Что там, за поворотом?

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ, в которой приходит письмо от Зои, третье по счету, а Витя занимается несколько странными сравнениями

Прошло еще несколько дней. Лодка была готова. Теперь ее покрасили в голубой цвет (Витя вымазал краской штаны, и дома произошел легкий скандал).

Возник спор, как назвать лодку.

— Сами придумывайте, — сказал дедушка Игнат.

— «Роза»! — ляпнул Вовка.

— «Мечта»! — прошептала Катя.

— «Альбатрос»! — сказал Витя.

«Альбатрос» всем понравился. Красивое название. И мужественное. Дедушка Игнат принес буквы-трафареты — каждая буква вырезана в картонном квадрате. Показал, как писать название. Очень легко, между прочим: составил буквы в нужное слово, прикрепил к борту лодки, одна к другой, — и пожалуйста, закрашивай, жди, когда подсохнет. Потом осторожно снимай.

«Альбатрос» решили написать красными буквами.

— Скоро, мил друзья, — сказал дедушка Игнат, — можете отправиться в плавание.

Не сговариваясь, грянули «ура!».

От Зои пришло письмо.

Она писала:

Здравствуй, Витя!

Письмо твое получила. Спасибо за стихи. Они мне очень понравились. Так и представила дождливую погоду в вашей деревне. Дала прочитать твое произведение папе и Наде. Папа ничего не сказал, потому что у него болел живот. А Надя сказала, что у тебя есть способности, но стих не призывает к бодрому настроению, и в нем много пессимизма. Но ты не обращай внимания. Надя, как ты знаешь, студентка пединститута. А какое может быть бодрое настроение, раз идет дождь. Правда?

Витя! Я открыла подводное царство. Честное слово! Еще раз спасибо тебе за ласты и маску. Я теперь хожу на дикий пляж, где под водой много водорослей и больших камней. А папа сторожит меня на берегу — на случай, если я начну тонуть.

Наденешь ласты, маску, в зубы — трубку. Она торчит из воды, и через нее можно дышать. Плаваешь головой вниз и все видишь. Витя! Это необыкновенное зрелище! Колышутся водоросли, а камни похожи на утесы. Между камнями — желтый песок. Медленно плывешь, плывешь и видишь: из зарослей показалась пучеглазая рыба, похожая на чертика. Не знаю, как она называется. Даже страшно! И много всяких маленьких рыбок плавает кругом. А вчера я видела, как из-под камня вылез большой краб, похожий на паука, и боком пошел прямо на меня. Я даже завизжала под водой и выпустила трубку. Нахлебалась соленой воды, чуть не утонула. А еще я видела большую серебристую рыбу, она величаво проплыла мимо меня и даже с пренебрежением посмотрела в мою сторону своим круглым глазом — понимала, что я не могу ее поймать. Папа сказал, что это, наверно, кефаль. Помнишь песню «Шаланды, полные кефали, в Одессу Костя приводил»?

Плавать под водой очень интересно. Может быть, кроме живописи, я освою вторую профессию — стану водолазом и буду с морского дна поднимать затонувшие корабли.

В Красную Поляну не поехали. Говорят, где-то произошел горный обвал и засыпало дорогу.

Еще я видела в море нырков. Это такие черные птицы, величиной с утку. Они нырнут и могут под водой плыть хоть километр.

Я хотела в Гаграх прочитать много книжек, но что-то не читается. Надя говорит, что это от жары, и еще на меня дурно влияет курортная жизнь — я стала лентяйкой. Странная у меня сестра. Отдыхать ведь тоже надо, правда?

Пиши, какие у тебя новости. Как проводишь время в своей Жемчужине. Привет от папы и Нади.

Зоя.

И было приписано:

Предыдущее мое письмо забудь. Все мне показалось. Папа стал прежним. Наверное, в первое время, пока организм не приспособился, на него плохо действовала жара. Приехал Евгений Николаевич, главный бухгалтер в папиной фирме «Чайка». Он в прошлом году не догулял неделю и теперь проведет ее с нами в Гаграх. Евгений Николаевич очень веселый человек: все шутит, рассказывает смешные истории, у него полный рот золотых зубов. Евгений Николаевич играет с папой в шахматы, и они уходят в горы по утрам на далекие прогулки. Только Надя почему-то дуется на Евгения Николаевича, даже не разговаривает с ним. Ну, ты знаешь нашу Надю, она оригиналка. Пиши!

Витя прочитал письмо и задумался. Оказывается, за последние дни он ни разу не вспомнил о Зое. И что совершенно непонятно, он сейчас хотел представить Зоино лицо и не мог. Потом... Что-то раздражало Витю в письме. Он еще раз перечитал его. «Ага! Вот оно. «В своей Жемчужине»! Если она в Гаграх... — Подумав так, Витя вспотел. — Вот если бы у Кати был день рождения и я пришел бы к ней с Репой, Катя была бы только рада».

От этих мыслей Витя уже совсем растерялся, не знал, что подумать, стало скверно на душе, и он пошел смотреть, как бабушка Нюра доит Зорьку, — был как раз вечер.

Предстоял неизбежный разговор с мамой о скором путешествии, Витя не знал, с какого конца приступить, и настроение окончательно испортилось.

Неожиданно путешествие отодвинулось еще на несколько дней — Вовка на пляже порезал ногу о бутылочное стекло. Теперь он лежал у себя на сеновале, задрав перебинтованную ногу, около него хлопотали Витя и Катя, а он, довольный вниманием, говорил:

— Рана уже затягивается. Скоро буду как штык.