Что у принца под короной?

Глава четырнадцатая

Дверь нам открыла невысокая полноватая женщина лет сорока пяти. С пышными подколотыми темными волосами и высоким открытым лбом – она напоминала учительницу литературы или математики. Она спокойно, приветливо поздоровалась с нами, однако ее глаза смотрели тревожно. Квартира хоть и оказалась небольшой, но чистой и уютной, а на кухне нас ожидал чай и яблочный пирог. За чаепитием мы поведали Наталье Васильевне нашу правду, а она нам свою. По профессии Наталья Васильевна оказалась врачом психоневрологом, а та самая жуткая провинция, откуда она родом – всего-навсего подмосковной Лобней. Она давным-давно перебралась в столицу, и жилье, в котором мы поглощали яблочный пирог, являлось ее собственным. Женин папа ходил к ней на приемы и брал частные консультации, чтобы справиться с сильной депрессией, в которую впал после смерти жены. Они прожили вместе восемнадцать лет и для Анатолия Дмитриевича ее смерть от рака, а сгорела жена меньше чем за месяц, стала сильным ударом. В общем, лечила его Наталья Васильевна, лечила и долечились они до совместного проживания. Анатолий настоял на ее переезде в его трехкомнатную квартиру, где он проживал вместе с дочкой Женей. Падчерица оказалась девочкой замкнутой, неконтактной, со сложным характером. Хотя мачехе она не грубила, просто старательно ее игнорировала. Наталья Васильевна понимала, как Женя тяжело переживает смерть мамы, всячески старалась ей помочь, наладить контакт, но ничего не получалось, с тем же успехом можно было попытаться подружиться с фонарным столбом. Вскоре Женя все больше времени стала проводить вне дома, частенько не приходила ночевать, Наталья переживала, а Анатолий, замученный проблемами своего зарождающегося бизнеса, отмахивался, мол, девка молодая, друзья-подруги, может, мальчик какой появился, чего ей с нами дома сидеть, пускай гуляет, пока молодая. Во все колокола тревогу Наталья Васильевна забила, когда из дома начали пропадать ценные вещи, и вскоре худшие опасения подтвердились – Женя принимает наркотики. Отец долго не хотел в это верить, но когда убедился, то устроил страшный скандал и безо всяких разговоров упек дочурку в наркологическую клинику. Однако, после курса лечения ситуация только ухудшилась – мачеху Женя возненавидела, записала в свои личные враги и все равно продолжила принимать наркотики. В клинику ее помещали еще дважды и все с тем же нулевым результатом. Девочка совершенно отбилась от рук, в одиночку справиться с ситуацией Наталья не могла, Анатолий же был слишком задерган бизнес проблемами и сил у него уже ни на что другое не оставалось.

– Я понимаю, что из-за всех этих клиник, из-за того, что я открыла Анатолию глаза на происходящее, Женя меня возненавидела, – Наталья Васильевна печально смотрела в свою чашку с недопитым чаем. – К тому же, у нее основательно подорвана психика…

– Вы бы видели, что у нее в квартире твориться, – зачем-то сказала Тая.

– Это удивительно, удивительно, что квартира сама по себе еще существует.

– А вы в курсе, что Женя беременна?

– Беременна? – неподдельно удивилась Наталья Васильевна. – Нет, не знаю, мы же после смерти Анатолия совсем не общаемся. То, что Женя обвиняет меня в убийстве Анатолия, да еще и из-за денег, это, конечно же, абсурд и результат ее гипертрофированной ненависти ко мне. Когда произошло несчастье, я, разумеется, разговаривала со следователем, но только не все ему рассказала. Признаюсь, я была очень напугана, боялась за себя и Женю. Но теперь, когда прошло столько времени, можно и рассказать. Где-то за месяц до смерти, Толя пришел домой основательно выпивши, хотя раньше за ним такого не водилось. Дома еще коньяк поставил и попросил меня посидеть с ним. Я видела, как ему тяжело, стала потихоньку расспрашивать, что случилось, что его мучает? Он колебался, колебался, а потом разоткровенничался, видать совсем уж тяжко было все в душе носить. Рассказал, что проблемы у него нешуточные с какой-то бандитской группировкой, контролирующей строительный бизнес, что это сильная, серьезная структура, не какая-нибудь шелупонь, большие люди там замешены, а заправляет всей этой мафией бывший гэбешник. Сказал, что требуют невозможную сумму прямо сейчас и половину всех доходов в будущем…

