьма редкими для меня угрызениями совести терзаюсь, а этот… уже почти за ближайшим поворотом скрылся. Делать нечего, бегу за ним опять. Смешно, что бы Я, да когда-нибудь за парнями бегала?! Хотя, в принципе, если хорошенько припомнить, то парочку раз все-таки было такое… Это когда я за Тэри после очередной его выходки по всему прадедову замку гонялась с горячим желанием придушить остроухого паршивца собственными руками. Но это было в очень далеком детстве, поэтому не сильно-то и считается.

Завернув за поворот, в котором только что исчезла спина моего невольного проводника, я со всего маху врезалась головой во что-то твердое. Ой! Больно-о-о-о-о! Мой стон слился с еще одним болезненным, судорожным вздохом, раздавшимся где-то над моей головой. Поднимаю глаза и вижу обессилено прислонившегося к стенке туннеля того, за кем я так быстро бежала. Собственно говоря, именно на него я только что и наскочила, при этом, довольно ощутимо приложившись к его пораненной руке. А сейчас вполне ясно смогла рассмотреть последствия нашего столкновения. Глаза у парня были страдальчески прикрыты, нижняя губа прикушена чуть ли не до крови, зеленоватого оттенка кожа (непонятно: то ли от освещения, то ли от не слишком хорошего здоровья). В общем, видок у него был еще тот. И как он в таком тяжелом состоянии умудрялся еще так быстро передвигаться? Вот и добегался, сам виноват. А если он сейчас в обморок грохнется, что я тогда делать с ним буду? Здесь же рядом никого нет, кто помочь бы смог. Пока мы по коридорам этим всем многочисленным проходили, не встретили ни одного живого существа. Не на себе же я его потяну? Я такого здоровяка и с места не смогу сдвинуть. Тем более, что даже не имею представления, в какую именно сторону его тащить. Пока раздумывала над тем, что дальше делать, парень немного в себя пришел (по крайней мере, глаза открыл) и у меня полным отчаяния, хриплым голосом поинтересовался: — Послушай, ты-то надо мной, почему издеваешься. Я же ничего плохого тебе, вроде бы, не сделал?

— Как… издеваюсь? Что Вы имеете в виду?

— Что имею в виду?! Ты, простая человеческая девчонка, обманом победила меня, считающегося одним из лучших бойцов нашего острова, унизила перед всеми… У меня жизнь и так, в последнее время, не слишком и радостная, но сегодняшний день — это вообще один сплошной непрекращающийся кошмар и, в основном, все это благодаря тебе…

Да-а, не повезло со мной парню. Мне даже немного стыдно за свое поведение после его слов стало. Но начинать именно сейчас приносить свои, вполне искренние извинения, думаю, как-то не слишком удобно будет. Обстановка не очень-то к этому располагает.

Вот доберемся до моего нового жилья, тогда и можно будет извиниться за доставленные мной неприятности… после того как поем, и от песка отмоюсь, в коем я хорошенько на арене повалялась, и который сейчас у меня по всему телу налип. А если в ближайшем времени хочу все это получить, то задерживаться и дальше в этом мрачном месте не имеет никакого смысла.

— Вы как себя чувствуете? — Задала я, как и сама прекрасно понимала, не слишком удачный вопрос. — Идти дальше сможете?

— Смогу. — Не раздумывая, сразу же ответил мой спутник и попытался оторваться от стены. Неудачно, его сразу же повело в сторону, и если бы я не успела подхватить его под руку, то на ногах он бы, скорее всего, не удержался. Да вот, только одно плохо: поймала я его опять за ту самую, раненную лично мной, руку. Короткий, судорожный всхлип, сквозь крепко сжатые зубы парня и несколько последующих за этим незнакомых но, очень эмоционально высказанных в мою сторону, слов — все это заставило меня задуматься о том, что нужно вести себя несколько осмотрительнее. А не то угроблю парня, чего не могу себе позволить по причине его очень сильной для меня надобности. Мне сейчас очень сильно нужен кто-нибудь из местных, что бы хоть что-то узнать об этом странном острове, на который я так некстати попала и с которого собираюсь в самое ближайшее время благополучно выбраться. А этот островитянин — кандидатура на роль моего помощника в этом стремлении, самая приемлемая. Пообещаю вернуть все его проигранное в поединке имущество, будет помогать мне как миленький, с желанием поскорее избавиться от моей скромной персоны, которую он, как мне кажется, уже успел всем своим сердцем возненавидеть.

Осторожно выпускаю поврежденную руку и подныриваю под целую, предоставляя свое плечо в качестве дополнительной опоры. Косой, настороженный взгляд чуть дернувшегося в сторону карэлта, не произвел на меня никакого впечатления. Хм, нервный какой. Можно подумать, что я специально его руку терзаю. Хотя, учитывая, что это произошло три раза за такое короткое время, наверное, все-таки может вызывать у него некоторые сомнения…

— Куда нам дальше идти? — Весьма вежливо интересуюсь, приобняв парня за талию. От этого он опять нервно вздрогнул и уставился на меня, широко распахнув глаза и, по-моему, даже слегка при этом покраснев. Да что с ним такое?! Чего он так дергается, может, болеет чем? Ладно, потом выясню, а сейчас у меня другая задача, точнее две: поесть и выкупаться. Можно даже в обратном порядке, но главное, что бы в ближайшее время. А для этого мне нужно, что бы мне хотя бы указали дорогу в ту сторону, где все это находится.

— Послушайте. — Я нетерпеливо помахала пальцами своей свободной руки перед лицом задумчиво разглядывающего меня карэлта. — Показывайте куда дальше идти, а не то я уже устала тут стоять, да и Вам перевязку нужно как можно быстрее сделать, кровь до сих пор течет.

Вроде бы проникся. Неохотно оторвавшись от созерцания меня любимой, моя сегодняшняя жертва все-таки соизволила указать пальцем направление, куда нам нужно было двигаться. Хорошо, что идти он вполне мог и сам, я только немного поддерживала, чтобы его не так заметно шатало из стороны в сторону.

Шли мы довольно долго, на каждой очередной развилке мой спутник все так же, ни слова не говоря, показывал мне дальнейшую дорогу. Идти в полной тишине полутемных коридоров было несколько неуютно, но островитянин всем своим недовольным видом давал мне понять, что к беседе не расположен абсолютно. Какие мы, однако, гордые! А я, может быть, тоже чувство собственного достоинства имею… и навязываться с общением не собираюсь. Поэтому и идем, молча стараясь, даже лишний раз друг на друга не смотреть. Вообще-то, если честно, то я все же довольно часто бросала на карэлта быстрые любопытные взгляды. А что, интересно же рассмотреть представителя таинственной, неизвестной мне расы. Да и посмотреть было на что. Одни ресницы длинные и почти черные, чего стоили. И профиль ничего так себе… И нос с легкой горбинкой, и ушки слегка заостренные, из-под растрепавшихся во время боя волос выглядывающие… Все это, вместе собранное, представляло собой довольно-таки интересное зрелище… весьма симпатичное, нужно заметить, зрелище…

Наконец, за очередным поворотом, тусклый зеленоватый свет от вмурованных в стены туннеля камней, сменился ярким солнечным светом. Неужели выход?

Ускорив шаг и буквально потянув за собой слабо перебирающего ногами парня, я вышла к самому краю коридора. Вот это да! Прямо перед нами раскинулась большая, мощенная каменной плиткой площадь, которую по всему периметру окружали красивые двух и трех этажные особняки. Город! И, судя по всему, совсем не маленький. От площади в разные стороны расходились широкие улицы на одну из которых и указал мой невольный спутник. Да, неплохо живет местное население. Дома, мимо каких вел меня тяжело дышавший карэлт, были все как один — красивые, ухоженные, возле каждого разбиты небольшие сады и цветники. Правда, чем дальше мы отходили от центральной площади, тем скромнее становились жилища, но все равно, ощущением благополучия и ухоженности, веяло от каждого из них.

Только вот встречающиеся иногда нам по дороге местные жители вели себя как-то странно. Мужчины с крайне недоверчивым видом разглядывали измазанную кровью руку шедшего рядом со мной парня, при этом не делая ни малейшей попытки подойти к нему и предложить свою помощь. Представительницы женской части населения этого острова бросали на нас несколько иные взгляды. Иногда сочувствующие, иногда брезгливые (эти все почему-то предназначались только мне…), а некоторые посматривали на моего спутника очень даже заинтересованно. Правда, стараясь делать это так, что бы ни сам объект их внимания, ни кто-то другой из проходящих мимо соотечественников, не заметил их, бросаемых на парня, мечтательно-задумчивых взглядов.

Вот эти, последние, и раздражали меня отчего-то больше всего. Делать им, что ли, больше нечего? Лучше бы платочек какой пожертвовали на перевязку для раненого сородича, а то глазки только строить и могут. Покрепче сжав руку на талии парня, тем самым прижавшись к нему поближе, получаю в свою сторону полный недоумения взгляд, который я всецело игнорирую. А что? Я вроде бы как несу ответственность за его теперешнее бедственное положение, так что имею полное право оказывать ему любую помощь, какую посчитаю нужной. А то, что парень уже немного пришел в себя и шагает очень даже уверенно, еще ничего не значит. Может быть, он из последних сил это делает, что бы ни висеть на мне неподъемным грузом, а иначе уже давно бы сообщил, что не нуждается в моей поддержке.

Интересно, а много я, благодаря своей победе в поединке получила? Спрашивать у проигравшего, думаю, как-то не слишком красиво будет. Вот доберемся и тогда сама все разузнаю, уже на месте. Первым делом нужно будет выкупить Радэка и еще кого-нибудь из его людей. Тогда уже можно будет вместе с ними придумать, как покинуть этот чересчур «приветливый» к проплывающим мимо кораблям, остров.

Кстати, что-то тут не сильно увязывается с этими самыми, захваченными кораблями… Насколько я поняла, все капитаны стараются как можно дальше держаться от «Проклятого острова». Как же тогда объяснить, что в течение одного только месяца, возле его скалистых берегов, сразу столько кораблей оказалось? Ладно — наш. В шторм попал, и вынесло непонятно куда. Но три судна подряд за такое короткое время… Что-то мне подсказывает: не совсем все тут чисто и простой случайностью здесь и не пахнет. Не удивлюсь, если местные жители магией для этих целей пользуются…

— Мы пришли, — так некстати перебил мои измышления слегка злорадный голос моего спутника. — Так что теперь можете принимать свои новые владения.

— Это что, шутка такая? — я недоверчиво уставилась на крохотный и явно требующий основательного ремонта бревенчатый домик, на который мне торжественно указал этот… нехороший… не человек.

— А Вы что, дворец ожидали увидеть?

— Паясничать, вот только, не нужно… Может быть и ожидала, и что с того?

— Владельцы дворцов в Боях участия почти никогда не принимают, считают это ниже своего достоинства. Да и зачем им это? Рабов своих хватает и выходить на арену для увеселения толпы, чтобы заполучить еще одного, не имеет для них никакого смысла. Лаэрт Кэриэнталь — единственное исключение. Он этим занимается, что бы боевых навыков не растерять. Пускай люди и слабые противники, но, по крайней мере, сражаются в свою полную силу. Карэлты с ним состязаться опасаются, поскольку наша королева всех строго предупредила, что если на ее бывшем женихе появится хотя бы одна царапина, то нанесшему ее очень сильно после этого не поздоровится.