– Стоп, стоп, стоп, – встряла Тая, – а кому бизнес-то перешел?

– Соучредителю, но у него все равно ничего не вышло, не получился бизнес, эти нелюди все до копейки с него выдоили, да и испугался он очень после убийства Толи, не хотел дальше работать.

– Значит, вы не сомневаетесь, что его убили?

– Я в этом уверена, – тяжело вздохнула Наталья Васильевна, – но никто ничего все равно не докажет.

– Ну, с этим еще можно поспорить, – усмехнулась Тая.

– Вы не могли бы восстановить в памяти последний месяц его жизни в подробностях? Куда он ходил, кто приходил к вам, с кем он встречался?

– Если бы я знала, – снова вздохнула она, – он же мне почти ничего не рассказывал о своих делах, ушел утром, вернулся вечером. Пару раз к врачу ходил, зуб лечил, вот и все.

– Х-ммм… – Тайка подперла ладонью щеку. – А про бандитов что-нибудь еще рассказывал? Ну, хоть что-нибудь! Название этой группировки? Имена, клички…

«Явки, – мысленно подсказала я». Наталья Васильевна наморщила лоб, добросовестно вспоминая.

– В тот вечер, под коньяк, сказал он в запальчивости, что всякая дрянь любит себе красивые названия придумывать, и что у этих бандитов есть собственный развлекательный то ли клуб, то ли центр и называется он… сейчас, сейчас… что-то с хищным животным связано…

– Тигр? – вынесла я предположение.

– Да, да, тигр, «Золотой тигр».

– Может, летящий?

– Нет, золотой, я не могу перепутать золотого с летящим.

Мы еще немного посидели, дорубали яблочный пирог и начали потихоньку собираться. По пути как обычно попытались пережевать свежеполученную информацию.

– Нет сомнений, что бандитский развлекательный центр и клуб восточных единоборств – одним хозяевам принадлежат, – проорала Тая мне в ухо, перекрикивая шум поезда. – Тут тигр и там тигр! Не может быть совпадением, иначе слишком густо тигров развелось!

Да уж, это точно, тигров густовато развелось в наших пампасах.

– Кто у нас там еще из родственников остался?!

Боже, до чего же у нее противный голос, когда она вот так вот орет в мое ни в чем не повинное ухо…

– Сейчас посмотрю!

Список с адресами-фамилиями я уже далеко не убирала – совала в карман. Итак, не опрошенными остались родственники Светикова Юрия Юрьевича совладельца издательства «Полярис» и Грачевского Павла Валентиновича, больше известного, как Паша Грач, бывший криминальный авторитет, а ныне почти честный бизнесмен, совладелец сети залов игровых автоматов «Клондайк». И еще родные кого-то третьего, буквально только что убитого. И в первом и во втором случае к адресам прилагались телефоны.

На подступах к дому загрузились провиантом для очередного низкокалорийного ужина.

– Таюсик, – заскулила я, подтаскивая пакеты с продуктами к подъезду, – выгуляй, пожалуйста, и сегодня Лаврентия, не хочу пропустить звонок Горбачева, да еще и обзвонила бы оставшихся родственников…

– Это уже наглость с твоей стороны, дружочек!

– Ну Таюшечка, ну Таюсунчик, ну Тайчик-забегайчик…

– Ладно! Только не нуди! С ума можно сойти, когда ты начинаешь нудить!