— Понятно… — Извини Радэк, скорее всего, прощай ванна, надеюсь, что хотя бы покормят. С тяжелым вздохом убираю руки, от ехидно ухмыляющегося островитянина и делаю неуверенный шаг в сторону своей «новой» собственности.

— Лаант! — При чуть не оглушившем меня диком вопле, раздавшимся со стороны дома, озадаченно замираю. Так, а это еще что такое? Дверь невзрачного жилища с громким стуком распахивается и оттуда выскакивает некое мелкое существо, которое с громким визгом промчавшись мимо меня, кидается на шею ласково улыбнувшегося ему парню. До шеи, по причине невысокого роста, эта… кажется, девочка, допрыгнуть не смогла, поэтому попросту уткнулась лицом в его грудь и обняла тонкими ручками. Тонкими-то тонкими, но зацепить злосчастную рану все-таки умудрилась.

— Вилллллия, — очень несчастным голосом слабо простонал карэлт и попытался высвободиться из чересчур болезненных для него объятий. Безрезультатно. Мелкий взлохмаченный ребенок, лет 10–11 от роду, одетый в свободную рубашку и брюки, но зато с красивой розовой ленточкой в давно не чесаных волосах, непонятливо уставился на попытавшуюся вырваться от нее добычу и сцепил руки еще крепче.

Так, кажется тут кое-кого уже нужно спасать. Подхожу со спины к недогадливой девчонке и, перехватив ее руки за запястья, отрываю от уже почти-что полубессознательного тела, еле держащегося на ногах.

— Эй! Ты чего?!

— Того! — Отодвинув слишком громкого ребенка немного в сторону и внимательно посмотрев в ее лицо, категорическим тоном объявила: — Марш домой, быстро нагрей воды и найди чем можно перевязать рану.

— Ка-а-а-кую рану?

— Ба-а-а-альшую рану! — Я не удержалась и передразнила тягучую, недоверчивую интонацию ребенка.

— Виллия, делай, что тебе говорят.

— Но…

— Никаких «но»! — Рявкнул вконец выведенный из себя юноша и продемонстрировал испуганно охнувшей девочке поврежденную мной руку. — Или ты хочешь, что бы я истек кровью на пороге собственного дома?

Видимо, не хотела. Помчалась обратно с такой скоростью, что меня чуть с ног не сбила. Зато когда я вслед за пожелавшим идти без моей поддержки парнем, вошла в дом, то эта шустрая малышка уже протягивала в нашу сторону узкие белые лоскуты грубой ткани.

— Горячая вода есть, я как раз отвар до вашего прихода собиралась настаивать. — Бодро отрапортовала она и, ухватив за руку, потянула меня за собой… на кухню. Нет, покушать я конечно совсем не против, но не в тот же момент, когда рядом в комнате находится требующий немедленной помощи раненый. Как-то не слишком все это удобно…

Я была не права. Кормить меня никто и не собирался, а попросту указали на кипящий котелок с водой, стоящий на маленьком очаге в крохотной кухне. И как это понимать? Мне что предлагают самой заняться обработкой этой кошмарной раны?! Вот уж нетушки! Никогда подобным в своей недолгой жизни не занималась и не собираюсь этого делать и впредь.

— Вообще-то это работа как раз для лекаря, — доверительно сообщила я нерешительно на меня посматривающему, ребенку. — Может быть, тебе стоит быстренько за ближайшим сбегать, пускай он займется всем этим… ну раной, в смысле…

— Услуги лекаря очень дорого стоят. Мы не можем себе этого позволить. — Поворачиваюсь назад и вижу тяжело привалившегося к дверному косяку парня, который бросив на меня нерешительный взгляд, через силу выдавил: — Ты не могла бы нам немного помочь, Виллия сама не справится…

Вот же …! И как это называется? Мало того, что с «наследством» надули, так еще и в служанки бесплатные решили записать? Только я собралась высказать все, что думаю по этому поводу, как наткнулась на выжидающе уставившиеся на меня, полные слез, глаза девочки… бирюзовые… несчастные… Нет, ну так нечестно! Тяжело вздохнув, скорбно поинтересовалась, в чем можно разбавить кипяток и отобрала у сразу же неуверенно улыбнувшейся малышки крепко зажатые в кулачке лоскуты.

— Садись уже. — Беззастенчиво перейдя на фамильярный тон, указала своему нежданному пациенту, на стоящую возле стены лавку, куда он с явным облегчением на лице и поспешил опуститься.

— Спасибо. — Еле слышно и стараясь смотреть в другую от меня сторону, нехотя пробурчал парень. Хм! Больно нужно мне его спасибо, можно подумать, что мне от этого легче стало. Я же даже не сильно-то и представляю, что именно делать нужно. Хорошо, что островитянин совершенно правильно понял мою нерешительность и предложил, для начала, помочь снять с него рубашку. Шутник. Да ее проще просто по швам разрезать. Все равно уже порезана, да и кровью так сильно заляпана, что отстирать ее будет довольно проблематично.

— Дядя, — дернув меня за рукав и тем самым привлекая к себе мое внимание, уже вернувшаяся девочка протянула мне довольно внушительную бадейку. — Такая подойдет?

Так! Не поняла? «Дядя» — это она ко мне так обращается? Только я собралась высказаться по этому поводу, как меня опередил мой, слегка смущенный пациент.

— Виллия. Это не дядя, а скорее — тетя. Правда, я сам не знаю, как ее зовут…

— Лайя меня зовут. — Сообщила, недоверчиво разглядывающей меня девочке и потребовала у нее принести ножик, чтобы быстрее избавить парня от рубашки.

— Резать не дам! У него кроме этой, всего только две штуки осталось. — Возмущенно заявило мне это непосредственное дитя, и категорично добавила: — Снимайте так.

О Боги, какой прижимистый ребенок. Интересно, а девчонка хотя бы представляет, как можно снять с ее братца рубашку, что бы при этом, не потревожить раненую руку? Выжидающе смотрю на владельца предмета одежды, из-за которого этот спор завязался, и в ответ получаю только упрямый, слегка смущенный, но при этом еще и сердитый взгляд. Значит так? Двое против меня одной? Хорошо-о-о-о-о! Подхожу к парню поближе и заставляю поднять руки вверх, что он и делает с крайне недовольным выражением на лице. А ну и что! Я тоже не сильно всем происходящим довольна, что и демонстрирую, схватившись обеими руками за бока рубашки и быстрым рывком, дергая ее вверх. Н-да. Наверное, для начала все-таки лучше бы было размочить уже подсохшую на ране кровь, которая крепко приклеила ткань к порезу. Карэлт даже позеленел как-то весь, зашипел и на меня ТАК посмотрел, что я бегом кинулась разбавлять холодной водой уже вылитый Виллией в бадью кипяток. Осторожно вымыв опять начавшую сильно кровоточить рану, стараясь не обращать внимания на приглушенные стоны напряженно следящего за мной парня, я в конце залила ее притянутой девочкой травяной настойкой, судя по мерзкому запаху, с явным содержанием крепкого алкоголя. Лаант так резко дернулся от меня в сторону, что я, державшая на весу его раненую руку, потеряла равновесие и упала прямо ему на грудь. Лежу. Молчим. Непонятно чего ждем. Не знаю как он, а лично я решила глаза его странные вблизи рассмотреть, раз уж представилась такая неожиданно удобная возможность. Да-а-а, красивый цвет, ярко-бирюзовый ближе к зрачку, с темно-синим ободком по краю радужки. Я тоже себе такие же хочу. С моим оттенком волос смотрелось бы просто сногсшибательно. Да и у него они с остальными чертами лица очень неплохо гармонируют. Красавчик! Загорелая кожа, почти черные брови, широкие скулы и красиво очерченный рот с чуть пухловатыми губами, на которых я, отчего-то, задержалась взглядом дольше всего. И это не укрылось от внимания их владельца, который, смущенно покраснев, невредимой рукой попытался отодвинуть меня от себя в сторону.

— А что это вы тут делаете? — Поинтересовался за моей спиной любопытный голосок одной маленькой и чересчур шустрой личности. Вскочила я моментально. А и вправду, чего это я творю? Можно подумать, что парней красивых раньше никогда не видела и уже сама на них кидаюсь. Бррр! Ни за что! Малышка, переведя взгляд с моей смущенно-сердитой физиономии, на просто — смущенную, брата, и не дождавшись ни от одного из нас ответа, обиженно фыркнула: — Ну и ладно! Я, вообще-то, уже рубашку чистую принесла, а Вы Лаанта еще даже и не перевязали.

Да, еще не перевязала… значит, сейчас перевяжу. Правда еще вот интересно как оно все получится? Сосредоточившись на руке, на удивление для себя самой, сделала перевязку быстро и аккуратно, даже загордившись немного. Потом помогла натянуть на парня принесенную девочкой рубашку, которая оказалась ничем не лучше предыдущей, а почти такой же — сшитой из дешевого грубого полотна и к тому же довольно поношенная. Да, видимо, с деньгами в этой семье, действительно напряженное положение, раз даже за ТАКУЮ одежду так сильно переживают…

— Лаант, ты знаешь, а она ничего так, симпатичная. — Не поняла? Оборачиваюсь и вижу сидящую за столом малышку, которая положив подбородок на сложенные на столе руки, с интересом меня рассматривает.

— Давай, ты не будешь ее продавать, а лучше себе оставим… Я даже без платья нового обойдусь, которое ты мне купить обещал.

— Что-о-о-о-о?! — Сказать, что я возмутилась — это не сказать ничего. Меня продавать собрались? Это, на каком таком основании?

— Виллия, мы не можем ее продать. Лайя — не наша рабыня.

— А чья?

— Ничья! — Рявкнула я на продолжающего и дальше невозмутимо разглядывать меня наглого ребенка.

— Не может такого быть. — Непререкаемым тоном заявила мне эта несносная девчонка. — Ты не карэлта, значит, не можешь быть не рабыней, да к тому же еще и «ничьей…»

— Могу!

— Нет, не можешь!

— А я сказала… — Не можешь! — Да я тебя сейчас…

— Замолчите обе! Немедленно! — Доведенный нашими воплями до состояния тихого бешенства карэлт указал своей сестре на дверь из кухни и потребовал немедленно удалиться. Я почему-то уже и не сильно удивилась, когда эта мелкая нахалка, проигнорировав приказ брата, даже не соизволила к нему повернуться. Еще раз внимательно рассмотрев меня с головы до ног, девочка решила вывести меня из себя окончательно.

— Слушай, Лаант, а раз она ничья, то давай тогда ты на ней женишься?

— Что?! — Гаркнули мы уже одновременно с ее братом и оба ошарашено уставились на это невозможное дитятко.

— А что? Из-за того, что ты нечистокровный, ни одна из этих напыщенных карэлт замуж за тебя никогда не выйдет, так и останешься один. Не смогу же я вечно за тобой присматривать. А эта тетенька тоже вряд ли сможет удачно замуж выйти с таким странным цветом волос как у нее… — Нет, это уже чересчур! Мало мне моя сестра четвероюродная нервов попортила, так теперь еще и эта, совершенно чужая малолетка, будет меня тем же самым, что и «разлюбезная» эльфийская родственница попрекать.

— На себя посмотри! И на свои волосы! — Указала я пальцем на ее разлохмаченную темно-каштановую шевелюру. — Что-то ни ты, ни твой брат на местных не слишком-то и похожи. Может быть, вы тогда тоже чьи-то рабы?