«Просто нет другого способа тебя пронять!» – мысленно огрызнулась я. Тая со сладким отправились на вечерний моцион, а я, под громкое рычание голодного желудка принялась спешно стряпать ужин. На этот раз в нашем ресторане подавали замороженную овощную смесь «Гавайская с рисом» и коробку котлет по-киевски. Забросив на сковородки эти потрясающие яства, я принесла на кухню телефон и набрала номер вдовы бывшего криминального авторитета, очень недолго успевшего побыть честным бизнесменом. Ответил уставший женский голос.

– Добрый вечер, вас беспокоят из детективного агентства «Фараон», я могла бы поговорить с кем-нибудь из родственников Грачевского Павла Валентиновича?

– Да, я его вдова Ирина, а в чем дело?

Голос вдовы Ирины звучал спокойно, вежливо, что весьма обнадеживало.

– Здравствуйте, Ирина, меня зовут Сена, я хотела бы задать вам пару вопросов о смерти вашего мужа. Вернее, о его убийстве.

– Значит, вам тоже известно, что это было убийство? – горько усмехнулась она. – Странно, что вы вообще позвонили, что кому-то есть дело до убийства бывшего криминального элемента.

– Нам есть дело до убийства любого мм-м-м… элемента, мы же частное детективное агентство, а не милиция, которой ни до чего нет дела, кроме отъема денег у населения.

Это расположило вдову ко мне еще больше.

– Могли бы вы рассказать о своем муже? Какие-то мелочи, которые вы не рассказали следователю по какой-нибудь причине? Ему кто-нибудь угрожал? Проблемы в бизнесе?

– Когда мы познакомились, Паша не скрывал, что связан с криминалом и состоит в крупной структуре.

– А что за структура? – затаила я дыхание. – Чем занималась?

– Что-то связанное со строительным бизнесом.

От радости у меня волосы на затылке зашевелились.

– Но когда мы поженились, собрались заводить ребенка, Паша решил перейти на легальный заработок, не желая подвергать меня и будущего малыша постоянной опасности. Он тщательно готовился к тому, чтобы выйти, нервничал, говоря, что владеет слишком большой информацией о группировке, переживал, что его просто так не отпустят, но все, вроде продвигалось благополучно. Он вложил сбережения в поставку мясо-молочных продуктов в супермаркеты, дело пошло, как вдруг… он внезапно умирает. Ему все-таки не позволили выйти.

– Припомните, пожалуйста, где он бывал, с кем встречался, что делал в последний месяц перед смертью?

– Да ничего особенного, он был спокоен, ничто не предвещало беды… Разве что к дантисту он ходил.

– К зубному врачу? – в голове у меня замигала красная лампочка.

– Да. Он с детства ужасно боялся зубных врачей, а тут кто-то из старых дружков чуть ли не силком потащил Пашу к врачу, за компанию. Зуб разболелся, а один идти не хотел, тоже ему страшно было. Ну, заодно и Паше осмотрели зубы.

– Спасибо, – медленно произнесла я. – Я могу еще раз вам позвонить, если возникнут вопросы?

– Конечно, в любое время.

– На всякий случай запишите и мой номер, если вдруг вспомните что-то важное.

Повесив трубку, бросилась к плите спасать забытый ужин. Возвращение Таи и пупсика аккуратно совпало со звонком Горбачева.

– Да, Михал Сергейч, здравствуйте.

– Приветствую, Сеночка. Вот, что удалось выяснить. Внезапно умер за рулем своего автомобиля Ильинский Геннадий Валентинович, профессор, доктор медицинских наук, он направлялся в академию, где преподает на кафедре. То, что смерть вызвана отравлением цианидом – сомнений не вызывает.

– Есть координаты родных? Хотя бы телефон?

– Есть телефон вдовы, но не думаю, что сейчас подходящее время…

– Да я коротенько, Михал Сергеич, буквально пару вопросиков задам.