— Это тебя не касается… — Предупреждающий сердитый взгляд, который сопровождал эти резкие слова парня, не произвел на меня ни малейшего впечатления. Ой, какие мы грозные… Пускай на сестру свою, чересчур говорливую, так смотрит и то, сомнительно мне, что на нее это подействует. Я оказалась права… не подействовало, поскольку Виллия сразу же решила доходчиво прояснить для меня кое-какие, довольно интересные моменты своего происхождения:

— А не похожи потому, что мы с братом самые настоящие полукровки. На одну половину карэлты, а на вторую — люди, — и высказано это мне было с таким бесшабашным пренебрежением, что сразу же становилось понятным, что непосредственное дитя не очень сильно переживает по этому поводу. В отличие от ее братца, для которого это обстоятельство, судя по всему, было довольно больным вопросом. Стараясь смотреть в совершенно другую от меня сторону, полукарэлт напряженным тоном поинтересовался: — Как ты думаешь, почему никто из островитян не предложил мне помощь, когда мы сюда добирались? — И не успела я хоть что-нибудь ответить на этот вопрос, как Лаант, сам же меня и опередил: — Именно потому, что я всего лишь презренный смесок, получившийся от предосудительной связи высокопоставленного лаэрта и его человеческой наложницы. Мне с сестрой еще очень сильно повезло в том, что наш отец не захотел видеть нас рабами и признал своими внебрачными детьми, что дало нам, по крайней мере, свободу.

— Так почему же тогда ваш «высокопоставленный» папочка не позаботился о том, что бы его дети жили в более приемлемых условиях, чем сейчас? — искренне возмутилась я, с некоторой жалостью взглянув на сердито слушающую брата Виллию.

— Потому, что наш общий «высокопоставленный папочка» имел наглость умереть вместе с их человеческой мамочкой, повесив тем самым на меня заботу об этих моих «полукровках-родственничках».

Нет, такого просто не может быть! Настороженно оборачиваюсь. В дверях кухни, презрительно разглядывая довольно скудную окружающую обстановку и при этом, недовольно морща свой аккуратный носик, стояла собственной персоной…

— Достопочтимая Эланойя! — Парень, как и я, видимо, абсолютно не ожидал увидеть в своем доме королеву этого острова. Растерянно посмотрев на свою еще одну… э, если я все правильно поняла, то… сестру, Лаант быстро вскочил со скамейки и склонился перед высокомерной девушкой в почтительном полупоклоне: — Достопочтимая… Я рад приветствовать Вас в своем доме…

— В своем? — ехидный смешок и указательный пальчик этой, уже довольно сильно мне неприятной девицы, нацелился на скромно стоящую в уголочке меня. — Насколько я помню, то по условиям Боев, этот дом, так же как и остальная твоя несуществующая собственность теперь принадлежит этой человечке. Но это твои личные проблемы. У меня не так уж и много свободного времени, поэтому я перехожу сразу к делу. Я пришла за девчонкой, — кивок на весьма недовольно смотрящую на свою повелительницу Виллию обозначил причину столь неожиданного здесь появления королевы. — ВаЛаантэлий, ты уже достаточно взрослый, чтобы самому о себе позаботиться, а твоя сестра еще ребенок, который, благодаря твоей несусветной глупости, сейчас лишился крыши над головой… пускай, даже и такой убогой. Поэтому я забираю ее с собой, какая-никакая, а все же родственница.

— Не хочу! — возмущенный вопль младшего члена этого сумасшедшего семейства, был гордо проигнорирован ее старшей сводной сестрой, которая, окинув еще одним пренебрежительным взглядом напряженно замершего перед ней юношу, категоричным тоном заявила: — Я жду перед домом, можете попрощаться, только недолго. И без глупостей, на улице меня ждет охрана… Вещей ей никаких давать с собой не нужно, я обеспечу девочку всем необходимым… А вы оба, — выразительно переведя взгляд со своего брата на меня, королева, загадочно усмехнувшись, голосом полным какого-то злорадного предвкушения, добавила: — Завтра что бы были у меня во дворце сразу же после полудня.

И вышла, даже не попрощавшись… Ну и стерва! Лаант после ее ухода обессилено сполз по стеночке и практически рухнул обратно на лавку, отрешенно глядя прямо перед собой.

— Я никуда с этой злючкой не пойду! — Виллия выскочила из-за стола и присела рядом с братом. Осторожно, стараясь опять не задеть рану, обвив руками, она просительно заглянула в его лицо. — Лаант. Ты же меня ей не отдашь?

— Эланойя… сказала правду, — парень ласково прошелся ладонью по взлохмаченной шевелюре девочки и виновато ей улыбнулся. — Я действительно проиграл в поединке и теперь наш дом принадлежит Лайе. И если я могу, некоторое время пожить в казармах, то тебе там делать совершенно нечего. У… сестры тебе будет гораздо лучше. А я обещаю, как только все образуется и я найду нам жилье, то сразу же заберу тебя обратно…

— Но, Лаант…

— Малыш, не спорь, ты же знаешь, что мы не можем ослушаться королеву. Ты должна идти с ней.

— Не хочу!

— Я тоже не хочу тебя ей отдавать, но пойми, так нужно…

— Кому нужно? Мне совсем это не нужно! И я не понимаю, зачем это нужно ей? Она же нас терпеть не может…

— Виллия… Я действительно не могу ничего сейчас сделать. Тебе просто нужно немного подождать.

— Не хочу я ждать!

— Виллия… — А точно заберешь? — Заберу…

— Ну ладно, хорошо. Только не провожай меня, а не то разревусь как маленькая. Не хочу, что бы Эланойя видела… — девочка, тяжело вздохнув, поднялась со скамейки и направилась к двери. Остановившись возле порога и не оборачиваясь назад, Виллия тихонько проговорила: — Только не забудь, ты обещал.

И вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Н-да, ситуация неприятная. Попала я опять, куда не следовало. У меня сейчас и своих проблем вполне хватает, чтобы еще и за чужие переживать. И в честь чего это, интересно, меня завтра во дворец вызывают? Да еще вместе с этим… братцем королевским? Что-то мне улыбочка этой высокочтимой стервочки, в мою сторону направленная, не слишком сильно понравилась. Явно же гадость какую-то по отношению ко мне придумала, в отместку за вазу ту несчастную. И что ждать теперь? Может быть у Лаанта поинтересоваться, он характер Эланойи должен неплохо знать. Да, только вот проблема вся в том, что островитянин к общению в данный момент явно не расположен. Сидит, насупившись, взгляд отсутствующий — о малышке, должно быть, переживает. С чего бы это? Сомневаюсь, что у ребенка во дворце жизнь будет хуже, чем здесь, вместе с ним. Тем более, что королева о девочке беспокоится, сама, лично, за ней прибыла. Она же не могла знать, что я не настолько бесчувственная, что бы выгнать на улицу настоящего хозяина этой лачуги, да еще и с малолетним ребенком на руках. Хотя этот самый ребенок своим возмутительным поведением еще вполне может довести свою высокородную родственницу до того, что та сама ее обратно притащит и с извинениями их общему братцу прямо в руки сгрузит. Пускай не внешностью, но характерами сестрички, по-моему, очень даже похожи.

— Лаант, — встав напротив парня так, что он вынужден был обратить на меня свое внимание, я, ободряюще улыбнувшись, решила хоть чуточку поднять ему настроение. — Да не переживай ты так. Завтра, когда пойдем во дворец, сможешь забрать свою сестру обратно. Я скажу лаэрте Эланойе, что буду не против, если вы с Виллией останетесь жить здесь. Дом хоть и не большой, но думаю, поместимся (тем более, что задерживаться надолго как в этой хибаре, так и на этом острове, в мои планы совершенно не входило).

— Не отдаст, — карэлт внимательно посмотрел на меня и, поняв, что я говорю вполне серьезно, с тяжелым вздохом продолжил: — Эланойя уже давно хотела сестру у меня отобрать, да все повода не было, а тут такая удачная для нее ситуация. Да и пользоваться Вашей снисходительностью я не собираюсь, так что, можете больше не беспокоиться, сейчас я соберу кое-что из своей одежды и уйду.

Вот взяла и отпустила! Гордость, конечно, вещь хорошая, но в разумных пределах и не в том случае, когда это идет вразрез моим планам. Вот уйдет он сейчас в казармы какие-то свои, а я тут одна совсем останусь. И что я делать тогда буду? Начнем с того, что я не знаю даже, куда завтра на прием к королеве отправляться, да и вообще… я вообще тут ничего не знаю. Лаант же может стать для меня неплохим источником информации о «Проклятом острове» и его обитателях. А значит нужно срочно что-то придумать, что бы островитянина этого несговорчивого при себе оставить. Поэтому натягиваю на лицо маску полнейшей растерянности и, сделав вид, что вот-вот расплачусь, жалостливо протянула:

— А как же я? — знаю, что поступаю гадко, у парня и так проблем куча, для того, что бы еще и своими его озадачивать, но ведь делать мне больше нечего, по крайней мере, в голову ничего более путного не приходит. Одной в этом доме оставаться мне не хочется ни в коем случае, потому что… страшно и, к тому же, очень сильно. — Вы не могли бы хотя бы до завтра остаться? Нам же все равно к королеве вместе идти…

— Но… — парень на меня быстрый недоверчивый взгляд бросил и немного растерянным тоном заявил: — Я не могу. Ночевать в одном доме с незамужней девушкой… это… неприемлемо. Вы ведь теперь свободная жительница острова и Ваша репутация может пострадать…

— Моя «репутация» сейчас меня занимает меньше всего, — перебила я этого сторонника глупых предрассудков, в данный момент смущенно отводящего от меня глаза. — Меня волнует то, что с Вашим уходом я остаюсь в этом доме одна и совершенно беззащитная. Вам не кажется, что это несколько не по-мужски… бросить меня в таком отчаянном положении.

В общем говоря, моя наглость и добавленные неимоверным усилием воли слезы в глаза сделали свое черное дело. Лаант после еще нескольких неудачных попыток найти достойный повод для того, что бы сбежать из своего бывшего дома, все-таки сдался и согласился остаться. Правда с оговоркой на то, что только до завтрашнего дня, с чем я сразу же и согласилась… самодовольно про себя усмехнувшись. Наиииивный… Завтра я опять что-нибудь придумаю, что бы задержать его при себе как можно дольше. Он вроде бы ничего так, не наглый, вон как щеки мило розовеют, когда на меня украдкой посматривает и думает, что я его взглядов заинтересованных не замечаю. Хм, а довольно приятно осознавать, что я такому, очень даже симпатичному парню вроде бы как… понравилась.

— Я есть хочу, — нахально заявила я, едва только Лаант, потерянно кивнул головой, признавая свое полное поражение в нашем недолгом споре, и сразу же поспешила дополнить список своих самых горячих желаний: — Да и искупаться было бы совсем неплохо…

И вот незачем на меня так смотреть, можно подумать, что я нечто невероятное попросила. Бывший хозяин моей теперешней собственности, видимо, думал совершенно иначе. После довольно продолжительного и какого-то крайне задумчивого разглядывания моей, уже начавшей выходить из себя, персоны, ехидно ухмыльнувшийся островитянин предложил мне заняться исполнением своих пожеланий… самой. — Я бы и рад был бы Вам помочь, — злорадно хмыкнув, заявил мне карэлт, и со скорбным выражением на лице указав на свою перебинтованную руку, язвительно добавил: — Только вот я при всем своем горячем желании не могу сейчас Вам прислуживать, по причине моей временной недееспособности приобретенной по Вашей же милости. Так что придется Вам как-то самостоятельно о себе позаботиться… принцесска. В итоге мне было предложено самой разогреть непонятное, буроватое содержимое небольшого котелка, после тщательного рассмотрения оказавшееся… тушеными грибами, которые я с детства ненавижу. Но поскольку из съестного в доме больше ничего не оказалось, пришлось давиться этой гадостью, которую я благородно разделила на две, почти равные части, большую из которых бесстыдно утащила в дальний угол стола, где быстренько и уничтожила.