– Ну, хорошо, – и он продиктовал номер.

Расстались добрыми друзьями.

– Какие новости? – Хорошо отработанными движениями Тая сменила в одной миске воду и насыпала во вторую сухого корма.

– Новости превосходные, – с довольной миной я выключила газ. – Считай, что мы уже в затылок дышим нашему убийце!

– Да-а-а? – радостно оживилась подруга. – Немедленно выкладывай!

– Погоди, выкладки у меня еще не совсем сформировались, надо сделать еще два звонка, но для начала давай поедим, а то я от голода уже ничего не соображаю.

Сказано-сделано.

– Чуть не забыла, – Тая деловито потрясла бутылку кетчупа, – видели мы с Лавриком принца твоего ненаглядного.

– Да? – затаила я дыхание. – Надеюсь, он остался жив?

– И даже здоров. Я пригласила его в гости.

– В гости? – опешила я. – Когда?

– Завтра вечерком.

– Зачем?

– Как это – зачем? Не мешало бы получше его узнать и хотя бы раз разглядеть при нормальном освещении. Разве ты не мечтаешь увидеть его без шапки? Я сказала, что у нас намечается небольшая вечеринка, скромные такие посиделки под баян, и он с энтузиазмом принял приглашение. Так что завтра, к восьми часам, выходи на крыльцо, высматривай карету.

Признаться, я немного растерялась, хотя с другой стороны… почему бы и нет? Ведь и вправду очень интересно, что у него там под шапкой.

Пока Тая мыла посуду, я позвонила вдове издателя, но трубку никто не взял. Пришлось набраться храбрости с наглостью и позвонить вдове профессора. Ответил мужской голос.

– Слушаю! – весьма резко произнес он.

– Здравствуйте, могу я поговорить с кем-нибудь из родственников Ильинского Геннадия Валентиновича?

– А кто вы такая? Что вам надо?

– Я из детективного агентства «Фа…»

– Какое детективное агентство, девушка?! – мужчина впал в раздражение. – Вы что, бредите? Не смейте сюда больше звонить!

И гудки-гудки-гудки.

– Вам же хуже, – сказала я, опуская трубку на рычаг.

– Может, ты мне все-таки расскажешь? – Тая уперла руки в боки, что означало твердую решимость добыть информацию любой ценой, пускай даже путем вскрытия моей черепной коробки.

– Видишь ли, Тая, – я присела на табуретку, ощущая себя без пяти минут Эркюлем Пуаро, – у всех покойников… ну почти у всех, кроме хорошего материального положения было еще кое-что общее.

– Ух, ты, – подруга приземлилась напротив, – и что же?

– Незадолго до смерти они посещали зубных врачей! – я победоносно созерцала подругу, ожидая восхищения.

– И что? – даже не подумала она восхищаться. – Что в этом такого экстраординарного? Если бы у нас было побольше денег и поменьше панического страха перед дантистами, мы бы тоже их посещали, возможно, даже чаще одного раза в десять лет.

– А если они ходили в одну и ту же клинику, к одному и тому же доктору? – прищурила я хитрый глаз.

– Если это хорошая, дорогая клиника и известный на всю Москву врач, то почему бы и нет.

– Нет, Тая, ты не права, я уверена, что это зацепка, причем очень серьезная.

– Думаешь, убийца – дантист? – рассмеялась глупая подруга. – Кровожадный маньяк коновал? Доктор Пыткин? Бу-га-га-га!

– Дура ты, Тая! Когда выяснится, что я права, тебе придется извиняться!

– Извиняться? Бу-га-га-га!

Чтобы не ввязаться в драку, покинула кухню и направилась в зал. К чему напрасно тратить время и силы на выслушивание всяких там «бу-га-га»? Уж лучше тщательно, с пристрастием изучить визитку стоматологической клиники из визитницы г-на Одинцова.