С помывкой дело обстояло еще хуже. Как оказалось, воду нужно было тянуть самой, ведрами, из большого чана, находящегося на небольшом внутреннем дворе позади дома. Туда ее набирали из колодца, что бы она прогрелась за день на солнце. Хорошо, что бадья для купания оказалась довольно скромных размеров, так что мне хватило сделать только две ходки во двор, неся в каждой руке по ведру. И мыться пришлось на кухне, предварительно выпроводив оттуда уже полусонного парня, которому мне еще пришлось помочь добраться до его комнаты. Очень маленькой комнаты, больше похожей на чулан с одним небольшим окошком. Сгрузив Лаанта, на аккуратно заправленную кровать и услышав в ответ тихо пробормоченное «спасибо», я с чувством исполненного долга отправилась принимать долгожданную «ванну».

Да-а-а, вода это хорошо. Плохо только, что еле теплая. И еще хуже, что никакой пены для ванны или для головы, я нигде не обнаружила. Если честно, то не сильно и искала. Дом вроде бы, как и моим по их диким законам уже считается, но бесцеремонно рыться в чужих вещах, как то было несколько… неприятно. А будить совершенно измотанного за сегодняшний, чрезвычайно насыщенный день, Лаанта, из-за подобной ерунды моя неожиданно проснувшаяся совесть, отчего-то не позволяла. Хорошо, что полотенце нашла. Правда, застиранное до неопределенного сероватого цвета, но все лучше, чем моя извазюканная на арене одежда, которую я, кое-как отстирав в остывшей после купания воде, развесила во дворе для просушки.

Замотавшись в полотенце и решив, что воду из бадьи можно будет вылить и завтра, отправилась во вторую, чуть большую, чем у Лаанта комнату. Упав на узкую, но удобную кровать, обнаружила на ней несколько грубо сшитых из разноцветных кусочков ткани кукол. Ясно. Комната Виллии. И хоть она еще та мелкая вредина, но мне искренне хотелось надеяться, что у сестры ей будет намного лучше, чем здесь, в этом убогом жилище. Закрыв глаза и собравшись начать придумывать возможный план побега с острова, я незаметно для самой себя, заснула.

Проснулась уже утром, благодаря раздававшимся из-за прикрытой двери приглушенным мужским голосам, один из которых был мной опознан как голос Лаанта. И не то, что бы я так уж сильно любила подслушивать, но ведь все равно — любопытно очень, с кем это он там общается, да и голос второго собеседника показался мне очень знакомым. Выйти и посмотреть, кто это к нам в гости нагрянул я пока не могла. Одежду, вчера на улице просушиваемую, я так и забыла забрать. Так что теперь придется ждать, пока хотя бы неизвестный посетитель не удалится, чтобы незаметно прошмыгнуть через заднюю дверь во двор, за своими вещами.

— Лаант, да не переживай ты так, — приоткрыв немного дверь, что бы было лучше слышно, я в небольшую щелочку увидела сидящего за столом лаэрта Велиния. — Если хочешь, можешь пока пожить у меня, дом большой — не стеснишь, да и Кэриэнталю веселее будет. Он меня вчера уже успел довести своими возмущениями, что одну камеру попросту на другую сменил. Видите ли, скучно ему в четырех стенах безвылазно сидеть. Хотя и сам прекрасно понимает, что на глаза Эланойе, особенно после вчерашней выходки на арене, ему лучше вообще не попадаться. Так нет же. Натворил глупостей, а теперь еще и на меня совести хватает обижаться за то, что я его в его комнатах запер. И самое смешное знаешь что?

— Что?

— Королева вчера, почти что сразу после поединка, ко мне Лиэнтийя подослала, с весьма заманчивым предложением выкупить нашего чересчур высокомерного друга. И ты даже не представляешь себе, чего мне стоило отказать… тем более после того, как предложенную за моего нового раба сумму услышал.

— Нужно было соглашаться и продавать. Может быть, они хотя бы тогда, наконец, друг с другом разобрались… если, конечно, во время разбирательств один другого не поубивали. И, вообще, странно мне… история тогда довольно мутная произошла.

— Да, Кэриэнталь и сам не понимает, как эти две рабыни в его постели в тот день оказались. Клянется, что засыпал один. Вот я почему-то уверен, что подстроено все было, не зря же Эланойя тогда в его дом с самого раннего утра ворвалась разъяренная и сразу же потребовала провести ее к жениху. А тут такое зрелище… да еще и прямо накануне свадьбы.

Да, дела! Теперь мне понятненько, почему королева на красавчика-лаэрта, такая обозленная. Я ее прекрасно понимаю и сочувствую. Да если бы я своего возможного жениха в постели с двумя девицами, да еще и накануне свадьбы застукала, тот бы так легко не отделался. Придушила бы собственными руками… всех троих. А этот не помнит даже… удобная все-таки у некоторых память. И вместо того, что бы тихо и мирно вымаливать у невесты прощение, еще и гонор свой показывает, напрашиваясь на все большие неприятности. Ненормальный…

— Несколько дней на службу можешь не выходить, — тем временем продолжил говорить Велиний. — Деньги тебе сейчас не помешают, так что я тебя прикрою, что бы из жалования не вычли. А ты хорошенько подумай над тем, что я сказал. Если все же одумаешься, то приходи в любое время, двери моего дома всегда открыты для тебя.

— Хорошо, я подумаю. И еще, Велиний, давно хотел тебе сказать: не умеешь ты выбирать себе друзей. Что я, что Кэриэнталь — не самые лучшие варианты. Благодаря нам ты вечно в неприятности попадаешь и Эланойя давно уже на тебя из-за нас косо смотрит.

— А, пускай злится, от меня не убудет… Ну да ладно. Лаант, мне уже пора, так что давай, выздоравливай скорее. И еще, желаю тебе удачи сегодня на приеме у твоей злобной сестрицы. Я почему-то уверен, что она тебе очень сильно там понадобится.

Звук захлопнувшейся за ушедшим лаэртом двери и наступившая вслед за этим тишина, дали мне надежду, что бывший хозяин ушел проводить своего друга. Значит, есть шанс незамеченной пробраться за своей одеждой. Осторожно раскрыв дверь и, с облегчением увидев полностью пустую кухню, выбежала во двор. Только вот пробежалась я не далеко, так как сразу же за порогом со всего маху впечаталась в грудь как раз заходящего в дом Лаанта. Мокрого с головы до ног… Видимо, во дворе решил сполоснуться, что бы воду туда-сюда не таскать. И, если припомнить, то воду после своего вчерашнего купания я за собой так и не вынесла, а парню с пораненной рукой сделать это было бы крайне затруднительно.

Хорошо, что Лаант при нашем столкновении не растерялся, а обхватил меня за талию здоровой рукой, тем самым спасая от неизбежного падения. Правда, вот то небольшое обстоятельство, что он крепко прижал меня к своему мокрому и одетому только в штаны, телу, меня несколько смутило. Отчего-то созерцание так близко находящегося от меня полуодетого парня вызвало какое-то бешеное сердцебиение в груди и наполнило голову странным, расслабляющее-приятным туманом. Да еще и губы эти… его… так близко… И почему это я на них так заинтересованно уставилась? Да еще как-то не вовремя вспомнилось, как Тэри меня тогда у озера поцеловал. И мысль сумасшедшая промелькнула о том, что вот было бы интересно узнать, а как целуется все еще продолжавший удерживать меня в своих объятьях островитянин. Непроизвольно облизав сразу же отчего-то пересохшие губы, резко тряхнула головой, что бы хоть немного прийти в себя. Так, и что это еще за глупости такие в мою голову лезут?

— Спасибо, что поймал, но может быть, уже отпустишь? — Очень вежливо попросила я, с ошарашенным видом разглядывающего меня карэлта. После чего была совершенно невежливо отпихнута в сторону, едва удержавшись на ногах. Ну и что все это значит?

— Ты что, специально издеваешься? — Взбешенный полукровка одарил меня таким злобным взглядом, что меня невольно перетрусило. Отчего в голове сразу же полностью прояснилось, и я поняла, что сейчас от этого ненормального мне нужно оказаться как можно дальше.

— В каком смысле «издеваюсь»? — Осторожненько интересуюсь одновременно с чем тихонечко отхожу подальше, готовясь в любой момент кинуться наутек.

— В таком! — Обвинительный взмах его руки в сторону обернутого вокруг меня полотенца, дал понять, что именно так разозлило парня. Понятно, полотенца в этом доме такая же редкость, как и рубашки. А я, присвоив себе это, оставила бывшего хозяина ни с чем, поэтому он сейчас такой мокрый… и злой.

— Так ты из-за этого так расстроился? Можешь не переживать, я сейчас отдам. — И потянулась одной рукой поправить совсем не вовремя начавшую сползать вниз ткань. Да, нужно по-быстрому в комнату добежать, одеться и отдать полотенце его бывшему хозяину, который настороженно проследив за движением моей руки, окинул меня ошеломленным взглядом и кажется, даже слегка покраснел.

— Не надо! — Лаант как-то чересчур уж нервно отшатнулся от меня внутрь дома и уже оттуда каким-то сдавленным голосом добавил: — Не спеши, потом отдашь, мне оно не настолько срочно нужно.

И дверь за собой с той стороны с громким стуком захлопнул, тем самым, оставляя меня растерянно хлопать глазами снаружи. Не поняла — это вот что такое было? Он что… неужели подумал, будто я ему именно сейчас отдать полотенце собиралась… прямо здесь, на улице? Ну и… вот дает! Быстро собрав уже хорошо просохшие вещи и при этом, еле сдерживая рвущийся наружу смех, я вошла в дом, в надежде не столкнуться с этим стеснительным полукровкой еще раз. Зря надеялась. Хорошо, что хоть на этот раз я успела вовремя притормозить, благодаря чему и не врезалась, в быстро шедшего мне навстречу, парня.

Ну что опять? Вот зачем от меня так шарахаться? Я же и обидеться могу. Вроде бы совсем даже не уродина, что бы на меня так странно реагировать. Видимо, на лице у меня все переживания по этому поводу очень ясно проступили, потому что парень смущенно кашлянув, сделал нерешительный шаг в мою сторону, и не глядя, протянул мне какой-то сверток.

— Держи, оденешь на прием к Эланойе, и поторопись, уже скоро выходить будем.

— Спасибо. — Проводив растерянным взглядом сердито промаршировавшего в свою комнату карэлта, я поспешно прошла к себе. Сбросив на кровать собранные во дворе вещи, я нетерпеливо развернула врученный мне сверток. Платье! Довольно красивое, из явно дорогой ткани, ярко-зеленого цвета, покрытой вышитыми золотистой ниткой крупными цветами. И откуда такая изысканная вещица могла взяться у парня живущего чуть ли не на грани нищеты? Нужно будет потом поинтересоваться. А сейчас — быстро переодеваться…